Азбука цветов

      «Рано или поздно время залечивает любые раны», — красивое выражение. Правда, всегда хотелось уточнить, а сколько все-таки нужно времени? Кому-то достаточно нескольких дней, чтобы забыть и отпустить тяжелую ситуацию, а кому-то нужны были месяцы или даже годы. Кажется, Натаниэль был как раз из тех, кому нужны были именно месяцы. Как все дошло до такого абсурда?! Почему во время общения с Максвеллом он не испытывал таких острых чувств, как сейчас? В то время его распирало от сильной симпатии, но стоило Максу исчезнуть — сердце зашлось не то от аритмии, не то от любви. И это даже после того, что наговорил ему Коулман по телефону. Однако пришлось успокоить свои нервы, но как только появились первые плоды относительно спокойных размышлений, Макс снова дал о себе знать. Спустя неделю после той неудачной попытки поговорить хотя бы по телефону, Максвелл сам заглянул в магазин. Это было так неожиданно, что Валентайн сильно растерялся. Оставаться хладнокровным к происходящему первые семь минут ему помогал покупатель, который все никак не мог выбрать, какие цветы купить: три розы или три герберы. Никакие советы Натаниэля не действовали на посетителя, тот вел споры про себя, отказываясь от других цветов и букетов.       — Я бы взял розы: розы любит каждая, а эти ромашки на пластмассу похожи, — посоветовал Макс, желая уже скорее избавиться от посторонних глаз и ушей. Мужчина многозначительно поджал губы и кивнул.       — Да, верно, — согласился он, ткнув пальцем в белые розы. — Три штуки.       — Заворачивать будем? — спросил флорист, зачем-то убрав непослушную прядь за ухо. Макс тяжело выдохнул в сторону: каждый жест Натаниэля казался ему не таким, неправильным, ненормальным. Даже когда Нат безобидно облизнул губы, воспаленный мозг Коулмана не мог спокойно реагировать на подобное. В голове ярко пестрили тошнотворные картины на больную тематику. Это бесило и злило, но парень как мог сдерживал свои порывы.       — Нет, просто три розы. Вот деньги, здесь без сдачи, — мужчина протянул парню отсчитанные деньги и, получив розы, быстро направился на выход. — Спасибо.       Когда они остались одни, Макс облегченно вздохнул, хотя облегчение было очень коротким. Как только их взгляды с Натаном пересеклись, воздух почти заискрился от напряжения. Никто не решался начать разговор первым. Натаниэль вообще слабо понимал, что здесь делает Коулман. Неужели морду набить он решил уже сейчас?..       — Так и будешь молчать? — не выдержал Валентайн. Видит Бог, он очень нервничал, Максвелл даже внушал ему страх. Кареглазый с усмешкой посмотрел на флориста, но так ничего и не ответил. Было видно, что Макс не мог подобрать нужных слов, да и чувствовал он себя очень неуютно. Вспомнив про аллергию, Нат вздохнул и предложил выйти из магазина.       — Нет. Давай здесь, — сухо проговорил он, запихнув руки в карманы джинс. — Значит, завтра в два я буду ждать тебя на улице Вердона у памятника.       — Что?.. — не понял Натаниэль. При всем желании он не мог быть завтра в два часа дня там, ему нужно было открывать магазин. Однако почему-то Натаниэль не решился об этом сказать, побоявшись, что Максвелл передумает и не захочет ждать его выходного.       — Что слышал. Погуляем. КАК ДРУЗЬЯ, — сказал, как отрезал. — До завтра.       — Но… — начал было Валентайн, но парень уже вышел из магазина и быстрым шагом направился в сторону офисных зданий.       Почти умершая надежда вдруг ожила, ведь Макс, кажется, дал ему второй шанс. Теперь, конечно, Натаниэль не станет заглядывать куда-то дальше дружбы, хотя краем сознания парень точно понимал, что уже и дружбы никакой не выйдет. Да и в этой встрече чувствовался сильный подвох, однако переживать по этому поводу было некогда. Сердце заходилось от целого набора чувств. До безумия хотелось узнать, что же Макса дернуло пригласить его на встречу после таких громких слов? Разве ему не противно стоять так близко к нему? Разве он не ненавидит таких, как он?.. Спрашивать было уже не у кого, оставалось лишь терзаться догадками. За две минуты «общения» с Максом Натаниэль, кажется, потратил все свои силы. Зачем он пришел?! Нат не смог бы ему отказать в любом случае, Макс наверняка это знал. Но даже не это злило. Злило то, что парень начинал отпускать все, а тут Макс снова напомнил о себе. Все переживания вернулись в тот же миг, да еще и в двойном объеме.       Взяв свой телефон, парень быстро набрал номер Лили. Не любил он так делать, но выхода другого у него все равно не осталось.       — Привет, Лили, — сделав голос более веселым, Натаниэль даже улыбнулся. — Слушай, тут такое дело… могла бы ты выйти завтра? У меня появилось неотложное дело, даже не знаю, что делать. Если не сможешь, то ничего страшного…       — Да ладно, я выйду, конечно. Я наоборот хотела тебя попросить смен мне дать больше, хочу купить себе велик, — быстро заговорила девушка, — так что я только «за»! Могу еще и послезавтра выйти, если нужно.       — Четыре дня сразу? — вскинул брови парень.       — Ничего страшного, я же не фуры разгружаю, — рассмеялась Лили. — Так что, если что, имей в виду, у меня нет никаких планов на неделе.       — Спасибо тебе, — облегченно вздохнул Натаниэль. — Если выполним план в этом месяце, я увеличу твой бонус.       — Прекрасно! Каждому прохожему по букету! — смеялась та.       — Да-да, именно, — хохотнул Валентайн. Договорившись с девушкой на одну смену, он попрощался с ней и присел на стул. Облокотившись локтями о стол, парень почти лег на гладкую поверхность, закрыв себя руками. Ничего хорошего из этой встречи не выйдет.

***

      Раньше назначенного времени Валентайн стоял у памятника, ожидая появления Максвелла. Страшно было, что парень вообще не придет. Вдруг за вчерашний вечер он уже передумал? Позвонить ему Нат все же не решался, смиренно продолжая ждать парня. Пунктуальность Коулмана была на том уровне, что он терпеть не мог опаздывающих, но сам стабильно опаздывал на каждую встречу. Этого парня не дисциплинировали даже штрафы на работе. С двадцатиминутным опозданием Максвелл все же появился на горизонте. Подул сильный ветер, и Натаниэлю пришлось повернуться спиной к воздушному потоку. Волосы его сильно растрепались, подхваченные порывами ветра.       — Привет, — кинул шатен, когда подошел. Натаниэль по привычке протянул руку для рукопожатия, но, увидев, что Макс не сделал ответного жеста, неловко убрал ее себе на шею и слабо улыбнулся.       — Здравствуй…       Чувствовал себя Нат явно не в своей тарелке. Парень вообще терялся, не зная, как теперь подступиться к этой огромной ледяной скале.       — Пошли, — кивнул Макс и пошел вперед. Натаниэль растерянно последовал за парнем, смутно понимая, куда они идут. Максвелл, изучив город вдоль и поперек, прекрасно ориентировался в центре. Шел он уверенно, так же уверенно он завернул во дворы, а вот Натаниэль свою уверенность терял с каждым шагом. Осмотревшись по сторонам, Валентайн все же остановился.       — Куда мы идем?       Макс тоже замедлил шаг, обернувшись на блондина. Осмотрев его с ног до головы, парень кивнул в сторону детской площадки.       — В беседку. Пошли.       Нахмурившись, Натаниэль все же пошел дальше. Присев на не самую чистую скамейку за деревянный стол, который был исписан, изрисован и исцарапан школьниками, парень стал разглядывать потолок. Везде были какие-то непонятные рисунки маркером или ручкой, какие-то выцарапанные записи и числа. На столе были рассыпаны семечки, шелуха от них и желтые лепестки хризантемы. Пару вялых и изодранных цветов валялись под ногами.       — Ну? — Макс присел напротив Натаниэля и сложил руки на груди.       — Ну? — не совсем понял Валентайн.       — Рассказывай. Как ты докатился до такой жизни? — спросил Макс, взмахнув рукой перед собой.       — Докатился?.. — усмехнулся голубоглазый и отвел взгляд в сторону.       — Когда ты понял, что ты… «этот»?       — Ты серьезно? — нахмурился парень. Ему смутно верилось, что Максвеллу действительно интересно это слушать.       — Ты вроде хотел поговорить, я даю тебе шанс объясниться. Давай, я жду.       — Уфф… ну, лет в десять, наверное, может, в одиннадцать?       — Бля… — только и протянул Макс, скрыв лицо за фейспалмом. — Ты безнадежен… Неужели просто в голове щелкнуло, что мужики нравятся?       — Ну… тогда я не понимал этого… я даже не знал, что бывают геи…       — Лучше бы ты не знал об этом и дальше! — не выдержал Макс, вставив свое слово. — Ладно… а что случилось потом, как ты узнал?       — В школе узнаешь много, — пожал плечами Натаниэль. — Мне нравилось рассматривать парней, а не девушек. Ну, и первое возбуждение было вызвано мыслями о парне.       — Скажи мне честно, тебя ведь кто-то испортил, да? Ну, не знаю, какой-нибудь педофил-гомик? — другого объяснения Макс всему этому не видел. Он уже себе ярко представил морального урода в форме учителя по физкультуре, который соблазнил маленького мальчика в раздевалке после уроков.       — Нет. Я просто понял, что меня тянет к парням. Мне это тоже не нравилось, Макс, меня это пугало. Я долгое время отторгал подобные желания, я встречался с одноклассницами и в мыслях хотел быть настоящим бабником. Девчонки за мной всегда бегали, но… не получалось.       — Ты хоть с бабой девственности лишился? — спросил Коулман. От рассказанного голова шла кругом. Как мог нормальный ребенок вдруг стать геем?!       — Ну… да.       — А что так неуверенно? — подозрительно прищурившись, поинтересовался парень.       — Мой первый секс был в восемнадцать, за полгода до выпуска из школы. До этого у меня не получалось. Я вроде хотел, но у меня банально не стоял. Тогда я уже часто смотрел гомо эротику, и это единственное, что меня действительно возбуждало. В общем, лишиться девственности мне помогла виагра. Я тогда понял, что у меня серьезные проблемы, очень старался это в себе исправить, но ничего не выходило. Мой мир перевернулся, когда я встретил своего первого парня… с ним у меня проблем не было. Лет в двадцать я признал себя, ну и… как-то так.       — Пиздец, Натаниэль! — только и выдохнул Макс. — Это просто пиздец! Тебе нужно лечиться!       — Слушай, я в этом уже проблемы не вижу. Тебе какое дело, с кем я строю свою личную жизнь?       — Мне какое дело? Ты в эту голубизну хотел и меня затащить!       — Я не хотел!.. — начал Натаниэль, повысив голос.       — Не хотел?! А как это называется? Ты меня поцеловал! Я уверен, что ты хотел куда больше, чем просто поцелуй…       — Я сожалею. Ты мне нравишься, уже нет смысла этого скрывать. Я неверно понял твои знаки внимания…       — Какие, черт возьми, знаки внимания?! Это всего лишь дружба!       — Теперь я знаю! Просто если бы мне кто-то нравился, я бы так ухаживал, а не дружил! Так, все, хватит.       — Ты просто ненормальный! И многие знают, что ты по мужикам?       — Мои друзья знают.       «Небось все тоже голубые», — хмыкнул про себя парень.       — А родители?       — Тоже знают, — выдохнул Нат.       — И что же? Даже против не были, что их сын по наклонной пошел?       — Если тебе от этого станет легче, то нет. Отец выгнал меня из дома, я изредка созваниваюсь с мамой. Я не видел их уже три года. Когда меня выгнали из дома, бабушка позволила мне переехать сюда в ее квартирку.       — Да уж… а бабуля, что? Нормально отнеслась?       — Да, всячески поддерживала, — кивнул Натаниэль.       — Пиздец, товарищи. Я не понимаю таких людей, которые это одобряют!       — Она не одобряла, просто приняла меня. На тот момент мне было это очень важно.       — И что… теперь ты с бабулей живешь? — Макс только сейчас вспомнил, что Натаниэль никогда не говорил о том, что живет с «опекуном».       — Нет, она умерла два года назад…       — Довел старушку. Она правнуков ждала, а ты…       — Макс!       — Ладно, прости, — все-таки вздохнул Коулман. Больше никто ничего не говорил. Натаниэль считал, что рассказал достаточно о себе; Макс переваривал информацию. В голове парня никак не укладывалось ничего из того, что рассказал ему Натан. Понять такой ненормальный во всех смыслах выбор Натаниэля не представлялось возможным. Макс почему-то был уверен, что за всем этим скрыта какая-то детская травма. Может, Нат просто стыдится рассказать о каком-нибудь изнасиловании или что-то в этом духе? А, может, он просто об этом не помнит?       — И что дальше? — тяжело вздохнул Натаниэль.       — Если пообещаешь больше ко мне не лезть, не рассказывать о своих голубых приключениях, не посвящать меня в жизнь пид… геев, то мы можем общаться.       — И как ты представляешь это общение?..       — Размыто. Ты не представляешь, как меня бесит, что ты педик!       — За выражениями следи, я не стану терпеть оскорбления, — голос Натаниэля вдруг стал твердым. Блондин поднялся на ноги и вышел из беседки. — Я не хочу больше здесь сидеть. Ты вроде позвал гулять, так давай хоть пройдемся?       Максвелл недовольно хмыкнул, но все-таки согласился. Они вернулись на главную улицу, усыпанную кафешками и магазинами. Разговор не клеился вообще. Пару раз они оба пытались начать беседу, но дальше вопроса «как дела?» ничего не зашло. Макс уже жалел о своей затее и готов был послать все к черту. О какой дружбе он говорил? Теперь с Натаниэлем не было так же просто и весело, как раньше. Все вдруг стало сложным и раздражающим.       — Давай зайдем в кафе, я бы перекусил, — предложил Натаниэль, указав на вывеску какой-то забегаловки.       — Ага, размечтался. Чтобы я еще раз пошел туда, куда ты зовешь, — с жесткой иронией протянул Макс. — Небось там вечно сидят такие, как ты.       — Да, как же иначе, — тяжело выдохнул Нат, закатив глаза. — Тогда веди меня в место, где не побывал ни один гей.       Шатен недовольно нахмурился и повел парня в другое кафе, коих тут было очень много на любой вкус и толщину кошелька. Присев за столик, Натаниэль почти сразу углубился в изучение скудного меню. Ему было очень тяжело находиться с Максвеллом, эта прогулка невероятно изматывала. Молчание больше не казалось комфортным, оно стало давящим и удушающим. Раньше они всегда разговаривали, а тут даже в кафе не могли найти тему для разговора. Ели они в звенящем молчании, только звук приборов о тарелку разбавлял эту невыносимую тишину. На улице Натаниэль снова предпринял попытку поговорить. Разговор шел вяло.       — Ходил на новый фильм про Дракулу?       — Почему ты спросил именно про Дракулу? Потому что там главный актер гей?       — Боже, Макс, перестань! — тяжело выдохнул парень. — Я пытаюсь поговорить с тобой!       — Так найди, блин, тему, где не будет ничего ТАКОГО, что меня бесит!!! — разозлился Максвелл. — Но, да, я смотрел. Фильм — дерьмо!       Раздраженно выдохнув в сторону, Натаниэль все же продолжил разговор, хотя в некоторых моментах хотелось развернуться и уйти. Макс отказывался идти навстречу, никак не помогал выстроить хоть какое-нибудь общение. Реагировал он на все слишком ярко и болезненно.       — О, смотри! — воодушевился Валентайн, завидев уличного художника, который творил картины баллончиками с краской на фото-плакатах. Рефлекторно сжав ладонь на локте парня, чтобы привлечь его внимание, Нат дернул его ближе к прохожим, которые окружили художника и наблюдали за творческим процессом. Творчество, особенно современное, Максу очень нравилось. Но вместо интереса, Коулман отреагировал агрессией. Одернув свою руку, он грубо оттолкнул блондина от себя.       — Не смей меня трогать! — прикрикнул он, а потом снизил тон до тяжелого рыка. — На нас же смотрят! Я не хочу, чтобы меня тоже за пидораса считали!       — Что?! Я всего лишь показал тебе картину! — возмутился Натаниэль. — Ты в самом деле считаешь, что…       Он так и не договорил, поняв, что их небольшой конфликт привлек к себе слишком много внимания прохожих. Отойдя в сторону, подальше ото всех, Нат продолжил.       — Ты в своем уме?! Неужели ты думаешь, что все видят в подобных жестах что-то такое?! Или ты в самом деле думаешь, что каждый считает долгом наблюдать за тобой?!       — Не трогай меня просто! Меня передергивает! Ты что, не видишь?! Я же пытаюсь понять тебя!       — Ты?! — вспылил блондин. — Серьезно?! Да весь день ты только и делаешь, что осуждаешь или пытаешься меня унизить! В каком месте это зовется пониманием?! Я рассказал тебе все о себе, Макс! Я раскрылся перед тобой, и что делаешь ты?!       — Я не виноват, что ты конченный гей! Мне тошно от этого! Чем твоя голова забита? Мужиками? На каждую задницу небось слюни пускаешь! — раздражался парень. Ему казалось, что над Натаниэлем висят огромные плакаты и указатели, мол, смотрите, гей идет, а рядом с ним его дружок.       — Тобой моя голова забита, сукин ты сын! Достал! Боги, как ты меня бесишь! Ты не стоишь и минуты моих переживаний!       — А ты все еще обо мне думаешь?! — еще сильнее завелся кареглазый, сжав кулаки. — Блядь, это просто омерзительно! Ведешь себя, как педик!       — Я себя так веду? Да это ты ведешь себя, как последний гандон!       — Что ты сказал? — не на шутку разозлился Макс. — Ну-ка повтори? — замахнувшись кулаком, Макс неожиданно почувствовал сопротивление. Натаниэль сжал его кулак своей ладонью, остановив удар. Коулман даже не предполагал, что тот так силен.       — Значит, я веду себя, как педик? — просипел Валентайн. — Показать тебе, как ведут себя педики?       — Что ты собираешься сде…       Макс не договорил, замерев от поцелуя. В этот раз это действительно был поцелуй. Губы обожгло от влаги языка, и Макс со всей силы отпихнул от себя парня, теряя последнее самообладание. Все это произошло на глазах у всего города!       — Ублюдок!!! — рыкнул Макс, попытавшись схватить эту тварь. В самом деле, он хотел его забить, запинать до смерти, но Натаниэль каким-то неведомым образом увернулся.       — Пошел ты к черту, Макс, — это последнее, что сказал блондин, быстрым шагом удаляясь в сторону метро. Пыша яростью, Макс стоял на месте, до побелевших костяшек сжимая кулаки. Нет, он так этого просто не оставит! Натаниэлю не жить!       Уже дома Натан с ужасом сжимал свои волосы у корней, расхаживая из угла в угол. Макс ненормальный! Конечно, он жалел о том, что сделал. Украл поцелуй, который был ему не нужен. Только себе хуже сделал. Максвелл никогда не сможет понять его. Никогда не примет. После этой встречи точно можно забыть о дружбе.       Навечно отвергнут. Тяжело вздохнув, парень опустился на диван, почему-то вспомнив желтые хризантемы в беседке. Цветы отвергнутых. Желтая хризантема — цветок печальной, уходящей осени. Цветок отвергнутой любви.