В отражении Хрустального древа

      Арадан лежал на холодном мраморном полу и отрешённо следил за тем, как солдат забивал в стену массивный металлический кол, к концу которого крепилась цепь от его ошейника. Каждый удар отзывался ослепляющими вспышками боли в тяжёлой голове, но он был слишком слаб, чтобы как-то отреагировать на это.       После той роковой ночи он очнулся в тёмном подземелье, где несколько дюжин солдат от всей души выплеснули на него всю свою обиду за посрамленную честь. Если бы не мальчишка-служка, который принёс приказ оставить его в живых и срочно перевести в восточное крыло, альфа рисковал не встретить этот рассвет живым. Его насильно напоили какой-то гадостью, от которой сильно притупилось сознание и ослабло тело, из-за чего ильв несколько раз отключался в процессе транспортировки. Когда он смог хоть немного сфокусировать зрение и собрать в кучу разбегавшиеся мысли, он уже лежал в чьих-то просторных покоях. Его шея затекла, хотелось перевернуться, но силы покинули его тело. В любом случае, сейчас он был в относительной безопасности, его явно не спешили убивать, что он посчитал относительно хорошим знаком. Надо лишь приспособиться к этой отраве, позволить телу перебороть её и выработать иммунитет. Все лесные стражи умели это, и Арадан не был исключением.       Но что произошло прошлой ночью? Последнее, что он смог выудить из своей памяти, так это мерцание огоньков, свежий весенний воздух, наполненный ароматом цветов, а после лишь непроглядную тьму. Видимо он и вправду угодил в какую-то ловушку, где его и обнаружила внутренняя стража дворца. И всё же, почему его оставили в живых? Неужели ради забавы?.. Ильв прекрасно знал о любви высокопоставленных аристократов Визалии к развлечениям с омегами, но неужели альфы тоже подходили для подобных утех? Не поэтому ли его и накачали ядом, чтобы он не мог дать должного сопротивления? Он так и не смог найти ответ на свой вопрос, но его куда больше волновало то, почему огонек завёл его в такую ловушку? Может хотел проверить его волю и понять, достоин ли он и дальше нести своё бремя? Мысль о том, что Арадан не справился и подвёл своего оми, да и всех своих собратьев в целом, болью отозвалась в его сердце.       Это было последнее, что он почувствовал, прежде чем провалился в глубокий и беспокойный сон.       Пока альфа боролся с последствиями яда, слуги восточного крыла закончили все приготовления и подали знак служанке, которая робко стояла в стороне и наблюдала за происходящим. Как только все ушли, в спальню со стороны сада впорхнули несколько человек, которые сопровождали бредившего от жара принца. Ни элексир лекаря, ни свежий утренний воздух не смогли унять его лихорадки, от чего сердце пожилой няни сдавливало тоской и тревогой. Ей так хотелось забрать себе всю боль и страдание её маленького подопечного, лишь бы тот больше не мучился так. Женщина не удержалась и посмотрела в сторону мерзавца, обесчестившего ее мальчика. Чертовы альфы! Эти похотливые самцы называли омег безвольными животными, а сами с готовностью прыгали без вопросов и угрызений совести, стоит лишь уловить феромоны омег во время течки. Ох, ну почему её нежному и доброму мальчику пришлось родиться в таком несправедливом и жестоком мире?..       Вскоре, как и было велено лекарем, слуги оставили их наедине.       Омега ещё какое-то время повозился под тяжёлым покрывалом, но вскоре, почувствовав феромоны своей пары, забылся спокойным сном. И снилось ему море бескрайнего леса, которое шумело величественной густой кроной и громко потрескивало ветвями. Джер словно наяву слышал, как пели невидимые его взору птицы, и чувствовал под босыми ногами мягкий ковёр из пушистого мха. Хотелось вдохнуть полной грудью, развести руки в сторону, прикрыть уставшие веки и подставить лицо под освежающие потоки ветра, что, собственно, Джер и сделал. Треск веток совсем рядом заставили его вздрогнуть и резко обернуться.       Позади него, на сколько хватало взгляда, простиралось исполинских размеров белое дерево, которое, даже несмотря на ясную погоду, испускало мягкое свечение, окутывающее его крону и играющее в лучах солнца. Омега застыл, поражённый таким волшебным видом, что даже не заметил, как из-за веток появился небольшой огонёк, который игриво облетел несколько деревьев, а потом подлетел совсем близко к парню. Джер перевёл на него восторженный взгляд и протянул навстречу руку, пытаясь поймать непоседу. Огонёк затрепетал и игриво взвился вверх, каждый раз ускользая из-под пальцев Джера в последний момент, но омега не сдавался. Он засмеялся и пошёл следом за огоньком, продолжая свои попытки. И вот непослушный маленький огонек оказался меж его ладоней. Омега лишь тепло улыбнулся и притянул руки к своей груди, желая ощутить тепло этого маленького существа. Нежность волнами разливалась по всему телу, постепенно наполняя сердце любовью.       Когда омега проснулся, он почувствовал, как несколько слезинок скатились по его вискам и спрятались где-то в складках шелковой наволочки. Что бы ему не снилось, это определённо был очень хороший сон. Как жаль, что ему не удалось его запомнить. Джер поморщился и медленно сел на кровати. Голова гудела, а желудок настойчиво требовал наградить его чем-нибудь съестным, ведь омега ничего не ел со вчерашнего обеда. События минувшей ночи постепенно всплывали в его сознании, каждый раз обжигая его сердце горечью. Ещё недавно он был уверен, что вряд ли его жизнь станет ещё более невыносимой, но, как говорится, никогда не говори никогда. Видимо боги наказали его за излишний пессимизм. Джер отбросил в сторону тяжёлое покрывало и опустил ноги на холодный пол, специально игнорируя заботливо оставленные тапочки. Жар всё ещё мучил его.       Очень хотелось выйти в сад, но, вспоминая события минувшего дня, омега испытывал чувство тревоги каждый раз, когда смотрел через окно на свою некогда любимую беседку. Омега обнял себя руками и бездумно ходил по своей спальне, надеясь, что лёгкая прогулка сможет унять тошноту и боль в висках. Его взгляд лениво блуждал по комнате, в которой за столько лет заточения он выучил каждую завитушку на обоях, каждую складочку на драпировках, но тут его взгляд упал на нечто совершенно необычное. Джер замер, когда увидел лежавшего на полу мужчину, руки которого были надёжно связаны и прикованы цепью к большому штырю, вставленному между декоративными плитами. К нему же крепилась и цепь, которая шла от ошейника. Глядя на незнакомца, он стал судорожно перебирать в памяти вчерашний визит отца, пытаясь понять, что тут вообще происходит. Но, стоило ему уловить тонкий аромат феромонов незнакомца, как всё встало на свои места.       Ах… так значит… это тот самый альфа?       Джер какое-то время просто стоял и смотрел на пленника, пытаясь понять, какие именно эмоции у него вызывал незнакомец, но, чем больше он смотрел, тем гуще становилась тьма в его голове. А всё потому, что омега не чувствовал ничего кроме усталости, которая уже давно стала его верным спутником жизни. Наверное, он просто уже сломан. Должен ли он испытывать страх? Должен. Даже несмотря на то, что альфа был полностью обездвижен, это всё ещё был альфа, который был намного сильнее Джера и мог подавить в омеге волю, не пошевелив при этом даже пальцем, ведь ему достаточно использовать феромоны. Должен ли Джер испытывать гнев? Должен… наверное. Но парень с грустью осознал, что он особо не видит разницы между своим будущим супругом и этим незнакомцем, ведь никто из них не спрашивал его мнения и не стремился уважать его чувства. Какая разница, будет его насиловать генерал или кто-нибудь другой? Джер давно отрешённо ощущал себя лишь телом, словно жертвуя им, чтобы защитить свою душу, которая испуганно спряталась где-то глубоко-глубоко. А может, так ему было просто легче жить. Ненавидеть себя ещё и за это у него уже не хватало сил.       Наверное, он и в правду сломан.       А может всё его текущее спокойствие — это вина этих самых проклятых феромонов? Неужели, он и есть лишь безвольное похотливое существо, волю и достоинство которого так легко можно сломить и исковеркать? Джер взял с кровати вязанный плед и, наглухо укутавшись в него, подошёл к альфе поближе. Почему-то ему казалось очень важным хотя бы посмотреть на того, кто оставил на нём свою метку. А может это тоже лишь феромоны, которые на уровне инстинктов толкали его к своей паре? Джер сел на корточки и стал внимательно рассматривать лицо незнакомца, и, чем больше деталей он замечал, тем всё большую растерянность испытывал. Ильв? Нет, не может такого быть. Что может делать ильв во внутренних покоях императорского дворца? И всё же, с каждой подмеченной деталью омега всё больше убеждался в том, что незнакомец действительно был самым настоящим ильвом.       Даже не смотря на многочисленные ссадины и пятна запекшейся крови, омега смог рассмотреть тонкий серебристый узор, который украшал переносицу и высокий лоб альфы. Его тёмно-серые волосы, согласно традициям, были заплетены в многочисленные длинные косички, украшенные местами стеклянными бусинами. Омега когда-то читал в одной из книг, тайно принесённых ему няней, что ильвы считали свои волосы подобием ветвей древа-хранителя, поэтому считалось, что, если ильв острижёт их, то рискует ослабить свою связь с духом-хранителем. Джеру вообще очень импонировали жители далёких восточных лесов. Его очаровывало то, что ильвы выбирали себе пару на всю оставшуюся жизнь и, даже после гибели одного из них, оставшийся супруг никогда больше вступал в брак, сохраняя верность своей половинке до самой смерти. В их обществе не принято запирать омег дома, даже наоборот. Вся духовная жизнь племени была в руках дарующих жизнь, в то время как альфы считались прирождёнными защитниками и охотниками. Даже беты не были людьми второго сорта, а, наоборот, играли важную роль в жизни всего рода. Именно они занимались торговлей, врачеванием и ремеслом.       Всё это было немыслимо для Визалии, где омег считали просто вещью и обычно обучали лишь рукоделию, считая, что им не к чему владеть даже грамотой. Если бы не няня, Джер тоже бы никогда не получил возможность прочитать все эти удивительные книги и узнать много нового для себя, в том числе и об ильвах. Выросший на принципах жёсткой иерархии Джер был очарован этим народом и часто представлял себе, что он, пусть даже всего лишь на один день, но окажется среди ильвов и узнает, каково это, когда твоя пара тебя любит и защищает, даёт право высказывать своё мнение, разрешает без сопровождения покидать дом и даже позволяет учиться! И вот, его самая заветная и светлая мечта была прямо перед его глазами, вот только радости Джер никакой не испытывал, а, наоборот, лишь горечь. Видимо омега и вправду был проклят своим отцом, поэтому боги и решили наказать Джера, исполнив его самое заветное желание, но только в какой-то особо жестокой и извращённой форме…       Несколько раз няня приносила ему книги, в которых были описаны очень красивые истории, в которых альфы спасали своих истинных пар из лап огнедышащих драконов или шли на иные подвиги ради любви. Джеру было очень стыдно, но он часто воображал себя омегой в таких историях. Он прятался в своих фантазиях, пытаясь справиться с жестокостью реального мира, представляя, что когда-нибудь и его спасут из заточения этого холодного замка. Наверное, если бы он был немного более инфантильным или более наивным, он мог решить, что боги услышали его молитвы, но одна мысль на корню перерубала любую робкую надежду на чудо. Он не та омега, которую кто-то захочет спасать. Уж точно не какой-нибудь ильв, который по совершенно нелепой случайности прогуливался поздней ночью во внутреннем парке у императорских покоев, и уж точно не после того, как визалы захватили одно из священных древ. С куда большей охотой Джер был готов поверить в то, что незнакомец был не спасателем, а убийцей, желавшим отомстить за всю ту боль, что Визалия причинила его народу.       И лучше бы он завершил своё дело, омега не стал бы его винить.       Джер обнял колени руками склонил голову на своё предплечье, продолжая рассматривать ильва. А ведь, в каком-нибудь другом, более счастливом мире, он и вправду мог бы стать парой ильву. И был бы у них свой собственный дом, который омега обязательно бы украсил цветами и разноцветными витражами, чтобы солнечные лучи разбивались о них разноцветными огоньками. В этом доме всегда бы царил покой и уют, и пахло бы свежей выпечкой и ароматным чаем, а нарушалась вся эта идиллия лишь детским озорным смехом и шалостями. Но омега бы не сердился, нет. Ведь все эти маленькие артефакты напоминали бы ему о том, что ему было даровано величайшее счастье быть рядом со своими детьми и видеть, как они растут. Ведь это то, что никогда не будет в его реальной жизни, ведь здесь сразу после рождения у омег забирают детей. К горлу подступили слёзы, но Джер не позволил себе малодушия. Да, каким бы красивым мог быть тот дом и та жизнь, как жаль, что этого в его жизни не будет никогда.       В такие моменты Джер особенно остро ощущал своё одиночество. Безумно хотелось прикоснуться и ощутить тепло чужого тела, почувствовать хоть что-то кроме апатии и всепоглощающей грусти, почувствовать себя нужным и любимым. Живым. Хоть немного, хоть понарошку, он и такой малости был бы благодарен. Ему очень хотелось прикоснуться к незнакомцу, но он не позволял себе подобной вольности. И пусть Джер плохо помнил события прошлой ночи, но то чувство покоя и полного умиротворения надёжно отпечаталось в его памяти. Как же ему сейчас это было нужно… но омега не успел закончить свою мысль, потому что веки альфы дрогнули, и он открыл глаза. Феромоны, которые до этого были лёгкими и такими уютными, внезапно стали очень густыми, резкими, вынуждая Джера испуганно вскинуть голову и замереть.       Альфа медленно обвёл глазами комнату и, когда его взгляд остановился на склонившемся над ним Джере, тёмно-зеленая радужка глаз постепенно стала серебристой, а феромоны — ещё более удушающими.       — Ммм… значит и вправду омега, да? — хрипло произнёс он, приподнимая голову. Ледяной тон в голосе ильва не сулил ничего хорошего, поэтому Джер отпрянул от незнакомца и неуклюже плюхнулся на пятую точку. Он хотел было отползти от альфы, но не мог сдвинуться с места, продолжая молча наблюдать за тем, как незнакомец садится и осторожно поднимается на ноги. — Разве оми не говорил тебе, что подобные вещи не допустимы?       Альфа сделал шаг в его сторону, и Джер начал неуклюже пятиться назад. И пусть он не понимал, о чём говорит ильв, его спокойствие и безжизненный тон пугал гораздо больше возможной агрессии. Последнее хотя бы было логично, а так омега чувствовал себя ещё более виноватым, хотя даже не понимал, за что его отчитывают.       — Вы, визалы, живёте только ради удовлетворения своих эгоистичных потребностей, совершенно не думая о других, — тем временем продолжил ильв, подходя всё ближе. — Вам так нравится смотреть на чужие страдания? Меня для этого посадили на цепь, чтобы я своим ничтожным положением услаждал взор? Неужели мало вторгнуться в мой дом, осквернить храм, убить моих собратьев, а оставшихся в живых отдать в рабство на забаву знати? А после пировать так, словно ничего не произошло, словно разрушить целый род — это пустяк. Обыденность. Да как вы вообще можете спать спокойно по ночам?       Джер продолжал отступать, но тут его спина уперлась в подлокотник одного из кресел, что стояли посреди спальни недалеко от его кровати. Омега весь сжался под напором незнакомца, когда тот подошёл вплотную и навис над ним. Ильв прожигал его немигающим взглядом и его лицо было так близко, что омега чувствовал его дыхание на своих ресницах. Сердце раненой птицей билось в груди, а от избытка феромонов кружилось голова и бешено колотилось сердце.       — Маленький оми, неужели и ты успел напитаться этим ядом? Как душа дарующего жизнь смогла так очерстветь? Лучше одумайся. Если идти по пути саморазрушения, то можно раствориться в ненависти и в конечном итоге просто исчезнуть.       Джер слушал его, стиснув дрожащие губы, но слёзы, которые он давно уже слишком пытался сдержать, наконец-то смогли найти выход.       — Простите, — почти беззвучно прошептал парень. — Мне очень жаль. Очень… простите.       Но ильв ничего не ответил. Он лишь отстранился, позволяя омеге подняться на ноги и позорно сбежать в соседний зал.

***

      Арадан сидел на полу и бездумно рассматривал лепнину на высоком потолке. Он всё ещё ждал, что омега позовёт стражу, и его вновь потащат вниз в темницу, но уже несколько часов как парня не было ни видно, ни слышно. За это время Арадан успел внимательно осмотреть свою цепь и даже попытался вырвать её из стены, но все его старания были тщетными. И пусть зелье ещё не до конца покинуло тело альфы, он всё равно понимал, что справиться с такими путами ему вряд ли удастся. Вот если бы он мог хотя бы использовать свои руки, но его надзиратели всё продумали, поэтому его кисти были сведены за его спиной и закованы в тяжёлые кандалы. Несмотря на всю безвыходность своей ситуации, альфа отказывался так быстро признавать своё поражение. Нет, он не имеет никакого морально права так просто сдаваться. Нужно затаиться и узнать больше о порядках этого места, тогда можно будет сделать какие-то выводы.       А для этого было бы не лишним втереться в доверие к хозяину этих покоев, хотя казалось, что после своего недавнего монолога это почти невыполнимая задача. Он даже не был уверен, что перед ним был именно омега, ведь его обоняние сильно притупилось из-за яда. Видимо, побочное действие яда. И всё же хрупкость незнакомца и нежность черт его лица наталкивало на мысль, что хозяин этих покоев именно омега. Альфа попытался размять затекшие плечи, но заведённые за спину руки не давали ему возможности хоть ненадолго почувствовать облегчение. И всё же, Арадан не мог выбросить из головы то, как омега смотрел на него. Он ожидал увидеть страх в его глазах, возмущение, может даже удивление, но он никак не был готов к той грусти, что до краёв затопила голубые глаза парня. Что-то было не так, но, что именно, Арадан понять ещё не мог.       Он бы и дальше сидел, мрачно обдумывая все аспекты своего заточения, но тут до него долетели приглушенные голоса. Не успел он навострить уши, как в покои ввалился страж, облачённый в нарядную броню, которую, видимо, носила внутренняя стража императорского замка. Следом за ним испуганно заглянула служанка, которая сделала всего несколько неуверенных шагов и остановилась. Арадан вначале напрягся, но тут его взгляд упал на металлическую миску и грубую кружку в руках мужчины. Тот явно был недоволен тем, что его заставляли заниматься работой прислуги, поэтому выплеснул все своё раздражение, небрежно швырнув пленнику его скромную трапезу.       — А как ему есть? — тихо обратилась к солдату девушка. — У него же руки связаны, нам его что ли с ложечки кормить?!       — Ничего, пусть жрёт так, как собака, — буркнул страж, бросая на ильва тяжёлый взгляд. — Самое то для такого отродья.       Девушка явно хотела ещё что-то сказать, но, встретившись взглядом с Араданом, она лишь испуганно ойкнула и поспешила покинуть спальню. Следом за ней ушёл и страж, оставив ильва наедине с дурно выглядевшей похлебкой. Арадан устало обвёл взглядом свой скромный обед, оценивая своё желание отведать подобное, но, к его удивлению, желание было и ещё какое. Он не ел уже больше суток, поэтому даже это неаппетитное варево заставило его желудок неприятно заныть, а уставшее после борьбы с ядом тело хотело восполнить силы даже таким сомнительным способом. Тяжело вздохнув, он уже приготовился к дегустации этого шедевра местных поваров, благодаря судьбу хотя бы за то, что не может чувствовать запах этого варева, но неожиданно его отвлек осторожный стук. Арадан повернул голову и увидел недавнего омегу, который держал в руках серебристый поднос и нервно жевал нижнюю губу. Не дождавшись ответа, юноша подошёл ближе, всё так же избегая встречи со взглядом Арадана, а после опустился рядом с ним на пол.       Как и ожидалось, на подносе у парня еда была в разы лучше. Горячий наваристый суп, ломтики свежего белого хлеба и небольшая сдобная булочка. Желудок вновь напомнил о себе, а альфа мрачно подумал о том, что сейчас омега решит отомстить ему за недавний откровенный монолог и будет наблюдать за его мучениями, поедая вкусный обед. Но омега удивил его ещё раз. Серебряной ложкой он набрал побольше гущи и, подставив под неё дрожащую ладонь, осторожно поднёс её к губам Арадана. От неожиданности тот только отпрянул.       — Зачем всё это? — с недоверием спросил он. Он ожидал чего угодно, но не проявления такой заботы.       Омега, казалось, помрачнел ещё больше. Он опустил свои руки и стал внимательно рассматривать содержимое ложки, всё так же избегая встречаться взглядом с альфой. Повисло неловкое молчание, и Арадан уже не ожидал услышать хоть какой-нибудь внятный ответ, но тут омега заговорил:       — То, что сделал мой народ — простить невозможно, — медленно произнёс он, словно взвешивая каждое слово. — И я… я понимаю, что ни словами, ни… куриным супом такую вину не искупить. Однако, это единственное, что я могу вам дать. Поэтому я прошу, не отвергайте мою помощь. Пока я ещё могу, я очень хочу сделать хоть что-нибудь.       Последние слова парня показались Арадану странными, но ситуация не располагала к задушевным беседам. И пусть поведение этого вельможи было крайне нелогичным, ильв почему-то поверил в его искренность. К тому же, не это ли шанс втереться в доверие и с помощью этого визала узнать больше о том положении, в котором оказался Арадан? Пока альфа принимал решение, омега явно растерял всю свою смелость и уже был готов сорваться с места и покинуть спальню, но тут альфа коротко кивнул и послушно открыл рот. Щёки омеги залил лёгкий румянец, и он тут же принялся аккуратно кормить пленника. Как и ожидалось, вкус у блюд был просто отменный, поэтому альфа, плюнув на приличия, жадно поглощал ложку за ложкой, с удовольствием заедая хлебом, а после отведал и мягкую булочку, которая оказалась начинённой ягодами. Сладковатый цветочный чай прекрасно утолил жажду и завершил и без того отличный ужин.       Пока альфа смаковал послевкусием, омега взял в руки миску с похлебкой и молча переложил всё обратно на поднос, после чего грациозно встал на ноги. Когда омега уже почти дошёл до двери, альфа окликнул его:       — Спасибо.       Омега вздрогнул и медленно повернулся, впервые встретившись с альфой взглядом, но, смутившись, он коротко кивнул и вновь опустил глаза, после чего покинул спальню.

***

      Джер закончил читать очередную страницу и, зажав лист плотной бумаги между пальцами, отчётливо осознал, что не запомнил ни слова из прочитанного. Тихо вздохнув, он закрыл книгу и на цыпочках осторожно прокрался к двери, что разделяла гостиную и опочивальню. Ильв сидел на полу, прислонившись к стене и, казалось, дремал, но, стоило Джеру сделать ещё один шаг, как альфа открыл глаза и посмотрел в его сторону. Смутившись, омега лишь коротко кивнул и вновь скрылся в глубине гостиной, понимая, что здесь он был незрим для незнакомца. Он сцепил руки в замок и начал задумчиво массировать большими пальцами свои руки. Он всегда так делал, когда переживал. Но впервые за очень долгое время эти переживания не приносили ему душевной боли. Даже наоборот, он не помнил себя таким оживлённым. Ильв в его спальне невольно завладел всеми его мыслями… боги, да сама фраза «ильв в его спальне» уже была настолько невероятной и сумасшедшей, что заставляла сердце юного омеги ускорить свой ритм.       Всё утро он провёл в размышлениях, пытаясь совладать со шквалом эмоций и попытаться найти в них спасительный островок благоразумия. Однако, все его недавние проблемы и переживания казались ничтожными, просто нытьём избалованного дворянина, по сравнению с тем, что пришлось пережить ильвам. Как он посмел думать о себе и желать спасения от рук лесного народа после того, как его собственная семья принесла им столько горя? Джер представил, какой ужас должны были испытать ильвы, когда войска вторглись в их город, и слёзы градом беззвучно катились по его щекам. Хотелось сбежать от этих невыносимых эмоций, но ещё сильнее хотелось хоть как-то помочь незнакомцу, которого добросердечному парню было просто по-человечески жалко. Ведь он прекрасно знал на своей шкуре, что значит быть заложником обстоятельств. И пусть на нём не было кандалов, Джер был таким же пленником в этих покоях, как и незнакомец.       Когда он увидел, какую еду приготовили пленнику, в его голову сразу пришла идея. Было очень страшно получить отказ и ещё раз испытать на себе гнев через феромоны альфы, но Джер решил, что не имеет право на малодушие. Как же радостно ему было от того, что ильв не только не прогнал его, но ещё и поблагодарил за помощь! Было приятно почувствовать себя нужным, а ещё очень хотелось подойти поближе к альфе, поговорить с ним и обрушить целый град накопившихся за годы заточения вопросов. Но самый главный из них он запрятал глубоко в своём сердце и не решался задать его даже самому себе.        «Почему ты оставил на мне метку?».       Он боялся ответа на этот вопрос, потому что прекрасно знал каким он будет. Ильвы всегда были для него убежищем, красивой сказкой, в которой можно было спрятаться и хоть немного, понарошку, но почувствовать себя счастливым. Особенным, нужным. Поэтому столкновение с жестокой реальностью давалось ему так нелегко. Очень страшно и больно смотреть в глаза своей паре и чувствовать, что тебя отвергают. Омега зябко передёрнул плечами, чувствуя, как по спине болезненно скользнул своими короткими коготками холодок страха. И всё же, его притягивало к незнакомцу. Были ли тому виной феромоны или же это омежья сущность показывала себя во всей красе в присутствии альфы, Джер не знал. И знать не хотел. Он просто был рад, что череда дней, наполненных безнадежностью и грустью, прервало хотя бы короткое мгновение, наполненное интересом и волнением, а не безразличием и страхом.       Случай ещё раз подойти к альфе предоставился сам. Вечером его посетил придворный лекарь, чтобы проверить состояние императорского омеги. Джер немного смутился, когда вместе с лордом Эгра в его покои вошли четверо стражей, но, когда те подошли к пленнику и начали его освобождать от пут, омега по-настоящему испугался.       — Что? Но почему? — растерянно спросил он, обращаясь к лекарю.       — Не переживайте, господин Джерласс, — спокойно отозвался бета, выкладывая лекарства из своего саквояжа на прикроватный столик. Его монотонный и размеренный голос всегда действовал не хуже любого успокоительного. — Ильвам тоже необходимо посещать уборную. Его вернут к вам в целости и сохранности. А пока мы с вами разберёмся с вашим состоянием. Инга, проследи, чтобы джентльмены не вернулись слишком быстро, я скажу, когда можно будет войти, а вы, господин, раздевайтесь.       Омега послушно выполнил просьбу лекаря и позволил себя осмотреть и обработать свои раны. После того, как ему обработали место укуса и наложили охлаждающую мазь, Джер не удержался и облегчённо вздохнул. Метка зудела, ему давно хотелось сорвать с себя бинт и самозабвенно расчесать свою шею, но он не смел, опасаясь занести в рану инфекцию. Когда лорд Эгра перешёл к его более личным местам, Джер залился краской и начал жутко переживать. Пусть бета и был лекарем юного принца с самого его рождения, но подобные прикосновения были ему крайне непривычны.       — Как поживал сегодня пленник? — как бы между делом поинтересовался лекарь. Омега вначале опешил от такого вопроса, но быстро понял, что бета просто хотел отвлечь его разговором. — Прислуга сообщила, что вы весь день не заходили в спальню. Пленник вас напугал? Мне увеличить ему дозу успокоительного?        — О, нет, всё не так, — поспешил оправдаться Джер. Ему не хотелось, чтобы альфу накачали лекарствами, и тот пролежал оставшиеся дни в полубредовом состоянии. — Просто… мне просто хотелось сегодня побыть наедине с самим собой. А пленник… он весь день спал. Иногда просыпался, но так ничего и не сказал.       — Вот как, — протянул бета, и Джеру показалось, что его маленький обман смогли сразу раскрыть. — Тогда оставлю всё, как есть. Мне сообщили, что он ничего не ел, а нам же не нужно, чтобы уважаемый господин ильв заморил себя голодом.        — В таком случае, может не помешает дать немного больше свободы его рукам? — осторожно спросил омега и, приняв протяную руку лекаря, осторожно сел на кровать и принялся поправлять одежду. Бета с удивлением посмотрел на парня, и тот поспешил объяснить причину такого предложения. — Служанки боятся ильва, а сам он не может есть.       — Хмм, — протянул бета, отсчитывая капли лекарства для омеги. — И то верно.       Джер кивнул, тихо радуясь тому, что лекарь не заподозрил ничего лишнего. Он видел, как пытался размять плечи альфа и надеялся, что так ему станет хоть чуточку проще. Джер привёл себя в порядок и вновь закутался в домашний халат, когда стража привела обратно пленного ильва. Приказ лекаря исправить путы был встречен недоумённым взглядом, но никто не осмелился ослушаться приказа графа, благо ключи от кандалов и от тяжёлого ошейника были на одной связке, поэтому это не заняло много времени. Когда солдаты, поклонившись ему, покинули спальню, Джер с грустью отметил, что ссадин на лице пленника прибавилось.       — Возьмите, это для вашей ссадины на щеке. Очень хорошо заживляет и обеззараживает раны.       — Благодарю вас, — тихо отозвался омега и, в соответствии с этикетом, коротко кивнув, в ответ на поклон лекаря. К его удивлению, баночка оказалась внушительных размеров и вмещала в себе достаточно средства, чтобы намазать не одну щеку, а целое тело.       Когда спальня опустела, и они остались одни, омега прижал к груди баночку и отвёл взгляд в сторону, судорожно пытаясь придумать свои дальнейшие действия. Всю его былую решимость словно ветром сдуло, и в голову упорно лезла лишь мысль о позорном побеге. Наверное, он бы так и поступил, но из раздумий его неожиданно вырвал голос альфы.       — Ты ведь соврал лекарю. Почему?       Джер поднял удивлённый взгляд на альфу, не понимая, как тот мог слышать их разговор, но память услужливо подсказала омеге, что слух у ильвов намного острее, чем у людей, поэтому ничего удивительного в этом не было. Наверняка в гостиной их и без того прекрасно было слышно.       — Я не хотел, чтобы из-за меня кому-то причинили вред, — честно ответил омега. –Думаю, вам тоже не хотелось бы провести в бреду всё оставшееся время.       Он посмотрел на лекарство в своих руках и подумал о том, что незнакомцу тоже не помешало бы обработать свои раны. Под пристальным взглядом альфы, Джер отправился в уборную, чтобы добыть немного тёплой воды и чистых полотенец. Когда он вернулся, альфа уже стоял на ногах и разминал затёкшие за день плечи. Как Джер и думал, незнакомец был высоким и хорошо сложенным альфой, но омега не позволил своему взгляду слишком долго задержаться на оголившемся торсе ильва. Он постарался сосредоточиться на своих руках, поэтому совершенно не заметил, что, когда он подошёл к ильву на расстоянии вытянутой руки и стал искать, куда положить небольшой таз с водой, незнакомец бесшумно оказался за его спиной.       Арадан прожигал омегу взглядом, пытаясь справиться с бурей эмоций в своей голове. Хотелось схватить парня за шею, почувствовать, как под пальцами мерно отсчитывает свои последние удары его сердце и услышать то, с каким грохотом упадёт его бездыханное тело. Из разговоров солдат альфа смог понять, кто же был владельцем этих покоев, но, какого было его удивление, когда им оказался ни кто иной, как третий принц Визалии. Неужели, всё произошедшее не было случайностью, и огонёк привёл его специально в покои сына его злейшего врага? Нечто тёмное поднималось из глубины его сознания, когда он смотрел на парня. Интересно, потеряв ребёнка, император сможет ощутить хоть толику той боли, что испытывал сам Арадан? Сможет ли понять, какое горе он принёс в мирный город? Нет, не сможет. Этого будет недостаточно, чтобы отомстить за свой род, а значит нужно подождать. Если он поддастся своим эмоциям, то сделает худо лишь себе.       Рука машинально нащупала медальон на груди. Слава Фейра, он всё ещё был на месте. Тёплая гладкая руна успокаивала, напоминала о доме, помогая запрятать всю эту тьму обратно в самый дальний угол души. Когда омега намочил небольшое полотенце и обернулся, альфа стоял так близко, что парень испуганно ойкнул и попытался отпрянуть, но лишь потерял равновесие, зацепившись ногой за резную ножку стола. Арадан молниеносно рванул вперед и схватил парня за руку, не давая тому упасть. В следующее мгновение омега судорожно цеплялся за его рукав и стоял так близко, что ильв мог чувствовать тепло чужого тела. Парень поднял на него ошарашенный взгляд, а альфа лишь улыбнулся уголками губ.       — Стоит быть осторожнее, юный оми.       Омега захлопал длинными ресницами, а после словно вышел из оцепенения.       — Да, конечно, спасибо, — пробормотал он, вновь пряча свой взгляд и пытаясь всеми силами скрыть своё смущение. Он ещё раз намочил полотенце, попытался выжать его трясущими руками, но альфа мягко остановил его.       — Теперь я могу сделать это сам, — сказал он, показывая свои руки, кандалы на которых теперь были соединены небольшой цепью. Омега смутился окончательно, и на его щеках проявился небольшой румянец.       — Ах, да, — коротко ответил он и вручил Арадану злосчастное полотенце. Немного погодя он спохватился и отдал ещё и заветную баночку с мазью. — Здесь хорошее лекарство, оно заживляет раны.       — Я благодарю за доброту и помощь. Твоя будущая пара награждена достойным оми.       Альфа больше не обращал внимания на омегу, с удовольствием пользуясь предоставленной возможностью ополоснуть лицо и обработать свои раны, поэтому он не видел, как переменился в лице Джер. Для альфы это была лишь обыденная фраза, проявление вежливости, а для омеги это означало то, что его альфа не принимал его. И пусть это было ожидаемо и логично, в груди всё равно болезненно сжалось сердце.        Даже для альфы, который оставил на нём свою метку, он был невидимкой.