Анютины глазки

Постепенно наполнялся зал. Удивительной красоты филармония пестрила афишами, премьерами. Все вокруг говорило о богатстве, возвышенности, грациозности. Большая сцена, раскинувшаяся перед зрительным залом, смущенно скрывалась за бархатным, алым занавесом. О наличии выступающих напоминали лишь звуки, проскакивающие порой за кулисами. А зал все продолжал набиваться зрителями. Кажется, было выкуплено каждое место. Еще бы, такое событие — отчетный концерт всех музыкальных и танцевальных училищ, который обещал быть феноменальным. Почти последними заняли четыре места в первом ряду, перед самой сценой. Белов по-хозяйски уселся в место, небрежно поправляя рубашку. Сделать это качественно ему мешал букет цветов, который порядком потерял свою былую красоту. А аромат цветов прервал почти зудящий запах горячего беляша, что держал в руках Космос. Мужчина сел справа от товарища, откусывая кусок от выпечки. Мясо, лук и прочее, и чего уже не получалось разглядеть в начинке, вывалилось на брюки космонавту. — Ну ты животное, Кос, — хмыкнул Саша, покачивая головой. Космосу не удалось ответить из-за пчелы, подлетевшей на разговор и вмешиваясь в него. — Да он хотя бы придумал, как сделать этот унылый вечер чуть краше, — хохотнул Витя, садясь слева от Белова. — Честное слово, Сань, нашел куда приводить. — Да помолчи ты, — угрюмо подал голос Фил, садясь последним на выкупленные по центру места. — Оля долго готовилась к этому концерту, ей будет важно увидеть нашу поддержку. — Браво, браво! — в унисон загалдели Пчела и Кос, захлопав в ладоши. Столь ранние аплодисменты прервали пожилые женщины с другого ряда, грозно шикнувшие «Цыц!». — Не те это бабки, которые я люблю, — покачал головой Пчела, наконец успокаиваясь и устраиваясь в кресле. Занавес открыли под оглушительные рукоплескания. Певцы, музыканты и танцоры из разных возрастных категорий выступали по очереди, сменяя настроение в зале. Порой это были маленькие девочки, прыгающие по сцене в балетных пачках, с трудом удерживая равновесие. Вслед за ними выходил мужской хор, которому помогал контрабас. — А сейчас вашему вниманию — лучшие скрипачки этой филармонии вместе с женским русским-народным ансамблем «Малинник»! — оглушительно объявил ведущий, на что в ответ получил восторженные свисты и овации. Занавес раскрылся в очередной раз, и за ним предстали три скрипачки. Две дамы сидели друг на против друга, а между ними, ближе к центру — Сурикова Ольга. Нежная девушка, чей робкий взгляд упал на зрителей. Хватило секунды, чтобы поймать ответный взгляд Белова. А взгляд такой теплый, восхищенный. Поверх румян, нанесенных кисточкой, проступил настоящий румянец. Кажется Оле, будто никого нет в зале, кроме Саши. Ему одному она сыграет эти плачущие мелодии скрипки, ему одному посвятит это выступление. А он и рад. Скрипки завыли свою колыбельную, перемещая зрительный зал в иной мир. Скрипачки, прикрыв глаза, аккуратно водили смычком по струнам, и каждая из трех скрипок удивительно подхватывала мелодии другой. Возможно, это было что-то о любви. О преданности, верности, желании. Этот гипноз не позволил зрителям проследить момент, когда на сцене выстроились танцовщицы. Девушки вышли на сцену в ярких, нарядных платьях, которые переливались всеми цветами радуги под светом прожекторов. Их костюмы напоминали страницы из сказок: длинные, пышные юбки из тяжелого шелка и бархата, украшенные изящной вышивкой и узорами. Рукава платьев, широкие и свободные, оканчивались узорами, а подол был украшен кружевами и золотыми нитями. На их головах красовались по две длинных косы, в которые были вплетены ленты и цветы. Скрипки, будто перестав горевать, взяли новые ноты, с каждой секундой добавляя все больше энергии мелодии. Зазвучало фортепиано, вслед за ним поспешил виолончель и чуть не опоздал контрабас. Флейта и тарелки игриво обменивались мелодиями. Танцовщицы развернулись, становясь вокруг скрипачек. Они словно плыли по сцене, это ощущение давал длинный подол их юбок. Центр первой линии заняла невысокого роста танцовщица. Схватив юбку по оба края, она легко подпрыгивала на месте, а кружевной подол вслед за ней. С лица ее не спадала выдрессированная улыбка. Руки ее, подобно ветвям на ветру, плавно кружили за ее движениями, а косы обещали не распуститься при очередном повороте. Как раскованна была танцовщица, видя эти взгляды. Мысли из головы улетучивались, оставалась лишь музыка, эта сцена и она, знающая, как идеально повторяет за ней все движения ансамбль. Теперь гипнозом выступал танец. Пестрые, как павлины, юбки то и дело игриво задирались, но многочисленные слои не давали увидеть больше, чем хотелось бы. Звуки скрипки элегантно приглашали зрителя на танец, такой романтичный и чувственный, а выступление ансамбля буквально выдирало со своих мест, заставляя пуститься в этот дикий пляс. Виктор долго изучал танцовщиц, пока не остановился на одной из них. На той самой, что плясала по центру. На лбу у нее проступали капельки пота, щеки игриво порозовели, а втянуть кислород порой удавалось исключительно ртом. Это была красивая картина, которой Пчела любовался, и будто бы дорисовывал что-то в голове. Однако юноша резко встрепенулся, как и танцовщица, проморгав несколько раз. Они что, серьезно успели поймать взгляды друг друга? Девушка тут же вернула привычную улыбку, боясь нечаянно взглянуть в центр зала. Конечно, по середине сидел Александр, так нахваленный Олей. А по бокам от него, как называла их танцовщица, сидели «уголовники». Скрипки резко замокли, а танцовщицы, распустив косы в одно движение, подняли руки вверх. Они прокружили ленточками над головами, обозначив этим конец выступления. Мужчины повставали со своих мест, гордо неся женщинам букеты. Среди таких павлинов был и Белов, также вставший со своего кресла и направившийся к сцене. Ольга заулыбалась пуще прежнего, чуть не выронив скрипку из рук. А хмельной Саша, опьянев вовсе не от алкоголя, протягивал девушке цветы. Пчела вскочил со своего места, в одно мгновение оказываясь рядом с Белым. За секунду до того, как букет окажется в руках Оли, Витя выдернул один цветок из общей композиции. — Ну ты дурень, тут же четное теперь! — гавкнул Саша, все равно протянув букет Оле. Смущенно, но уже от произошедшего конфуза, скрипачка приняла сверток. Витя протягивал поломанную красную розочку танцовщице, что была в первой линии. Кажется, девушка еще ни разу не принимала подобные жесты, а уж тем более от незнакомых их людей. — Ну возьми, красивая, — усмехнулся Пчела, обольстительно подмигивая даме. Танцовщица быстро нагнулась, забирая цветок из руки парня и вновь выпрямилась. А розочка-то совсем жухлая, колючая и уже увядающая по краям. И вот это романтика! Главный зал филармонии был закрыт уже как несколько часов, зато зал для дискотек, находившийся на цокольном этаже, галдел во всю громкость. Молодежь, что приходила на концерт и строила из себя эстетов, наконец сумела выпустить всех своих демонов. Девчонки скакали в полукругах, а парни отходили к стене, приглядываясь к девочкам. Темнота зала на несколько секунд освещалась диско-шаром и небольшими прожекторами, что крутились над потолком. Бригада зашла в зал, бурно переговариваясь друг с другом о чем-то. Ольга мечтательно вела Сашу за руку, с трудом сдерживая желание пуститься в пляс с юношей. В это время Космос, Пчела и Фил, будто голодные звери, озирались вокруг, пытаясь найти взглядом самых потных и красивых. По центру зала скакали сегодняшние танцовщицы. Узнать их было не сложно — даже самые незамысловатые движения у девочек получались как-то по-особому, нежно и пластично. Дама, одаренная жухлой розой, перескакивала с ноги на ногу, то и дело поднимая темно-каштановые волосы к макушке, дабы те, мокрыми копками не прилипали к шее. Вместо яркого платья, на девушке были широкие джинсы и майка, что совсем не сковывали ее движений. Круглые бедра раскачивались из стороны в сторону, а руки не могли найти опору, отчего постоянно кружили то в воздухе, то на ее теле, словно изучая эту манящую, женскую анатомию. Фил и Космос отошли к стене, пытаясь в темноте наощупь открыть флягу с коньяком. Пчела оглядывал зал, как наконец, остановил рыщущий взгляд на прыгающей девчонке. Цель на сегодняшний вечер была найдена. Да и танцовщицы всегда были приятны в постели — секс, из простого соития, превращался в страстное танго. Очередная песня сменилось другой также плавно и незаметно, как и Витя оказался за спиной девушки. Его руки последовали вслед ее рукам, ловко перехватывая девушку за талию и поворачивая к себе лицом. В воздухе смешались ароматы женского и мужского парфюма, приторно-сладкого дезодоранта и терпкого, даже слишком, коньяка. Женская рука легла на плечи юноше, а его ладони по-хозяйски устроились на ее талии. Опускаться ниже было еще рано. — Как зовут эту звезду? — перекричал Пчела музыку, наклоняясь к девушке. Расстояния между ними было почти в две головы. — Я Анна, — также крикнула девушка, вставая на носочки. — Вау, — растянулся в улыбке Витя, притягивая даму еще ближе. — Это как цветы. Глазки у тебя, кстати, ничего. Как по волшебству, ее глаза принимали любой цвет, каким загорались прожектора. То они были ядовито зеленые, то злостно красные, то ледяные синие. И ни капли настоящего цвета. Витя, очевидно, планировал вести этот танец, дабы каждое его движение все ближе подводило девушку к его кровати. Но Аня не привыкла быть ведомой, иначе она бы не стояла в первой линии, занимая центральную точку. Либо она ведущая, либо она уходит со сцены. Резко убрав руки с плеча юноши, девчонка взяла его за ладони, образуя между ними расстояние. Ее ноги заплясали быстро и резво, делая то шаг вперед, то шаг назад. Бедра в такт качались то на левую ногу, то на правую. И правда, чертово танго. Вите лишь оставалось учиться на ходу и повторять, ведь парень уже был втянут в эту авантюру. Но и он сам не промах. Аня не успела оказать сопротивление, когда Пчела закрутил ее под своей рукой, опуская к земле. Он держал ее за талию, уже опуская голову в низ. Но Нюра лишь игриво коснулась его щеки, заставляя Витю отвернуться. Девушка вновь выпрямилась перед парнем, смело запрокидывая свое бедро к его ноге. Юноша поймал ее ногу, снова пытаясь сократить между ними расстояние. И у него это получилось. Витя резко дернул девушку вперед, заставляя Анну прыгнуть вперед на одной ноге, чуть не падая. Пчела коснулся своими губами ее кончика носа, как получил звонкую пощечину. Ну нихуя себе! — Еще чего, блять! — рявкнула Аня, высвобождаясь из цепких лап юноши. — Мы вообще-то просто танцуем! — Да, конечно, поэтому ты так вешаешься на меня, — с ноткой обиды закивал Витя, медленно подходя к девушке. Нюта расценила это как угрозу. — Если ты ищешь ту, что будет вешаться на тебя, то ты пришел явно не по адресу, — процедила Аня, задирая голову вверх. — Опа, ребятки, — весело пропел Космос, оказываясь за спиной Вити. — А у нас тут какой-то конфликтик вышел, да? Прекрасное создание, тебя обидел этот гоблин? Но Аня уже развернулась, зашагав прочь из зала. Она задержалась лишь на мгновение, чтобы взять со стула свою кофту. Шлейф сладких духов ушел вслед за их хозяйкой. Парни вышли из филармонии. Ольга держалась за локоть Саши, слушая дискуссию парней. — Да Пчела, неужели так рано стал терять хватку? — задумчиво произнес Фил, всеми силами скрывая насмешку. Космос, не скрывая ничего, прыснул со смеху. — Блять, — прорычал Витя, нечаянно роняя сигарету из зубов. — Сама не знала, чего хотела, еще и виноватым выставила. — Вообще-то, Аня очень хорошая, — хмыкнула Оля, пожимая плечами. — В детстве мы часто пересекались в музыкальных залах, так и задружились. Она, может быть, и позволяет себе вольностей, но во многом мы с ней схожи. — Да что ты, маленькая моя, — улыбнулся Саша, поднимая брови. — Неужели она такая же правильная и скучная? — Саш, отстань, — обиделась Ольга, безуспешно пытаясь вырвать руку от Белова. Витя посмотрел куда-то вдаль, как его взгляд остановился на проходящей мимо фигурке. Аня переходила дорогу недалеко от них. — Красавица, а его, кстати, Витя зовут! — прикрикнул Космос, обнимая Пчелу за плечи. Анна бросила быстрый взгляд на компанию, сощурившись. Отчего-то обидно ей было видеть среди них Олю. Разве такая, как Оля, согласилась бы на таких товарищей? Пчелкин хитро улыбнулся, словно не собираясь ставить точку. Аня обиженно хмыкнула, оставив за собой…запятую? А глаза ее были серыми, как утренний туман.