Азбука цветов

      На радость всем сегодняшний осенний день радовал необычайно теплой погодой. Ярко светило солнце, на деревьях красовались пожелтевшие листья, неспешно опадающие на еще зеленую траву. В такой прекрасный день Рейчел (старая знакомая Максвелла) была вынуждена оказаться в клинике для сдачи анализов и консультации с доктором. Чтобы не терять времени и не мотаться туда-сюда, девушка спокойно прогуливалась по небольшому парку на территории клиники. Всюду бегали дети из педиатрического отделения, их родители, другие пациенты тоже вышли насладиться солнцем из своих палат. До приема врача оставалось буквально десять минут, и Рей уже хотела повернуть к главному корпусу клиники, как в ее сумке зазвенел телефон. Звонила Шайна, с которой девушка должна была пересечься только вечером. Никакой особенной цели эта встреча в себе не несла, так, поговорить о том, о сем. Но, кажется, Шайне не терпелось чем-то поделиться еще до назначенного времени.       — Только не говори, что у тебя поменялись планы, — вздохнула Рейчел вместо приветствия.       — Нет! Ты не поверишь! — тут же начала темноволосая подруга, с запалом сделав глубокий вдох. — Я только что случайно встретила Офелию!       — О, тоже мне новость, — фыркнула девушка, замедлив шаг у скамеек, на которых обязательно кто-нибудь сидел. Ни одной свободной скамейки в поле зрения так и не оказалось.       — Нет! Она выходила из центра планирования семьи с во-о-от таким животом! — протянула Шайна, хотя размер живота девушки был слишком преувеличен.       — Да ладно? — все-таки удивилась Рей. — Вот почему Макс пропал. Вот же сукин сын, даже не поделился с нами новостями! Поди скоро приглашение на свадьбу будет, раз живот уже во-о-от такой, — хохотнула Рейчел. — А что Феечка сказала? Мальчик или девочка?       — Да там неясно пока, она вроде только на втором триместре…       — Ты же сказала, что живот огромный.       — Ну, учитывая то, что его недавно вообще не было, то да, огромный! Только вряд ли свадьба будет…       — Почему? Кевин, помнится, говорил, что Макс кольцо подбирал, нет разве?       — Ну, может и подбирал… только она сказала, что они расстались, — поспешила поделиться последними новостями Шайна.       — Да ладно?! — Рейчел даже остановилась. — Он бросил ее беременную?!       — Ну, она особо ничего не сказала… спешила куда-то, думаю, она не особо хочет говорить об этом.       — Может, это не от Макса? — задумчиво протянула подруга, закусив губу. Кажется, весь вечер они будут обсуждать именно это.       — А от кого еще? Это Макс вечно налево бегал, она-то верная, как щенок, — возмутилась Шайна, в голосе которой явно слышался укор в сторону друга. — Я, конечно, не удивлена, что он бросил ее: сразу же было видно, что не пара они… Просто залет — это уже слишком.       Пока Шайна рассуждала об отношениях Максвелла и Офелии, припоминая редкие встречи и поведение Коулмана в ее отсутствие (мужчина мог приударить за девушкой даже при друзьях), Рейчел невольно зацепилась взглядом за мужчин, которые стояли на зеленой лужайке.       — Вспомнишь солнце, вот и лучик, — выдохнула та, завидев Коулмана.       — А? — не поняла Шайна, прервав свой монолог.       — Я только что, — начала Рейчел, но подавилась словами, узнав в светловолосом мужчине рядом Натаниэля, — Нат? .       — Нат? — снова раздался вопрос Шайны, но Рей ее совсем не слышала. Округлив глаза, когда Макс накинул на плечи блондина плед и обнял его, девушка распахнула губы от крайнего удивления. Она совсем не ожидала увидеть Макса здесь (хотя на долю секунды она вспомнила про сеансы у психолога), не ожидала встретить всеми забытого Натаниэля, и уж точно была потрясена картиной, где Максвелл нежно прижимает к себе мужчину и целует его в губы. — Рейчел, ты тут?!       — Шайна, я тебе потом такое расскажу! — тяжело выдохнула та и, бросив «Мне пора», скинула вызов. Быстро закинув телефон в сумку, девушка направилась к мужчинам. Коулман улыбался, что-то говоря Натаниэлю на ухо.       — Не злись, если бы врач разрешил, мы бы обязательно пошли в Центральный парк, — выдохнул он, закутав мужчину в теплый плед. Валентайн ответил слабой улыбкой, подставив лицо теплым солнечным лучам.       — Какие люди! — протянула Рейчел, с улыбкой помахав мужчинам. Оба сразу развернулись на женский голос за спиной, и только сейчас брюнетка увидела инвалидное кресло. — Натаниэль! Сколько лет, сколько зим!       — Оу, Рейчел, — сразу узнал блондин. Макс коротко облизнул губы и неловко улыбнулся.       — Хоть узнал, уже приятно! — все улыбалась девушка. — А что вы здесь делаете?       — Эммм… — невнятно замычал Максвелл, не находя слов, чтобы сказать хоть что-то вменяемое. Он так не ожидал увидеть здесь кого-то из друзей, что совсем растерялся.       — Я немного приболел, аппендицит, — нашелся Валентайн.       — О! Это ужасно, — нахмурилась подруга, пытливо разглядывая лица мужчин. — Поправляйся!       — Спасибо, — кивнул флорист.       В голове все еще крутился их скромный поцелуй. Все бы ничего, друзья тоже целуют друг друга, но не в губы же, и не так нежно. Поняв, что мужчины совсем ничего ей не скажут, Рейчел перевела взгляд на шатена и хитро растянула губы в улыбке.       — Макс, как Офелия? Давно что-то вас не видно…       — Мы расстались, — сразу ответил Коулман, поняв, к чему клонит Рейчел. Наверняка она наблюдала за ними давно и могла увидеть то, чего ей видеть не следовало.       — Да? — выгнула брови Рей, многозначительно посмотрев на блондина. — Шайна ее сегодня встретила…       — Вот как, — выдохнул Макс и на мгновение отвел взгляд в сторону.       — А почему расстались? Вроде все к свадьбе шло, м?       — А тебе во все дела надо свой нос сунуть? — прищурился Коулман. — Расстались, значит, так надо. Не сошлись характерами.       — Ну, зачем так грубо? — с наигранной обидой надув губы, Рейчел вздохнула. — И с кем ты теперь? Снова волк-одиночка?       Натаниэль в этот момент немного занервничал, но Макс неожиданно сжал его ладонь в своей. От внимательного взгляда Рейчел это не ускользнуло. Выразительно выгнув брови, девушка распахнула губы и, выставив указательный палец, помахала ладонью перед собой, указывая то на одного, то на другого.       — Да, — ответил Макс на ее немой вопрос.       — Серьезно? — еще больше вытянувшись в лице, Рейчел закусила губу. — Вы вместе?..       — Угу, — буднично кивнул Коулман. Натаниэль предпочитал вообще ничего не говорить, уже представив, как быстро эта новость разлетится по всей компании.       — А как же ребенок? — все-таки выдохнула ошарашенная девушка. Натаниэль, услышав о ребенке, рефлекторно сжал ладонь шатена, а Макс даже не понял, в чем, собственно, проблема.       — Никак, — пожал он плечами, уверенный в том, что Офелия давно сделала аборт.       — Вот как… ну… уф! — неловко рассмеявшись, девушка глянула на часы. — Я бы вас еще помучила, но мне пора к врачу. Ну вы даете! А ведь я говорила Шайне, что…       — М? — любезно улыбнулся Макс.       — Ничего, — махнула она рукой. — Ну, свидимся! Мне, правда, пора бежать! Натан, поправляйся!       Девушка попрощалась с мужчинами и поспешила на консультацию к врачу, хотя желание быстрее поделиться новостями с Шайной было куда сильнее. А ведь говорила она своей подруге, что Натаниэль смахивает на гея! А что же с Сарой? А как же вообще Макс на этот путь встал?!       — Побежала трещать всем о нас, — заключил Максвелл, когда девушка убежала на приличное расстояние.       — Это ничего?..       — Так, наверное, даже лучше. Сам бы я еще долго решался рассказать об этом, — улыбнулся Макс, посмотрев в голубые глаза. — Еще Офелию приплели, пффф… про ребенка узнали даже! Фея вообще не держит язык за зубами, — недовольно выдохнул Макс. Натаниэль неловко улыбнулся и отвел взгляд в сторону. Если Шайна встретила сегодня Офелию, то, возможно, девушке и не нужно было говорить о беременности, по срокам уже пора появиться животу. — Хоть бы она родителям моим ничего не ляпнула…       — Родителям?       — Ну, они же еще не в курсе, что мы расстались. Мать на ужин зовет на выходных.       — Оу, — выдохнул Валентайн, представив удивление Коулмана, когда он увидит свою бывшую в положении. — Только будь сдержан, Макс. Спокойно поговорите.       — Не волнуйся, там и говорить не о чем, — улыбнулся тот.       — Я бы не был так уверен в этом, — отстраненно протянул флорист. — Офелию не обижай только, пообещай.       — Да что с тобой? Что за больная озабоченность ею?       — Ну, — замялся блондин. — Мне ее жалко… ладно, давай не будем об этом?       — Вот, хорошая идея. Сегодня твой день. Может, сходим в кафе и я куплю нам праздничные брокколи? — пошутил Макс.       — Отличная идея! — поддержал Нат. — Только попозже, погода такая хорошая.       — Потому что это твой день рождения, — улыбнулся Максвелл. — Может, мне нужно было купить цветов? Что-то типа миллиона алых роз, м? — смешно поиграв бровями, Макс закусил губу, а после потянулся к губам мужчины для поцелуя. Натаниэль только рассмеялся, обняв шатена, тем самым укрыв его своим пледом. Коротко поцеловав его в губы, Натан удобно уложил голову на плече мужчины, вдыхая свежий осенний воздух, наслаждаясь яркими красками этого времени года и впитывая тепло любимого. Безмятежность этого момента длилась бы вечно, но неожиданно Натаниэль отрывисто вдохнул и дернулся в объятиях Максвелла.       — Что такое? — взволнованно спросил шатен. Валентайн сильно напрягся в его руках и через секунду прижал свободную ладонь к своей груди, сильнее согнувшись. — Натан?! Эй!       Но блондин вдруг просто рухнул, Макс только и успел подхватить его, когда флорист уже упал на колени. Немного тряхнув его за плечи, Макс испуганно прижал ладонь к бледному лицу Натаниэля.       — Натаниэль! Натан! — позвал он его, в панике оглядываясь по сторонам. — Врача! Быстрее врача!!!

***

      До смерти испуганный Коулман устроил настоящий разнос в кабинете врача. Не отличающийся спокойным характером и любовью решать проблемы культурной беседой, Максвелл от злости и страха переходил на личности, готовый перевернуть всю клинику вверх ногами.       — Мистер Коулман, соблюдайте дистанцию! — не выдержал врач. — Мистера Валентайна перенесут в другую очередь!       — Так вам нужно было довести его состояние до критического, чтобы перенести одно имя, замечу, не самое длинное, в начало?! Я перевел его из Феликса сюда не для того, чтобы он умер здесь!       — Успокойтесь, прошу вас! — тяжело выдохнул мужчина и замер, когда в кабинет постучались. — Войдите!       Макс через силу прикусил язык и обернулся через плечо на вошедшую тучную медсестру с регистратуры. Скривив губы от недовольства (все-таки их прервали), мужчина уже хотел вежливо попросить ее уйти, ибо поговорить с доктором она сможет и позже, однако женщина обратилась к нему.       — Мистер Коулман, вы можете навестить пациента, — спокойно передала она ему.       — Что? Он пришел в себя? — засуетился шатен. Бросив гневный взгляд на лечащего врача, Макс быстро сорвался с места.       — Подождите! Мистер, прошу, накиньте халат! — вдогонку крикнула женщина, но Макс уже не слушал. Лишь перед самой палатой на него надели халат и бахилы, и мужчина осторожно переступил порог. Натаниэль лежал на высокой кушетке с трубками на лице и капельницей. Прозрачная жидкость размеренно капала, проходя через трубку и иглу в кровь блондина.       — Ты так напугал меня, — тяжело вздохнул Макс и подошел к кушетке. Подтянув стул ближе, мужчина присел на него и сжал холодную ладонь флориста, ткнувшись в замок из ладоней горячим лбом. Пару раз глубоко вдохнув, Макс отнял голову от рук и посмотрел в глаза Валентайна. — Как ты?..       — Нормально, — поджал губы тот. — Щемит немного… Не переживай так сильно, это обычный приступ.       — Обычный приступ? Ты себя слышишь? — удивился Коулман. — Тебе не семьдесят, чтобы он был обычным! Эти сволочи…       — Тшшш, — перебил Натаниэль, устало прикрыв глаза. Макс поджал губы и нахмурился, разглядывая бесцветное лицо мужчины.       — Натаниэль, — позвал он его, вслушиваясь в чужое дыхание.       — М? — не открыв глаз, отозвался блондин.       — Пожалуйста, не умирай…       Нат даже раскрыл глаза, удивленно посмотрев на мужчину.       — Макс, — со смешком выдохнул он, — что за глупости?       — Это не глупости! Я не оставлю тебя до самой операции. Они перенесут тебя в списке. Я вытрясу ближайшую дату, я обещаю. Я все сделаю, просто ты постарайся тоже, — Макс не хотел показывать своего страха, но слезы сами текли по щекам против его воли. Мужчина был так напуган критическим состоянием Натаниэля, что совсем не знал, что ему оставалось делать. Паника брала до дрожи. Все было слишком плохо, чтобы быть правдой. Так сильно противиться такой правде Максу пришлось уже дважды. Первый раз он противился чувствам к этому голубоглазому блондину, и пока он отвергал все, что было с ним связано, ростки любви уже крепко прижились в его жизни. Теперь то же было с паникой, которая опутывала его существо. Натаниэль просто не имел права оставлять его после всего, что сделал с ним! Может, этот блондин до сих пор не представляет себе, как изменил мир Коулмана, но одно Макс ощущал точно — без Натаниэля мир вокруг рассыплется.       — Перестань, Макс, — улыбнулся Валентайн. — Все хорошо. Не нужно быть со мной постоянно, у тебя же в выходные ужин с семьей.       — Натан, думаешь, мне есть дело до Офелии?       — Мне есть дело, — упрямо заявил он. — Обязательно будь на ужине. И не забудь, несмотря ни на что магазин должен открыться в срок. Нам очень повезло, что Лили согласилась работать с нами.       — Натаниэль, как ты можешь думать об этом в такой момент? — выдохнул кареглазый, слегка мотая головой. Как можно так концентрироваться на Офелии, с которой Макс давно расставил все точки на «ё»? Как можно думать о магазине и чертовых цветах, о какой-то Лили, если все так плохо?!       — Для меня это сейчас важно. Не заставляй меня еще больше переживать о том, что я ничего не могу сделать, — нахмурился блондин, сжав ладонь шатена. — Пожалуйста. Ты обещал мне, что будешь вести магазин.       — Натан!       — Макс!       Смахнув влагу с глаз, мужчина шмыгнул носом и просто кивнул несколько раз. Он не мог спорить с Натаниэлем сейчас. Если ему так важно, чтобы он официально для родителей порвал с Офелией, пусть так и будет. Если ему хочется, чтобы его магазин работал, пусть так и будет! Сейчас Максвелл готов был сделать все, что было в его силах. Конечно, хотелось чудеснейшего выздоровления и безоблачной жизни, а то черная полоса как-то затянулась, словно они шли вдоль по ней, но магия вне Хогвартса была запрещена.       Мужчина просидел в палате Валентайна до тех пор, пока Натаниэль не уснул. Этот день так хорошо начинался, и так страшно закончился. Домой Макс пришел полностью разбитым, отклонив все вызовы друзей, которые к вечеру, естественно, узнали горячие подробности личной жизни Коулмана. Не было никакого желания трепать языком о том, что он перешел на темную сторону. Макс бы сейчас с гордостью сказал, что встречается с мужчиной, но осознание страшного конца таким отношениям, которое повисло над ним сегодня, слишком сильно давило, буквально размазывая его по земле. Как в таком состоянии ехать на чертов ужин? Надо было решить с Офелией раньше! Зачем он так тянул?!       Спустя два дня стала известна примерная дата операции, в случае, если органы поступят в клинику в срок. Точно, конечно, никто не мог сказать, ведь никто не мог в определенное время констатировать смерть того, чьи органы с большей вероятностью подойдут Валентайну. Первым делом Макс, конечно, оповестил Сару. Думать о родителях Валентайна было просто некогда, потому что на носу была встреча со своими. Заехав за девушкой, Макс поторопил ее и выдвинулся в сторону пригорода. Офелия всю дорогу сидела тихо, то и дело распахивая пальто.       — Сними его, если жарко, — буркнул Макс, даже не глянув на девушку. Офелия нахмурила брови и отвернулась в окно.       — Мне и так нормально, — ответила она и сжала губы. С тем фактом, что на ней было свободное шерстяное платье, выпирающего живота было совсем не видно, но Макс даже не спросил о ее самочувствии!       — Не ерзай тогда, — попросил шатен. В голове, конечно, крутилась просьба Натана быть вежливым и обходительным, но проблема была в том, что всеми мыслями и всем своим сознанием Максвелл был далеко отсюда — он был рядом с Натаниэлем. И если бы не проблема с Офелией, он был бы там не только духом.       Родители, естественно, были рады видеть в своем доме молодую пару. Особенно радовалась мама, недвусмысленно намекая на то, что пора бы молодым перейти на новый уровень отношений. От такого объема мечтательных речей даже Офелии стало неловко, ведь по факту ничего из того, о чем говорила миссис Коулман, никогда не случится.       — Вообще-то, — неловко начала девушка, глянув на Макса, — я хотела кое-что сказать.       «Действительно, сколько можно тянуть кота за хвост?» — подумал шатен и глянул на мать, представив уже ее разочарование. Где-то Максвелл понимал, что не хотел расстраивать родителей и до сих пор не представлял, как они отнесутся к такому неожиданному выбору сына, но так же он понимал, что это его жизнь. Без родителей он спокойно проживет, если те его выбор не примут. Но именно сейчас ему очень хотелось, чтобы такой выбор они поддержали. У Натаниэля не было своей семьи, и Максу хотелось подарить ему то, в чем тот нуждался. Рядом, особенно сейчас, должны быть любящие его люди. Конечно, это было слишком утопично.       — Что ты хотела сказать, дорогая? — улыбнулась женщина.       — Я беременна, — выдохнула Офелия.       — Мы расстались, — в один голос с девушкой сказал шатен и удивленно замер. Он был уверен, что скажут они одно и тоже, но слова девушки никак не сходились с тем, что он сказал. На мгновение за столом все смолкли, недоуменно смотря друг на друга. — Прости, что? — не понял Макс, округлив глаза.       — Дорогая… — мать Коулмана младшего вообще растерялась, даже не поняв, что испытывает в данный момент сильнее — радость или недоумение.       — Я беременна, — уже не так твердо повторила девушка, стыдливо опустив глаза на тарелку.       — Как беременна? — не понял Макс. — Я же сказал тебе сделать аборт!       — Максвелл! — опешила женщина. — Как ты смеешь?!       — Мы расстались! — взмахнул рукой он в ответ, уставившись на Офелию. Сказать, что он был в шоке — ничего не сказать. Макс был убит тем, что Офелия не исполнила его требования.       — Сын, — кашлянул отец Макса. — Что случилось? Вы же были такой крепкой парой.       — Боже, — Макс просто не верил, что это правда. Какой к черту ребенок?! Проигнорировав все слова родителей, мужчина просто встал из-за стола и не очень нежно дернул девушку за руку на кухню. Следом подорвалась и мать Коулмана, но супруг ее остановил, сказав, что детям нужно разобраться самим.       — Она беременна, — воодушевленно повторяла женщина, все больше проникаясь радостью от такой новости. Наконец, в этом доме снова раздастся детский смех! Она так мечтала о внуках, и ее мечта близится к исполнению. Однако сын женщины совсем не разделял восторга от такой новости.       — Какого черта?! Я же сказал тебе, я же записал тебя к доктору. Офелия, мы же все решили!       — Мы решили? — возмутилась девушка. — Это ты все решил! Ты не имеешь права решать за меня! Это наш ребенок, и я, как мать, принимаю решение, оставить его или нет!       — Чего? Ты головой ударилась? Ты уже все решила, когда перестала пить таблетки! Так что право решать о его рождении остается у меня! Чтобы завтра же…       — Нет, Макс, — твердо ответила та. — Я не стану этого делать. Во-первых, уже поздно, а, во-вторых, я хочу этого ребенка. Ты — просто скотина, Макс, и не знаю, за что Бог так наказал меня, что я так сильно в тебя влюбилась, но ребенок не виноват в том, что его отец такая свинья.       — Я смотрю, у тебя голосок прорезался? — опешил Максвелл. — Кто тебе так голову прочистил? То, что я такая свинья, — Макс неопределенно взмахнул руками перед собой, — было ясно еще с самого начала. Тебя никто не заставлял меня терпеть, но ты не имеешь никакого права…       — Это ты не имеешь никакого права указывать мне, что делать, — перебила девушка, с восторгом отмечая про себя, что впервые смогла сказать ему что-то поперек.       — Ты дура или как? Как ты собираешься растить его одна? — выдохнул мужчина, пропустив пятерню в волосы. Только вот такого груза ему не хватало сейчас.       — Я справлюсь, а тебе никто не мешает стать хорошим отцом…       — С чего ты взяла, что я вообще хочу быть отцом? Ты у меня спросила?!       — В этом меня заверил Натаниэль, — невозмутимо ответила Офелия. У Макса в ушах зазвенело от этого имени. — Полагаю, твой любовник знает тебя лучше, чем кто-либо, м?       — Что?.. Нет, — рассмеялся Макс. Он просто не мог поверить в происходящее. Не хотел он быть отцом, не хотел таких обязательств и проблем. Он уже был по горло сыт обязательствами, долгом и прочими грузами, которые щедро прилагались к любви к Натаниэлю, ребенок от нелюбимой женщины не должен был входить в этот бесконечный список трудностей.       — Ты просто скотина, — выдохнула Офелия, ткнув пальцем Макса в грудь. — Мало того, что ты постоянно изменял мне, так даже расстаться нормально не мог, изводя меня своим отношением, которого я не заслужила. Я все делала для тебя, а ты даже не смог сказать мне, что ты — гей!       — Я не гей! — вылетело у Коулмана на автомате.       — Да неужели? А как объяснить то, что ты спишь с мужчиной, и мы расстались из-за него?!       — Максвелл? — вмешался голос отца, и мужчина обернулся через плечо на родителей, которые бессовестно грели уши. — Что все это значит?..       — Блядь, — только и выдохнул шатен, прикрыв ладонью глаза.

***

      Можно смело сказать, что прошедший ужин в доме родителей был самым ужасным из всех, которые вообще случались или могли случиться. Равнодушных не было: мать бегала вокруг расстроенной Офелии, у которой стойкость и уверенность в себе быстро иссякли, и она тихо утирала слезы салфетками; отец донимал вопросами Макса по поводу внезапно нарисовавшегося любовника; мать, кстати, успевала и девушку утешать, и давить на сына. У Максвелла нервы и так были уже ни к черту, и последние крупицы самообладания быстро испарялись от такого накала. Тройной прессинг выдержать было практически невозможно, но Макс держал себя в руках как только мог, взывая ко всему святому. В конечном итоге Максвелл психанул и просто ушел, оставив Офелию в доме родителей. Натаниэль, конечно, нехило его подставил! В какой-то момент Максу хотелось свернуть ему шею, но, вспомнив, что жизнь блондина и без этого под угрозой, быстро сменил гнев на немую ярость. Мужчина проворочался в постели до самого утра, так и не заснув. Всю ночь его голову разрывал поток мыслей. Вот уж действительно голова пухла от проблем. Коулману хватало проблем с Натаниэлем, так теперь ему Офелия петлю на шею повесила со своей непрерванной беременностью! Что теперь делать и как быть? Какого черта Натаниэль вообще во все это вмешался?! Этот сукин сын лежит там в своей палате со своим слабым сердцем, что у Макса не было даже возможности хотя бы просто на него наорать! А ведь Максвелл был в ярости от того, что в его жизни менялось что-то без его ведома!       С петухами Максвелл засел за свою работу, вспомнив еще, что нужно сделать для магазина цветов. Работа на некоторое время помогла отвлечься, в какой-то момент мужчина даже захотел спать, но когда голова касалась подушки, сон сразу сбивался. Коулман был выжат, он устал физически, еще больше устал морально, смертельно хотелось спать, но как раз этого и не получалось. В таком состоянии ехать к Натану он не стал, побоявшись, что от злости разорвет его в клочья. Да и шатало мужчину, что он везде клевал носом, а уснуть так и не мог. Вырубился Макс к восьми вечера на кухне, даже не дождавшись разогретой в микроволновке пиццы. Проснувшись через пару часов от того, что все тело затекло, мужчина прямо в одежде упал на постель и снова заснул, на время ночного забвения забывая обо всех проблемах.       Натаниэль, который с волнением ожидал Макса целый день, так его и не дождался. Он себе прекрасно представлял, как Макс мог быть зол. Но у этой истории мог быть и другой финал: его родители могли сильно надавить на него, да и осознание неизбежной роли отца могло тоже сделать свое дело. Вдруг Максвелл не приехал только потому, что решил покончить с Натаниэлем? Промучившись от подобных мыслей, Натан сам не мог долго заснуть, хотя глаза закрывались от тяжести. Душу блондина разрывало от осознания, что ему самому надо было настоять на том, чтобы он остался с Офелией. С другой стороны, если и Макс оставит его — Натаниэль останется совсем один, в такой ситуации реально остается только подохнуть. Сомнения флориста развеялись лишь следующим днем, когда Коулман все-таки пришел к нему. Раздражение мужчины можно было прочесть на лице, но Макс совсем ничего не говорил, кроме дежурных фраз.       — Как вечер? — все-таки спустил курок Натаниэль, приготовившись выслушать яростную тираду.       — А как ты думаешь? — невесело улыбнулся Макс. — Тебе не нужно было во все это вмешиваться, Натаниэль. Ты просто…       — Это правильно, Макс.       — Это было не твое дело, Нат! — процедил Коулман, но потом дернул кистью. Он не хотел развивать эту тему дальше, прекрасно понимая, что самообладание у него лопнуло еще в тот чертов вечер.       — Ты можешь злиться на меня сколько угодно, но когда-нибудь ты скажешь мне спасибо, — пожал плечами Валентайн, которого в этот момент хотелось ударить чем-нибудь тяжелым, прямо по его роже непризнанного профессора. С чего этот садовник решил, что в праве решать такие важные вопросы без участия Макса?! Черт возьми, Макс же не на оранжерею цветов теперь был подписан, а на обязанности папаши, которые ему были совсем не нужны!       — Давай закроем эту тему, иначе ты точно не доживешь до операции, я убить тебя готов, — признался Макс. — Впрочем, я ненадолго. Мне нужно переговорить с твоим врачом, а потом мне на работу.       — Хорошо…       Говорить по факту было не о чем. Максвелл был явно не настроен на теплую беседу, все его мысли крутились вокруг растущего живота Офелии, необходимостью оставить свою квартиру ей совсем, обустроить детскую и договориться о сумме алиментов. Вот уж подарок Натаниэль ему сделал, слов нет!       — Меня не будет несколько дней, — вздохнул Коулман. Натаниэль встревоженно перевел взгляд на мужчину и поджал губы. Да, Макс был зол и, возможно, просто не хотел его видеть, но через три дня была назначена примерная дата операции. Неужели Максвелла не будет рядом в этот день?.. Увидев тревогу в голубых глазах Валентайна, Максвелл тяжело выдохнул и подошел к койке, присев на ее край. — В день операции я обязательно буду с тобой рядом, и про магазин я помню. Просто теперь у меня есть еще миллион дел, которые свалились на меня очень некстати. Родители…       — Родители — святое, — улыбнулся Нат. Шатен снова вздохнул и, чуть приподнявшись, поцеловал флориста в лоб.       — Мне пора. Береги себя, иначе я от переживаний тоже слягу, — выдохнул Коулман. — До встречи, я позвоню тебе.       Натаниэль кивнул, и Макс вышел из палаты, оставив после себя ощущение тревоги. Валентайн до последнего надеялся, что Макс пошутил по поводу нескольких дней, но на следующий день он не пришел и даже не позвонил. Неужели все так плохо с родителями?.. Натан даже представить не мог, что проблема Макса заключалась главным образом в родителях самого Валентайна. Времени было немного, но Макс все-таки полетел к родителям Натаниэля. Естественно, без приглашения. О существовании Макса те даже и не догадывались.       Адрес мужчина узнал у Сары, которая должна была прилететь в Беркот вместе с Максом. Расплатившись с таксистом, Макс тяжело вздохнул, мысленно подбадривая себя. Чесать языком он, конечно, умел, но он понятия не имел, на какие рычаги нужно давить, чтобы найти общий язык с отцом Натаниэля. Да и как он собирался говорить с семьей Натана, если даже его, казалось бы, понимающие родители так негативно восприняли новость об отношениях своего сына. В который раз оглядев большой белый дом с зеленым участком и безумно красивым прудом, в котором плавали взрослые кои, мужчина все-таки позвонил в звонок. Дверь ему открыла белобрысая девчонка в драных джинсах и розовом джемпере. Вспомнив маленькую девочку на фотографиях Натаниэля, Макс улыбнулся, узнав во взрослой девахе (ей было лет 11) Эмму.       — Чем я могу вам помочь? — любезно поинтересовалась голубоглазая блондинка. До чего она была похожа на Натаниэля! Те же черты лица, что и у ее брата. В этот момент Макс поймал себя на бредовой мысли, что куда легче он бы принял ребенка Натаниэля, чем своего собственного.       — Здравствуй, а родители дома? — спросил он, и девушка сразу недоверчиво прищурилась.       — Дома, — заверила она незнакомого мужчину.       — Могу ли я с ними поговорить?       — По какому вопросу? — спросила Эммануэль, сделав щель в двери уже.       — Я — друг Натаниэля, — улыбнулся Макс. — Твой брат в больнице, и мне бы хотелось, чтобы ты и ваши родители навестили его.       — Что? — растерялась девочка, но необдуманно отворила дверь совсем, пропустив совершенно незнакомого мужчину в дом. Макс просто не мог не отметить, что Натаниэль, оказывается, из очень состоятельной семьи. — Ма-а-м! Па-а-ап!       Эмма провела гостя в просторную гостиную. На диване сидел темноволосый мужчина с проседью и темноволосая женщина. Мужчина читал новостную газету, женщина же, кажется, занималась с дочерью домашним заданием.       — Кто это был? — поинтересовалась миссис Валентайн и обернулась, увидев незнакомого мужчину. — Кто вы? Чарльз!       Седовласый тут же убрал газету в сторону и поднялся на ноги, посмотрев на незваного гостя. Макс облизнул пересохшие губы и кивнул головой.       — Здравствуйте. Я…       — Он сказал, что Натаниэль в больнице, — выдала Эмма, существенно облегчив Максу задачу.       — Что? Что с Натаниэлем? — взволнованно спросила женщина, выйдя к незнакомцу. Чарльз так и остался на месте, а после вообще сел обратно и углубился в чтение газеты. Такой реакцией отца Ната на новость о больнице Максвелл был ошарашен в самом плохом смысле этого слова. Женщина, однако, наоборот сильно заволновалась. — Что с ним?..       — Я знаю, что вы меня не знаете, и я осведомлен, что у вас есть некие разногласия с сыном… но Натаниэль очень болен, и я…       — СПИД? — поинтересовался мужчина, даже не обернувшись. Макс от возмущения и оскорбления сжал ладони в кулаки.       — Нет, легочная гипертензия, — скривив губы, ответил шатен, но Чарльз даже плечом не повел.       — Господи, — в ужасе прижала ладонь к губам женщина.       — А это плохо?.. — нахмурилась Эмма, не поняв всего масштаба опасности для брата, которого она никогда в жизни не видела, не считая фотографий. Естественно, о его существовании она знала, но дома не принято было говорить о нем.       — Эмма, выйди, пожалуйста, — попросил отец, снова поднявшись на ноги.       — Но, папа!       — Я сказал, выйди! — повысил голос темноглазый мужчина. Девочка тут же притухла и понуро вышла из гостиной. Мужчина же подошел к незнакомцу. — Как ваше имя?       — Эээ… Максвелл. Максвелл Коулман, — запоздало представился шатен, протянув руку, но ее пришлось убрать, потому что мужчина не поддержал этот жест.       — Дружочек Натаниэля, полагаю? — с презрением спросил он. Виктория (так звали женщину) попыталась одернуть мужа.       — Чарльз!       — Да, мы с Натаниэлем состоим в отношениях, — не стал тушеваться Макс, заявив это со всей гордостью, на которую вообще был способен.       — Денег пришел просить, м? Натан сам не решился прийти в этот дом, тебя послал, придумав душераздирающую историю, чтобы разжалобить свою мать? Так вот передай ему, что у него ничего не выйдет!       — Чарльз, как ты можешь?! — возмутилась женщина.       — Вы уж меня простите, мистер, но я не за деньгами приехал, — тяжело выдохнул Макс, просто ошарашенный таким поведением мужчины. — У Натаниэля через три дня запланирована операция по трансплантации комплекса легкие-сердце, и очень велика вероятность того, что… — слова давались Коулману с трудом. — Я просто хочу, чтобы перед ней он успел вас увидеть, потому что…       Дальше он ничего сказать не смог. Говорить о возможной смерти Натаниэля трудно было даже мысленно, а когда перед ним зарыдала женщина, все слова застряли страшным комом в горле.       — Натаниэль даже не знает, что я здесь, он был очень против того, чтобы беспокоить вас чем-либо, но я уверен, что вы… — посмотрев в бесстрастные глаза мужчины, Макс перевел взгляд на женщину. — Или хотя бы вы, — обратившись конкретно к Виктории, Макс продолжил, — захотите навестить его. Уверен, он будет очень рад увидеть вас. Мой рейс обратно через четыре часа, со мной в Беркот летит Сара. Я не прошу вас лететь прямо сейчас, мне просто хотелось бы донести до вас то, что ваш сын умирает, и его жизнь будет в руках хирургов и бога. Мне тяжело это говорить, но я хочу, чтобы перед операцией рядом с ним были все, кто ему дорог.       Женщину даже уговаривать не пришлось. Несмотря на все возмущения главы семьи, Виктория высказала ему все, что касалось Натаниэля. Скрепя сердце она переживала разлуку со своим ребенком, оставаясь спокойной лишь потому, что у Натаниэля была крыша над головой. Конечно, она созванивалась с ним или со свекровью, когда та была жива.       — Спустя столько лет мне вообще все равно, с кем спит мой сын! — надрывно выкрикнула она, собирая дорожную сумку. — Он умирает, Чарльз! Как ты можешь игнорировать это?! Это же твой сын!       — У меня нет сына! — выдохнул мужчина. — Эмма, а ты куда собралась?!       — Я тоже полечу с мамой! Натаниэль — мой брат!       — Ты его даже не видела!       — Я его могу вообще больше не увидеть! — в слезах высказалась девочка, на всякий случай прижавшись к маме.       — Да, пожалуйста, — фыркнул отец. Виктория была просто в ужасе от того, что такая новость не разрушила гнева Чарльза на сына, но размышлять об этом не было времени. Собрав небольшой чемодан и сумку, женщина проверила все документы и, утерев лицо от слез, спустилась вниз. С минуты на минуту должен был подъехать Билл (муж Сары) и отвезти всех в аэропорт. Отец Натаниэля так и не поехал с ними, только проводил до двери и захлопнул ее за всеми. Макс был в шоке.       — Я же говорила, — шепнула Сара, похлопав Макса по плечу. Без слов пересев на заднее сидение к Виктории и Эмме, девушка захлопнула дверцу машины, и они уехали в аэропорт.

***

      В Беркоте они были поздней ночью. Сара обменяла свой номер на апартаменты, чтобы поселиться в одном номере с Викторией и Эммой. Дожидаться следующего дня было невыносимо, и полночи Сара и Виктория проговорили о состоянии сына.       — Я очень хотела вам рассказать, но Натаниэль так был против, не хотел вас огорчать… я просто не решилась, — плакала Сара. Эта ночь была полна переживаний, потому что в глубине души каждый из них понимал, что операция была очень сложной, а состояние Натаниэля довольно плачевным. Хуже всех сейчас, наверное, было Максвеллу, который сидел в темной квартире блондина совершенно один. Ему было просто не с кем разделить свою боль и тревогу. Забыться в море выпивки он тоже не мог, этот стресс он был вынужден переживать без всякой на то анестезии. «Это не конец», — убеждал он себя, понимая, что совсем не готов лишиться всего, что было ему так дорого. Он готов был ухаживать за Натаном всю свою жизнь и глотать тоннами противоаллергенные таблетки, чтобы заниматься цветами и горшками, лишь бы Натаниэль был рядом с ним. Чувства к Натаниэлю были подобны бессмертнику, который рос на всех полях, где грело солнце. Бессмертник — это вечный цветок: он никогда не увядает, даже после того, как был сорван. Так и чувства Макса не угаснут, даже если весь мир будет против них. Успокоив себя немного, мужчина заставил себя заснуть. Следующий день обещался быть тяжелым.       — Эй, привет, — улыбнулся Макс, заглянув в палату Натаниэля. Мужчина как раз закончил с завтраком и отодвинул от себя поднос с едой. — Можно? Или позже зайти?       — Можно, конечно, — улыбнулся блондин, искренне обрадовавшись визиту Макса. Не было его всего пару дней, но Натан от чего-то сильно соскучился, про себя тоже переживая скорую операцию. — Я не один, — предупредил Макс, и в проеме появилась Сара в белом халате.       — Здравствуй, — улыбнулась светлоглазая и быстро зашла в палату. — Как ты?       — Я так рад тебя видеть, — улыбнулся Натаниэль, поцеловав девушку в щеку.       — Ой, знаю я, что сейчас ты больше рад видеть этого засранца, — хохотнула девушка. Несмотря на тяжелую ночь слез, сегодня все были обязаны быть в хорошем настроении. — Мне отвернуться или хоть раз при мне поцелуетесь?       Макс не сдержал смешка и, подойдя к койке, нагнулся и мягко поцеловал блондина в губы. Осторожно погладив руку мужчины выше локтя, чтобы не задеть капельницу, Макс глубоко вдохнул.       — У меня для тебя маленький сюрприз, — улыбнулся шатен и кивнул в сторону двери. Натаниэль вскинул брови и повернул голову, так и замерев, увидев в дверях женщину, чье лицо сильно затянуло морщинами.       — Мама?.. — изумленно выдохнул блондин, завидев за женщиной маленькую светловолосую девочку. — Что… что вы здесь делаете?..       — Ох, сынок, — Виктория еле держала слезы в глазах. Ох, лучше бы Чарльз был прав! Все было лучше, чем видеть сына, прикованного к больничной койке. Какой худой, какой бледный, какие синяки под глазами! Вид у Натаниэля вряд ли говорил о хорошем здоровье. Быстро подлетев к сыну, женщина горячо обняла его, заплакав в голос. Эммануэль, которая несколько смущалась такого взрослого брата, неловко стояла рядом. — Ты прости меня, сынок.       — Мам, — рвано выдохнул блондин, сморгнув слезы, — перестань…       Быстро смахнув слезы с глаз, Натаниэль протянул ладонь к девочке, которая со смущением улыбнулась ему и поспешила встать ближе. Общее настроение она все равно улавливала, и уже успела начитаться в интернете о болезни брата.       — Ну, здравствуй, — выдохнул Нат с улыбкой.       — Привет, — широко улыбнулась Эмма, но через секунду заплакала, бросившись на мужчину. Крепко обняв брата, которого видела впервые в жизни, она разожгла в себе настоящий огонь сестринской любви, которую всегда подпитывала Сара своими рассказами. Полак в этот момент всхлипнула и прижалась к Максу. — С тобой ведь все будет хорошо, да?! — вырвалось у девочки, и Нат крепче ее обнял, прижавшись щекой к ее светлым волосам. Подняв затуманенный слезами взгляд на Максвелла, Натаниэль смог лишь неслышно сказать «Спасибо». Конечно, отца рядом не было, но увидеть свою мать и сестру было уже много. Он ведь даже не надеялся на подобное.       В этот момент семейного воссоединения в палату вбежала медсестра, а за ней целая группа врачей. Все недоуменно уставились на них, даже не услышав главного. Операция пройдет раньше — сегодня и прямо сейчас. В такой суматохе эмоций, которые били через край, никто не ожидал таких резких действий. Виктория снова заплакала, прижав к себе дочь, пока Натаниэлю давали на подпись бумаги. Подняв взгляд на Коулмана, Натаниэль подписал все соглашения. Анестезиолог стал подготавливать препарат.       — Ты только постарайся, — взволнованно улыбнулся Максвелл. У мужчины нервно затряслись руки, и он поспешил сжать ладони в кулаки, чтобы не выдать себя.       — Конечно, — кивнул Натан, напуганный ничуть не меньше. Врач воткнул иглу шприца в трубку, вводя анестезию, но перед тем, как медсестра надела кислородную маску на лицо Натаниэля, Валентайн остановил ее руку и посмотрел в теплые глаза цвета карамели. — Я никогда не говорил… но я люблю тебя, Макс. Пожалуйста, не злись на меня.       Коулман готов был зарыдать, как ребенок, но вместо этого лишь ободряюще улыбнулся, хотя сердце у него разрывалось от боли.       — И я люблю тебя. Я буду ждать тебя, Нат, не опоздай, ладно?       Валентайн кивнул и вдохнул холодный поток кислорода. Перед глазами стало все плыть, и врач попросил досчитать до десяти. Голова закружилась, перед глазами все смазалось, и эти пятна перед глазами чем-то напомнили Натаниэлю растение, о котором он думал оставшиеся секунды своего пребывания в сознании. Натаниэль смог досчитать до пяти, а дальше все голоса и цвета смешались в какую-то непонятную массу, заполнив собой все его естество, а после исчезнув, оставив тишину и покой. Последнее, о чем почему-то подумал блондин, это о маленьких желтых цветочках бессмертника, запах которого напомнил ему какой-то из препаратов или чьи-то духи. Цветок бесконечной преданности, неувядающей красоты и неугасающей любви.