Азбука цветов

      Беркот был уже на пороге настоящего лета, когда погода разыгралась и дарила всем горожанам не только жаркие дни, но и теплые ночи. Натаниэль был вынужден все это время с тоской смотреть в окно, прокручивая в голове, что до этого года каждое лето он был занят своей работой. Сейчас он вспоминал, как иногда было тяжело, как одолевала лень, но он был счастлив, занимаясь любимым делом. Теперь у него не было ничего, и осознание этого вгоняло его в нехилую депрессию. Винить во всех недугах было даже некого, что было еще хуже. Потому Валентайн лишь задавался вопросом, как так получилось, что в такой сложный для себя момент он остался совсем один? Сначала, конечно, у него был Шон, но еще до болезни их отношения рушились. Натаниэль с ужасом представлял, что случилось бы, успей они зачать ребенка. Смог бы Нат вот так просто отказаться от своего ребенка, ведь Шон, наверное, попытался бы оставить ребенка себе, аргументируя свои действия тем, что Натан никогда не хотел детей. А сейчас мужчина вдруг задумался, что, возможно, иметь ребенка не так уж и плохо. Жаль, что он не задумался об этом раньше, лет так шесть назад. Сейчас Натаниэлю катастрофически не хватало мотивации чувствовать себя лучше.       Максвелл, конечно, был рядом и всячески давал понять, что он и есть та самая мотивация, но Натаниэль почему-то ему не верил. Точнее у блондина было противное ощущение, что все это делается из жалости, из-за страха, но никак не от искренней любви, в которой Коулман его убеждал. И как бы Нат ни хотел ему верить, все равно оставался неприятный осадок от всего, что происходило вокруг, не давая тем самым мужчине выбраться из постоянной апатии. Разве не должен он быть счастлив, что человек, которого он так горячо любил долгие годы, сейчас рядом с ним? И Натан был счастлив какое-то время, когда Макс был с ним рядом, но стоило ему уйти, тонна сомнений прибивала его ко дну бездны.       Постоянное пребывание в больнице тоже не способствовало выздоровлению. Натаниэль, конечно, прогуливался по территории клиники в сопровождении медсестры или медбрата, но все равно чувствовал себя запертым в тюрьме. Состояние его не ухудшалось, но все равно было на не самом лучшем уровне. Из-за проблем с легкими у мужчины сильно страдало сердце, изнашиваясь все больше. Операция ближе тоже не становилась. Признаться, порой Натаниэль был даже рад этому: он плохо себе представлял свою жизнь с чьими-то органами внутри. Да и боязнь умереть во время операции тоже имела место быть. Чтобы хоть как-то себя отвлечь, мужчина решился на небольшую авантюру.       — Не нужно, — улыбнулся Валентайн, облизнув пересохшие губы, — у меня сегодня процедуры.       — Хорошо, тогда я хоть дома приберусь, — хохотнул Максвелл. Нат удивленно дернул бровью: он, конечно, понимал, что квартира сама в себе порядок не наведет, но он действительно ни разу не видел Коулмана за уборкой. Попрощавшись, Натаниэль сбросил звонок и решительно поднялся с койки. Осточертело лежать в этой палате, в этой клинике. Он не собирался здесь куковать неопределенное количество времени. Сегодня Валентайн был намерен покинуть клинику и сделать сюрприз Максу. Для начала пришлось вызвонить своего друга, который косвенно все-таки был осведомлен о плачевном состоянии старого приятеля. Друга этого звали Стивен, к которому Натаниэль обратился лишь по приезду в Беркот. Здесь Стивен все-таки имел хорошие связи, и Натаниэль просто попросил сократить ожидание операции и, если это возможно, переместиться в очереди на трансплантацию. Тот, конечно же, сразу предложил денег, но Нат отказался, хотя что-то внутри него было не в восторге от собственного решения. Вместо этого мужчина попросил водителя, чтобы съездить домой и банально принять нормально душ. Стивен ему не отказал, но на удивление приехал сам.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, когда водитель открыл ему дверцу на заднее сидение. Нат слабо улыбнулся, сжав в ладони ключи от своей квартиры.       — Неплохо, если так можно сказать, — пожал он плечами и слегка кашлянул в кулак. — Спасибо за помощь.       — Ты же знаешь, я всегда помогу тебе, — улыбнулся Стив и помог блондину сесть в машину. Присев рядом со своим бывшим любовником, мужчина нервно облизнул губы. — Натаниэль, тебе точно не нужны деньги? Твой магазин давно закрылся, я…       — Спасибо, — перебил флорист, мучительно нахмурив брови. — Не нужно. Мне сложно отказываться от твоей помощи, но я не хочу портить наши отношения деньгами. Я не… — Нат перевел взгляд на водителя и снова кашлянул, — не завязывал с тобой знакомства ради выгоды. Ты однажды мне очень помог с арендой, этого было более, чем достаточно, поверь. Сейчас мне просто нужен человек, который сможет меня доставить обратно в больницу, если вдруг мне станет нехорошо. Я уверен, что такого не случится. Но перестраховаться стоит, к тому же меня бы просто не отпустили из этой белой тюрьмы.       — Я всегда думал, что ты любишь белый цвет, — сдался Стив.       — Белый белому — рознь, — улыбнулся Валентайн.       — Ладно, поехали, — дал он указ водителю. — Сейчас меня до банка довезем, а дальше Флин полностью в твоем распоряжении.       — Спасибо большое. Я надолго его не задержу, мне просто нужно освежиться дома и доехать до одного места, а дальше за мной будет кому присмотреть.       — Если что, смотри, ты можешь ему позвонить, он тут же приедет, — улыбнулся мужчина. Дальше они говорили о чем-то отстраненном. Стивен пытался узнать больше о состоянии Натаниэля, но блондин умело соскакивал с темы, не желая говорить о своей болезни. Внешний вид флориста говорил сам за себя — все было очень плохо. Не сказать, конечно, что Натан выглядел ужасно, но это был уже не тот молодой мальчишка с сияющими голубыми глазами и очаровательной улыбкой. Этот Натаниэль практически не улыбался или делал это вынужденно; глаза его поблекли; морщины, которых ранее его лицо не знало, теперь пролегли «лучиками» вокруг глаз и очертили щеки. Волосы у блондина отрасли практически до лопаток, но они не блестели золотыми переливами, как раньше — теперь это был тусклый хвост-пучок, небрежно собранный наспех. Тот Натаниэль, который свел его с ума, заставивший мысли хаотично толкаться в голове, вдруг куда-то исчез. Было ли дело в том, что Нат не был заинтересован в Стиве, как в любовнике (да и кто вообще думает о сексе в такое тяжелое время?), но мужчина смотрел на блондина и понимал, что в нем ничего не взыграло, кроме чувства сострадания. А ведь раньше Натаниэль мог одним взглядом взбунтовать все его желания. «Черт, такой мальчишка был», — с грустью подумал Стивен, сожалея о его болезни, об угасшем огне, который раньше хлестал пламенем лишь от одного его взгляда.       Денег Натаниэль так и не взял, потому Стивен решил поступить по-своему. Он просто выписал ему чек и вложил в ладонь блондина. Натаниэль запротестовал, хотя прекрасно осознавал свое плачевное положение.       — Тебе хватит этого, чтобы снова открыть свой магазин, — улыбнулся мужчина, готовый покинуть салон автомобиля. — Натаниэль, я помню тебя совсем другим, и мне бы хотелось снова увидеть того жизнерадостного парня. Ты не занимаешься любимым делом, и это тебя убивает больше, чем твоя хворь. Я обещался не лезть с помощью по твоим счетам в клинике, но твой магазин был открыт благодаря мне, и я очень недоволен, что ты закрыл его.       Подмигнув тому, мужчина вылез из машины и, поправив пиджак, направился к главному входу в банк. Натаниэль в растерянных чувствах сжал чек в ладони и вздохнул. Потерев заслезившиеся глаза, мужчина откинулся на сидении и проговорил адрес своего дома. Он не ожидал такого жеста от Стивена, хотя в глубине души на что-то подобное даже надеялся. Не ожидал лишь такой большой суммы. Но, несмотря на это, в голову тут же стали лезть мысли об открытии магазина, о цветах, о букетах. Черт возьми, Натаниэлю не хватало всего этого, как воздуха. Но сейчас в его жизни цветам не было места.       Долго думать о всех возможностях будущего не пришлось: вскоре они подъехали к дому Натаниэля. Флин поднялся с мужчиной в квартиру и покорно присел за стол на кухне. Натаниэль смог заварить ему чай, но к чаю в его доме ничего не нашлось, даже сахара. Все остальное, кстати, было на месте. Макс хорошо поработал: все вещи были либо сложены по памяти по «своим» местам, либо аккуратно так и лежали в коробках. Но в квартире было чисто — нигде ни пылинки. В небольшой гардеробной все вещи Натаниэля аккуратно висели на вешалках или были сложены на полках. «Надо же», — мысленно ахнул блондин, перебирая свою одежду, которую, видно, сам Макс и развешивал.       В ванной мужчина не задержался, все-таки осознание, что он отнимает время у человека, который ему ничего не должен, его подгоняло. Однако если из клиники Натаниэль вышел бесцветным овощем, то на встречу с Максом он выглядел совсем иначе. Выглаженная одежда на смену спортивному костюму; уложенные волосы, собранные в аккуратный хвост; мужчина побрился и даже нашел в коробках свой парфюм. Все должно было выглядеть так, словно и не было никакой болезни. Даже Флин удивился, увидев преобразившегося мужчину.       — Выглядите намного свежее, — улыбнулся водитель, когда они спускались к машине.       — Да, давно пора, — улыбнулся Валентайн. — Заедем в магазин по дороге, ладно? Мне нужно купить вино, не могу явиться с пустыми руками.       — Конечно, — кивнул тот, и они выехали из двора.       Ближе к дому Коулмана на мужчину нашло легкое волнение. Он почему-то представлял себе Максвелла в домашней одежде или, возможно, тот вообще будет в одних трусах, с бутылкой пива и сигаретой в зубах. Натаниэль мог представить себе только такого Максвелла, потому что для него Макс был именно таким. Нат даже вспомнить не мог, чтобы Макс куда-либо наряжался. Мужчина был очень простым внешне, но брал своей харизмой. Этого ему не занимать, конечно. Да и чего скрывать, с возрастом Максвелл стал выглядеть для Натаниэля даже привлекательнее, чем раньше.       Попрощавшись с водителем, Натаниэль махнул ему рукой и направился к подъезду. Как раз старая женщина выходила с собакой на прогулку, и Натаниэль с улыбкой зашел в подъезд. Поднявшись на нужный этаж, блондин нажал на звонок и поправил на себе легкий пиджак, с улыбкой закусив губу на шум за дверью. Замок повернулся на два оборота, и дверь начала отворяться. Нат отшагнул назад и все с той же улыбкой протянул:       — Сю-ю-юрпри…из, — запнулся мужчина, увидев за дверью вовсе не Максвелла, а незнакомую молодую женщину. Поднятая рука с бутылкой красного вина медленно опустилась, пока в голове блондина четко выстраивалась лента из воспоминаний: однажды что-то похожее уже было!       — Простите? — округлила глаза Офелия, наспех вытерев руки о фартук. Да, дома действительно шла уборка, но убирался вовсе не Максвелл. — Вы к Максу? Он вернется через минут 10!       — Да, — растерялся Нат.       — А зовут вас? . — подсказала девушка.       — Натаниэль, — пресно ответил мужчина, но девушка почему-то воодушевилась.       — О, Натаниэль! Что же я? Проходите! — дама засуетилась, пропустив мужчину в квартиру. В коридоре Нат растеряно огляделся: здесь ничего не изменилось, но все было чужое. Это жилище больше не было холостяцким, везде чувствовалась женская рука. Пока девушка лепетала что-то о том, что много о нем слышала, Натан думал лишь о том, что он в ответ не может сказать того же. Он-то не знал о ее существовании! — Макс не сказал, что мы ждем гостей, я бы приготовила что-нибудь…       — Не утруждай себя, — ответил Натаниэль, повесив пиджак на вешалку. Офелия провела мужчину на кухню и предложила чаю. В этот момент Натаниэлю позвонил Флин, давая мужчине шанс уехать отсюда и закрыть книгу под названием «Максвелл Коулман» уже навсегда, но Валентайн проигнорировал это. — Да, можешь ехать. Спасибо большое. Да-да, если что, я наберу. Спасибо еще раз.       Убрав телефон на стол, мужчина внимательно стал рассматривать девушку.       — Прости, а как зовут тебя? Давно вы вместе? — поинтересовался Натаниэль, закусив губу. Черт возьми, выбор Макса его просто ошарашил. Девушка разительно отличалась ото всех, с кем он обычно зажигал и имел наглость делать это в его машине.       — Офелия, — сразу представилась она, про себя смутившись тому, что лучший друг Макса даже не знает ее имени. — Почти два года, — гордо ответила она сразу. Натаниэль с тяжелым выдохом почесал висок и снова стал рассматривать девушку, чтобы понять выбор Макса. Он уже даже не спрашивал, почему она вообще была, просто было интересно, почему она — такая? Где же любимый третий размер, длинные ноги, где шелковистые волосы, уложенные в легкие локоны? Где, черт возьми, та самая фигура с обложки журнала и красивое домашнее платье? Натаниэль, конечно, не хотел ее обидеть и даже мысленно не мог назвать ее некрасивой, просто она была очень обычной, блеклой, не такой. Как гей он все же мог видеть все со стороны, а он, поверьте, насмотрелся на всех баб Максвелла. — Он совсем ничего вам не рассказывал о нас? .       — Да, не рассказывал, — кивнул Натаниэль, — можно на «ты».       — Может, тебе налить вина? — предложила та, указав на принесенную бутылку.       — Нет, благодарю. Я не пью, это было для Макса, — улыбнулся Валентайн, все еще рассматривая девушку. Голубой взгляд блондина скользил от макушки до пяток, буквально вылизывая силуэт девушки. — Ммм, может, я налью вина тебе? Отметим наше знакомство?       — Оу, а мне… — растерялась та, — мне нельзя.       Ладони девушки автоматически прижались к животу, и Натаниэль подозрительно нахмурился, чуть повернув голову вбок. Заметив это, Офелия с шумным выдохом улыбнулась, махнув рукой.       — Постой, — встревоженно начал Натаниэль, облизнув вмиг пересохшие губы, — ты… ты?       — Да, — взволнованно согласилась девушка, снова прижав ладони к животу. Сердце у флориста пропустило удар.       — И как Макс отреагировал на такую новость? — севшим голосом спросил Натаниэль. У него на мгновение голова пошла кругом от того, что он не готов был узнать столько. Мало того, что Макс скрывал наличие долгих отношений, так он скоро станет отцом! Когда этот кретин хотел ему об этом рассказать?! Черт возьми, да так просто не бывает!       — Он не знает, я все никак не решаюсь сказать ему. Хотела сказать сегодня за ужином, — призналась Офелия, помяв губы. — Просто он такой… такой, понимаешь?       Пока девушка пыталась описать Коулмана, Натаниэль судорожно старался выстроить в голове всю цепь разом. Если Максвелл узнает о положении своей девушки, все их совместные планы обратятся в ничто. И ведь Натаниэль не мог злиться на него, даже сейчас, пришибленный такой новостью, он понимал, что это будет правильно.       — Знаешь, давай-ка я все-таки выпью вина, — улыбнулся Натаниэль, — такая новость!       Встав из-за стола, он по-хозяйски стал ориентироваться на кухне, только сейчас заметив на кухонной тумбе свою пароварку. Слабо улыбнувшись, Нат выдвинул ящик и достал штопор. Офелия с интересом наблюдала за тем самым другом любимого, о котором так много слышала. Помнится, Шайна вскользь упоминала, что была влюблена в него, но у Натаниэля были слишком серьезные отношения. Да, здесь было, во что влюбляться. Высокий блондин с голубыми глазами. Саму девушку немного смущали столь длинные для мужчины волосы, но они были так аккуратно убраны в хвост, что в целом ему это очень шло. Натаниэль в принципе выглядел очень стильно, правда, лицо у него было несколько уставшим.       — Макс говорил, что вы давно не общались, — начала Офелия, удивляясь, что мужчине вообще не нужно было подсказывать, где и что лежит. Натаниэль даже бокалы нашел сразу, девушке он плеснул в бокал чая, пошутив, что так он станет вкуснее.       — Да… были некоторые трудности, да и расстояние, — пожал плечами Натан. — Странно, что Максвелл не рассказал мне, что решил остепениться. Знаешь, ты очень отличаешься ото всех девушек, с которыми он был.       — Не так красива? — хмыкнула Офелия.       — Вовсе нет, обычно Макс зажигал со шлюхами, — получился весьма сомнительный комплимент, но Офелия даже улыбнулась.       — Все друзья Макса тоже удивились, когда он познакомил нас, — вздохнула девушка, приняв бокал с чаем. — Спасибо.       — Ну, ты должна понимать их шок: никто из них даже представить не мог, что у Макса появится адекватная девушка, да и вообще девушка. Даже я в шоке. Ты прости мне мое замешательство, просто я несколько оскорблен тем, что не знаю ничего о вас. Напомни, сколько вы вместе?       — Два года, — улыбнулась Офелия, и в этой улыбке Натаниэль увидел столько простого счастья, что захотелось повеситься. Да, выбор Коулмана был очень неожиданным, но был как нельзя правильным. Черт возьми, у них почти семейные отношения. Натаниэля разрывало от самых противоречивых чувств. С одной стороны, он готов был взорваться от злости на Макса, с другой, четко понимал, как ему мешает. Но что было ему совсем непонятно — это поведение самого Коулмана. Если у него такие серьезные отношения, какого черта он разыграл такой спектакль? Он ведь добил его отношения с Шоном. Сукин сын.       — Срок…       — Не сказала бы, — вздохнула та, — с Максом каждый день, как на минном поле. Мы не женаты, и даже не говорили об этом. А тут…       — Ну… — Валентайн не знал, что ответить. Стоило ли вообще отвечать, если он сам прекрасно понимал, что за минное поле было у нее под ногами? Стало быть, Натаниэль был как раз одной из мин, рядом с которой Офелия осторожно ступала, даже не догадываясь об опасности. Наконец, пригубив вина, чтобы смочить губы, мужчина услышал шум в прихожей.       — О, Макс! — прямо как по команде поднялась девушка из-за стола, когда на кухню с пакетом из магазина вошел шатен. Увидев Натаниэля с бокалом в руке, он округлил глаза и почти распахнул губы.       — Сюрприз, — протянул Валентайн, отставив бокал с вином в сторону.       — Тебе нельзя пить, — заметил Коулман и аккуратно поставил пакет на тумбу рядом с блондином. Офелия сразу засуетилась. — Разве ты не говорил про процедуры?       — Ага, шокотерапия походу проходит прямо сейчас, — скривил губы Натаниэль. Девушка напряженно оглянулась на мужчин. Недавно Натаниэль был очень любезен и приветлив, но сейчас настроение вокруг него сильно изменилось.       — Ты ей рассказал? — без паники в голосе спросил кареглазый, поймав заинтересованный взгляд девушки.       — Рассказал что? — все-таки вмешалась та, но резко отпрянула, когда Натаниэль с силой схватил Макса за грудки.       — А что я должен был рассказать? Я-то оказывается ничего не знаю! Ну, и когда свадьба? Когда, черт возьми, ты собирался рассказать мне?! — сильнее сжимая его кофту в ладони, Натаниэль готов был испепелить его взглядом. — Ты… у меня просто нет слов, Макс. Так что иди к черту.       — Натан! — воскликнул Коулман, когда мужчина его отпихнул и быстро ретировался в прихожую. Посмотрев на растерявшуюся Офелию, мужчина пропустил пальцы в волосы, слегка сжав их у корней. — Сядь и сиди, — приказал он и направился за блондином, поймав его за руку уже за дверью квартиры.       — Отпусти, — рыкнул Валентайн, дернув руку. Тот звонок Флина был просто знаком судьбы, и почему он этого не понял?!       — Ты все не так понял, — выдохнул Макс очень спокойно, выводя этим Ната еще больше. Черт возьми, все повторяется! «Конечно, снова я все не так понял!»       — Вы вместе уже два года, Макс, — ответил флорист, ослабив руку.       — Не имеет значения, сколько мы вместе, — пожал он плечами. — Думаю, ты тоже заметил, что она мне совсем не подходит.       — Макс, она… — блондин нахмурился, а потом посмотрел в глаза мужчине. — Когда ты собирался мне сказать?       — Никогда. Я хотел порвать с ней, может, даже сегодня. Просто она смотрит на меня, как собачонка, и мне ее жалко становится.       — Ты просто ничтожество, Макс, — еще больше нахмурился мужчина, искренне жалея Офелию. Себя, наверное, тоже теперь жалеть придется. — Она… она же беременна, и она даже боится сказать тебе об этом! Черт, Макс!       — Я знаю, — вполне спокойно ответил Макс. — Это проблема, которая мне мешает порвать с ней прямо сейчас. Я свой выбор сделал, Натаниэль, и ты должен знать, что ребенок меня не удержит, если я этого не хочу.       — Макс… как ты можешь так говорить? Это твой ребенок! Боги, я такой дурак, как я мог снова тебе поверить? Как я допустил все это?!       — Эй-эй, — шатен с улыбкой прижал ладони к щекам флориста, — я говорил, что мне нужно время уладить проблемы. Ты должен был быть в больнице сегодня, но я даже не зол, что ты здесь. Ты знаешь, и это даже хорошо. Мне больше не нужно будет врать ей, мы вместе ей скажем.       — Скажем что? — опешил Нат. — Ты в своем уме?! Нет, Макс, нет! Я не могу, у тебя семья, зачем тебе я?       — Не начинай.       — Она ждет ребенка, Макс! Это же новая жизнь! Ты же не променяешь это на меня? Я же умру не сегодня, так завтра…       — Не говори так, — нахмурился Коулман и сильнее прижал ладони к лицу мужчины. Натаниэль нахмурился и обхватил запястья шатена, попытавшись убрать от себя руки. Дыхание у него сбилось, сердце от стресса сильно билось в груди.       — Прости, Макс, но больше не звони мне, не приходи… дальше я как-нибудь сам, — проговорил Натаниэль и чуть не задохнулся, когда вместо ответа Макс просто поцеловал его впервые за все это время. Это был словно их первый поцелуй в новой жизни, которая началась со смертельной болезни. Натан ради приличия пару раз очень слабо попытался увернуться, но после сдался, решив для себя, что этот поцелуй станет последним. — Максвелл… Макс, черт, хватит, — шумно выдохнул блондин, когда руки мужчины крепко сжали его стан, а губы перешли на шею. — Макс! Ты рехнулся?! Что ты…       И мужчина запнулся, увидев в дверях Офелию, которая огромными глазами наблюдала за ними. Тут же уперевшись ладонями в грудь Макса, Нат хотел оттолкнуть его, но не успел. Тот сам отстранился, сжав край двери ладонью.       — Я же сказал, сиди на кухне, — и дверь захлопнулась. Повернув голову в сторону шокированного Натаниэля, который так же, как и девушка, не ожидал такого, Макс улыбнулся, погладив блондина по мягким волосам. — Я свой выбор сделал, Натаниэль.       — Это было грубо! Она же в положении! Я бы убил тебя за такое, — все-таки отпихнул он его, поправив одежду. Пропустив ладони в волосы, Натаниэль тяжело выдохнул, покосившись на дверь. Чувствовал он себя отвратительно. Офелия, которая продолжала стоять за захлопнутой перед ее носом дверью, переживала сильнейший шок. Да, она всегда знала, что Макс ей не верен, но со временем покорно делала вид, что ни о чем не догадывается. Она никогда не налегала на него с расспросами, куда и зачем он едет, почему так сильно задерживается после работы или почему не ночует дома. Однажды она пыталась, но постоянные скандалы дома рвали их и без того слабые отношения. Но сейчас она видела его с мужчиной! С мужчиной, которого сама пригласила в дом! С мужчиной, которому так наивно доверила тайну своего интересного положения, надеясь получить от него поддержку, а не такой острый нож в спину.       — Она привыкла, — вздохнул Макс. — Зато и говорить ничего не нужно…       Офелия сморгнула слезы, прекрасно слыша каждое слово. Этого не может быть. Максвелл просто не мог быть геем! Из всех мужчин он был меньше всего похож на гея!       — Макс, это ужасно. Извинись!       — Обязательно. Ты не представляешь, какой список извинений я готовлю, но не сегодня. Давай поедем к тебе?       — Сейчас?! Иди к ней! Боже, Макс! Она беременна!       — И что теперь?! Или ты хочешь вернуться туда и в напряжении пить чай?       «Он все это время знал», — пролетело в сознании девушки, и она утерла глаза, тихо, как мышка, отступив от двери.       — А я зачем? Я говорю тебе вернуться.       — Пока я не удостоверюсь, что ты в больнице, я тебя не оставлю. Мы едем сейчас к тебе, и завтра я везу тебя в больницу; либо сразу туда, либо, если ты так настаиваешь, мы можем вернуться и все объяснить ей.       — Что? Ты серьезно?       — Натан, ты уже минуты две держишься за перила, постоянно оглядываешься назад. У тебя явно кружится голова. Давай мы прислушаемся к твоему самочувствию и переместимся в более спокойное место?       — Я вызову такси и поеду в клинику.       — Нет, мы поедем к тебе, — отрезал кареглазый. — Подожди здесь, я за вещами.       — Но…       Больше сказать блондин не успел: Макс скрылся за дверью. Прижав ладонь к лицу, Натаниэль оглянулся по сторонам, в ужасе осознавая всю ситуацию. У Макса есть беременная невеста. Почему он не расстался с ней до того, как поехал за ним? Почему Натаниэль теперь рушит его жизнь? Сам Коулман, естественно, так не считал. Да, с Натаниэлем было непросто, но эти сложности были даже приятными, они были волнительными. Конечно, все портила его болезнь, но Макс наделся на лучшее.       — Макс, — всхлипнула девушка, робко схватившись за край кофты мужчины, когда тот появился в квартире, — не уходи, пожалуйста.       — Мы поговорим завтра вечером, — отрезал Коулман, мягко убрав ее руку.       — Макс, пожалуйста, не бросай меня, — еле сдерживая слезы, Офелия сжала губы и нахмурилась. Шатен тяжело вздохнул: он ведь совсем не железный; и если он не любил ее, это вовсе не означало, что он не испытывал к ней совсем ничего.       — Мы поговорим завтра, — смягчив голос, повторил Макс.       — Я люблю тебя.       Мужчина только кивнул, приняв это, как должное, и ушел, прихватив свой телефон и ключи. Натаниэль в растерянных чувствах вышел из подъезда, удивленно обернувшись на писк сигнализации. Макс молча кивнул в сторону машины, и Натаниэль медленно проследовал за ним. Он даже не знал, что Максвелл, наконец, обзавелся колесами. Правда, важнее было то, что он восстановил свои права. Кажется, Офелия верно расставляла его приоритеты. Подумать о том, что Коулман купил машину и вернул права по его наставлениям, он просто не мог. Сколько бы Натан ни говорил ему о покупке своей машины, Макс всегда отвечал, что машина Натаниэля его вполне устраивает. Сев в салон авто, Натан зачем-то посмотрел на дом, хотя окна Коулмана выходили на Речной Проспект.       — Знаешь, если закрыть глаза на то, что я в принципе недоволен наличием беременной женщины, то, хочу сказать, я приятно удивлен твоим выбором, — признался Натаниэль и отвел взгляд в сторону.       — Почему это?       — Она, конечно, в себе не уверена, но это вполне достойная партия для такого кутилы, как ты. Хозяйственная, домашняя, симпатичная. Она даже не смогла остановить тебя и ничего тебе не сказала. Любая другая устроила бы скандал на всю улицу.       — Ты бы устроил? — улыбнулся Макс и завел машину.       — Я бы убил тебя, — усмехнулся Валентайн и повернул голову к кареглазому. На душе было так гадко от всей ситуации, и он сам не знал, сможет ли спокойно принять выбор Коулмана. Конечно, ему было приятно (чего скрывать, он был в восторге), что Макс так решительно хотел быть с ним, невзирая ни на что. Однако Натаниэль уже разбил жизнь Шона, а теперь так же бессердечно втаптывал нормальную жизнь Макса в грязь. Он ведь всегда хотел нормальной жизни, нормального окружения. Стоило Валентайну исчезнуть, как нормальная жизнь Коулмана расцвела вокруг. И пусть Максвелл мог поначалу радоваться этому, но вскоре эти зеленые цветы, обвивавшие его жизнь, вдруг представились ему сорняками. Они удушали, лишали всего. Как еще объяснить те невыносимые головные боли, которые прошли лишь тогда, когда он смог осознать, в ком он так сильно нуждался? Все это время Максвелл вгонял себя в рамки социально-нормальной и полезной жизни, хотя давно вышел из них. Это ограничение терзало его так долго, но он отказывался принимать истину, которая была на поверхности. Да, Натаниэль перевернул его жизнь с ног на голову, но никогда Максвелл не был таким живым.       — Тебе нужно было остаться, — вздохнул Нат, прикрыв глаза.       Макс только улыбнулся и выехал на Речной Проспект. Доехали они молча, даже радио не разбавляло эту тишину. Натаниэль терзался про себя наличием беременной девушки. Возможно, сама Офелия не представляла для него никакой конкуренции, но ее интересное положение сильно портило все перспективы, которые и так были туманны.       — Макс, — начал Валентайн.       — Не нужно, Нат, — снова улыбнулся шатен, сжав руку блондина. — Наши отношения — лишь видимость, она прекрасно осознавала, что все рушится. Она знала обо всех изменах, я даже никогда не скрывал от нее. Согласен, я обходился с ней некрасиво, но наши отношения изначально были поставлены именно так. Я сам покупал ей чертовы контрацептивы. Если она решила, что сможет что-то изменить ребенком, она очень ошибается. Конечно, мои родители будут в ужасе от моего выбора, но это мой выбор, Нат. Она просто сделает аборт или не сделает, не имеет значения. Я не против ребенка, но он не станет держать меня рядом с ней.       — А что будет держать тебя со мной, если все станет плохо? Макс, ты так легко отказываешься от ребенка, а ведь это твой ребенок. Она даст тебе новую жизнь, когда как я могу легко убить годы твоей жизни. Откуда, черт возьми, у тебя такая уверенность, что я переживу операцию?       — Как я могу объяснить тебе свои чувства полнее, если сам факт того, что я готов от всего отказаться, для тебя совсем не аргумент?       — Дети — это цветы жизни, Макс, — Натаниэль сам себе не верил. Кажется, сейчас он говорил словами Шона.       — Цветы моей жизни — это ты, Натаниэль, все остальное — сорняки, — без запинки ответил кареглазый и снова сжал ладонь блондина. — Я не так владею красноречием, как ты, но, прошу, поверь мне. Я не хочу больше убеждать себя в том, что быть с Офелией — это нормально, изменять ей каждый раз — это нормально. Я прошел курс у психиатра, и только после этого понял, что мне не нравится в моей жизни. Ты, конечно, конченный ублюдок, раз сумел сделать из меня гея, но раз уж это случилось, то будь в ответе за свой поступок.       — Что? Гея? — выгнул брови блондин.       — Ну, раз я люблю мужчину, стало быть, все, приехали, — улыбнулся Макс. — Я же говорил, Натаниэль, ты пробуждаешь лучшее, что есть во мне. И если я все еще пробуждаю худшее в тебе, то самое время закрыть глаза на Офелию.       — Макс, черт возьми, ты слышишь, что ты говоришь? — нахмурился флорист. В ответ мужчина лишь нажал на ремень, убрав его, и подался к Валентайну, мягко поцеловав его в губы. Натаниэль чуть не вжался затылком в стекло, но на поцелуй все-таки ответил. Переспорить Коулмана ему никогда и не удавалось. А сейчас даже и не хотелось спорить.