True Love Waits

С приходом осени листва меняет свой цвет, вслед за сентябрём наступает октябрь. Осень — идеальное время для акварели. Как же мне хотелось бы застать эту пору в Нью-Йорке или Вермонте с их экспрессивными оттенками красного, золота и охры. И я окажусь там. Скоро. Я расстилаю в парке плед и устраиваюсь на нём, разложив свои принадлежности. Довольно прохладно, на мне комбинезон и термобельё с длинными рукавами — вещи, которые не жаль испачкать. Земля ещё напитана дождевой влагой, поэтому мне не сразу удаётся найти относительно сухое и уединённое место под плакучей ивой. В парке есть большой островок с газоном, раскинувшийся неподалёку от детской площадки с горками. Лёгкий ветер доносит счастливый смех ребятни, когда я приступаю к эскизу. Мне хочется запечатлеть группу деревьев на опушке, ведущих в глубокий, непроглядный лес. Я наслаждаюсь тишиной: лишь шелест опавшей листвы, аромат петрикора после вчерашней грозы... Никто не... — Холодновато, чтобы рисовать на улице. Я застываю и хмурюсь от неожиданности. Бен усаживается рядом со мной. На этот раз он в зелёной медицинской форме и с зачёсанными назад волосами. Он укрывает своим пальто мои плечи, прежде чем я успеваю возразить. Оно тёплое и тяжёлое, густо пропахшее мускусным ароматом альфы и его одеколоном. Я чувствую, как его запах окутывает меня. Он почёсывает подбородок и всё смотрит на мой рисунок. — Тоже рисуешь? — Да. — Я стараюсь максимально не замечать его. — Как ты нашёл меня? — Совершенно случайно. Больница находится чуть дальше по улице, а я уже закончил работу. Оперировал головной мозг, если тебе любопытно. — Нисколько. Бен чуть подаётся вперёд, сложив руки на коленях. Моё тело реагирует на него, отзываясь теплом, поднимающимся по спине. — Мне понравилась наша прогулка в тот вечер, — говорит он. — Обычно женщины с удовольствием делают всё, что мне заблагорассудится... Но не ты. — Просто у меня есть гордость, а её не купишь за деньги и статус. Мне это не нужно. Он откидывает мои волосы с шеи. — Почему нет? Я был бы счастлив заботиться о тебе, малышка. — Его рука касается моей задницы! Могу поклясться, что он лапает меня. — Со мной ты обретёшь лёгкую и беззаботную жизнь — такую, какой и должна быть жизнь омеги. Так может показаться со стороны, но это не совсем так. Стоит лишь взглянуть на Кайдел и Роуз. Я знаю, насколько странным и волнительным стал для них союз с более зрелыми мужчинами. Я знаю, насколько Роуз страшат первые роды, и помню, как Кайдел мучилась с Шарой на протяжении двух суток. Она обделалась на столе. Её влагалище пришлось зашивать, а потом она носила подгузник, впитывающий послеродовые выделения. Подобные мысли наводят ужас. Бесконечные светские приёмы и сбор сплетен — совсем не моё. Я не хочу, чтобы ребёнок цеплялся за мою ногу или крутился в животе. Я не хочу биться часами в агонии. Снова и снова. Бен молча наблюдает за моей работой. Я чувствую его дыхание на плече и украдкой бросаю взгляд на большую ладонь, касающуюся моего бедра. Пытаюсь представить, как он исступлённо трахает меня, наполняя своим семенем, пока я не понесу. Это навсегда изменило бы мою жизнь. Нет, это слишком. — Я поступлю в колледж, — выпаливаю я. — У меня не будет детей. — Я убираю краски и сворачиваю холст. — Кайдел пришлось носить подгузник, знаешь ли. Спасали лишь обезболивающие. Бен ловит мою руку, когда я уже тянусь к сумке. Я с содроганием смотрю на неё, а он бережно возвращает мою ладонь к акварели, поглаживая тыльную сторону руки. Такой сильный. При желании он легко переломал бы мои пальцы. — Рисуй, малышка, — шепчет он. — Ещё не время беспокоиться об этом. — У меня всего год до того, как меня превратят в племенную кобылу, подобно Кайдел и Роуз. Так что прости моё беспокойство. Тёплая ладонь касается моей щеки. Он поворачивает моё лицо, вынуждая взглянуть на него. Но я упрямо отвожу глаза, не желая встречаться с ним взглядом. Бен со вздохом обхватывает моё лицо обеими руками, словно обращаясь с непослушной фарфоровой куклой. Я хватаюсь за его запястья и зажмуриваю глаза. — Рей. — Он ласкает большими пальцами мои скулы. — То, что случилось с твоей подругой, не является нормой. — Плевать. Я всё равно не пойду на это. — Ты забудешь все свои страхи, когда начнётся течка. — Бен мягко целует меня в лоб, и я слабею, внутренне сжимаясь от его слов. — Кайдел говорила об этом? — Не совсем... — бормочу я. Бен довольно хмыкает. — Нет? Полагаю, ты поймёшь это через год, освободившись от действия супрессантов. — Он целует самый кончик моего носа. — Тогда ты изменишь своё мнение о детях и обо мне. — Это вряд ли. Он тянется ко мне, а затем я ощущаю мятное дыхание, когда Бен накрывает мои губы в поцелуе. Мои глаза распахиваются в немом шоке, его прикрыты. И он действительно целует меня, обхватив моё лицо своими огромными ладонями. Он снова притягивает меня, а мне приходится ухватиться за его колени, чтобы не упасть. Я пытаюсь отстраниться, на что он реагирует низким рычанием. Этот звук провоцирует нестерпимый зуд на моей шее. Я впиваюсь ногтями в его ноги. Первый поцелуй, от которого голова идёт кругом. Что же дальше? Как я могу осчастливить альфу? Бен притягивает меня до тех пор, пока я не забираюсь к нему на колени. Мне приходится обхватить ногами его бёдра. Вокруг нас шелестят ивы, разносится заливистый детский смех. Его руки спускаются к моей талии, он с лёгкостью подхватывает меня, будто я ничего не вешу. Я цепляюсь за его лопатки, когда он приподнимает мой подбородок. Я действую инстинктивно, обнажив перед ним горло и спящую брачную железу, но всё равно чувствую новое покалывание и зуд от его дыхания на своей коже. — Хорошая девочка, — шепчет Бен. Он целует мою шею прямо под челюстью. — Разве ты не хочешь, чтобы кто-то позаботился о тебе, маленькая омега? Больше не придётся беспокоиться о том, откуда возьмётся твоя следующая еда... — Его нос трётся о мою шею. — Больше никаких холодных ночей в одиночестве. Он вылизывает кожу от моей яремной вены до брачной железы, и я предательски хнычу. — Нет... Не надо... — Для этого ты должна быть в течке, котёнок. — Бен играет с застёжками на моём комбинезоне. — Разве не мило? Почему бы нам не снять его и не посмотреть, что под ним? Передняя часть распахивается. К счастью, под ним полосатая рубашка, но вот укороченный топик едва достаёт до пупка. Бен утыкается носом в изгиб моей шеи и издаёт странный не то всхлип, не то стон, завидев мой живот. Раньше он не издавал подобных звуков. — Прекрасно. — Он целует меня в шею, продолжая возиться с комбинезоном. — Давай снимем это. Нет... НЕТ! Пренебрегая инстинктом, я отталкиваюсь от него и падаю на спину. В его глазах ни капли осмысленности, только голод. Бен тут же опускается на колени, устроившись между моими бёдрами. Я в ужасе цепляюсь за его одежду. Пожалуйста, не надо... Пожалуйста, нет... Он облизывает пересохшие губы. — Что? — Его тёмные глаза неотрывно следят за мной, когда он проводит кончиками пальцев по моим ногам. — Я просто хочу взглянуть, малышка. Пожалуйста, позволь мне. — Рей?! Чары разрушены. К нам приближаются Роуз и Финн. Она машет рукой, явно понимая, что мне нужна помощь. Пользуясь моментом, я выбираюсь из-под Бена, неуклюже плюхнувшись на живот. Финн тоже ещё не успел переодеться после смены, на нём голубая форма. Он смеётся и пожимает руку Бена, а Роуз приседает рядом со мной, помогая собрать краски. Я дрожу, будучи в ужасе от того, как моё тело предаёт меня. Как легко Бену даётся контроль... Вот же чёрт! Роуз успокаивающе касается моего плеча. — Кайдел проболталась, что спешит сюда. Так и знала, что тебе понадобится помощь. — Она поглаживает свой растущий живот. — Никто не помог мне, когда мы зачали ребёнка. Боже... Слёзы невольно застилают глаза. Я киваю и хочу кричать от безысходности. Вот только Финн заберёт Роуз, как и По забрал Кайдел, если почувствует, что она расстроена. Нам обеим приходится подавить свои эмоции. Я украдкой потираюсь носом о её висок. Она обнимает меня, пока не раздаётся гневное рычание Финна, и он вырывает Роуз из моих объятий. Я цепляюсь за её пальцы, пока могу, а потом намеренно не замечаю Бена, собирая с пледа оставшиеся вещи. Нахер альф! Не собираюсь и дальше прозябать в этой дыре. Моё терпение на исходе.