Миракль

Умри, умри, умри, моя ненаглядная, Не произнося ни единого слова. Умри, умри, умри, моя ненаглядная, Просто закрой свои прелестные глаза. Мы с тобой ещё увидимся, Мы с тобой увидимся в Аду.

Metallica — Die, die, my darling!

Деймон

Октябрь, 2010       До мелочей спланированное убийство Никлауса Майклсона так и не было осуществлено. Он вновь сумел выбраться из западни, к счастью для себя, избавившись от главного врага — первородного папули Майкла. Пожалуй, самое удивительное заключалось в том, что помощь к нему пришла оттуда, откуда ее совсем не ждали.              Стефан Сальваторе, ведомый местью, как оказалось, накануне задуманного плана вернул себе отголоски человечности и нарушил замысел старшего брата, который так и не смог простить его предательства. Покинув Мистик Фоллс вместе с Кэтрин Пирс, он отправился… По правде говоря, никто не знал, где он, с кем он и почему поспешно покинул город.       «— Вероятно, опасается, что Деймон сорвет на нем свой гнев. Я бы на его месте бежал без оглядки», — предположил как-то Мэтт Донован.       Елена переживала, теряясь в догадках и чувствах, которые захлестнули ее в последние месяцы лета. И все бы ничего, если бы она не испытывала нечто запретное по отношению к Деймону Сальваторе — о чем не осмеливалась признаться самой себе, и уж тем более произнести вслух. В отличие от бывшего парня, который навсегда остался в ее сердце, Деймон был рядом. Он поддерживал ее, оберегал и не покидал.              Вероятно, для того чтобы влюбиться, вновь открыть свое сердце другому человеку после пережитых потерь, Елене было достаточно чувства безопасности и уверенности в завтрашнем дне. Год назад Стефан спас ее жизнь, и она влюбилась. Ныне Деймон, когда, казалось, мир рухнул, забрав любимых, вдохнул в нее жизнь, и она не устояла. Елена не сумела противиться своим чувствам к спесивому вампиру, который был в восемь раз старше ее, не смогла идти им наперекор, пусть и боялась признать их.       Вдруг Стефан сочтет ее предательницей или она вовсе разобьет ему сердце? Ища ответы на страницах своего личного дневника, Елена расположилась на диване в мрачной гостиной Сальваторе и изредка поглядывала на точеный профиль Деймона, от скуки играющего со стаканом виски.       — Тайлер покинул город, — вдруг прервала она тишину. Вложив шариковую ручку меж страниц дневника, Елена без интереса поглядела на тлеющие в камине поленья. Искры от огня исчезали так же быстро, как появлялись. — Кэролайн хотела присоединиться к нему, но не решилась оставить миссис Форбс и нас.       «Нас» прозвучало странно, как показалось Елене. Стремясь возобновить разговор с непривычно тихим Деймоном, она почему-то подумала о себе и о нем как… как о паре. Словно это нормально. Словно никто и ничто не стоит у них на пути.       «Глупости, конечно, нет никаких «нас» и не будет», — твердо решила Елена, не в силах отвести взгляд.       Деймон кивнул безучастно, не уловив срывающихся ноток в голосе девушки, которая от волнения поджала губы. Пригубив стакан, он сделал пару неспешных глотков и вновь взглянул на то, как огонь в камине играет отблесками в золотой глубине виски.       «Команда спасения Елены Гилберт», как Деймон за глаза называл Кэролайн Форбс, Бонни Беннет, Джереми Гилберта, Мэтта Донована и Стефана Сальваторе, не сказать, чтобы огорчилась после неудавшегося покушения на первородного гибрида. Несомненно, они были рады тому, что Тайлер Локвуд остался жив, хотя Деймон предпочел бы убить его трижды, лишь бы избавиться от семейства Майклсонов в лице двух братьев и вздорной сестрички-блонди.       — Эй, Деймон, ты меня слышишь?       Отложив дневник на журнальный резной столик, Елена красноречиво выгнула левую бровь. Ее смущала некая отстраненность Деймона, возникшая в вечер гибели Майкла, который каким-то образом, разумеется, ей неизвестным, заполучил кол из белого дуба.       — Слышу. От городской Барби не избавиться, во всяком случае, до выпускного, — устало выдохнув, Деймон взглянул на Елену. — Один плюс: Лиз не будет одиноко.       — А тебе?       — Мне?       — Стефан уехал. Разве ты не тоскуешь по нему? Не задаешься вопросом, где он и что делает?       — Нет. Он взрослый мальчик, справится.       — Мне так не кажется, — упрямо наставила Елена, все больше хмурясь.       Деймон отвернулся, цокнув кончиком языка. Он испытывал к младшему брату множество чувств, но сейчас в его душе царила злость, грозящая вот-вот уничтожить половину города. Еще десять лет назад он мог бы, без всяких угрызений совести, вырезать многодетную семейку, бросившую в его сторону косой взгляд. Ныне приходилось унимать аппетиты, что давалось ему физически без труда, а вот морально он чувствовал себя под каблуком. Высоким каблуком Елены Гилберт.       — Мне все равно. Я зол, Елена! Чертовски зол.              Поднявшись с дивана, Деймон подошел к камину и, опустив руку на деревянную полку, на которой высились артефакты из прошлого, прижался лбом к тыльной стороне ладони. Его одолевали разные мысли, и каждая из них относилась к семье. К членам, которых он потерял по воле судьбы и из-за предательства.       Смазанные образы плясали в безумном танце перед взором затуманенных глаз, походя на пламя, ласкающее прутья камина.       — По-моему, давно следовало привыкнуть к тому, что все наши планы обречены на провал, — неумело пошутила Елена, заправив за уши волосы. Со стороны она казалась дерганой, будто кукловод неумело тянул ее за нити.       Деймон поглядел на нее через плечо, скривив губы.       — Это ты так пытаешься выразить свою поддержку? Получилось скверно. На правах престарелого вампира ставлю тебе неуд.       — Ладно, на душевные разговоры ты не настроен, я поняла.       — А когда-то был? Ты меня с кем-то спутала.       Осушив виски до дна, Деймон усмехнулся, чувствуя, как напиток обжигает горло. Не прилагая усилий, он швырнул стакан в каменную стену камина. Языки пламени жадно охватили остатки алкоголя, вспыхнув ярко.       Елена заволновалась, не подав виду. Она скорбно опустила плечи, вжавшись в спинку дивана и обхватив себя за колени, которые притянула к груди. Печаль легла на ее лицо.       На какое-то мгновение, по ощущениям, длившееся долгие часы, дом Сальваторе накрыла гнетущая тишина. Деймон и Елена не говорили, при этом не чувствовали себя неуютно или неловко. Полумрак обволакивал комнату атмосферой загадочности и неосязаемого тепла.       Когда Деймон вернулся на место, по-прежнему пребывая в отстраненной задумчивости, Елена решилась задать вопрос:       — Как получилось так, что кол оказался у Майкла?       Впервые за вечер Деймон взглянул на Елену, не прервав секундного зрительного контакта. Она глядела на него прямо, упрямо, будто зная, что он ей не солжет.       — Потому что он отдал его, — басом заявил Стефан, вернувшийся в Мистик Фоллс.       Елена в немом вопросе поочередно переводила взгляд от одного брата к другому, ожидая вразумительных объяснений. Она могла предположить многое. Например, представить, как Майкл силой или обманом забирает кол у Деймона, при этом, по доброте душевной, которой в помине не было, решив оставить его в живых.              — Что? — не сдержалась она, скрестив на груди руки.       — Стефан, в гости пожаловал? — в издевательской манере поприветствовал брата Деймон, не испытывая радости от его возвращения. — Я-то тебе вещички собрал. Так, в чемодан побросал дневники, пару футболок, запасные носки и лак для волос.       — Смешно, — Стефан притворно улыбнулся, заперев за собой входную дверь. — Ну так что, не расскажешь, почему предал нас?       — Ты предал нас первым, когда предупредил Клауса! — горячо возразил Деймон, свернув столик.       Елена сглотнула, не пошевелившись.       — О, так твой дружок Майкл не объяснил, чем для нас, — Стефан ладонью указал на себя, затем на брата, внешне оставшись невозмутимым, — чревата гибель первородного?       — Просвети меня.       Вкратце поведав о том, что каждый первородный вампир имеет кровную ветвь со всеми вампирами, коих он породил, — Стефан с сарказмом пояснил: «Умрет один первородный — умрем и все мы». А вот кто является родоначальником кровной ветви Сальваторе — оставалось загадкой.       — …Кэтрин умолчала об этом. Мне не удалось выведать у нее информацию. А может, она и сама этого не знает.       — Почему я не удивлен?       Нахмурившись, Деймон исподлобья посмотрел на Елену. Эмоции заиграли на ее лице.       — Ты был с Кэтрин? — качнув головой, Елена разинула рот, не поверив в услышанное.       Стефан не ответил, не взглянул на нее. Он опустил голову, поглядев в долу и, расправив плечи, столкнулся с тяжелым, задумчивым взглядом Деймона. Тот явно не был рад услышанному. Еще бы, он чуть не помер и утратил единственное оружие, способное избавить мир от Клауса Майклсона.       — Выходит, я должен тебя благодарить за свое спасение? — поймав ухмылку брата, он скривился, точно наелся кислых, незрелых лимонов. — Ну уж нет!              — Я на иное не рассчитывал.       Вальяжной походкой, сократив расстояние от порога до барного столика, Стефан наполнил стаканы виски, один из которых протянул брату. Он намеренно не обратил внимания на Елену, словно нарочно игнорируя ее присутствие.       — То есть ты действительно был с Кэтрин! — с горечью выпалила она, и глаза ее увлажнились. — После всего, через что она заставила нас пройти?       — А ты с моим братом. Выходит, баш на баш. Давай не будем зацикливаться на прошлом, — без тени сомнения ответил Стефан.       — Это не одно и то же! — Елена провела ладонью по лицу, с трудом выдержав холодность Стефана, который совсем недавно клялся ей в любви. — Ладно. Деймон, может, ты объяснишь, почему отдал кол Майклу? Этот вопрос сейчас в приоритете.       Стефан потянул губы в горькой усмешке, покачав головой.       — Само собой.       Стены комнаты давили на нее, как и Стефан, на которого она не осмеливалась смотреть после его слов, жестоко брошенных ей в лицо. Елене казалось, что он видит все то, что она так неумело пыталась скрыть от чужих глаз — и от этого она страдала, понимая, что является источником терзаний обоих братьев. После всего, что они пережили вместе, игра в молчанку была несправедливой. Ну а она, как любой человек, боялась потерять близких и от того страдала.       — Нечего рассказывать, — вяло отозвался Деймон, припомнив встречу с Майклом.

      Флешбэк

      Неделей раннее

      «Он попивал виски в гостиной, как и каждый раз, когда не нужно было торопиться спасать чью-то задницу. Кол из белого дуба — единственное оружие, которое могло проделать дыру в сердце первородного вампира, раз и навсегда оборвав тиранию Клауса Майклсона и его сестрицы, — было надежно припрятано. О местонахождении кола знали двое: Деймон и Аларик, пришедший к нему на помощь, когда тот попросил.       Майкл, явившийся в Мистик Фоллс ночью, важно восседал в кресле, обитом темным бархатом, закинув ногу на ногу. Он взглядом прожигал юного вампира, коим считал Сальваторе-старшего, насмехаясь над тем, что жажда мести зависела от его разговорчивости. Майкл терпеть не мог находиться в дураках и едва справлялся с унижением, завися от кого-то столь ничтожного, кем, по его мнению, являлся Деймон Сальваторе.       Не привыкший доверять, Майкл был бы гораздо спокойнее, если бы кол из белого дуба находился у него. Однако, не взирая на все разумные доводы, Деймон оставался непреклонен.       — Послушай, на кой черт тебе сдалось оружие, которое может убить тебя?       Промочив горло крепким бурбоном, подслащенным первой отрицательной кровью, Деймон усмехнулся так, как умеет только он — зловеще, издевательски.       — Ведьмочка Беннет зачаровала кол, так что для вампира, то есть для меня, — он оттопырил большие пальцы на руках, указав ими на себя, — он безопасен. Но если ты не веришь, мы в любое время можем проверить. Когда тебе удобно?       — В этом нет нужды. Моя смерть бессмысленна для вас — честной компании, взявшей на себя слишком многое. Скажи, уверен ли ты в том, что ведьма вас не обманула, решив тем самым предать? Не пойми меня неправильно, вы с ней не производите впечатление близких товарищей. Ты знал, что при виде тебя у нее пульс зашкаливает? Предполагаю, не от большой любви к твоей персоне.       Деймон смежил веки, дернув плечами, будто слова Майкла — брехня, позабавившая его.       Несомненно, с Бонни Беннет, чертовски упрямой и своенравной ведьмочкой, он не ладил ни на духовном, ни на физическом уровне. Их разговоры в основном сводились к пустому сотрясению воздуха с претензией на оскорбления. Изредка они говорили по делу, например, когда ситуация, объединяющая Деймона и «Команду спасения Елены», накалялась из-за нависших над Мистик Фоллс угроз.       Бонни могла бы убить его, одурачив, но не в том случае, когда есть риск навредить святому Стефану, Тайлеру и Кэролайн, до тошноты излучающей позитив. Да и Деймон, как ни странно, в последние полгода был паинькой.       — Возможно, ты прав, между нами нет любви. Но за последнее время нам удалось найти общий язык. Скажу по секрету: я почти уверен, ведьмочка меня любит… где-то в глубине души. Так что не пытайся посеять между нами смуту, кол тебе все равно не видать.       Майкл сжал челюсти и прищурился. Не будь он скован отсутствием нужных знаний, он, не задумываясь, вырвал бы у языкастого Деймона сердце, предварительно утолив жажду его кровью.       — Не будь ты на вербене, я мог бы влезть в твой разум или внушить тебе сказать правду. Как думаешь, стоит ли мне запереть тебя в подвале и дождаться, пока остатки вербены не покинут твое тело? Я бы предпочел вспороть тебе брюхо и наблюдать, как твои раны медленно затягиваются. А затем повторил бы, во второй раз перерезав сонную артерию. Почти ювелирная работа.       — Понимаю, у кого твой сынок понабрался жестокости. Вы, семейка первородных, чокнутые, — со смешком, сорвавшимся с влажных из-за выпивки губ, протянул Деймон. — Смело отвергаю твои предложения, Майкл. Зачем тебе с ним возиться? Лучше побудь в первых рядах и понаблюдай, как я всажу кол в сердце Клауса.       После предательства Элайджи и переменчивого настроения Ребекки, иссохшее тело которой находилось в подвале Сальваторе, Деймон не рвался снова довериться семейству Майклсон. Уж точно не древнему охотнику на вампиров, который мог его прикончить.       — Кажется, ты меня так и не понял. Я сам лично намерен уничтожить позор, осквернивший мой род. Вонзить ему кол в сердце и наблюдать, как жизнь покидает его и в перекошенном ужасе лице, плескается страх.              — Наши желания аналогичны. — Деймон подмигнул, отсалютовав двумя пальцами.              Майкл повел взглядом по гостиной, заметив на каминной полке фотографию в деревянной раме. На ней были запечатлены братья Сальваторе полвека назад, судя по их внешнему виду.       — Интересное фото.       Деймон проследил за взглядом мужчины и кивнул, согласившись с ним. Он отчетливо помнил вечер, проведенный с братом на рок-концерте. Они здорово повеселились, а затем разошлись, крупно рассорившись. В тот день Стефан сорвался, а Деймон вспомнил то, о чем предпочел бы забыть.       — Рассказать, что было в 50-х?       — Может, мне рассказать тебе, что было в 20-х?       — О чем ты? — с привычным раздражением в голосе вопросил Деймон. — Хоть я и был в запое, но на память не жалуюсь.       — А твой брат?       — Стефан? Он-то каким боком подвернулся?       Майкл ухмыльнулся. Поднявшись с кресла, он встал напротив Деймона, поправив запонки на пиджаке. Сильный, древний и убийственно опасный, он внушал страх похлеще своих детишек.       Деймон не дрогнул. Стойко выдержав тяжелый взгляд Майкла, он закусил изнутри левую щеку и вскинул брови, словно вопрошая: «Чего вылупился?».              — Помнится, он был последним, кто покинул пылающую огнем оперу. И последним, видевшим… — Майкл языком провел по нижней губе, снизив голос до шепота, — Мортишу Сальваторе.       Деймон лишь на мгновение утратил самообладание, но тут же совладал с собой. В запале вскочив на ноги, он схватил мужчину за лацканы пиджака и впечатал его в стену. Темные вены проступили под его глазами и налились кровью. Вид и впрямь у него был устрашающим, однако таким Майкла не проймешь.       — Не произноси ее имя!       Не прилагая физической силы, Майкл сломал руки Деймона, отшвырнув его от себя, будто котенка, промокшего под дождем — грязного и всеми позабытого. Возвышаясь над ним, он схватил его за горло, не чувствуя сопротивления.       — Тебе больно? Боль от ее потери не затянулась? Отдай мне кол, и я позволю тебе искупить перед ней грехи. Не об этом ли ты мечтаешь?       — Что? — захрипел Деймон, не понимая, о чем толкует Майкл, ослабивший хватку на его шее и отступивший.       — Она не сопротивлялась. Открыла свой разум, и я увидел многое. Как прошло ее детство с тираном-отцом и безучастной матерью. Кого она потеряла и по чьей вине. И главное, как она стала вампиром. Ты ведь не станешь отрицать то, что повинен в ее загубленной жизни? Отдай мне кол, и я скажу, где она.       — Что знаешь ты, чего не знаю я? Она… она погибла в канун Рождества. Стефан видел…       — Стефан видел то, что ему внушили, или то, во что он сам поверил.       Тьма покинула взор Деймона, вернув его глазам прежнюю голубизну.       — Она все еще жива, Деймон. Ты можешь увидеть свою сестру взамен на то, в чем я нуждаюсь. Обещаю, я не стану проверять кол на тебе.       Деймон согласился, не раздумывая. В ту же ночь он велел Аларику отправиться за колом из белого дуба, который отдал Майклу и тот сказал:       — Отправляйся в Шони».       Майкл, исчезнувший вместе с колом, а к ночи обратившийся в прах от руки Клауса, умолчал о многом.       — …Деймон!       Голос Елены резко выдернул Деймона из воспоминаний, вызвав в нем раздражение. Молча он ушел, не став отвечать на ее вопросы, которых накопилось добрая уйма.       Разинув рот, Елена, пребывающая в замешательстве, глядела ему вслед, пока он не скрылся на втором этаже, верно, заперевшись в личной комнате. Качнув головой, она всплеснула руками и опустилась на диван.       — Ты привыкнешь к его нраву, не печалься.       — Разве тебя не беспокоит то, что у него есть от нас секреты? Стефан, речь идет об оружии, способном убить первородного!       Деланно призадумавшись, Стефан покачал головой.       — Нет.       — Как можно быть таким беспечным?       Он не ответил, всего лишь рассмеялся без намека на веселость. Оставив опустевший стакан, Стефан накинул кожаную куртку и направился к входной двери, напоследок обернувшись. С минуту всматриваясь в побледневшее лицо Елены, его сердце болезненно сжималось, как если бы деревянная щепка добралась до него.       После всего произошедшего, служения Клаусу, предательства и пролитых слез, они стали чужими друг другу. Прошлое, наполненное нежностью, позабылось.       — Ты всегда можешь утешиться в объятиях моего брата, Елена.       — Что? Как ты можешь говорить такое?       — Я не слепой. Прошу, не обманывай меня и себя.       Опустив ладонь на рот, Елена ощутила, как влага накрыла ее взгляд. Она боялась самой себе признаться в том, что чувствовала к Деймону, какое место он занимал в ее сердце и как часто она представляла их вместе, закрывая перед сном глаза.       Стефан все понял, возможно, раньше, чем Елена.       — Значит, между нами все кончено?       — Мы с тобой закончились в тот момент, когда ты влюбилась в моего брата.              Когда Стефан покинул дом, по щекам Елены скатились первые слезы, влагой очертившие ее лицо.       Чувствуя себя скверно, она, вдоволь нарыдавшись, заснула на диване у потухшего камина, а когда рассвело, отправилась в школу, как поступала каждый раз, чтобы не потерять то последнее, что делало ее причастной к простой жизни американского подростка.       Стефан злился, терзаясь душевной болью разбитого сердца. И все же он понимал, что Елена — юная девушка, совсем не видавшая жизнь. Ей лишь предстоит прожить ее, совершить ошибки, познать радости и горести. Если она захочет провести свою жизнь с Деймоном, кто он, чтобы мешать ей?       — Она любовь всей моей жизни. Я всегда буду любить. — с грустью прошептал Стефан, потухшим взглядом устремившись в пустоту. — И не стану мешать им.       — У вампиров сотни жизней, Стефан. Когда ты оправишься, на твоем пути повстречается девушка, которая, не сомневайся, завладеет твоими мыслями и вот этим.       Кэролайн, расположившись за столиком в баре «Мистик Гриль» напротив друга, потянулась к нему и ладонью коснулась его груди.       Улыбка, скромная и едва уловимая, аккурат легла на лицо Стефана, который с благодарностью взглянул на Кэролайн. Она была тем человеком, вернее, вампиром, которому он без страха мог доверить свои самые сокровенные мысли и чувства, томившиеся в мертвом сердце.       — Ты хоть знаешь, насколько ты невероятна?       — О-оо-о, мне многие об этом говорили.       — За это и выпьем.       Их бокалы, наполненные пивом, сошлись в звоне.       Ранним утром в баре не было посетителей.       Солнечные лучи лениво скользили по деревянным ставням окон, разгоняя полумрак. Приятная слуху мелодия, доносящаяся из радиоприемника, обволакивала помещение флером спокойствия.              Мэтт Донован, допоздна заработавшийся, тихо похрапывал на барной стойке, не слыша приглушенные голоса друзей, наведывавшихся в бар и потягивающих пиво.