Путь гордого тигра

Ночь прошла в душевный терзаниях. Илай пытался смириться со своей судьбой, с нуждой меняться и подстраиваться под мир, в котором живет девушка, что нравится ему. Из раза в раз он убеждал себя в том, что он действительно ценит и уважает ее. Что он действительно сможет заслужить ее чувства, ее любовь. Если изменится и станет тем, кого примет общество. Он свято верил, что не достоин даже дышать одним воздухом рядом с Гертрудой и был искренне счастлив каждый раз, когда она приходила к нему. Даже зная, насколько они разные, она не отталкивала его, не унижала и не оскорбляла. И это заставляло думать юношу о том, что и для нее он не последний человек на земле.  Он преобразился внешне, стал говорить иначе и даже почти забыл про свой долг. Он не выходил за пределы участка, словно позабыв о лесе и том, что звал всегда своим домом. Чувство тоски не угнетало его, пока рядом была Гертруда. Он даже начинал привыкать к своей новой жизни. Одежда все еще стесняла его, но теперь он гордо выпрямлялся, глядя на себя в отражении. Верил лишь в возможное будущее и жил исключительно им. Теперь ведь он счастлив? Теперь ведь он получил внимание?  Движения его рук стали более точными и изящными за эту ночь репетиций. И утром Гертруда радостно аплодировала его «актерскому мастерству», уже полностью уверенная в том, что их маленькая ложь во благо удастся на славу. Ее реакция прибавляла Илаю уверенности в успехе; он уже стал забывать, как сильно боялся оплошать. В саду во время утренней прогулки они продолжали оттачивать его речь, добавляя новые фразы на французском, которыми девушка старалась обучать его как можно более чисто. Она рассказала ему про обращения, французские жесты и привычки, делая притворство Илая совершенным.  Беседа шла настолько оживленно и увлекательно, что за следующим поворотом они чуть не столкнулись лицом к лицу с человеком, которого оба боялись больше всего.  — Bonjour, ma fille. Редко тебя можно увидеть так рано утром, — с подозрением заметил мужчина, потирая свой ус. — Я просил Лиззи разбудить тебя на завтрак, но она не нашла тебя в комнате. А ты оказалась здесь, — он медленно перевел взгляд на Илая, чье сердце вмиг ушло в пятки, но на лице отображалось равнодушное спокойствие. — С юношей.  — Ах, père, monsieur Кларк обещал заехать к нам на завтрак, поэтому я вышла встречать его.  — Monsieur Кларк, значит?  — Можете звать меня Нуаром. Я прибыл из Парижа по поручению моего учителя, Овелака Абеля. Здесь я провожу исследование среди молодых людей, собирая данные об их использовании французского языка, а также веду частные занятия. Maîtresse Гертруда на прошлой встрече попросила меня провести с ней пару уроков, и я прибыл обсудить детали, — его голос даже ни разу не дрогнул, но в глазах все еще читался какой-то огонек, который мужчина сразу же заметил и насторожился.  — В таком случае пройдемте внутрь, расскажете больше о своем обучении и о своем опыте. А дальше посмотрим об оплате и расписании.  Илай испуганно обернулся на девушку, когда мужчина отвернулся, но та ободрила его своей улыбкой. Он сыграл хорошо? На лице возникает милая и отчасти глупая улыбка от этих мыслей, в которых долго блуждать он не мог, ведь отец с дочерью уже двинулись внутрь. Первый этап пройден. Юноша в голове прокручивал все сказанные слова: ни единой запинки, правильно расставленные ударения и произношение звуков. Что же тогда смутило мужчину? Этот вопрос не давал ему покоя. Но он пошел следом; привели его в столовую, за большим столом которой уже сидела женщина, одарившая вошедшего странным удивленным взглядом.  — А у Вас есть вкус, молодой человек, — говорила она, отрываясь от еды, чтобы лучше рассмотреть его фигуру. Костюм сидел на нем как влитой, словно шили по нему. — Вы занимаетесь спортом?  — No, madame. Моя страсть в языках и науке.  Реакция не заставила себя долго ждать. Чего только стоило выражение ее лица. Оно кричало «как я и думала, он такой же, как эти обормоты». Ее внимание переключилось на супруга: — Дорогая, этот юноша предлагает нам и нашей дочери услуги репетитора французского языка.  — О, вот оно что. Думаю, он бы неплохо смотрелся в качестве моей модели.  Они даже не переглянулись, но их крепкая связь чувствовалась даже Илаю. Он ожидал худшего.  — Тогда решено. Я разрешаю Вам заниматься с нашей дочерью в обмен на работу моделью. Платить будем по 15 фунтов стерлингов за день занятий, а жить будете в крыле для слуг.  Никто не мог сказать, что он был рад услышанному. Но отчего-то взгляд Гертруды стал чрезмерно спокойным, словно она видела в этом только выгоду. Сам Илай боялся больше всего того, что ее родителям взбредет в голову какая-то глупая мысль, и это действительно произошло. Он? Модель? Он, конечно, отличался астеническим телосложением, без выраженных плеч и со свойственной бедному худощавостью. Но в нем не было чего-то привлекательного до такой степени, чтобы делать его моделью. К тому же, он банально не знал, что ему делать, поэтому сразу решил выяснить: — В чем будет заключаться моя работа, madame?  — Все просто. Вы будете служить живым манекеном.  Это заставило Илая выдохнуть с облегчением. Слово «модель» порядком напугало его. И его реакцию на ответ все заметили сиюминутно, а по залу прошелся общий смешок.  — Не подумайте, я не хочу оплошать в деле, с которым даже незнаком. Это не то, что интересовало меня.  Но родители отчего-то только по-доброму усмехнулись, а Илаю захотелось провалиться под землю.  — Право, маменька, папенька. Не смущайте господина. Он безусловно красив, но его главная ценность в его знаниях, — поспешила спасти ситуацию Гертруда, чьи слова показались крайне неосторожными юноше. И не только ему.  Но родители вели себя спокойно, словно у них даже на этот случай был придуман план. Илай уже связан с ними помощью женщине, а она вполне могла в случае чего сделать жизнь с ними невыносимой. Вдогонку отец семейства наверняка припас что-нибудь в духе отравы или морального насилия. Гертруда смотрела на его сложное лицо с беспокойством, понимая, что сказала не так. Прочистив горло, она встала из-за стола: — Нам пора идти на занятие, monsieur Noir.  — Вы правы, лучше начать поскорее, чтобы перед балом Вы смогли показать себя с лучшей стороны.   Когда они вышли из-за стола, спиной Илай почувствовал тяжелый взгляд на себе. Но его шаг не ускорился, как бы сильно он ни хотел. Нужно держать маску крепко на носу.  * Их время проводилось так, словно они дышат друг другом. Илай схватывал каждое слово Гертруды, стоило ей только приоткрыть свой рот. Он больше слушал, а она больше говорила. И чем больше она говорила, тем сильнее он падал в пучины того странного чувства, постепенно все усерднее стараясь именно слушать, а не утопать в ее голосе. Ее улыбка, которую он вызывал своей неловкостью и порой глупыми ошибками, вселяла в него уверенность. Она ни разу не осудила его и с ее уст не слышалось насмешки. Он трепетно выполнял все, что она попросит, будь то изучение этикета, новомодных слов или языка. Вечерами они собирались в читальном зале на верхнем этаже дома и читали друг другу вслух, подмечая интересные или возмутительные детали. А еще позже они выходили в сад, прогуливаясь в нем до рассвета. Его ладонь дрожала рядом с ее, когда они находились в опасной близости. Он прятал ее за спиной, чтобы ненароком не столкнуться трогательным касанием, жутко краснея. Она делала то же самое.  Затем они посещали завтрак, на котором ему приходилось распыляться о своих знаниях, полученных накануне, самым ярким образом. Глядя на выражения лиц супругов, он все больше удостоверялся в том, что все делает правильно. Снова чтение, снова занятия этикета и французского языка. Брук Роуз была с ними только в те моменты, когда они оба были уверены в безопастности. Но даже так она уже не получала того внимания, что прежде, как бы ни пыталась привлечь его.  Она пылко и вдохновленно рассказывала  ему о своей любви к мистеру Дарси и мистеру Рочестеру. Он брался читать «Джейн Эйр» и «Гордость и предубеждение», популярные на тот момент. Он изучал их поведение, речь и поступки, пытаясь найти то, что ей в них так нравится. Он проникался ими так же, как она, а затем говорил о том, как ему понравились главные героини. А затем думал, что совершенно не подходит ей, не являясь ни мистером Дарси, ни мистером Рочестером. Грусть всплывала на его лице, а она старалась его развеселить, не понимая, что его расстроило. Она была идеальна для него, и он хотел быть идеальным для нее, но не знал, что уже таковым является.  В ночь перед балом они как обычно прогуливались в парке. Он приготовил ей небольшой подарок на День рождения — золотую заколку в виде феникса с огненными крыльями и черно-белым кристаллом на груди. Они сидели на лавке и молчали, смотря в разные стороны, оба зная, что этот разговор должен состояться, но никто не мог начать первым. Это всегда очень волнительно. Тогда он достал из кармана небольшую черную коробочку и протянул ее в нежные ладони.  — Я хочу Вас поздравить с Днем рождения первым.  Не ожидая подарка от него, она засветилась от счастья, она захотела отбросить его в сторону, лишь бы обнять его. Но не сделала этого, открыв коробочку и удивившись красоте заколки. Она не спешила доставать ее, только взглянула на него так, чтобы он понял все без слов. И он понял. Робкими движениями он достал заколку и зацепил в ее волосах. Их лица были так близко друг к другу, что они перестали дышать и замерли в ожидании. Он не боялся ошибиться или получить отказ, сейчас он был уверен во взаимности, но он все еще не понимал, что его останавливало. Однако, когда их губы слились в нежном и полном любви поцелуе, а ее руки обняли его шею, он без раздумий притянул ее к себе за талию. Их взгляды из полуприкрытых глаз встретились друг с другом и не желали расставаться. Ее небесно-голубые глаза связывали его с течением горной реки, а его жемчужно-белые напоминали о существовании чистоты и непорочности. Когда они наконец оторвались друг от друга, они оба поняли, что им этого недостаточно, и снова слились в поцелуе, но в более горячем и страстном.