Мгновение во времени/ A moment in time

Элис Пирс всегда знала, что она не такая, как все. Это ощущение, пронизывающее каждую клеточку ее существа, подчеркивалось взглядами тех, кто имел счастье провести хоть пару минут в ее обществе. Но лишь она одна осознавала истинную природу этого факта. Она обладала непринужденной элегантностью, которая могла бы заворожить любого, но, оказавшись в центре внимания, Элис никогда не чувствовала себя комфортно. Предпочитая одиночество шумным компаниям, она излучала сдержанную грацию, а ее стильная, хотя никогда не вызывающая одежда прекрасно дополняла её образ. Говорила она мягко, но с уверенностью, которая заставляла окружающих фокусироваться именно на ней. Её темные глаза были глубокими и теплыми, как вечный осенний вечер, всегда полными доброты. Элис с улыбкой благодарила официантов, с любовью подкармливала бездомных кошек, мимо которых проходила, своевременные платежи по счетам были её правилом, но не следует и думать, что она может быть принята за простушку. Её знания превосходили знание многих; в арсенале — опыт и понимание мира, которые зачастую не были доступны людям её возраста. Свободно владея девятью языками и обладая впечатляющими навыками в кулинарии, ремонте и ведении домашнего хозяйства, она всегда была готова удивить окружающих. Исчерпывающее количество фактов, запечатленных в её памяти, и жажда новых знаний делали её непотопляемой в любой ситуации. Но несмотря на всю её осмотрительность, Элис однажды допустила ошибку. Прохладным мартовским днем 2005 года, когда лужи отражали облачное небо, Элис Пирс сошла с поезда N и оказалась на 49-й улице, вновь открывая для себя неограниченные возможности города, который никогда не спит. В воздухе чувствовался легкий ветер, предвещающий весну, а улицы были заполнены торопливыми пешеходами. Элис с поразительной легкостью прокладывала себе путь через толпы, уверенно и быстро шагая по оживленному тротуару. В туфлях на шпильках она не спотыкалась, а ее голова была высоко поднята, словно она всегда была частью этого города. Взгляд на неё мог бы ввести в заблуждение — её безупречный стиль одеяния и уверенная осанка отсекали все сомнения о том, что она могла быть пришлой. Однако это был её первый настоящий визит в Нью-Йорк; все предыдущие ограничивались лишь кратковременными остановками. В обозримом будущем она собиралась назвать это место своим домом. Ирония перемен заключалась в том, что они были единственной константой в жизни Элис. То, что она сделала, вновь наполнило её жизнь свежим дыханием, хотя она и знала, что не состарится в этом городе, не заведет длительных связей и никогда не станет по-настоящему своей. Для большинства эта мысль была бы тревожной — ведь люди боятся перемен. Но Элис находила в этом утешение. Это было состояние, к которому она давно привыкла, и единственное, что оставалось под её контролем, а потому она охотно принимала любые метаморфозы. На самом деле, она преуспела в этом. Она нуждалась в этом. Через несколько лет она снова соберет свои вещи и отправится в новое приключение. Она остановилась среди движущейся толпы у небоскреба, взметнувшегося высоко в облака, вытягивая шею, чтобы увидеть, как блестящие окна становятся всё меньше и дальше. Два ряда вращающихся дверей манили её с обеих сторон фасада здания, неустанно работая, пропуская массы пришедших и уходящих. Ритмичный стук её каблуков смешивался со звуком десятков холоднолицых, элегантно одетых женщин, целеустремленно пересекавших вестибюль. Элис была одета в шелковую блузку, свободно заправленную в струящиеся брюки, сверху ей был накинут стильный тренч, а на ногах красовались туфли на каблуках с изящными ремешками на щиколотках в нежных кремовых и коричневых тонах. Её сумочка, словно изящный акцент, была от Шанель. Однако в этом окружении никто не останавливался и не пялился. Шум в вестибюле эхом отражался от мраморного пола и стен, преломляясь о металлические колонны, уходящие к невероятно высокому потолку. Вокруг были разбросаны черные кожаные диваны, а статуи стояли, не привлекая интереса. Сотрудники службы безопасности дежурили у золотых турникетов в дальнем конце зала, а между ними виднелась стойка администратора. На стене большими золотыми буквами гордо красовалось название здания: Elias-Clarke Publications. Лифт Элис остановился на 17 этаже, и внутри уже не было других пассажиров. Уверенными шагами она направилась по короткому коридору, где её встретила суета иного рода. На этом этаже было определенно тише — даже разговоры звучали приглушенно, но было очевидно, что в этот утренний час офис уже бурлил активностью. Люди проносились мимо, не глядя на неё, вешалки с одеждой громко катились по полу, где-то вдалеке звонили телефоны, и, конечно, раздавался постоянный стук каблуков. Когда она подошла к стеклянным дверям, одну из них распахнула тщательно одетая женщина, исчезнувшая так же стремительно, как и появилась. Пространство, открывшееся перед ней, было занято единственной секретаршей за большим круглым столом. Над её головой жирными золотыми буквами приветствовало название офиса: RUNWAY. «Здравствуйте,» — мягко поприветствовала она секретаршу, но та даже не обратила на неё внимания. Её сильно накрашенные глаза были прикованы к экрану компьютера, голова быстро моталась вверх-вниз в ответ на слова, которые она слышала в наушниках. «У меня назначена встреча с Эмили Чарльтон.» Словно вызванная простым упоминанием своего имени, в другом конце комнаты появилась девушка. На вид ей было чуть за двадцать, но она искусно скрывала свою юность за плотным макияжем и модной одеждой. Чёрный ансамбль — с широким тяжелым поясом и жакетом с рукавами-крылышками (Элис мгновенно узнала Вивьен Вествуд) — подчеркивал её мягкие черты лица, придавая ей стильный, немного рокерский вид. Тем не менее, она не производила впечатление пугающей или чрезмерной. Очевидно, девушка занимала своё законное место среди стен ведущего модного журнала: с идеальным дымчатым макияжем для глаз и правильным оттенком ярко-рыжих волос, она выглядела безупречно элегантно. Её отношение, однако, оставляло желать лучшего. «Элис Пирс?» — нетерпеливо спросила она. Прежде чем Элис сумела подтвердить, она уже развернулась на каблуках. «Следуй за мной.» «Хорошо, итак, я была вторым ассистентом Миранды, но её первый ассистент недавно получил повышение, так что теперь я первая,» — начала Эмили, целеустремленно шагая по белому коридору, заставленному вешалками с одеждой, с планшетом в руке и едва останавливаясь, чтобы перевести дух между словами. Элис без труда определила её лондонский акцент. «И ты заменяешь себя,» — спокойно предположила она, идя в ногу с ней. «Что ж, я пытаюсь; Миранда уволила двух последних девушек всего за несколько недель. Нам нужно найти кого-то, кто сможет здесь выжить, ты понимаешь?» «Конечно,» — сказала Элис, стараясь скрыть ухмылку. Она слышала немало слухов о Миранде Пристли, грозном главном редакторе журнала Runway. Бояться её было бы опрометчиво; Элис имела дело и с худшими — она была готова принять вызов. «Проработай у неё год, и ты сможешь получить работу в любом журнале, который захочешь,» — продолжила Эмили, подходя к другим стеклянным дверям и открывая одну из них. «Миллион девушек убили бы за эту работу.» Элис нашла время оглядеться вокруг, невозмутимая в атмосфере напряжённого ожидания. Они пришли в нечто вроде приемной: два деревянных стола стояли по обе стороны внутреннего офиса, из которых открывался вид на небоскрёбы, сейчас темные и необитаемые. Место было стильным, но не бросалось в глаза: стены кремового цвета и разноцветные цветы создавали успокаивающий эффект, в то время как мебель с острыми краями и дорогие произведения искусства свидетельствовали о статусе. Стол во внутреннем офисе был элегантно организован в минималистичном стиле; груды документов на столе Эмили же вызывающе заявляли о самом себе: беспорядок и хаос, компьютерная клавиатура уже едва держалась на краю. Одна минута в её обществе дала Элис представление о психическом состоянии Эмили; озадаченное выражение её лица только подтверждало точность наблюдений. С легкой, самоуверенной улыбкой Элис перевела взгляд на Эмили и нарушила молчание. «Я бы хотела, чтобы со мной считались.» Она могла видеть, как в голове Эмили крутятся колесики, высокомерное выражение лица едва сдерживало растерянность, пока она пыталась вернуть контроль над взаимодействием. Вдруг её прервал звонок мобильного телефона. «О, боже мой!» — воскликнула она, и выражение её лица сменилось страхом, когда она уставилась на экран. «Нет, нет, нет!» «Все в порядке?» — встревоженно спросила Элис, но её шпильки уже пронеслись по полу. «Она уже в пути. Скажи всем!» — прошипела Эмили в телефон, который, по всей видимости, был её единственным надежным собеседником. Когда она швырнула его обратно на стол, за её столом открылась вторая стеклянная дверь. «Она не должна быть здесь до девяти,» — с заметным недовольством произнес вошедший мужчина. В его голосе слышалось неодобрение, в то время как спокойствие было похоже на то, чем обладала Элис, наблюдая за истерикой Эмили. Его лысая голова сверкала под флуоресцентными лампами, а лоб над круглыми очками нахмурился. Длинный пиджак скрывал его фигуру, и в его руках находилась элегантная коробочка, а под мышкой была другая, побольше; он положил оба предмета на край стола Эмили. «Её водитель только что отправил СМС, её косметолог порвал диск,» — объяснила Эмили с тревогой, вглядываясь в отражение собственного лица в компактном зеркале. «Боже, эти люди!» Проходя мимо Элис, как будто она была невидимой, мужчина открыл за её спиной дверь в коридор, через который они с Эмили прошли. Этот офис находился в самом конце, и через мгновение Элис поняла, что была неправа, думая, будто он занят. «Ладно, все, готовьтесь!» — крикнул мужчина, и его крик эхом пролетел по офису, производя на сотрудников реакцию, похожую на ощущение бури. Те, кто не стянулся в открытые двери, стремительно слились с коридорами. Элис смотрела, как Эмили неслась на таких тонких ногах, что казалось, они вот-вот сломаются. Она принесла бутылку минеральной воды и наливала её в стакан на столе. Затем она схватила стопку журналов и аккуратно расположила их рядом. В коридоре сотрудники беспомощно метались в спешке, осознавая приближающуюся бурю. Стол в конференц-зале быстро очищали от различной мелочевки, не задумываясь, что можно выбросить. Одна женщина отправила весь свой завтрак в мусорное ведро, другая бросилась на своё рабочее место, чтобы сменить удобные тапочки на элегантные туфли на каблуках. Женщина в соседней комнате использовала веб-камеру как зеркало, чтобы накрасить губы. Когда Элис вернулась в приёмную, Эмили нигде не было. Однако лысый мужчина как раз направлялся к двери, когда задел коробки, оставленные на краю стола, отправив их на пол с отлетевшими крышками. «О!» — Элис подбежала, сбросив свою сумку на стол Эмили, прежде чем глубоко сесть рядом с ним. «Вот,» — сказала она, протягивая шарф, выпавший из коробки. Когда он схватил его, она не отпустила его; пальцы скользнули по тонкому шелку, глаза изучили предмет. «Hermès,» — заметила она. «Отличный экземпляр. Мне нравится тема океана, а золото — отличный штрих. Очень напоминает специальное издание 'Франция' 1962 года. Это редкость.» Взгляд мужчины встретил её — выражение его лица было озадаченным, лоб наморщился в попытках найти слова. Наконец, он остановился на надменном, но любопытном «А ты кто?» Отпустив шарф, Элис вместо этого протянула руку. «Элис Пирс. Будущая ассистентка Миранды Пристли,» — с добродушной улыбкой представилась она. «Это вселяет в тебя уверенность,» — заметил мужчина, поднимаясь на ноги. Элис сделала то же самое и наблюдала, как он возвращает коробки на их место и разворачивается, чтобы уйти. «Не хотелось бы видеть это раздавленным, дорогая.» Оставшись одна, Элис заметила, что столпотворение утихло, оставив её наедине с мертвыми последствиями происходящего. Всего через минуту она услышала нарастающие звуки. «Я не хочу дакуаз, я хочу торты с теплым компотом из ревеня. Потом свяжись с моим бывшем мужем и напомни ему, что сегодня вечером в Далтоне родительское собрание…» Атмосфера в офисе внезапно изменилась; сам воздух стал наэлектризованным. Элис чуть не пробрал озноб. Миранда Пристли, несомненно, была силой, завораживающей во всем своём великолепии — от кутюрного костюма до коротких белых волос и того, как она элегантно вошла в дверь, которую держала открытой изможденная Эмили, никогда не прерывая свою речь, которая шла с бешеной скоростью. «… Кроме того, мне нужно увидеть все, что Найджел приготовил для второй попытки Гвинет на обложке. Интересно, похудела ли она ещё хоть немного. Кто это?» Никто другой не мог бы обидеться — даже Элис едва могла уловить вопрос, произнесённый на том же дыхании, с той же интонацией, что и остальная часть речи. Но надо отдать должное: Эмили, явно знакомая с методом работы своего босса, быстро сориентировалась. «Никто,» — выпалила она, затем мысленно упрекнула себя. «Эм, эм… что ж, Отдел кадров прислал её сюда на должность второй ассистентки и я провела с ней предварительное собеседование для вас…» «Ну, очевидно, мне придётся сделать это самой, потому что последние две, которых вы мне прислали, были совершенно неадекватными, так что… пригласите её,» — приказала Миранда, застывшей Эмили, и когда та не сдвинулась с места, добавила пренебрежительно: «Это всё» и заняла своё место за столом. «Правильно.» Должным образом униженная, Эмили вышла из комнаты и направилась к своему столу, где всё ещё стояла Элис, успокаивающе улыбаясь, но Эмили её проигнорировала. «Она хочет тебя видеть.» Элис уже достала своё резюме из сумки, которую она также схватила за ручки, прежде чем направиться в офис Миранды со скрытым весельем. Она была права в одном: работа на Миранду Пристли, безусловно, станет новым и увлекательным испытанием. «Здравствуйте,» — впервые вежливо поприветствовала она женщину, кладя на стол не помятый лист бумаги, прежде чем отступить назад и выставить перед собой сумку. «Меня зовут…» «Андреа,» — выдохнула Миранда Пристли, уставившись на неё широко раскрытыми глазами и приоткрыв рот. Все тело Элис застыло. У неё похолодела кровь, горло пересохло. Сердцебиение остановилось, когда она посмотрела в ответ.

***

Андреа Луиза Сакс родилась в теплый июньский день, когда мир наполнялся свежестью и светом, в семье Кейт и Ричарда Сакс. Роды были стремительными, столь стремительными, что малышке суждено было появиться на свет прямо в супружеской кровати родителей в Цинциннати, штат Огайо. У Ричарда не хватило времени добраться до больницы — он помчался за помощью, обегая восемь соседних домов. Менее чем за час, с громким криком, возвещающим о ее приходе, Андреа стала частью этого мира. Это был 1910 год. Город выглядел совершенно иначе: на 4-й улице только что начиналось строительство первого в мире небоскреба из железобетона. Планы по возведению метро только закладывались, но так и не были осуществлены. Загрязнение воздуха достигало рекордных уровней — центр города окутывался дымом так плотно, что едва просвечивался с высоты горы Адамс, а пригороды на холмах, казалось, расправляли свои плечи. Сакс жили в одном из таких пригородов. Хотя их достаток был скромным, они жили комфортно — Андреа всегда имела новую одежду, получала образование и их стол никогда не был пуст. С детства девочка испытывала тягу к книгам. Родители не одобряли ее увлечение чтением; их мечты о будущем дочери не включали в себя штудирование страниц. Она должна была посещать церковь, помогать по дому, а позже — выйти замуж за подходящего мужчину, который позаботится о ней. Но Андреа не спешила следовать этим предписаниям. Вместо этого она часто заглядывала в новую местную библиотеку, построенную всего год назад, и часами проводила среди полок, окруженная запахом старых страниц, погружаясь в миры, далекие от ее собственного. Ее любимые героини переживали жизнь во всех ее проявлениях. Одна из них, так же как и Андреа, испытывала давление выйти замуж за состоятельного мужчину. Другая бросила вызов судьбе и попыталась взять свое счастье в свои руки. Одна девушка увидела путь к богатству через упорный труд, а другая даже начала писать собственные истории. Эти персонажи были полны страсти и независимости, они отказывались поддаваться общественным ожиданиям, что вдохновляло Андреа и будило в ней жажду прожить половину их захватывающей жизни. 1932 год стал роковым: женщина впервые была избрана в Сенат США, «Янкиз» выиграли Мировую серию, и Андреа встретила свою судьбу. 20 февраля она с подругами села в поезд, чтобы стать зрительницей живого выступления Фэтса Уоллера в Castle Farm. Среди толпы ее внимание привлек молодой человек в сером костюме с заразительной улыбкой. Андреа заметила его первой, но первым подошел именно он. В конце вечера, когда группа друзей готовилась уйти, кто-то легко похлопал её по плечу. «Мисс, вы оставили это на столе,» — сказал он, возвращая ей сумочку, словно вручая корону королеве. «Клянусь, если бы моя голова не была прикреплена к шее, я бы и не заметила,» — с улыбкой ответила она. Улыбка молодого человека стала шире, открыв ямочки на его щеках. «Я Джеймс,» — представился он. «Андреа,» — ответила она, протянув руку и получив нежный поцелуй в костяшки пальцев. Три месяца спустя они сочетались браком в церкви Святого Лаврентия, где Андреа надела подвенечное платье своей матери. Она никогда не сможет сказать Джеймсу, что оставила сумочку нарочно. Их любовь была великой и прекрасной, как в романах, которые она любила. Но, как и в любом захватывающем сюжете, трагедия не могла быть исключена. 9 мая 1933 года девятнадцатилетний юноша ворвался в продуктовый магазин на Уэллс-стрит с револьвером в руках и потребовал от кассира деньги. Джеймс стал свидетелем конфликта, пытаясь призвать молодого человека к совести, но его попытка завершилась неудачей. «Тебе нужно снова выйти замуж,» — произнесла мать Андреа несколько месяцев спустя. «Как иначе у тебя будут дети?» — вопрос, на который Андреа вообще не хотела слышать ответ. 26 декабря, в восемь часов вечера, Андреа возвращалась в свой пустой дом после праздников с родителями. В тот день над городом разразилась сильнейшая метель года, а снежный покров достиг трех дюймов. За лобовым стеклом ей становилось все труднее что-либо разглядеть; дворники работали без усталости, очищая стекло от глазированных снежинок, но неспособны были справиться с завьюженной дорогой. Андреа успела увидеть лишь яркие огни и услышала пронзительный сигнал, когда стало слишком поздно. В последнем отчаянном усилии избежать столкновения с мчащимся автомобилем, она потеряла контроль над своим. Она могла лишь, беззащитно крича, наблюдать, как машина уносит её с дороги. Словно тряпичная кукла, ее бросало внутри этого смертельного механизма, прежде чем она всплыла в водах Милл-Крик. А затем — тишина. На начальных стадиях переохлаждения организм начинает вырабатывать тепло через дрожь. Когда это не помогает, кровь отливается от конечностей, и метаболизм замедляется. Человек умирает, не осознавая этого. На последних стадиях дыхание становится редким — всего один-два вдоха в минуту, а состояние напоминает анабиоз. Погружение в холодную воду вызвало у Андреа кислородный рефлекс, который мгновенно остановил ее дыхание и замедлил сердцебиение. Через две минуты температура ее тела упала до 87 градусов, и сердце перестало биться. В 8:15 Андреа Сакс умерла. Но в 8:17 молния поразила автомобиль, пронзив его мощным разрядом в полмиллиарда вольт и производя 60 000 ампер электричества. Эффект был триумфальным. В первую очередь, удар зарядил сердце Андреа заново. Во-вторых, она вернулась к жизни, выныривая из обморочного состояния, сделав свой первый вдох за две минуты. Наконец, благодаря принципу сжатия электронов фон Леманом в молекуле дезоксирибонуклеиновой кислоты, который будет открыт лишь в 2024 году, Андреа Сакс обрела невероятное свойство — невосприимчивость к разрушительному действию времени. Она больше никогда не постареет.