Сквозь треснутый объектив

— Я знаю, как это выглядит, Серджо, можешь не комментировать, — сказал Эммануэль, не поворачиваясь. — Признаюсь, выглядит достаточно странно, — кивнул Серджо, наблюдая за тем, как он перебирает все газеты в его палатке. — Что конкретно ты ищешь? Чьи-нибудь загадочные некрологи? Это все то дело, да? Которое совсем не связано со спортом? — У меня… да, у меня дело, но я надеюсь, что мы обойдемся без некрологов, — пробормотал он, бросая взгляд на Немо. Прогулки происходили в самое неожиданное время, поэтому между вчерашней ночной и сегодняшней утренней прошло всего два часа. Высоко задрав хвост, Немо бегал вокруг и торопливо обновлял свои метки. — Жаль. — Серджо сложил ноги и поболтал ими туда-сюда. — Я люблю истории с убийствами. Чтобы было какое-нибудь жестокое преступление, потом запутанное дело, погоня, выстрелы и отличная месть в конце. Все еще ничего такого? — Нет, боюсь, ничего. — А я уже почти прочитал тот роман о Майке Хаммере, очень мне нравится. Там всегда такие красотки. Ну хоть красотки у тебя есть? Эммануэль взял выпуск «Дэйли Таймз», внимательно рассматривая буквы. Очень похоже, но все еще не то. — Да, есть одна, — задумчиво протянул он, кладя газету на место. — Ноги от ушей. Мировая задница. — О-о-о, — Серджо нетерпеливо заерзал, — и как? У тебя с ней уже что-то было? — Не все так просто, как в твоих романах. Эммануэль поднял голову, смотря на него серьезно. — Тут нет такого, что распахивается дверь, заходит прекрасная женщина в алом платье в пол и рыдает, что кто-то убил ее мужа, а она теперь понятия не имеет, как распоряжаться этими миллионами… и грудями. Тут распахивается дверь и заходит прекрасный мужчина. Но это Серджо знать необязательно. — Ну не надо меня сразу так расстраивать, — улыбнулся Серджо. — Я все еще надеюсь, что ты возьмешь меня своим помощником. — Если однажды буду расследовать исчезновение целого тиража «Уолл-стрит джорнэл». — А такое может быть? — Не знаю, вероятно. — А вдруг я все же чем-то помогу и тут? Эммануэль вздохнул, глядя на проносящегося мимо Немо. От обилия прыгающих букв у него замылились глаза. Ну что ж. Может быть. — Я ищу газету, из которой могли бы вырезать слова. — Он достал последнее письмо из кармана. — О-о-о, похитили кого-то и требуют выкуп? — Серджо поправил очки на носу, смотря на текст. — Кто такая Софи? Красотка-клиентка, с которой не все так просто, как в романах? Он лукаво посмотрел на него, и Эммануэль только промолчал, сохраняя интригу. — Как ты думаешь, откуда это могли вырезать? — настоял он. — Не то чтобы я помнил все заголовки наизусть… но я могу постараться. Когда оно было составлено? — Вопрос хороший. Полагаю, ответа на него у меня нет, но приблизительно не ранее, чем неделю назад. Меня в первую очередь интересует шрифт. — О, да, я понял. — Глаза Серджо заблестели. — Да! Я читал о таком. Шрифт тут самый обычный. Как в «Макдорчестер таймс». Посмотри. Эммануэль взял газету из стопки и, глядя на текст в руках Серджо, сравнил. Действительно. Было похоже на то. И к чему это его приводило? Что в какой-то момент под рукой шантажиста не оказалось «Американ викли»? Он достал сигареты и раздраженно закурил, рассматривая серо-желтые пятна десятков газет, выставленных перед ним. Пользы от него никакой. — Но смотри! — засуетился Серджо. — О, смотри. Строчная буква С. — Что с ней? — заинтересовался он. — Нижний край недопечатан. У Со. Из которого составлено имя Софи. Очень красивое имя, Эммануэль. — Это не моя красотка-клиентка, я ее даже не видел. Что с буквой? — Ну, это может быть просто проблема этого листа бумаги. Непропечатали. Но иногда это брак печатной машинки. Брак ленты. Здесь всего одна буква, чтобы делать какие-то выводы. Но я могу сказать, что эти заголовки не из большой прессы. — О? — Такого бы не допустили к печати. Разве что какая-нибудь мелкая газетенка на заводе, мы таким не торгуем. — Если это напечатано на ручной печатной машинке… — Эммануэль не уследил за столбиком пепла на своей сигарете, и тот осыпался ему на рукав. — Черт. Если это напечатано на ручной печатной машинке, почему не просто напечатать письмо? Зачем и заниматься этими аппликациями? — Ну. — Серджо почесал подбородок. — Что бы решил Майк Хаммер? — Достал бы пушку, всех перестрелял, а потом трахнул красотку. Если я правильно помню то, что ты о нем рассказывал. — Наверняка, — согласился Серджо. — Ну, может, у автора письма нет доступа к печатной машинке? — Только к газетам, выходит… — промычал Эммануэль и вновь посмотрел на буквы. А потом на газеты Серджо. И на буквы. Они отличались… не шрифтом. И это изменение было едва заметно, когда он смотрел на буквы на фоне листа для письма, но теперь стало очевидно. Эммануэль поддел одну из приклеенных букв ногтем. Бумага была плотнее и более белая, чем вся, на которой печатали газеты. Из-за клея это было почти незаметно, но отходящие тонкие края бумаги, сохранившие белизну, выдали инородное происхождение. — Как ты думаешь, что это за бумага? — Он вновь показал письмо Серджо. — Она необычная, верно? Серджо обратил внимание на то же, на что и он, и потер ее пальцем, глянув на него после. — Хм. Мелованная. Неудобно для газет. Скорее для книг. Журналов. Плакатов. У меня такого нет… Эммануэль закашлялся. Вот это уже давало кое-что. Много кое-чего. Джастин ошибся. К сожалению.

***

Эммануэлю чертовски повезло, что директора Трампа не было на месте, и его посадили ждать в коридоре. Ему не хотелось изображать дегенерата, забывшего их предыдущую беседу, или настойчивого соискателя, который вновь пришел справиться о месте. Он сбежал от директорского секретаря почти сразу же, сославшись на непреодолимое желание ознакомиться с санузлом. Он был почти уверен, что прав. Эммануэль нашел школьную газету там же, где и в прошлый раз — рядом с учительской. Молясь, чтобы никто не вышел, он начал искать хотя бы одну строчную «С» на панно из статей. Новый ежик в живом уголке, урок в парке с мистером Кесадой, фото Джастина с открытым ртом. Мало людей выглядели хорошо с открытым ртом. Вот оно. Мистер Санчес. С. Эммануэль даже не стал доставать письмо. Буква была идентичная. — О, мистер Маркони, — раздался над ухом голос директора Трампа. — Я помню, как вас зовут. — Добрый день, директор Трамп, — поприветствовал его Эммануэль, сетуя на такое скорое возвращение. — Мне сказали, вы меня ждете. — Да, я… ну, хотел еще раз спросить, может, какие-то… — От своего открытия остальные мысли потерялись, и он никак не мог вспомнить ни одного аргумента. — Мы так и не получили ваше рекомендательное письмо. Большой директор сложил руки перед собой, смотря на Эммануэля, как на нашкодившего ребенка. Под его испытующим взглядом придумать что-то было еще сложнее. — Я… м-м-м, как раз по этому поводу. Куда-то потерял ваш телефон и хотел сказать, выяснилось, что мое рекомендательное письмо отправили в совсем другую школу. И… я как раз собирался на собеседование туда, но хотел, чтобы вы знали, что уже ничего ждать не нужно и… — Эммануэль? Он вздохнул, оборачиваясь. Джастин, остановившийся в дверях учительской, заметил директора и замолчал. — А вы знакомы? — спросил Трамп. — Да, наши дети учатся в одном классе, — сказал Джастин. Это была их рабочая версия для папаш, и Эммануэль только изумился, как быстро Джастин ее вспомнил. Он на него плохо влиял. — А, в Честнат Миддл, — припомнил директор. — Это туда отправили ваше письмо? — Да, боюсь, что туда. И… вот. — Ну что ж. Хорошо, что все прояснилось. Я могу только пожелать вам удачи. — Он обернулся и добавил: — Наша школа все равно лучше. Так, у меня встреча с отцом этого придурка, который покрасил всю туалетную бумагу зеленкой. Я с него сдеру в три раза больше, мимо меня ни одна бумажка неучтенная не пройдет. О чем это я? Ах да, мистер Трюдо, вы проводите своего друга мистера Моркоу? — Кого?.. — Это я, — напомнил Эммануэль. — Как раз расскажу, что делали наши мальчики. Кажется, это удовлетворило директора Трампа, больше он задерживаться не стал, предоставив их самим себе. — Что ты здесь делаешь? — тут же спросил его Джастин, уводя в сторону от учительской, внутри которой еще слышался какой-то шум: она была не пуста. — Скучал по тебе. Джастин дернул его за рукав, втаскивая в небольшую темную комнату. Он хлопнул ладонью по стене, включая свет. Похоже на учительскую уборную. — Общественные туалеты это такая пошлятина, — усмехнулся Эммануэль, осматриваясь. По крайней мере не выглядит, как обсаженный клубный сортир. — Ты не можешь просто так сюда являться, — громким недовольным шепотом заявил Джастин, упирая руки в бока. А потом схватил его за воротник и поцеловал, прижимая к стене. Эммануэль ощутил себя очень маленьким под таким натиском. И совершенно завоеванным его требовательными губами. Он бы хотел, чтобы ответ на этот поцелуй стал самым большим вопросом, которым он задавался. — Подожди, подожди, это не входило в мои планы, — пробормотал он, пытаясь отдышаться. — Ты хуже Немо. Его хотя бы можно отвлечь обещанием сосиски. Хотя… не так уж много у них было отличий. — Что? Ты что-то выяснил? — обеспокоенно спросил Джастин, отстраняясь и быстро моргая. — Я что-то выяснил. Джастин отступил от него, облокачиваясь о раковину. Его лицо все еще было розовее обычного, но теперь он хмурился. — Ты знаешь, кто это? — спросил он. — Пока нет. Но я знаю… я почти уверен, что это кто-то из твоих коллег. — Нет. Он покачал головой, уходя вглубь уборной. Несколько неуверенных шагов, будто он не мог найти дорогу. Комната быстро кончилась. Опустившись на закрытый унитаз, Джастин поднял глаза. — Почему ты так думаешь? — спросил он изможденно. Было видно, что одна мысль причиняет ему боль. Морщинки у глаз стали глубже. Эммануэль представил, как сейчас в его голове бегают имена и лица учителей, каждого из которых он считал своим, если не другом, то хорошим приятелем. Он должен был знать? Или оставить его верить в свой прекрасный мир? Он вздохнул. — У меня есть непрямые доказательства того, что слова для последнего письма были вырезаны с вашей стенгазеты. — Не может быть, — покачал головой Джастин. — Ты же видел ее, она на месте. — А предыдущие выпуски? Он замер. Плечи опустились. Если сравнить то, как он вошел в туалет, и его теперь, это были словно два разных человека. Из него выпустили воздух. Эммануэль шагнул к нему, касаясь головы. Не встретив сопротивления, он почесал его за ухом, как чесал Немо. — Где старые выпуски? — спросил он, вздрогнув, когда Джастин уперся лбом ему в бок. — Есть какой-то архив в редакции? Или их выбрасывают? Если выбрасывают, знаешь… тогда любой может до них добраться, необязательно это твои коллеги. Эммануэль не верил в то, что говорит, но если это хоть немного успокоило бы Джастина… — Они хранятся в библиотеке, — ответил тот, подумав. — Ты хочешь посмотреть? — Думаю, что стоит. Надеюсь, мы не наткнемся на твоего директора. — Нет, обычно он долго говорит с родителями. Ты знаешь. Он вообще много разговаривает. От его упавшего голоса Эммануэлю становилось неуютно. — Эй, Джастин. Давай ты не будешь срать себе в голову, пока я все не выяснил. — Он наклонился к нему, гладя по щеке. — Не надо сейчас во всех видеть врагов. — Раньше ты иначе говорил. — Хм. Да, верно. Поцелуй меня. И это наконец вызвало у Джастина улыбку. Может быть, потеря розовых очков будет для него не такой болезненной. — Сейчас уже начинается урок, — заметил он, облизав губы после очень хорошего поцелуя. — Думаю, несколько минут у меня есть. Я дам своим ребятишкам какую-нибудь самостоятельную работу и оставлю старосту следить за дисциплиной. Ты же подождешь? — Очень постараюсь не убежать. Хорошо, что в момент, когда они выходили, они не начали говорить. Иначе ему пришлось бы еще туже. Джастин вышел первым, но до того, как Эммануэль переступил порог, дверь туалета захлопнулась перед ним. Судя по глухому толчку с той стороны, Джастин к ней прислонился. — О, ты в туалет? — спросил голос Джастина из-за двери. — Да, я в туалет. Эммануэль сглотнул. Пожалуй, попасться вдвоем в школьном туалете — даже если они ничего такого не делали, но кому это докажешь, — наихудший вариант из всех вариантов. Он прошел в сторону унитаза. Небольшое окошко сверху было хорошо для кошки, но сам он бы не протиснул через него и голову. И прятаться тут негде. Значит, что? Причина, почему двое мужчин могут закрыться в одном туалете? — Ты не дашь мне пройти? — А тебе обязательно в этот туалет? — Я же пришел сюда. Трюдо, ты странно себя ведешь. Я могу пройти? — Ну… просто… знаешь, я там только что был. — Я догадался. — Да. И сейчас туда лучше не заходить. Если ты понимаешь, о чем я. Повисло молчание. Эммануэль уже подготовился изображать эпилептический припадок. — Э-э. Я и раньше был в общественных туалетах, я могу представить. — Нет, такого ты точно не видел! Я сам такого никогда не видел. Это все острое мясо. Просто ужас. Топор повесить можно. — Хватит деталей! Господи, Трюдо, если у тебя такие проблемы, может, обратиться к врачу? Ты знаешь, как выглядит здоровый стул? — Надеюсь, врач не будет его показывать. Эммануэль услышал удаляющиеся шаги и выдохнул. Джастин открыл дверь примерно через полминуты. Видимо, когда коллега скрылся из виду. — Чуть не попались, — с облегчением произнес он, выпуская Эммануэля. — Это был Педро. Кошмар. — Когда ты научился так виртуозно пиздеть? — усмехнулся тот. — Может, это передается половым путем? — Я… просто… мне нужно было что-то сказать, иначе он бы... — Эй, это был комплимент. — О. Тогда спасибо. — Да. И мне нравится новый Джастин. Тот робко улыбнулся. Но времени оставалось немного, они должны были торопиться.