Aching in the Absence of You

Дин находит дело и долго смотрит на статью в своём ноутбуке с пересохшим ртом. Ему кажется, что он бывал в этом городе раз или два, может быть, даже раньше работал там над одним делом. Но подробностей он не помнит. Против воли он медленно переводит взгляд на телефон. Он получил замену через два дня после того, как сломался первый. Позаботился о том, чтобы сохранить тот же номер. Он даже потратил время на то, чтобы восстановить всё, что было сохранено на старом телефоне. К сожалению, не историю сообщений и звонков, но хотя бы некоторые фотографии. У него сохранился скриншот с жеодой, которую он присылал Касу, а также фотография колибри и камня. Он спросил милую женщину, которая помогла ему всё настроить, есть ли способ проверить, не пропустил ли он какие-нибудь звонки или сообщения, пока его телефон был отключен, чувствуя себя при этом чёртовым идиотом, и почувствовал себя дерьмово, когда она сказала ему, что нет. Дин понятия не имеет, находится ли мяч в его руках, или Кас просто больше не выходил на связь после их ссоры. Он более чем уверен, что последнее. После того, что он сказал, нет никаких причин, чтобы Кас поинтересовался его состоянием. Он просто чертовски злится, а потом делает какую-то глупость и всё портит, как всегда. Прошло уже больше недели. В любом случае, не это заставляет его пялиться на телефон, словно тот может его укусить, хотя обычно так и бывает. Сейчас дело в другом... Дело в том, что Дин не хочет ехать. Он не хочет браться за это дело. Он просто... он так чертовски устал. Не то чтобы он не может этого сделать, он мог бы, просто он действительно не хочет. Чёрт, это всего лишь одно дело. Какая разница, кто им займётся, верно? Все только и ждут, когда он отойдёт от дел или возьмёт перерыв, так что он вполне может попробовать, хотя бы для того, чтобы попробовать, как сказал Кас. О, чёрт, он снова думает о Касе. Он продолжает это делать. Типа... буквально всё время. Это начинает выводить его из себя. Всё было намного проще, когда ему не приходилось думать о Касе всё время, но теперь он вынужден это делать, потому что они не могут завести ни одного обычного разговора, чтобы спасти свои жизни, а ещё Каса здесь нет. Но это не тот путь, который Дин готов пройти снова. Он отказывается признавать свой гнев по этому поводу, ведь последний раз стоил ему телефона и изрядно пострадавшей руки, которая до сих пор болит вместе с болью в его внутренностях. Никакой передышки для него, нет сэр, но, чёрт, что ещё нового? Опять же, не суть. Дин оглядывает бункер, хотя знает, что Сэм и Эйлин заперлись в своей комнате. Эйлин заболела гриппом два дня назад, так что Сэм изводит её по полной программе. Это довольно забавно, потому что Эйлин, как оказалось, очень драматична, когда болеет. Сэм её балует, и хотя обычно она этого не любит, сейчас она вовсю пользуется этим. Дин планирует оставить их с этим, так как Эйлин не в состоянии взяться за дело, а Сэм уж точно не собирается покидать её, да и не должен этого делать. Это на Дине. Он нашёл это. Он должен это сделать. Но... Клэр берёт трубку на четвёртом гудке, немного запыхавшись: - Немного занята, старик. Давай быстрее или... ох, чёрт, подожди. Раздаётся кряхтение, выстрел, затем громкий взрыв смеха, который определённо исходит не от Клэр. Смех резко обрывается, затем Клэр фыркает, внезапно возвращаясь к телефону: - Неважно, я закончила. В чём дело? - Ты ведёшь дело, - замечает Дин, вздыхая. - Наблюдательность зашкаливает, Дин, - говорит Клэр, как всегда, язвительно. - Да, мы с Кайей весело проводили ночку, и я действительно имею в виду весело. Оказалось, что мотель, в котором мы остановились, был забронирован какими-то демонами, которые пытались вызвать каких-то призраков. Сначала я не обратила внимания, потому что думала, что все эти стоны - это просто Кайя, но... - Клэр! - Кайя резко шипит на заднем плане. - Остынь, это просто Дин, - отвечает Клэр, смеясь. - Да, и просто Дин был бы признателен, если бы ты держала это дерьмо при себе, - бормочет Дин, вздыхая. Господи, неужели он был настолько плох в её возрасте? Всё указывает на то, что да, но он просто... проигнорирует это. Клэр хмыкает: - Надо же как-то тебя помучить. - Ты ужасный человек, Клэр. - Рыбак рыбака. Так в чём дело? Почему ты мне звонишь? - Что, я не могу тебе позвонить? - спрашивает Дин, нахмурившись. - Конечно, и ты можешь заплести мне косичку, а я накрашу тебе ногти, когда мы увидимся в следующий раз, - категорично отвечает Клэр. - Чего ты хочешь? Дин хмурится. Отлично, теперь он чувствует себя виноватым, что не звонил ей. Она даже не его ребёнок. Господи. - Да, да. Слушай, я нашёл дело и я, гм, собирался спросить, не хочешь ли ты его, но похоже, что у тебя сейчас заняты руки, так что... - Да, так и есть, - подтверждает Клэр, - но у меня есть приятель, которому в последнее время не везёт. Где это? - Э-э... - Дин бросает взгляд на компьютер. - Кросс Плейнс, Висконсин. - О, так даже лучше. Практически прямо по улице от него. Я пришлю тебе его номер и предупрежу, что ты позвонишь. Дайте мне час. - Подожди, кто этот парень? Ты можешь... в смысле, ты с ним раньше работала? Ты ему доверяешь? - Ну, очевидно, иначе я бы его не предложила, - коротко отвечает Клэр, явно обиженная тем, что он сомневается в её суждениях. - Он... подожди, нет, не делай этого. Дорогая, оставь трупы мне, хорошо? Не беспокойся об этом. Присядь, расслабься. - Я займусь этим, - раздаётся отдаленный голос Кайи, все ещё звучащий немного напряжённо. Клэр хмыкает: - Что я только что сказала? Нет, не надо - ты никогда не слушаешь, ты знаешь это? Положи труп на место. Кайя, если ты не... - она громко стонет. - Слушай, Дин, я перезвоню тебе через час, хорошо? Я должна остановить свою девушку, чтобы она не испачкала всё вокруг кровью. Она ужасно неуклюжа и заходит слишком далеко в своем стремлении всё сделать. Слышится отдалённый обиженный звук, и Клэр тихо, мягко смеётся: - Ну, это так. Не то чтобы это не было самым сексуальным, что я когда-либо видела, но я могу сделать это за тебя. Позволь мне сделать это за... Телефон пикает, и Дин отрывает его от уха, уставившись на чёрный экран. Он не знает, смеяться ему или вздыхать. Какая-то его часть хочет просто взять ключи и пойти разобраться с этим делом. Другая его часть хочет выстоять и посмотреть, что из этого выйдет. Есть что-то интригующее в мысли о новом поколении охотников. У Клэр есть приятели. Точно так же, как были у Джона, Бобби и Руфуса. Так же, как у Дина и даже Сэма были приятели в прошлом. Те, кто живёт этой жизнью, готовые обмениваться информацией и помогать друг другу. Что ж, в меньшей степени это касалось Джона, потому что он был мудаком, но всё же. Теперь, когда Дин стал старше, он вынужден признать, что его отец в некотором роде... был отстойным охотником. Но, чёрт возьми, сообщество есть, и в нём гораздо больше молодых людей, чем Дин привык. Он не знает, как и когда стал стариком, но это произошло, пока он не обращал внимания. Он ближе к возрасту Бобби, и это настолько неприятная мысль, что он не знает, что с ней делать. Да, он чувствует себя старым и измотанным, но столкнуться с реальностью, увидев, как в дело вступают более молодые люди, такие же, как он, когда только начинал, - это просто... слишком. Дин решает не пережидать это время. Следующий час он проводит, не замечая, что время вообще идёт. Он слишком увлечён тем, чтобы смириться с собственным возрастом и понять, что времена меняются, и он может либо идти в ногу со временем, как планирует делать Сэм, либо убраться к чёрту. Он уверен, что сможет приспособиться, потому что уже делал это на протяжении многих лет, но он очень, очень не хочет этого делать. Он просто хочет быть тем стариком, который рассказывает всякие байки и сыпет безумной информацией, которая может понадобиться молодым. В общем, Бобби. Он хочет быть Бобби, как оказалось. Господи, несмотря на то, что всё меняется, Дин точно нет. Он всегда старался быть похожим на своего отца, и Бобби считается. К счастью, из задумчивости его выдёргивает телефонный звонок, и только тогда он понимает, что прошло полтора часа. Это снова Клэр, так что он берёт трубку. - Закончили с уборкой? - спрашивает Дин. - Наконец-то, - с порывистым вздохом отвечает Клэр. Раздаётся скрежет и звук скрипящих петель, после чего хлопает дверь. Через мгновение заводится машина. - Ненавижу эту часть, честно говоря. - Да, я и сам не в восторге, - соглашается Дин, более чем сочувствуя ей. Он понимает. Клэр снова вздыхает: - Ладно, я готова говорить. Я уже написала Майклу, так что он ждёт твоего звонка. Прежде чем ты начнешь чудить, я могу за него поручиться. Он старше меня на несколько лет, но не намного. Он охотится последние семь лет. Кажется, в детстве он столкнулся со штригой. Она чуть не убила его брата, но пара охотников подоспели и использовали его как приманку, чтобы убить её. Они поступили по-дебильному, но Майкл никогда не забывал об этом, поэтому, став постарше, он начал копать. Раскопал слишком сильно, дерьмо начало сочиться наружу, ну, ты знаешь, как это бывает. В общем, он хорош, и я с ним уже работала. Весёлый парень. Он обычно позволяет охотникам бесплатно восстанавливать силы в своем отеле, так что это хороший вариант. Ты уже убеждён, или мне нужно продолжать? - Стой. Подожди секунду, - Дин поднимается и, прищурившись, смотрит на стол с картой. Его мозг начинает болеть, но он думает... Нет, он знает. - Майкл. Майкл с младшим братом по имени Ашер, верно? - Ты, должно быть, издеваешься надо мной, - говорит Клэр, заливаясь недоверчивым смехом. - О, я не могу в это поверить. Это ведь были вы с Сэмом, да? Охотники, которые помогли спасти его брата. Дин быстро моргает: - Да, я более чем уверен. Чёрт, это было... это было годы назад. Уже больше пятнадцати лет. Господи. Это... это... - Детские травмы здорово закаляют человека, чувак, скажу я тебе. То есть, мне ли не знать, но приятно осознавать, что я не одна такая, - заявляет Клэр с насмешливым фырканьем. - Правда? - тихо спрашивает Дин, проводя рукой по лбу. Странное чувство вины закрадывается в его грудь. Майкл был всего лишь ребёнком, которого они с Сэмом хотели защитить от всего этого, а он всё равно оказался там. Возможно, из-за них. Господи. Невольно он задаётся вопросом, со сколькими людьми это происходит. Как сказала Клэр, это случилось с ней. С Пейшенс. Черт, это случилось с Джоди и Донной. Люди постоянно оказываются втянутыми в это дерьмо, и попытки спасти их не всегда помогают выбраться, но что поделать? Если бы они вообще не помогли, Майкл бы умер. Парень сам сделал выбор и решил ввязаться в это. Дин иногда забывает, что не всем это передаётся по наследству. Некоторым, большинству, это просто... это открывается им, и тогда всё зависит от того, что это за человек, решает ли он продолжать смотреть или закрывать глаза. - Чёрт, Дин, ты использовал бедного ребёнка как приманку. Как жестоко, - поддразнивает Клэр, и это звучит легко, просто шутка. Но чувство вины всё равно проворачивает нож. - Он хотел спасти своего брата, - бормочет Дин, возвращаясь к прошлому, вспоминая. Боже, это дело было словно прогулкой по воспоминаниям в худшем из всех возможных смыслов. Слишком похоже на дом. - Он был хорошим парнем. Клэр хихикает: - Знаешь, мы с ним не можем провести вместе дольше нескольких часов, прежде чем чуть не взорвемся. Слишком похожи. Теперь понятно. - И что это значит? - с подозрением спрашивает Дин, сузив глаза. - Не волнуйся об этом. Кстати, ты звучишь дерьмово. Обычно ты шутишь во время таких телефонных разговоров. Куда делся весь твой свет, раз он не светит из твоей задницы? - насмехается Клэр. - По-моему, ты перепутала меня с Сэмом, - фыркает Дин. - Вообще-то нет. - Эй, ты меня не проведешь, ребёнок. Я знаю, что у тебя всё так же плохо, как и у меня. - Самое трагичное во мне. Я немного слишком похожа на тебя, - отвечает Клэр, а потом усмехается, словно видит, как он морщится от сочувствия. - Ты звучишь как-то подавленно и дерьмово. Нудила. - Нудила, - Дин вторит ей, вздергивая брови. Клэр хмыкает: - Да. Ну, знаешь, унылый. Притворяешься, пока не получится. Нужно знать одного, чтобы понять другого, так что не пытайся отрицать это со мной. - Я в порядке, - всё равно отрицает Дин. - Почему ты до сих пор не повесила трубку? - В основном, из любопытства, - размышляет Клэр. - Как будто кто-то забрал у тебя любимого щенка. Дин фыркает: - Опять, кажется, ты перепутала меня с Сэмом. - Нет, определённо нет. Сэм никогда бы не назвал своего любимого щенка Касом, а у меня такое чувство, что твоего зовут именно так, - говорит Клэр. - Что? - Дин сглатывает, чувствуя будто его пнули прямо в живот. Эта боль, которая никогда не проходит, почему-то оседает ещё глубже, вгрызаясь в внутренности так сильно, что ему снова хочется вырезать её из себя. Клэр забавляется, когда говорит: - Наверное, не стоит слишком удивляться, что я заметила. Как я и говорила. Я немного слишком похожа на тебя, а это значит, что я не только сволочь, но и наблюдательная. - Я понятия не имею, о чём мы вообще сейчас говорим, - говорит ей Дин, и это отчасти правда. - Ну да, конечно, не имеешь. Всё в порядке, старик. Собаки в конце концов находят дорогу домой. - Клэр, перестань называть Каса собакой. Это странно. И повесь трубку. Господи. - Я думала, это была хорошая метафора, - бормочет Клэр, слегка защищаясь. - Это не так, - опровергает Дин. Клэр вздыхает: - Ладно. Как насчёт того, чтобы быть немного более прямолинейной? Ты весь в печали из-за отсутствия Каса, и это довольно уморительно. Как тебе это? - Ложная информация, во-первых, - говорит Дин, решительно глядя на стол с картой. Если он будет продолжать сканировать Африку глазами, то в конце концов ему понадобится моргнуть, но он почему-то не может остановиться. - Может, ты... э-э, как это называется? Проецируешь. Да, это. - Почему я должна скучать по Касу? Я видела его пару недель назад, - говорит ему Клэр, явно развлекаясь. - Должно быть, неплохо, - бормочет Дин, но тут же морщится и опускает локоть на стол, закрывая лицо рукой. Клэр снова смеется, явно получая огромное удовольствие: - Да, вообще-то, так и было. - Пока, Клэр, - подчёркнуто рычит Дин. - Я звоню Майклу. - Сделай это, - беспечно говорит Клэр. Дин прочищает горло: - И... спасибо. - Да, да, неважно, - небрежно отвечает Клэр, а затем наконец-то - к счастью - кладёт трубку. Дин тяжело выдыхает так, что его щеки округляются от усилия. Он знает, что, скорее всего, убьёт и умрёт за эту девчонку, но, чёрт возьми, если она не действует ему на нервы. Как там Бобби говорил? Дети сводили его с ума, заставляли седеть, были постоянной занозой в заднице? Да, теперь он это понимает. Он молча качает головой и мысленно посылает прости, Бобби во вселенную. Когда телефон снова пикает, он проверяет его и видит, что Клэр прислала ему номер. Прежде чем он успевает нажать на него, она присылает другое сообщение, на котором изображена собака, выгуливающая сама себя, с поводком в пасти. Дин хмурится и нажимает на номер. - Морг Майкла - ты их закалываешь, я их забираю, - слышит Дин ответ в трубке, принадлежащий, судя по голосу, молодому человеку, на лице которого, несомненно, красуется нахальная ухмылка. Дин вскидывает брови: - Ты всегда так отвечаешь на звонки, Майкл, или ко мне просто особое отношение? - С чего бы это к тебе особое отношение? Я тебя едва знаю, чувак, - лениво отвечает Майкл. - Дин, верно? Да, я тебя помню. Клэр сказала, что сейчас ты выглядишь старым. - Ещё бы, - хмуро бормочет Дин. Отлично, теперь он ещё и звучит как старый, сварливый ублюдок. Он звучит ворчливо. - Не уверен, что ты имеешь право шутить, если у тебя всё ещё та неудачная стрижка, парень. - Что, с 2005 года? Нет, чёрт возьми, и отвали. Ты всё ещё выглядишь геем? - отвечает Майкл. - Я... - Дин захлопывает рот, потом позволяет ему открыться как ему хочется, а потом снова захлопывает. Через некоторое время он вздыхает и проводит рукой по лицу. - Знаешь, да, наверное. Да хрен его знает. Как твой брат? - Жив и здоров, благодаря тебе, - говорит Майкл, и его тон становится немного мягче, в нём появляется оттенок уважения и благодарности. - Он сейчас в Нью-Йорке, стал каким-то крупным и влиятельным генеральным директором. Гребёт деньги лопатой. - Хорошо, - хрипло произносит Дин. - Твоя мама? Майкл вздыхает: - Умерла пять лет назад. Рак. А как твой брат? Сэм, верно? - Он... да, у него всё отлично. - Всё ещё охотится? - Ага. Теперь у него есть горячая подружка, с которой он это делает, так что он действительно на высоте, - говорит Дин. - Мм, похоже на то. А у тебя что, нет? - Нет, ничего такого. У тебя? - У меня есть кое-что. Могло бы быть и больше, если бы он когда-нибудь вытащил голову из своей задницы, - бормочет Майкл, в голосе которого звучит лёгкая горечь. Дин оскорблённо вскрикивает: - Эй! Ты смеёшься надо мной за то, что я выгляжу геем, а сам им и являешься. - Я никогда не говорил, что это плохо, чувак. Ты сам поднял это, так что, похоже, у тебя есть какие-то нерешённые проблемы. Возможно, стоит это исправить. В наши дни люди избивают гомофобов - под людьми я имею в виду себя. А ещё, так получилось, что у меня есть пистолет. - Господи. Вы с Клэр, должно быть, отлично проводите время вместе. - Да, обычно. Ну, в большинстве случаев это ненадолго. Один из нас в итоге либо напивается и пытается подраться, либо мы остаёмся трезвыми и наставляем друг на друга оружие. Весёлые времена, - фыркает Майкл. - И, не то чтобы это имело значение, но на самом деле я не гей. Моя не-девушка оказалась моим не-парнем, и я обнаружил, что мне нравятся всё, а то, что у кого-то в штанах, видимо, просто не имеет значения. Тоже весело, за исключением того, что он немного мудак, вот. Дин не может удержаться и посмеивается: - Наверное, тебе стоит завести нового не-парня. - Я бы так и сделал, но он впился в меня довольно глубоко, так что я вроде как застрял. Всегда есть кто-то такой, верно? - Наверное. - О, точно, ты ничего об этом не знаешь. Ну, с тобой не интересно, - цокает языком Майкл, потом вздыхает. - Ладно, это было здорово, но мы можем поболтать, когда у меня не будет других дел. Клэр сказала, что у тебя есть кое-что для меня. - Да, - бормочет Дин, качая головой одновременно в недоумении и изумлении, - есть.

***

Проходит ещё одна неделя. Дин вернулся к тому, чтобы пялиться на свой телефон, словно пытаясь заставить его зазвонить. Это глупо. Это одержимость. Хуже всего то, что это невозможно остановить. Он знает, что делает, и не хочет этого делать, но ничего не может изменить. Он не понимал, насколько всё улучшилось, потому что было по-прежнему хреново, но уже точно не так хреново. Теперь снова стало чертовски хреново. Всё как в начале, только ещё хуже. Он злее, обеспокоеннее, ещё более рассеян. Он ни хрена не может сосредоточиться, и всё вокруг кажется тише, так, что хочется, чтобы в ушах всё время гремела музыка. - Ты мог бы позвонить ему, знаешь ли, - безучастно говорит Сэм, стоя в дверях со скрещенными руками. Дин отрывает взгляд от телефона, сжимая пальцами пиво. Неужели мужчина не может спокойно насладиться пивом в середине дня на собственной кухне? Нет, видимо, нет. - Заткнись, Сэм. - Я просто говорю, - Сэм поднимает руки в знак капитуляции и проходит в комнату, направляясь к холодильнику. Даже не глядя, он продолжает просто говорить, потому что он чертовски ужасен. - Я знаю, что вы поссорились, но что ты собираешься делать? Просто больше никогда с ним не разговаривать? Эти слова впиваются в Дина так, как вонзились бы острые зубы. Он морщится, прежде чем успевает скрыть это, и благодарен, что Сэм отвернулся. - Серьёзно, чувак, не лезь в это. - Мм, конечно, - говорит Сэм, а затем продолжает с напускной непринужденностью. - Знаешь, он спрашивал о тебе, когда твой телефон ещё был в хлам. - Что? - Дин вскидывает голову и сжимает бутылку пива так сильно, что болят костяшки пальцев. - Спрашивал? Когда? Что он сказал? Сэм отходит от холодильника и поворачивается к нему с одной из этих карманных упаковок яблочного пюре в руке. Он откручивает крышку и начинает глотать его, глядя на Дина, приподняв брови. Он выглядит таким спокойным, что Дин задумывается о насилии. Такой маленький засранец, не торопится, тянет время. Дин уже слишком давно не бил его. Его кулак чешется. - Ну, - медленно говорит Сэм, отодвинув яблочное пюре от рта, - он спросил, всё ли с тобой в порядке. - И? - Дин сужает глаза. - Что ты ему ответил? - Я сказал ему, что ты всё тот же старый - добрый Дин. - О. Хорошо. И что он ответил? - Чувак, хочешь прочитать сообщения? - спрашивает Сэм с фырканьем, очевидно, шутя. Дин совершенно не шутит. Он протягивает руку, и Сэм пристально смотрит на него. - Нет, я не буду этого делать. То, о чём мы с Касом разговариваем, - это наше дело. - Твоё... - Дин, он не твой. Рот Дина захлопывается с такой силой, что он уверен, что только что сломал зуб. Он смотрит на Сэма широко раскрытыми глазами, а потом его горло перехватывает: - Я... я в курсе. Никогда не говорил, что он был. Я просто... - Немного теряешь контроль? Да, чувак, ты начинаешь относиться к нему с каким-то ненормальным собственничеством. Он и мой друг тоже, - бормочет Сэм, лениво пожимая плечами. - Так что то, о чём мы с ним говорим, - это наше дело. - Ладно, - медленно произносит Дин, переводя взгляд на своё пиво. Он пристально смотрит на бутылку. Усилием воли он заставляет себя не разбить её и не использовать острый край, чтобы попытаться вырезать эту тупую, непрекращающуюся грёбанную боль, от которой он не может избавиться. Сэм вздыхает: - Он сказал, что пытался позвонить тебе. - Ладно, - монотонно повторяет Дин, и тут слова доходят до него. Он снова вскидывает голову, сердце гулко бьётся в груди. - Подожди, он звонил? То есть после того, как я... после того, как сломался мой телефон? Он пытался позвонить? - Ага, - подтверждает Сэм, уголки его губ дёргаются вверх-вниз, словно он пытается подавить смех. Ужасный брат. Просто худший. - Ясно, - глаза Дина переползают на телефон и застревают там. Так, значит, мяч всё-таки в его руках, как оказалось. Сам того не желая, он начинает жевать внутреннюю сторону нижней губы, его мысли мечутся. Стоит ли? Он не может представить, чтобы разговор был не неловким и ужасным, и этого должно быть достаточно, чтобы он не захотел этого делать. И всё же. И, чёрт возьми, всё же. Это так глупо, потому что даже когда он знает, что телефонный разговор будет до зубовного скрежета некомфортным, он всё ещё хочет позвонить в любом случае. Прямо сейчас. Немедленно. Его пальцы дёргаются. - Дин, - подсказывает Сэм, глядя на него с таким сучьим лицом, какого Дин не видел уже давно. - Да? - хрипло произносит Дин, затем прочищает горло, потому что ему не нужно звучать так хрипло и растерянно. Это действительно не лучший вид. - Позвони ему, - говорит Сэм. Дин сглатывает: - Да, хорошо. Он протягивает руку, чтобы взять телефон, набирает номер по памяти, почти нажимает кнопку вызова, но потом одумывается. Краем глаза он бросает взгляд на Сэма. После некоторого молчания он кашляет и встаёт, отставляя пиво и направляясь в свою комнату. Как только за ним закрывается дверь, он нажимает на кнопку и идёт к своей кровати. Он садится на край, одной рукой прижимая телефон к уху, а другой беспокойно пробегая по щетине на подбородке или линии челюсти. Гудки идут, и он дышит. Гудки идут, и он задерживает дыхание. Никто не отвечает, и его едва не рвёт. Дин зажмуривает глаза и кладёт трубку, не дождавшись окончания голосового сообщения. Это автоответчик, так что это даже не странное, причудливое сообщение, которое оставил Кас. Он позволяет телефону выпасть из ослабевших пальцев на кровать, а затем упирается обеими руками в изгиб живота, где он соединяется с талией, в самую его сердцевину. Сильно надавливая, Дин пытается дышать. Что, блять, с ним не так? Он не знает, как нормально к этому относиться. Вообще-то, он не уверен, что когда-либо нормально относился к Касу. Дин, он не твой, - сказал Сэм. Но в том-то и дело. Кас - его. Он просто... он, блять, его, ясно? Он принадлежит Дину, прежде всего. Он всегда был Дина, даже с самого начала. Это была как бы его особенность. Их более глубокая связь, или что там ещё за хрень. Всегда брал трубку, когда Дин звонил, когда не брал ни для кого. Приходил, когда Дин молился, и игнорировал всех остальных. Делал всё - абсолютно всё - для Дина. Его слова. Он сказал это однажды. Да, он сказал это, выбивая дерьмо из Дина, но он всё равно сказал это, чёрт возьми. Никто и никогда не говорил этого раньше. Это становится нелепым. Да, конечно, Дин знает, что Кас дружит с Сэмом. Заботится о нём. Считает его семьёй. И всё такое. Но он всегда был на волосок от того, чтобы наклеить на лоб Дина наклейку с золотой звездой и заявить, что Дин - его любимчик. Все, блять, знают, что он - любимчик Каса. Он и сам это знает. Ну, или думал, что знает. Он никогда не признавал этого, пока не начал сомневаться в этом, и теперь он начинает сомневаться в этом так, как никогда раньше. Просто теперь всё по-другому, и Дин ощущает грубые царапины перемен, как нежеланный след от наждачной бумаги. Это натирает, проникает под кожу. Это так очевидно, что ещё хуже. Всё, что изменилось, словно неоновые вывески в сознании Дина, и он не может перестать замечать их. Ему это не нравится, и это, пожалуй, самое ужасное во всём этом. Все эти чертовы годы, когда Кас неизменно, постоянно ставил Дина выше практически всех, а Дин никогда даже... А сейчас он даже не может добиться чёртова приезда от этого придурка. Кас просто ушёл. Он просто ушёл, и это не... это... Дин подаётся вперёд, убирая руки с живота, чтобы закрыть лицо, и проводит ладонями вверх-вниз. Вернись, беспомощно думает он, почти захлебываясь своими страданиями. Его желудок отвратительно сжимается, и он чувствует, как боль проникает всё глубже. Его внутренности, должно быть, уже свернулись в замысловатые узлы. Он думает, что скучает по этому. Скучает по Касу, да, но и по тому, как Кас обращался с ним раньше. Если отбросить тот факт, что Кас предавал его, использовал, крал у него, лгал, лгал и лгал... Если отбросить всё это, есть что-то более глубокое, что-то, что всегда причиняло ему больше боли, чем злило - и от этого он только больше злился. Это причина, по которой Кас сделал это дерьмо. Дин знает. Он никогда не смотрел на это прямо, даже когда Кас говорил об этом в открытую. Всегда было так: я делаю это ради тебя, мне нужно было вернуться с победой для тебя, я не хотел тебя беспокоить, я найду способ искупить свою вину перед тобой, я совершил ошибку, пытаясь всё исправить для тебя, я убил ради тебя, я мог бы пойти с тобой, я просто хочу помочь тебе. Всегда тебе, тебе, тебе. Дин, Дин, Дин. Как будто Дин был центральной фигурой почти в каждом его решении, даже если он всё портил или исправлял. И Дин... он скучает по этому. Чёрт, он скучает. Потому что этого больше нет. Дело больше не в Дине, не для Каса. Это чертовски ужасная мысль, которая поражает его до глубины души, когда он меньше всего этого ожидает, - обманный удар, совершенно несправедливый, ослепляющий. Но дело в том, что это про Дина больше ни для кого. И уж точно не для него самого, и никогда не было. Для него речь всегда шла о Сэме, и с годами он научился добавлять в эту кучу других, но никогда - себя. Он так и не понял этого. И вряд ли когда-нибудь поймёт. Но Кас? О, всё дело было в Дине. Каждая чёртова вещь была о Дине. Его любимчиком был Дин. Его гребаной причиной, большую часть времени, был Дин. Был. В том-то и дело. Больше нет. Наверное, это самая эгоистичная вещь со стороны Дина - чувствовать себя обделённым, скучать по этому. Он никогда этого не заслуживал. И уж точно не заслуживает сейчас, но, чёрт возьми, он всё равно этого хочет. Он просто... он хочет снова быть значимым для Каса, и он не знает, как это вернуть. Он не знает, почему это прекратилось. Ну, он не знает, почему точно. У него есть несколько идей. Возможно, потому, что Дин - самый большой засранец на планете, и он буквально находит способ испортить всё хорошее, что ему когда-либо посчастливилось иметь. Кас, определенно, был тем хорошим, за что он дольше всего держался, даже когда тот снова и снова просто уходил, потому что он всегда так делал. Поэтому его не удивило, когда Кас снова сделал это в конце, но также удивило, потому что то, как он был важен для Каса, казалось, говорило против этого. Где-то на этом пути Дин облажался. Он сделал что-то, и он даже не знает, что именно. Его язык, возможно. Чёрт, как он порой обращался с Касом. В конце концов, это дерьмо должно было его настигнуть. Если не это, то его гнев. Или, может быть, его бесчисленные грёбанные ошибки с Джеком. Это может быть что угодно. Возможностей слишком много, так что, наверное, это был лишь вопрос времени, когда Кас это поймёт. Если бы он мог вернуться назад... если бы он мог просто... Дин вскидывает голову, услышав жужжание телефона, вибрирующего на кровати. Он смотрит на него с комом в горле. О, это плохая идея. Это действительно плохая идея. Говорить с Касом прямо сейчас... Он всё равно берёт трубку, делая успокаивающий вдох и закрывая глаза, когда прижимает телефон к уху. - Здравствуй, Дин, - приветствует его Кас... задыхаясь? Чувак звучит так, будто только что пробежал марафон. - Привет, Кас, - отвечает Дин, чертовски благодарный за то, что его голос не дрожит. Он говорит нормально, так что начало положено. - Ты только что бегал? Кас делает глубокий вдох, всё ещё немного задыхаясь: - Что? Нет, я... конечно, нет. Бегал? Я? Нет. - О. Звучит, будто так и было, - признаёт Дин, опуская свободную руку вниз, чтобы провести ею туда-сюда по своему бедру, зарываясь пальцами в джинсы. Его нога подпрыгивает вверх и вниз против его воли. - Я... не бегал, - говорит Кас, явно лжёт. Дин всегда может это определить. Он дерьмовый лжец. - Я, эм, прошу прощения, что пропустил твой звонок. Я был недоступен. Дин прочищает горло: - Да? Что ты делал? - Я был на улице, работал в саду. - У тебя есть сад? - Да. Морковь хорошо растёт. Я решил расширить его, потому что хотел попробовать себя в выращивании перцев. Ты как-то делал фаршированные перцы, и я... ну, думаю, они выглядели... аппетитно. Думаю, Джеку они бы понравились. Это... занимаясь садоводством, я обнаружил, что разговаривать с ними полезно. С растениями, я имею в виду. Даже с почвой. Они общаются и... - Кас? На какое-то время воцаряется тишина, затем Кас медленно выдыхает: - Я прошу прощения. Ещё раз. Я знаю, что ты не заинтересован в... - Нет, дело не в этом. Просто... то есть... - Дин кашляет и бездумно чешет щеку, чувствуя, как под пальцами проступает улыбка. А, он улыбается. Когда, блять, это случилось? - Ну, ты вроде как бессвязно бормотал, чувак. Казалось, ты не дышал целую минуту, а для того, чтобы жить, это вроде как необходимо, так что... да. Но продолжай. Я слушаю. Может, чуть помедленнее, чтобы я действительно услышал, что ты говоришь, но... да. Продолжай. - Это просто... садоводство, - говорит Кас, немного неловко, но в большей степени смущённо. Дин хмыкает: - Да, и? Расскажи мне об этом. После ещё некоторого молчания, которое ощущается хрупким на коже Дина, Кас действительно начинает говорить. Начав, он замедляет темп и погружается в разговор. Очевидно, что ему искренне нравится это, что он получает от этого удовлетворение. Он говорит об ощущении почвы между пальцами так же, как Дин говорит о гуле двигателя Детки. Дин слушает. Он почти ничего не добавляет, только хмыкает или случайно вклинивается с вопросом, когда его осеняет. Но в основном он просто слушает. Он толком ничего не знает о растениях и садоводстве, и, честно говоря, его это не волнует. Это просто не его. Но ему нравится слушать, как Кас говорит об этом. Ему нравится, что это дело Каса. Ему нравится, как страсть сквозит в голосе Каса, когда он говорит о здоровье своих растений, или о размере овощей, или о том, как приятно раскапывать что-то, что он посадил, и видеть, что оно очень хорошо выросло. Он думает, что мог бы слушать это часами. Это успокаивает. Это стирает боль в нём, оставляя лишь слабые отголоски, давая ему гораздо больше облегчения, чем он заслужил. Но, как и всему хорошему, этому рано или поздно приходит конец. Теперь Дин знает это как никто другой. Даже то, чего ты не ожидаешь, то, что по глупости принимаешь как должное, всё равно заканчивается. И это тоже. Слова Каса обрываются, у Дина больше нет вопросов, и между ними повисает тишина. Как и ожидал Дин, это очень некомфортно. - Дин, - говорит Кас в конце концов, когда молчание становится уже слишком невыносимым, - ты... как ты? - Хорошо, я думаю, - отвечает Дин, натянуто, сам того не желая. - Я, э-э, отдал одно дело. - О? Так ты... ты планируешь отойти от дел? - Не знаю. Не уверен, что полный отказ от работы - это для меня. Хотя замедлюсь. Это я могу сделать. Возможно. Парень, которому я передал дело, - это... нечто другое. Я знал его, когда он был ещё совсем ребёнком. Помог спасти его и его брата вместе с Сэмом давным-давно, задолго до того, как ты здесь появился. Это была штрига. - А, понятно. Тебе понравился перерыв? - произносит Кас, и, если Дин не ошибается, в его голосе слышатся нотки гордости или одобрения. Странно, но Дину кажется, что он, чёрт возьми, расцветает или что-то вроде того, как Кас говорил о своих растениях, расцветающих под похвалой. Дин качает на себя головой: - Не думаю, что это уже стало реальностью. Прошло всего несколько недель с тех пор, как у меня было дело. Сэм и Эйлин ничего не делали в последнее время. Она заболела гриппом, а потом и Сэм заболел, потому что не отходил от неё ни на шаг. Сейчас они в порядке, но пока ещё не вернулись к работе. Но планируют. В общем, я ничего не делал в свой перерыв. - Тебе стоит, - Кас делает паузу, затем хмыкает. - Сделай что-нибудь интересное. Я сводил Джека в кино. Никогда не был. Цена была завышена, но было приятно. - Да, может быть, - бормочет Дин, зная, что не пойдет. Какой в этом смысл? На самом деле ему это не понравится. Он будет один, а он не может представить себе ничего печальнее, чем мужчина средних лет в кино в одиночестве, жалко набивающий рот попкорном, в то время как бойкие подростки пытаются потрахаться на заднем ряду. Кас, похоже, улавливает отсутствие энтузиазма: - Я бы предложил что-нибудь вроде автомобильных мероприятий. Такие существуют? Тебе это может понравиться. Губы Дина невольно приподнимаются в улыбке: - Да, Кас, такие существуют. Есть такое дело. Я... я подумаю об этом. В случае чего, я смогу похвастаться Деткой. - Ну, вот и хорошо, - говорит Кас довольным тоном, словно искренне радуясь тому, что смог помочь. - Надеюсь, тебе будет весело. Ты должен делать то, что хочешь, что бы это ни было. - Наверное, - соглашается Дин, не давая ответа. Он не говорит, что его желания более эгоистичны, чем он когда-либо признает вслух, и что, к сожалению, многие из них связаны с тем, как ведёт себя по отношению к нему Кас. - Послушай, Кас, я должен... - Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал, - быстро перебивает Кас. - Я хотел извиниться, - признаётся Дин, почему-то шепотом, словно это какое-то постыдное признание, хотя это всего лишь чёртово извинение. Кас вздыхает: - В этом нет необходимости. Я... - Ты говоришь, что я никогда тебе ничего не говорю, а когда я пытаюсь тебе что-то сказать, ты не хочешь этого слышать. - Это не всегда так. Я не бесцеремонный. - Ты вроде как да, чувак. Ты же сказал, что не всегда знаешь, верно? Значит, есть необходимость, - настаивает Дин. - Мне кажется, я прошу о том, с чем я не могу... справиться, - тихо говорит Кас, и Дин слышит, как тот сухо сглатывает в трубке. Это так громко. - Я прошу слишком многого. - Я даю слишком мало, - возражает Дин, его рука опускается на край кровати, перегибается через него и цепляется слишком крепко. Он прокручивает эти слова в голове, понимает, что это правда, но не понимает, как ему удалось их произнести. Господи. - Ты не обязан ничего давать, Дин. Мы друзья. Это не... Мне достоверно сообщили, что всё должно быть просто, а я, кажется, всё усложняю, - бормочет Кас. Дин смотрит на закрытую дверь, его грудь сжимается: - Это должно быть просто. Но это... не так. Не знаю, было ли когда-нибудь, не для нас. Я думаю, это моя вина. - Я не согласен, - тут же возражает Кас. - Правда, Дин, это не твоя вина. - Для вас с Сэмом всё просто? - спрашивает Дин. Пауза, затем Кас осторожно бормочет: - Да, но... - Тогда дело не в тебе. Я - общий знаменатель, верно? - Возможно, мы оба виноваты, хотя и по-разному. Я думаю, ты стараешься изо всех сил, а я... с трудом справляюсь с некоторыми вещами. - Я не делаю это легче, - говорит Дин, зная это до мозга костей. - Я тоже, - заверяет его Кас, мягко, словно пытаясь смягчить удар для них обоих. Дин сглатывает: - Это немного напряжно, да? - Бывает. - Я не знаю, что с этим делать. - Дин, я не уверен, что... - Кас прерывается, его дыхание сбивается, когда он вдыхает. Когда он выдыхает, то делает это медленно, осторожно, словно это больно. - Как я уже сказал, мне кажется, что я усложняю ситуацию, хотя с кем-то другим этого бы не произошло, и я хотел бы... я действительно хотел бы, чтобы это прекратилось, но я не могу. Это не твоя вина, и это несправедливо по отношению к тебе. Мне жаль, но я не думаю, что это можно исправить. Пока ты - это ты, всё никогда не будет просто, и это моя вина. - До тех пор, пока я - это я, да? - Дин смеётся самым тихим, самым задыхающимся смехом, который у него когда-либо был. В нём нет юмора. Просто пустота. - Да, похоже на меня. Господи. Ладно, эм. Это... я слышу тебя чётко и ясно, чувак. - Я не уверен, что это так. Думаю, мы опять проговорили мимо друг друга и сделали свои собственные выводы. Мы катастрофически не умеем общаться, но ради честности я признаю, что в этом есть и моя вина. Есть вещи, которые я не могу сказать. - Эй, я понимаю это. Понимаю. У меня тоже есть своё дерьмо. Кас хмыкает: - Я знаю. - Так что, эм, решения нет? - спрашивает Дин, слегка покачиваясь в попытке разогнать нарастающую боль в центре. Она возвращается с удвоенной силой. - Я делаю всё хуже для тебя, а ты этого не заслуживаешь, так что... - ещё одно сухое глотание. Тяжёлое. Болезненное. Когда Кас говорит, он звучит так, будто ему тоже больно. - Нет, Дин, никакого решения. Я не могу... я не знаю, как... - Ладно, - хрипит Дин. - Эй, всё в порядке. Всё нормально. Никто не обязывал тебя быть моим лучшим другом, чувак. Я знаю, что я чертовски нестабилен. Я знаю, что со мной нелегко. Мы не обязаны быть... если для нас лучше просто... - Ты плачешь? - спрашивает Кас, в его голосе звучит ужас. Дин зажмуривает глаза. Поверьте, Кас заметит это раньше Дина, даже когда он не здесь. - Нет, - лжёт он. - Ничего подобного. Просто плохой сигнал в бункере. Всё в порядке. Я в порядке. - Вот что я имею в виду, - шепчет Кас. - Тебе просто нужен друг, а я хочу... я... - Что? - спрашивает Дин, открывая глаза. - Это не имеет значения, - говорит Кас, внезапно становясь очень серьёзным. - То, чего я хочу, не имеет значения. Не должно... это меня разрушило. Нас. Меня. Мне... Дин, мне так жаль. Пожалуйста, знай это. - Прежде чем ты... - Дин отводит телефон от уха, наклоняет голову и прижимает верхнюю часть телефона ко лбу. Он долго дышит, пытаясь взять себя в руки и перестать, блять, плакать. Господи Иисусе, это унизительно и так, так чертовски глупо. Он пытается успокоиться и возвращает телефон обратно. - Эм, я чувствую, что скоро будет прощание, так что просто... До этого ты можешь ответить мне одну вещь? Я с ума сойду, если ты не ответишь. - Конечно, Дин, - говорит Кас, приглушённо и торжественно. - Кас, - задыхается Дин, - почему ты ушёл? Тишина. Полная и абсолютная тишина. Дину кажется, что он вот-вот вылезет из кожи. Он знает, что Кас слышит его, слышит влажные звуки его дыхания, блять, плачущего, как идиота. И всё из-за... чего? Потому что Кас больше не хочет быть его другом? Как будто он чёртов первоклассник. Это не должно быть так больно, не так. Кас наконец выдыхает, потому что, видимо, задерживал дыхание, и говорит: - Будет лучше, если ты не будешь знать. Это... нормально? Нет. - Да, - хрипит Дин, - хорошо. Я понимаю. - Дин, - бормочет Кас, так мягко, так бережно. Дин резко качает головой, хотя Кас его не видит: - Всё в порядке. Мы должны... Я не буду удерживать тебя. Я... я тебя отпущу. Это обычная фраза, когда кладёшь трубку. Просто что-то, чем можно блеснуть, как правило, когда ты уже успел кому-то надоесть. Хорошо, хорошо, я тебя отпускаю. Вот только Дин говорит эти слова, и по мере того, как он их произносит, они душат его, потому что они буквальны. Почти сразу после того, как он это произносит, он резко опускает телефон и кладёт трубку, его руки трясутся так сильно, что телефон выпадает из его хватки и летит на пол. Он пристально смотрит на него, поражаясь тому, каким нечётким и размытым он выглядит. Только когда он видит, как слеза капает с кончика его носа, до него доходит, что, чёрт возьми, происходит. Ах да, он плачет. Господи, можно подумать, ему только что разбили сердце, или что-то в этом роде.