Раз, два, три, четыре, пять. — Я иду тебя искать..

Городок гудел. Заклятую подругу похоронили на том же кладбище, где и Настю, правда, в другой стороне, мужчину забрал приехавший наряд полиции. Стоило ли это всё трёх загубленных жизней? Впрочем, сама жизнь плоха ли хороша, продолжалась. Сегодня дядя должен был отвезти на заправку, в авто хорошо, не то, что в автобусе трястись, Тёма положил в пакет незатейливый ужин, состоящий из покупной банки тушёнки, булки и небольшой бутылки сока. Дядя, сделав дозвон, ждал у подъезда. Когда Артём вышел, то дядя уже докуривал сигарету, увидев племянника, ловко запулил окурок в урну, потирая ладони друг о друга. — Ну, поехали, племяш, завтра выходные? — Угу, — Артём нырнул в нутро старенькой девятки. — Тебе тут Константин Анатольевич книгу какую-то дал, сказал, тебе может пригодится. Чё за книга? —полюбопытствовал мужчина, машина, сделав неуверенный рывок, отъехала от дома. — Там, легенды разные, мне просто интересно всё это, а он сказал, у него что-то подобное есть. Артём и не знал даже, что у Константина Анатольевича есть какие-то книги, и Артём подозревал, что там написано, но ведь мужчина ничего ему не сказал, когда тот был у него дома. — А. ну, если тебе это интересно… Артём чувствовал, что Дима сегодня не придёт. Что будет с ними дальше? Как получилось так, что то, что происходило с Артёмом, был не ужастик, а вполне суровая реальность? Много ли мы знаем о мироздании в целом? Где-то происходит сбой в законах природы, а мы упорно стараемся этого не замечать, но это есть, в независимости, верим мы в это или нет. Когда Артём остался один, то открыл книгу на нужной странице, там, где была закладка и страницы были особенно потрёпаны. «Бывает так, что Неупокоеные души ни живы, ни мертвы, одни расплачиваются за свои грехи, другие исполняют роль стражников. Нельзя назвать вечной жизнью то, что есть у «немёртвых», они вполне смертны, но только огнём можно исцелить грешные души! Сам «немёртвый» не в праве убить себя или себе подобных — нужен проводник. Тот, кто пожертвует своей жизнью, сгорев с «не мёртвыми» живьём. Только тогда души обретут покой. В огненном кругу должны находиться все, кто должен обрести упокоение, а так же сам проводник». «Именем твоим, я очищаю наши тела огнём от скверны земной, Да очистится земля от всего, что не от тебя. Всё, что мертво было при жизни, да умрёт, не воскреснув, всё, что очищается огнём, вернётся обратно. Именем твоим заклинаю, умри и воскресни! Именем твоим заклинаю, огнём очистись и обрети упокоение». Артём вздохнул, закрывая книгу. Всё, что должно произойти, произойдёт. Он не был охотником на нечисть, и чужие жизни особо не трогали его, для него была бесценна и дорога лишь одна полужизнь, и ради этого он согласен был умереть второй раз. *** Редкие машины двигаются по трассе, туман медленно выползает из сумеречного леса, рвано надвигаясь на ровную дорогу. Нива едет медленно, в подходящем белесом тумане ничего не видно, полночь. Наверное там в машине семейная пара, а может, просто пара. Не важно уже, он не спасёт их. Сегодня нет. Сегодня склизкие черви получат свой поздний ужин. Он не выходит на дорогу, наблюдает, ему хочется сорваться с места и убежать, но сегодня он не может. Неужели он так и будет бродить по краю небытия? Кто осмелится отпустить его? А что будет с тем, кого он снова обрёл? Так много вопросов, и смешно. у нежити ни одного стоящего ответа на них. Левон, стоящий на обочине, резко выбегает на дорогу, у парня на водительском месте искажается лицо в ужасе. Он слышит — девушка кричит. Машина резко уворачивается в сторону, опрокидываясь на бок, слышится звон хрусткого стекла, а дальше шорох подбегающих шагов к машине. Он зажимает уши руками, но всё равно слышит. Слышит, как с силой отрывается дверца, как будто голодный великан открывает консервную банку в предвкушении находящейся там еды. Парня не слышно, но слышно, как хрипло вскрикивает девушка, а дальше слабая возня, и глухой шум волочившихся тел по асфальту, треск веток. Ничего. На дороге совы, их жёлтые глаза мутно светятся сквозь туман. Тишина. *** Нельзя забыть то, что сейчас, начать жизнь, будто ничего не знаешь или ничего не произошло. Теперь сомнений не осталось. Артем знает, где Его искать, Дима сам почувствует, не будет другого исхода. На заправке можно добыть достаточное количество бензина, когда спохватятся, то Тёмы уже не будет, дядю только жаль, он ему делал только добро, Артём понадеялся, что родственника всё же не уволят. Память неплохая, он должен запомнить слова, Дима заслужил покой, а те твари — смерти. Последний день, Артём прикрыл глаза, подставляя лицо солнечном теплу. Он наверное больше не почувствует этой нежности, малодушно подумав, а может быть плюнуть, и забыть?.. Но нет. Не получился. Он умер за свою любовь один раз, не побоялся ведь, умрёт и второй. Бензин слил ночью на работе в пустую канистру, оставив подальше от заправки, пока никто не видит, вечером Артём вернётся туда, только ещё придётся пройти пешком до того места. Он не сомневался, то место само подскажет, где оно, теперь Артём ни в чём не сомневался. Выпив кофе, он вышел из квартиры, не чувствуя почти ничего, даже предчувствия скорой гибели не было, заперев дверь, спустился во двор, в соседних дворах ещё играли на площадке дети, на скамейке сидели старушки, наверняка обсуждая молодёжь, в девять вечера летом было ещё светло. Артём поднял голову к небу, ласточки уже скоро должны были улететь, жаль!.. Без этих бойких птиц небо казалось пустым, оно и сейчас обманывает, оно ведь совсем не голубое… Он не стал садиться в автобус, последние шаги нужно запомнить. Когда он дошёл до кустов с канистрой, было уже десять, темнело, вытащив припрятанную вещь, Артём пошёл к лесу, лишь бы левая машина не остановилась, но ему не о чем было волноваться, попутчиков здесь редко кто подбирал. Лес вдоль трассы был непроглядным, он пугал. Смешанный, разный. Артём мысленно звал Диму, он знал, тот слышит его, но только не он один. Автомобилей не было совсем, только одинокая фура пронеслась второпях, водитель, увидев бредущего человека вдоль обочины, поддал газу. Артём не знал сколько прошёл, он шёл по наитию, и где будет место, в котором он должен был отдать свою душу? В лесу ухнуло, Артём невольно сжал ручку канистры, задрожав. — Тёмушка. — шелестящий голос прорезал сумерки. — Тёмушка мой… Зачем? Артём обернулся, позади стоял Дима, лицо искажалось в темноте, два провала глаз горели от злости. — Дима...