В отражении Хрустального древа

      Тард глубоко вздохнул и умыл лицо холодной водой, однако долгожданную бодрость он так почувствовать и не смог. Видимо, такую сильную усталость уже нельзя было просто смыть водой.       Все эти дни бета совершенно не мог себе позволить даже минуты покоя. Дела росли и множились, словно грибы после дождя, и казалось, что за пределами его внимания они плодились ещё быстрее. Тард даже предположить не мог, как Эйзекиль на протяжении нескольких месяцев справлялся с таким нескончаемым потоком работ в одиночку. А теперь, когда им пришлось в срочном порядке организовывать спасательную операцию, дел стало ещё больше.       — Тебе бы не помешало вздремнуть хотя бы пару часов, — донесся до мужчины обеспокоенный голос Эйри. — Это я тебе не только как жена, но и как лекарь говорю.       Девушка подошла к Тарду поближе и прижалась теплой щекой к его обнаженной спине, после чего обняла бету за талию.       — Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, — с грустью произнес Тард. Он с нежностью накрыл ее руку своей ладонью и начал мерно поглаживать пальцами нежную кожу на тыльной стороне ладони Эйри. — У нас осталось слишком мало времени, но мы обязаны всё успеть, ведь цена ошибки слишком высока… Вот когда отряд вернется в полном составе и приведет сюда Джера целым и невредимым, я с удовольствием завалюсь спать хоть на целые сутки. А может и на двое…       — А мне можно с тобой? — со вздохом поинтересовалась Эйри.       Тард не выдержал очарования своей жены и улыбнулся. Он поднес руку Эйри к своим губам и мягко ее поцеловал.       — Тебе, мое сердечко, всё что угодно.       — В таком случае, можно я закажу ещё два хирургических набора и ту машинку для формовки пилюль? — оживленно поинтересовалась омега и игриво потерлась щекой о его спину.       — Что угодно, кроме покупки хирургического набора и машинки для пилюль, — с той же мягкой и мечтательной интонацией произнес Тард. Эйри лишь фыркнула от смеха и легонько ущипнула его за бок.       — А я уже надеялась тебя на слове подловить.       — Милая, — вздохнул бета и развернулся к девушке лицом. — Ты прекрасно знаешь, что сейчас у нас все средства уходят на закупку оружия и снаряжения. Я не могу отдавать предпочтения твоим просьбам, ведь это…       — Я знаю, знаю, — успокоила мужчину омега, положив ему руки на грудь. — Просто к слову пришлось. Думала, ты оценишь шутку.       — Оценил, но мне даже в шутку тяжело тебе отказать, — покачал головой бета. Немного погодя его лицо приобрело более серьезный вид. — Скажи, как там поживает ильв?       — Ты ещё спрашиваешь, — фыркнула Эйри, закатив глаза. — Он очень быстро идет на поправку. Думаю, к вылазке будет как новенький.       — Да-а-а, не знаю даже, радоваться мне твоим словам или нет, — устало произнес Тард, покачав головой. — Уж очень не хочется отправлять на задание непроверенных людей. Увы, но за время нашего пути мне так и не удалось узнать его поближе. Единственное, что я знаю, так это то, что он отличный лучник.       — О, милый, поверь. Даже если вы его свяжете и запрете на самом нижнем уровне пещеры, он все равно выберется и пойдет с вами. Арнан так преисполнился после такой неожиданной новости, что теперь его не остановят даже демоны бездны.       — Это меня и тревожит, — поджал губы бета. — Он совершенно выбит из равновесия и стал слишком чувствительным. Я не хочу, чтобы в самый ответственный момент он поддался своим эмоциям и раскрыл нас.       — Я, конечно, не так давно с ним знакома, — пожала плечами Эйри, — но он мне не кажется таким безответственным. Да, не спорю, по началу он был несколько не сдержан, но подавители делают свое дело. Вон девчонки в лазарете на него нарадоваться не могут. Он никогда не отказывается помочь и выполняет любые просьбы: воду таскает, больных переносит, травы толчёт. Мне кажется, что его чувство вины так велико, что он сделает все что угодно, лишь бы операция по спасению принца прошла успешно.       — Я не понимаю, как вообще такое могло произойти? — нахмурился Тард, вспоминая недавний разговор. — Как можно начисто забыть о том, что ты кого-то пометил?       — О, поверь, в этом нет ничего необычного. Если у пары высокая совместимость, то они вполне могут совершенно потерять голову от феромонов друг друга. К сожалению, когда боги создавали альф и омег, они решили, что в подобных вопросах должны доминировать инстинкты, а не здравый смысл.       Я вначале была удивлена, что он не понял ничего по феромонам омеги, но один его вопрос поставил все на свои места. Он спросил, не будет ли этот подавитель лишать его обоняния. Я вначале удивилась, но потом он мне поведал, что во дворце его поили какой-то адской смесью подавителей, которые на месяц лишили его обоняния. Так что ничего удивительного, что он был не в курсе. Мне кажется, что тебе здесь не о чем беспокоиться. Джер явно небезразличен ильву, поэтому тот не станет бежать от ответственности или саботировать вылазку.       — Хорошо, если это так, — вздохнул Тард, а после наклонился и с нежностью поцеловал Эйри, наслаждаясь мягкостью её нежных губ. Омега ответила ему со всей присущей ей статью, отчего у беты закружилась голова. Он до сих пор не мог поверить, что эта прекрасная и своевольная девушка выбрала именно его и согласилась стать его женой. Лишь когда они в полной мере насытились друг другом, Тард отстранился и тихо произнес: — После вылазки несколько дней не буду выпускать тебя из объятий.       — Я запомню твое обещание, — смущённо хихикнула Эйри, игриво поведя плечами. В следующее мгновение ее лицо стало серьезным. — Скорее бы все это закончилось.       — Закончится, — с нежностью произнес Тард, заключив девушку в свои объятия. — Мы обязательно принесём мир в эти земли и освободим всех невинно осужденных. А после уедем с тобой далеко-далеко, купим ферму, заведём хозяйство. Ты будешь выращивать свои травы и лечить людей, я открою мастерскую. И мы вдвоем будем жить в свободной империи и больше никогда не будем никого бояться.       — Какие заманчивые перспективы, — мечтательно улыбнулась Эйри, после чего поцеловала супруга в колючую щеку. — В таком случае нужно скорее вернуться к своим делам. Мир сам себя не спасёт. И… кстати. Зайди к уважаемому Эверету. Пусть он и не показывает вида, но на самом деле места себе не находит. Думаю, разговор с тобой его подбодрит.       — Хорошо, я все равно к нему собирался, — с готовностью согласился Тард, а после поцеловал напоследок омегу в висок. — Хорошего тебе дня. Буду с нетерпением ждать вечера, чтобы вновь тебя увидеть.       — Иди-иди, — лишь хихикнула девушка, провожая бету ласковым взглядом.       Переодевшись в чистую рубашку, Тард ненадолго задержался у зеркала и привел в порядок свои волосы. Собирая отросшие пряди в небольшой хвостик, он мысленно отметил, что не мешало бы попросить Эйри его постричь. Но не сейчас, а после возвращения отряда из форта.       Годы служения на ответственных должностях сделали бету несколько суеверным, и, как бы он ни старался, ему все равно не удавалось пересилить себя и нарушить некоторые негласные правила. В глубине своей души он искренне считал, что если был хотя бы небольшой шанс, что все эти суеверия правдивы, то придерживаться их явно стоило. Как только он переступил порог своего дома, на него тут же навалилась огромная куча дел. По дороге на ристалище он успел отдать несколько важных приказов, подписать накладные и дать свое разрешение на покупку провианта. Эта многозадачность и постоянное напряжение сильно выматывало бету, но он старался не поддаваться усталости.       Вопреки его ожиданиям, Эверета на ристалище не оказалось. Новобранцы занимались подготовкой под руководством местных наставников, а вот самого омегу нигде видно не было. Не было его и рядом с Ноа, который нашелся в штабе возле большой карты севера Визалии. Однако альфа смог ему подсказать, что Эверет не так давно удалился в свои покои и просил его по пустякам не тревожить. Поблагодарив Ноа за информацию, Тард отправился к неровному ряду домов, что стояли неподалеку. Подойдя к интересующей его двери, бета громко постучался.       — Это Тард, я могу войти?       — Да, войди, — послышался приглушенный ответ по ту сторону двери.       Оказавшись внутри небольшого домика, бета с интересом оглянулся, ища взглядом омегу. Минуя прихожую, которую Эверет переоборудовал в кабинет, Тард оказался в небольшой спальне, посреди которой в кресле расположился хозяин — сам Эверет. К удивлению беты, омега держал в руках круглые большие пяльцы и что-то задумчиво вышивал. В очках и со спящим на коленях зверенышем мужчина выглядел по-домашнему теплым, что совершенно рознилось с его обычным серьезным и суровым образом.       — Ты решил заняться рукоделием? — миролюбиво поинтересовался Тард. Подойдя поближе, бета аккуратно погладил звереныша по голове. — Привет, Имирин. Вижу, ты нашел себе нового друга.       Маару приподнял голову и тихонько запищал от удовольствия.       — Да, выдалась свободная минутка, — уклончиво ответил Эверет, снимая очки, которые он был вынужден носить с того момента, как разменял пятый десяток. Вот уже четыре года он тщетно пытался скрыть этот недуг, поэтому надевал очки лишь когда оставался наедине. — Скажи, вы уже утвердили список тех, кто отправится в форт?       — Да, утвердили, — кивнул Тард. Он вернулся в гостиную и забрал оттуда один стул, после чего поставил его рядом с креслом Эверета. — Пятнадцать человек, которые я отобрал лично. Завтра ближе к вечеру они в составе патруля имперцев войдут в форд. Верес уже прислал письмо с инструкциями.       — Хорошо, — кивнул мужчина, после чего оторвал взгляд от вышивания и перевел его на бету. — А ты? Ты пойдешь вместе с ними?       — Да, я буду отвечать за тех, кто пойдет в арсенал, а остальных поведёт Берд.       — А ильв? — как бы между прочим поинтересовался Эверет. — Он тоже с вами идет?       — Да, — коротко кивнул Тард, наблюдая за реакцией мужчины. — Берд видел его в деле и сказал, что он отличный лучник. Думаю, нам не помешает такой воин в отряде.       — Да, может ты и прав, — тяжело вздохнул Эверет, возвращаясь к вышиванию. В этот момент Имирин поднял голову и поднял на мужчину сонные глаза. Омега машинально погладил маару по гладкой спинке, успокаивая. — Но не перевесит ли мастерство ильва его несдержанность? Мне кажется, что ему не место в вашем отряде.       — Я понимаю твоё беспокойство, — улыбнулся Тард. Он прикоснулся к деревянным кольцам и медленно опустил их вниз, не позволяя омеге прятаться за ними. — Однако Эйри говорит, что ильв полностью здоров и, благодаря ее травам, прекрасно себя контролирует. Пусть ваше первое знакомство и произошло несколько скомкано, но он действительно не так плох, как тебе могло показаться. Даже Эйри он понравился.       — У меня нет причин доверять ему, — тяжело вздохнул омега, наконец-то отложив свое рукоделие в сторону. — Уже то, что он не совладал с собой и при первой же встрече пометил омегу, уже о многом мне говорит.       — Но ему доверяет Джер, — возразил Эверету Тард. — И, как говорит Эйри, такое бывает, когда у пары очень высокая совместимость. За время нашего путешествия я видел, как они смотрят друг на друга, и могу сказать, что чувства у них взаимные.       — Джер вырос в ужасном и жестоком месте, — возразил Эверет, покачав головой. Теперь в его голосе отчетливо ощущалось беспокойство, а от прежнего холодного безразличия не осталось и следа. — Среди бесчувственных и гнилых людей. Я боюсь, чтобы его неопытность и наивность не сыграла с ним злую шутку…       — Думаю, когда вы наконец-то встретитесь, он приятно тебя удивит, — улыбнулся Тард и потянулся вперед, чтобы взять омегу за руку. — Потому что он совершенно не такой, каким ты его себе представляешь. Джер очень добрый юноша, но далеко не глупый. Может, жизненного опыта у него действительно маловато, но, когда я с ним общался, то неизбежно вспоминал тебя. Вы с ним очень похожи.       Эверет сделал глубокий вдох, борясь со своими эмоциями, что терзали его изнутри. В этот момент он был не командиром повстанцев, а самым обычным и встревоженным омегой.       — Верни брата домой, — наконец-то произнес он, с мольбой глядя на сына. — Хорошо?

***

      Джер сцепил руки в замок и до боли сжал свои пальцы. Казалось, что стены тесной камеры давили на него, усиливая и без того возрастающую тревогу. В подземелье было очень темно, и лишь свет от редких факелов освещал пустой коридор. По пути сюда омега невольно услышал стоны и причитания местных узников, но, к его удивлению, Криан прошёл мимо пустых камер в центральной части темницы и повёл его в дальнюю часть подземелья. Как только за спиной Джера со скрипом закрылась тяжёлая металлическая дверь, омега невольно вздрогнул. Звук удаляющихся шагов Криана и стражи гулом разносился по подземелью и вскоре окончательно растворился в полутьме.       В этот момент Джер судорожно вздохнул и в тщетной попытке привести свои мысли в порядок закрыл своё лицо руками. Новость о его положении настолько шокировала омегу, что от его недавней апатии и безразличия не осталось и следа. Принца била мелкая дрожь, а сердце тревожно колотилось в груди, ведь он совершенно не ожидал, что в ту ночь в его теле расцветёт не только метка, но и маленькая жизнь. Но… как такое могло произойти?! Он был уверен, что лекарь императорской семьи не допустит, чтобы императорский омега понёс от порабощённого врага. Но… ещё больше его волновал вопрос, почему он сам ничего не почувствовал? Конечно, его знания о беременности были весьма расплывчатыми, он наивно полагал, что подобные изменения в своём теле просто невозможно не заметить. Джер в принципе считал процесс появления новой жизни несколько сакральным, поэтому ему казалось, что оми обязательно должен чувствовать своего ребёнка через особую связь. Но реальность оказалась совершенно иной.       Джер глубоко вздохнул, после чего решился убрать руки от своего лица. Дрожащими пальцами он прикоснулся к своему животу и полностью сосредоточился на своих ощущениях. Неужели… неужели прямо сейчас там затаилась маленькая жизнь? Руки с нежностью обвили живот в робкой попытке огородить его от недружелюбного и страшного подземелья. Постепенно сквозь тревогу и липкое чувство страха начала проглядывать робкая радость, что зародилась в сердце омеги при мысли о том, что он носил под сердцем частичку своей первой любви. Что, несмотря на все невзгоды, этот малыш всё равно решил выбрать своим оми именно его. Резкий укол вины нарушил эту идиллию, когда Джер внезапно осознал, что из-за своего неведения он едва не лишил жизни своё ещё не родившееся дитя. Но миновала ли беда?       Криан пообещал, что поможет ему, но может ли Джер ему доверять? Да, в детстве они были очень дружны, но всё это было в прошлом. Они уже давно выросли и приняли правила взрослой жизни, и, если существование Джера было далеко не радужным и интересным, то Криан обладал гораздо большей свободой и ему было что терять. Может, он тоже дорожил воспоминаниями об их совместных играх и скучал по ним так же сильно, как и Джер? Но достаточно ли одной сентиментальности, чтобы рискнуть своим положением и нарушить прямой приказ наследного принца? Нет, мотивы старшего брата омега разгадать не мог, и от этого ему становилось ещё тревожнее. Даже если Криан вызволит его из этой темницы и форта в целом, то куда он его увезёт? Позволит ли он оставить ребёнка или же у него были свои планы на императорского омегу. Поскольку Джер во дворце жил обособлено и был очень далёк от дворцовых интриг и сплетен, он понятия не имел о том, что происходило между принцами-альфами. Может, Криан пытается бороться за право занять трон вместо Джоула, и для реализации этого плана альфе был нужен Джер? Этот вариант показался омеге более логичным.       В любом случае, теперь Джеру следовало быть осторожнее, ведь он больше не принадлежал самому себе.       «Маленький, ты… ты действительно там?» — мысленно обратился омега к малышу в своём лоне. Несмотря на растерянность и полное неверие в происходящее, он все равно испытывал сильное волнение во время этого воображаемого разговора. — «Если ты действительно там, то я тебе обещаю, что твой оми будет очень стараться, чтобы с тобой не случилось ничего плохого. Всё будет хорошо, малыш. Теперь я буду намного осторожнее… Ты только не бойся. Мы обязательно с тобой справимся».       Невольно его пальцы начали с нежностью поглаживать живот, словно пытаясь успокоить не только самого себя, но и встревоженное дитя в своем лоне. Наверняка ребенок чувствовал его тревогу и теперь был очень напуган. Омега прикусил нижнюю губу, пытаясь справиться со своими эмоциями, но слезы все равно предательски потекли по его щекам. Потрясения последних дней не смогли оставить его равнодушным, отчего контролировать себя было практически невозможно. Омега громко шмыгнул носом и быстро утер краем рукава слезы, но в этот момент он услышал чей-то голос.       — Эй, тут кто-нибудь есть?       От неожиданности омега подпрыгнул на месте. Он наивно полагал, что в этой части темницы он был совершенно один, поэтому услышать голос другого пленника было совершенно неожиданно. В какой-то момент он даже подумал, а не призрак ли его позвал, но тут же помотал головой, стараясь избавиться от накатившего чувства страха.       — Да, — немного севшим от волнения голосом отозвался омега.       — О, как отрадно это слышать, — послышался тяжелый вздох. Джер осторожно подошел поближе к решетке, отделявшей камеру от коридора, но увидеть своего соседа он так и не смог. — Вынужден признаться, что нахождение здесь может полностью лишить рассудка. Я надеюсь, вы не плод моего воображения?       — Нет, я… я тут недавно, — ответил Джер, нахмурившись. Омега казалось, что такую витиеватую манеру общения он уже слышал раньше, однако хриплый голос собеседника был ему совершенно незнаком.       — Мне очень жаль это слышать, — с грустью отозвался голос. — Место прескверное, должен заметить. И кормят тут одними помоями… Эх, как жаль, что я не успел напоследок поесть в «Сытой чайке»… Теперь мне это божественное рагу является лишь во снах…       Услышав знакомое название, он тут же встрепенулся и весь обратился в слух.       — Мэтью? — взволнованно поинтересовался Джер, схватившись руками за решетку. — Это ты?       — Джер? — шокировано ответил альфа. Со стороны камеры барда послышалось едва различимое шуршание, после чего его голос стал громче. — Что ты тут делаешь? Боги, неужели вам тоже не удалось сбежать? А где Арнан?       — Им не удалось его поймать, — уклончиво ответил Джер.       — Не удалось? То есть как, он что, бросил тебя?       Омега удивился, когда почувствовал гневные нотки в голосе Альфы. Он всегда был максимально расслаблен и спокоен, поэтому услышать его взбешенным было странно.       — Нет, это не так, — поспешил восстановить справедливость омега. — В каком-то смысле это я… его бросил. Он не хотел меня оставлять, но ему ни в коем случае нельзя было попасть в руки солдат. Иначе его бы просто убили на месте! Я просто не мог этого допустить! Поэтому я сам сдался, чтобы дать ему возможность сбежать.       После этих слов в воздухе повисла звенящая тишина, и сколько бы Джер не вслушивался, он никак не мог уловить даже дыхание альфы.       — Вот оно как, да? — наконец-то послышался хриплый голос Мэтью. — Прости, но… мне нужно прилечь. Что-то я не очень хорошо себя чувствую.       — Что случилось? — обеспокоенно поинтересовался Джер.       — Позже, прошу. Дай мне немного времени.       После этого омега услышал тихие шаги, после чего альфа издал приглушенный стон и окончательно затих.

***

      Весь вечер Арадан провел в арсенале, выбирая необходимое для вылазки оружие.       Если метательные кинжалы он нашел достаточно быстро, то к выбору лука он подошел уже со всей ответственностью. Местные работники никак не препятствовали его передвижению, так как Тард предупредил их заранее и попросил оказывать ильву любую посильную помощь. Арадан очень придирчиво перебирал все имеющиеся луки, подмечая их преимущества и недостатки. Где-то он находил дефекты древесины, что делало оружие хрупким и ненадежным. Иногда подмечал неверное крепление тетивы к плечам, но больше всего его расстраивали рукоятки. Лишь спустя какое-то время он смог подобрать себе лук, который более или менее удовлетворял его требования. Удобная рукоятка, достаточно гибкие плечи, сносная древесина, и лишь тетива вызывала у него вопросы, но это было не важно. Несколькими часами ранее он уже добыл все необходимые материалы, чтобы сплести свою собственную.       Окончательно определившись со своим выбором, он попросил у оружейников тонкие полоски кожи для рукоятки и заготовки для стрел. Не то чтобы он не доверял местным мастерам, просто подготовка к грядущей операции помогала усмирить бушующие в его голове эмоции. Эйри предупреждала, что подавители не смогут полностью убрать дискомфорт от разлуки со своим омегой, однако и без синдрома расставания Арадану было о чем переживать. Дождавшись, когда ему отдадут все необходимые инструменты и материалы, он расположился в дальнем конце зала и приступил к подготовке лука. Первым делом он срезал старую тетиву и оплетку, после чего взял полоски кожи и надежно обмотал ею деревянную рукоятку, уделив особое внимание тому месту, где стрела соприкасалась с луком.       Новость о метке совершенно выбила Арадана из колеи, ведь он никогда и подумать не мог, что когда-нибудь он пометит омегу и начисто об этом забудет. Во всяком случае, Арадан ни разу не слышал, чтобы альфа даже не подозревал о наличии метки. Конечно, свое дело сыграли проблемы с обонянием, но… Арадан на мгновение оторвал взгляд от лука и погрузился в свои невеселые мысли. Неужели вся его влюбленность и нежность по отношению к омеге была лишь из-за метки? В голове стали появляться всплывать мимолётные отрывки из его воспоминаний: восторженное лицо Джера, его милая привычка прикусывать нижнюю губу, когда он волнуется, его самоотверженность и доброта, то, как горели его глаза, когда он слушал истории ильва… Нет. Альфа покачал головой и закрепил остаток кожаной полоски клеем. Это не была влюбленность под воздействием феромонов. Джер обладал своей особой и очень уютной аурой. Он не был испорчен и сохранил свою особую чистоту, которая и привлекала альфу.       Тяжело вздохнув, Арадан приступил к плетению новой тетивы. Он достал из кармана добытые заранее у местных ткачих льняные нити, а также сверток с локонами омеги. На мгновение он замер, задержавшись взглядом на свертке, но вскоре вернулся к плетению. Что почувствовал Джер, когда его альфа о нем забыл? От этой мысли у ильва болезненно защемило в груди. Судя по всему, омега полностью принял ситуацию и не держал на него никакого зла, хотя и имел полное право. Но, зная, в какой обстановке вырос Джер и какие ценности ему привили с детства, подобное поведение омеги было совершенно не удивительно. Вспомнив о порядках в императорской семье, Арадан невольно нахмурился и напряженно поджал губы. Если его братья позволят себе грубость по отношению к омеге, ильв не успокоится, пока не переломает им все кости…       В груди вновь начало разгораться пламя праведного гнева, поэтому Арадан поспешил направить русло своих мыслей в иную сторону. И все же, пусть он и понимал причины, по которым Джер предпочел держать свою метку в секрете, он всё равно не мог избавить от одного назойливого и саднящего чувства. В глубине души ильв чувствовал досаду, ведь ему казалось, что за время пути они стали ближе. Он был уверен, что омега смог расслабиться и начать ему доверять, но, видимо, Арадан лишь принимал желаемое за действительное. Зная Джера, он вполне мог просто подстраиваться под него, опасаясь обидеть ильва.       Когда Арадан закончил плести тетиву, он взял в руки увесистый кусочек воска и начал втирать его в получившийся жгут. Светлые волосы Джера идеально слились с грубой льняной нитью, наполняя тетиву особой сакральной силой. Этот лук должен сослужить хорошую службу и помочь Арадану спасти свою пару, поэтому ильв старался напитать тетиву своей решимостью. Даже если бы на шее у Джера не было его метки, Арадан все равно сделал бы все возможное и невозможное, чтобы вызволить его из плена, но теперь все было иначе. Вопрос вызволения своей пары стал вопросом чести, ведь он больше не собирался сдерживать себя и планировал сделать омегу по-настоящему своим. Видимо, Фейра все ещё присматривал за своим сыном, ведь встречу с повстанцами иначе как везением назвать было трудно.       Периодически Арадан слышал про отряды сопротивления, но он даже предположить не мог, что у них было централизованное управление и неплохое финансирование. Но больше всего его поразило то, что одним из лидеров сопротивления будет член императорской семьи.       Спросить Тарда напрямую о его происхождении Арадан не решался, а из разговоров местных он узнал лишь о том, что раньше бета служил в императорской армии и даже добился успехов на этом поприще, однако он не был согласен с политикой императора. Поэтому в какой-то момент Тард перешел к повстанцам и смог объединить под своим руководством разрозненные отряды сопротивления. Благодаря своим навыкам он заслужил доверие и уважение местных, однако никто из них даже не догадывался, кем на самом деле был бета. Если Имирин среагировал на его запах, значит, у них с Джером было довольно близкое родство. Кузен? Дядя? А может, брат? Тард действительно был похож внешне на Джера, лишь черный цвет волос несколько смущал ильва, однако изменить цвет не было такой большой проблемой. Не только Тард заслуживал внимание ильва.       Другие члены совета также показались Арадану совсем непростыми людьми. Светловолосый мужчина по имени Эверет явно был благородного происхождения, а вот Ноа вовсе не был визалом. Что в совете делал либриец, альфа даже предположить не мог. А вот Эйзекиль не показался альфе кем-то особенным, но, возможно, что в дальнейшем Арадан поменяет свое мнение о нём.       Примерив тетиву на лук, он удовлетворенно хмыкнул, после чего приступил к изготовлению стрел. Проверив основу на изгиб, он принялся затуплять конец будущего древка и осторожно выпиливать желобок для тетивы. Все эти привычные и размеренные движения сделали своё дело, позволив ему войти в какое-то медитативное состояние, наконец-то позволяя отдохнуть измученному разуму. После того, как оперение заняло свое место, а наконечник завершил общую картину, Арадан вышел из оцепенения и осмотрелся по сторонам. Чтобы привести в порядок встрепанные от работы перья, ильву был необходим горячий пар, однако в оружейной бурлящего на огне чайника предсказуемо не оказалось. Как не оказалось и местных работников, которые к тому моменту покинули зал и, видимо, разбрелись по арсеналу. Проходя мимо стеллажей, Арадан задумчиво рассматривал их содержимое, пока его взгляд не наткнулся на одиноко стоящую фигуру. Вопреки его ожиданиям, это не был работник оружейной, а один из членов местного совета.       Эйзекиль до последнего не замечал приближение Арадана, который по привычке ступал совершенно бесшумно. Мужчина задумчиво перебирал что-то в ящике, когда наконец-то оторвал от него глаза и встретился взглядом с Араданом.       — Грыха! — испуганно вскрикнул Эйзекиль, отстранившись. Окончательно осознав, кто перед ним стоит, мужчина нахмурился. — …Ильв? Ты что тут делаешь?       — Подбираю снаряжение для завтрашней операции, — ответил ильв, внимательно наблюдая за мужчиной. Его поведение казалось ему странным. — С разрешения Тарда, разумеется.       — Тарда, значит, — задумчиво протянул мужчина, изучая альфу взглядом. — Ну раз он разрешил, тогда чувствуй себя как дома. Так тебе все-таки разрешили участвовать в освобождении принца? Я думал, что в твоем состоянии тебя из лазарета не выпустят.       — Эйри подтвердила, что я полностью восстановился.       — Ну и славно, — вздохнул мужчина, после чего поднял с земли увесистую сумку и закинул ее на плечо. — Не буду тебя больше отвлекать. Завтра предстоит важное дело, поэтому хорошенько подготовься, ведь спасение принца совсем не шутка, да? — мужчина на мгновение умолк и перевел на ильва серьезный взгляд. — И да помогут вам боги.       С этими словами он закинул сумку на плечо и неспешным шагом направился к выходу. Арадан остался безмолвным, прекрасно понимая, что Эйзекиль и вовсе не ждал от него ответной любезности. И пусть ильв привык к некоторому предвзятому отношению со стороны членов совета, слова мужчины глубоко засели в его голове и не давали ему покоя. Переведя взгляд в сторону полок, рядом с которыми стоял Эйзекиль, ильв внимательно осмотрел содержимое и, не найдя ничего интересного, поспешил вернуться к своим делам.

***

      Джер сидел на полу на грубом матрасе и задумчиво жевал кусок хлеба. И пусть от нескончаемого потока переживаний ему кусок в горло не лез, он понимал, что просто обязан съесть хоть что-нибудь. С тех пор как Мэтью ушел в себя, прошло достаточно много времени. Совершенно неожиданно им принесли еду, и, судя по реакции барда, в это время им уже ничего положено не было. По всей видимости, Криан действительно был на его стороне и всячески старался помочь, потому что иного объяснения происходящему омега найти не смог.       Чем дольше Мэтью молчал, тем большее чувство вины испытывал омега. Он догадывался, из-за чего альфа так сильно был расстроен. Мэтью пожертвовал очень многим, чтобы помочь им, но теперь, когда Джер сидел рядом с ним в одной темнице, его жертва была напрасной.       В какой-то момент, когда омега судорожно размышлял над тем, согласится ли Криан вызволить из подземелья ещё и Мэтью, альфа решил прервать свое молчание.       — Джерон, ты ещё тут? — донесся до омеги приглушенный хриплый голос. В следующий момент раздался тихий смешок. — Конечно, ты тут. Прости, глупый вопрос. Просто местная обстановка никак не способствует ясности ума.       — Тебе не за что просить прощения, — покачал головой принц и в привычном жесте сцепил руки в замок. — Ведь единственный, кто должен здесь просить прощения, это я. Ты помог мне в Брайне и отвлек Фи́липа, а после пригласил нас присоединиться к вашей замечательной труппе и ничегошеньки не потребовал взамен. Рискуя собственной жизнью, ты помог нам уйти от погони в Бриджерсе и даже лишился своей гитары. Ты сделал нам так много добра, что и за всю жизнь не расплатиться, но единственное, что ты смог получить взамен за свою помощь, — это заточение в темнице. Ты очень хороший человек, Мэтью, и ты не должен быть здесь…       Омега замолчал и прикусил нижнюю губу, пытаясь справиться со своими эмоциями. Не стоило позволять барду вмешиваться в их дела. Им следовало поблагодарить Мэтью за весть и разойтись разными дорогами, тогда бы альфа всё ещё был на свободе и занимался любимым делом, а не сидел здесь в сыром подземелье. Бард ответил ему не сразу, поэтому омега все больше погружался в пучины самобичевания, но, когда до Джера донесся тихий смешок, он невольно замер.       — Да-а-а, — хрипло протянул бард. — Говорил мне Мюр, что однажды я влипну в большие неприятности, а я ему не верил. Накаркал, старый ворчун…       Мэтью глубоко вздохнул и после небольшой паузы продолжил:       — Тебе не стоит винить себя, Джерон, потому что подобный итог — это закономерная плата за мои собственные грехи. На самом деле я далеко не так добр, как ты мог подумать, ведь я помогаю другим не из бескорыстных побуждений. Просто так я пытаюсь заглушить вину в своем сердце, которая неустанно мучает и пожирает меня изнутри. Так что просто поверь, судьбе есть за что меня наказать.       — Не слишком ли сурово наказание? — с грустью в голосе поинтересовался омега. Почему-то он был уверен, что бард не был тем, кто способен совершить страшное преступление. И пусть он практически ничего о нем не знал, Джер был уверен, что человек с гнилой душой жертвовать собой ради блага других не станет.       Бард вновь не торопился с ответом. До омеги донеслось какое-то приглушенное шуршание, а в следующий момент бард тяжело опустился рядом со стеной, которая разделяла их камеры.       — Скажи, ты умеешь хранить секреты? — заговорщицким тоном поинтересовался Мэтью. Джер даже на мгновение задумался, но все же решил не юлить и ответить честно:       — На самом деле не очень хорошо, — тяжело вздохнул омега, пересаживаясь поближе.       — Но я обещаю, что приложу все силы, чтобы сохранить твой секрет.       — Я ценю твою честность, — засмеялся бард, а после резко перешел на кашель. — Ох ты грых… Прощу прощение. Кхе-кхе… Да. Так вот, ценю твою честность. С твоего позволения все же расскажу свою историю. Даже если о ней узнает кто-то ещё, небо не рухнет на землю. Наверное, она и внимания твоего не стоит, просто… Я не знаю, покину ли когда-нибудь эту темницу, и мне хочется немного выговориться. Ты позволишь?       — Конечно, — как можно мягче ответил Джер.       — Спасибо, — с чувством выдохнул бард, а после, как ни в чём не бывало, продолжил: — Так вот. Сколько я себя помню, я был влюблён в музыку. Ее ритм всегда пробирался под кожу и заставлял моё сердце танцевать, поэтому я искал любые возможности обучиться этому чарующему искусству. К слову, моя жизнь всегда была связана с выступлениями, потому что я родился и вырос среди циркачей. Мой отец был жонглёром, а оми танцевала на канате, поэтому они оба были уверены, что я пойду по их стопам и тоже стану выступать в цирке, однако моя душа стремилась к чему-то иному. Конечно, отец пытался меня вразумить и направить на путь истинный, но я был молод и упрям, оттого воспринимал его слова как вызов. Я помню, как купил свою первую гитару, — Мэтью тихо засмеялся. — Она была старенькой и с трудом настраивалась, но боги, как же я был горд собой! Кхм… Однажды, когда наш цирк остановился в одном небольшом городке на юге Визалии, я решил развеяться и прогуливался по местным улочкам. В тот день мне улыбнулась удача, и я попал на выступление бродячих музыкантов.       Джер обнял руками свои колени и, прислонившись затылком к шершавой стене, стал представлять в своей голове описываемые бардом события.       — Я помню, как меня очаровала живая музыка и сама атмосфера выступления, но всё это померкло, когда я увидел её, — с восхищением выдохнул бард. — Прекрасную девушку, которая порхала между зрителями и собирала монетки в небольшой сундучок. И в тот момент, когда она подошла ко мне, я был настолько очарован, что не смог и с места сдвинуться. Я просто застыл на месте, не в силах оторвать от неё взгляд. А её феромоны… Ох, они были такими… родными. Мне стало так спокойно рядом с ней, словно наконец-то окончились мои изнурительные и тревожные поиски, о которых я даже и не подозревал.       Джер невольно улыбнулся. Нечто подобное он и сам испытал, когда встретил Арадана. При мысли об ильве сердце омеги болезненно сжалось, поэтому он поспешил вновь переключить всё свое внимание на историю барда.       — Следующие несколько дней я специально искал этих артистов. Я безумно желал с ней познакомиться, но мне не хватало смелости сделать первый шаг. Но оказалось, что и она обратила на меня внимание в тот день. Боги, я был готов просто разорваться от затопивших меня чувств, когда она заговорила со мной и пригласила погулять вместе после выступления. Конечно, я сразу же согласился. В тот день мы много разговаривали. Темы для разговоров находились сами по себе, словно мы были очень давно знакомы, просто забыли об этом. И вот, когда время подошло к вечеру, я отчаянно осознал, что просто не смогу с ней попрощаться. Мои родители были против этого безумного решения, но я был слишком влюблён и самоуверен, чтобы их слушать. Куда сложнее было добиться принятия в ряды трубадуров, но их предводитель внимательно выслушал меня и решил дать юному салаге шанс. Так я и познакомился с Мюром.       — Мюром? — с удивлением переспросил омега. — Получается, вы с ним давние знакомые?       — Да, так и есть, — вздохнул альфа. — Таким образом началась моя новая жизнь в роли бродячего артиста. Конечно, было очень нелегко, но, когда ты молод, любые трудности воспринимаются как ещё одно приключение. К тому же, рядом была моя милая Лиза, поэтому я был полон сил и энтузиазма. Именно она привила мне любовь к поэзии и помогла написать первые песни. Ах да, ещё однажды Лиза решила подшутить надо мной, поэтому она подарила мне уродливую цветастую шляпу. Она была уверена, что подобное я носить не стану, но её я переиграл! Как же она краснела, когда я решил в ней выступать!       Бард глубоко вздохнул, а после продолжил уже спокойнее:       — Шло время, наши чувства друг к другу крепли, а жизнь бродячих артистов постепенно стала нам в тягость. Лиза очень хотела остепениться, завести детей и покончить с бродяжничеством, и я ее в этом желании всецело поддерживал. Мне и самому надоели жёсткие койки в дешевых постоялых домах да пьяные рожи посетителей в трактирах. И пусть мне всё ещё нравилось выступать, но перспектива создать уютное гнездышко со своей парой меня привлекала намного больше. Конечно, нас пытались отговорить, но мы никого не слушали. — после небольшой паузы Мэтью продолжил: — В конечном итоге наши друзья скинулись и добавили к нашим уже накопленным деньгам небольшую сумму, которой было вполне достаточно, чтобы купить старенький домик в далекой деревушке на берегу реки и завести небольшое хозяйство. Поначалу мы были на седьмом небе от счастья, но подобная жизнь оказалась для нас слишком… непривычной. Мы были молоды и не имели ни малейшего представления о том, что значит жить в доме и возделывать землю, выращивать скотину и заниматься хозяйством. Растерянность и обида начали копиться, из-за чего мы начали отдаляться друг от друга. Легко быть романтичным, когда дни твои наполнены прогулками, весельем и путешествиями, но стоит окунуться в однообразную и сложную жизнь на ферме, как любовный запал постепенно начинает исчезать. У нас не получалось вырастить свои овощи, поэтому мы были вынуждены покупать их у соседей, из-за этого запас наших денег быстро иссякал, а ещё, как назло, именно в этот период император начал повышать налоги. Через полгода деньги закончились, и мы начали влезать в долги. Тогда мы впервые поссорились, — Джер с тревогой посмотрел на стену, за которой сидел бард, и невольно поёжился. — Нам казалось, весь мир ополчился против нас. Как бы мы ни старались, у нас абсолютно ничего не получалось. Единственное, что мы умели, так это выступать и сочинять песни, а этот навык в небольшой деревеньке особо никому не был нужен. В какой-то момент я… не выдержал и начал сбегать в соседнюю деревню, где был небольшой трактир, и там пытался найти успокоение в вине. Мне было стыдно, что я трачу последние деньги на нечто подобное, но моё разочарование новой жизнью было настолько велико, что я не справлялся. Это был ужасный поступок с моей стороны, но, как ни странно, он нас спас. Однажды я так напился, что невольно устроил целое представление, которое очень понравилось местной публике. После него хозяин пригласил меня выступать по вечерам в его заведении за хорошую плату, и я тут же согласился. С появлением денег и хоть какой-то определённости постепенно начало уходить и напряжение между мной и Лизой. Мы вновь стали больше времени проводить вместе, ходить на свидания на реку, ездить в город, даже смогли вырастить небольшой урожай на своём участке и поработать на общем поле с другими жителями нашей деревни. Казалось, жизнь начала налаживаться.       — А сколько вам было лет? — решил уточнить Джер.       — Когда встретились, мне едва перевалило за двадцать, а Лизе было девятнадцать. Через полгода мы решились на метку, а ещё через год обосновались в деревне. Так вот. Появление денег помогло нам расслабиться и с холодной головой научиться вести хозяйства, но радость была недолгой. Император всё повышал налоги и повышал, поэтому денег вновь начало не хватать. Но я не стал отчаиваться и решил любой ценой сохранить наш уютный дом. В то время я брался за всякую работу: выступал на свадьбах, поминках, местных праздниках, ездил в соседние деревни, но везде платили сущие гроши, которых едва хватало на жизнь. А однажды старосте пришло письмо, в котором говорилось, что если жители деревни не погасят все долги по налогам до конца недели, то императорские солдаты будут вынуждены арестовать часть имущества в уплату долга. Мы были в отчаянии, но в очередной раз судьба подкинула нам неожиданный подарок. В это нелёгкое время нас решили навестить старые добрые друзья. Услышав о наших проблемах, они не смогли остаться в стороне и сами отнесли старосте нужную сумму, чтобы погасить долг. В тот день у нас состоялся долгий и тяжелый разговор с Мюром. И пусть мы были слишком горды, чтобы признаваться в своих ошибках, в конечном итоге мы согласились, что делать в этой деревне нам абсолютно нечего. Но и бросать всё наше хозяйство позади мы не хотели, поэтому нам нужно было время, чтобы пристроить скотину и раздать соседям лишние вещи. Мюр с ребятами нас ждать не могли, так как они направлялись на свадьбу какого-то аристократа, где им обещали заплатить кругленькую сумму. Услышав об этом, я тут же попросился поехать вместе с ними, но… не потому, что нам для покупки всего необходимого в дорогу нужны были деньги, а просить у Мюра было уже неприлично.       Бард сделал паузу, а после глубокого вздоха продолжил.       — Пообщавшись с друзьями, я вновь ощутил былой прилив вдохновения и сил, поэтому я запаниковал, когда понял, что мне придётся провести ещё неделю в этом проклятом месте. Я поступил ужасно, ведь Лиза очень просила меня остаться и помочь ей, но я убедил ее, что деньги нам сейчас не менее важны. Она не стала настаивать. Может, согласилась с моими доводами, а может, видела, как тяжело мне давалась новая жизнь, поэтому и дала возможность развеяться. Сейчас уже и не узнать. И вот настал день отъезда. Я очень хорошо помню, как она смотрела на меня. С такой нежностью и грустью, словно хотела что-то сказать, но не решалась. Но я был слишком воодушевлен поездкой, поэтому не замечал ничего вокруг. Эта неделя была для меня как глоток живительной воды. Мы выступали больше одного оговоренного дня, но деньги были настолько хорошие, что я согласился без промедления. Я был так горд, что наконец-то привёз домой настоявшую добычу, но… Уже на подступах к деревне мы поняли, что что-то было не так.       Джер тихонько поёрзал, не в силах справиться со своей тревогой.       — Я помню, что меня смутила пронзительная тишина, — продолжал тем временем бард. Голос его становился бесцветным, сухим, что говорило о том, что ему было очень тяжело вспоминать тот роковой день. — Не мычали коровы в стайках, не кричали по дворам петухи. Но самое главное, дым. Из печных труб, несмотря на холод, не поднимался дым. Первые тревожные мысли появились в моей голове, когда я увидел дом старосты. Его окна были распахнуты, а снаружи реяла белоснежная занавеска, край которой был потрепан и запачкан грязью. Предчувствуя неладное, я тут же бросился к нашему дому, но увы, мои самые страшные опасения оправдались — Лиза исчезла. И тут мы поняли, что не только наш дом и дом старосты — вся деревня была пуста. В ней никого не осталось.       — Но куда они все могли подеваться? — шокировано поинтересовался Джер. У него в голове не укладывалось, что целая деревня могла просто взять и опустеть.       — Не могли, потому что их увели. Всех до одного.       — Увели?.. Но кто? — никак не унимался принц.       — Имперцы, — сухо ответил Мэтью. От его ответа по спине омеги пробежал неприятный холодок. — Я смог найти в соседнем городе своего соседа, которому удалось сбежать. Он рассказал, что солдаты днем ранее ворвались рано утром в дома и начали забирать всё самое ценное, но самое страшное — они забрали ещё и людей. В уплату долга.       — Я ничего не понимаю… Но вы же заплатили налоги, почему они увели Лизу? И почему вообще они решили арестовать жителей? Они же говорили об имуществе…       — Это не важно, — отрезал Мэтью. — Их не интересовали деньги или соблюдение собственных правил — им нужны были именно люди. Как я выяснил позднее за время своих странствий, наша деревня была не единственной, что опустела в одночасье. Вот уже пять лет как я пытаюсь найти хоть какую-то зацепку, но за все это время я не продвинулся ни на шаг, — бард глубоко вздохнул, словно стараясь сдержать эмоции. — Единственное, что мне удалось узнать, так это то, что имперцы уводят людей на какие-то рудники. Но, как бы я ни старался, я так и не смог узнать, где они находятся и как туда попасть.       Мэтью замолчал, и Джер не решался прервать эту тишину. Он и не знал, что следовало сказать в такой ситуации, поэтому омега погрузился в свои невеселые мысли. За время своей свободы он слышал о произволе имперской стражи, о непомерно растущих налогах, но он и предположить не мог, что ситуация настолько вышла из-под контроля. Боги, какие же ещё злодеяния были на счету его отца?       — Я каждый день думаю о том, — неожиданно продолжил Мэтью, отрывая омегу от своих ремесленниц, — а что, если бы я не поехал с ребятами? Смог бы я, как и наш сосед, вывести Лизу и спрятать? А ведь я знал, что творится нечто нехорошее, слышал об этом от посетителей в трактирах, но наивно полагал, что это просто байки неприлично пьяных деревенщин. Я был настолько поглощён собой, что не замечал её тревогу и, просто поддавшись своим эмоциям, сбежал. Я… бросил её, и за это я в конечном итоге оказался здесь, где мне и самое место.       Джер тревожно прикусил нижнюю губу и пытался придумать, как ободрить барда и успокоить, но альфа тем временем продолжил:       — Именно поэтому я помог вам, и многим другим до вас. Не потому, что я хороший человек, а потому что только так я могу хоть на мгновение заглушить то ошеломляющее чувство вины, что до конца жизни будет меня преследовать.       — Мне кажется, что плохой человек не стал бы так переживать из-за того, что предал другого, и уж точно не стал бы жертвовать собой, — осторожно начал Джер, тщательно подбирая слова. Ему очень хотелось подбодрить барда, но он боялся быть неуклюжим в своих высказываниях. — Плохой человек наверняка обвинил бы во всём Лизу, ведь это была её идея бросить всё и поселиться в деревне. К тому же плохой человек не стал бы терпеть тяготы и лишения. Он просто сбежал бы и оставил все позади без сожалений. Уж точно не искал бы работу и не пытался из последних сил спасти положение. Ты поступил… нехорошо, но все же ты не плохой человек. Просто тот, кто совершил ошибку и заплатил за неё слишком высокую цену.       В темнице повисло молчание, и лишь приглушенные всхлипы нарушали тишину.       — Спасибо, — донёсся до ушей омеги сдавленный голос барда.

***

      Джоул сидел в глубоком кресле напротив камина и задумчиво наблюдал за тем, как яркие языки пламени поглощали поленья. Как бы ему ни хотелось выпить, он понимал, что делать это за пределами замка было очень неразумно. Кто знает, какие недоброжелатели могли воспользоваться его слабостью. В этом мире никому нельзя было доверять, даже родному брату.       Теперь, когда омега был пойман, Джоул мог наконец-то вернуться в замок и приступить к делам более важным. И хоть он был рад окончанию этой бессмысленной поездки, он чувствовал неудовлетворение от того, что не всё прошло, как он планировал. Поимка беглецов не была первостепенной задачей кронпринца, ведь на горизонте виднелась куда более важная цель. Он совершенно не мог понять, что происходило в голове Криана, но на уровне интуиции чувствовал, что что-то было не так. И пусть брат идеально выполнял свою работу на посту главы теневых подразделений армии Визалии, что-то в его поведении и дерзкой манере общения настораживало альфу. Поэтому он и начал свое тайное расследование, которое, впрочем, особых результатов так и не дало. Но это всё равно не остановило Джоула. Его слова всегда имели большой вес, поэтому ему ничего не стоило убедить отца урезать финансирование тайного отряда. Джоул полагал, что, если он свяжет брату руки и нагрузит работой, тот рано или поздно совершит ошибку. Но Криан всё равно продолжал безукоризненно выполнять свою работу.       Узнав о том, что им вместе предстоит найти императорского омегу, Джоул решил воспользоваться этой возможностью, чтобы в непосредственной близи шпионить за братом, полагая, что под таким пристальным надзором тот точно совершит ошибку. Но Криан, казалось, был готов к такому повороту событий, поэтому за всё это время он не совершил ничего подозрительного.       Эта неопределенность раздражала Джоула, ведь он совершенно не понимал, как поведет себя брат, когда кронпринц свергнет императора и займёт его место на престоле. Чью тогда сторону примет Криан и какие подлости можно будет от него ожидать? Вполне возможно, что и сам брат был не против занять место императора Визалии, а потому уже давно готовил план по узурпации власти. Кто знает? Поэтому Джоулу было стратегически важно знать, что творится в голове у Криана, и простым разговором этот вопрос было не решить. И всё же он был уверен, что брат что-то скрывает, иначе зачем ему прятать своего омегу, над которым он так трясётся?       Альфа глубоко вздохнул и брезгливо поджал губы. Этот чёртов ильв и этот чёртов омега спутали все карты своей меткой и побегом. Джоул так долго убеждал отца в необходимости выдать третьего принца за наследника рода Ван Хауэров, ведь род генерала не был достаточно древним и уважаемым для родства с императорской линией. Но Джоул всегда умел убеждать, ведь он прекрасно понимал, на какие места нужно надавить. Род Ван Хауэр вот уже как более ста лет был безоговорочно предан императорской династии.       Подобный шаг мог не только укрепить верность потомственных военных, но и показать другим, что за свои старания император мог их щедро награждать. Отец согласился с его доводами, но, в отличие от Джоула, альфа знал, что у генерала были… не самые здоровые увлечения. Не только дурманящим порошком, но и в постели наследничек рода был не самым аккуратным любовником. Джоулу бы ничего не стоило одурманить военного до такой степени, чтобы тот в порыве безумства убил императорского омегу, тем самым опорочив свой род.       Таким образом Джоул одним махом решил бы несколько проблем: избавился от рода, верного отцу, и передал бы командование роду Ван Морт, которые очень хотели бы видеть в качестве императора именно его. Многие за спиной Виктуара говорили о том, что ему пора передать бразды правления сыну, но тот совершенно не планировал это делать. Хоть отец и считал его достойным наследником престола, но постоянно твердил, что кронпринц всё ещё не готов к такой большой ответственности. Но Джоул знал, что старый маразматик просто панически боится лишиться власти, поэтому планирует править вплоть до самой своей смерти, с чем альфа был категорически не согласен. Сам отец унаследовал престол рано, в девятнадцать лет, и отсутствие опыта не помешало ему стать императором. Однако с этим можно было поспорить, так как стиль правления отца многим был не по душе.       Люди постоянно сравнивали его с предыдущим императором, который не только смог объединить разрозненные королевства, но и сделать империю процветающей и сильной. К сожалению, Виктуар не унаследовал напор и харизму своего отца, а вот Джоул этими качествами обладал в достатке.       Поэтому в его голове давно назревал план по свержению отца, и, к тому же, это не было такой уж и сложной задачей. Виктуар был мнителен и был прекрасно осведомлен о сравнении со своим отцом, поэтому Джоул с легкостью смог воспользоваться его слабостью. Долгие годы Визалия считалась отсталой страной с примитивными технологиями. У ильвов было их древо и физические возможности, превосходящие человеческие, а у либерийцев — духи, которые наделяли их особыми силами, а люди не обладали ничем экстраординарным.       Но с появлением игнисума визалы смогли заявить о себе, ведь ни один дух и ни один ильв не мог увернуться от пули или спастись от мощного взрыва. Игнисум позволил развивать технологии, производить новое, доселе никому неизвестное оружие, благодаря которому солдаты Визалии без труда выигрывали в битвах. Когда у отца появилась возможность превзойти своего отца и вписать своё имя в историю, он сразу решил этим воспользоваться, и Джоул лишь подливал масло в огонь. Отец стал одержим идеей превосходства, поэтому не замечал недовольство знати и простых граждан, из которых тянули последние жилы для обеспечения армии. И Джоул очень старался, чтобы это неведение длилось как можно дольше.       Он не хотел после восхождения на престол бороться с оппозицией. Его план состоял в том, чтобы люди сами пожелали, чтобы на смену безумцу пришёл молодой и сильный правитель. И Джоул без труда справлялся с поставленной задачей… пока этот чёртов ильв не напутал все его планы! Словно издеваясь, этот презренный нелюдь ещё и своё семя успел посеять в императорской плоти. Джоул вновь вспыхнул от гнева, когда вспомнил о неприятном известии, что принёс ему лекарь. Хоть Виктуар и был плохим правителем, в кое-чём он был прав — омеги не могут стоять на одном уровне с альфами, ведь они рабы своей природы. Без жесткого воспитания они способны погубить не только себя, но и альф, бесконтрольно испуская свои феромоны. Стоило с самого начала запереть его в какой-то темнице, а не выделять ему целое крыло…       Джоул замер на месте, когда услышал, как замок содрогнулся от мощного взрыва.