Путь к доверию

      Волнение было липким, сильным, что даже давило на грудную клетку до дискомфорта. Впридачу ещё удушливо стискивало шею. Стефану пришлось запихнуть это куда поглубже, чтобы не отвлекаться. Стоило поторопиться, но он даже понятия не имел, где искать сбежавшую ведьму. Ребекка ему в этом тоже не особый помощник. Но оба решили начать с бара Глории, надеясь найти какую-то зацепку.       Между ними царило молчание. Стефан ни слова не проронил ввиду того, что сейчас голова была забита Клаусом и Джо. Он не мог быть вообще уверен, что между ними ничего не происходит. Вообще, он даже точно знал, что между этими двумя явно нечто более глубоко и слишком личное. Что-то связывающее их настолько крепко, что никто лишний эту тайну просто не мог узнать. И угнетающим было настолько, что даже не особо понятно, то ли в относительно приемлемом смысле, то ли ситуация слишком напряжённая между ними, что оба на самом деле только с виду спокойны. И кто знает, что они на самом деле скрывали за этим спокойствием.       Стефан даже не понял, как за всеми этими мыслями крутил один и тот же стакан уже с минут пять. Как будто на дне стекла он мог найти хоть какие-то ответы, что было слишком странно, пока Ребекка и вовсе не вырвала его из рук парня, вцепившись в него пронзительным взглядом.       — Я буду очень признательна, если ты тоже будешь принимать участие в осмотре бара, — саркастично сказала она, поставив стакан со стуком на барную стойку, где он находился до этого. Почти на том же месте.       Стефан поджал извиняюще губы, продолжив поиски. И Ребекка вернулась к полкам недалеко от барной стойки. Почти напоминал обычный книжный стеллаж, если бы не факт того, что это бар, где не место подобным предметам мебели. Неуместно. Но что-то в этом все же было, даже гармонично смотрясь в присутствующем интерьере.       Девушка взяла в руки фигурку купидона, полностью обнаженного и, самое интересное, он был пуст изнутри, а на спине находилось продолговатое отверстие. Девушка хмыкнула, когда поняла, что это просто обычная копилка. Несуразная с виду и по цвету. Щеки купидона отливали полноценным алым, плавно переходя к его растянутым в улыбке пухлым губам, будто он уже увидел свою цель и держал лук со стрелой наготове. Она повторно хмыкнула, возвращая эту банальщину на место, только после этого через плечо оборачиваясь на Сальваторе.       Вампир даже и не заметил устремленного внимания к себе, погруженный в свои мысли максимально. Голова была забита всем, но только не делом, которое на них обоих повесил Клаус. И девушка это поняла, полностью повернувшись к бывшему возлюбленному.       Ей было даже странно употреблять подобное выражение, питая ещё к вампиру прежние чувства. Но он выражал холодность к ней и она не собиралась унижаться, тая́ всё в груди.       Прошло так, на самом деле, много времени, что изменения нельзя было не заметить в некогда сумасшедшем Стефане. Он привлекал своей безумностью, риском, открытостью и полной демонстрацией того себя, которого упорно теперь прятал сейчас, невзирая на то, что Клаус был не прочь вернуть старому другу сторону Потрошителя.       Этот современный век не только в его внешнем виде. Его поведение, манеры, взгляды, речь. Теперь всё было настолько другим, что Ребекка могла сказать, что этого вампира она не знает. Что-то из прошлого в маленьких, незначительных деталях, но более… ничего. Глупо было вообще сейчас с какой-то влюбленной наивностью пытаться внушить самой себе, что это прежний Стефан. Но так она только проигнорирует всё и будет жить в иллюзии и собственной придуманной неправде. На подкорке сознания идея была заманчивой, но разум только со скепсисом без труда возвращал первородную обратно.       И все же тот Стефан ей был привычнее, роднее, ещё чуть больше даже удобнее. Такой же безумный, как и она. Оба подходили друг другу лишь во времена того кровавого беспредела. В прошлом. В двадцатых. Не сейчас. Ребекка это понимала теперь отчётливо.       Так может стоит прекратить и вовсе истязать себя мыслями о прошлом, когда в настоящем это не имеет значения? Не имеет теперь никакого значения и она сама для него, что было даже обидно и горько, но только вот сделать ничего было нельзя. Невозможно и бессмысленно даже пытаться.       Девушка проморгалась, вместе с тем так же заставляя отогнать и эти мысли, уже не имеющие смысла. Ребекка встретилась взглядами с Сальваторе, всё-таки заметившего ее внимание к себе.       — Что-то не так? — конечно же задал он этот дурацкий вопрос, — подумала Ребекка, едва не хмыкая над собой же и этой мыслью.       Девушка всё-таки повернулась к вампиру полностью, не собираясь даже отнекиваться или оправдываться за свои действия.       — Да, знаешь, мне всё же любопытно, — Ребекка начала делать маленькие и медленные шаги по направлению к нему, скрестив руки на груди. — Как так получилось, что ты и твоя ведьма сотрудничаете с моим братом? За какие такие заслуги и с каких вообще пор ведьмы поощрительны к моему безумному брату?       Стефан усмехнулся.       — Ты многое пропустила, Ребекка, — покачал он головой, но уже с горькой полуулыбкой. — Иногда обстоятельства вынуждают идти на крайности и то, что тебе делать совершенно не хочется, — как бы поставил он точку в разговоре, не желая в очередной раз мусолить эту тему. Но последние его слова стали роковыми для него же самого и послужили хорошим толчком к вновь вспыхнувшему интересу девушки. Она отступать точно не собиралась, даже не думала.       — Так значит вы с ним не по доброте душевной, — констатировала она, кивая самой себе. — А я-то уж подумала, что Ник сумел завести себе друзей, да ещё и среди ведьм.       — Твой брат не знает такого понятия, как «дружба», — ответил коротко Сальваторе. Не поднимая глаз, все так же продолжая возиться с содержимым под барной стойкой, он продолжил: — На самом деле все гораздо сложнее, чем ты могла подумать.       — Ты с моим братом, куда еще сложнее? — фыркнула она риторически. — Хотя причину ты так и не сказал, — уже с невидимым намеком на давление произнесла она, давая тонко понять, что добьётся правды. Девушка не могла доверять ему теперь, не могла верить и Джоанне, которую знала всего чуть больше суток. Сейчас же, когда Стефан прямо признался, что он и Джо не рады служить ее брату, она не могла быть уверена, что те не рискнут в какой-то момент предать Клауса.       В каких бы она с братом ни была отношениях, но за него готова будет убить. Это простая истина, которая, кажется, не меняется никогда. Или почти никогда. И ей нужно убедиться, что эти двое не пойдут на такой самоубийственный шаг, решив предать.       Стефан долгим взглядом смерил девушку, пока та терпеливо ожидала ответа, который он не спешил ей предоставлять. Только пытался понять мотивы первородной и какие цели она преследует этими попытками выведать всё.       Ребекка слегка прищурила голубые глаза, заметив и со стороны Стефана эту отчаянную попытку теперь выведать всё. И цокнула.       — Я не фанат твоей подруги-ведьмы по той причине, что в целом не особо переношу ведьм. Тем не менее она пока ничего не сделала мне и Нику и у меня нет причин как-то подставлять ее или вредить, если уж так переживаешь за сохранность своей подружки. Но это до того момента, пока я не пойму, что вы оба что-то задумали всё-таки.       — Вот оно что… — понятливо кивнул вампир, опуская глаза в пол. — Тогда можешь быть уверена, что твои опасения напрасны.       — Вот я и пытаюсь узнать, почему должна вам доверять.       — Потому что жизнь моего брата и семьи Джо зависит от того, насколько мы будем послушны и полезны Клаусу, — сказал он спокойным голосом, видя, как немного смягчается лицо Ребекки.       Она какое-то время молчала, словно пытаясь придумать, что ответить, пока не произнесла:       — В стиле моего брата.       Она могла бы принять, что Клаус и впрямь угрожал их близкими, чтобы Гилберт и Сальваторе в итоге без оглядки, но с чемоданом опасений ринулись за ее эгоистичным властным братом. Но слишком тогда они были покорны и спокойны даже на основе «вы подчинаетесь мне», то бишь ее братцу.       — Но ты все равно что-то недоговариваешь, — проницательно заметила она по выражению лица Стефана и глазам, где крылось что-то ещё. Тоже немаловажное и даже с уверенностью можно сказать, что именно эта скрытая деталь и являлась ответом на все ее вопросы.       — Разве? — в тон ей вторил он, но девушка не оценила этого.       — Сальваторе, я пытаюсь пока простым разговором узнать всё, что мне нужно. Не думай, что моё терпение столь долгое, как может показаться на первый взгляд, — не выдержала Ребекка, давая понять, что хватит уже тянуть кота за хвост и вытягивать самой каждое слово клешнями из него.       — А вот ты ничуть не изменилась, — ответил он, получив в ответ только хмык. — Но хорошо, — смирился он с тем, что первородная вцепилась в него как клещ, неприятно вгрызаясь под кожу, пока не доберётся до правды в его голове, сидящей слишком глубоко, чтобы рассмотреть все сразу на поверхности или попытаться угадать. — Про особенную кровь своего брата знаешь?       — Ты про то, что это лекарство от укуса оборотня?       — И про то, что ценой платы за эту кровь стала наша с Джо служба твоему брату, — продолжил он, одной рукой уперевшись о стойку, почти перенося свой вес на неё.       Ее взгляд прояснился в догадливости.       — Кому нужно было лекарство? — задала она единственный вопрос, понимая теперь, что ответ и правда крылся в одной простой правде. Но она ещё просто не знала, что правда была болезненной темой.       — Моему брату, — бесцветно ответил он.       Её даже посетила мысль, что она могла бы испытать жалость к вампиру в этот момент, но ощутила лишь небольшое сочувствие с той позиции, что могла его понять.       Но разве ей не должно быть все равно теперь? Должно, вообще-то. Раз так, то, может, стоит попытаться больше не забивать голову и не продолжать расспрос?       Почему-то она почти сразу отогнала эти мысли, решая, что пусть будет что будет.       Стефана поглощали все события снова, как один единый механизм слаженно работая против него же. Как наказание, которое он как будто бы и заслужил даже за все грехи.       Это так иронично, на самом деле, что он спас жизнь брату, который его предал. Но по-другому и не смог бы поступить. Даже если сильно возненавидит, то всё равно не бросит умирать.       За всеми его тайнами крылось что-то личное, более глубокое, связанное уже с чем-то иным. Ребекка была пытлива и привыкла не останавливаться на достигнутом, даже не слыша отголосков совести, кричащей, чтобы она не ворошила чужое прошлое и не ковыряла незажившие раны. Но на подсознании понимала, что так она пытается перекрыть собственную горечь от того, что ее собственное прошлое с ней Стефан перечеркнул. Просто одним махом даже не раздумывая. Это было чертовски обидно, но неизменно уже.       Игнорировать свои проблемы и чувства, перекрывая их чужими, было эгоистично, но для неё проще.       — И ты всё равно что-то продолжаешь утаивать, утверждая, что нет причин беспокоиться, — произнесла она. Сальваторе снова посмотрел на неё.       — Причин для подозрений и правда нет. Клаус тоже знаком с этой историей, так что тут больше личные драмы, — улыбнулся он наигранно и так, на самом деле, неискренне, что Ребекка сама чуть не скривилась.       — Раз знает мой брат, значит, мне тоже можно? — полюбопытствовала она, а потом уже говорила не думая и не сразу осознавая, что дошла слишком резко к тому, что волновало ее больше всего: — Например, начнем с имени.       — Имени? — удивился вампир. — Деймон? — подумал, что она хочет знать имя его брата.       — Имя той, которую ты выбрал после меня. Или после той, что была после меня? — с показательным равнодушием хмыкнула она, словно и правда интересовалась только из любопытства, а не глубокого чувства ревности. Хотя ее резкость и такой внезапный интерес к этой теме сами и наталкивали на догадливые мысли.       Сальваторе с полминуты смотрел на нее, но и девушка не отводила глаз, даже и не думая испытывать застенчивость. Раз уж начала, значит выкручиваться не будет.       — Её зовут Елена. И она сестра Джо.       — Твоей подруги, — кивнула девушка и Стефан кивнул в ответ. — Неплохо ты устроился: крутишь с одной, дружишь с другой.       — Мы расстались, — более мрачно покачал он головой, возвращаясь к работе. И такое резкое объявление заставило на миг застыть Ребекку. Девушка видела прекрасно, что это, кажется, и было для него больной темой. Видимо, даже слишком больной, раз он по-прежнему с нежностью произносит имя этой девушки, которая оказалась ещё и сестрой Джоанны.       — Мой ли брат как-то причастен к этому? — вдруг спросила блондинка, подумав, что это вполне могло сойти за правду, если бы Стефан сразу же её не опроверг.       — М-м, нет… Если только косвенно и отдаленно. По большей степени виноват мой брат. Хотя даже не знаю, можно ли его винить за чувства к той, что и мне небезразлична.       Ребекка изменилась в лице. Часть картины стала ясна. Она даже поняла, что обида Стефана тут и правда слишком глубока. Неосознанно сравнила с собой, когда могла по десятки лет обижаться на старшего брата за все его проступки якобы ради неё.       — Твой брат увёл у тебя девушку? — догадалась она.       — А я спас ему жизнь и теперь служу за это твоему брату, — криво улыбнулся Стефан. — Это если коротко.       — И Джо, — добавила она. Беззвучно она выдохнула, понимая, что история и правда паршивая. Двойное предательство от любимой и родного брата. Ребекка как никто другой знала, какого это после предательства близких. Клаус стоял в ее списке на первом месте в этом плане. — Паршиво, — всё-таки озвучила она свои мысли.       Она его понимала, да, но между ними не было уже таких отношений, чтобы она стала выражать всё сожаление и это банальное: «мне жаль». Какой в этом смысл? Человеку должно полегчать от чужого сочувствия? Многим оно только встаёт поперек горла и давит ещё сильнее.       — Какая она? — спросила она прежде, чем осознала смысл своего вопроса. Девушка почти одёрнула себя, сдерживая вовремя от того, чтобы не поджать губы, напоровшись на пристальный взгляд Стефана. Он пытался понять, зачем она задаёт эти вопросы, когда ясно дала понять, что остаётся ещё не так и равнодушна к нему. Остаточная симпатия как минимум была, но он уже дал понять, чтобы не было недомолвок, что между ними ничего нет. Тогда для чего она продолжает делать это?       — Зачем тебе всё это? — все же задал он этот вопрос, пытаясь понять, задумала она что-то или действительно просто интересуется вопреки собственной обиде.       — Интересно, — сухо хмыкнула она, пожимая одним плечом.       Может, интерес и правда был, пока она пыталась понять, чем же эта девушка так цепляла ее бывшего бойфренда. А может, она просто немного завидовала, что о ней он никогда не отзывался с такой трепетностью и нежностью, как об этой Елене, которая разбила ему так подло сердце.       Стефан думал, что именно сказать. Как ответить, чтобы сердце не ныло сильнее.       — Она… — он на миг смолк, на самом деле желая ответить просто: «невероятная девушка», но предательские воспоминания и сам поступок препятствовали этому. И он решил начать с самого начала. Со дня, когда они познакомились, и когда он начал узнавать её ближе. — Она была невероятной. У нее доброе сердце, я бы даже сказал, что она как воплощение той невинности.       Ребекка хмыкнула сразу после его слов, теперь понимая, что глубокая зависть граничит с новой порцией обиды, но какой-то покорной, смиренной.       Вероятно, судьба просто даёт ей понять, что он не ее человек и стоит отпустить уже прошлое. Перестать жить надеждами и двигаться дальше, вычеркнув вампира из жизни так же, как он о ней не вспоминал все эти годы по принуждению. Быть такой же холодной к нему, как и он к ней даже после вернувшихся воспоминаний.       — Очевидно, ты вряд ли скажешь то же самое о ней сейчас. Я имею в виду настоящее время, а не когда ты встречался с ней и только познакомился, — правильно всё поняла девушка. Стефан поджал губы. — Это же так? Она ведь предала тебя, так скажешь ли ты, что всё ещё можешь любить ее? Что она всё ещё для тебя значит.       Сердце в её груди почти замерло, дыхание все же спёрло и она сделала то, что минутами ранее отталкивала. Но услышать ответ было важно, чтобы она сама нашла для себя окончательную причину отпустить Сальваторе. Что-то более существенное, что перестанет давать ей надежды. Он должен сказать ей что-то такое, что пусть и разобьёт сердце окончательно, но даст ей через время выдохнуть с облегчением в груди и стать свободой.       Стефан медлил с ответом, наверное, впервые сейчас собираясь себе вслух признаваться в том, что таил. А Ребекка едва выдерживала эту томящую паузу.       — Кажется, моя любовь к ней — это одна из неизменных вещей… — тихо признался он.       Кажется, что и послышались разбитые осколки. Может, обоих сердец, одно из которых было пропитано разбитой любовью, второе же, пусть и дышало прошлым и приятными воспоминаниями, но дало хозяйке выдохнуть. Сейчас она была более свободна, нежели Стефан. Ребекке казалось, что из них двоих наоборот он не обременен всеми этими чувствами прошлого. Но, как оказалось на самом деле, свобода была присвоена только одному из них. Она ее получит через промежуток времени, Стефан же будет жить со своим горем как с собственным проклятием ещё очень долго.       Вероятно, ей ещё даже крупно повезло в этом плане. В любовных делах ей не везло на протяжении всей тысячи лет, но сейчас хоть раз судьба была к ней благосклонна в каком-то роде. Она это поняла, разумно оценив всё, а не снова сердцем, где какая-то часть принадлежала ещё Сальваторе. Пока что.       — Ты думаешь, что это так, — произнесла она вдруг, нарушая повисшее молчание. Ребекка подняла на него немного задумчивый взгляд, встретившись с точно таким же, но с примесью озадаченности. — Ты будешь это ощущать до тех пор, пока не поймёшь, что в этом нет смысла. Близкие люди предают гораздо больнее, такое происходит постоянно. И если ты не научишься с этим жить и принимать, то это и правда станет твоей ахиллесовой пятой.       Возможно, позыв доброй воли надоумил ее проявить это желание поддержать его как-то, что странно, учитывая их диалог ранее. Возможно, что-то другое.       Стефан предпочёл другой путь, больше цепляясь за все её цепляющиеся к нему фразы, нежели за последние. Потому не раздумывая вернул ей:       — Странно слышать это от той, что даже не скрывала своих чувств ко мне после пробуждения.       Она содрала с открытой раны засохшую кровь, заставля ее кровоточить снова. Он отплатил почти тем же.       И Ребекка недовольно прищурилась, мысленно ругая себя за то, что вообще решила дать ему даже обычный совет, ведь получила она в ответ от парня эту грубость.       — Странно, что тебя удивляет это, учитывая, что для меня и не было тех пропущенных десятилетий, — не думая над ответом, колко парировала она. — Только мои чувства к тебе нельзя назвать полноценной любовью и это рано или поздно пройдет, а у тебя все намного глубже, чтобы отмахнуться от этого, как нечего делать. Подумай над тем, нужно ли тебе это, Стефан. Провести вечность за угрызениями чувств — так себе хорошее времяпрепровождение.       Она-то смирится со всем, примет, в отличие от него. Но бегать за парнем, что любит другую, она точно не станет. Не настолько она влюбчивая натура, чтобы так унижаться. Уважения к себе у нее было предостаточно, чтобы не сбиться с правильного пути. Пусть огорчающего, но верного.       Стефан с пару минут размышлял над ее словами, но он и сам все прекрасно осознавал. Однако пока мог только подавлять в себе любовь к Елене, чтобы просто в какой-то момент научиться жить с этим, а через время и вовсе принять как есть. Ребекка ничего нового не сказала ему, все это он осознавал и сам. Просто было пройдено слишком многое вместе, чтобы так легко отпустить. Время не лечит, но учит жить дальше. Оно даёт этот шанс, и ты не можешь им не воспользоваться, если не хочешь продолжать жить по той же схеме, что сейчас.       Зеленые глаза в какой-то момент снова были направлены на Ребекку, которая вернулась к полкам и взяла в руки какой-то запертый деревянный короб, без труда ломая его. Но кроме пустоты не было в нем ничего и девушка раздражённо выдохнула.       — Слушай, — снова обратился к ней вампир. Девушка через плечо посмотрела на него с вопросом. — Не хотелось бы задеть тебя сейчас…       — Придётся сильно постараться, — хмыкнула она, отворачиваясь обратно. Ему и стараться не нужно было уже.       — Но ты продолжаешь цепляться за наше прошлое, — резюмировал вампир. Ребекка поджала губы, на этот раз не обернувшись. — Я хочу, чтобы мы оба сейчас решили всё. Между нами ничего нет.       — И не будет, — сразу же дополнила первородная, бросив это уже через плечо. Стефан заметил, как голубые глаза на манер оценивания секундно прошлись по нему. — Сальваторе, я не девочка-подросток, чтобы реветь над совместным прошлым и жить сказками о семье и старости в одной постели. — Девушка снова развернулась к нему, отвлекаясь от работы. — Хотя теперь странно, что ты продолжаешь мусолить эту тему, — протянуто произнесла она, надвигаясь на него.       Стефан несколько секунд молчал, просто гипнотизируя ее взглядом, потому что отвечать смысла не было: в его словах не было скрытого подтекста и он прямо дал понять это. Но когда девушка подошла ещё ближе, он уже изогнул одну бровь с крапинками какой-то смешливости в глазах, понимая прекрасно, что ни для неё, ни для него это ничего не значит. Но девушка ради забавы или какой-то проверки затеяла эту игру.       — Для тебя это важно? — поинтересовалась она. — Давай честно, с момента встречи со мной было что-то? — девушка была близко к нему уже, ожидая ответа. Сейчас в ее вопросе не было никакой надежды, робости или искреннего желания услышать правду, потому что всё, что нужно было, озвучили оба ранее. В данный момент только смешливость. Ему, на самом деле, так даже легче.       — Честно?       — Да.       — Только приятная ностальгия и то моментами.       — Жизнь Потрошителя не для совестливого Стефана? Очень жаль, — с наигранным разочарованием вздохнула она. — Ты мне больше симпатизировал плохим мальчиком, — тон немного понизился, теперь больше походя на заигрывающий. Девушка даже не скрывала этого, находя причину отвлечься. Безобидная насмешка над объектом своих тёплых чувств когда-то и немного сейчас была небольшим глотком к освобождению и внушению, что всё это ненадолго. Всё, что было, уже прошло. И ключевое слово здесь именно «было»…       Стефан улыбнулся, опуская на секунду глаза в пол.       — Не пытайся заигрывать со мной, Ребекка, — поднял он на неё зелёные глаза, покачав головой. — Я уже не тот Стефан, что был неравнодушен к тебе.       — О, Сальваторе, — с приторной жалостью в этом наигранном голоске протянула девушка, чуть выпячив нижнюю губу. — Я даже не пыталась. — Ложь. Оба это понимали. — Хотя мне льстит, что ты так расцениваешь мой стиль общения с тобой, — перейдя на тихий шепот, девушка провела указательным пальцем по скуле и подбородку вампира под его прямым взглядом.       Волей-неволей обоих как по сигналу посетило то самое воспоминание их первого знакомства, где девушка без какого-либо страха подошла к группе выпивших парней. В глазах тень скуки, заметно выраженное недовольство из-за шумной компании и тем не менее даже интерес. Стефан точно помнит это, потому что и сам тогда загорелся огнем азарта и любопытства. Он только потом уже узнал, что и девушка необычная и ему стало ясно ее бесстрашие.       Близкий контакт стал почти магнитом, наэлектризованным настолько, что их обоих тянуло друг к другу неосознанно. Хотя оба и понимали это, но никак всерьез не воспринимали. И всё же взгляд Ребекки в какой-то момент упал на губы парня, что не осталось незамеченным, но без каких-то комментариев. И девушка снова возвела глаза выше к его собственным.       — Ты напоминаешь мне невольно моего брата, — произнес Стефан, и девушка, скривившись, отошла. Весь этот дурман момента как рукой сняло после его заявления.       — Твой брат та ещё сволочь, как оказалось. Я не настолько плоха, — уже как-то насмешливо сказала она, ведь оба прекрасно знали, что первородная намного хуже.       — И кого ты пытаешься в этом больше убедить? — с плохо скрытым весельем спросил он. Ребекка скорчила лицо с такой же перекошенной улыбкой.       — В таком случае, раз ты уверен в обратном касаемо меня, может и не стоит ходить по лезвию ножа? — безобидно поинтересовалась она.       — Я с твоим братом, напомню, — только и сказал Стефан.       Весомый аргумент. Трудно вообще даже предположить, что ты будешь в безопасности, находясь рядом с Клаусом. Но Ребекка цокнула.       — Стефан, я тебя умоляю, прекрати, — манерно скривилась девушка. Сальваторе изогнул одну бровь дугой. — Можно подумать, что твои слова — это попытка заверить ещё раз весь мир в том, какой мой брат ужасный, а вы такие бедные и несчастные попали в его плен. Право слово, ты же не думаешь, что он взял тебя с собой только потому, что ты должен был ему? Вы когда-то дружили и ему нравилась твоя жестокость. Мне тоже, — легко произнесла она последние два слова, пожимая одним плечом.       — Тогда расценю эти слова буквально и стану занудным, может тогда я точно наскучу Клаусу, — в тон ей улыбнулся он саркастично и без капли обиды, чем даже стал немного бесить первородную, наверняка понимая это и успешно продолжая делать это в отместку.       — Могу поздравить, со своей задачей ты уже справляешься на твёрдую пятерку, — хмыкнула она, теряя быстро интерес к дальнейшему продолжению разговора.       Сведенный как-то резко разговор на ноль сошёлся и к общему окончательному пониманию, что продолжать эту перепалку и игру слов просто глупо. Результата это никакого не даст никому из них, так стоит ли вообще продолжать тратить время? Как и на то, чтобы обыскивать бар. Если Клаус намерен убить Глорию, значит та уже или бежит, или только на пути к бегству. Остаётся только узнать, где сейчас она может находиться и в городе ли всё ещё. Да и какова вероятность, что та не скрыла себя сразу же заклинанием?       Это можно выяснить только с помощью Джо, просто отдав ей какую-нибудь вещь Глории.       Покидая бар, Стефан в последний раз осмотрел его, запечатляя в памяти эти стены, интерьер, место его прошлого, куда он вряд ли вернётся в ближайшее время. Быть может, когда-то в будущем, если всё наладится и будет желание.       В полной тишине оба так и продолжали идти по тротуару в обратном направлении, едва не врезаясь в девушку, которая так спешила куда-то, что нечаянно влетела в них.       Бормоча что-то недовольное, она побежала дальше, на что Ребекка только посетовала, насколько люди сейчас невежливы. Даже банальное «извини» сказать не могут.       — Почему Клаус изначально не дал вашей ведьме задание найти Глорию? — задалась она в какой-то момент вопросом, словно и не было между ними минутами ранее ничего такого. — Что не так между ними, что он или даже не думает об этом, или оттягивает время, поручая это другим?       — Твой брат непредсказуем. Я перестал угадывать, что у него происходит в голове. Кажется, это просто трата времени.       — И тебе это нравится? — нахмурилась она в непонимании.       Ясно было, что она бы терпеть не стала. Только у них положение разное.       — Не то, чтобы у меня был выбор, — улыбнулся он уголком губ. А Ребекка закатила глаза.       — Точно, занудный Стефан не фанат кровопролития и только в роли покорного слуги. Успокаивай себя и дальше отговорками: «моя совесть будет так чиста».       — Знаешь, я начинаю понимать, почему с тобой мало кто общается, — уколол ее в ответ вампир, на что первородная скорчила язвительную гримасу, не оценив его слов.       — Очевидно, мне на пути попадались такие, как ты, — фыркнула она, овторачиваясь.       — Очевидно, кто-то тоже не желает принимать правду, — ответил он сразу. — Но признайся в том, что мы все же похожи. Тебя ведь, как я понял, тоже неоднократно предавали. И ты спустя столько лет приняла это? — вопрос прозвучал риторически. Он знал уже преждевременно ответ. Да и Ребекка, отвернувшись, ничего не ответила. Потому что она, вопреки своим же словам, не пользовалась своими советами, поскольку так и не научилась принимать тот факт, что семья из раза в раз делает больно. Поглотившие ее те же мысли обо всём этом больно кольнули в груди.       Может, это и правда такое проклятие, страдать из-за близких и притом знать, что только они тебе ближе всех?       — Ты не можешь отрицать, что сделала бы ради Клауса что угодно, если бы потребовалось, несмотря на ваши отношения, — продолжил Стефан, но на этот раз пришёл черёд Ребекии поджимать губы от неприятной истины, звучащей с чужих уст. — Я сделаю тоже что угодно ради брата, что бы ни случилось между нами.       Ребекка повернула голову, смотря на Стефана с пару секунд, а после снова отвернулась, скрепя сердце кивая.       — Возможно, ты и прав… — вдруг призналась девушка, и Стефан, немного удивленный такой быстрой капитуляцией с ее стороны, повернулся к ней, проходясь глазами по женскому профилю. Но с виду она была непроницаема, за исключением всё же глаз, где в углу притаилась тихая и скромная печаль. Ему это было знакомо, чтобы пропустить такое с виду.       — Но всё же мой брат не такой засранец, — вдруг произнёс он мягче, с едва заметной ноткой задора. И девушка рассмеялась от неожиданных слов.       — Может быть, — кивнула она с лёгкой улыбкой.       — Может быть… — повторил Стефан чуть тише, отворачиваясь обратно.       Простое «может быть»… И никакого продолжения диалога, в который раз подтверждая, что между этими двумя даже особых тем для разговоров нет. Или они говорят о семье и проблемах из-за родных, или тишина. Тишина, прервавшаяся, кажется, так удачно трелью телефона в кармане Сальваторе. Достав его из кармана, он с лёгкой нахмуренностью ответил на звонок.       — Джо?       — Можете возвращаться… — тихий голос девушки заставил и Ребекку нахмуриться, которая подумала, что что-то уже приключилось. Её мимолётный весёлый настрой пропал так же резко, как и появился на мгновение. — Глория уже тут.       Опасения, кажется, подтвердились, когда Сальваторе переглянулся с первородной. Оба явно подумали об одном, когда звонок завершился.       — Неужто мой вопрос всё-таки был услышан и ваша ведьма сама всё сделала? — риторически пробормотала та. Стефан ее сарказма теперь не разделял, напрягаясь изнутри.       — Я очень надеюсь, что мы придем не в кровавый номер, где твой брат познаёт все аспекты психопатии и изощрённые способы убийства с меткой «особо жестоко», — иронично произнёс он, пряча телефон. Ребекка не сдержала смешка, хотя и понимала, что такое вполне реально.

***

      Уже с минут десять девушка находилась в ванной комнате, пока шум воды препятствовал снаружи возможности услышать ещё что-нибудь. Джо это знала, намеренно лишая гибрида этого. Достаточно было произошедшего, где она перед ним предстала как чёртов белый лист бумаги с подробностями всей себя. Просто разом вывернула душу наизнанку, являя глазу то, что и вовсе не планировала ни разу показывать первородному. Но Клаус в итоге снова добился того, что хотел, получая уже который по счету выигрыш. А она если и не проиграла, то получила смешанные чувства, с которыми не могла разобраться.       Клаус все эти десять минут сидел в старом кресле, держа в руке стакан с бурбоном, но так ни разу и не сделав ни глотка. Впервые за последние столетия он стал заниматься самообманом, хотя и понимал, что всё же частичка настоящего в этом была. Сделать глоток виски означало перебить остатки послевкусия того, что ему удалось попробовать. Эта мысль засела как назойливая муха в нём и мужчина не мог не поддаться ей.       Этот дурман всё ещё невидимо стоял в воздухе, заостряя всё его внимание на себе. Все чувства в тот момент были обострены так ярко и красочно, что Клаус не мог бы отказаться от того, чтобы ещё раз ощутить это. Подобное случалось с ним, когда он только стал вампиром. Тогда всё стало настолько чётким, ярким, новым, что ему ещё понадобилось время, чтобы привыкнуть к подобным изменениям и принять их. Научиться жить с этим. А сейчас это отличалось лишь тем, что Клаус не испытывал неудобства от непривычки. Хотелось лишь снова повторить. Снова и снова. На миг даже подумал, что был бы не прочь никогда не отпускать от себя подобное. Хотя он сомневался, что самой Гилберт это придется по душе. Как и само понимание, что Клаус думает об этом.       Мужчина исподлобья посмотрел на открывшуюся дверь, откуда вышла сама девушка с полотенцем в руках, вытирая им шею. Волосы были уже завязаны в высокий длинный хвост, тем самым полностью оголяя шею. Сама она успела переодеться в чёрную рубашку, расстёгнутую на пару верхних пуговиц.       Всё же Джо была частично права, задавая как-то вопрос Клаусу, что у него за фетиш к этой её части тела. Её шея теперь манила его ещё больше. Почти до зуда в дёснах ему хотелось снова прикоснуться к ней. Может, не только клыками и, может, не только к шее.       Джо даже не взглянула на гибрида, предпочитая сделать вид, что ничего не случилось и сейчас тоже не происходит. Он ей безразличен. По крайней мере, она изо всех сил пыталась убедить себя в этом.       Клаус ничего не задевает в ней. Клаус не интересен ей. Клаус просто тот, кто отнимает часть её жизни. Клаус злодей. Клаус…       Клаус, Клаус, Клаус!       Чёрт!       Одно имя и так прочно засело в ее голове, что она вообще не понимала, как может думать о всех противоречиях, когда имя первородного так сильно начинает влиять на нее. Более сильнее — он сам. Сегодня, кажется, ещё больше, чем обычно.       Гибрид продолжал смотреть на неё так пристально, что складывалось ощущение, будто он вдруг овладел способностью читать мысли, когда едва заметная усмешка так и кричала ей: «Я знаю, о чём ты думаешь, любовь моя!».       Джо же в этот момент мечтала о том, чтобы вообще научиться иногда не думать. Например, в такие моменты, как сейчас. Чтобы не позволять эмоциям накидывать ненужные мысли и не погружаться в них с головой, отгоняя всё остальное на задний план. Почти что стенкой она отгораживала мысли о Клаусе как нечто сокровенное, не позволяя им прерваться. Это выходило как-то само, что она думала только о нём. Просто в такие моменты всё остальное на время переставало существовать. Она же и не прикладывала никаких усилий, чтобы препятствовать всему тому, что её связывало с первородным, мать его, гибридом! Тем, кто столько всего натворил в её жизни за короткий срок, что просто голова взрывалась от этого калейдоскопа, крутящегося без остановки. События сменялись друг за другом, голова наполнялась большим количеством мыслей и она терялась в них мгновенно.       Джо остановилась посреди комнаты, опешив от картины, открывшейся перед ней, когда дверь номера без стука и предупреждения открылась и внутрь вошли двое парней. Она тут же насторожилась, но кинув украдкой взгляд на Клауса, заметила, что тот оставался спокойным. А стоило ей увидеть знакомую ведьму, бессознательно повисшую на двух мужчинах, как всё стало ясно. Как минимум то, что это люди Клауса. Вероятно, вампиры.       Джоанна перевела уже недоумевающий взгляд на самого первородного. И он, взглянув на нее в ответ, теперь не мог сказать точно, что больше сейчас завладело ею из эмоций. Или, быть может, даже чувств.       — Не говори, что ты хочешь убить её здесь, — попросила почти жалобно девушка, откидывая полотенце в сторону. Ожидая услышать хоть что-то, она уже даже готовилась к этому типично клаусовскому ответу в его стиле, но мужчина, вопреки ожиданиям, встал на ноги, ставя стакан на стол. И произнёс всего одну фразу, повергнувшую её в шок.       — Я думал, что это всё-таки сделаешь ты, — так просто и легко эти слова слетели с его губ, и он ещё впридачу пожал беспечно одним плечом.       — Я… что?! — изумилась девушка, моргнув. Клауса даже позабавила ее реакция. Эта непорочная искренность и удивление, когда ей просто предложили совершить убийство. Для него это ничего не значило. Да и в их мире подобное уже пришло в норму. Но для той, которая была категорична к тому, чтобы прикладывать руку к чьей-то смерти, она ещё и была слишком сочувственной натурой. — Нет! — сразу отказалась она. Мужчина склонил голову к плечу, мол, точно хорошо подумала? — Серьёзно, Ник, нет! Я тебе уже говорила по этому поводу всё. — Девушка сделала шаг назад, как будто пытаясь уйти от этой темы и самого мужчины. Клаус тут же оказался за ее спиной, руками придерживая за плечи. И Джо застыла, чувствуя тёплое прикосновение, приятными мурашками отозвавшееся по ее телу. Настолько приятными, что она судорожно выдохнула.       Понадобится время и уединение, чтобы понять, почему Клаус теперь стал причиной вызванных приятных эмоций и этой пылающей страсти.       — Ты слишком великодушна ко всем, mi amor, — склонился к ее уху мужчина. Джо прикусила кончик языка, борясь с внезапным желанием расслабиться в его руках. Этот странный порыв Клаус не так поймет и надумает что-то своё, как обычно начав излучать самодовольство.       — Не вижу в этом ничего плохого, — отозвалась она, чувствуя себя неудобно под наблюдением двух мужчин, всё ещё держащих Глорию.       Клаус и не ожидал другого ответа, внезапно расположив лицо почти впритык к её лицу. Руки как-то непривычно по-свойски уже приобняли девушку поперёк плеч, и Гилберт испустила очередной тихий вздох, в ушах слыша, как стучит сердце. Клаус это тоже слышал, но сейчас не счёл нужным обратить внимание на это, не меняя тему.       — Это не плохо, но ты поощрительна к своим врагам, — произнёс он, одним только взглядом велев парням уйти. Те только оставили ведьму на полу, не заботясь о ее комфорте. Их миссия выполнена, а остальное не волнует.       — История с Кэтрин говорит об обратном, — не согласилась Джоанна, продолжая смиренно стоять в том же положении, не предпринимая ничего. Она даже со всеми усилиями не могла прогнать мысль, что ей нравится то, как они оба стоят. Близко во всех понятиях этого слова. Она только не знала, стоит ли всё же попытаться оттолкнуть его и не обращать внимание на всё то, что излучал мужчина, или же делать сейчас вид, что происходящее ничего не значит и в этом нет ничего такого.       Вообще-то, в этом есть много чего. Для них обоих.       — Это скорее исключение из правил, — произнёс он, большим пальцем проведя по ее руке, играючи наматывая на палец один кудрявый локон. — Я солгу, если скажу, что буду рад, если ты отключишь эту сторону себя полностью.       — Что, неужто сам уже проникся к этой части меня? — задиристо спросила девушка, перебив его. Она только не знала, что шутка была не шуткой. Джоанна быстро приблизилась к правде.       — Не отрицаю, что это привлекает, — протянул Клаус откровенно.       Он чисто случайно секундно соприкоснулся своей щекой с её, но ощутив даже не тепло, а жар, повернул голову. Заметный румянец стал не совсем тем, о чем он вообще думал, совершая все эти бесстыдные действия. Сие зрелище даже на миг выбило его самого их колеи, став приятным неожиданным бонусом.       Подняв глаза выше, к ее глазам, с его лица исчезло всякой веселое или искушающее выражение. Карие глаза так и были устремлены на бессознательную Глорию, но мысли были уже далеко от ведьмы, отражая эту непривычную покорность в его руках.       Клаус даже не сразу понял, как это ударило по рёбрам в груди. Но он прекрасно осознавал, что это значило.       Её мысли были далеки от понимания и ясного разума. И этот прожигающий взгляд только сковывал её смелость тисками. Ей будто наручники какие-то магические на руки нацепили, лишая свободы и всего прежнего, принадлежащего ей.       — Я всё же ожидаю того момента, когда ты сорвёшься и сделаешь это, — проговорил он тихо у самого ее уха, опаляя кожу горячим дыханием.       Джо отвела взгляд в сторону, немного отвернув голову в другую сторону, из-за чего Клаус потерял всякую возможность полностью смотреть на девушку в таком положении.       — Тогда можешь ожидать этого всю свою бесконечную жизнь, — тише произнесла девушка, высвобождаясь из его рук. Не то, чтобы Клаус противился этому, но эта пустота стала ему неприятна, так и прося заполнить ее снова. А слова и вовсе породили азарт.       — Живя среди нам подобных, не думай, что это надолго, любовь моя, — произнёс простую истину Клаус, зная, что рано или поздно что-то всё равно пойдёт не так, вынуждая её пойти на крайности в виде убийств. Вопрос заключался лишь во времени и обстоятельстве.       Видя теперь ее борьбу, он точно убедился, что всякий раз способствовал проявлению сомнений. Он стал рассадником того нового, что ворвалось в ее жизнь со дня, когда только одно известие о нём постучало на порог вместе со словом «опасность». На моменте только-только предстоящего ритуала всё стало стартом. Этот забег продолжался до сих пор и неизвестно, когда и где будет финиш. Да и каким он будет для них всех.       — До сих пор мне удавалось это, — произнесла Джо. — Ни одного убийства за семнадцать лет, неплохо, да? — риторически спросила она. Клаус едва заметно усмехнулся, качая головой на ее наивность.       Он знал, о чём говорил.       Девушка подошла молча к телефону, понимая, что нужно сообщить Стефану, чтобы он и Ребекка возвращались обратно. Глория здесь, а значит бессмысленно дальше скитаться по городу в поисках ведьмы.       Разговор вышел коротким, но суть была донесена и оставалось только ждать. Правда, ожидание было волнительным, а время, что теперь тянулось в обратном отсчёте, кричало о безвыходности и неминуемом.       Хоть чем-то пытаясь себя занять, Джо села на кровать к изголовью прямо в обуви, согнув одну ногу немного в колене. Смотря почти не моргая на постель, девушка делала вид, что задумалась о чем-то настолько, что попросту и впрямь не замечала внимания гибрида. Чудом ей удавалось сейчас снова контролировать сердцебиение. Чудо, что она вообще до сих пор умудрялась не теряться полностью перед этим мужчиной, который так и любил вносить в её жизнь изменения, заставляя подстраиваться под них. Такой исход ей нисколько не нравился, но и поделать она ничего не могла.       Исподлобья она всё же посмотрела на первородного, когда тот перетащил Глорию подальше от двери, которая распахнулась уже через несколько минут, являя свету Ребекку, а за ней и Стефана.       — Как это Глория уже здесь? — сразу с порога задалась вопросом Ребекка, но так и замерла, увидев бессознательную ведьму. Она вскинула удивлённо брови, посмотрев на брата.       — Теперь ясно как, — пробормотал за ней Стефан.       — На кой чёрт тогда ты нас послал искать её? — недоумевала блондинка, ведь Клаус и сам справился отлично со всем.       — Заняться ему нечем было, — не удержала язык за зубами Джоанна, обнимая коричневую подушку.       Клаус прищурился.       — Всё же заняться мне было чем, — с намёком ответил он назло ей, специально упомянув именно произошедшее, чтобы дать понять, что не собирается оставлять за ней последнее слово. А ей лучше в ближайшее время не острить, если так сильно хочет оставить всё в секрете.              Джо скорчила лицо, отворачиваясь и делая вид, что эти слова не имеют скрытого подтекста, чтобы не вызвать ещё больше вопросов со стороны друга и сестры гибрида. Те и без того всё время подозрительны к ним.       Кажется, заметив это непонятное поведение брата, Ребекка все же задалась одним вопросом:       — Ты под чем?       Прозвучало вполне искренне, что Клаус даже не сдержал порыв тихо рассмеяться.       — Не беспокойся, если и буду под чем-то, то и с тобой обязательно поделюсь, — ответил он, на что девушка хмыкнула.       — Если серьёзно, как ты нашёл Глорию? — перевёл тему Стефан, рассматривая ведьму и думая, что будет дальше.       Выйдет ли всё так, что Клаус и вовсе сможет узнать причину попытки убийства Джо? Сальваторе этому противился тоже. Чёрт знает, что тот сделает дальше. Его непредсказуемость может выйти боком для них всех. Возможно, он и вовсе, даже не раздумывая, напоит Гилберт своей кровью, безо всяких слов и разрешений запустив процесс обращения.       — Помогли, — коротко ответил Клаус, не заостряя на этом внимания.       — Она знает, где моё ожерелье? — спросила Ребекка, но Клаус отрицательно мотнул головой.       — Она не скажет, даже если и знает. Теперь она в том положении, когда любую информацию придётся самим вынудить. И поэтому ты, Джо, займёшься поиском ожерелья, — распорядился первородный.       — Мы займёмся, — поправила его Ребекка, для которой сейчас важнее были поиски дорогой вещи. Да и влезать в какие-то разборки не было желания.       Стараясь теперь не обращать внимания на мужчин, обе девушки сели напротив друг друга. Джо тихо, дабы не рушить полностью долгожданную тишину, попросила Ребекку дать ей ладонь.       — Ожерелье же давно находилось с тобой? — уточнила она. Первородная кивнула, смотря, как Джо, не произнося ни слова, сделала аккуратный порез на ее ладони, пояснив на всякий случай, что это для более быстрого поиска. Ребекка заинтересованно склонила голову к плечу.       — Как давно ты пользуешься магией? — Гилберт вопросительно подняла на нее глаза, не понимая, с чего такой внезапный интерес к подобному. — Ты не произнесла ни слова, делая всё это. Новичкам требуются даже для этого усилия, — кивнула она на свою руку и свечи, которые Джо успела расставить и так же бессловесно зажечь.       — Очень давно. Сожми мою руку, — попросила девушка, прикрывая глаза, чтобы теперь сосредоточиться на поиске нужной вещицы. Ладонь белокурой перепачкала своей кровью чужую руку, сжав её. Но теперь Ребекка услышала тихий шепот произносимого заклинания. Оставалось ждать и надеяться, что ожерелья просто утеряно. Непонятно всё ещё как, но нужно найти его.       Через плечо девушка посмотрела на брата, который что-то тихо говорил Стефану. Тот только периодически кивал. После гибрид сосредоточил внимание на Глории, дожидаясь, пока та придет в себя и ответит всё же ему на пару вопросов.       Всей истории Ребекка не знала, как и того, почему её брат так обходился с давно знакомой ведьмой. Та же вроде как была дружна с ним, но что-то, видимо, пошло не так относительно недавно. И сейчас источник всех знаний сидел напротив. Даже несмотря на сосредоточенность и занятость Джоанны, первородная не выдержала, задавая один из мучающих ее вопросов:       — Что у тебя с моим братом? — бесцеремонно и не робея спросила она, как будто самого Клауса здесь и вовсе не было.       Джоанна тут же распахнула глаза, не успевая нахмуриться, как тут же ощутила изумление. Она знала, что рано или поздно кто-то задаст ей подобный вопрос. Не ожидала, правда, что сейчас и при самом мужчине. Да и в такой неподходящий момент.       Джо через плечо вампирши случайно пересеклась взглядами с Клаусом, что и сам в ожидании смотрел на неё. Ему и самому стало интересно, что скажет девушка, учитывая произошедшее и то, что между ними происходило. А происходило между ними многое и настолько значительное, что это нельзя было списать ни на что. Между ними за эти три месяца успела образоваться невидимая, но слишком крепкая связь. Она брала своё начало ещё с первой встречи в переулке, укрепилась в день сделки и сейчас окончательно затянулась на конце в узел. Да такой, что развязать его уже не получится никогда, кажется. Всё, что произошло, связало их без предупреждения, но поселяя волнительность в Джоанну и нетерпеливость в Клауса, который горел от желания узнать, к чему всё приведёт между ними.       Са́мой её большой ложью будет, если она ответит «ничего». Джо не могла сказать так. Они оба это понимали. И не могла ответить что-то подобное, не подставив себя.       Она знала, что могла бы попытаться сказать: «я не знаю», но в таком случае лишь снова подставит себя.       С какой стороны ни подойди, но у нее нет того ответа, который удовлетворит всех. Что бы она ни сказала — это сыграет против нее в любом варианте.       Хотя, кажется, самым простым ответом стало привычное: «сделка».       Это слово она чуть тише пробормотала, опуская глаза обратно на руки, чтобы попытаться вернуться к заклинанию и тем самым перевести тему. С виду же казалось, что она просто и сама не уверена в своих же словах.       Со стороны гибрида послышалось, как он цокнул, уже не удивляясь, но теперь задаваясь вопросом, как часто девушка будет оправдываться этим словом. Оно уже теряет свою значимость и просто служит отговоркой. Ребекка и сама не поверила ведьме, внимательно разглядывая ее лицо на наличие каких-либо эмоций, которые бы могли дать ей нужные ответы. Девушка видела, что Джо что-то скрывала так отчаянно, что ее только больше стало душить любопытство. Но с разочарованием поняла, что больше Гилберт не намерена продолжать эту беседу, вернувшись к поиску ожерелья. И девушка немного недовольно выдохнула, зная, что они ещё всё равно вернутся к этой теме.       Джо изо всех сил старалась заняться делом, но из-за этого вопроса Ребекки теперь голова снова была забита Клаусом. Случившееся и происходящее теперь сильно тяготили её, не давая сосредоточиться на чем-то другом. Всё это выводило её из привычной колеи, делая какой-то рассеянной девочкой, которой мальчик впервые в любви признался на раннем школьном этапе.       Мысленно она даже усмехнулась, сравнивая этот глупый пример с настоящей ситуацией, где не было ни неловкости в процессе, ни смущенных взглядов. В моменте, когда он прижимал ее к себе, испивая кровь, она вообще даже не задумывалась об этом, потому и накрыли ее эти чувства только после. Разум прояснился и девушка поняла, что произошло. Ещё до случившегося это не так сильно ощущалось, чтобы волноваться, теперь же появились препятствующие факторы.       Не делал ситуацию лучше и пристальный взгляд Стефана. Джо знала, что скрывать от него все долго не сможет. Да и это некрасиво по отношению к лучшему другу, когда сам он рассказывал ей всё, делился всем. И ей предстоит это же, но… позже. Когда она поймет, что готова рассказать всё. Возможно, Сальваторе даже что-то и подскажет в силу своего многолетнего опыта, потому что она совершенно не знала, что делать и как воспринимать это.       Как должное, с отрицанием или в попытке понять? А что об этом думал сам Клаус?       Да какая вообще ей разница, о чём он думает?! Бред!       С этими мыслями она исподлобья посмотрела на гибрида. Лишь украдкой хотела сделать это, но попалась сразу же, поняв, что мужчина до сих пор не сводил с неё глаз. Тут же опустила взгляд обратно, надеясь, что ее попытка снова сделать вид, что ничего не произошло, удачна. Джоанна едва могла контролировать пульс, норовивший ускориться до запредельной скорости от волнения. Только и останавливало наличие вампиров с ней в одной комнате. Их компания давила со всех сторон, так и нашептывая, что они до сих пор пытаются узнать её тайны. Девушка только молча игнорировала это. Чувство, что сейчас эта троица и вовсе против неё единогласно.       Мотнув головой в попытке отогнать эти назойливые мысли, девушка сосредоточилась на поиске ожерелья, не сразу понимая, что послышавшийся вздох принадлежит пойманной ведьме. Джоанна начала шептать заклинание, полностью отрезая себя сейчас от происходящего. Перед глазами появлялись какие-то пока ещё неясные картинки, видимые лишь ей одной.       Ребекка через плечо посмотрела на Глорию, нервно озирающуюся по сторонам. Ведьме потребовалось только увидеть Клауса, что совсем неискренне и как-то маниакально улыбался, чтобы резко дёрнуться назад. Часто задышав, она вонзила острый взгляд в Стефана, что уже смотрел на нее. Она помнила его сказанные слова, потому и не удивлялась, что не видит с его стороны сострадания, сочувствия или хотя бы толики желания помочь как-то. Это привычные характеристики вампира, но сейчас он всем своим видом напоминал о своих словах. Стефан уже дал понять, что ему плевать на её жизнь после того, что она чуть не сделала, потому глупо было надеяться на чудо.       — Не такая ты и скрытная, ведьма. Теряешь хватку, — прервал затянувшуюся тишину Клаус, хищной походкой приближаясь ближе к ней. Та вздернула подбородок, не показывая страха. Более того, до сих пор пыталась показать такую неуместную смелость.       — А ты всё так же предсказуем, — выплюнула она в ответ, отодвигаясь назад к стене, сейчас только понимая, что всё это время находилась на полу.       Ребекка перевела осторожный взгляд на брата, на каком-то невидимом уровне ощущая его настроение и реакцию на брошенные слова.       Клаус снова лишь на секунду натянуто растянул губы в улыбке, а в следующее мгновение он уже прижимал ведьму за горло к стене, сжимая его до хрипов.       — Не усугубляй своё положение, — тихо прошипел ей в лицо мужчина. Рука стиснула горло сильнее и он заметил, как Глория начала жадно пытаться схватить воздух ртом, что доставило Клаусу ещё одну порцию удовольствия. К ее же сожалению, магию использовать на нём она не смогла. Клаус был предусмотрителен, когда попросил Джо помочь ему в этом дельце.       — Ты всё равно убьёшь меня, — прохрипела она с трудом, когда гибрид чуть расслабил пальцы.       — О, я это сделаю, даже не сомневайся, — согласился он, через плечо кидая недолгий взгляд на сосредоточенное лицо Джоанны, что занималась своим делом. И он снова посмотрел на Глорию. — После того, как ты ответишь мне на один любопытный вопрос.       Резко отпустив ее, Клаус шагнул назад, сверху вниз смотря, как Глория зашлась в кашле, обеими руками держась за горло. Делая короткие вздохи, обжигающие лёгкие, она подняла горящие ненавистью глаза на Клауса.       — Ты будешь гореть в аду, Никлаус, — процедила она как обещание.       — Не сомневаюсь. Уверен, мы с тобой там пересечёмся ещё, — с усмешкой ответил он.       — Сёстры не…       — Мне плевать на твоих сестёр, — резко оборвал он её уже с тем же мрачным выражением. — Мне не плевать лишь на то, что это как-то имеет отношением к моим людям. И я хочу знать, по какой причине ты пыталась убить Джо?       Стефан выступил вперёд, переглядываясь с Ребеккой. Он весьма умело скрывал свою напряжённость после услышанного. Но Глория, посмотрев на них всех, иронично усмехнулась.       — Ты правда думаешь, что я скажу? — провокационно вопрошала она. Женщина бегло посмотрела в сторону Сальваторе, что и сам не мог рассказать ничего, понимая риски.       — Ты правда думаешь, что я не смогу заставить тебя? — в тон ей парировал гибрид, разбивая ее самоуверенность одним хлёстким ударом слов с открытой угрозой. — Я найду тысячу способов истязать тебя до того состояния, пока ты не поймёшь, что единственное, что сможешь сделать, — это просто говорить. Я без проблем могу за раз оборвать твою жизнь перед смертью, сделав её мучительной.       Ребекка усмехнулась, видя, как испуг проскакивает на лице темнокожей.       — Скажи мне правду, — потребовал Клаус, теряя терпение, но всё равно услышал только молчание, на которое Ребекка хмыкнула с выражением лица а-ля, как можно быть такой идиоткой? Смерть от рук её брата может быть долгой и изощрённой. Ведьма слишком самоуверенна, если думает, что сможет вытерпеть это будучи человеком. Её магия не спасет её даже при всём желании.       — Иди к чёрту, — выпалила она, ставя точку и тем самым давая понять, что не собирается вестись на его слова и угрозы.       Ребекка мысленно пораженно хмыкнула, не понимая, как та может так глупо поступать. Неужели гордость и правда настолько сильна, что и вовсе начала перекрывать предстоящую боль и муки? Может ли вообще хоть что-то быть хуже, чем страдания? Какими бы они ни были: физические или моральные. Степень тягости разная и одна не лучше другой. Каждый в этой комнате имел достаточно гордости, но только Глория продолжала ее ставить выше всего.       Значит, это означало что-то ещё. Причина, по которой она так противится раскрыть все карты. Да и эти её сёстры…       Кажется, это понимали все.       Клаус смерил ведьму пронзительностью зелёно-голубых глаз, и ведьма отчётливо там увидела свою смерть, стойко продолжая держать вздёрнутый подбородок, который предательски дрогнул. Но она лучше унесёт тайну за собой, чем позволит такому, как Клаус, приобрести более сильное оружие и союзника. Ведь неизвестно, как он поступит, узнай правду про Джо. И неизвестно, не воспользуется ли этим сразу, обратив её в вампира. Вообще-то, он даже без промедления решится на это. Хотя отпор Джо и остановит его всё же на время, а, может, и полностью, но этого точно нельзя было знать.       — Твой выбор, — тихо произнёс он, помедлив. Ребекка с осторожностью наблюдала и ждала следующие действия брата. Стефан, как бы эгоистично это не было, думал лишь о сохранении тайны. Или же просто как уловить попытку оттянуть момент раскрытия на подольше. Это возможно в том случае, если сама ведьма всё-таки умрёт. Но невозможно, когда Клаус теперь точно уверен, что от него что-то скрывают.       Глория успела только широко распахнуть рот, закричав от той боли, которую нельзя было описать никак. Ведьма оказалась стоящей на ногах, даже опомниться не успев. Одной только рукой она схватилась за плечо гибрида, крепко зажмуриваясь от нестерпимой боли. Клаус без сожаления пробил рукой ее грудь и рёбра, попросту проломив их до такой степени, что Глория вдруг попыталась вздохнуть, но изо рта выходила только бордовая кровь. Лёгкие слишком быстро наполнялись её же кровью из-за того, что сломанные кости проткнули их. Клаус знал, что делал. Смотрел на страдания ведьмы и в глазах читалось только превосходство, чтобы женщина перед смертью видела только то, как он наслаждается ее мучениями. И чтобы понимала, как жалко выглядит в шаге от последнего отчаянного вздоха, который было невозможно совершить уже.       Не так давно она только приветствовала в своём баре давних знакомых, шутила про возраст и смерть, а сейчас же всё напомнило эффект бабочки. Всего одно незначительное событие потянуло целую цепочку, на конце которой висела она сама, как над пропастью в безду. Собственные слова сыграли против неё, когда она чётко ощутила эту грань между жизнью и смертью, делая ещё одну бесполезную попытку вздохнуть.       Джо распахнула глаза в момент послышавшегося ещё одного крика и увиденной картины с нужным ожерельем.       Она узнала всех, кто был хоть как-то связан с потерянным украшением. И оттого в груди поселился страх. А также шок, увидя перед собой Глорию, которая вся покрывалась кровью, стекающей на пол из зияющей дыры в груди и рта.       Её по-настоящему сковал холодный ужас, видя эту жестокостью. Это было так отвратительно, почти до тошноты. А звуки, издаваемые самой ведьмой, вызвали в девушке уйму жалости и желание помочь ей, чтобы та не мучалась.       Её сострадание и правда делает иногда исключения, а не делится поровну с желанием отомстить. Кэтрин, как и сказал Клаус, и была этим исключением.       Джоанна проморгалась, не в силах больше смотреть на это.       Их проблемы не решились. Даже наоборот — их стало больше. Убийство Глории ничего не изменит. Только придется по душе мстительной натуре Клауса.       Мужчина медленно наклонил голову к плечу, не сводя глаз с женщины, слишком резко сжимая ее сердце в руке так сильно, что она на последнем вздохе снова закричала уже с хрипами и откашливанием крови, чувствуя, как ноги слабеют, переставая ее держать, а само сознание быстро ускользает навсегда.       — Передавай своим сёстрам на том свете, что их попытки помешать хоть как-то не остановят меня, — приблизившись к ее лицу, тихо произнес он, не без удовольствия смотря, как в ее глазах сидят страх, боль и пелена слёз, которые уже стекали по щекам.       Помня о своём обещании помучить ее, Клаус снова сжал сердце, нарочито медленно вырывая его из груди. Глория, уже почти окончательно теряя связь с телом и жизнью, все равно чувствовала эту невыносимую боль. И даже недавняя пытка Стефана в баре не стояла теперь с этим рядом.       Когда тянуть время стало бессмысленно и даже начало надоедать, первородный вырвал сердце без жалости. Резко и умело, без сожаления, смотря, как уже мёртвое тело падает ему в ноги.       Повисшая тишина была наполнена кровью, безжалостностью и страхом. Больше всего страх со стороны Гилберт, которой и раньше доводилось видеть Клауса воочию, но все равно привыкнуть к этому она не сможет, кажется, никогда. Сколько вампирам вообще требуется времени, чтобы привыкнуть к их сущности и осознанию, что убийства станут неотъемлемой частью их бессмертной жизни? Осознают ли они вообще, что им нужно будет нести эту ношу постоянно? Клаус, к примеру, хоть когда-то к кому-нибудь проявлял в такие моменты сочувствие? За пройденную тысячу лет не потерял ли он подобных чувств и вообще понимания, что это такое? Знакомо ли ему вообще ещё такое понятие, как «сострадание»?       Хотелось бы верить, что да, потому что иногда его поступки всё же не имели жестокости. Как минимум в те моменты, когда он прислушивался к Джоанне и не заставлял идти против своих принципов. Сегодня тоже, хотя и сказал прямо, что будет совсем не против, если Джо сама лишит Глорию жизни.       Ребекка хотела вернуть внимание к Джоанне, чтобы узнать, нашла ли она ожерелье, но хлюпающий звук отвлёк обеих девушек. Как оказалось, Клаус намеренно с небрежностью выронил сердце на пол и то покатилось к своей обладательнице, чьи глаза так и оставались широко распахнутыми с застывшей болью и отчаянным страхом.       Рука мужчины до середины предплечья была покрыта кровью, что его ни капли не смущало, а вот Джо пуга́ло. Он посмотрел на Стефана, заставляя того напрячься, ведь это не предвещало абсолютно ничего хорошего. Задумки Клауса мало когда имели положительное влияние на него. А учитывая произошедшее сейчас, то тут даже думать о хорошем не имело смысла.       — Итак, Стефан, я задам в последний раз вопрос и надеюсь услышать правду, — тихо проговорил он. — Что тебе известно? — Он ясно дал понять, что теперь тот обязан рассказать всё, что знает. Сальваторе замялся, искоса посмотрев на подругу, что нахмурилась в ожидании.       Его молчание теперь и ей дало понять, что что-то важное ему всё же известно. Но тот по какой-то причине не спешил отвечать. Не спешил отвечать именно правду, вдруг и вовсе, взглянув Клаусу в глазах, спокойно произнеся: «ничего».       Это стало фатальной ошибкой и ясной ложью, что было понятно всем. Он ходил по лезвию ножа и ясно осознавал, что уже успел несколько раз пораниться.       Клаус улыбнулся, а после эта улыбка исчезла и он прижал на вампирской скорости парня к стене, окровавленной рукой сжав его горло так, чтобы установить зрительный контакт.       Ребекка придержала дёрнувшуюся в их сторону Джо, покачав головой, мол, лучше не влезай. И так и не выпуская запястья ведьмы на всякий случай, молча наблюдала, зная уже наперёд, что дальше предпримет Клаус.       — А теперь скажи мне правду, Стефан. Что. Тебе. Известно? — выделяя твёрдо каждое слово, внушал он, зная, что теперь Сальваторе не сумеет скрыть от него ничего. Хотя тот факт, что он вообще стал скрытным при его службе ему, сильно напрягал.       Сопротивляться стало труднее, пока сознание и вовсе не заволокло туманной дымкой, вытесняя всё. И не в состоянии больше противиться, Стефан расслабился всем телом, где-то на подкорке слыша тихий клич себя самого в протесте.       На последней секунде у Джо промелькнула мысль, как когда-то в баре, где Глория рассказала частичную правду о ней. Тогда она тоже в последний момент подумала, что, возможно, не стоит рассказывать нечто личное Клаусу. Но что тогда, что сейчас не было ничего останавливающего. Никакого нужного в данный момент препятствия.       И вдруг Стефан заговорил, выводя девушку из мыслей.       Джо подняла глаза, в ожидании замерев.       — Что умерев с кровью вампира в организме, Джо не лишится магии и всего остального. Она так и останется наполовину человеком, но наполовину вампиром. Это её преимущество из-за крови.       Обе девушки опешили, но каждая по-разному и немного из-за разных причин. Повисшая тишина была нарушена быстро:       — Что?! — воскликнула Джоанна в ошеломлении.       — Что это значит? — в унисон с ней произнесла негодующая Ребекка. И если первая пыталась уложить в голове услышанное, то вторая не могла вообще понять, как такое возможно. Это ведь самый настоящий бред! Ведьмы всегда ненавидели вампиров, а тут вдруг позволить стать одними из них и остаться с магией? Чушь! Самая настоящая чушь и нелепость!       Но, смотря на Стефана, Ребекка не могла не усомниться в своих мыслях, ведь Сальваторе был под внушением, попросту не в состоянии солгать снова.       Джоанна даже не заметила, как ноги едва не подогнулись, а сама она во все глаза таращилась на Стефана, как на призрака. Услышанное всё никак не усваивалось у неё в голове. Её шок был настолько очевиден, что даже подозрений не возникло, что девушка тоже могла знать об этом.       Она вообще мало что знала о себе, но теперь понимала, почему ведьмы никак не рассказывали ей правды. Теперь стало ясно, что предки и вовсе даже с лёгкостью могли отнести её к тем, кто рушит баланс. То, что противоестественно настолько сильно, что даже Клаус, будучи первородным гибридом, не так сильно теперь бросался в глаза.       Ведьма и вампир… Как такое вообще может быть?       Стефан проморгался, придя в себя. Через плечо гибрида он посмотрел сожалеюще на Джо, которая сейчас даже не заметила этого, полностью уйдя в себя.       — Мне кто-то объяснит хоть что-нибудь?! — снова задалась вопросом Ребекка, не выдержав, но так и осталась проигнорирована всеми.       Клаус и сам не ожидал услышать ещё нечто более поразительное. Ему казалось, что его уже ничто не удивит после той ночи, когда он узнал про чудо-кровь Гилберт. Теперь же это было не так.       Он тогда ещё сказал, что девушка нечто невероятное и сейчас только крепче убедился в этом, воззрившись на саму Джоанну через плечо. Но та до сих пор не пришла в себя, теперь уже на самом деле не заметив слишком повышенного внимания к своей персоне.       — Как любопытно… — тихо произнёс он, отступая от вампира назад и полностью разворачиваясь к девушкам передом. — Так я очень удачно выбираю себе союзников, да ещё и таких… — на последнем слове голос сошёл почти на шёпот, но сколько же на самом деле смыслов вложил он в него. И только один был раскрыт по понятной причине.       Джо посмотрела на него с полной дезориентированностью, не зная, что ответить. Шок сковал всё её тело, пока она пыталась проанализировать услышанное и принять тот факт, что не лишится частички себя, если вдруг когда-то обратится.       Это… поразительно.       И всё же даже так она понимала, что не хочет быть вампиром. Это не для неё. Она не сможет смириться с тем, что вынуждена будет ради выживания питаться кровью. Или вдруг случится такое, что она и вовсе сорвётся? Этот исход нельзя игнорировать. Последствия и правда с большой вероятностью будут кровавыми.       А её эмоции? Она сейчас-то путается в них, а при вампиризме всё и вовсе усиливается во много раз и раскрывается потаённое.       Нет, такая жизнь определённо не для неё.       — Ведьмы скрывали это, сказав тебе, что Джо лишится всего, что имеет сейчас, чтобы ты не сделал её тем, кем она может стать, — произнёс Стефан, понимая, что теперь нет смысла скрывать и дальше. И лучше рассказать всё, прояснив, чтобы не было вопросов.       Клаус посмотрел на него, внимательно просканировав лицо вампира.       Он бы убил Сальваторе за то, что скрыл от него такие подробности касаемо Гилберт, которая стала вызывать в нём ещё больше противоречивых чувств. Судьба как будто насмехалась над ним. Всякий раз, когда у него в голове проскакивала мысль, что между ним и ведьмой не может быть ничего, случалось нечто такое, что полностью меняло его мнение. И теперь, когда стала известна главная тайна, он и вовсе задумался, насколько это звучит многообещающе. Это даёт ему ещё больше преимуществ: держать подле себя бессмертное оружие. Ту, что ещё впридачу стала иметь какую-то власть и влияние на него.       Мысли отразились в его глазах, что заметила Джоанна, помотав головой и делая шаг назад.       — Клаус, даже не думай, — сразу же пресекла она.       — Не думать о чём, любовь моя? О том, какой редкий экземпляр находится со мной? Или о том, что нас может ожидать, если мы…       — Нет никаких «мы» и тем более не будет никаких «если», — твёрдо отрезала она. Однако уверенность в словах быстро погасла, стоило ей заметить какую-то странную реакцию Клауса на сказанное. И всё же она продолжила, сглотнув: — Я не стану вампиром. Тебе нужна моя магия и кровь — ты получаешь всё сейчас.       Стефан тут же недоуменно нахмурился.       — В каком смысле «всё»? — спросил он, не припоминая, чтобы подруга делилась своей кровью хоть раз. Джо тут же прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнее. Сама же и сказала то, что намеревалась держать в секрете только между ней и Клаусом.       — То, что твоя подруга может в какой-то момент поделиться своей кровью, так ведь? — произнёс Клаус, не сводя глаз с девушки.       — Так, — кивнула она, мысленно выдыхая.       Вряд ли Сальваторе поверил, но понял одно: что бы там ни случилось — девушка пока явно не готова рассказать об этом. А что он будет за друг, если начнёт давить на неё и выпрашивать рассказать всё? Если скрывает — значит так нужно. Это её право. И если захочет, то расскажет, когда будет готова.       — Я посвящу тебя во все события чуть позже, Ребекка, — всё же обратил своё внимание на сестру Клаус.       — О, так меня снова заметили, чудесно, — с сарказмом ответила она, всплёскивая руками.       — Сейчас меня больше волнуешь ты, — снова обратился он к Гилберт.       — Что ещё? — недоумевала Джо.       Ей бы для начала самой попытаться принять услышанное!       Она ведь уже ясно дала понять, что против становления вампиром. Пусть даже и наполовину. Так что он хотел от неё ещё?       — Много чего теперь, любовь моя. Ожерелье, твоя открывшаяся тайна и то, что это даёт. И теперь я ещё больше не понимаю, по какой причине ты так глупо отказываешься от той силы и способностей, которыми можешь обладать.       — И от минусов, которые станут обязательной частью моей жизни, — добавила она. — Да и не горю я желанием стать бессмертной в семнадцать. Так себе прерогатива, если честно, — саркастично произнесла она.       — Должно ли это останавливать меня? — задал он только вопрос, в данный момент не подразумевающий действительного подтекста, который имелся во фразе. Но это всё равно сподвигло Сальваторе встать перед подругой, а сама Джо выпалила это знакомое «нет», говорящее, что она против всех его задумок.       — Вот поэтому ведьмы и скрывали от тебя это, — произнёс Стефан осуждающе.       — И правильно делали, — ответил незамедлительно Клаус, с недовольством посмотрев на него в ответ. — Я должен сейчас испытывать ярость, что ты скрыл от меня такое и сейчас стоишь на пути, но всё ещё проявляю к тебе великодушие. Хотя ты всё же выводишь меня уже из себя, — честно произнёс мужчина.       — Эй-эй! — не выдержала Джо, встав между ними. Теперь она загораживала собой Стефана, стоя достаточно близко к Никлаусу и, должна признать, что даже в сложившейся ситуации и при витающем в воздухе напряжении, искрящимся во все стороны, она испытывала какое-то непривычное трепетное чувство в груди. И почему-то уверенная ещё в том, что Клаус испытывал идентичные чувства. Он смотрел сверху вниз на девушку из-за роста, что даже обувь Гилберт на каблуке не компенсировала полностью этого. Это даже огорчало в какой-то маленькой степени.       — Ты рискуешь, любовь моя, — понизил он голос.       — Поговорку знаешь: «кто не рискует, то не пьёт шампанское»? Так вот я бы не отказалась сейчас выпить, — ответила она, заставляя мужчину усмехнуться.       — Успеется ещё, — кивнул он, на самом деле теперь тоже желая выпить чего-то крепкого. — Теперь мы займёмся более главными вопросами. Например, нашла ли ты ожерелье?       Джо кивнула, поджав слегка губы от понимания, что даже переведя вроде как тему, новая стала не лучше. Да и к тому, что они узнали сейчас, всё равно вернутся снова очень скоро.       А ожерелье и правда найдено. Правда на той, кому Клаус в последний раз обещал ноги вырвать, дабы не преследовала сестру и бывшего на пару с Деймоном. И как сказать теперь ещё и это Клаусу — вопрос хороший.