Я тебя подожду

      Пока Тьелпе вызывал Манвэ с помощью осанвэ, Саурон опустился на камень и сжал голову руками. Всё случилось слишком быстро. На что он вообще подписался? Это же вражеская территория, это Аман, почему он сидит и смиренно ждёт? Чего, главное? Ладно Тьелпе, он действительно верит в то, что говорит. Но Валар-то головы от любви не теряли. Они не упустят шанса сцапать вражеского командира. А потом либо сразу убьют, либо сделают из него пример. Смотрите, воинство Света, что с вами будет, если оступитесь. О Эру, лучше бы это было быстро.       Или ещё не поздно убежать?       Поздно. Ослепительно-белое, холодное и яркое сияние коснулось его феа. Саурон медленно обернулся.       Его мысли ни на секунду не замедляли бега. Почему Манвэ встречает их тут, почему их не ведут в ближайшую приморскую крепость или куда-нибудь в Валимар? Владыка Арды боится реакции своих подданных? Или хочет разобраться с ним тихо и без шума? А как же Тьелпе, он не будет молчать и смотреть на это… Да брось, разуй глаза. Это Тьелпе привёл тебя в ловушку.       Саурон попытался превратиться в летучую мышь в последней отчаянной попытке к бегству. Но сияние немыслимой мощи пригвоздило его в месту. Он увидел лицо Манвэ. Повелитель Орлов был копией Мелькора.       ...Саурон едва осознавал себя, когда покинул Чертоги Безвременья — юный дух, созданный для служения. Он не помнил, какие отношения связывали Учителя и Верховного короля мира, но, кажется, они были братьями. Равны по силе, пока Мелькор не поделился частью своей мощи с учениками и с плотью Арды…       – Как мне к тебе обращаться, майа Мелькора? - мягко спросил Манвэ.       Саурон оценил ход. Вала прекрасно знал, как его зовут, но имя, которое ты сам себе выбираешь, говорит о тебе намного больше.       – Майрон, - сказал он после секундного раздумья.       – Добро пожаловать в Аман, Майрон, - широко улыбнулся Манвэ.       Саурон не ответил. Он не мог отделаться от ощущения, что в ласковых глазах Валы прячутся холодные отблески Мелькора.       – Если я правильно понял, ты хотел гарантий?       – Да, - кивнул Саурон, - есть майары и другие существа, которые сражаются на стороне Мелькора не ради злобы или уничтожения мира, а потому что не знают другой жизни…       Ну вот, опять. Он осёкся, потому что лицо у Манвэ было холодно-выжидательным, точь-в-точь как у брата.       – Как интересно, - медленно сказал Вала, - ты говоришь, будто готов сменить сторону, но упорно называешь Моргота Мелькором.       Саурона начинала подбешивать любовь Верховного Короля к подбору имён. Впрочем, высказать своё мнение ему не дали. Манвэ устремил на него немигающие глаза и сказал:       – Ты позволишь мне говорить откровенно, Майрон? - и, не дожидаясь ответа: - У вас с моим братцем есть неприятная привычка — заявлять о раскаянии, а потом снова погружать Арду в хаос. Поэтому гарантии будешь требовать не ты.       Это отвратительное чувство, когда ты муха, которая барахтается в паутине, но каждое движение затягивает ещё глубже…       – Если ты хочешь избежать казни и спасти сообщников, то придётся доказать своё раскаяние. Делом.       Нити паутины так невесомы, так легки, так мягко обхватывают лапки и крылышки, что ты и не замечаешь, как задыхаешься -       – Чего вы хотите? - тихим, почти побеждённым голосом спросил Саурон.       Холод неожиданно пропал из взгляда Манвэ:       – Ты напрасно приуныл, Майрон. Я не прикажу тебе убить Моргота или пытать друзей. Я прошу тебя о том, что ты умеешь лучше всего.       Казалось, больше голоса в мёд влить невозможно, но Вала смог. Только Саурон чувствовал, что нити паутины крепнут и заматываются вокруг его горла.       – …О нашей встрече никто не узнает. Вернись к Морготу, как ни в чём не бывало, но передавай информацию нам…       Нечем дышать. Паутина стискивает рёбра, забивается в лёгкие.       – Нет, - пробормотал Саурон, - я не могу.       Взгляд Манвэ снова стал ледяным.       – Не уверен, что у тебя есть выбор, - холодно сказал он.       Саурон не знал, что ещё ему сказать. Какими словами объяснить, что Мелькор знает его как облупленного и быстро раскусит обман? А после этого предателя ждут такие вещи, которых Манвэ не сможет вообразить, даже если орлиным помётом надышится.       К счастью, Келебримбор понял. Коротко сжал плечо майи, а потом шагнул вперёд:       – Мы так не договаривались! Речь шла о переходе на нашу сторону, а не о безумных заданиях! Чем… чем мы лучше Моргота?!       Столп света рванул вверх, фигура Манвэ раздалась вширь и в высоту, голос загрохотал над полем:       – Следи за словами, Тьелперинквар! Тысячелетиями Майрон и его друзья убивали, пытали и разрушали. Если они в последний момент захотят раскаяться — мы что, должны всё это забыть и простить?       Манвэ вздохнул и сказал обычным, только очень грустным голосом:       – В моём сердце есть место для прощения. Я помилую Майрона, если он докажет искренность своего раскаяния. Если он действительно поможет нам победить, я даже готов помиловать его друзей.       – Что мешает нам просто сбежать вдвоём? - резко спросил Келебримбор.       Манвэ развёл руками:       – Бегите, никто за вами гоняться не будет. Только куда вы денетесь? Дагор Дагорат уничтожит Арду. Если вы чудом выживете, то Майрона всё равно будут судить. И если он не докажет раскаяния, его просто казнят.       Крохотный серый комочек, прежде бывший мухой, слабо трепыхался в серебристых нитях...       – Аннатар, я смогу тебя защитить, слышишь? - слова Келебримбора долетали до него глухо, словно уши были залеплены паутиной. - Что бы ты ни выбрал, я смогу тебя защитить, всегда…       – Не давай обещаний, которых ты не можешь выполнить, - прошептал Саурон.       Да что вы знаете о безвыходных ситуациях.       Тьелпе, кажется, обнимал его и одновременно что-то яростно возражал Манвэ. Король Арды спокойно и бесстрастно отвечал. Действительно. С чего бы ему волноваться. Ловушка идеально просчитана и захлопнулась, кажется, ещё столетия назад. И хорошего выхода просто не существует.       Если они захотят сбежать вдвоём, то с ними, вероятно, разберутся без лишнего шума. А потом продемонстрируют изодранные тела обитателям Валинора, и скажут — «ах, как жесток Моргот, вот именно поэтому мы должны продолжать войну».       Если Саурон откажется сейчас, то прилетят орлы и ситуация снова кончится плохо — и для Тьелпе тоже, он ведь полезет, дурак, защищать его.       Если он согласится сейчас, а потом признается во всём Мелькору — что же, тут целая палитра вариантов, и все уродливые. Он точно потеряет Тьелпе. Он сам погибнет в бою или попадёт под суд, если выживет. Есть крохотная вероятность, что Тьма победит — и Тьелпе прав: Мелькор, вероятно, просто уничтожит всё живое.       Если Саурон согласится и действительно станет шпионить для Валар… Даже от мысли про это выворачивало наизнанку и хотелось долго, до боли в рёбрах, блевать. Служить этим лицемерам? Передавать информацию, которая, возможно, приведёт к гибели Тхури и Готмога? А потом наслаждаться «прощением», пока остальных казнят? Тем более до прощения он вряд ли доживёт — у Саурона было очень нехорошее чувство, что его дни сочтены.       Будь прокляты эти светлые ублюдки, которые изящно, отвратительно, красиво и безжалостно загнали его в паутину. Будь проклят Тьелпе, с его мягкими чёрными локонами и серебряными глазами, натруженными руками и нежными пальцами. Будь проклят он, Майрон, за то, что попался в эту древнейшую ловушку.       – Позволь мне упростить ситуацию, - сказал Манвэ, - прямо сейчас продиктуй имена тех, кто тебе важен. Мы постараемся не убивать их, а захватить живыми. Если они раскаются, их пощадят на суде.       Когда хорошего выхода не существует, приходится выбирать наименее худший.       – Хорошо, я согласен, - едва узнавая свой голос, сказал Саурон, - Тхурингвэтиль… прежде её звали Онелия, майа из свиты Эстэ. Готмог… вроде бы он не менял имени, майа Ауле. Девять: Хэлкар, Кхамул, Нельо, Иранор…

***

      Когда Манвэ распахнул полы своего широкого плаща, у Саурона промелькнули разные варианты, включая довольно безнравственные. Но Верховный Король Арды всего лишь достал из внутреннего кармана круглый чёрный камень. В огромной руке Валы палантир казался совсем крохотным.       Тонкие паутинные нити стянули сердце Саурона ещё туже, до рези. На глаза навернулись слёзы, и он торопливо смахнул их. Манвэ знал. Манвэ притащил палантир, потому что с самого начала знал, что Саурон согласится. Он с самого начала всё просчитал.       Глаза щипало, но сквозь расплывчатую пелену майа увидел, как Вала опустился на корточки рядом с ним.       – Майрон, - мягко, будто ребёнку, сказал Манвэ, - я понимаю, что ты считаешь меня бессердечным. Верь или нет, но мне действительно важна твоя безопасность. Тебе ведь знакомо это устройство? Осанвэ Моргот может почувствовать, но палантир — нет. Если он случайно заметит его у тебя, он даже не поймёт, что это такое…       – Нуменорцы поймут, - возразил Саурон.       Келебримбор у него за спиной громко выругался. После ряда недозволительных при дворе выражений он сделал глубокий вздох и спросил:       – Нуменорцы? Фаразон тоже там?       Саурон опустил голову, стараясь казаться как можно меньше. Смиренно склонённая голова и дрожащие плечи скажут больше, чем самые страшные рассказы.       Тьелпе снова разразился тирадой, и его слова о жестокости Фаразона набатом били по ушам. Слушать об унизительных пытках было… неуютно, но Саурон не прерывал Келебримбора. От убедительности Тьелпе буквально зависела его жизнь.       – Я всё понимаю, - столь же мягко и негромко ответил Манвэ, - но Майрону нужно было подумать об этом раньше. А сейчас пришло время иметь дело с последствиями.       И в этот момент Саурон окончательно, бесповоротно понял, что ничего не изменить. На лице Валы не было ни капли сомнений. Ни капли жалости. Ни капли злобы. Лишь спокойная уверенность в справедливости своих действий.       Стараясь не звучать слишком уничтоженно, Саурон спросил:       – Какая информация вас интересует? План Мелькора я могу сказать и сейчас. Он хочет напасть в ближайшие дни сразу всеми силами.       – Расскажи поподробнее.       С трудом преодолевая отвращение к себе, майа перечислил примерное количество воскрешённых майар, драконов и орков. Последним он назвал число своих волков.       – Всё хорошо, ты молодец, - по губам Манвэ скользнула улыбка, но взгляд оставался холодным, - тебе нужно будет передавать информацию о передвижениях войск и о настроениях среди майар ближнего круга Моргота. Будет прекрасно, если ты убедишь кого-то сдаться в плен. Мы обещаем ему или ей достойное обращение. Но будь осторожен, остерегайся предательства.       Будь осторожен. Как мило. Как трогательно.       Он привычно взял палантир в ладонь. Веками чёрные камни служили его воле, смущали разумы великих королей и наместников — и даже сильнейшего майи Курумо. Теперь он оказался по ту сторону, на крючке у кого-то намного более сильного.       – Ты можешь снова превратиться в летучую мышь, и мои ветра донесут тебя до Средиземья, - улыбнулся Манвэ, - на самом деле, у тебя даже поспать получится…       Саурон с минуту вглядывался в его лицо, пытаясь увидеть хоть тень издёвки, но черты Валы были непроницаемы.       По крайней мере майа мог попрощаться с Тьелпе. Впервые нормально попрощаться. Саурон смотрел на своего эльфа — или уже не совсем эльфа — и не знал, что ему сказать. «Я больше тебя не подведу?» Слишком громкое обещание…       Тьелпе сгрёб его в охапку и прижал к груди. Майа вдыхал запах его волос. Руки вокруг него были горячими, потрясающе живыми. Он вспоминал труп Келебримбора — он не мог его забыть — но теперь воспоминания сглаживались, больше не ранили. Волосы уже не окружали нимбом мёртвую голову, кровь не застыла между прядей. Руки не лежали, безвольные и холодные, на каменном полу. Этого больше не было, не было. Был живой Тьелпе, который прямо сейчас крепко сжимал его в объятиях и шептал успокаивающие глупости.       Саурон осторожно обнял в ответ, и его сила свободно потекла в тело Келебримбора.       – Что ты творишь? - изумлённо спросил Тьелпе.       – Мелькор сделал это для меня в Утумно, - пояснил майа, - я думал, тебе понравится…       – Ой, можно было не портить такой момент упоминанием Моргота?!       – Прости.       Мир уродлив, и лучший способ показать свою любовь — это сделать кого-то чуть сильнее перед лицом этого мира.       – Пожалуйста, прими мой дар, - почти умоляюще попросил Саурон.       Келебримбор пытался возразить — но вспомнил что-то и осёкся. Они так и стояли, обнявшись, пока майа не обратился летучей мышью и не выскользнул из его объятий. Потоки тёплого ветра подхватили его и понесли в сторону Средиземья.