Искупление

Жизнь сложна / Как и я / Лучше дай мне что-то / Потому что я еще жив / Новокаин для души / Прежде чем я навсегда замолчу / Прежде чем я навсегда замолчу

— Novocaine For the Soul, Eels. 

_______________

Что-то было не так. Что-то было действительно очень, очень неправильно, потому что Драко обнаружил, что не может перестать думать о том, как покачивалась Гермиона Грейнджер, когда сидела у него на коленях и касалась его твердеющего члена, о румянце на ее щеках, о похотливом взгляде в ее глазах, просто о ней — теплой, податливой и такой чертовски желанной... Но все это было так неправильно, потому что это была она, а он не мог, не должен был так думать — желать, мечтать и, черт возьми, бесчисленное количество раз дрочить, вспоминая о ней — о них — в старом кабинете прорицаний. Может, ему просто нужен был хороший перепих? Он был молодым, энергичным парнем, а Гермиона Грейнджер только что была рядом, и... и, может быть, ему просто нужен был хороший трах. Трах, в котором точно не участвовала бы Гермиона Грейнджер. Но когда он думал о ком-то другом, его член словно терял аппетит — он не испытывал никакого интереса. Ладно, может быть, это был просто разовый случай — просто что-то странное произошло в интимной обстановке той проклятой комнаты, после того как он решил подразнить ее цитатами Эмили-блядь-Бронте. Он не знал, зачем он ее провоцировал. Может быть, просто то, что он был придурком, было частью его генетического склада. Хотя Алетея пыталась заставить его усомниться в этом. — Ты мог бы рассказать о себе что-нибудь еще, Драко? — часто говорила она. «Есть ли альтернатива истории «я злой, темный и жаждущий власти»? Ну, учитывая тот факт, что он никак не мог перестать быть таким засранцем, очевидно, что нет. Был субботний вечер, два дня спустя после их первого неудачного терапевтического задания, и с тех пор Драко удавалось избегать Грейнджер. Похоже, она тоже избегала его, и это его вполне устраивало. О втором задании пока ничего не сообщалось, что его тоже вполне устраивало: книги, как по волшебству, мгновенно светились и нагревались, когда в них писали что-то новое, а его книга оставалась неподвижной. Он никому не рассказывал о том, что произошло с Грейнджер. Он не знал, как это объяснить, не знал, как это осмыслить, и хотел, чтобы этого никогда не происходило. Кроме того, никто из них не мог поделиться тем, о чем они говорили в подробностях на встречах, и это, вероятно, относилось и к их поступкам? А это означало, к облегчению Драко, что Грейнджер тоже никому не могла рассказать. Разве что Алетее или МакГонагалл. Драко чуть не стошнило при одной мысли об этом. — Оке-е-е-е-е-ей! Давайте начнем вечеринку! — Блейз выскочил из спальни мальчиков в гостиную, подняв руки вверх и размахивая свежей бутылкой шампанского. На нем была аляповатая рубашка, застегнутая лишь наполовину; на лице красовались черная подводка и блестки. С большим воодушевлением он начал напевать слова песни группы Suede: — О-о-о-о-о, вот и они-и-и-и-и! Кра-а-асавчики-и-и-и-и! Кра-а-асавчики-и-и-и-и! — Глаза Блейза упали на Драко, и он резко остановился, выглядя слегка встревоженным. — Драко, где твоя выпивка? И это что, книга у тебя в руках? — У меня нет выпивки, — сдержанно ответил Драко, хотя шампанское Блейза выглядело весьма соблазнительно. Оно было из тайника Тео, а у Тео никогда не было дешевого алкоголя, всегда только хорошее. В начале семестра он приехал с целым ящиком "Вдовы Клико Понсардин Гранд Дам Винтаж". Как ему удалось пронести его мимо Филча, одному Мерлину известно. — Что ж, придется это исправить! — заявил Блейз. Словно в ответ на это, Пэнси появилась словно из ниоткуда и поставила на журнальный столик поднос с полными бокалами, как раз в тот момент, когда кто-то еще включил музыку, и комната начала наполняться людьми, включая близняшек Патил, которых пригласили Блейз и Дафна. Драко уже давно перестал удивляться их присутствию в гостиной Слизерина. Он ценил мнение Дафны, поэтому с тех пор, как стало известно о ее отношениях с Падмой, он стал уважать девушку из Когтеврана. Точнее, он уважал ее с тех пор, как она отказалась сжечь свою маггловскую книгу на церемонии сожжения книг, организованной Кэрроу в первую неделю их седьмого курса. А Парвати... он полагал, что для гриффиндорки она была вполне сносной. Драко действительно не хотел идти на эту вечеринку, но оставаться в комнате было не лучшим вариантом. Шум, который, несомненно, подняли бы слизеринцы, пробил бы все его самые лучшие заклинания, и каждые десять минут его неизбежно прерывал бы кто-нибудь из его товарищей по комнате, пытаясь уговорить его присоединиться к «веселью». Блуждания по замку тоже не казались ему особенно привлекательными, поэтому он решил устроиться на стуле в углу с книгой и потихоньку напиться. — Пэнси! Кто-то ждет тебя у двери! — окликнула ее шестикурсница. — О! — взволнованно воскликнула Пэнси, протягивая Драко бокал "Вдовы Клико", и помахала тому, кто стоял в дверях. — Гермиона! Входи! Драко поперхнулся шампанским, которое только что пригубил, и его тело напряглось. Он сидел спиной к двери и, подняв глаза на Пэнси, прошипел: — Какого черта Грейнджер здесь делает? — Она моя гостья! Гермиона, вот — возьми-ка "Гранде"! Это винтаж 1990 года — один из лучших! — ответила Пэнси, поспешно отходя от Драко, чтобы поприветствовать гостью. Что за чертовщина? — Спасибо, — услышал он позади себя вежливый голос Грейнджер. Он не обернулся, а продолжал смотреть в книгу. — Пойдем, поиграем в карты! Мы всегда так начинаем наши вечеринки! — воскликнула Пэнси. Когда две девушки подошли к карточному столу, в поле зрения появилась Грейнджер, за которой Драко исподтишка наблюдал со своего места. На ней была кожаная юбка до колен, обтягивающая ее зад так аппетитно, что это было почти непристойно, и изумрудно-зеленый кружевной топ с длинными рукавами и низким вырезом. Всегда с длинными рукавами — чтобы скрыть эту чертову повязку, подумал Драко. На шее у нее был повязан черный шелковый шарф, и что-то дразнящее шевельнулось в Драко, когда он понял, что она скрывает под ним... когда он вспомнил следы, оставленные им на ней. Тео, Дафна и близняшки Патил сидели за карточным столом, и Тео тасовал колоду. Драко заметил, как Парвати неуверенно взглянула на Грейнджер. Драко не был уверен, разговаривали ли они после вечеринки у озера. — Гермиона, присаживайся, — тепло улыбнулась ей Дафна. — Мне нравится твой топ! Ты уже играла в "Шелудивые сердца"? — Ну, разок-другой. В гриффиндорской гостиной предпочитают играть Взрывающимися картами, — ответила Грейнджер, присаживаясь и украдкой оглядываясь по сторонам. Драко не успел отвести взгляд, и их глаза встретились. Он заметил, как ее губы слегка дрогнули, и был готов поклясться, что ее щеки залил красный румянец, после чего она быстро отвела взгляд на карты, которые сдавал Тео. — Итак, есть несколько правил, — сухо сказал Тео. — Во-первых, никто больше не называет других «шлюхами Пожирателя смерти». Драко увидел, как расширились глаза Грейнджер. Наступило неловкое молчание, после чего лицо Парвати расплылось в ухмылке, а Дафна и Падма разразились веселым смехом. Губы Грейнджер сложились в неуверенную полуулыбку. Она посмотрела прямо на Парвати. — Мне очень жаль, что так получилось, — искренне сказала она. Парвати пожала плечами. — Извинения приняты, — ответила она, и ее голос потеплел. — Ты взяла с собой сикли? Здесь играют на деньги. — Так принято в Слизерине, — извиняющимся тоном добавила Дафна. — О... э... нет, у меня нет с собой денег. — Не беспокойся, Гермиона. Я одолжу тебе немного. — Пэнси покопалась в кармане — для нее была на заказ сшита одежда с потайными карманами — и протянула Грейнджер горсть монет. — Я просто хочу вернуть свои инвестиции с процентами, так что постарайся выиграть, — сказала она, подмигнув, а затем добавила: — Просто шучу. Грейнджер застенчиво улыбнулась. Отвисшие яйца Салазара, почему они все были так чертовски добры к ней? Блейз все еще громко пел, танцуя перед камином. Когда он становился возбужденным, то не мог усидеть на месте, чтобы играть в карты. Он снова обратился к Драко: — Драко, что ты делаешь? На вечеринке никто не читает! Кстати, что ты читаешь? Только не говори мне, что это опять "Увядающие бедра"? Ты, должно быть, прочитал его уже раз пять! — Грозовой перевал, — невозмутимо поправил Тео, изучая карты в своей руке. Желудок Драко скрутило, когда он увидел, как Грейнджер резко повернула голову в сторону Тео, а затем к нему и Блейзу. Он действительно впервые прочитал «Грозовой перевал», когда ему было четырнадцать. Теория о том, что сестры Бронте были ведьмами, означала, что их произведения были достаточно приемлемы для хранения в библиотеке Малфоев. Но по какой-то необъяснимой причине он не хотел признаваться в этом Грейнджер. — Нет, я это не читаю, — отрезал Драко. На самом деле он читал книгу маггловской поэзии, которую начал читать в начале семестра; именно там он наткнулся на цитату Лонгфелло, на которую ссылался в тот вечер на вечеринке у озера. Он заметил, что Грейнджер украдкой смотрит на него, и почувствовал уколы боли за правым глазом — чертова мигрень. Ему вдруг отчаянно захотелось скрыться от ее пристального взгляда, и он вскочил на ноги, направившись в сторону своей комнаты. Потому что попытка почитать в одиночестве комнат мальчиков, даже если ему придется бороться с гулом вечеринки, возможно, не так уж и плоха, в конце концов.

_______________

Три часа спустя, за несколько минут до полуночи, Драко все еще не спал — он был заинтригован статьей в маггловском интернете и не понял, куда делось время, — когда в дверь их комнаты ворвался Блейз, его конечности обвились вокруг кого-то еще — высокого мужчины с волнистыми каштановыми волосами. — Блейз, серьезно... — начал было Драко, но тут же понял, что его протесты будут напрасными, потому что губы Блейза и другого мужчины сплелись, и они вслепую, спотыкаясь, направились к кровати Блейза. Блейз неловко налетел на нее, а второй мужчина — который, как теперь подумал Драко, мог быть тем самым когтевранцем, Терри Бутом — издал приглушенный смех, и они упали на матрас, принявшись хватать друг друга за одежду. Драко раздраженно закатил глаза, взмахнув палочкой в сторону кровати Блейза, так что занавески задернулись вокруг нее, и поднялся на ноги. Он не собирался оставаться здесь, пока Блейз будет трахать свою новообретенную добычу, как бы хороши ни были его заглушающие чары. Состояние гостиной напоминало состояние Большого зала после финальной битвы. Пол был усеян разбитыми стаканами, пивными бутылками и сомнительными пятнами. Мебель стояла криво, и на каждой поверхности были разбросаны пролитые напитки. И снова им предстояло подкупить эльфов Хогвартса, чтобы те прибрались и не донесли на них учителям. Остались небольшие группы людей, хотя он заметил, что отсутствует Тео, которого также не было и в их спальне. Пэнси стояла перед диванами у камина, слегка покачиваясь в такт музыке, которая все еще тихо играла, и мечтательно улыбалась. Несколько семикурсников откинулись на подушки у окна. Дафна практически сидела на коленях у Падмы; они были поглощены глубоким поцелуем, который, казалось, длился очень долго. Адриан Пьюси стоял над ними, бормоча что-то о том, "как все это сексуально", что заставило Дафну оторваться от поцелуя и швырнуть в него подушкой. — Отвали! Мы лесбиянки, ты, мерзкий ублюдок! — выплюнула Дафна. — Мы целуемся не для того, чтобы возбуждать натуралов! Когда Дафна подняла Падму на ноги и девушки пошли в сторону своей спальни, Драко увидел знакомую фигуру, сидящую на диване в углу, откинув голову на спинку и глядя в стеклянный потолок, ее губы были слегка приоткрыты, а глаза — широко раскрыты в изумлении. Какого черта она все еще здесь делает? Драко почувствовал, что ноги сами несут его вперед, и теперь он оказался над ней. — Грейнджер. Думаю, вечеринка окончена. Грейнджер оставалась неподвижной, только ее губы изогнулись в рассеянной улыбке. — Но эти цвета, — сказала она, ее голос был неторопливым и глубоким. Она медленно подняла руку и указала на стену, где через большое окно виднелась темнота Черного озера. — Они такие... красивые. Драко повернул голову, проследив за взглядом Грейнджер, но увидел лишь черноту и редкие тени, проплывающие по водной глубине по ту сторону стекла. — Точно. Ну, я ничего не вижу, так что, наверное, тебе стоит вернуться в спальню. Ее голова медленно приподнялась, и она посмотрела на него. Что-то в ее глазах сразу же заставило его почувствовать себя неуютно — они были похожи на пустые впадины. — Ты ничего не видишь? Но это так печально. — Ее голос был ровным и невыразительным. Она похлопала по сиденью рядом с собой. — Вот. Садись. Я тебе покажу. Драко понял, что поведение Грейнджер могло быть не просто результатом переизбытка алкоголя, а чем-то совсем другим. Что, черт возьми, она приняла? Не мог же он бросить ее сейчас, когда она совсем потеряла свою чертову голову? Он обнаружил, что сидит рядом с ней, когда ее голова снова откинулась на спинку дивана. — Смотри, — сказала она. — Зелень. Здесь так много оттенков зеленого. Затем она закрыла глаза и слегка откинула голову в сторону, обнажив шею и участок кожи, спускавшийся чуть выше груди, лифчик которой слегка выглядывал из изумрудного кружева топа. Его член дернулся при виде этого, и он испытал внезапное желание нежно поцеловать ее в ключицу. И тут же почувствовал отвращение к самому себе за то, что разглядывал ее, когда она была совершенно беспомощна. Он мысленно перебрал возможные вещества, способные привести ее в подобное состояние. Составляя краткий список, он был уверен, что Грейнджер сама не принесла бы их на вечеринку. — Пэнси, — позвал он, и слизеринка перестала покачиваться, выжидающе посмотрев на Драко. — Что, черт возьми, ты ей дала? — Мне нравится зеленый, — прокомментировала Грейнджер, ее глаза снова открылись. Она повернулась к Драко и окинула его пронизывающим взглядом, а затем серьезно сказала: — Но ты уже знаешь. Драко оторвался от ее взгляда, прежде чем потерялся в глубине ее радужек. — Пэнси? — настаивал он. — О. — Пэнси пренебрежительно махнула рукой. — Я просто добавила ей немного экстазиса в напиток. — Экстазиса? Экстазис был редким зельем; его разрешалось варить только определенным людям, например, зарегистрированным целителям разума. Зелье вводило человека в эйфорическое, блаженное состояние, но при этом вызывало сильнейший отходняк и вызывало сильное привыкание. — Она, наверное, никогда раньше его не пила, Пэнс, — она будет очень чувствительна к нему! Ты хоть сказала ей, что подмешала его в напиток? Пэнси нахмурилась и уперла руки в бока. Ее возмущение было несколько сглажено тем, как она споткнулась, прежде чем выпрямиться. — Конечно, я ей сказала! И она очень обрадовалась моему предложению! — Черт возьми, Пэнси! — с досадой воскликнул Драко. Грейнджер протянула руку и начала гладить его по щеке, торжественно приговаривая: — Ш-ш-ш... все будет хорошо... Драко схватил ее руку и оттянул в сторону, вдавливая ее в подушку между их телами. — О, — ответила Грейнджер со сдержанным удивлением, глядя широко раскрытыми глазами на то место, где его рука сжимала ее запястье. — С ней все будет в порядке. — Пэнси еще раз пренебрежительно махнула рукой. — Она же Гермиона Грейнджер! Борец со злом, грабительница банков, наездница драконов, бла-бла-бла. Немного экстазиса ей не повредит! — Завтра она будет чувствовать себя дерьмово, — с сожалением сказал Драко. Губы Пэнси скривились в усмешке. — Не думаю, что она так уж невинна, как ты думаешь. — Что ты имеешь в виду? — огрызнулся Драко, когда голова Грейнджер опустилась на его плечо и замерла там. Ее волосы раздражающе щекотали ему лицо, но он чувствовал тепло ее тела, когда она прижималась к нему, и от этого по его телу пробежала волна жара. Пэнси заговорщически наклонилась вперед. — Судя по всему, Блейз видел ее летом. В маггловском клубе. Прислонившуюся к стене, с рукой маггла под юбкой. — Что? Он, должно быть, ошибся. — Нет. Видишь ли, он знал этого парня и подошел поздороваться. Мэтт, кажется, его звали. — Пэнси подняла руки, изображая воздушные кавычки. — Отличный парень... потрясающий в постели... довольно извращенный — вот что сказал Блейз. На самом деле, судя по всему, они были в довольно извращенном заведении. Но он не думает, что она вспомнит — очевидно, она была пьяна. Грейнджер уткнулась лицом в плечо Драко, и он отвлекся, когда она сделала долгий, глубокий вдох. — От тебя действительно чудесно пахнет, — сказала она печальным голосом, который был приглушен толстой шерстью его джемпера. — Ну, ей нужно вернуться в свою спальню... поспать... — беспомощно произнес Драко, глядя на то, как Пэнси продолжает слегка раскачиваться перед ним. Пэнси сосредоточенно нахмурилась, как будто глубоко обдумывая сказанное Драко, а затем решительно воскликнула: — Да. Да, ты прав! Мне нужно идти спать! Ты ведь отведешь ее в башню Гриффиндора, правда, милый? Спокойной ночи, дорогой. — Затем она послала ему воздушный поцелуй, повернулась и, спотыкаясь, побрела в свою комнату. — Что? Отлично. Серьезно... — запротестовал Драко, когда Пэнси скрылась из виду. Грейнджер тихонько посапывала, и, к своему ужасу, он понял, что она заснула прямо на нем. Какого черта? Он подумывал оставить ее на диване, чтобы она отоспалась. Но потом он подумал о том, что беспринципные мерзавцы вроде Пьюси могут наткнуться на нее, когда экстазис еще не выветрится из ее организма, и неохотно потряс рукой, пробуждая ее. — Пойдем, — серьезно сказал он. — Тебе нужно вернуться в логово льва. Грейнджер моргнула, открывая глаза, и слабо улыбнулась. — О нет, здесь так чудесно. — Она снова прильнула к нему. — Давай останемся здесь. — Нет. Не останемся, — решительно сказал он, поднимаясь на ноги и увлекая ее за собой. — Пойдем! Путь от гостиной Слизерина до башни Гриффиндора занял гораздо больше времени, чем следовало бы. Грейнджер то и дело останавливалась, чтобы рассмотреть портреты. — Как красиво, — пробормотала она, глядя на один из них. — Ты видишь, как это прекрасно? О-о-о-о-о, они только что пошевелились. — Они всегда шевелятся, — резко возразил он, осторожно взял ее за руку и повел за собой. Когда они проходили мимо двери на кухню, она резко остановилась. — Не пойти ли нам перекусить?.. Я немного проголодалась... — пробормотала она. — Не сейчас, Грейнджер, ну же, — продолжал он уговаривать ее, когда они шли по коридору. Они уже дошли до вестибюля, когда он заметил, что Грейнджер дрожит. Это был обычный побочный эффект экстазиса, при котором организм переставал регулировать температуру своего тела. На Грейнджер все еще был надет только тот легкий кружевной топ, а воздух в это время суток был прохладным: было уже начало октября. Она, казалось, не замечала, что у нее дрожат руки, но Драко это не могло не беспокоить. В конце концов он нетерпеливо стянул через голову свой кашемировый джемпер цвета мха и протянул ей. — Вот, — потребовал он. — Надень. Она посмотрела на джемпер, удивленно приподняв брови, и медленно взялась за него, натягивая его на себя. Она возилась с ним старательно и медленно, поправляя и разглаживая по торсу. Он был ей до глупости велик — спускаясь до бедер и закрывая руки. — О, оно такое мягкое... — удивленно сказала она, обнимая себя руками и заставляя его раздраженно закатить глаза. Наконец они добрались до портрета Полной Дамы, и сердце Драко забилось в тревоге, когда он понял, что Грейнджер может не помнить пароль. Но она наклонилась к Полной Даме, с преувеличенной таинственностью приложила ладони ко рту и произнесла театральным шепотом: — Мятные пигмеи. Как она могла подумать, что он ее не услышит, он не представлял. К счастью, портрет распахнулся. — Дальше ты справишься, да, Грейнджер? Тебе просто нужно подняться в свою комнату. Она повернулась к нему, ее взгляд снова стал пронзительным, протянула одну руку и обхватила ладонью его подбородок. — Твои глаза... они заставляют меня чувствовать... — Она явно не находила слов, потому что закончила тем, что тихо и печально повторила: — Они заставляют меня чувствовать. В воздухе между ними витало что-то нежное и хрупкое, но Драко был слишком уставшим, чтобы придавать ее словам значение, поэтому вместо этого он мягко сказал: — Ладно... ну что ж... лучше ложись спать, Грейнджер. Она снова грустно улыбнулась ему и, повернувшись, пролезла через проем в портрете. Ее движения были на удивление грациозными, учитывая, насколько она была не в себе. Он надеялся, что оттуда она сможет добраться до своей комнаты; по крайней мере, до гриффиндорской башни она добралась целой и невредимой. Только на полпути к слизеринской гостиной он с досадой осознал, что забыл вернуть свой джемпер.