Сердце мира

      - А я говорила, что сразу нужно было убить, и дело с концом! – выдала Зоя, узнав имя их пленника.       Рюйш, сидевший рядом со шквальной, посмотрел на ту как-то даже слишком заинтересованно. Алина переглянулась с Весной. Друг выглядел обеспокоенным, а еще очень уставшим.       Весь день они с Яной, несмотря на бурю, инспектировали форт, залатывали дыры, усиливали прочность дерева. И так повторялось изо дня в день. Только казалось, что поселение было небольшим, но когда появилась необходимость сунуть нос в каждую дыру, найти все поломки и починить их, то работы хватило на несколько дней.       Сегодня друг коротко отчитался о том, что они с Яной все исправили. Прочница была более многословна, в словах ее и тоне было столько восхищения шуханцем, что Алина вздохнула обреченно. Она не думала, что Весна дал Яне повод, в конце концов, он был беззаветно влюблен в Уллу, и конкурировать с древней, прекрасной и опасной сильдройрой девочка, сколь бы привлекательна она ни была, не могла ни при каких условиях. Яне же в силу возраста и прежней ограниченности ее мира и не нужен был повод, чтобы влюбиться. Наверное, Алина должна была предупредить прочницу, но лезть в чужие отношения было дурной затеей. Заметил ли Весна восторженные и нежные взгляды, ту особую ненавязчивую заботу, которой окружила его Яна, мгновенно летела на помощь, когда возникали простейшие бытовые трудности? Ее друг был умен и внимателен, но в вопросах чувства не слишком опытен. Впрочем, сейчас он на Яну не смотрел, уселся рядом с Алиной на этом импровизированном совете, который Старкова устроила после ужина. Яна же то и дело поглядывала на шуханца. Не раз и не два ее ревнивый взгляд скользил по руке Весны, обнимавшей Алину, но в этом жесте была лишь дружеская поддержка. И прочница очень быстро это поняла, и повеселела.       - Ублюдочная семейка! – продолжала ругаться Зоя.       - Не могу не согласиться, – выдал Толя, он все еще выглядел бледным и ослабшим после своего ранения, хотя Радим и постарался на славу, а настойки, которые были у лекаря - Луки, закрепили результат.       А все же сердцебит, переглянувшийся с понимающе кивнувшей сестрой, выглядел неважно. Наверное, отсутствие солнца, никому еще не добавляло здоровья. И пусть Алина сейчас создала яркое и теплое, желтоватое солнечное освещение в комнате, где все собрались, достаточно нагревая воздух, чтобы экономить дрова, а все же вдруг со всей ясностью осознала, что это было не то. Да, так же, как солнце, идентично, словно драгоценная подделка, которую было не распознать никому, кроме опытного ювелира – бывали и такие мастера во Дворе чудес, но подделка. И люди вокруг подсознательно это понимали, даже если не осознавали в полной мере. И сама Алина понимала. Как чувствовала и то, что ей все сложнее находить свет в окружающей темноте. Он был рядом, но в то же время коснуться его становилось все сложнее, будто тянешься к чему-то, но пары миллиметров до полноценного касания не хватает.       - Поясните? – спросил Петр, посмотрев по очереди на Зою и Алину.       Старкова скривилась, переглянулась со шквальной, на лице Назяленской застыло кровожадное выражение.       - Пять лет назад царь Всеволод желал заключить союз с Фьердой, в обмен на помощь в свержении своего брата он обещал фьерданцам некоторые наши земли, – медленно произнесла Алина. Она еще помнила, как негодовала Зоя, как самой ей было не по себе, как ругалась она с Александром, хоть понимала, что Заклинателю нужна ее поддержка, а не ее критика, – фьерданский король прислал своих представителей – генерала Микаэля Клосса и его племянника Кристера, – их имена даже сейчас ободрали горло наждачкой, словно она все же выпила того крепкого напитка - водки, который разлили гвардейцы из своих фляжек, делясь им с гришами. Водка пахла настолько резко, что Алину затошнило от одного лишь запаха. Как это возможно было еще и пить, девушка не понимала. Но люди выпили, и даже выглядели повеселевшими, – в итоге обе стороны не собирались выполнять свои обещания, – продолжала Алина, – а Клоссы, улыбаясь нам, интриговали за нашей спиной, – о том, что в интриге учавствовала нынешняя царица, Алина предпочла умолчать, – они ненавидели гришей, пытались нас убить, – Старкова дернула руками, вспоминая тяжесть наручников из фьерданской стали на своих запястьях, вспоминая ту панику, которая накрыла ее, когда осознала: она больше не чувствует солнца вокруг, – отличались... особой жестокостью, – не стоило вспоминать Мальена и все то, через что ей пришлось пройти по его милости, из-за чужой больной ревности и фьерданской ненависти.       Весна крепче сжал ее плечи, почувствовав дрожь. Старкову замутило от одних лишь воспоминаний, по лицу прошла судорога. Все взгляды были направлены на нее, и от этого было только хуже.       - Они больные ублюдки, которые готовы уничтожить Равку, равкианцев и гришей любым самым жестоким способом! – резко отрезала Тамара, сделав рубящее движение рукой в воздухе.       - Именно так, – прошептала Алина, а потом, прочистив горло, заговорила увереннее, – но они состоят в родстве с королевской семьей Фьерды. Наш пленник – троюродный любимый брат короля. Возможно, что за его жизнь он заплатит, – Старкова посмотрела прямо на Зою, – мне нужно, чтобы ты отправилась к врагу и попыталась выторговать у него наши жизни.       - Опасно, невозможно! – тут же встревожился Рюйш, – бессмысленная авантюра, которая может стоить нам всем жизни! Да Зою убьют на подступах к Хальмхенду!       - Не так-то просто меня и убить! – в голосе шквальной было злое веселье, – тем более я же не буду одна, верно?       - Верно, – кивнула Алина и обратилась официально, – господин Рюйш мне нужны будут ваши люди, двое человек. Также, Зоя, с тобой поедет Тамара.       Сердцебитка скривилась, но отрывисто кивнула. Она понимала, что, хоть и была телохранительницей Заклинательницы Солнца, в нынешних условиях все они выполняли несколько функций и разделение было нецелесообразно. А помощь сильного сердцебита в том, что Зое предстоит, необходима.       - Мы должны действовать с нескольких сторон, – произнесла Алина, – мы отправили гонцов, но я не уверена, что они достигнут цели, – говорила вот так, безжалостно, но давать ложные надежды было бы неправильно сейчас, – а нам нужно выжить. Переждать бурю. Отправиться самим в путь, возможно. В конце концов, когда из форта долгое время не будет вестей, в столице поднимется беспокойство, – о том, что в столице могут быть свои проблемы, и восстание в Адене – меньшая из них, Старкова говорить не стала, – но до этого времени нам нужно как-то выжить. И глупо не использовать козырь, оказавшийся у нас в руках, – закончила девушка.       К концу ее речи во рту пересохло, и Заклинательница отпила воды из кружки. Вода имела какой-то странный противный привкус, к горлу подступила едка желчь, которую Алина с трудом сглотнула, голова на мгновение закружилась. Девушка посмотрела на воду. Яд? В груди похолодело. Еще этого им не хватало – предателя среди своих же! Но в ее сторону, следя, например, за реакцией никто не смотрел. Или этот человек хорошо владел собой, или никакого яда и предательства нет, просто Алине показалось. Она решилась сделать еще глоток воды, но в этот раз не почувствовала ничего странного. Провела рукой по лбу. Странное чувство не покидало ее. Боковым зрением Алина увидела обеспокоенный взгляд Весны.       - Выйдем? – предложил друг, – пошепчемся?       Старкова согласно кивнула.       Объявив, что Зоя с командой отравляется завтра ранним утром, Алина вместе с Весной выскользнула на улицу.       Казалось, что ветер стал только сильнее. И стоило Алине вдохнуть морозный, колкий воздух, как она тут же закашлялась, а внутри, казалось, поселился Вечный Мороз собственной персоной.       Они с Весной нырнули в небольшой сарай, находившийся поблизости, и Алина осветила его, создавая и тепло, и свет, и мерцающий щит вокруг.       - Как ты? – спросил Весна, глядел напряженно и внимательно, – выглядишь... больной.       - Гриши не болеют, – отмахнулась Старкова.       - Другого слова подобрать не могу, уж извини, – развел руками друг, – тяжело? – он кивнул на дверь, на тьму, царящую снаружи.       Сорок дней, сорок долгих дней темноты и мрака. Никогда еще такой срок не казался таким долгим.       - Наверное, в этом все дело, – отозвалась Алина, – я чувствую себя... странно.       - Дар? – уточнил друг.       - Сила ведет себя, как обычно, – пожала плечами Заклинательница, – быть может, труднее найти здесь свет или сыграть оттенками, – она пошевелила пальцами в воздухе и свет стал розовато-алым, чуть желтоватым, немного белым – словно в сарае наступил рассвет, – но в целом, все как всегда. Дело в другом. Я не знаю, в чем, – выдохнула.       - Побереги себя, – серьезно произнес Весна.       - Только и делаю, что ничего не делаю! – отмахнулась Алина, – здесь с ума можно сойти от тоски.       И это было так. Люди, маявшиеся от безделья, начинали спорить, ссориться из-за мелочей. Тренироваться в доме не было никакой возможности, а на улице бушевал ветер, сбивающий с ног, морозный воздух, обдиравший горло, а потому они все были заперты в четырех стенах, что не сказывалось положительно на атмосфере внутри отряда. И потому Старкова велела каждому дежурить на кухне, помогая Яне, и тут ни у кого возражений не возникло, слишком уж хороша была прочница, приветливая и веселая, всем было в радость ей помочь. А еще за эти несколько дней гвардейцы отдраили дом до блеска и скрипа, наверное, здесь еще никогда не было так чисто. Кололи дрова, носили воду, растапливали печи, ухаживали за лошадьми. К пленнику спускаться никто не любил, и пару раз Алина видела стесанные костяшки пальцев у мужчин. Что ж, если милое лицо Гьерта украсила пара синяков, так тому и быть. Это Старкова запрещать не собиралась. Жив – и хорошо. Понадобится, они подлечат его, желает того дрюскель или нет. Сама Алина идти в подвал не хотела, стыдилась, быть может, этой слабости, но сам вид Клосса вызывал не слишком приятные воспоминания.       - Зато придумываешь вон какие смелые планы! – тепло улыбнулся друг.       - Это не я, – покачала головой Алина.       - В смысле, не ты? – нахмурился Весна.       Старкова тяжело вздохнула, покачалась с пятки на носок, даже не зная, с чего ей начать, а потом, как на духу, рассказала все: об их с Александром связи, о его плане, о восстании в Адене, об альянсе с Ульяной.       - Ты хочешь сказать, что он знает, в каком ты положении, но он еще не на пути сюда? – медленно произнес Весна и, дождавшись робкого кивка, выругался, мешая керчийские и шуханские слова так красочно, что у Старковой заалели уши, а ведь ее мало чем можно было пронять, – ублюдок! – рявкнул шуханец, – эгоистичный ублюдок!       - Весна, – тихо произнесла Алина, осторожно коснулась руки мужчины, – не надо.       - Хватит его защищать! – рыкнул мужчина, заставив Алину отшатнуться, – мы можем тут погибнуть просто так, ради земель, которые нам не удержать таким малым количеством людей! А его план? Безумие! Ну, конечно, ведь не ему его исполнять!       Алина хотела резонно заметить, что пока они обговаривали план, Весна что-то не жаловался, но понимала, что для него есть разница: ее план или план Дарклинга.       - Он отправит гонца в столицу, – тихо произнесла Алина, – скорее всего...       - Скорее всего! – бросил Весна, – но не факт. Если в Равке все более и более будет разгораться пламя восстания, то гонец может и погибнуть по дороге, проехать через охваченные войной земли совсем не просто. И ты это прекрасно понимаешь! Да будь они оба прокляты – твой Кирилл и твой Дарклинг! – разозлился друг.       Алина смотрела на него во все глаза. Еще никогда она не видела Весну таким злым, не скрывающим этой злости, кричащим... на нее... С ума сойти! Весна накричал на нее! Старкова прижала руки к пылающим щекам, покачала головой, словно поверить не могла в то, что только что сейчас произошло.       - Мы одни, Эл, – отрезал Весна, успокаиваясь, беря себя в руки, хотя глаза его все еще метали молнии, – как всегда, ты и я, и больше никого. Как только закончится эта проклятая буря, надо запастись едой и уезжать, потому что помощи извне не будет. Но я все же надеюсь, что скорее нам поможет Черность, чем Хальмхенд, – он скривился.       - Ты знаешь, – вздохнула Алина, решив не спорить, хотя утверждение о том, что они одни было весьма спорным. Миновали те времена, когда Весна и Эл держались лишь друг друга, теперь у них были Рюйш и его отряд, Тамара и Толя, Зоя и Яна, Радим, и даже Антон, они были не одни, – мне кажется, что помощь Черности не будет бескорыстна.       - Как будто фьерданцы помогут нам просто так! – всплеснул руками Весна. Они помогут нам в обмен на дорогого Клосса, а вот Черность, – Алина обняла себя руками, закусила губу, – север всегда был против Кирилла, – произнесла.       - Снова Кирилл! – фыркнул шуханец, – забудь ты о нем!       - Ты не понимаешь! – теперь уже Старкова повысила голос, наплевав на то, что их могут услышать, – дворяне севера спят и видят Ланцова на троне, и это не Ульяна, не малолетний царевич-полукровка! Понимаешь?       Мгновение прочник раздумывал, а потом вскинул голову, на лице его было написано потрясение.       - Я не хочу, чтобы мальчишка сел на трон, – отрезала Алина, – он слаб. Им легко будет управлять. А это слишком для этой несчастной страны.       Весна задумчиво посмотрел на подругу, лоб его прорезала складка, он размышлял. Старкова молчала, играла со светом, меняя цвет, добиваясь идеального оттенка, как когда-то на корабле Штурмхонда, будто бы вновь выполняла упражнение по велению Багры. У нее получалось, а все же было что-то не то, не так.       Неужели снова? Неужели скверна, о которой все время твердила Морозова, вновь подняла голову? Та ужасная и прекрасная сила, которая выбелила ее волосы, иссушила ее, отравила ее, вернулась? Но ведь Улла пообещала, что Алина теперь вновь стала сама собой, пообещала в обмен на силу Александра.       Как это отыграет однажды, Алина не знала. У нее голова кругом шла от всех этих мыслей. А теперь, к сожалению, времени на размышления у нее было чуточку больше.       - Может быть, в том и суть, Эл, – раздумчиво произнес Весна, отвлекая Алину от невеселых мыслей, – посадить на трон марионетку и править самому? Ведь в этом есть смысл, согласись, – продолжал друг, – ведь только при грише на троне гриши будут в безопасности в этой стране. Но не при всяком грише. Править самому – Дарклинг не настолько дерзок, но править из-за чьей-то спины – вполне возможно. Удобно же, правда?       Казалось, что сарай рухнул, погребая Алину под своими обломками, казалось, что буря налетела, и жестокий ветер сбил с ног, протащил по холодной земле, сдирая кожу до костей, и кафтан ее не спас. Воздух лопался в груди.       Столь очевидные мысли, быть может, и посещали Алину, но она упрямо отодвигала их на задний план, не позволяя им развиться, захватить ее.       Уцелевший форт, который кто-то открыл врагам, союзники по обе стороны границы, Ульяна, которая если сядет на трон, сама себя и уничтожит чрезмерным фанатизмом, маленький царевич, который если умрет, то никто и не удивится, ведь младший Кирилл так часто болел, и последний из рода Ланцовых, который войдет в Ос Альту, поддерживаемый оружием северян.       И не потому ли в такой ярости был Александр, когда Кирилл назначил Алину губернатором новых территорий? Ведь знал, что найдет Старкова по прибытии.       А его беспокойство? Его ярость? Неужели так можно сыграть?       Завоевать земли и самому же их сдать, создать проблему, поддержать эдикт и безжалостно подавлять восстания, разжигая все большую ненависть к регенту, а значит, и к его отпрыску – сложный план, но он может сработать.       Если только... Алина сама себе все это сейчас не надумала. Осознавать, что стала лишь пешкой в чужой игре, было слишком больно. Думать так не хотелось. Она-то думала, что они не просто любовники – партнеры, союзники. Но слишком многое было Алине не по нраву: завоевание территорий, эдикт о церквях, союз с Ульяной. Да она банально жалела маленького царевича, который так часто болел, несчастный ребенок! У него была такая светлая улыбка, заразительный смех и яркие глаза. Он пах чем-то сладким и успокаивающим. Быть может, Кирилл был прав, и Алина могла очаровать любого Киселева, но правда была и в обратном: маленький Кирилл очаровал ее одной лишь своей улыбкой.       И не потому ли Дарклинг желает, чтобы кто-то отправился в Хальмхенд? Не в Клоссе дело! Не будет ли появление гришей в приграничном городе – условным знаком?       - Мальчишку было бы проще убить, – медленно произнесла Алина и сама ужаснулась своим словам.       То есть маленького Кирилла ей жалко, а Антона нет? Потрясающе!       - Тебе стоит только приказать, – сухо произнес Весна, черты лица его стали жестче.       Перед Алиной стоял не ее милый друг, а наемный убийца – один из лучших в Кеттердаме когда-то. В последние годы, прошедшие в относительном спокойствии, Алина как-то стала об этом забывать. Но жутко не было.       Старкова рвано выдохнула и устремилась к выходу, свет мерцал вокруг, переливался, искрился, пространство искажалось в солнечном мареве, будто наступил жаркий полдень. Весна схватил девушку за руку. Алина посмотрела на его пальцы, сомкнувшиеся на запястье, удивленно, потом перевела взгляд на друга.       - Куда ты? – мягко спросил шуханец, словно говорил с душевнобольной.       Алина даже представлять не хотела, как она сейчас выглядит. Голова закружилась на миг, задрожал свет, а потом вновь выровнялся, покорный воле Заклинательницы.       - Я хочу поговорить с Клоссом, – ровным голосом произнесла Алина, – он не дал мне ответ в прошлый раз, но сейчас я знаю, что предложить ему взамен.       - Он пленник! – жестко отрезал Весна, – с ним не может быть никакого торга.       - Но мы с тобой дети Кеттердама, – слабо улыбнулась девушка, – мы знаем толк в торгах, верно? Я не могу спросить Александра, – голос ее сломался на имени Заклинателя Теней, – но я могу получить косвенное подтверждение своим догадкам.       Весна пристально смотрел на подругу.       Алина же размышляла: если она задаст прямой вопрос Морозову? Он ответит ей честно? А если солжет, она почувствует?       Пока все очень стройно укладывалось в теорию. И означало, что план Александр придумал давным-давно, ведь если он оставил распоряжение сдать форт, значит, собирался посадить на трон Антона до того, как поругался с Кириллом из-за назначения Алины, из-за нее поругался! Святые! Не зря во Дворе чудес ходило расхожее выражение: в любой беде ищите женщину. Да, из-за женщин начинались войны и сдавались города, гибли люди и проваливались многомиллионные сделки. Алина не хотела быть яблоком раздора. Впрочем, она преувеличивает свою важность. Александр знал, что она найдет здесь, знал, как будет тяжело, опасно, смертельно, и не сделал ничего.       Глаза защипало, хотя казалось, что Старкова разучилась плакать много-много лет назад. Наверное, в тот день, когда ее продали Терсоо, а может, когда изнасиловали в первый раз, но реветь из-за чьего-то предательства она не будет.       Алина быстро вытерла слезы, которые все же покатились по щекам. Сначала она задаст вопрос Клоссу. И храни его любимый Джель, если он ей не ответит!       - Я иду с тобой, – тут же заявил Весна.       Алина блуждала по его лицу невидящим взглядом. Весна – ее единственный друг, единственный человек, который ни разу ее не предал, единственный, кто всегда шел за ней, защищал ее, кто порой ставил ее интересы выше своих. Старкова отрывисто кивнула.       Они вместе вышли из сарая, почти бегом преодолели разделяющее постройку и дом пространство и ворвались в прихожую. Яна, которая несла в руках теплую воду, нахмурилась, увидев растрепанную Алину и мрачного Весну, так и замерла, глядела вопросительно.       - Все в порядке, – отрезала Старкова, – занимайся своими делами, – может быть, вышло грубовато, но размениваться на реверансы времени не было.       Старкова решительно направилась к лестнице ведущей в подвал, Весна неслышно следовал за ней. Они спустились по лестнице, и Алина на мгновение замерла на последней ступеньке.       - Что же ты, Белая Ведьма, не медли! – послышался хрипловатый голос пленника, – сверши то, за чем пришла, убей меня!       Старкова закатила глаза. Ей даже смешно стало от этого величественного пафоса, который пронизывал каждое слова Клосса. Ей, человеку сугубо практичному, чуждо было чье-то убийство, если оно не несло пользы. А смерть дрюскеля сейчас не была выгодна.       Она двинулась вперед, замерла перед мужчиной, критически оглядела его. Да уж, ребята не стеснялись – все лицо фьерданца покрывали гематомы, губа была разбита, под носом запеклась кровь. Гьерт криво ухмыльнулся, увидев Алину, девушка и бровью не повела.       - Ты обещала отпустить меня, Белая Ведьма, и солгала. Твои обещания ничего не стоят! Впрочем, чего я ждал от дрюсье!       - Полегче, парень, – проворчал Весна, становясь за плечом Алины.       Клосс внимательно посмотрел на шуханца, его оценивающий взгляд скользил по мощной фигуре, шраму, мечу за спиной.       - Кто ты такой? Я тебя еще не видел! – произнес на ломаном равкианском.       - Святые, дрюскель, – закатила глаза Алина, – твой равкианский ужасен! – ухмыльнулась, возвращая мужчине его же слова.       Усмешка Гьерта стала шире.       - И все же, ведьма, что же с твоим обещанием?       - Я отпущу тебя, – произнесла Алина, – и сама сопровожу в Хальмхенд. А-то вдруг еще что случился с любимым братом короля, никогда себе не прощу! – вздохнула притворно, – но есть условие.       - Конечно, – фыркнул мужчина, – посланники зла не могут без условий. Впрочем, – он оглядел фигуру Алины с головы до ног, – я слышал, что ты выросла среди торгашей с этого ублюдочного острова, ты иначе не можешь, видимо.       Алина скривилась, но гордо расправила плечи. Она не стыдилась этой страницы своей биографии. Кеттердам был ее домом долгие годы, он научил ее выживать, и если подумать, был более милосерден, чем родина, которую Алина покинула еще ребенком. В конце концов, не то, чтобы Алина считала, конечно, но в столице Керчии ее пытались убить намного меньшее количество раз, чем в столице Равки.       - Кто открыл вам ворота? – спросила Алина.       - Никто? – хмыкнул Гьерт, – я не знаю? Я не скажу?       От ярости Алине стало жарко, она закусила губу, чтобы только не заорать. Хотелось еще сильнее разбить это красивое лицо, чтобы только стереть с распухших губ издевательскую ухмылку, хотелось позвать Толю и наслаждаться криками боли. Не было сил играть в долгие игры, тонко вести разговор, плетя кружево лжи и правды. Лично для нее слишком многое стояло на кону. Слишком. Алина сделала глубокий вдох, под ироничным и презрительным взглядом голубых глаз длинно выдохнула, не отводя взгляда, а потом коротко бросила:       - Отлично. Весна, убей его.       Развернувшись, направилась к двери, зная, что друг не оспорит приказа, а, возможно, с превеликим удовольствием убьет того, кто гришей за людей не считает, кто сжигал их на столбах, кто вырезал целое поселение и не стыдился этого.       - Стой, ведьма! – крикнул Клосс.       - Повежливее, – прорычал Весна, хватая пленника за плечо, заставляя того скривиться от боли.       Вероятно, гвардейцы хорошо его отделали.       - Госпожа Алина, – склонил голову Гьерт, – вы действительно...       - Только не проси меня клясться! – фыркнула Старкова, обернувшись, скрестив руки на груди, но не сделав к пленнику и шага, буравила его мрачным взглядом исподлобья, – ты все равно не поверишь ни единому слову дрюсье. Но вот тебе условия сделки: ты называешь мне имя, я и мои люди сопровождаем тебя в Хальмхенд для передачи людям короля.       - А самой зачем ехать? – настороженно спросил фьерданец, – вдруг ты решишь убить меня по дороге?       Алина кивнула, признавая справедливость вопроса.       - Хочу поторговаться с фьерданцами, – усмехнулась, – и убивать тебя мне резона нет – твоя никчемная жизнь будет гарантом моих честных намерений.       - Тебе нечего предложить, – медленно произнес Клосс, окидывая Алину внимательным взглядом с головы до ног.       - А это уже мое дело, фьерданец! – ослепительно улыбнулась Старкова и продолжила, – ну, что, согласен?       Гьерт смотрел хмуро. Весна, стоящий рядом, Алина была уверена, копировал его взгляд, но в сторону друга девушка старалась не смотреть, была благодарна, что он не вмешивается, даже если не согласен с ее действиями. Клосс молчал, размышлял напряженно, глядя прямо на Алину, вероятно, пытаясь понять ход ее мысли. Старкова теряла терпение.       - Ох, фьерданец, ты испытываешь мое терпение, – произнесла и вновь сделала шаг к лестнице.       - Я согласен! – выпалил Клосс.       Старкова даже не стала скрывать свою улыбку.       - Чудно, – хлопнула в ладоши, – я пришлю целителя, а ты позволишь ему себя подлечить и не станешь строить из себя принципиальную невинность. Будь паинькой – и через несколько дней окажется на родине. А теперь – имя!       Гьерт замялся, отвел взгляд в сторону, скривил губы, а потом произнес неловко:       - Я не знаю имени...       - Да ты издеваешься! – выдохнула Алина, грозно свела брови.       - Но я знаю должность! Должность! – поспешно произнес Гьерт и посмотрел прямо, а потом произнес четко, не скрывая своего удовольствия, – комендант форта.       И второй раз за последний час ее мир рухнул ей на голову, погребая под обломками так, что стало трудно дышать.       Как во сне Алина медленно кивнула Гьерту, показывая, что услышала, слова не шли с пересохших губ. Комендант форта – тот самый, которого ей рекомендовал Кирилл, которому доверял Дарклинг. Доверял настолько, что сделал его частью своего плана?       Оставаться здесь больше не было сил, Алина взбежала вверх по ступенькам и остановилась прямо у входа в подвал, прислонившись к стене. Сердце било в грудную клетку, кровь ревела в ушах, от слабости подкашивались колени. Пути назад не было. Только не теперь.       - Что ты творишь, Эл? – поднявшийся Весна, схватил подругу за плечи и грубовато встряхнул, – что ты задумала?       Алина ответила ему полубезумным взглядом, она не вырывалась, не ругалась, просто молча смотрела на друга.       - Я поеду в Хальмхенд.       - Самой зачем ехать? – хмуро спросил шуханец, он не спешил Алину отпускать, поддерживал, и Старкова в который раз была ему благодарна.       - Потому что я поеду как посланник Дарклинга. И я выясню до конца, что он задумал. И я, – осеклась, покачала головой.       - Я еду с тобой, – тут же произнес друг.       Алина грустно улыбнулась. Она предвидела эти слова. Но не могла удовлетворить желание друга.       - Нет, Весна, ты остаешься здесь, потому что ты единственный, пожалуй, кому я могу доверять. Наверное, еще Зоя, и все. Ты остаешься здесь, – повторила.       Посвящать друга в свой план она не собиралась. Никого посвящать не собиралась. Чем меньше людей будут знать, тем вернее успех. И тем безопаснее для тех, кого Алина любит. ***       В комнате ее ждала наполненная горячей водой ванна. Она пахла елью и смолой.       - Ты с ума сошла, – вздохнула Алина, глядя на Яну, стоявшую у окна, глядящую во тьму снаружи.       По правде сказать, Старкова так устала, доказывая всему отряду, что она должна поехать во Фьерду, что ей совершенно не нужна была никакая ванна. Впрочем, последнее слово – приказ! – осталось за ней. Оказывается, это так работало, даже если ты рисковала прослыть тираном и самодуром.       Впрочем, оказавшись в теплой воде, Алина почти изменила свое мнение. Яна тут же оказалась рядом, распустила аккуратную прическу Заклинательницы, и осторожно стала мыть ее волосы, массировала кожу головы так нежно, что Старкова почти уснула.       Прочница была непривычно молчалива, но и самой Алине не хотелось разговаривать. Она не была уверена, что поступает правильно, не была уверена, что в Хальмхенде найдет ответы на волнующие ее вопросы, не была уверена, что ей вообще стоит лезть в интриги Дарклинга и пытаться его обыграть.       Было грустно. И, наверное, впервые за все это время закралась в голову крамольная мысль: быть может стоило принять предложение Кирилла? - Это бумага на владение землей. Я выбрал несколько вариантов, но окончательный утвердил, не глядя. Так что, Алина, если ты захочешь исчезнуть, даже я не буду знать, где ты. Искать не стану.       Он не стал бы ее искать. И Дарклингу бы никогда не открыл местоположение Заклинательницы Солнца. И была бы она сейчас далеко от погибающего форта и всех этих интриг.       Алина вздохнула тяжело и пошевелилась неловко, вылезая из ванны, завернулась в простынь, села на кровать, Яна тут же оказалась рядом и принялась расчесывать волосы девушки.       Поздно размышлять о том, что было бы если бы. Увы, свой шанс на иное Алина упустила. И совесть ей не позволит оставаться в стороне, тем более, она не поддерживает решение Дарклинга, а значит, окажется по другую сторону в этой войне. - Мы переиграем их всех. Мы с тобой.       Нет. Она будет играть одна. И она выиграет, чего бы ей это ни стоило!       Позади послышался тяжелый вздох Яны. Алина полуобернулась.       - Что-то случилось? – спросила, стараясь говорить мягко, – ты выглядишь притихшей. Тебя кто-то обидел?       Она вполне допускала, что несмотря на дисциплину, кто-то из мужчин мог позволить себе вольность в отношении прочницы. И это следовало немедленно пресечь, подобное не должно было повториться.       - Нет, – ответила Яна, помолчала, – госпожа Алина, – она позвала так надрывно, что Старкова обернулась, а прочница сжала руки Алины, глядела на нее так отчаянно, что Алина даже растерялась. Что случилось такого, что Яна настолько переживает? – госпожа Алина, – повторила Яна, – вам нельзя ехать в Хальмхенд.       Алина тут же подобралась, прищурилась, взгляд ее стал острым.       - Что ты имеешь в виду? – спросила холодно.       Старкова ожидала чего угодно: слов о предательстве, слов о том, что за окном все еще свирепствует буря, о том, что Алина – губернатор и ехать вот так ей не по чину, о том, что во Фьерде смертельно опасно, но не следующего вопроса, заданного и смущенным, и решительным тоном:       - Госпожа Алина, когда у вас в последний раз были женские дни?       Старкова опешила, рот ее приоткрылся, а потом стены вокруг закачались, так сильно у девушки закружилась голова. Руку, готовую метнуться к животу, Алина остановила чудовищным усилием воли. Побледнев, она считала, и не могла вспомнить.       Но нет же! Это было невозможно! Алина всегда была осторожна, а средства девочек из Двора чудес никогда, ни разу не давали сбоя!       Теперь становилась понятной и слабость, и странный привкус воды, отсутствие аппетита и ее изможденный вид, - все это вполне укладывалось в картину беременности.       Алина судорожно размышляла. Возможно, в другое время и в другом месте она бы и рассмотрела возможность рождения этого ребенка, но... здесь и сейчас? На севере, без еды, на пороге новой гражданской войны, в то время, когда она должна быть на передовой, когда должна принимать сложные решения и сама идти в бой первой? О нет. Нет-нет-нет.       Для начала ей нужно убедиться, а значит, придется пойти к Радиму. Затем взять у Луки необходимые травы. Спасибо Двору чудес – Алина точно знала, как вытравить плод. И сделать это надо было быстро, пока срок был еще мал. Сразу после возвращения из Хальмхенда, потому что за то время, что осталось до отъезда, она не успеет провернуть все это.       Алина продолжала мысленно считать, по всему выходило, что ребенку не более полутора месяцев. Замечательно! У нее еще есть несколько недель, чтобы избавиться от него. Старкова длинно выдохнула и посмотрела на Яну, на лице которой было написано сочувствие.       - Госпожа Алина, – произнесла мягко девушка, – не рубите сгоряча, возможно...       - Никому ни слова, ни полслова, – резко прервала ее Алина, – ты меня поняла?       - Да, – опустила взгляд Яна, она нервно сжала руки, – но, госпожа Алина, поездка верхом может быть опасна.       В другое время Старкова, может, и была бы благодарна за эту трогательную заботу, но не сейчас, когда к веренице проблем добавилась еще одна.       - Иди, – произнесла Алина поднимаясь.       Яна бросила на Заклинательницу взгляд, полный тоски, присела в реверансе и выскользнула за дверь.       Алина же задула свечи и забралась в постель. Но сон не шел. Она глядела невидящим взглядом во тьму.       Сколько еще таких жестоких решений она должна будет принять? И как вынести все это, оставаясь собой?       В этот миг, как никогда, хотелось сбежать, как можно, дальше.