Архонты: моральный кодекс якудза

Саванна была крупным источником доходов от букмекерства и азартных игр, а если быть точнее — его центр. Это был закрытый клуб, попасть в который ещё нужно умудриться. Его слава шла с такой же скоростью, как реки алкоголя внутри заведения, многие шишки сидели и выкидывали миллионы йен за ночь в этом клубе. Репутация Саванны всегда была безупречной и не терпящей сомнений в честности всего, что происходило на игровых полях. Немного абсурдно было так говорить про казино, где сама суть — уносить деньги из кошельков, но даже так, людям нравилось считать, что их выигрыш — исключительно их заслуга, а проигрыш — воля Фортуны, но никак не политики заведения. Поэтому удар по такой крупной золотой антилопе мог значительно сократить доходы из этой сферы. Допустить пятна на репутации Каякучи-гуми Совет не мог так же, как Чуя не мог раскрыть свою личность перед Дазаем. Их операция больше не обговаривалась, и Чуя очень нервничал из-за этого: Дазай не определил его роль во всей миссии до того момента, пока грубая сила не понадобится в поимке крыс. Чуя мог только полагаться на «гениальный ум» и надеяться, что его роль под прикрытием не будет чем-то позорным, вроде проститутки, а узнав любовь Дазая к унижению Аро, Чуя не удивился бы такому низкому поступку. Однако, к удивлению Чуи, в его руки попал вполне приличный костюм официанта в классических черно-белых оттенках. — Выглядишь так, словно хотел быть кем-то другим, — едко прокомментировал замешательство Чуи Дазай, стоящий поодаль и рассматривающий разновидности предложенной портупеи. Они находились на пару этажей ниже главного офиса высокодолжностных лиц, за окном уже почти стемнело, а в комнате царила размеренная подготовка к предстоящей операции. Акутагава, которого Чуя едва помнил с момента своего ухода из Каякучи и который обладал незаурядной способностью моделировать из тряпок на себе оружие, а также хорошо фиксирующийся в статусе подопечного Дазая, держался отстраненно и не делал никаких лишних движений, терпеливо ожидая указаний. Он уже был переодет в такой же костюм простой массовки казино и темный парик. На разительном контрасте рядом с ним мельтешила блондинистая девушка, постоянно поправляющая так и норовящую сползти лямку вечернего платья. Она старалась не выдавать волнения, но её попытка выломать свои пальцы все говорила за нее. Чуя снова посмотрел на Дазая: тот придерживался доминантной позиции — костюм сиял идеальными серебряными пуговицами на темно-синей ткани, черные лакированные туфли кричали о своей дороговизне за километры, весь вид этого заносчивого ублюдка так и говорил, что все собравшиеся лишь пешки в руках искусного игрока. Чуя проглотил колкость и ушел в соседнее помещение, предназначенное для переодевания. Когда он вернулся, блондинка, чье имя наконец всплыло в голове — Хигучи, — уже вовсю цепляла на Акутагаву гарнитуру. Дазай стоял у окна и читал какие-то бумаги и иногда смотрел на часы. Чуя подошел к столу и принялся за портупею, пряча ножны под полосатый жилет, он почувствовал пристальный взгляд и, не удержавшись, развернулся. Пара темных глаз смотрела на него с любопытством и неким весельем, что окончательно привело Чую в замешательство. Он был без понятия, что так рассмешило Дазая, но больше всего он не мог понять, какого черта буквально десять минут назад Дазай стоял и подражал треклятому циклопу с этой своей грёбаной повязкой на глазу! — Что случилось, Накахара? Такое чувство, будто ты впервые на задании, — протянул Дазай, склоняя голову к плечу и саркастично хмыкая. На его губах играла затейливая улыбка, а оба целых глаза с показательными смешливыми искрами щурились. — Думал над тем, что я бы не отказался от более подробного описания наших действий сегодня. — Чуя равнодушно пожал плечами и застегнул последнюю пуговицу жилета. Он самостоятельно повесил гарнитуру и спрятал наушник за париком, лишь попросил Хигучи проверить работу микрофона. — Я полагал, что твои мозги стали чуть лучше работать после отпуска на койке, но похоже, это лишь сделало тебя более скудоумным, — отозвался Дазай, а Чуя уловил раздраженную ноту. Похоже, фраза подействовала кое-кому на нервы. Чуя промолчал, предпочитая контролировать свое желание раскрошить что-нибудь, он отвлекся на изучение работающей Хигучи. Та удовлетворительно кивнула и собралась отойти, но Чуя придержал её за локоть. — Если хочешь, чтобы план не развалился по твоей вине, то перестань истязать лямку и дай ты ей уже упасть и работать отвлекающем фактором, как это и было задумано, — строго отчитал её и добавил, кивнув на Дазая: — Держи спину прямо и не забывай, что ты должна быть так же высокомерна, как он. Удивление отразилось на лицах троих: Акутагава, стоящий и без того в неподвижной позе, выглядел бледной фарфоровой статуей, пытающейся слиться со стеной, руки Хигучи сжали покрепче обод ненужного микрофона в руках, а Дазай… Он смотрел спокойно, с прищуром, взгляд медленно блуждал по Чуе, остановившись лишь при полном контакте с голубыми глазами. Его вид почти не выражал эмоций, и было трудно понять, сердился он, был взбешен или предпочел проигнорировать дерзкое высказывание. Учитывая, что здание по-прежнему стояло на месте, а из комнаты не доносилось криков, можно было предположить, что данный Хигучи совет прошел весьма спокойно. Дазай ответил на это высказывание спокойным — и даже через чур — голосом: — Накахара прав. Если не хочешь провалить задание, то возьми свою светлую голову в руки и займись делом. Группа исполнителей спустилась к одному из непримечательных минивэнов. Возле второго уже стоял достаточно немолодой мужчина с небольшим количеством едва знакомых лиц. Он почтенно поклонился и поприветствовал Дазая. — Всё готово. Наш первый отряд уже в Нака-ку и приступает к своей задаче. Сразу после нас будут ещё две машины — этого должно хватить, чтобы поймать как можно больше членов вражеской организации. Чуя внимательно наблюдал за спокойным мужчиной, размышляя, что за месяц пребывания в Каякучи-гуми, он пересекался с Хироцу всего пару раз, и то лишь в коридорах. Ему было любопытно, узнает ли его старикан или решит, что память просто сыграла с ним злую шутку. Скорее всего узнает, потому что именно к нему Чуя приходил почти каждый день на протяжении более трех лет и рассказывал обо всём, что его беспокоило. Хироцу был для брошенного ребенка той опорой, которую потерял маленький Накахара, попав в клан Каякучи. Не было сомнений, что именно Хироцу сразу поймет, что перед ним не Аро, но Чуя точно знал, что рассказывать старик вряд ли будет кому-то, пока правда сама не выйдет наружу. Потому Чуя сохранял спокойствие и лишь подмечал, что морщинок на уставшем лице стало значительно больше, а хриплый голос — глубже. Дазай одобрительно кивнул и махнул рукой в сторону машин. Дорога до Саванны занимала около получаса, и за это время Чуя мог сказать, что за всю жизнь не видел и не чувствовал такой неловкой поездки, как эта. Хигучи была так напряжена, что казалось, стоит ей зайти в здание, как она прилипнет к бокалу с шампанским и осушит его за раз, а потом ещё и ещё. Акутагаву, казалось, вообще ничего не тревожит, но полы плаща, едва развевающегося в абсолютно безветренном салоне, выдавали того с потрохами. Чуя мог поклясться — опять, — что аура, исходящая от Дазая больше походила на похоронную, он сидел, скрестив руки на груди и периодически впивался взглядом в Чую. Накахара отвечал ему вздернутой бровью, мол, проблемы, и Дазай снова отворачивался, будто убеждаясь повторно в чем-то. И Чуя надеялся — нет, он молил кого-угодно, — чтобы эти убеждения никак не связывались с его настоящей личностью. Вид зеркального фасада Саванны полностью растворялся в прилегающих ярких вывесках менее крупных зданий. Клуб будто становился гипнотической и самой роскошной частью улицы благодаря металлическим окантовкам, отражению огней и широкому входу, аккуратно огражденному имидж-стойками с бархатной лентой. Возле входа всю команду встретил швейцар и учтиво указал на два разных входа, кланяясь. От нервозной девушки, которой была Хигучи всю дорогу, не осталось и следа, она сделала глубокий вдох перед выходом из машины и стала ровно той, кем и должна быть — роскошная блондинка, осознающая свою безупречность и собирающаяся спустить половину состояния именно здесь. Чуя немного растерялся, поражаясь столь сильной перемене, но безучастно проследовал к черному входу вместе с Акутагавой. Идя по широкому коридору для персонала, он внимательно изучал всё вокруг, замечая пару парней, одетых в такую же форму, что и они, других в более сдержанных, приглушённо-бордовых нарядах — крупье. По сути, закулисье Саванны выглядело вполне обычно и, на первый взгляд, не вызывало никаких подозрений, что среди этих людей есть подставные. Многие сейчас занимались пересменой, и отследить ложных работников было затруднительно, скорее всего именно в такие моменты Хирацука-кай и проникали в заведения. Точно так же, как сейчас Накахара и Акутагава. Миновав основную часть, они попали в помещение, которое соединяло игровой зал и кухню, здесь кипела подготовка к предстоящей работе. Чуя кивнул Акутагаве, и они синхронно разошлись по разные части комнаты. Мужчина с бейджем «главный менеджер» сердито хлопал в ладоши, привлекая внимание, он выкрикнул приказное «за работу» и указал на дверь в зал. Чуя внимательно рассматривал интерьер, отмечая, что шик и искусный дизайн действительно заслуживали того, чтобы посетить это место хотя бы раз. Ступив по полностью застеленному зеленым бархатом полу, он заметил широкую барную стойку слева от дверей в подсобное помещение и кухню. Стеклянные витрины сияли мягкой голубой подсветкой, выигрышно подчеркивая множество дорогих и коллекционных бутылок. Темное дерево столешницы блестело лоском и бережным уходом, вдоль бара стояло около двух десятков стульев с мягкой бархатной спинкой. Весь зал представлял из себя яркое разнообразие игровых площадок начиная от классического покера и заканчивая мини-гольфом. Площадь ощущалась гораздо масштабней, когда Чуя попал внутрь и увидел лично, за что Каякучи получали столько похвалы своим игорным заведениям. В зале было много народу. Возле рулетки уже собралось несколько пожилых мужчин, делающих ставки. Выцепив возле стола для блэкджека Дазая, мерно распивающего стакан виски, Чуя почувствовал странную уверенность, что всё под контролем. Нельзя отрицать, что пусть Дазай и был странным типом, но все операции, отчеты которых Чуя перечитывал весь месяц, говорили о его безупречной работе, поэтому пока он был в поле зрения Чуи, всё шло хорошо. Хигучи медленно обходила столы, как будто выбирая к какому присоединиться, но на деле она лишь проверяла наличие прослушки в особо подозрительных точках. Чье-то плечо толкнуло Чую, и он отшатнулся с прохода. — Принимайся за работу, иначе босс оштрафует тебя на всю зарплату, — шикнула низкая темноволосая девушка, передавая пустой поднос. — Два виски «Гленфарклас» и бутылку джина «Маре» за пятый стол. И шевелись давай. Чуя послушно кивнул и побрел в сторону бара. Он ещё раз пробежался глазами по помещению, проверяя, как Акутагава обслуживал стол с кальяном. Плюхнувшись на стул, Чуя продиктовал заказ и стал ожидать, продолжая смотреть с напускной незаинтересованностью на всех присутствующих. — Как дела? — неожиданно раздался мужской голос, и Чуя повернул голову к бармену. Тот был молод, с европейскими чертами лица, с темно-русой шевелюрой и смешинкой в зеленых глазах. — Новенький? Чуя прочистил горло. — Да. — Это видно. Сегодня много новых официантов пришло, — буднично проговорил бармен, разливая по стаканам виски. — Какой-то особый повод? — невзначай поинтересовался Чуя. — Не знаю, директор не поставил нас в известность, просто я заметил много незнакомых лиц. — Небрежно кинул куски льда в виски. — Кто ещё новый? — Это прозвучало слишком серьезно, и Чуя поспешил добавить: — Я имею в виду, что хочу узнать о коллективе лучше и не попасть в неловкую ситуацию. — Понятно дело, — усмехнулся бармен и подтянулся на локтях через всю стойку ближе к Чуе. — Видишь ту черненькую? Её вчера не было. А ещё вон того брюнета, — он указал на Акутагаву, — и тех двух блондинов. Чуя кивнул, сухо поблагодарил бармена и забрал заказ. За пятым столом сидело четверо: трое мужчин разного возраста и одна зрелая женщина. Они играли в крэпс и были заняты беседой, поэтому почти не обратили внимание на Чую, который шустро поставил бокалы и бутылку и ретировался, не найдя в их разговоре ничего подозрительного и лишь усмехнувшись проблеме одного из мужчин, который плакал о том, как трудно нести ответственность за унаследованную корпорацию его тестя. Чуя подошел к миловидной девушке, сидящей за соседним столом. — Мартини бьянко, пожалуйста, — вежливо улыбнувшись, мягко проговорила она. Чуя заметил, что её платье было слишком облегающим, а вырез через чур провокационным, возможно, она хотела этим отвлечь мужчин за столом, на что Чуя только хмыкнул, уходя к бару. По дороге он получил заказ на две текилы и снова присел на барный стул, пересказывая напитки. — Похоже, тебе скучно, — заметил бармен, на этот раз Чуя увидел на бейдже имя. Стив. — Ожидал чего-то другого? — Да нет, просто устал после прошлой работы, — соврал Чуя, снова ища взглядом Дазая. Тот уже сидел за дальним столом для покера и беседовал о чем-то с гостями. Стрекоза недоделанная. Похоже, он был здесь, как рыба в воде. — О, так ты трудоголик или вынужденные жизненные обстоятельства? — улыбнулся Стив, непринужденно разливая алкоголь. — Скорее второе, чем первое. — Это было не такой уж ложью, и учитывая действительные жизненные обстоятельства, то ноги Чуи всё ещё не было бы в Йокогаме и уж тем более в Саванне. — Правда? Я тоже когда-то сюда попал по такой же причине, — отозвался по-доброму Стив, словно его история могла быть рассказана, но не сейчас. — Не думаю, что я задержусь здесь, — после паузы сказал Чуя, забирая бокалы. Стив прищурился, словно эти слова имели более глубокий смысл, и загадочно улыбнулся. — Кто знает. По закону несправедливости или нелюбви жизни к Чуе, он столкнулся с каким-то крупье и едва не перекинул все коктейли на бархатный пол. Вовремя удержав поднос, он зло окинул взглядом крупье, но тот виновато опустил голову и спрятал глаза за темными волосами, пробормотав извинения. Смотря ему в спину, Чуя чувствовал странное ощущение, словно сейчас произошло что-то очень важное и необычное. Его руки снова едва не уронили поднос, когда он понял, что это был один из тех, кто им нужен. Сейчас Чуя разрывался между тем, чтобы броситься вслед за исчезнувшей в двери для персонала фигурой, и тем, чтобы сохранить самообладание и сделать вид, что все нормально и он не заметил его. Естественно, он выбрал не привлекать внимание и проследовал к столику. Отдавая мартини девушке, он нервно покосился на дверь за баром, но его отвлекла от размышлений женская рука с острым маникюром. — Спасибо большое, эм, — она взглянула на бейдж, ища имя, — Хитока. Я наблюдала за вами, и вы очень аккуратно выполняете свою работу, — она повела рукой вверх по предплечью, царапая ногтями кожу. Создалось впечатление, словно её выходка не беспокоила никого из сидящих — они продолжали увлеченно беседовать и раскидывать карты. Чуя увернулся от её попытки залезть под рукав и, собрав все свои силы в кулак, улыбнулся ей одной из самых обаятельных улыбок: — Боюсь, я должен вернуться к работе, чтобы продолжать выполнять её также безукоризненно. Девушка обиженно хмыкнула и снова потянула его за руку, пресекая попытку глянуть в сторону двери. — Не обижайте даму, это невежливо. Разве вам не нужна эта работа? — Удивленно захлопав густо прокрашенными ресницами, она снова предприняла попытку тактильной атаки. Чуя немного нахмурился, а потом на его лице едва можно было различить понимание. Он снова вырвал свою руку — на этот раз более упрямо, — снова улыбнулся и вежливо с требовательной нотой сказал: — Именно потому, что я на работе, я должен вернуться к работе. Он зло сверкнул глазами, как бы говоря, что этой назойливой дуре придется несладко, если она ещё хоть что-то скажет. Девушка немного отшатнулась и раздраженно фыркнула, отворачиваясь. Стоило Чуе обрадоваться, что от одной пиявки он избавился, как его прошиб по спине холодный взгляд. Чуя оглянулся — Дазай смотрел на него равнодушно, но Чуя почувствовал напряжение и бешенство, исходившее от того размашистыми волнами. Переместив взгляд за плечо Чуи, Дазай дал понять, чтобы тот шел к бару. Тяжело сглотнув, Накахара поплелся к сиденьям, где был уже два раза. Размеренно шагая, он услышал, как Дазай поравнялся, но продолжал отставать на пару шагов. — Что это сейчас было? — Дазай был в бешенстве, это было слышно сквозь насильно притянутое равнодушие. — Небольшая проблема, — спокойно ответил Чуя и тут же продолжил, не давая вставить Дазаю какую-нибудь колкость: — Она отвлекала меня от подставного крупье, в которого я врезался. Ответа не последовало, и Чуя немного повернулся, чтобы увидеть задумчивого Дазая. Тот зашагал быстрее, и едва они сровнялись плечами, он тихо проговорил: — Передай Акутагаве. — Принял. Они разошлись, и Чуя тут же выцепил абсолютно неподвижного Акутагаву у стены недалеко от столов с рулеткой. Кивнув ему, Чуя поспешил в помещение, из которого они изначально и вышли в этот зал. В комнате не было ни души, и это не могло не радовать и огорчать одновременно. — Что-то случилось? — сразу спросил Акутагава, хмурясь. — Подставной крупье вошел в дверь для персонала и больше не выходил, девушка за восьмым столом его сообщница. — Понял. Акутагава тут же ушел, а вместо него зашел один из блондинов, про которых говорил Стив. Этот был высок, но худощав, его удивило присутствие Чуи, но он быстро подошел к шкафчику со своими вещами и принялся менять жилет. Чуя достаточно долго осматривал его спину, чтобы заметить, как напрягались мышцы все сильнее, а движения становились более резкими и неловкими. Не выдержав, парень повернулся и чуть было открыл рот, чтобы возмутиться, как его всего, охваченного алым свечением, впечатало в соседний шкаф. — Живо говори, где подельники. — Чуя покрепче вдавил парня в металлическую дверцу, и та со скрипом просела. Давление на всё тело официанта заставляло того заходиться в непонимающем кашле. — Что… Кха-кха… К-кто вы? Я, кха-а, не понимаю. — Не надо строить из себя невинность, бармен сказал, что видел тебя здесь впервые. Где все остальные, а? — Накахара оторвал от шкафа парня и снова впечатал того, хорошо прикладывая головой. — Я не знаю, кха, — хрипло прокряхтел он. — Я не знаю этого бармена! Я тут три года, а этот бармен, кха, я вижу его в первый раз! Я не понимаю, о чем вы! Чую будто окатили ледяной водой, и он от шока отпустил несчастного паренька, тот упал тяжелым грузом на пол и быстро задышал. Так, мелькало в мыслях, его изначально водили за нос. Ему изначально пускали пыль в глаза, чтобы усыпить бдительность и промыслить свои дела прямо перед его, черт подери, носом! Чуя рванул из комнаты, взбешенный фактом, что буквально вся эта шайка находилась у них под боком, а никто и ухом не повел. Ну конечно. Бар пустовал, дверь для персонала была приоткрыта и в зале не было ни той девушки, ни Хигучи, ни Дазая. Чуя дернул приоткрытую дверь на себя и обнаружил длинный коридор, быстро оглянувшись, он прошел внутрь и пустился в быстрый шаг. Его наушник молчал, на линии не было слышно ни одного из группы, и это заставляло нервничать. Он завернул за угол и наткнулся на дверь, ведущую, вероятно, на задний двор. Чуя оказался прав, на улице горело два фонаря, но их свечение едва несло пользу, когда все заливалось красным светом от способности Акутагавы. Он держал девушку и двоих парней над землей черными лентами своего наспех накинутого плаща. Скорее всего это ещё одна часть тех, кто пытались сегодня обнести Саванну. Чуя обернулся на шум и увидел в проходе того парня — крупье, который чуть не снёс его. Одна секунда замешательства сыграла на руку Чуе, и он схватил того, заломив ему руки и подбив ноги. Он прижал голову чужака к шершавой стене и сильнее перехватил руки. — Акутагава? — крикнул он, чтобы исполнитель наконец обратил внимание. — Где остальные? — Дазай-сан исчез ещё до того, как я вышел в зал, а Хигучи отправилась к второй группе. Хироцу-сану удалось поймать восьмерых. Удовлетворённо кивнув, Чуя перевел взгляд на подельника. — Где тот, что прикидывался барменом? Парень оскалился и прошипел: — Пошел к черту. Чуя сильнее провез того лицом по стене и ударил ногой по спине. — Неверный ответ. Где он? — Не скажу. Никто ничего не скажет. Чуе такой ответ не понравился, но он продолжил держать фальшь-крупье и анализировать ситуацию. Что-то определенно было не так, и это было ясно по самодовольной ухмылке этого парня, но Чуя не мог понять, где именно их операция свернула к черту в пекло и почему к горлу подступала неясная тревога. Все стало ещё больше неопределенным и одновременно таким понятным, когда крупье со злорадством выплюнул: — Привет от Хирацука, Чуя. Все вокруг заволокло плотным зеленым туманом. Чуя закашлялся, легкие начало выжигать так, словно ему пустили по внутренностям лаву, а сердце стало колотиться с такой скоростью, что спидометр улетел бы. Сквозь боль, сравнимую с песчаной бурей, он старался держать глаза открытыми, но все, что мог различить — действие способности Акутагавы ослабло, а тройка захваченных упали на асфальт и он тоже, упав на землю, почти потерял ориентацию. Чуя грохнулся и его бок прошибла жгучая боль, в заволоченном зеленой шторой дыма пространстве ему померещилось, что он видит женщину. Статную, высокую, спокойную, она была похожа на представительницу кошачьих, вальяжно шедшую неспешным шагом. Её легкие взмахи руками рассеивали туман и выкладывали дорогу прямиком к Чуе. Она остановилась и прежде, чем приблизиться, наклонилась к тем трем бойцам, касалась мимолетно и словно порхала над ними. Чуя едва различал силуэт, но мог точно сказать, что видел его прежде. Она прошла мимо, звеня острыми каблуками в абсолютно тихом вакууме идеально пустой улицы, и проделала похожий жест рукой с тем поддельным крупье. Чуе не удалось понять, что именно она делает — его сил хватало лишь не закрывать глаза и держать сознание только на годах упорных тренировок выносливости. Умиротворенность женщины давила, и казалось, что время перестало течь неустанной рекой, и всё, что происходило сейчас — параллельность, не иначе. Женщина подошла к Чуе, и всё, что он мог видеть из её лица — улыбка, яркая, словно луч солнца и ослепляющая накаленное до предела зрение. Её кисть мягко погладила по голове Чую, а голос, тихий и едва различимый, стал напевать мелодию, похожую на колыбель. — Мы обязательно встретимся вновь. Береги себя до этого момента. Её слова растворились эхом так же, как и туман рассеялся в бесконечной темноте. Плавно всё приходило в норму, преувеличенная пустота исчезла, зрение постепенно становилось резче, всё вокруг переставало принимать размытые очертания. Легкие раскрылись, и Чуя жадно стал вдыхать чистый воздух. Ему чудилось, что рука женщины всё ещё лежит у него на голове и щекочет волосы. Это пугало, и Чуя бросил взгляд в сторону, где безвольно свалился Акутагава. Тела рядом с ним бездыханно и умиротворенно лежали, сложив руки на груди. Вот же блядство.

***

За 40 минут до этого.

Дазай сразу принял решение присоединиться к столу почти в центре широкого зала. — Могу я присоединиться к вашей веселой игре? — Боюсь, мы скоро закончим партию, — сказал мужчина во главе стола. — Ничего, я подожду конца и начну новую. Ему приветливо улыбнулись женщины, с энтузиазмом кивнули, поправляя свои вычурные наряды, и Дазай одарил их обольстительной улыбкой, поцеловав руки двум. — Премного благодарен за оказанное радушие, юные дамы, — тягуче произнес он и вызвал ещё больше смущенных смешков. Сев по правую сторону овального стола, он быстро осмотрел мужчину, сидящего в центре короткого края. Ему было далеко за сорок, карие глаза и темно-русые волосы, костюм сидел идеально: ни одна лишняя складка не появлялась, когда он тянулся рукой за стаканом, когда бросал карты и когда наклонялся к скромной женщине, что-то ей шептав. Перстень на правой руке сверкал голубым гранатом, а из-под манжеты мелькало чернильное пятно на коже. Якудза. И Дазай видел его впервые. Словно почувствовав повышенное внимание к своей персоне, мужчина повернулся к Дазаю и широко улыбнулся. — Доброго вечера. Арисима Такэо. Дазай слышал это имя впервые, что ж оно могло быть подставным, и на самом деле такого человека не существовало и в помине. — Приятно познакомиться, Дазай Осаму, — кивнул он. Всего еле заметно замешкавшись, мужчина улыбнулся ещё более добродушно. Дазай слегка прищурился, промелькнувшее со стороны замешательство говорило о том, что Арисима узнал его. Возможно, он не ожидал, что Дазай открыто назовет свое имя, но даже так, стол, за которым сидели как минимум два якудза, говорил о том, что происходит что-то неладное. — Дазай-сан, вы любите играть? — словно этого фактора не было написано в досье, которое могло быть у Арисимы, спросил тот недоверчиво. В воздухе повисло «никогда не замечал этого», но Осаму лишь сощурил глаза до щелок и хитро улыбнулся. — Вы могли бы и так догадаться, раз я сижу за покерным столом. — Действительно. Их взгляды были пропитаны напускной учтивостью. Каждый смотрел таким взглядом, как бы говоря «я знаю кто ты и чего ты хочешь». Это было очень очевидно для этих двоих, но почти неуловимо для остальных сидящих. — Скажите, Дазай-сан, — обратился к нему седовласый мужчина через два места. — Чем вы увлекаетесь в свободное время? — Предпочитаю играть в шахматы. Арисима усмехнулся: — Полагаю, вы так же хороши в них, как и в других играх. Осаму хорош во многом, а ещё он хорош в том, чтобы уловить ноту злой насмешки. От него не ушел двойной смысл фразы — это настоящая издевка над ним. — Возможно, однажды я выиграю у вас партию, и мы убедимся лично, так ли я хорош, — проявив холодное самообладание, Дазай снова улыбнулся. И честно — об этот оскал можно было с примитивной пошлостью высказывания вены резать. — Что ж, — заговорила одна девушка с длинными каштановыми волнами. — Я пас, видимо покер — не моя игра. — Она едва бросила незаинтересованный взгляд на Арисиму и откинула карты, постукивая лакированными ногтями. Посмотрев по сторонам, она оглядела присутствующих и снова мимолетно пробежала по мужчине. Дазаю стало предельно ясно — они знакомы. Девушка встала из-за стола, поправила спавшую с плеча вуаль и виляющей походкой прошла к столам для крэпса. — Пожалуй я тоже пас, — сказал тот мужчина, что сидел через два места от Дазая. — А я поддержу ставку, Миямото-сана, — упрямо сказала женщина и выдвинула фишки в центр поля. Внимательно посмотрев на людей за столом, Дазай удовлетворенно отметил, что они лишь простые клиенты, которые хотят повеселиться и не более. Две ключевые фигуры разделились, и теперь на его плечах лежит справиться с неким Арисимой. Он взял в руки предварительно принесенный стакан виски с медленно таящими кубиками льда, медленно отпил и снова взглянул на Арисиму. У того пульсировала нервная венка на виске, а руки крепко вцепились в карты, со стороны казалось, что он боится проиграть, но Дазай задумчиво закусил щеку, ведь деньги — меньшее, что могло бы заботить этого человека с одним из редких камней в перстне. Когда карты вскрылись, не было никаких сомнений, что именно Арисима выиграет. Это казалось закономерным с той подачей, с которой мужчина держался ещё до прихода Дазая. Многие печально вздыхали и грустно поджимали губы, передавая фишки через крупье. — Что ж, кто желает начать новую игру? — с тоном превосходства сказал Арисима и азартно ухмыльнулся. Женщина напротив Дазая извинилась и сказала, что ей пора уже идти. Другая закусывала губу и судорожно думала, принимать ли приглашение. В конечном итоге она, сказав, что у неё есть последняя дорогая вещь и этот раунд будет за ней, удалилась в сторону размена. Двое мужчин последовали её примеру, а одна девушка осталась. — Видимо, я единственная, готовая идти ва-банк сразу, — хмыкнула та с толикой игривости. Крупье согласно кивнул и принялся собирать фишки. Он сидел недалеко от девушки и виртуозно размешивал карты, и когда все было почти готово он неловко уронил фишку и та, будучи сделанной из дорогой хрупкой керамики, разбилась вдребезги. Он принялся извиняться и наклонился, чтобы пособирать осколки, и Дазай сильно напрягся, смотря на то, как он невзначай подставляет руку под ногу идущего официанта. Возмущенный визг девушки, чье платье безвозвратно испорчено, заставил Дазая поморщиться, она фурией вылетела из-за стола и умчалась прочь. — Умно, — тихо проговорил свою мысль Осаму. — Очень умно. Крупье ещё раз низко поклонился и извинился, удаляясь. — Ну не зря же нас прозвали Тенью Йокогамы, — самодовольный Арисима уперся локтем в стол и придержал бокал двумя пальцами. Отсалютовал: — Ваше здоровье, Дазай-сан. Оно вам понадобится. Осаму всем своим видом показывал, что был не впечатлен столь явной работой, пусть и очень слаженной. — Так и что же вас привело на территории Каякучи-гуми, Арисима-сан? — проигнорировал Дазай фразу, хотя и постарался запомнить этот ценный факт о неизвестной организации. Он взял в руки фишку с самым высоким номиналом и принялся пропускать ту сквозь пальцы, свободно откидываясь спиной на кресло. Его вольный вид открыто демонстрировал контроль над ситуацией и легкое превосходство, ведь мужчина фактически находился у него дома. — То, что Каякучи нагло украли много лет назад, — холодно бросил мужчина. В его голосе слышалась сталь и жесткость при упоминании ненавистного клана. — Так ли они украли на самом деле? — Осаму вздернул бровь в саркастичном вопросе. — Может это никогда и не было вашим? Людям свойственно считать своим то, что даже законом не принадлежит им. — Боюсь, — покачнул головой и поставил стакан на стол Арисима, — вы все ещё говорите о своем клане Дазай-сан. Дазай передернул плечами, показывая, что его не обижают обвинения в адрес Каякучи-гуми. — Тогда что именно мы забрали у вас? — Увы, я не могу раскрыть карты так просто. Не зря же я только что выиграл партию. Осаму не повел ни единым мускулом, и мужчина продолжил: — Наш клан очень сплочен и верен своему руководителю. Несколько лет назад именно нашего руководителя Каягучи ранили в самое сердце и нанесли душевную травму. — Вы хотите оплату сеанса у психолога? — дернул уголками губ Дазай. — Недавно мы узнали, что это все ещё у вас, — проигнорировав колкость, Арисима остро глянул Дазаю в глаза. — И что мешает вам просто прийти и попросить вернуть это? — Ваш кумичо. Мори Огай спрятал это так хорошо, что до недавнего времени мы были уверены, что всё утеряно. Наша политика не располагает к насилию, и тем более, если речь идет о самом ценном для кайчо, поэтому всё, что мы можем — лишь заявлять о себе и ждать, когда Мори лично передаст нам в руки то, что насильно отнял. — Не находите это очень глупым? Ваши люди полягут штабелями к тому времени, как Мори поймет, чего именно вы хотите. — Ничуть. Наша цель ближе, чем вы думаете, Дазай-сан, — мужчина улыбнулся так, что Дазай почувствовал, как в груди разрослась непомерная тревога и плечи потяжелели, а в голове зазвенел колокол, предупреждая об опасности. Мужчина кивнул в сторону, и Дазай перевел взгляд на стол для крэпса, где та самая шатенка, что ушла самая первая, нахально лапала Накахару. Взгляд Осаму потемнел — тревожный колокол оглушил. Фишка в руке треснула. Дазай оставался неподвижным, плотно сжимая челюсть и хаотично анализируя разговор с Арисимой. Если он правильно понимал, а он правильно понимал, то этой организации нужен именно Накахара, и будь Осаму в курсе причины, возможно, он сам бы передал в руки вражеского клана этого треклятого напарника, от которого прока было едва ли чуть больше, чем от Акутагавы. Однако, раз эта псина нужна именно кому-то, то Дазай сначала собирался разобраться с мотивами и в дальнейшем решить, какая сделка будет иметь вес. А пока он поймал взгляд Накахары и кивнул к бару. Его не брало волнение за Арисиму, этот мужчина ещё появится — Дазай мог поклясться в том, что они встретят мужчину не один раз. Его роль в этой игре не рассматривала скорой гибели, ведь ладья не могла так просто пасть от рук простой пешки. Дав приказ Накахаре, Дазай оглянулся и ожидаемо увидел пустующее кресло там, где только мгновение назад сидел человек, являющийся важным лицом в организации, которую тот назвал Тенью Йокогамы. Дазай выругался и поспешил на выход, он соединился с Хироцу и удовлетворенно отметил хорошо проделанную работу Ящеров. Хоть у кого-то идёт все ровно. И стоило этой мысли прийти в голову, как на другом конце провода началась неразбериха, наушник захрипел, а затем и вовсе пропал сигнал. Дазай чертыхнулся и вышел на улицу, следом за ним выбежала Хигучи и испуганно осмотрела его. — Что-то пошло не так? — Отправляйся к группе Хироцу. Там только что пропала связь. — Принято. Без промедления девушка села за руль неприметного Нисана и исчезла в потоке машин. Осаму поднял голову к небу и с удивлением заметил, что звезды постепенно застилает зеленое облако. Оно почти не привлекало внимание прохожих своим видом благодаря отражающимся огням с разноцветных неоновых фасадов. Дазай задумчиво сунул руки в карманы и, продолжая неотрывно смотреть в небо, подумал о том, что эдакая аномалия никогда не была особой достопримечательностью Йокогамы, и что это определенно работа тайного клана. В правом кармане брюк он нащупал бумажку, которой и близко не было в момент подготовки к миссии. Аккуратный острый почерк гласил:

«Приятно было увидеться, Дазай Осаму. Надеюсь, наш подарочек не осложнит вам работу. С нетерпением жду нашу следующую встречу.

Старший советник Арисима Такэо»

Ниже были приписаны адрес и дата, и Дазай впитал их в подкорку прежде, чем раскрошить письмо на мелкие кусочки и ринуться в сторону заднего двора. Сначала Дазаю показалось, что ничего не происходит и его снова водят за нос, но затем он глянул на стрелки часов на запястье и заинтересованно отметил, что те замерли на месте. Поверить в то, что часы резко перестали ходить, когда их цена составляла порядка двух миллионов йен, было крайне сложно. Дазай огляделся вокруг: в темном переулке с просто потрясающе нулевой видимостью дальше двух метров, где луч фонаря едва виднелся из-за угла, единственная мерцающая вещь — этот дрянной туман. — Вот же блядство. Осаму напряженно сжал челюсть и вытянул руку перед собой — голубые ленты, охваченные ярким светом, постепенно расползлись во все стороны, ныряя в туман, словно дельфины в океане. Они медленно растворяли клубы, словно сладкую вату, таяли вместе с облаками и двигались дальше, расчищая путь своему хозяину. Дазай вышел на широкий участок улицы и поднял руку с голубым вихрем вверх, заставляя способность изящно, подобно змеям, устремиться по всему чертовому туману. Видимость расширялась, и Дазай шел уже смелее по расчищенному переулку, пытаясь вслушаться в оглушающе немую тишину. Каждый его шаг проваливался в нее, и едва ли он мог слышать, как колотится собственное сердце. Ему удалось попасть в центр двора, где были видны лишь силуэты людей на земле. Он снова заскрипел зубами и снова зло поднял руку, удерживая её над головой так долго, что от кисти по всей длине пробежала волна жара. Наконец туман полностью исчез, и перед ним открылся вид на Акутагаву в скрюченной позе и троих неизвестных, лежащих так аккуратно, так спокойно, словно они спят и вот-вот пробудятся от долгого сна. Дазай раздраженно сжал кулаки, догадываясь, что эта троица не проснется ни сейчас, ни когда-либо ещё. Чуть поодаль от них он заметил ещё одно тело и совсем близко к этому телу лежал на боку Накахара, он едва шевелился, но шевелился, чего не сказать об остальных. Дазай быстро пересек территорию и заглянул в лицо напарника. Тот хмурился, едва слышно кашлял и пытался вцепиться подрагивающей ладонью за асфальт, загребая мелкие камешки. На его теле не было заметных ран, и Дазай был рад уже этому, он присел, не отрывая пяток, и пихнул Накахару в плечо. В ответ раздалось сдавленное шипение. — Как ты, моя спящая принцесса? Повеселился на славу? — без единого намека на шутку серьезно проговорил Дазай. Он перевернул Накахару на спину и пихнул в бок. — Давай, вставай. Ты же неубиваемая собака Мори, поднимайся живо. — Пошёл к черту, — тот закашлялся и перевалился на другой бок, более уверенно поставил руку и поднялся, глубоко дыша. — Я в норме. По его виду так не сказать, но хозяин — барин, поэтому Дазай встал, отряхнул колени и снова огляделся. — Что здесь произошло? — Чья-то способность, — он еле разделял слоги. Его рука дрогнула, и Накахара упал на локоть, заходясь новым приступом кашля. — Позаботься об Акутагаве. Это было последнее, что Накахара сказал прежде, чем окончательно рухнуть и потерять сознание. Дазай удивленно раскрыл глаза и растерянно посмотрел на отрубившегося напарника. Когда это он говорил, чтобы Дазай заботился об Акутагаве? Когда вообще такое было, чтобы Накахара говорил о ком-то заботиться? Дазаю? Это обескуражило сильнее, чем… Да Дазай даже сравнить не мог, что должно было выбить его так сильно из равновесия, как эта фраза. Он стоял, приросший к земле, достаточно долго и почти забыл истинную причину своего интереса к этой части здания. Он прокашлялся, будто ему сейчас нужно отчитываться перед кем-то, и прошел в сторону Акутагавы — тот лежал неподвижно, почти как Накахара, только грудь размеренно взмывалась вверх, доказывая, что он жив. На сегодня хватит проблем и неожиданностей. Осаму включил наушник, и на том конце Хигучи сообщила, что отряд Хироцу лежит в отключке, а вокруг рассеивался зеленый туман. — Я понял тебя. Свяжись со штабом и вызови Гин, пусть подберёт нас. — Да, босс. Отключив связь, Осаму повернулся в сторону всё ещё бессознательного Накахары и задумчиво нахмурился. — Всё очень усложняется благодаря тебе, Накахара.