В отражении Хрустального древа

      — Вроде бы сегодня в торговом районе спокойно, — радостно заключил Велиар, с удовольствием отмечая то, как преображался к празднику город. Если бы не большая вероятность наткнуться на сынка губернатора в этом районе, он бы обязательно взял с собой младших детей. Но, понимая, что сейчас он был нужен другим детям, он оставил недовольных таким раскладом малышей у соседки, пообещав привезти им из города вкусные гостинцы.       — Может ему брезгливо после дождя на улицу выходить, — мрачно произнёс Джонас, крепко держа за рукав оми. В отличие от Велиара, он не был так воодушевлён походом в город, но природное упрямство и опасение за близких заставили его отбросить все страхи и пойти вместе со всеми. — Или грыха его уже наконец сожрала…       — Не выражайся, — машинально перебил его оми, легонько шлёпнув парня по лбу рукой. Джер невольно улыбнулся.       В отличие от остальных, он не испытывал ни воодушевления, ни тревоги. Измученный своими переживаниями, он находился в каком-то растеряно-апатичном настроении и совершенно не имел ни сил, ни желания, чтобы смотреть по сторонам или участвовать в беседе. Вообще они планировали отправиться в город ещё минувшим днем, однако внезапно набежавшие тучи и тяжёлый проливной дождь внёс в их план свои коррективы. Даже когда ливень закончился и оставил после себя затянутые свинцовыми тучами небо, Джер настоял на том, чтобы перенести визит в торговый квартал на следующий день. И пусть его безумно пугала перспектива остаться наедине со своими мыслями и эмоциями, в то же время ему совершенно не хотелось, чтобы из-за него кто-то промок и подхватил простуду. К счастью, альфы, воспользовавшись внезапной прохладой, решили весь день провести в кузне и не прервались ни на завтрак, ни на обед. Джер был этому рад, ведь сейчас морально он был совершенно не готов к этой встрече и возможному разговору. Вначале ему хотелось пережить бурю в своей голове и обрети ясность.       После вчерашнего неудавшегося разговора он долго не мог прийти в себя. Ситуация получилась крайне неловкой и унизительной, поэтому омега был готов со стыда сгореть и уже тысячу раз успел поругать себя за забывчивость и нерасторопность. И всё же, он совершенно не мог понять, почему Арадан так сильно на него разозлился? Неужели ильв был так расстроен тем, что вломился к нему в купальню и увидел его совершенно нагим? Ведь он давал Джеру слово никаким образом не посягать на честь и, получается, не смог его сдержать? Но такой вариант казался омеге совершенно притянутым за уши, ведь было очевидно, что произошедшее — это просто нелепое стечение обстоятельств. Не говоря уже о том, что у них уже был и более… тесный контакт. Джер тут же потряс головой, отгоняя непрошенные мысли в сторону. Он старался избегать эту тему даже во время разговоров с самим собой. К тому же в данный момент он был слишком подавлен и расстроен, чтобы вынести такое острое чувство вины.       Когда Джер покинул купальню и поднялся на второй этаж, он совершенно не представлял, как ему смотреть в глаза альфе, но, к его удивлению, ильва в доме не оказалось. Даже утром, когда омега вновь обошёл весь дом, он так и не смог уловить ни единой нотки феромонов альфы, а значит Арадан в доме этой ночью не ночевал. Подойдя к кровати ильва, на которой не было ни единого следа недавнего присутствия Арадана, Джер с обидой закусил нижнюю губу и пытался справиться с накатившим негодованием. Неужели он не заслуживал хоть каких-то объяснений со стороны альфы? Неужели он был настолько никчёмным и безнадёжным, что ильв попросту не желал тратить на него своё время? К чему тогда были все эти хвалебные речи о мудрости, большом сердце и прочем, если сейчас он, альфа, не воспринимал его всерьёз и относился как к какому-то… невидимке. Последняя мысль настольно обескуражила омегу, что он моментально стушевался и на место гневу пришло опустошение.       На кухню Джер пришёл в крайне разбитом состоянии, совершенно не готовый признаваться Велиару в том, что мужчина зря потратил продукты и время на помощь Джеру в приготовлении пирожков, но омеги словно чувствовали его состояние, а потому не задавали никаких вопросов. Пока лил дождь, Велиар решил заняться делами внутри дома. Пока он с Джонасом прибирались и готовили место для масштабного изготовления украшений к грядущей ярмарке, Джер играл с младшими детьми и был им до крайней степени благодарен, ведь их неиссякаемая энергия и жизнерадостность смогли отвлечь его от тяжёлых мыслей и самобичевания. Однако, стоило ему остаться наедине с самим собой, как Джер вновь начинал утопать в своих переживаниях. На самом деле омега боялся, что альфа устал терпеть его постоянные ошибки и проступки, поэтому вчерашнее неловкое происшествие стало для него последней каплей. Но всё же в сердце Джера теплилась надежда на то, что всё было не так.       За время, проведённое вместе, Арадан не показался Джеру тем, кто способен на эмоциях принимать поспешные выводы. В глазах омеги ильв был очень спокойным и собранным, поэтому рядом с ним даже самые сильные тревоги и переживания отступали сами собой. Казалось, что Арадан словно заряжал его своей уверенностью и рассудительностью. Невольно в голове омеги начал вертеться один вопрос: «А каким же тогда ильв видел его на самом деле?». Джер отдавал себе отчёт в том, что года, проведённые в изоляции, сделали его очень наивным и доверчивым, и, в отличие от альфы, его опыт общения с другими людьми был просто ничтожен. И всё же ему не хотелось верить в то, что он не смог правильно прочитать ильва и понять каким он был. Однако неприятная мысль продолжала ощутимо свербеть где-то на уровне подсознания и сеять смуту в его и без того безрадостные мысли.       Не появился Арадан и во время ужина, в отличие от Бьёрна, который, сдавшись под напором супруга, согласился присоединиться к совместной трапезе. Сидя за столом и наблюдая за дружной семьей, Джер невольно поймал себя на мысли, что уже и забыл, какого это чувствовать себя невидимкой. И пусть он прекрасно понимал, что присутствующие за столом не обращали на него внимание не со зла, а из-за желания лишний раз его не тревожить, омега чувствовал себя абсолютно лишним на этом празднике жизни. Инородным. Поэтому, когда с ужином было покончено, а посуда была помыта и убрана, он тепло поблагодарил хозяев за прекрасно проведённое время и вкусный ужин и поспешил уйти. Как он и думал, второй дом встретил его звенящей пустотой. Оказавшись в привычной ему тишине и одиночестве, Джер впервые за весь день смог снять с себя груз чужой личины и просто рухнуть без сил на кушетку в главном зале.       Если бы не необходимость переодеться и привести себя в порядок, он так бы там и заснул, но воспитание не позволило ему поддаваться лени. С трудом оторвав себя от кровати, он побрёл в сторону купальни, где умылся холодной водой и неожиданно почувствовал себя немного лучше. Он даже в какой-то момент решил, что не хотел бы заканчивать день на такой печальной ноте, а потому не мешало бы отвлечь себя чтением интересной книги, что одолжил ему Велиар. Даже тот факт, что книгу он оставил в главном доме, никак не ослабил его решительность, поэтому он, накинув на плечи вязанный платок, поспешил покинуть дом. Открыв тяжёлую входную дверь, украшенную коваными металлическими цветами, омега проскользнул внутрь, но, стоило ему пройти через сени и заглянуть в главный зал, как он тут же резко остановился.       Там, в кресле напротив камина, спиной ко входу сидел Бьёрн, а на руках у него уютно устроился Велиар. Они сидели молча, соприкоснувшись головами, и наблюдали за тем, как плавно танцуют яркие языки пламени в топке. Джер невольно остановился, опасаясь нарушить царившую в гостиной идиллию. Ему давно уже казалось, что эти двое и в правду были созданы друг для друга и поэтому могли общаться и без слов. Несмотря на свой суровой и грозный вид, Бьёрн никогда не позволял грубости по отношению к своему омеге, даже наоборот, его трепетность вызывала настоящее уважение и умиление. В свою очередь Велиар не боялся быть собой и не подавлял свой сильный волевой характер, но при этом рядом со своим альфой ему не стыдно было быть слабым или мягким. Наблюдая за их едва заметными знаками внимания, Джер начинал особо остро ощущать собственное одиночество. С чужой меткой, с грузом нерешённых проблем за плечами, он понимал, что никому особо не был нужен. Даже собственной семье… особенно семье.       В этот момент он вдруг отчётливо осознал одну вещь. Они с Араданом были совершенно друг другу чужими. У них не было ничего общего, они даже принадлежали к разным родам, и лишь по совершенно невероятному стечению обстоятельств они смогли встретиться и решили объединить свои усилия ради достижения собственных целей. Не более того. А потому Арадан ему был ничего не должен… Собственно, до того момента, как караваны вновь не вернутся на торговые пути, они оба просто коротали время и играли придуманные роли. Ильв просто был ильвом и следовал заветам своего рода, а неискушённый нормальным к себе отношением Джер понял всё по-своему и возомнил себя особенным. К тому же, в отличие от альфы, омега был с меткой, и об этом Джеру забывать не стоило. С этими мыслями омега осторожно прикрыл дверь и поспешил вернуться к себе. Его внезапная догадка наконец-то положила конец метаниям его души, а на место тревоги пришло какое-то мрачное спокойствие.       Наверное, если бы не воодушевление Велиара, который уже давно не покидал пригорода и не посещал торговый район, Джер бы и вовсе отказался от идеи возвращаться в лавку портного. К тому же, он уже не был уверен в необходимости покупать ильву рубашку, полагая, что в сложившейся ситуации этот подарок будет неуместен, однако, ему было неловко отказываться от участия в поездке, которую, собственно, ради него и организовали. Как и днём ранее, лавка встретила их мелодичным звоном и туманным полумраком, однако в этот раз её владелец находился в основном зале и менял наряды на некоторых манекенах. Кинув взгляд на вошедших, он тепло улыбнулся и, отложив в сторону свои дела, коротко поклонился омегам.       — Добрый день. Приветствую вас всех в моей лавке. Я безумно рад, что вы решили вернуться, ведь теперь у меня появилась возможность извиниться за произошедшее.       — Не стоит, уважаемый господин Ву, — тепло улыбнулся Джер, глядя мужчине в глаза. — Вы абсолютно ни в чём не виноваты. Это Фи́лип тот, кто должен испытывать угрызения совести!       — Всё верно, — согласно покивал головой Велиар, обращая на себя внимание портного. — Вам сейчас можно только посочувствовать, ведь вы же не выбирали себе такого клиента…       — Благодарю за слова поддержки, вы дарите мне надежду на то, что всё это может завершиться благополучно. Буду надеяться, что и другие жители города вскоре разделят ваше мнение, иначе моему бизнесу придёт конец, — тяжело вздохнул господин Ву. — Зная, что сын губернатора стал часто захаживать в мою лавку, многие опасаются приходить сюда, а некоторые и вовсе решили отменить свои заказы. А сам «уважаемый» Фи́лип не считает нужным оплачивать заказ по полной стоимости. Я бы написал прошение губернатору, но не уверен, что это не выйдет мне боком.       — Это просто ужасно, — нахмурился Джер, чувствуя, как в его груди закипало от негодования. — Надеюсь, что клиенты вскоре к вам вернутся. Будет огромной потерей, если из-за какого-то праздного аристократа ваш талант будет потерян для этого города. Ваши наряды действительно бесподобны!       — И я надеюсь, — подхватил разговор Велиар. — Я вчера налюбоваться на своего сына не мог. Уверен, что люди пересилят свою тревогу и вернутся к вам.       — К тому же, Фи́лип никогда не отличался постоянством, поэтому велика вероятность, что он скоро найдёт себе новую жертву, — добавил от себя Джонас. — А может, цирроз печени его найдёт быстрее…       — Богов не гневи, — машинально перебил его оми и вновь легонько шлёпнул парня по лбу пальцами руки. Омега лишь закатил глаза в ответ на замечание оми.       — Спасибо вам, дорогие, я рад, что мой скромный труд был оценён. Если бы я знал для кого предназначался подарок, я бы не стал столько внимания уделять тому камзолу. Сейчас так тяжело достать кожу чешуйчатой дризанемы… Жаль, что она была потрачена на человека, совершенно этого не оценившего… и даже не заплатившего за неё пока.       Джер вспомнил альбомы, которые он листал в прошлый раз, и в его памяти всплыл образец чёрной блестящей кожи с малюсенькими чешуйками, отливающими золотистым переливом. Действительно красивый материал.       — Говоря об оплате, я в прошлый раз и не отдал вам деньги.       — В таком случае, давайте заполним карточку заказа и всё обговорим.       Джер кивнул, и следующие несколько минут они резюмировали итог их прошлого разговора, окончательно фиксируя все пожелания омеги и размеры будущего изделия. Джера так воодушевила возможность помочь портному и поддержать его, что за эти несколько минут он смог забыть о своих собственных переживаниях. Пока они с господином Ву обсуждали детали, Велиар с Джонасом неспешно гуляли по лавке и, тихо переговариваясь между собой, увлечённо рассматривали выставленные наряды. Когда дело подошло к оплате, Джер невольно нахмурился, услышать сумму сильно меньшую, чем озвучивал господин Ву в прошлый раз. Подняв на альфу удивлённый взгляд, он спросил:       — Простите, но мне казалось, что я должен вам несколько больше.       — Пусть это будет вам моя благодарность за слова поддержки, — с улыбкой кивнул мужчина, но Джер был совершенно не согласен с его решением.       — Я не посмею в такие тяжёлые для вас времена пользоваться вашей добротой, — решительно ответил он и покачал головой. — Любой труд должен оплачиваться, господин Ву. Я понимаю, что мой скромный заказ не принесёт вам золотых гор, и всё же, мне радостно осознавать, что я тоже смог хоть немного вам помочь. Пожалуйста, не отказывайте мне в этом.       — Я вас услышал, — кивнул портной, вписывая в итоговую карточку первоначальную сумму. — В таком случае, позвольте мне предложить вам скидку на следующий заказ. Скоро ярмарка и большой праздник, стоит и себя побаловать.       — Ох, — смущённо улыбнулся омега, отводя взгляд. Он никогда особо не был увлечён модой и свой собственный внешний вид воспринимал, как нечто отдельное, ведь ему постоянно приходилось выглядеть в соответствии с императорским протоколом, а не исходя из собственных предпочтений. Сейчас, всё своё время одеваясь в простые и удобные одежды, он впервые был по-настоящему счастлив. И всё же, глядя на приготовления Джонаса, в глубине души и ему хотелось испытать то же воодушевление и восторг. Но даже если бы у Джера были деньги на ещё одну рубашку, ему всё равно пришлось бы спрятать обновку на дно своей походной сумки, ведь, в отличие от Джонаса, омеге пойти на ярмарку было не с кем. — Благодарю, я приму к сведению ваше предложение.       Господин Ву кивнул в ответ, закончив разговор из опасения поставить омегу в неловкое положение. Расплатившись с портным и тепло попрощавшись, омеги смогли приступить к выполнению списка дел Велиара. И пусть он был не велик, но необходимые лавки располагались достаточно далеко друг от друга, из-за чего им потребовалось приличное количество времени, чтобы обойти их все. По большей части Велиару были необходимы различные мелочи для изготовления украшений для предстоящего праздника. Первым делом они посетили ткацкую лавку, в которой омега набрал множество ярких лоскутков и несколько отрезов различных тканей для хозяйственных нужд. Прогуливаясь по залу, Джер подошёл к приоткрытой двери, что, по всей видимости, вела в производственный цех, и с интересом понаблюдал, как с громким стуком бегал челнок между натянутых нитей. О производстве тканей он знал мало, как и не разбирался в механизмах, но суровый вид ткацкого станка произвёл на него впечатление.       Следующей по списку была художественная лавка. Здесь они приобрели различные мелочи в виде красок, цветной бумаги, бутылька с клеем и набора кисточек. Джеру очень понравилось рассматривать деревянные сундучки с различными художественными принадлежностями, но больше всего его взгляд зацепили стройные ряды пастели всевозможных цветов и оттенков. После художественной лавки они посетили небольшой рынок, где продавались дешёвые украшения, самые разнообразные бусины и разноцветные ленты. Заметив у одного из продавцов тонкий плетённый шнур, Джер вспомнил об амулете, что постоянно носил с собой в самодельном кармане на внутренней стороне рубашки. Стоило обзавестись приличным аксессуаром, чтобы не потерять такой ценный подарок, что он, собственно, и сделал. Когда с покупками было покончено, уставшие от обилия впечатлений омеги решили немного отдохнуть и потихоньку выдвигаться обратно в сторону дома. По пути им попалась красивая площадь, в центре которой находился небольшой фонтанчик, где выступало несколько уличных музыкантов. Рядом проходила торговка, у которой они купили сахарные крендельки и, расположившись на одной из скамеек, с удовольствием приступили к вкусной трапезе.       Пока Велиар с сыном лениво обсуждали приготовление грядущего ужина, Джер с интересом рассматривал людей, проходивших мимо. Некоторые из них, как и омеги, отдыхали и наслаждались тёплым весенним деньком, слушая выступление артистов или наблюдая за брызгами фонтанов. Глядя на них омега всё пытался представить, какого это быть на их месте. Не родись он императорским омегой, то чем бы сейчас был занят? Была бы у него уже пара, готовился бы он, как и Велиар с Джонасом, к ярмарке, или же помогал готовиться кому-то другому? Если бы он родился обычным человеком, то его так же бы преследовало это чувство пустоты и одиночества? Омега невольно поджал губы, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.       На самом деле ему очень хотелось пойти на ярмарку, выбирать себе наряд, готовиться к конкурсам и составлять список сладостей, которые бы ему хотелось попробовать на торговой аллее, о которой говорил Джонас. Но, привыкший к тому, что его желания редко исполнялись, он уже давно смирился с тем, что скорее всего проведёт грядущий праздник в полном одиночестве. А после, когда из города вновь пойдут караваны, их путешествие сможет продолжиться, и он больше никогда не побывает в этом городе. В любом случае, всё происходившее с ним сейчас было гораздо лучше той жизни, что ожидала его во дворце. Скорее всего, сейчас, если бы ему не посчастливилось пережить операцию, он бы уже жил в доме генерала и с ужасом ожидал наступления течки. И всё же, на самом деле Джер был искренне благодарен за всё, что имел в данный момент. Ведь даже эти крендельки ему бы вряд ли удалось попробовать во дворце, а они оказались страсть какими вкусными! Даже небольшая тошнота, вызванная постоянными переживаниями, ненадолго отступила, позволяя ему наслаждаться вкусом.       В какой-то момент он почувствовал лёгкий толчок в бок и с удивлением посмотрел на Джонаса, который кивнул куда-то в сторону фонтана. Повернув голову в указанном направлении, он заметил среди выступающих того самого высокого альфу в цветастой шапке. Он играл на маленькой гитаре и что-то проникновенно исполнял. Джонас вновь кивнул в сторону альфы и потёр большой палец об указательный, напоминая омеге о том, что бард должен был ему денег, но Джер только отмахнулся. Он прекрасно понимал, что вряд ли сможет вытрясти из мужчины свои деньги, поэтому попадать в неловкую ситуацию ему очень не хотелось. Бог с ним, Джер лишь надеялся, что эти деньги он действительно потратил с пользой. Его решение возмутило омегу, но он не стал настаивать, лишь пожал плечами и покачал головой, всем видом показывая своё несогласие. Тем временем Джер засунул руку в сумку в поисках фляги с водой, но тут его пальцы коснулись заветного письма.       Омега аж вздрогнул, осознав, что его переживания настолько завладели его вниманием, что он совершенно позабыл о такой важной вещи! А ведь по большей части он решился выйти в город именно ради отправки этого письма. Джер невольно задумался, ведь он до сих пор он так и не придумал как ему незаметно его отправить. К счастью, по пути сюда ему попадался небольшой почтовый ящик, что был установлен на стене жилого дома рядом с рядами продавцов украшений.       — Вы можете меня подождать здесь? — обратился он к омегам. — Я приметил у одного торговца красивый кулон и хотел бы за ним вернуться. Обещаю, я очень быстро.       — Ты не заблудишься? — обеспокоенно спросил Велиар. Ему не нравилось выпускать из виду своих подопечных, но его возраст уже давал потихоньку о себе знать, поэтому ему совершенно не хотелось вставать и возвращаться на рыночек.       — Нет, тут же совсем рядом, буквально за углом, — улыбнулся Джер. — Я мигом.       — Я пойду с тобой, — хотел было подняться Джонас, но омега его остановил.       — Не стоит, останься с оми.       Омега спорить не стал. Уставший от жары и впечатлений, он совершенно не хотел покидать тень рядом с фонтаном, от которого периодически долетали мелкие прохладные капли. Джер быстро поднялся и, сжимая лямку своей сумки, быстрым шагом направился в сторону почтового ящика. Он надеялся, что тот был рабочим, однако иного способа отправить письмо он придумать не мог. Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы дойти до заветного ящика. Немного постояв и мысленно пожелав ему дойти до указанного адреса без задержки, омега суетливо развернулся и поспешил вернуться на площадь. Воодушевлённый своим поступком, он совершенно не обращал внимание на то, что происходило вокруг, поэтому, когда его грубо схватили за руку и потянули в сторону, он лишь испуганно сжался и с удивлением посмотрел на высокого альфу, который стоял совсем рядом и самодовольно ухмылялся.

***

      Арадан с трудом разлепил глаза и укоризненно посмотрел на нависшего над ним Бьёрна. Мужчина молча отдал ему незамысловатый завтрак и приступил к подготовке кузни к новому трудовому дню. Пока он разжигал огонь и надевал тяжёлый кожаный фартук, альфа вышел на улицу и умылся холодной дождевой водой, которая вчера до краёв наполнила большую бочку.       Сегодня он впервые почувствовал, что его гон начал отступать. И пусть он всё ещё испытывал сильную слабость, но хотя бы голова его наконец-то стала ясной. После того, как он вломился в купальню к омеге, он с трудом смог уйти подальше от дома и запереться в кузне. Подавители почти не действовали, поэтому он спал тревожными урывками, но даже в те моменты ему снился один и тот же сон, в котором он обнимал кого-то и не мог справиться с желанием обладать, пометить, сделать своим. Но одна вещь окончательно выбила альфу из колеи, из-за чего остаток ночи он лежал и молча смотрел в потолок, пытаясь переварить увиденное. Поэтому следующим утром Бьёрн обнаружил альфу бледным и с огромными кругами под глазами.       А всё потому, что у образа во снах Арадана появилось лицо. Лицо Джера…       — Ты сегодня хоть на человека похож, — коротко бросил ему кузнец, когда альфа вернулся с улицы. — Вчера на тебя без слез было не взглянуть.       — Да, мне уже намного лучше, — вздохнул Арадан, чувствуя некоторую неловкость.       Его гордость альфы была под угрозой, ведь не мог принять тот факт, что не смог справиться со своими инстинктами и втянул в это дело ни о чём не подозревающего принца. Арадан всё никак не мог понять, почему, когда дело касалось Джера, его реакция была намного острее, ведь парень был далеко не единственным омегой, которого он встречал во время своего гона. Да, он невольно обращал на них внимание, хоть и не мог до конца распознать их феромоны, но никто не вызывал в нём такую бурю эмоций, как Джер. Ещё ни разу в жизни с ним не происходило подобное, даже дома, где много ильвов оказывали ему знаки внимания и хотели с ним встречаться, он всегда отвечал отказом. За всё это время он так и не смог встретить ильва, к кому бы его по-настоящему тянуло и влекло.       Может поэтому он раз за разом покидал родной Ирмасс и отправлялся в очередное путешествие?       — Я тебя не понимаю. У тебя же пара есть, так на кой ты тут торчишь?       Арадан лишь вздохнул, понимая, что в лазах Бьёрна он действительно мог выглядеть странно. Но, несмотря на это, мужчина смог пойти на уступки и не стал выгонять парня из кузни. Когда Арадан стал извиняться за то, что не сможет ему помогать в полную силу, тот лишь отмахнулся, сказав, что всё это дело житейское, и он, как альфа, всё прекрасно понимает. Почему-то от этих слов Арадану стало легче, и он смог осознать, что на самом деле он действительно сдержал своё слово и не посягнул на честь Джера даже в таком безвольном и слабом состоянии. Несмотря на гон, он прекрасно отдавал себе отчёт в своих действиях и их возможных последствиях.       — Потому что от этого будет больше проблем, чем пользы, — лишь вздохнул он.       Арадану даже не пришлось врать, ведь он понимал, что подобные отношения между ними были едва ли возможны. Уж слишком велика была пропасть, разделявшая их. Но кузнец истолковал его слова по-своему, решив, что в словах альфы была иная мудрость. Если пара решается завести дитёнка, то перед этим должна обзавестись хотя бы крышей над головой. Не гоже с пузатым супругом по случайным заработкам шататься, да между городами разъезжать. Бьёрн улыбнулся в усы и мысленно похвалил альфу за ответственность.       — Тогда не затягивай. Твой супруг уже три дня ходит, как в воду опущенный. Купи ему хоть что-нибудь. Омеги любят подарки.       — И то верно, — согласился Арадан. Ему действительно не мешало извиниться перед омегой и поговорить по душам, естественно, не упоминая о свои снах… — Что у нас сегодня на повестке дня?       — Иди, только захвати этот заказ, — махнул рукой Бьёрн в сторону стола с готовыми изделиями. — Но чтобы до обеда вернулся, мне нужна твоя помощь.       — Хорошо, благодарю, — улыбнулся альфа и потянулся за своей сумкой, чтобы убрать в неё заказ.       Не желая вставать, он попытался дотянуться пальцами до лямки, но лишь смахнул сумку на пол, из-за чего всё её скудное содержимое рассыпалось по полу. Бьёрн, привлечённый звуком, повернул голову и бегло оценил ситуацию, но тут его взгляд кое- что привлекло.       — Ого, вот это неожиданно.       Арадан не сразу понял, о чём говорил кузнец. Но, переведя взгляд на сумку, он сразу заметил необычный камень, переливавшийся одновременно серебристыми и красноватыми искорками. Подойдя поближе и взяв свою находку в руки, он наконец-то смог вспомнить, как этот камень оказался в его сумке. Именно его он взял из бочки с вороненными кольцами, когда они с Джером прятались в телеге винокура. Погружённый в круговорот событий последних дней, он совершенно забыл о нём и только сейчас получил возможность внимательно его рассмотреть. Камень походил на какой-то необычный минерал, который оказался тёплым наощупь. И пусть со стороны он выглядел как обычный древесный уголь, но, лишь взяв его в руки, можно было заметить его полупрозрачную стеклянную текстуру. На свету камень фантастически переливался красным и одновременно серебристым, словно тлеющий уголек.       — Неожиданно? — удивлённо протянул ильв, рассматривая камень. — Почему?       — Почему? — послышался не менее удивлённый голос кузнеца. — Ты ещё спрашиваешь? Где ты его взял?       — Нашёл, — пожал плечами альфа, стараясь выглядеть как можно более бесстрастным. — Когда мы вдоль реки шли. Мне он показался интересным, я его и взял.       Бьёрн отложил свои дела и перевёл на Арадана тяжёлый взгляд. Он-то прекрасно понимал, что такие ценные вещи просто так у рек не валяются. Однако за время совместной работы альфа зарекомендовал себя как весьма ответственный и честный работник, поэтому кузнец в конечном итоге всё же смог допустить, что кусок минерала действительно мог упасть в воду с какой-нибудь торговой баржи. Да и далеко не все жители Визалии хоть раз в жизни видели вживую огненный камень.       — Это игнисум, — наконец ответил он, возвращаясь к своей работе. — Очень мощная штука, оттого и дорогая. Обычный уголь быстро прогорает, долго нагревает металл и не даёт таких температур, как игнисум. На одном этом кусочке можно неделю ковать с моими объёмами и при этом сделать раза в два больше заказов. Некоторые металлы без него и вовсе невозможно обработать. Если бы не стоил как моя недельная выручка, работал бы только на нём.       — Игнисум, — задумчиво произнёс ильв, вглядываясь в камень. Что же, это название ему действительно очень подходило. Не удивительно, что подобную ценность контрабандой вывозили из дворца, который явно не испытывал проблем с приобретением дорогого ресурса. Немного подумав, Арадан развернулся к Бьёрну и протянул ему игнисум. — Тогда пусть лучше будет у тебя. Ты точно найдёшь ему применение.       — Не стоит, — покачал головой Бьёрн. — Лучше оставь. Потом продашь.       — Нет, я настаиваю. Ваша семья приняла нас, словно хороших знакомых, и я это действительно ценю. Я много где работал и повидал всякое, поэтому знаю, о чём говорю, — не унимался альфа, продолжая держать камень в вытянутой руке. — Бери. Я найду способ заработать.       Бьёрн ещё несколько мгновений задумчиво смотрел на игнисум, а после молча кивнул в знак благодарности. Забрав камень, он пожал альфе руку, после чего молча спрятал камень в карман и вернулся к своей работе. Арадана это молчание нисколько не оскорбило, ведь за эту неделю он уже успел понять, что Бьёрн был молчалив в двух случаях: когда был сосредоточен на работе и когда испытывал сильные эмоции.

***

      — О, а кто это тут у нас?       Джер настороженно замер и перевёл взгляд на говорившего, хотя он и без того догадывался о том, кто это мог быть. К сожалению, он действительно увидел Фи́липа Дитрихсона собственной персоной, который крепко сжимал в руках его кисть и смотрел на него с неприкрытым интересом. От этого бесстыжего взгляда у Джера по коже пробежал неприятный холодок.       — Приветствую вас, уважаемый Дитрихсон, — спокойно произнёс омега, с трудом скрывая дрожь в голосе. Он помнил, что в прошлый раз подобная манера общения помогла ему избежать проблем, поэтому в этот раз он решил вновь вернуться к дворцовому этикету. — Чем я могу быть полезен?       Альфа самодовольно усмехнулся и посмотрел на своих дружков, с удовлетворением отмечая в их глазах одобрение и даже зависть. Эти несколько дней омега никак не мог покинуть его мысли, поэтому, как только надоедливый ливень закончился, он вновь решил наведаться в торговый квартал. К его разочарованию, портной не имел ни малейшего представления о том, кем был этот загадочный омега, хотя Фи́лип прекрасно помнил, что со всеми клиентами старик заключал договор. Однако, просмотрев картотеку заказов, он действительно не увидел ни одну карточку, датированную тем днём. Либо омега действительно просто пришёл за компанию, либо старик что-то скрывал. Скорее всего второе, если судить по его взгляду, едва скрывавшем презрение. Фи́липу хорошо было известно это выражение, ведь абсолютно все в городе смотрели на него так. Все, кроме его друзей, которые не смели ему перечить и пользовались его положением. И кроме этого интересного парня.       — Что, мы так сразу перейдём к делу? — с наигранным разочарованием ответил он, притягивая к себе омегу ближе. — А я думал, мы перед этим хотя бы познакомимся, обсудим погоду или что там при встрече обсуждают простолюдины?       Несколько прихвостней громко посмеялись, начали уродливо зубоскалиться, отчего Джеру захотелось спрятаться в самый дальний угол этого города и никогда его не покидать.       — Как вам будет угодно, — всё с тем же спокойствием ответил он, коротко кивнув и опустив взгляд. Фи́лип лишь усмехнулся и, приобняв, решил пройтись с ним в сторону площади. Омега попытался освободиться от этих непрошенных объятий, но впившиеся в плечо омеги пальцы дали ясно понять, что так легко альфа его не отпустит.       — Вот и славно, — улыбнулся он, наслаждаясь покорностью омеги. Ему безумно нравилось то, как себя держал незнакомец. Его идеально ровная спина, длинная шея, изящные руки, взгляд из-под опущенных ресниц. Всё это словно бросало альфе вызов. Ему хотелось завладеть этим недоступным омегой, сломать его и сделать своим трофеем, которым приятно любоваться долгими зимними вечерами. — Предлагаю начать со знакомства. Моё имя тебе известно, а значит я имею полное право знать и твоё. Не находишь?       — Если так угодно господину, — выдохнул Джер, бесстрастно глядя перед собой. Несмотря на всё своё внешнее спокойствие и собранность, внутри него бушевала настоящая паника. Невольно он пытался встретиться глазами с другими людьми в поисках поддержки, но раз за разом люди избегали его взгляда, совершенно не желая ввязываться в такую опасную авантюру. Вскоре они вышли на площадь, где в отдалении на скамейке ждали его Велиар и Джонас. — Моё имя Джерон. Джерон Смит.       — Джерон, — медленно произнёс Фи́лип, словно пробуя его имя на вкус. — Интересное имя. Откуда ты такой, Джерон?       — Я родом из Хагоса, господин, — честно ответил парень, понимая, что в таком состоянии может солгать слишком явно, чем вызовет гнев Фи́липа.       — Ничего себе, так ты у нас важная птица! Столичный, — усмехнулся альфа, и вслед за ним хохотнуло ещё несколько человек. В этот момент Джер увидел, что Велиар их заметил и резко встал со скамейки. Опасаясь, что боевой омега вполне мог подойти и с боем вырвать его из цепких рук Фи́липа, он на мгновение забылся и помотал головой. Альфа тут же перестал смеяться и со стальными нотками в голосе спросил: — Я разве не прав?       — Нет, господин, — всё таким же спокойным и размеренным голосом ответил Джер, с облегчением увидев, что Велиар всё же сел обратно и внимательно за ним следит. — Я сын обычного фермера с пригорода Хагоса, потому называться столичным для меня слишком почётно. Я не смею присваивать себе незаслуженные звания.       — Вот как, — усмехнулся альфа, явно удовлетворившись ответом. На мгновение ему показалось, что омега посмел открыто показать ему своё презрение. — И что же забыл тут почти столичный Джерон Смит? Хагос достаточно далеко отсюда.       — Я хотел посмотреть на знаменитую ярмарку Брайна, господин.       — А, почему-то я сразу об этом не подумал, — ухмыльнулся он и на мгновение отвлёкся. Он увидел торговку цветами, которая пыталась тихо прошмыгнуть мимо них, но альфа одним кивком головы приказал своему другу остановить её. Пока здоровый бугай тащил к ним испуганную женщину, Джер весь внутренне сжался. Их появление на площади не осталось незамеченными и постепенно вокруг них людей становилось всё меньше и меньше, поэтому, в случае необходимости, вряд ли кто-то кинется на помощь несчастной торговке. Уж точно не стража, которая минуту назад демонстративно покинула площадь и ушла в сторону рынка.       Пока Джер был погружён в свои мысли, Фи́лип критично осмотрел ассортимент торговки и, выбрав букет красивых красных пионов, галантно вручил его обомлевшему парню. Альфа хотел уже приказать увести торговку с глаз долой, но сегодня у него было очень хорошее настроение, поэтому в следующий момент он достал горсть монет из кошелька и кинул его под ноги перепуганной женщине. Джер лишь отвёл взгляд в сторону, чувствуя, как неприятно жёг руку непрошенный букет.       — В таком случае, пусть это будет мой подарок гостю нашего города за то, что ради нашей ярмарки решил преодолеть такой долгий путь. Нравится?       Джер посмотрел альфе в глаза и мягко улыбнулся. Он прекрасно умел скрывать своё истинное мнение и подыгрывать дарителю, потому что каждый свой день рождение ему приходилось принимать под сотню разномастных подарков и каждый раз выдавливать из себя истинное восхищение и восторг.       — Да, господин, они просто великолепны, — мягко ответил он, с отвращением отмечая то, как от его слов расцветал альфа. Что-то ему подсказывало, что своим поведением он роет себе яму глубже, но он действительно не знал иного. — У уважаемого Дитрихсона прекрасный вкус. Я благодарю за столь дорогой подарок.       — Разве это дорогой? — самодовольно усмехнулся Фи́лип, машинально поправляя воротник своего роскошного камзола. Заинтересованный отблеском, Джер сразу обратил внимание на то, что воротник был отделан той самой кожей чешуйчатой дризанемы. — Хотя, деревенскому парню с севера наши южные цветы могут показаться диковинкой. А что, если я скажу, что могу предложить тебе гораздо больше?       — Ваша щедрость не знает границ, уважаемый Дитрихсон. Но я уже слишком избалован вашим вниманием, потому не смею желать большего.       — Такая скромность похвальна, но я-то знаю, как тяжела жизнь простого крестьянина, — самодовольно продолжил он, а Джер лишь мрачно задал про себя вопрос: «Да откуда тебе-то знать, молодой господин?». — Посмотри на всех этих людей вокруг.       Он остановился и обвёл рукой площадь, на которой оставалось ещё достаточно много людей. Джер послушно посмотрел в указанное направление и взгляд его остановился на группе музыкантов возле фонтана. Это не осталось незамеченным Фи́липом, поэтому он решил подойти к фонтану поближе.       — Каждый день они вынуждены вставать ещё до восхода солнца, трудиться весь день в поте лица, чтобы прокормить свои семьи, и так каждый божий день, пока смерть не подарит им долгожданный отдых и не освободит от этих страданий. С каждым днём всё становится дороже, налоги всё непосильнее, поэтому они всегда дрожат от страха перед будущим и постоянно ожидают новых ударов судьбы. Мне их всех искренне жаль, но таков закон общества. И всё же, в моих силах дать тебе возможность миновать все эти «прелести» жизни низшего простолюдина.       Джер почувствовал, как внутри него постепенно начало клокотать негодование. Да, он прекрасно видел, каким трудом людям доставался их хлеб, как много и усердно они работали, чтобы заботиться о своей семье. Но у омеги всё это вызывало неподдельное уважение, ведь он, привыкший жить на всём готовом, даже не подозревал, с какими трудностями сталкивались каждый день рядовые жители Визалии. От осознания, что Фи́лип прекрасно знал о них и никак не пытался что-либо изменить, омегу пробрала злость. В отличие от императорского омеги, у альфы было огромное и неоспоримое преимущество — он был совершенно свободен в своих действиях. Он мог получить образование, сдать экзамен на госслужащего, трудиться и работать на благо жителей и попытаться хоть немного изменить этот несправедливый порядок. Но, имея такое огромное богатство, о котором Джер даже мечтать не смел, Фи́лип выбрал путь праздного преступника. В этот момент альфа стал настолько ему противен, что Джера невольно начало мутить.       — Предлагаю честный обмен, — продолжал Фи́лип, совершенно не замечая настроение омеги. Он в любой момент мог силой заставить парня выполнять любые его желания, но почему-то сейчас впервые в жизни ему хотелось выглядеть лучше в глазах омеги. Поэтому он решил вначале попытаться договориться. Он всегда мог припугнуть омегу и шантажом получить желаемое. — В обмен на твоё тепло и ласку, я одарю тебя деньгами и своим покровительством.       Джер едва не расстался с недавно съеденным сахарным кренделем, когда услышал подобное «щедрое предложение». Неожиданно ему стало очень душно от приторных и резких феромонов альфы, хотелось свежего воздуха и отойти как можно дальше от Фи́липа, но тот продолжал крепко держать его за плечо, не думая отпускать.       — Я благодарю вас за столь щедрое предложение, молодой господин, — медленно проговорил он, стараясь сдержать тошноту. Однако, ему в голову пришла одна мысль, которую он поспешил озвучить: — И всё же, мне не хотелось бы вводить вас в заблуждение, а потому я должен признаться. У меня уже есть пара и метка, а потому я не смею принять ваше предложение.       Ответом ему был короткий смешок, от которого по спине пробежал холодок, а люди, стоявшие рядом, решили в спешке покинуть площадь.       — Хорошая попытка, — ледяным тоном произнёс альфа, а его рука на плече омеги скользнула вверх к шее, после чего он провёл пальцем над линией ошейника, заставив омегу передернуться от отвращения. — Но зачем тогда помеченному омеге носить такой строгий ошейник? За дурака меня держишь?       — Простите мне мою дерзость, уважаемый Дитрихсон, — нервно сглотнув, ответил Джер. Он действительно забыл о своём глухом кожаном ошейнике, ведь в последнее время он ему нужен был не сколько для защиты, сколько для того, чтобы скрыть метку от Арадана. Велиару же он сказал, что пока не привык к своему статусу и чувствует себя без ошейника неуютно. — Однако я действительно не смею предлагать вам свою персону. Я обычный простолюдин, я не хотел бы посрамить вашу репутацию этой связью. Настанет время, вы найдёте себе пару под стать и будете вспоминать о ней с сожалением.       — Аха-ха, ты снова смог меня удивить, — засмеялся Фи́лип, опустив руку на талию принца и резко прижав его к себе. К тому моменту они уже успели подойти к фонтану и встать позади толпы. — Какие невинные и милые речи, я тронут твоей заботой о своей персоне, но, могу заверить, что подобное в порядке вещей. Что такое брак высшего дворянства? Это просто способ заключить сделку и родить наследников. К тому же, я уже встречался со своей невестой и, что я могу о ней сказать? Пустышка. Красивая, но пустышка, которая нужна лишь для продолжения рода Дитрихсонов. Но, как говорится, один омега для дела, а другой — для любви.       Фи́лип широко улыбнулся и выжидательно посмотрел в глаза омеги, ожидая от него очередную похвалу и дальнейший ответ. Но, увидев лёд во взгляде парня, альфа улыбаться перестал. Как бы Джер ни старался, что-то внутри него в этот момент надломалось, и он больше не мог надеть на себя свою привычную индифферентную маску и продолжать беззаботно улыбаться, и заваливать альфу комплиментами. Пустышка. Омега из высшего сословия, которую с раннего детства во всём ограничивали и всё запрещали, которую с младших лет дрессировали быть идеальной омегой для своего альфы… и которая явно не заслуживала такого скотского отношения к себе. В этой несчастной невесте Джер увидел самого себя и сотню других таких же бедолаг, лишённых самого простого человеческого счастья, которых сделали просто вещью, инструментом для ублажения самых низменных потребностей высокородных альф. Джер и раньше понимал, что вся эта система была насквозь прогнившей, но теперь, когда он узнал, что такое настоящая пара и любовь, он смог по-настоящему осознать, чего были лишены не только высокородные омеги, но и он сам.       И дело не в Фи́липе, который сам по себе уже был уродом. Он лишь гипертрофированный образ визалийского аристократа, который достаточно глуп, чтобы говорить о таких вещах открыто и вслух. Почему-то Джер не сомневался, что очень много аристократов придерживается такого же мнения, предпочитая выдрессированным куклам обычных людей. Может именно поэтому они так жестоко относятся к своим супругам? Потому что не считают их за живых людей?       «…как говорится, один омега для дела, а другой — для любви».       — Да кто вас полюбит?       Именно в этот момент музыканты закончили играть одну песню и ещё не начали следующую, поэтому в этой напряжённой тишине его тихая фраза, в которую он вложил всю свою боль и разочарование, прозвучала как никогда громогласно.       — Вы с такой напыщенностью рассуждаете о жизни простых горожан, смотрите свысока на весь остальной мир… Мните себя таким важным, но совершенно не осознаете, что на самом деле вы выглядите нелепым и безграмотным, — продолжил омега, в какой-то степени наслаждаясь растерянным видом этого аристократа, с которым явно ещё ни разу в жизни никто не смел так говорить. С каждым словом накопленная обида постепенно выходила наружу, принося настоящее облегчение. Единственное, что омрачало момент, так это неспособность Джера обращаться к альфе на «ты». Даже к такому. Почему-то с Араданом у него этот переход получился сам собой… — Я никогда не соглашусь на подобную сделку, поэтому деньги своего отца можете оставить себе. Вы уродливы душой, Фи́лип, и даже самый дорогой камзол с кожей чешуйчатой дризанемы не способен скрыть это уродство. И таких людей не любит никто.       На площади повисло напряжённое молчание, нарушаемое лишь журчанием воды в фонтане. Альфа стоял и никак не мог поверить в то, что этот наглый омега посмел его опозорить на глазах у множества людей.       — Ах ты, ублю… — зашипел Фи́лип и занёс руку, чтобы проучить деревенщину. Джер невольно втянул голову в плечи и приготовился к удару, но в этот момент один из музыкантов громко ударил по струнам, привлекая внимание окружающих, а после громко закричал:       — Я не скрою восхищения,       Не прикинусь овощем!       Тут омега жутко смелый       Альфу сделал попущем…       Джер ошарашено уставился на высокого альфу в цветастой шапке и пытался уложить в голове слова этой нелепой частушки, но внезапно до него донёсся чей-то приглушённый смех. Один за другим люди начали смеяться уже в голос, то и дело поглядывая в сторону сына губернатора. Пока красный как рак альфа пытался понять, в какую сторону направить свой гнев в первую очередь, омега решил не дожидаться его решения и от всей души начал хлестать Фи́липа злосчастным букетом. Альфа тут же разжал руку, пытаясь прикрыться от очередного удара, но в этот момент Джер швырнул в него букет и, развернувшись, со всех ног понёсся подальше от злополучной площади.       — Чего стоите, быстро за ним! — взревел Фи́лип, указывая пальцем в сторону Джера. Но омеги уже и след простыл. Гонимый страхом, он нёсся, не разбирая дороги, и сжимал сквозь ткань рубашки свой заветный амулет. Громкие звуки и крики, доносившиеся за спиной, пугали его и заставляли бежать на пределе своих сил, поэтому он даже не думал останавливаться и оценивать обстановку. Ему казалось, что ещё немного, и его грубо схватят за шиворот и потащат обратно на суд губернаторского отпрыска, который не станет церемониться с омегой, посрамившего его честь на глазах у множества свидетелей. Но, если бы он обернулся, то с удивлением бы увидел, как совершенно неожиданные стечения обстоятельств смогли остановить всех троих преследователей. Один из них влетел во внезапно появившуюся из-за поворота телегу, другой споткнулся о выпирающий из брусчатки камень и растянулся во весь рост на дороге, а третьему перекрыла путь предпраздничная духовная процессия.       Омега свернул в переулок, но уже в следующий момент сильно об этом пожалел. Он попал в самый настоящий лабиринт, в котором путь в любой момент грозился оборваться тупиком. Понимая, что его силы на исходе, Джер впервые позволил себе замедлиться и обернуться. Убедившись, что за ним никто не идёт, омега развернулся и хотел было остановиться окончательно чтобы перевести дыхание, но в этот момент он неожиданно для самого себя влетел в возникшего из ниоткуда прохожего. Омега испугался настолько сильно, что, когда его попытались взять за руку, он начал яростно сопротивляться и отталкивать незнакомца.       — Джер, ты что? Это же я.       Услышав знакомый голос, омега поднял взгляд на лицо незнакомца и с облегчением признал в нём никого иного, как Арадана. В этот момент, когда страх и нервное напряжение начали покидать его тело и омега в полной мере ощутил навалившуюся на него усталость, он начал медленно оседать на землю.       — Что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил ильв, подхватывая парня под руки. — На тебе лица нет. И... от кого ты бежал?       Услышав последнее, омега резко обернулся и начал напряжённо всматриваться в переулок за своей спиной. Убедившись, что погони и вправду больше никакой не было, он наконец-то смог опустить напряжённые плечи и перестать судорожно сжимать в руке заветный амулет. И пусть появление альфы его успокаивало и дарило чувство защищённости, он все же не собирался рассказывать ему всей правды. События последних дней показали ему, что ему не следует так сильно полагаться на альфу и ожидать от него потакания своим слабостям. К тому же, он сейчас был совершенно не готов выслушивать обвинения и заслуженные упрёки по поводу его несдержанного поведения или таланта влипать в самые неожиданные неприятности.       Но что было важнее всего... он очень боялся вновь поймать на себе полный гнева взгляд альфы… Как тогда, во дворце.       — Я… заблудился и пытался найти в толпе Велиара, — ответил он, тяжело дыша и отводя взгляд в сторону. — Но за мной последовал гвардеец, и я испугался. Вот и всё.       Арадан нахмурился, понимая, что в этот момент ему совершенно неумело врали, но не стал в открытую указывать Джеру на это.       — Ты уверен? — настороженно переспросил он и совершенно не был готов к тому, что после его слов омега резко отшатнётся от него и одарит ледяным взглядом.       — Опасаешься, что я вновь совершил какую-то глупость? — достаточно резко ответил он, не понимая, какая сущность в него вселилась, потому что он совершенно не мог взять себя в руки и перестать изливать на ильва накопленную за эти дни боль и обиду. — А если скажу, что совершил, то сколько дней на этот раз меня будут игнорировать?       Омега резко умолк, понимая, что он уже и так позволил себе слишком много, альфы такое не любят. К тому же, он почувствовал, как к горлу начал подкатывать болезненный комок. Ему очень не хотелось окончательно оголяться перед ильвом и терять лицо, поэтому Джер всеми силами сдерживал свои слезы. Всё это время Арадан слушал его и понимал, что со стороны омеги всё происходившее выглядело совершенно иначе. Привыкший к спокойному и рассудительному Джеру, он совершенно забыл, насколько тот в глубине души был травмирован и напуган. Понимая, что ему больше нельзя скрывать от омеги истинных причин своего поведения, Арадан глубоко вздохнул и решил рассказать омеге всю правду:       — Все эти дни я действительно тебя избегал, Джер. Но я делал это не потому, что злился или не желал тратить на тебя своё время, — начал он, глядя прямо в глаза парню. Что-то подсказывало ему, что сейчас он должен быть максимально честным, иначе он рискует окончательно лишиться доверия омеги. — Дело в том, что у меня был... гон.       Джер растерянно заморгал, а после его щёки залились густым румянцем.       — Он прошел немного... — Арадан немного замешкался, подбирая слова. — Тяжело. К тому же, я все еще не чувствую ни чужих феромонов, ни своих, поэтому не могу до конца контролировать их. Из-за этого я боялся к тебе приближаться.       Джер ничего не ответил. Он смотрел на альфу с каким-то нечитаемым выражением на лице и думал про себя о том, как же глупо он выглядел всего минуту назад. И все же несмотря на то, что ему было безумно стыдно за свою истерику, он ощутил, как огромный груз переживаний и страхов наконец-то покинул его измученные плечи.       Неожиданно для альфы, да и для самого себя тоже, омега тихо шмыгнул носом и произнёс надломившемся голосом:       — Значит, ты меня не ненавидишь?       — Нет, а должен? — немного удивиленно спросил Арадан. Он мягко улыбнулся омеге, стараясь всем своим видом показать правдивость своих слов.       Джер ничего не ответил.       Опустив голову, он заплакал так тихо и горестно, что альфа не удержался и, плюнув на все приличия и правила, заключил омегу в объятия.