По ту сторону

      Финал — это всегда волнительно. Толпы возбужденных зрителей, крики, смех, оглушительная музыка. И сияющая сцена. Ибо смотрел на неё с края платформы, которая медленно спускалась из-под самого потолка. Рядом выстроились остальные капитаны. А где-то внизу своих предводителей ждали верные танцоры. Ибо старался угадать среди многочисленных фигурок Е Иня, но когда увидел кого-то присевшего на корточки тут же успокоился — это он! Всё точно так как договаривались. Локер первым пройдет к платформе и подаст руку своему капитану. Они так условились ещё давно, когда до финала было далеко. Просто как-то Е Инь сболтнул, что очень бы хотел оказаться на итоговом концерте. «Я не знаю, смогу ли пройти, но это было так здорово во втором сезоне, что очень хотелось бы это повторить.» «Тогда будешь рядом со мной!» — приказал Ибо и тихонько уточнил, — «Ты ведь пройдешь?» «В финал?», — застенчиво улыбнулся Е Инь, — «Похоже, у меня нет выбора… придётся поднапрячься…» Он здесь, можно вздохнуть с облегчением, потому что Ибо никак не мог представить на месте Е Иня кого-то ещё. Конечно, он очень любил Бубу и от всей души желал ему попасть в финал, но почему-то именно тонкую руку Е Иня хотел сжимать в своей руке. И вот Е Инь идёт по проходу, той самой своей уморительно брутальной походкой в раскачку, улыбается лучезарно во всю пасть и наконец протягивает ладонь. Склоняет голову как и подобает верному вассалу и Ибо даже мерещится ироничное: «ваше величество…», но за музыкой и криками совсем ничего не слышно. Он даже не уверен улыбается ли Е Инь на самом деле, потому что софиты нещадно бьют в глаза. Ослепленный и оглушенный, он крепко держится за его руку, как за единственную опору в этом изменчивом мире. И шагает вниз, на сцену… — Туфли не жмут? — щекочет ухо знакомый голос и по телу мигом разбегаются мурашки. Е шифу слишком уж близко, его шляпа сталкивается полями с шляпой Ибо, и нужно очень постараться, чтобы не думать о том, как сильно это напоминает поцелуй. Пусть странный, но всё же… — Как раз, — хрипло выпаливает Ибо и оттолкнувшись идёт вперёд — капитаны должны танцевать.       С того рокового дня, когда Ибо промок на крыше семейства Е, они редко разговаривали. Остаться наедине всё не получалось, слишком много работы выпало перед финалом. Но Ибо всё время думал о Е Ине и о его маленькой тонкой ладошке, которую тот протянул в тот день так бесстрашно. И позвал с собой… Что делать, когда тебе протягивают руку и зовут с собой? Когда хотят распахнуть пред тобой целый мир? Обычно соглашаются, правда? С радостью хватаются за любую возможность. Выжимают её до капли. И Ибо бы тоже схватился с радостью! Вот только… Из головы всё не шла та одинокая ночь в квартире, когда он загнано вдыхал непроглядную тьму и дрожал от отчаяния. И осознания, что всё это не игра, а лишь душераздирающая правда! Как он мог игнорировать её теперь, когда она сияла в доверчивых глазах танцора? Нет, он никогда не боялся ответственности, всегда брал её на себя не раздумывая, но теперь впервые растерялся. Имеет ли он право забрать у шифу всё? Все бесценные подарки, которые тот готов подарить ему, если когда-нибудь всё закончится? В один прекрасный момент придётся прощаться.       Биты ударяли по ушам, и он двигался по инерции. Какое облегчение что можно не думать, а просто танцевать повинуясь знакомому ритму. Толпа ревела от восторга и скандировала его имя. Он видел зелёные огоньки заполнившие весь зал. Они подрагивали и кружились, танцуя вместе с ним. Где-то совсем рядом всё ещё был Е Инь. Ибо не мог повернуться, чтобы посмотреть на него, но чувствовал его присутствие. И от этого сердце билось ещё быстрее. В конце-концов может не стоит бояться? Может стоит довериться ему? Такому отчаянному и сильному. Бесстрашному. Шифу ведь не идиот. Может он и не совсем понимает на что идёт отдавая своё бесценное сердце айдолу. Но он никогда не сомневается. И этому стоит поучиться… «Бесстрашный или безрассудный?» — Ибо всё же попытался поймать ускользающий взгляд, но из-под шляпы блеснул лишь неизменный оскал. Е Инь маячил у самого плеча. Маленький и стройный в своём длинном пиджаке и как всегда неуловимый в каждом своём движении. Ибо ощутил как в груди дёрнулась знакомая ниточка. Отпустить всё? Всецело довериться этому весёлому сгустку энергии? Впервые позволить кому-то на самом деле повести за собой? И куда же приведёт их эта дорога?       Огни рампы потухли и зал постепенно затих. Выступление завершилось и Ибо торопливо рванул в укрытие тёмной лестницы, ведущей со сцены вниз. Персональной лестницы, специально установленной для него, чтобы не толкаться с оголтелыми танцорами несущимися за кулисы. Но персональность не спасла, он чуть не впечатался в спешащего навстречу Мао. — Господин Ван, вот ваше питье и полотенце, — пыхтящий менеджер старался поскорее выполнить свои обязанности. Ибо благосклонно принял опеку, попил и любимую мутную жижу, и утёрся, но почти сразу потерял к Мао интерес, взгляд так и метался по макушкам в толпе. Но знакомая шляпка куда-то подевалась.       За кулисами было не протолкнуться. Люди в чёрном, взволнованные всеобщим ажиотажем изо всех сил старались оттеснить в сторону без конца снующих танцоров. — Хватит уже! — прикрикнул на них Ибо, — Не пырнет же меня никто! Верные секьюрити замерли по стойке смирно, но их настороженные глаза за стёклами очков продолжали придирчиво сканировать толпу. Ибо лишь досадливо хмыкнул и принялся вытирать лицо. Оправил одежду, выпрямился. Сколько бы потов с тебя не сошло, нужно даже здесь, внизу, оставаться свеженьким и красивым. Цепкие объективы телекамер проберутся везде. Поэтому нужно быть готовым. Как всегда. Будь оно всё неладно…       В ожидании неизбежной атаки он всё же вновь скользнул глазами по рядам. Вдруг мелькнет где-нибудь поблизости замшевая шляпка знакомого грибочка? Но Е Инь наверное как раз готовился к своему выступлению, поэтому в толпе ожидающих его не было. Зато Ибо заметил Мистера Три. Лучший друг Е Иня стоял чуть в стороне и озирался по сторонам с каким-то растерянным видом. «Потерял чего? Или просто волнуется?» — Ибо редко пересекался с танцором и всегда чувствовал себя неловко, когда нужно было заговорить первым. Ему хотелось быть приветливым, с тем кто был дружен с Е Инем, но выходило всё из рук вон плохо. Он лишь мычал односложные предложения, а остальное время хмурился. Не от неприязни, нет, просто от смущения. Сань Эр был намного старше. И наверное опытнее. Во всяком случае так казалось. Сань Эр наверняка повидал гораздо больше танцевальных шоу. Да и за рубежом его знали. И даже Бубу отзывался о поппере с плохо скрываемым восхищением. Что мог Ибо противопоставить такому человеку? Свою известность? Деньги? Связи? Но вот зачем соревноваться или тем более что-то там противопоставлять Мистеру Три он не особо понимал. Просто странное чувство неуверенности овладевало им каждый раз, когда он смотрел в эти хитро сощуренные глаза. Правда как раз сейчас Сань Эр выглядел неуверенно и его глаза были широко распахнуты. Не зная как привлечь к себе внимание, Ибо громко откашлялся и развернулся к танцору вполоборота. Приём подействовал, Мистер Три выпал из анабиоза и захлопал глазами. — Господин Ван? — его басовитый голос легко перекрыл гул толпы. Ибо кивнул, как ему казалось вполне учтиво. — Вы отлично выступили, — улыбнулся Сань Эр и Ибо ощутил как подбородок приподнялся сам собой. — Угу. Но этого было мало для вежливого общения и он поспешно добавил: — Спасибо, вы тоже были… — Был неплох, — перебил Сань Эр и кивнул столь же учтиво как и Ибо, — Благодарю. Ибо поморщился. Разговор не вязался, как и всегда. Они помолчали, глядя друг на друга. Вокруг сновали люди, огибая их словно юркие суденышки большие корабли. — Поздравляю с выходом в финал, — Ибо всё же вспомнил, что ещё можно добавить к уже сказанному, — Вы с Рошкой отлично справились. Молодцы.- но выходило будто он покровительственно похлопал Сань Эра по плечу и от этого мысленно сморщился. Да что ж такое?! Почему он каждый раз ведёт себя как кретин?! — О, он просто счастлив, — Сань Эр сделал вид, что не заметил высокомерия Ибо, — Только и скачет на радостях. Я просил его поберечь силы, но куда там… Было приятно, что хотя бы диалог о Рошке оживил разговор. — Он еще и петь собирается, — Сань Эру явно нравилась эта тема, — Не в живую, конечно, но всю запись он сделал сам, и голос, и музыку. Вы слышали как поёт Рошка, господин Ван? Он настоящий талант. Из него бы получился первоклассный айдол. Ибо было искренне жаль, что он не слышал как поёт Рошка, но разговор грозился снова сойти на нет. — Ему бы стоило попробовать, — Ибо решил от отчаяния поддержать идею Сань Эра, — Такие как Рошка могут всё, даже стать айдолом если захотят…- он хотел добавить что мог бы даже посодействовать в этом, но в этот момент сквозь скопление людей ввинтился Рошка собственной персоной. — Не хочу быть айдолом! — сходу выпалил он и засиял искрометной улыбкой. Этакий добродушный здоровяк, как всегда погруженный в непроходящий перманентный восторг.- Айдолам нельзя делать так! — он ловко ухватил Сань Эра за воротник и страстно припал к его губам. Ибо словно соляной столб застыл на месте. Кровь ударила в лицо и он тут же забыл как дышать. Эти двое совсем ничего не боятся! Он с ужасом оглянулся по сторонам. Не видел ли кто? Но людям вокруг это было совсем не интересно. Операторы покряхтывая перли на себе свои камеры по заданному маршруту, танцоры легкими пташками порхали вокруг и совсем никто, абсолютно никто не замечал две фигуры слившиеся в жарком поцелуе. — Ну, ладно, хватит. Хватит… Довольно! — Сань Эр строго нахмурившись отстранил от себя сияющего от счастья Рошку, — Это некультурно. — Почему? — Мы не одни, — Сань Эр указал на Ибо, — Простите, капитан. — А! — искренне обрадовался Вану Рошка, — Само Величайшество! — Он самый, — без улыбки кивнул Ибо, его щеки всё ещё пылали и он очень боялся, что это заметно со стороны, — Рад тебя видеть. Как Бубу? — Учитель готовится к своему номеру.- очаровательно улыбнулся Рошка, — Там вокруг него одни девушки, Ники снова рвёт и мечет… — Зачем ты сплетничаешь! — цыкнул на него Сань Эр, — Ники просто волнуется. — Что у неё украдут её пирожочка.- рассмеялся Рошка. Ибо представил костлявого и угловатого Бубу в роли пирожочка и тоже хрюкнул. Приступ смущения постепенно отступал. — А Е Инь? — Сань Эр строго глянул на Ибо, будто это он был виноват в том, что локер куда-то подевался, — Что-то я его не видел после выхода на сцену. — Наверное тоже готовится, — вместо Ибо предположил Рошка, — Господин Веник не знает устали. — Какой ещё веник? — пробормотал Ибо. — Электрический. Обычный электрический веник, — тяжело вздохнул Сань Эр, он явно чувствовал себя усталым воспитателем в детском саду, — Милый, единственный веник здесь твой язык, метёт точно как помело… Рошка не обиделся, лишь продолжил сиять крупнозубой улыбкой. Легонько пихнул Сань Эра плечом, но тут же ловко притянул к себе, прижался. Ибо снова стало неловко. И совсем слегка завидно. Почему они так легко демонстрируют свою привязанность на людях? — Вы что, совсем ничего не боитесь? — тихонько пробормотал Ибо. — А чего нужно бояться? — насторожился Рошка. Сань Эр только воздел глаза к потолку. — Он о поцелуях, — пояснил он любимому и серьезно глянул на Ибо, — Айдолом быть нелегко, капитан? Завидуете? Или грезите о небывалой свободе? Ибо постарался удержать невозмутимое выражение на лице, но всё же смутился, торопливо глянул под ноги. Этот старший внушал ужас своей проницательностью. — Просто подумал, что вы тоже известные люди. Так что… стоит ли афишировать… — О, благодарю за заботу, — усмехнулся Сань Эр, — Но, думаю, нам нечего бояться, пока рядом стоите вы. Всё внимание репортёров будет сосредоточенно в этом месте.- он указал на Вана, — Так что наших поцелуев никто и не заметит. — Умно, — обиженно хмыкнул Ибо и на всякий случай огляделся. Но пока никто не замечал их скучковавшейся троицы. — Но если всё же увидят, — тихо заметил он, — Что будете делать? Сань Эр нахмурился. — Сколько заботы, — прошептал он себе под нос и добавил уже громче, — Боитесь что меня исключат из нации или выгонят из страны? — А вдруг? — с вызовом произнес Ибо. Рошка, который явно понимал лишь половину из разговора, заметно заволновался и поспешно выпалил: — Есть же Париж! Поедем! — в порыве волнения он даже ухватил Сань Эра за запястье.- Билет через интернет и адью… — Погоди ты со своим адью, — проворчал Сань Эр. И внимательно глядя Ибо в глаза произнес: — Я вам так скажу, дорогой капитан. Если вы так боитесь людских кривотолков и сплетен, лучше бы и сами не выходили за рамки заученной роли. Лучше отступить, чем воспользоваться чьей-то доверчивостью. Вы ведь не любите рисковать. Он пронизывал Ибо насквозь. Его и без того строгие глаза казались теперь пугающе злыми. Он явно что-то знал. Или догадывался. «Где только Е Инь таких друзей находит…» — Если вы боитесь газет, статей, фотографий, вам всё это ни к чему. Ибо от затылка до самого копчика покрылся холодными мурашками, но упрямо смотрел в эти злые, раскосые глаза. — Я ничего не боюсь, — в конце-концов очень тихо произнес он. — Очень в этом сомневаюсь, — вздохнул Сань Эр, его только что пылающий гневом взгляд вдруг потух. Лишь в глубине зрачков мерцали тлеющие угольки.- Вы, конечно, ни в чем не виноваты, капитан, я понимаю.- вздохнул он, — Но хотя бы иногда думайте не только о себе. У Ибо пересохло в горле, он попытался выдохнуть, но воздух тут же превратился в твёрдый колючий камешек. Вот и этот говорит о том же, пусть и иносказательно… Только вот наоборот подбивает на риск. Не то что Сяо гэ… — Милый, — осторожно потеребил Сань Эра за плечо Рошка, — Нам ведь ещё нужно готовиться. — Ах да, — спохватился Сань Эр, — Ты прав.- он учтиво склонил голову перед Ибо, — Приятно было поговорить, капитан Ван. Надеюсь у вас хватит ума принять бесценный подарок, — он подхватил Рошку под руку и увлёк за собой сквозь снующую толпу. Ибо остался один. Гадать о подарке не имело смысла, он прекрасно понимал о чём идёт речь.

***

— Что это за джаз? Что это за фолк? Что за музыка играет в твоём сердце? Знакомый голос, казалось, звучал отовсюду. Бесчисленные мембраны колонок и усилителей подрагивали в такт теплому завораживающему тембру. Ибо застыл на своём месте неподвижной статуей. Вспыхнули прожектора и высветили на сцене маленькую фигурку среди многих и многих других. Е Инь притащил на итоговое выступление всех своих коллег из студии «Виик». У Ибо затрепетало сердце, шифу казался ещё меньше в такой толпе. Но вот зазвучали первые биты. Фигурка дёрнулась, потом ещё… рампа выхватила из полумрака улыбающееся лицо. Представление началось! По-другому это и нельзя было назвать, потому что фигуры вокруг Е Иня тоже пришли в движение. Миг и перед Ибо ожила картинка: уличные бары и варьете то ли Чикаго, то ли Нью-Йорка… А может быть и самого Шанхая в тридцатые годы… Смех, звон бокалов, шуршание замершей на граммофоне пластинки, всё это тоже превратилось в музыку и слилось в одну идеальную мелодию. И хоть Ибо видел это выступление на всех многочисленных репетициях, знал каждый шаг, каждый взмах руки, но теперь смотрел будто впервые. Сцена оживила происходящее. Вот уличный танцор весело танцует в свете прожектора и люди вокруг танцуют вместе с ним, повторяя все его движения. Они просто веселятся все вместе, свободно и непринужденно. Но вот что-то происходит! Маленький танцующий вихрь бросается в другую сторону, все такой же веселый и счастливый и луч прожектора вспыхивает над ним, но танцующие люди замирают. И отворачиваются… одинокий танцор тянется к ним, но они уходят, медленно погружаясь в тень. Он сделал что-то не так, посмел выбиться из общего ритма. Последовал за биением своего сердца. Ибо знал эту историю. Даже сейчас в его ушах звучал сбивчивый торопливый голос Е Иня, который рассказывал свою задумку. «Хоть это и уличный танец, но даже в нём есть свои правила. Если вносишь новые элементы или пытаешься добавить в стиль что-то незнакомое, будь готов, что это могут не принять. Могут снизить баллы или попросту дисквалифицировать. А тренер ещё и наругает за самоуправство.» Ибо знал, что Е Инь частенько добавляет в стиль локинга что-то своё, например так любимый им степ или даже вакинг и именно за это очень часто ему и достается от судей. Вот и получается, выходить за рамки нельзя иначе останешься без награды. Даже если превосходишь в мастерстве всех остальных. Окружающие просто закроют глаза и отвернутся, считая, что танцевальный стиль должен быть чистым, без всяких примесей и никак иначе. «Тебе запрещают быть другим», — рассказывал Е Инь, — «На все твои новшества смотрят как на лишнее баловство и заставляют снова и снова отрабатывать одни и те же элементы…» На сцене маленький танцор пытался вырваться из полумрака. Он отбросил в сторону форменный галстук, разбежался и врезался в безразличную толпу. Промахнулся. Упал. Соскочил снова, полный решимости. «Но главное не бояться», — говорил Е Инь, — «Если продолжишь следовать за своим сердцем, если из упрямства будешь делать снова и снова всё так как тебе нравится, никого не слушая…» В один прекрасный момент толпа всё же подхватит тебя. Может быть уже у самого края, может быть на последнем вдохе… найдутся настоящие друзья. Танцоры аккуратно опустили Е Иня обратно на сцену и он вновь сорвался в свой неугомонный танец. «Они долго будут смеяться над тобой, считать твои идеи глупостями не стоящими внимания… Но чем лучше ты научишься это делать, чем выше сможешь подняться в своём мастерстве, тем меньше они будут насмехаться. А после и вовсе перестанут. Ты ведь знаешь как это бывает, Ибо. Положение обязывает. Но и возвышает. Чем выше заберешься, тем свободнее сможешь быть…»       Сможешь делать, что вздумается! Ибо забыл, что это всего лишь выступление. Он жадно следил глазами за главным героем, метался по сцене вместе с ним и сердце в груди неистово стучало. Чем выше заберешься — тем свободнее станешь! Интересно, он сам уже достаточно высоко? И куда ещё можно забраться, чтобы стать свободным навсегда?       На сцене горело яркое солнце и навстречу ему будто по волшебству поднималась небольшая хлипкая лестница. Музыка разразилась гулкими быстрыми битами и Е Инь стремительно взлетел по лестнице наверх, замер в обжигающих лучах. Следом за ним потянулись остальные. Они поднялись на ступени, протянули руки… Е Инь тоже протянул руку, будто бы к самому солнцу, но вдруг обернулся. В оранжево-красных лучах его лицо прорисовывалось так чётко и ясно, несмотря на далекое расстояние. Он улыбнулся, ласково и тепло, и протянул руку… протянул руку Ибо. Во всяком случае Вану так показалось, будто танцор обращается именно к нему. Что он зовёт его за собой. Повинуясь какому-то необъяснимому импульсу Ибо потянулся навстречу, готовый сжать тонкую ладошку в своей руке. Начисто забыв и про огромный зрительный зал, расстилающийся под ногами безбрежным океаном, и про всевидящие зрачки телекамер. В этот момент он просто желал лишь одного… отчаянно и бесстрашно следовать за своим изнывающим сердцем. А вокруг уже скандировали зрители, неслись громогласные поздравления ведущих… Но несколько долгих, бесконечных мгновений Е Инь протягивал свою руку и Ибо смотрел только на него.