DARK MIRROR

Ах, молодость. Сколько энергии, её бы в правильное русло. На танцполе веселились юные и до одури хорошенькие омеги. Глаза их прикрыты, они двигались раскованно и плавно. Будто музыка растворяла их в каждой ноте. Провокационная одежда пробуждала внутри жар. Среди толпы, разодетой в цвета чёрного и синего, Чонгук заметил хрупкое тело. Белоснежная кожа, обёрнутая мягко-розовым сарафаном, очерчивающим округлые ягодицы и стройные ножки. «Какой хорошенький» — незнакомый омега тут же вызывает в Чонгуке симпатию. Совсем не похожий на Татти, однако безупречный и красивый. Его запах дразнил, манил, долетая до столиков. Альфы тянули аромат носом и ждали, когда омеги выберут. Сегодня именно так. Первый шаг делают омеги, альфы только надеются, что к ним подойдёт самый привлекательный. «Вот бы он выбрал меня» — Чонгук неосознанно прикусил нижнюю губу. Омега будто услышал его мысли, поворачивается и глядит на него большими глазами. На нежном лице показывается улыбка. В танце он двигается к Гуку. Альфы напряжённо следят. Огорчаются, когда понимают кто стал его фаворитом на эту ночь. — Омега есть? — цвет браслета говорит о положении альфы, но омега не отстаёт. Не получив ответа, повторяет вопрос. И когда Гукман отрицательно качает головой, его ладоней касаются чужие руки. — Пойдём! Гукман ожидает подколок от альф, но те молчат, ожидая своей очереди. А едва им на колени усаживаются подошедшие омеги тут же забывают про Чона, переключая своё внимание на подошедших. — Шаан, — шепчет омега на ухо Чонгука своё имя. Обнимает его за шею и выгибается, двигаясь в такт музыке. Они словно давно знакомы, хоть и увиделись впервые. Аромат смородины наполняет лёгкие альфы. Хочется вкусить спелую ягоду, насладимся лёгкой кислинкой. Чонгуку мерещится, что он пьёт смородиновый чай, заедая его чизкейком. — Шаан, — повторяет Чонгук а у самого перед глазами Татти. В порыве альфа впивается пальцами в округлые ягодицы омеги. Ах, если бы он был рядом. И не Шаан, а Тэ. Чонгук прижимает незнакомца к себе. Шаан почти не удивлён. И он не теряется, быстро встаёт на носочки и целует Чонгука в губы. Альфу это буквально выбивает из реальности. Не так он воображал свой первый поцелуй. Он уже не девственник, но тот случай… не в счёт. Ему был важен первый поцелуй, но Шаан его украл. — Ты такой невинный, — хохочет он, замечая румянец на щеках юноши. Гук растерян и слегка напуган. — Пошли! — Куда мы идём? — Не бойся, я без разрешения не кусаюсь, — хихикает омега. Обычно такие смешки могут раздражать, но этот омега умеет завлечь. Без задней мысли альфа следует за «смородиновым чизкейком». Уже плевать, что там и как будет. Они проходят длинный коридор, сворачивают. Шаан тянет юношу к одной из многочисленных, абсолютно одинаковых дверей. Те, что пусты, блещут ключами, вставленными в замочную скважину снаружи. Некоторые заперты изнутри. Следовательно, в них уже кто-то есть. Омега запирает дверь на замок и толкает Чонгука к просторной кровати, пока тот не усаживается перед ним. В помещении свежо и чисто. Приятная обстановка успокаивает. Шаан сбрасывает с себя полупрозрачное болеро и смело садится на колени парня. Его губы такие мягкие, а вкус их потрясает рецепторы. Юноша горяч, ненасытен. — Погоди, — хочет сказать Гукман, — не так быстро. — Ощутив горячее дыхание на своём животе и влажные поцелуи, он теряет мысли. Перед глазами очаровательный взгляд. Татти зовёт его по имени. Просит сохранять чистоту своей души, ведь это так важно. «Уймись!» — мысленно приказывает ему Чонгук. — «Оставь меня, Тэхён! Не трави мне душу. Уходи к своему бугаю!» Ангельский голос усиливается и когда сил терпеть его нет, Чонгук громко кричит… — Нет! — он отстраняется, пугая омегу. — Не хочешь, не трону, — Шаан не обижается. Не задаёт вопросов. — Хочешь, просто поговорим? Или можем вернуться и продолжить танец? — Давай останемся тут, — Чонгук пытается отдышаться. Они легли рядом. Омега слушал всё, что говорил Гук. Его нежные ладони скользили по волосам, успокаивая. Приятный аромат, исходящий от омеги, действовал как амброзия, залечивая душевные раны. А Чон рассказывал. Имя своё назвал, хоть омега и не спрашивал. — Как ты попал сюда? — В Клубняк? — спросил омега и увидев на лице Чона непонимание, пояснил, что так называется место, где они сейчас находятся. Клубняком владеет официально Хосок, неофициально его омега Джин. О Сокджине Шаан отзывался исключительно хорошо и с нескрываемым восхищением. На вопрос юноша так и не ответил, Чонгук решил не настаивать. Мало ли, какая болезненная история скрывается за прекрасным обликом. Беседовали они на пустые темы. В какой-то момент Чонгук сам подался вперёд и поцеловал Шаана в губы. Омега не оттолкнул. Позволил трогать себя и раздевать. Альфа навис сверху, поглаживал нежное тело омеги не разрывая поцелуя. — Погоди, — Шаан дотянулся до ящика, в котором лежало большое множество различных презервативов. — Какой предпочитаешь? — Это бордель? — С чего ты взял? — засмеялся омега. — Теперь мы будем вместе? После того, как переспим? — ему очень не хотелось сейчас заключать себя какими бы то ни было узами. Лучше сходить на кофе к соседу, если цена пятиминутного удовольствия заточение в ненужных отношениях. — Вряд ли, Чонгук, — Шаан напоминал беспечного ребёнка. Чуть наглого и такого же холодного, как Татти. — Мне это не нужно, как думаю и тебе. — Тогда зачем нам это? — Просто, потому что хочется. Ни меня ни тебя это ни к чему не обязывает. Мы останемся друзьями, согласен? — произнёс он и снял последний предмет одежды. Голый, бесстыдный, красивый… «Хосок мне голову проломит» — подумал Гук. Что, если так не полагается вести себя. Проницательный омега погладил юношу по щеке. — Я сам по себе, на определённых условиях. А они никак не сковывают моё желание трахнуться с красавчиком, понимаешь? На левом берегу нравы более свободные, ты скоро это поймёшь и примешь. В Чонгука полетел запечатанный презерватив. Омега выбрал сам. Гукману пофиг, он распаковывает его и надевает на твёрдый член. Омега думал, что альфа совсем не опытный, но он ошибся. Легонько подхватив Шаана на руки, Чонгук уложил его перед собой на живот. — Ах, вот ты какой, — смеётся, наивный. — Как тебе нравится? Грубо, нежно? — альфа действовал интуитивно, позволяя вожделению овладеть разумом и телом. — Грубо, — выдохнул он. Вздрогнул, когда Чонгук стал его гладить. Сперва напрягся, потом решил отдаться во власть альфы и не прогадал. Чонгук хотел, был готов, но сперва решил завести Шаана. Как оказалось, это не так уж и сложно. Парочка правильных касаний, шепот на ухо и глубокий поцелуй. Достаточно одного взгляда, чтобы заметит полыхнувшую искру. Чонгук входит без церемоний. Омега течёт и жаждет. Пара минут быстрых движений, громкие стоны омеги и Чонгук кончает. — А ты шустрый, — смеётся Шаан. — А я и не обещал, что буду мастером в этом деле. — Чонгук пожал плечами. — Но через минут десять опять смогу. И уже дольше. — Тогда давай утащим из бара выпивку и закуску, а потом ещё разок попробуем, — и добавил… — Я знаю, где спрятан алкоголь. Только никому не говори. *** Успехи молодого альфы стремительно росли. Спорт нравился ему и без очередной тренировки он себе жизни уже не представлял. Он усердно учился, продолжал лечение и правильно питался. Много читал, много размышлял. Пополнял досье, частенько заезжал к Шаану и в целом налаживал свою жизнь к лучшему. Дао обзавёлся ухажёром. Правда дальше коротких бесед не заходило, омега боялся вновь заводить отношения, поэтому не торопился. Сербу знал. Он приходил к Дао редко. Пытался уговорить мужа дать ему шанс. Омега отказывал. — Я давно его не видел, — отмечает Гук за завтраком. — Он меня избегает? — Да, — омега рассказывает о муже немного. В его жизни почти нет изменений. Пытался работать, устал, запил. Его выгнали. Опять устроился, опять что-то пошло не так. В итоге нашёл какого-то омегу с кучей ребятишек и прицепился к нему. Теперь всем гуртом побираются, проживая в комнатке полуподвального помещения. Сербу уверяет Дао, что это не любовь. Просто деваться некуда, он ведь должен понять. И знать должен, что позови муж его обратно домой, Сербу всё бросит и так уж и быть, вернётся. Но Дао не звал, а напротив просил строить свою жизнь дальше в новых отношениях, так как назад пути нет. Чонгук уже никак не реагировал. Ему наплевать что там делает Сербу, главное пусть поменьше к Дао таскается и вообще лучше бы ему на глаза парню не попадать, правильно делает, что прячется. Парню дел хватает, некогда ещё и о нерадивом отце думать. — Пап, возьми, — это очень приятно. Каждый раз, когда Чонгук кладёт на стол купюры для Дао, чтобы папа тратил их только на себя, сердце сына увеличивается от радости. Он видит в этом смысл. И это так приятно, тратить финансы на тех, кого любишь. Когда была накоплена приличная сумма, Гукман направился на повторное обследование. Он ответственно подошёл к курсу прописанного лечения и уже заметно ощущал положительное влияние на свой организм. Память улучшилась, как и внимательность. Чонгук хорошо усваивал информацию, развивал критическое мышление. Проблема в одном, курс лечения следует завершить. — Прекрасно, — рядовой доктор похвалил молодого человека, рассматривая пришедшие результаты, и отметил, что ещё лет пять и можно будет прервать ненадолго лечение. — Пять лет? — Чонгук протёр лицо. — Мне бы побыстрее… Понимаете, я спортсмен и для меня важно как можно скорее решить проблемы со здоровьем. Пять лет я не могу ждать… — А что ж делать? Процесс восстановления долгий и временами нудный. Вы не первый спортсмен, с таким недугом. — доктору нет дела до Чонгука. Он это не показывает, однако чувствуется лёгкий пофигизм. — А если за деньги и так, чтобы что-то поэффективнее? — Чонгук говорит тихо, подавшись вперёд. Доктор прекратил писать, отложил ручку. Поглядел на парня задумчиво. — Варианты есть всегда, — он предложил Гуку очень мощные уколы в комплексе с витаминами, которые следует разбавить лекарством. — Но в первые сутки, в первый раз приёма у вас будет жар, головокружение и возможно рвота, а потом потеря сознания. Самый первый приём «Симистила» следует произвести именно тут, в стационаре и под наблюдением. Это обязательные условия. — Так будет только в первый раз, да? — В принципе да, — кивнул доктор. — Организм примет лекарство и всосёт витамин, а следующие разы будут всё легче. Стоит это не дёшево… — У меня есть деньги, — перебил Чон. — Хорошо, вот свободные даты, выбирайте. Что с собой принести я напишу, предупредите родню и друзей. И не пейте ничего лишнего, про запрещённые я вообще молчу. — Ну что вы, я ведь спортсмен, — часами перед зеркалом альфа репетировал разные виды улыбок. Очаровать можно кого угодно. В этой ситуации применима лёгкая и чуть наивная улыбка сына, радующегося встрече с любимыми родителями. Именно её юноша продемонстрировал врачевателю и тот моментально сменил манеру общения. Любезно объяснил нюансы, рассказал, как работает лекарство и как легче перенести побоку, если таковая будет. Чонгук сделал всё, как полагалось и это ещё один повод получить от доктора бесплатный совет. Медбрат, молоденький и приятный омега, постучал прежде, чем войти в отдельную палату. Чонгуку не очень хотелось бредить в присутствии незнакомых людей, ну а медбрата можно потерпеть. Его следует расположить к себе, обычно представители подобных профессий знают не мало полезных нюансов. Да и доктор отметил, что его помощник так же работает в частных клиниках. — Здравствуйте, — омега чуть смутился от пристального взгляда спортсмена. Чонгук должен ему понравится. Для этого альфа ведёт себя сдержанно и спокойно. — Здравствуйте, — Чонгуку казалось, что его зря положили в стационар. Подумаешь укол. Витаминка и самое обыкновенное лекарство. Но новые знакомства бывают крайне полезными. — Вам бы не медбратом, а моделью работать, — и улыбка. Самый важный элемент. На сей раз она яркая, вызывающая внимание и выказывающая симпатию. Омега смущается и шутит. Хороший признак. Чонгук делает ещё несколько комплиментов и омега окончательно сдаётся. Охотно вступает в беседу, рассказывает о себе. Целый час они разговаривают, флиртуют и делятся моментами из жизни. — Я буду рядом с вами, пока вам не полегчает, — медбрат делает укол, присаживается рядом на стул. Ручки у него нежные и в тоже время профессиональные. — Тогда мне уже лучше, — минутой позже юноша ощущает недомогание. Его тело пылало, словно он попал в жерло вулкана. Рот то сушило, то заполняло обильным слюноотделением. Чонгук бредил, болтал невнятно и даже вскрикивал. Парню мерещилось, что к нему в палату вошёл клоун и надул шарик, а потом лопнул его. Ошмётки резины разлетелись по полу, а в руке клоуна появился цыплёнок. Такого эффекта от укола юноша не ожидал. Он видел разную бредовую муть, но при этом слышал обеспокоенный голос омеги. Медбрат хлопотал над ним, излишне часто касался обнажённой груди, обнимал и менял компрессы. — Ты такой красивый… — он отдавал отчёт своим действиям. Пусть омега думает, что Чонгук в беспамятстве и горячке. Оказавшись в его объятиях, медбрат не только не сопротивлялся, более того, сам отвечал на поцелуи. Его прохладные ладошки скользили по разгорячённой коже альфы. Он стонал и выгибался, когда Чонгук брал его прямо на койке. Чонгуку нравилось чувствовать боль. Помутнение и одновременно удовольствие. Нежный омега под ним просил глубже, он ощутил его оргазм и это было неописуемое ощущение. К утру стало гораздо лучше. Жар спал и закончилось головокружение. Чонгук даже успел немного поспать. Омеги в палате не было, он пришёл чуть позже, принёс завтрак. Альфа решил обставить всё так, будто ночи он совсем не помнит. Медбрат задавал наводящие вопросы и огорчался с каждым ответом от Гука. Видимо рассчитывал на большее. Глупый. — Все последующие разы пройдут легче. Я выпишу вам несколько трав, они улучшат сон. Уколы не пропускать, строго через день и строго месяц. Наш медбрат будет рад вам помочь. Парнишка молодой, но толковый. — А если я сам? Доктор прищурился. — Не наркоман я, — Гукман закатил глаза. — У меня правда нет времени бегать на уколы, к тому же это внутримышечный укол, я смогу сам его сделать, если подскажете что да как. Альфа покрутил носом, но в итоге поверил Чону. Рассказал куда и как колоть, в каких дозировках, на что обратить внимание и тому подобное. Чонгук записал все рекомендации. Даже успел записаться на сдачу анализов после курса лечения. Доктор обещал и уверял, что достаточно одного месяца и стабильного получения уколов, тогда организм чуть ли не на глазах исцелится. А после повторного месячного курса до конца жизни про сухостид можно забыть! Обойдётся это удовольствие в кругленькую сумму, но того стоит. Чонгук расставил все будильники и когда приходило время, колол себе сперва витамин, потом уже лекарство. Неделю он их смешивал, следующую колол по отдельности с интервалом в полчаса. Всё строго. Приходилось везде и всюду таскать полные шприцы, заранее заготовленные. После них болел зад, но их благотворное воздействие ощущалось моментально. Накатывающий прилив сил делал молодой организм выносливее и крепче. На грани возможностей своего тела. Чонгук спал пятнадцать лет и совсем недавно проснулся. Ему хотелось всего и сразу. Неуёмная энергия била ключом. Шаг за шагом, бой за боем. Он принимал удары и выдавал. Он падал, но поднимался. Он боролся. Полгода упорной работы. У Чонгука почти не было свободного времени. Утром учёба, с обеда до вечера работа, вечер тренировка, поздний вечер учёба, сон и еда по распорядку. Без выходных, без лени и отмазок. Юноша ставил в приоритет дисциплину. Самое главное, ему очень нравилось всё, что происходило. А перемены себя не заставили ждать. Новые друзья, стиль жизни и цели. Популярность Чонгука лишь набирала обороты. Ему передавали рукописные записочки, с ним пытались подружиться к нему подмазывались. Юноша менялся и глядя на себя всё чаще в зеркало, испытывал гордыню. Спорт закалял его тело и дух. Бурлящий адреналин кипел и струился по венам. Временами возникало желание свернуть горы. — Поздравляю, — Хосок жмёт ладонь Чонгука, когда альфа выигрывает очередной бой. И как же он глядит на него гордо! Сербу никогда так на сына не смотрел. А недавно они столкнулись в коридоре дома. Тощий, немытый и бородатый мужичок едва походил на живого. Он боялся поднять взгляд и посмотреть сыну в лицо. Говорить с ним Чонгуку не о чем. Он прошел мимо, игнорируя отца. Так, будто тот пустое место, так, будто его и вовсе не существует. Время летит. Мир делается другим. Чонгук в последний раз заглядывает в собственные глаза и шепчет… — Король. Я Король. — Завтра я надену на твою голову корону, — улыбается Шаан, поглаживая кончиками пальцев грудь альфы, — завтра он победит в отборочном турнире и вскоре выйдет на поле Олимпика защищать честь Читли. А потом встанет на один ринг с Ким Намджуном. — Завтра, я хочу видеть тебя в этом… — он тянет руку к рюкзаку, вынимает небольшую подарочную коробку и отдаёт омеге. — Ты серьёзно? — костюм раба не вызывает в нём восторга. Чонгук встаёт с постели и одевается. На прощание посылает парню воздушный поцелуй губами. *** Мауронские кривят лицами, осматривая новенький ремонт помещения Читли. При входе их красиво встретили, каждому гостю подарили пакет. В нём небольшая бутылка воды, влажная салфетка в упаковке и открытка. Несколько альф демонстративно разорвали свои подарки и выбросили на пол. Этим они хотели показать презрение и брезгливость. Камера фиксировала всё. Кто бы мог подумать, что в Читли появится талантливый спортсмен, которого по всем правилам допустят до участия в большом турнире. Сплетни и доводы так и летели с губ. Всем интересно посмотреть на Чон Чонгука. Наверное, какой-то стремный тип. Все ученики из убогой Читли некрасивые, нищие и лишайные! Мауронские не скупятся на ругательства, а ведь скрытые микрофоны всё записывают, как и камеры, куда гости тычут непристойные жесты. Все расселись. Хосок нервничает, хотя и старается этого не показывать. Джин в качестве ведущего прекрасно справляется с навалившей нагрузкой. На его точёной фигуре расшитый камнями наряд. Голос приятный, а речь лаконичная. Мауронские ожидали увидеть нищету, помойку и очень огорчились, года поняли, что Читли ничем не хуже их собственной школы. Наверное, надеялись поиздеваться, унизить. А что ещё от них ожидать. Сопровождающие их мастера и преподаватели ругают учеников за баловство и это показывает уровень их воспитания. Наконец мауронские понимают, что ученики школы Читли на их фоне выглядят выигрышнее и успокаиваются. Незадолго до этого мастер и его люди из сил выбились, чтобы помочь себе и своей школе встать из грязи. Общими силами группа Хосока преобразила учебку до неузнаваемости. Пока что отремонтирован только внешний вид, первый этаж и спортивный зал, поэтому гостей не пускали туда, куда им не положено. Мастер подошёл к вопросу конкретно. Отобрал хорошеньких близнецов, нарядил в костюмы ручной работы, расшитые гербом Читли. Парадный двор засадили цветами, украсили самодельными фонтанами и преобразили искусными клумбами. На охраняемой парковке около здания специально оставили дорогие автомобили, сияющие на солнце чистотой и фирменными значками модных марок. Не все ученики могли войти в зал в качестве зрителей. Едва закончились лекции, почти всех вывели из здания через задний выход. А тем, кому таки удалось стать болельщиком, было велено вести себя цивилизованно и согласно составленному Хосоком предписанию. Он лично отобрал каждого. Одеться велел с иголочки, причесаться и главное, улыбаться. Никаких матов, грубости и подобного. Пусть мауронские себя покажут. Пусть думают, что они в чём-то лучше, потом посмотрим. — Гляди, — Чонгук вынул из рюкзака несколько коробок. — На той неделе прикупил, всё забывал отдать. — А ты знаешь толк в выебонах, — Хосок отдал камеры наблюдения подручным и приказал расставить их на видных местах. — Они скоро прибудут… Всё готово? — Всё! — отозвались подручные альфы. — Чонгук… — Хосок взял парня за плечи и заглянул ему в глаза. — Я это сделаю, — кивнул парень. — Я мечтал об этом с самого детства. Стать спортсменом. Выйти на высокий уровень и доказать, что я лучший. У меня не вышло. Меня топтали и душили. Я вручаю эту возможность тебе, друг. — Сколько боли и отчаяния в этих простых словах. Гукман обнял своего наставника так крепко, как только мог. — Пора! — Мингу опустил руку на плечо Чонгука. — Гости едут, наблюдатели со смотровой сообщили. С ними телевидение. Ублюдки не знают, что мы подготовились! — злорадная улыбка окрасила его красивое лицо. *** Испытанный метод. Чонгук валил бойцов одним ударом. Он выбрал для себя непростую схему. Нервы накаливались только так. А результат всегда отличный. Правда сны потом беспокойные порой бывают, но это всё херня. — Иди на хуй, — шепчет губами мауронский боец и улыбается так широко, что Чонгуку хочется разворотить его лицо. — Виго Альман! — судья указывает рукой. — В правом углу! Ученики школы Маурона ликуют. — Чон Чонгук! — взгляд его суровых глаз останавливается на Гукмане. — В левом углу! Чонгук глядит смело. Настроен он серьёзно. — Бой! — удар молота в гонг. Напряжение оседает на плечи каждого. Альфы жмут кулаки в поддержку своего бойца, а омеги прикусывают губы. Чонгук на прикрывает глаза, делает глубокий вдох. Виго силён. Он бьёт уверенно и точно. Чонгук раз за разом падает. Все, даже свои ждут, когда он проиграет. Теперь и Хосок отворачивается, теряя веру. Чонгук трёт разбитый нос, кровь и боль выбивают из-под ног почву. Он ведь так старался. Он столько пережил. Целый год он ебашил словно проклятый и ради чего? Ради этой возможности. Если Читли проиграет, то их больше не пригласят. Хосок всё вложил в эту учебку, он лично прикончит Гука. И будет прав. Из последних сил юноша встаёт и идёт в атаку… Но получает по лицу с такой силой, что несколько его дорогих зубчиков вылетает в зал, а сам он падает на колени и теряет ориентир. Судья отсчитывает десять секунд. Не встанет, значит победил Виго. Чонгук щурится и глядит на соперника. Ухмыляющееся лицо Ким Намджуна… — Убогое ты ничтожество, — говорит бугай и мочится ему на лицо… «Убей его!» — Чонгук открывает глаза. Он представил себе поражение. Хотел прочувствовать, какого это. Что будет, когда вместе с потерей чести придёт отчаяние. Он ведь будет жалеть. Он намеренно накрутил себе эту картинку, чтобы увидеть врагов и рассвирепеть. Он полн ненависти, злобы, жаждет крови. Виго передёргивает от его взгляда. «Всего один заветный удар» — Чонгук смело подходит. И пока Виго пытается понять, как настроен соперник, Гук наносит один сокрушительный удар. Это его кредо. Это его стиль! — Один, два, три… — отсчитывает судья. А Чонгуку до сих пор мерещится то Юнги, то Намджун. «Лучше не вставай!» — мысленно требует Гукман. Если Виго встанет, он его убьёт. На глазах у всех. — Девять… — судья чуть затягивает и наконец произносит… — Десять! Чистая победа. — Да! Так его! — мастер Хосок не сдерживает эмоции. С ним вместе радуются его приближенные. Как же долго он ждал этого момента. Зал рукоплещет и скандирует имя Чонгука. Некоторые мауронские встали и аплодируют. Вся страна увидит его победу! И Татти и его грёбаный бойфренд посмотрят этот выпуск. Интересно, а узнают ли в Чонгуке того самого убогого Чоруна? — Мауронский выродок, — Гукман хочет плюнуть на поражённого противника, но этого не делает. Ему нужно держать вид добропорядочного парня. Репутация превыше всего. Мауронские оценят, это бесспорно. По их недовольным лицам всё ясно. — Чон Чонгук, победитель! — триумфальный момент. Его рука взмывает ввысь, показывая всем, что он лучший! Шаан выглядит просто прекрасно. Поставь сейчас рядом с ним Татти, так и посоперничает за звание красавчика. — Чон Чонгук! Чон Чонгук! Чон Чонгук! — вопит публика. Красивый омега встал позади победителя. Склонив голову, он опустился на одно колено перед залом и мир замер. Время остановилось. Шаан улыбаясь, вознес над головой альфы символ власти, силы и почёта. Уже запахло новыми возможностями. Хосок, гордый своим воспитанником облизал губы. Вознести Чонгука сделалось задачей лёгкой, всё благодаря самому ученику. Он рвался из старой шкуры жертвы. Кричал истошно, но крик его услышал лишь Хосок. Всё было в этом стекольном звоне, в этом призыве о помощи. И желание, и ярость, и даже бесноватость. Мастер с выбором не ошибся. Его ученик на глазах возвысился и стал человеком прекрасным. Человеком достойным. На самом деле храбрость, это не когда мы смело глядим страхам в лицо, а когда мы знаем, что где-то там есть нечто хуже страха и смерти. Мы не хотим видеть чужие страдания и муки, поэтому отворачиваемся. Храбрый тот, кто не только глядит, но и шагает в ту сторону, чтобы попытаться помочь. Разделить с кем-то его боль, даже глядеть на него, уже много. Но сперва стоит начать с себя. Эта традиция передаётся поколениями. Чонгук ощущает как на его голову опустился вес бронзовой короны. Её когда-то надевал Юнги и Намджун. Теперь им в спину дышит новый опасный соперник. Чонгуку настолько нравится ощущения, что в области паха начинает твердеть. Он берёт руку Шаана и целует тыльную сторону ладони. Дарит цветы, отданные ему директором Читли и все омеги разом томно вздыхают. Кубок в руках поедет с ним к нему домой. Символ борьбы и победы! Чонгук осматривает всех присутствующих зорким взглядом. Он видит то, чего другим не доступно узреть, понять, ощутить. Минуту назад жалкие, никчёмные людишки скандировали в поддержку его соперника, совсем не зная подлой истины. А сейчас некоторые мауронские вопят за него. Пустые и дешёвые, не смотря на украшающие их перстни и серьги, что поблёскивающие драгоценными камнями. — Чон Чонгук! Чон Чонгук! Чон Чонгук! Чон Чонгук! Чон Чонгук! — пока стоит этот загребущий мир! Я — Король, Я — Король! «Они возвеличили меня. А как иначе, я ведь выпил их души своей яростью и злобой. Я очаровал их, соблазнил как невинного девственника и намереваюсь изнасиловать, опорочить, уничтожить!» — Чонгук услышал в голове громкий хруст. Он похож на предыдущие, но отличается тем, что последний. Чонгук стоял на ринге, слушал овации в свою честь, выкрики одобрения альф и писклявые признания в любви от омег. И хотя сейчас самое время гордиться собой, думал юноша лишь об одном. Он осторожно поглядел на лицо Хосока. Мастер им доволен и это мало сказано. Эта победа даст им возможность прийти туда, куда приглашают лишь избранных. «Останемся на едине, и я попробую…» — Чон чует, как Хоби что-то прячет от него. Некую перспективу попасть в их закрытое общество. И вот туда Чонгук более настроен войти, нежели выйти на ринг с Намджуном. Хосок гребёт бабло лопатой. Как и чем он занимается? Чего до сих пор Гука в долю не взял? Интересненько… У Чонгука берут интервью, поздравляют и благодарят за шоу. После, гости расходятся. В Читли, запертые в подсобном помещении, остаются самые близкие Хосоку люди. В их числе и победитель. — Наш красавец! — Хосок комплиментов не жалел. Он гордился своим учеником, будто Гукман его сын родной. — Я предлагаю отметить! Конечно все согласны. Собираются и на целую ночь едут в Клубняк. Шаан липнет к Чонгуку, показывая всем омегам, что место занято. Но он не тупой и сам понимает, когда следует отойти. В разгар веселья Хосок и Чонгук уходят в кабинет мастера. Оставшись наконец наедине с ним, юный альфа подходит близко, достаточно, чтобы всё внимание старшего направилось именно на него. — Возьми меня к себе? — Уже, — Хосок приподнял бровь. Он чуть дразнился, с наслаждением наблюдая, как юноша подбирает нужные, правильные слова. — Туда, куда ты меня не приводил. К твоим людям, — Чонгук глядит в упор. — Ох, как завернул-то, — восхитился Хосок чуть более наигранно. Чонгук стоял на своём и не менял настроя. — Ладно, дай мне ещё время, я сам тебе всё скажу. «А не скажу, значит ты не заслужил такой чести…» — догадался Чонгук. Поймал цепкий взгляд Хосока. — Подумай получше. Связь с левобережными приносит много опасностей. У тебя чистая репутация, ты живёшь на правом берегу и не состоишь на учёте, как все мы. Ты вышел в финал, малой… — и тут же бьёт себя по губам. — Ты уже не малой. — усмехается, словно издевается. — Стоит ли оно того? — У меня левый берег в крови, — как бы было неприятно признавать, но Сербу урождённый левобережец, а значит и Чонгук принимает его наследие. О чём открыто заявляет. — Это не одно и то же. Половина левобережного населения убить готова, только бы получить право встать на твоё место. Не пятнай себя, Гукио. Лучше учись и живи спокойно. У тебя получилось то, чего никогда не видывать никому из нас. — С тобой или без тебя, а я найду способ вступить в банду. Я выбрал вас, дайте и мне возможность доказать, что я достоин быть с вами. — Чонгук, — Хосок заметно занервничал, а затем обессилено выдохнул. — У тебя есть выбор, но ты делаешь сейчас неправильный. — А что вообще правильно в этом мире? Хосок не ответил. У каждого своя правда. И каждому с ней жить.