Азбука цветов

      Середина осени. Беркот в это время года был невероятно красочным. Все деревья вдоль длинных проспектов окрасились в желто-красные цвета. Люди переоделись в пальто и шарфы, кофейни были полны и днем, и вечером. У Натаниэля прошел день рождения, а Макс не смог его даже поздравить. Он просто не дозвонился, а все сообщения адресату вряд ли доходили. Валентайн, кажется, серьезно обиделся на него, потому ни разу не ответил ни на одно письмо. В конце концов, парень плюнул на все это, решив для себя, что Бог его в который раз отвел от греха.       Жизнь снова возвращалась на круги своя, однако теперь Коулману чего-то не хватало. Он и понять не мог, чего ему так сильно хотелось, потому, в конечном итоге, сошелся на том, что не хватает ему лишь прежних гулянок. Друзья с наступлением первых холодов почему-то отказывались от шумных вечеринок, предпочитая проводить время с любимыми. Макс с цинизмом плевался во все стороны. Более бездарного занятия он и представить не мог, потому по барам он все чаще ходил один. У друзей его был просто целый набор отмазок: нет денег, нет времени, нет желания. Даже Кевин и тот его бросил! В такие моменты, когда шатен внезапно чувствовал себя кинутым, он вспоминал голубоглазого блондина, который всегда старался найти для него время. Однако мысли о Натаниэле Макса сильно раздражали, потому что порой хотелось лезть на стену! Такая тоска одолевала, что становилось страшно. Уже и бабы не радовали, хотя возраст их с каждой вылазкой был все меньше и меньше. Последней, кажется, не было двадцати.       «Потому что ты сам знакомишься только с зажигалочками!» — вспомнились Коулману слова Валентайна, когда он выбирал себе девушку на ночь. У бара сидели одинокие искательницы приключений и охотницы за бесплатной выпивкой. Цена каждой варьировалась от трех до пяти коктейлей, некоторых можно было склеить и за один. Макс опрокинул в себя виски и, тяжело выдохнув, направился к одной из ночных бабочек. В меру короткое платье, глубокое декольте, красивые волосы, да и на личико очень даже. Однако когда он подошел к ней совсем близко, и дамочка в малахитовом платье развернулась на барном табурете к нему, Макс оторопел. Интересно, почему выбор пал именно на обладательницу светлых длинных волос, голубых глаз и зеленого платья? Ее образ чем-то очень отдаленно напомнил Максвеллу о последнем рождестве — захотелось просто повеситься. Улыбнувшись девушке, Макс неожиданно для себя развернулся и покинул бар.       Мокрый асфальт был украшен яркими листьями. Тускло светили уличные фонари. Осень была прохладной, и парень поежился, выпустив изо рта большое облако пара при выдохе. Потерев щеку, шатен стал смотреть по сторонам. Улица была почти пуста, лишь редкие прохожие встречались на пути. Среди них часто встречались парочки, спешащие на последний поезд метро. «Я скучаю…» — сокрушенно подумал кареглазый, закурив сигарету. Действительно ли он скучал или ему просто было скучно? Во всяком случае, ни первое, ни второе настроение ему не поднимало. Посмотрев на тлеющий табак, парень грустно усмехнулся, вспомнив недовольное лицо Натана, когда он курил одну за одной. Снова он потерял тот канат, который тянул его к вершинам. Зачем, спрашивается, он тогда позвал к себе Монику? Все испортил. Так подло он поступил, самому тошно было. А ведь эта крашеная сука сейчас с кем-то встречается. Даже эта стервозина нашла себе того, кто ее терпит!       Заморосил дождь, и Макс поспешил к остановке. Через минуту к нему присоединился еще один беглец от влаги. То была молодая девушка невысокого роста, в сером мешковатом пальто. Выглядела она очень уставшей, даже косметики на лице не было, да и волосы совсем не уложены. В жизни бы на такую не посмотрел. Под этим пальто невозможно было проглядеть фигуру, лишь отсутствие хомячьих щек давало надежды на вполне сносные данные.       — С работы? — поинтересовался Максвелл. Девушка подняла взгляд на парня и настороженно нахмурилась.       — Да, дедлайн и все дела, — вздохнула та, начав рыться в своем портфеле. Совсем не женственна и даже не привлекательна. Хоть бы каблуки нацепила. Но на ногах у девушки были странные сапоги, купленные на какой-то распродаже.       — Автобус едет, — поторопил ее шатен. Девушка продолжала рыться в сумке в поисках кошелька.       — Черт!       — Ну… позволь мне сегодня шикануть? — усмехнулся он. — Я сейчас зайду в автобус и скажу: «За двоих!» А ты тихо пройдешь и сядешь на свободное место, как тебе?       Девушка смущенно улыбнулась и хотела отказаться, но парень неожиданно взял ее под локоть и дернул к остановившемуся автобусу. Для нее вообще было странно, что такой красивый, такой высокий и, вроде как, смешной представитель мужского пола обратил на нее внимание. Обычно для таких плейбоев она была такой незаметной, что сливалась с асфальтом. Сразу закрались гадкие мысли, что голова не мытая, да и не мешало бы накраситься. Увидев свое отражение в мокром стекле автобуса, Офелия неловко натянула шапку с козырьком на лоб.       — Спасибо, — неловко проговорила она, искоса глядя на парня. — Я нашла кошелек, вот…       — Не надо, — помотал головой Макс. — Должен же я хоть иногда делать что-то приятное для других?       — А ты что же, только неприятности всем доставляешь? — улыбнулась та.       — Угу, — кивнул парень. — Когда ты выходишь?       — Эм… ну, через две остановки, — растерялась незнакомка, мысленно стукнув себя по лбу. Вдруг ему выходить раньше? Или позже? Надо было сказать, что ей до конечной!       — Ясно. Поздно уже, береги себя, — улыбнулся кареглазый. — Ну, бывай!       — Стой! — неожиданно окликнула она парня, когда тот поднялся на ноги. — Как хоть зовут тебя?..       — Максвелл, — улыбнулся Коулман.       — Офелия, — представилась девушка, протянув руку, — приятно познакомиться.       — Взаимно, — усмехнулся шатен, пожав холодную ладонь девушки. Что-то его подрывало предложить ей прогуляться, да и видел он, что все шансы у него были, причем не только на прогулку. Но он просто вышел на Речном проспекте и поспешил домой. В этот момент Максвелл вдруг понял, что с ним было не так. Не стоял у него вовсе не на Натаниэля, а на серьезность, которую вместе с сексом пришлось бы ему принять. Если бы их секс ничего не значил, не делал бы из него чертова педика, все давно бы уже случилось. И теперь оставалось лишь радоваться, что он на инстинктах ушел от обязанностей и проблем. Его схема продолжала работать на автопилоте, когда все чувства и здравомыслие вышли из строя. Но даже без проблем легче не становилось.       Дома Коулман уныло опрыскивал фикус, оставленный Натаниэлем. Натан вообще все свои вещи оставил, даже за ними не вернулся. Макс порывался их выкинуть в порыве злости, но не смог. Иногда он с ностальгией закидывал мороженые овощи в пароварку, а потом с этой же ностальгией давился. У Натаниэля даже эта шняга выходила съедобной…       — Эх, друг… оставили нас, — вздохнул Коулман, продолжая насиловать пульверизатор, — я вот о тебе не забываю, каждый день тебя опрыскиваю, а ты все равно лысеешь. А кто меня опрыскивать будет?.. — вел беседу он. — Оставил тут свои цветы… теперь еще поливать их приходится, — недовольно фыркнул парень. — Эх, Бенджамин! Плохо тебе без заботы хозяина, да?.. Того и гляди, зачахнешь ты у меня…       Макс слабо улыбнулся, поняв, что с зеленых листьев вода уже стекает на пол. Убрав пульверизатор в сторону, он зашаркал по полу и вскоре рухнул на постель. Даже бабу не привел. До чего докатился?.. Закусив губу, Макс плотно закрыл глаза и тяжело выдохнул. Рука потянулась в штаны, а мысли водоворотом вернули его к тем дням, когда Натаниэль горел в его объятиях, сгорал от поцелуев и умирал от разочарования. Впервые Макс мог видеть, как его хотят. Ни одна женщина не сможет показать такого откровенного желания. Черт, ну почему ничего не получилось?..

***

      Желтеющий фикус продолжал сбрасывать свои листья. Этому растению в доме люди придавали магическое значение, ведь оно символизировало семейное счастье. Не зря же влюбленные пары, желающие зачать ребенка, всегда приносят домой горшок с этим растением. Однако в доме Коулмана счастьем даже не пахло. Все было затянуто дымкой тоски и полного разложения всех идеалов, даже фикус не мог очистить пространство вокруг. От тяжелой ауры дома или от неправильного ухода растение заболело и должно было скоро совсем зачахнуть. Вместе с зеленым другом чах и сам Максвелл, бездумно проживая день за днем. Редкие посиделки с друзьями, футбол и пиво, бары по вечерам, красивые девушки, стонущие в постели. С одной стороны — к нему вернулась уверенность в себе как в мужчине, с другой — все равно чего-то ему не хватало. Предел этому бесящему настроению настал тогда, когда Макс шел с утра по улице и увидел блондина в темно-сером фартуке у цветочного магазина. Тот протирал витрину от пятен. В груди все сжалось, словно он был на экзамене, от которого зависела вся его жизнь.       — Натаниэль! — обрадовался шатен и подлетел к парню, обняв того за плечи со спины. Парень в его руках вздрогнул и ошарашенно обернулся. Это был совсем не Натан.       — Простите, но вы обознались! — испуганно воскликнул молодой юноша. Макс неловко отпустил работника магазина и тяжело выдохнул.       — Да… обознался, — пробубнил кареглазый и задрал голову, — пардон.       «Чего это я?.. Магазин не тот даже», — опомнился Максвелл. Да и блондин этот был ниже него ростом. Наверное, у Коулмана на уровне рефлекса что-то внутри щелкнуло. Магазин цветов, флорист-мужчина, блондин. Макс даже вспомнил, что у Валентайна фартук был совсем другой по крою и уж точно не серого цвета. Тот, как лесной житель, любил все зеленое.       «Это же надо было так вляпаться?» — про себя вздохнул парень. На тридцатом году жизни Коулман, кажется, совсем потерял голову, в которой и так ума было с горошину. Как так вышло, что всю свою жизнь он терпеть не мог таких людей как геи, трансвеститы и прочее? А теперь он сам был одной ногой на этой радужной полосе. Стыдно было и противно от этого, но еще хуже этих чувств была сосущая тоска по Натаниэлю. Чертов блондин виделся ему даже в зубной пасте утром.       В рождество тоска вышла на новый уровень. Макс звонил Натаниэлю не переставая с самого утра, но тот, конечно же, трубку так и не взял. Наверняка празднует этот светлый праздник со своим Шоном, который, наверное, действительно был замечательным. Повару бы в голову не пришло привести домой бабу по двум причинам: во-первых, он гей, во-вторых, кажется, верен, как щенок. Но и Максвелл был верен! Может, физически он и пошел на измену, но в душе его это терзало до сих пор. Вдруг в ту ночь бог однополой любви смог бы поднять Макса на подвиги? Ведь отсутствие нормального секса было единственной их проблемой. А все остальное испортил он сам, своими руками разрушил все то, что Натаниэль так бережно выстраивал.       — Ну, давай же, возьми трубку, — просил парень, но после длинных гудков ему отвечал только оператор. — Ведешь себя, как ребенок…       Может, это сам Макс вел себя, как ребенок? Капризный, эгоистичный, вечно всем недовольный… Черт возьми, так копаться в себе в канун нового года было невыносимо. Все чаще парню хотелось перемотать свою жизнь назад. Признаться честно, он бы не стал исправлять свой поступок с Моникой. Он сделал бы лучше — заказал цветы для командированных тоже в интернете. И не было бы никакой встречи с этим длинноволосым блондином с цветами, на которые у Коулмана вообще аллергия. У него аллергия на самого Валентайна была, только выражалась она очень странно: наматывать сопли приходилось в отсутствии аллергена рядом. Почему ученые не разработали таблетку от всех проблем? Как было бы здорово сейчас просто проглотить пилюлю и забыть обо всем этом голубом недоразумении, как о страшном сне.       Еще один новый год, этот фантастичный праздник с салютами и шампанским, вновь прошел без голубоглазого блондина рядом. Только сейчас Макс очень жалел о том, что в прошлом году упустил столько времени. Будь он хоть немного смелее в своих истинных желаниях, они бы давно смогли все решить. Подумать только, как Коулман был зависим от общественного мнения и как боялся ярлыка гея, который на него обязательно повесили бы, останься он с Натаниэлем. А действительно ли так важно было мнение тех людей, которые не делали его ни несчастным, ни счастливым? Какое право эта серая масса имела что-то о нем говорить?! Этим вопросом Макс задавался в ночь своего дня рождения.       Ответа он так и не нашел, а насиловать себя вопросами уже просто не мог. На самом деле Коулман до последнего ждал хотя бы жалкой sms-ки от Натаниэля, хотел он в свой юбилей услышать его голос. Блондин вычеркнул его не только из телефонной книги, но, кажется, и из жизни тоже. А время шло. Макс насчитал уже четыре месяца полного игнора и решился это дело исправить сам. Если бы Натаниэль дал ему еще один шанс, он бы точно его не просрал. Действовать пришлось через Сару, ведь только она была связующим звеном между ними.       — Сара, а ты не дашь мне адресок Натаниэля? Хочу сделать ему сюрприз, — улыбнулся Максвелл, нервно сжимая телефон в ладони.       — Ага, размечтался. Даже не надейся, — хмыкнула девушка в трубку. — Я все про вас знаю. Ты лишь укрепил свое положение среди конченных пидора…       — Ладно-ладно, я понял, — перебил ее Коулман и тяжело вздохнул. — Что он тебе рассказал?..       — Что ты конченное мудло, — без стеснения ответила девушка.       — Так и сказал? — удивился Макс.       — Ну, я немного перефразировала, конечно, но зато смысл стал более точным, — пояснила Полак. — Макс, без обид. Я говорила, что всегда буду на его стороне. Даже не думай, что я позволю тебе сломать ему жизнь. Он счастлив с Шоном.       — Ты не видела его со мной, — нахмурился шатен, хотя про себя его мысли крутились лишь вокруг того, что Сара в курсе их отношений. Ведь это значит, что она знает обо всем. Неужели Натаниэль поделился с ней и его провалом?..       — И слава Богу, — безразлично продолжала чертова еврейка, скупая не только на деньги, но и на банальную жалость! Неужели она не понимает, как тяжело было ему решиться на этот звонок?! Чертова эгоистка, мужененавистница! Она точно не хотела счастья для своего бывшего. Разве мог Натаниэль быть счастливым с кем-то помимо Максвелла?.. Ведь то, что было между ними, было прекрасным. Жаль, конечно, что Макс это понял так поздно.       — Сара, пойми… нам просто нужно увидеться, я хочу поговорить с ним, — снова предпринял попытку парень.       — Не мои проблемы, Макс. Сам подумай, если Натаниэль не берет трубку, значит, он для себя уже все решил. Поверь, ты его сильно обидел, раз он оборвал с тобой все нити связи, — безжалостно выдала Полак. — Если это все, то мне больше нечего тебе сказать.       — Сара!       — Я все сказала, еще раз спросишь про Натаниэля, я тоже твой номер добавлю в черный список.       — Так все-таки черный список… — вздохнул Макс. — Ладно, спасибо и на этом. Пока.       Сбросив вызов, Макс тяжело выдохнул и осмотрел комнату. Взгляд опять упал на чертов фикус. Это уж точно было не растение счастья, а настоящая катастрофа. Не польешь его — он сбрасывал свои листья, польешь — тоже сбрасывает. У окна стоит — листья на пол бросает, в тенек его перетащишь — он снова беспорядок свой устраивает. Уже лысый стоит почти. Макс старался даже не дышать на это горе-растение, чтобы последние зеленые листочки не оторвались. У фикуса этого, кажется, был очень привередливый характер. Все ему было не так. Удивляло лишь то, что Натаниэль притащил его таким пышным и зеленым, и за пару месяцев с него даже листика не упало, а тут всего несколько осталось. Жалкое зрелище, конечно.       — Выкинуть тебя что ли? — вздохнул парень снова. В ответ растение сбросило с себя еще один листик. Макс округлил глаза и отошел от горшка дальше. Даже растение с ним общаться на позитивной волне отказывается. Может ли оно быть частицей души Валентайна? Возможно ли это? Вдруг этот фикус — терпение блондина, которое лопнуло, сбросив с себя всю зелень?.. Или же этот фикус был терпением самого Максвелла, который вот-вот готов был просто закричать от досады, обиды и злости. Не на что ему было обижаться, но Натан был хуже любой бабы. Так душу вытрепал! И нет связи с ним! Этого садовника даже в социальных сетях не было, хотя его дружочек там сидит.       И тут Максвелла осенило. Найти Шона Элисдейра удалось не сразу, этих Шонов хоть жопой жри, но Макс был сегодня как никогда настойчив и целеустремлен. У него даже фотоальбомы были открыты, и Макс сначала с завистью смотрел фотографии. Особенно ему было неприятно смотреть фото с рождества. Натаниэль там был таким счастливым… И венок из омелы сам, наверное, сплел. Поджав губы, Коулман зарылся пальцами в волосы и прикрыл глаза. «Что я делаю со своей жизнью?» — до сих пор в нем не прошла война с самим собой. Каждый день он метался от безразличия к ломке по Натаниэлю. Вряд ли он сможет дать Валентайну такую открытую жизнь, такой семейный уют. Какой уют может быть у человека, который презирает семейную жизнь?..       И все-таки Макс написал Шону. Расписал он все, конечно, красиво. Сказал, что они с Натаниэлем слегка повздорили перед отъездом, ибо дружба обычно расстояния не терпит, сказал, что времени уже много прошло и пора бы им встретиться. Шон оказывается даже о «ссоре» не знал. Потому Макс быстро написал, что хочет сделать сюрприз Натану и приехать неожиданно в гости. Элисдейр его только поддержал, сказал, что Натаниэлю будет приятно увидеть друга, в Феликсе у него еще не было своих друзей, лишь общие знакомые с Шоном.       Все оказалось так легко, что Макс даже не верил. Больше всего его поразило, что Шон предложил Максу остановиться в их доме. Действительно, зачем платить за отель, если можно остановиться у своего лучшего друга? Уладив все на работе, Макс должен был приехать в Феликс десятого февраля. Дожить бы до этого числа!       Чем ближе была дата, тем страшнее было Максу. Снова он сходил с ума от вопроса «А оно мне надо?», но, видать, все-таки Натаниэль был ему нужен. Хотя бы как друг.       Купив в аэропорту хороший алкоголь, Макс воспользовался такси и поехал в гости. Он уже представлял перекошенную физиономию Натаниэля, но от этого было даже весело. Когда машина остановилась у дома, Макс расплатился с водителем и вышел из салона. Таксист услужливо вытащил из багажника его сумку, и Макс решительно направился к двери. На крыльце шатен замялся, но все-таки позвонил. Был ранний вечер, и дверь ему открыли не сразу. Натан, распахнув дверь, просто замер в проеме на несколько секунд.       — Привет, — искренне улыбнулся Макс, протянув в руки блондина виски.       — Как?.. Что?.. — Нат не мог даже сформулировать своего вопроса.       — Сюрприз, — протянул кареглазый. — Спасибо Шону, он очень мне помог, сказал, что ты здесь скучаешь. Я приехал веселить тебя. Ну… ты возьмешь бутылку? Может, впустишь? На улице не лето, — улыбался Коулман.       — Уезжай, Макс, — выдохнул Валентайн. — Я не хочу тебя видеть.       — Натаниэль, — нахмурился тот. — Я же приехал к тебе… я скучал… А ты?..       — Уезжай, — твердо повторил блондин и хотел захлопнуть дверь, но Максвелл резко подставил ногу.       — Эй, погоди! Натаниэль!       — Я не приглашал тебя, — возмущенно выдохнул флорист. — Нам не о чем разговаривать больше!       — Погоди! Нат! Я знаю! Знаю, я не всегда могу с первого раза принять верное решение… — начал шатен, налегая на дверь. — Да и со второго раза тоже! Но я очень скучал! Натаниэль! Прости! Прости меня! Я не хотел обидеть тебя! Я запутался…       — Распутывайся в другом месте, — процедил блондин. — Уходи, скоро вернется Шон!       — Он не дома? — удивился Макс. Шон говорил, что в этот день у него выходной. Однако в последний момент ему поставили рабочую смену. Еще сильнее толкнув дверь, Макс без разрешения вошел в дом и бросил сумку на пол, на нее бутылку виски, а потом посмотрел на Валентайна. — Натан…       — Господи, за что мне все это?.. Зачем ты приехал? — взвыл Натаниэль, раздраженно закрыв дверь. Прогонять Макса было бесполезно.       — За тобой, — вырвалось у Коулмана, и он за шаг подошел к блондину. Прижав холодные ладони к щекам Натаниэля, Макс страстно впился в желанные губы. «Я скучал, черт возьми!» — убедился шатен. Натаниэль со всей силы отпихнул от себя оборзевшего «друга».       — Ты рехнулся?! Не смей ко мне прикасаться! — зарычал Валентайн, вытерев губы рукавом кофты. — Баб своих целуй, а меня не трогай.       — Натаниэль, зачем ты так?..       — А как с тобой еще? — скривил губы парень. — Веришь, нет, а я знать тебя не хочу! Уезжай, Макс, я не хочу с тобой общаться.       — Натаниэль…       — Проваливай, — открыв дверь, Натан жестом попросил Макса быстрее покинуть дом. Коулман нахмурился, поджав губы.       — Прости меня…       — Нет, проваливай, — настаивал на своем блондин.       — У меня рейс обратно через пять дней.       — Не мои проблемы, — пожал он плечами.       — Натаниэль…       — Я все сказал.       — Помнишь свой фикус? — вдруг спросил Макс. — Он заболел и высох почти… Натаниэль, я тоже болен. И без тебя я умру, как твой чертов фикус! Дай мне еще один шанс, всего один!..       — Я достаточно давал тебе шансов, — проговорил Натан и немного прикрыл дверь от сквозняка. — Максвелл, хватит… хватит считать, что тебе все должны! Я тебе ничего не должен! Ты исчерпал лимит моего доверия и терпения!       — Я все исправлю, я обещаю. Давай вернем нашу дружбу? Натан, я с ума схожу. Снова.       — Не мои проблемы.       — Не будь таким! — уже злился Макс. — Подумай, как мне тяжело, что я даже приехал!       — А ты думал обо мне? — вдруг спросил Натаниэль, все-таки захлопнув дверь. — Ты думал обо мне хоть раз?! Ты хоть задумывался, как тяжело было мне, что мне пришлось уехать?!       — Нат…       — Чертов эгоист! Господи, я почти ненавижу тебя! — вспылил Валентайн, толкнув Коулмана в грудь.       — Прости! Что мне сделать, чтобы ты простил меня?!       — Исчезнуть, — холодно ответил Нат, моментально вернув себе самообладание. Макс поджал губы и уже нагнулся за сумкой, но в этот момент дверь сама открылась, и в дом вошел Шон. Оба замерли на месте.       — О! Максвелл, ты уже здесь! — обрадовался мужчина и протянул руку для рукопожатия. Коулман заторможено пожал ему руку и посмотрел на блондина. — Я принес прекрасный ужин из ресторана. Натаниэль, как тебе наш сюрприз?       Парень просто ловил ртом воздух, не зная, что сказать. Взгляды зеленых и карих глаз следили за каждым его движением.       — Ты рад? — улыбнулся Элисдейр.       — До обморока, — натянуто улыбнулся Натаниэль и безнадежно вздохнул, посмотрев на Макса. — Я так рад тебя видеть! — блондин снова растянулся в улыбке и поспешил обнять за плечи шатена. Отойдя с ним чуть в сторону, Нат шепнул ему на ухо, — хоть один выкрутас, и я тебя на фикус голой задницей посажу, понял?       — Понял, — улыбнулся Коулман. — Я все понял.