Я тебя подожду

      Манвэ не соврал — крылья ветра несли Саурона бережно и ласково, и в какой-то момент он чуть не задремал. Но вспомнил о грядущем разговоре с Мелькором, и сонливость как рукой сняло. Что сказать? А если Вала будет настаивать на осанвэ?       Надо действовать на опережение. Не ждать, пока Мелькор попросит, а швырнуть ему в лицо страшные картинки приморских укреплений и боя с орлом. Оставалось немного додумать свои воспоминания и представить новую картинку так ярко, чтоб и Вала не мог подкопаться. Он разорвал орлу горло и рванул вниз, в кроны деревьев. Проскользнул между ними, стелясь над травой чёрной тенью. Обратился волком. Рванул, петляя, между стволов. Папоротник цеплялся за ноги. Сзади нагонял то ли пёс Ороме, то ли майа в собачьем обличье…       Но пёс его не поймал.       Что, если бы Тьелпе его не поймал? В глазах защипало то ли от ветра, то ли от слёз. Вдалеке, в кромешной тьме, показались изломанные берега Средиземья.       Может, не лететь к Мелькору? Может, найти тёмную пещеру и просто ждать, чем всё закончится? Наблюдать, как мир рушится вокруг, драконы падают с небес, осыпаются скалы и мелеет океан. Чувствовать, как дрожит и трескается земля. Слышать, как кричат и гибнут все, кто тебе дорог — с обоих сторон. Просто спрятаться и ждать.       Почему-то сама идея казалась невыносимой. Не из-за грядущего суда — а скорее от бессилия. Находясь рядом с Мелькором, можно на что-то повлиять. Из трещины в скале — нет.       Тёмный лагерь светился тысячами кроваво-алых огней. Саурон не увидел Мелькора — почувствовал. Тот сидел в своей палатке.       Последний шанс сбежать.       Майа набрал воздуха в грудь и спикировал вниз. У самой земли он вернул себе привычную форму.       Когда Саурон зашёл в шатёр, Мелькор сперва даже не заметил его. Рядом стоял бочонок вина, и Вала запускал туда кружку за кружкой с пугающей скоростью. И, суда по ясной феа, почти не пьянел. Готмог тоже держался бодрячком, а вот Фаразон практически утёк под стол. Туда и дорога. В хороводе теней Саурон разглядел вождя орков Азога и ещё двоих балрогов. Тхури нигде не было видно.       – Учитель, - тихо промолвил майа.       Кружка выпала из рук Мелькора. Вино, алое, будто расколотый рубин, разлилось по холодной земле.       – Майрон… Таирни… ты ли это…? - ахнул Вала.       Он пересёк шатёр в один миг и сгрёб майю в объятия.       – Никогда больше так не делай, слышишь? - лихорадочно бормотал Мелькор. - Если бы я только знал, что ты действительно прыгнешь в портал… Я хотел просто сбить с тебя спесь, а ты…Тебе жить надоело? Никогда больше так меня не пугай!       Саурон стоял неподвижно, совершенно сбитый с толку.       – Это… ик, подозрительно, - еле ворочая языком, сказал Ар-Фаразон, - вдруг он того… пере… пеме… пемеренулся…       – Молчать! - гаркнул Мелькор.       Саурон вздрогнул в его объятиях. Вала, спохватившись, прошептал в его волосы:       – Всё хорошо, маленькое пламя, не бойся, - его рука успокаивающе гладила спину майи, - ты в безопасности. Фаразон! Обидишь его — получишь вечную жизнь, как и хотел. Только без рук, без ног и без стручка. Вечность агонии. Понятно или подоходчивее объяснить?       Каким бы пьяным Фаразон ни был, он вроде бы понял. Буркнул что-то недовольно, но согласно.       – Я не расслышал, - нахмурился Мелькор.       – Понял…       Вала выпустил Саурона из объятий так осторожно, будто майа был созданием из стекла и дыма. Глядя на нуменорца немигающим взглядом, Мелькор приказал:       – Иди-ка сюда.       До Фаразона дошло, что обращаются к нему, раза с третьего или четвёртого. Он еле выполз из-за стола. Качаясь, будто корабль в шторм, он побрёл к своему господину. Саурон еле-еле заставил себя стоять неподвижно. Он ненавидел, как всё в нём замирало при виде короля. Он не упадёт в обморок. Что бы ни случилось, он не упадёт в обморок. Эру, помоги.       – Целуй ему сапоги, - приказал Мелькор.       – Чт-то? - испуганно проблеял Фаразон.       – Что слышал. Целуй ему сапоги.       Вала был самой невозмутимостью, а Саурон боролся с желанием снова превратиться в летучую мышь. Он не хотел, чтобы король его трогал. Однако мысль об унижении Фаразона приятно веселила.       Сглотнув, король тяжело бухнулся на артритные колени. И только потом понял, что не рассчитал — до Саурона оставалась ещё пара локтей. Упрощать ему задачу и подходить ближе майа не стал. Поэтому нуменорцу пришлось ползти на коленях.       – Теперь целуй, - приказал Мелькор.       Сквозь плотную кожу сапог Саурон едва чувствовал прикосновение чужих губ. Он смотрел на короля сверху вниз и не мог поверить, что всё происходит взаправду. Фаразон у его ног. Наверное, сейчас он мог бы заставить нуменорца взять в рот, и Мелькор слова бы не сказал.       После смазанного и слюнявого поцелуя Фаразон наконец-то поднял голову.       «Я сожгу эти сапоги», - отстранённо подумал Саурон. Он чувствовал себя блаженно оторванным от собственного тела.       – Теперь извиняйся, - приказал Мелькор.       – Извини… ик… - пробормотал нуменорец.       Он покачнулся, и, чтобы удержать равновесие, схватился за ногу майи. В этом не было никакого подтекста, но Саурон заледенел. Вала хмыкнул:       – Всё, свободен. Иди, проспись. Через пять часов выступаем.       Майа сделал медленный вдох. Ничего не случится. Другие командиры один за другим покидали палатку, и Саурон понял, что сейчас останется с Мелькором один на один. Ничего не случится. Ничего не случится.       – Теперь всё хорошо? - с лёгкой ноткой неуверенности спросил Вала. -Теперь мы сможем просто оставить ту историю в прошлом?       Майа опустил голову.       – О, моё маленькое пламя… я сожгу весь мир ради тебя, - прошептал Мелькор, коснувшись его волос невесомым поцелуем.       – Не мог бы ты сжечь Фаразона ради меня? - с внезапной смелостью спросил Саурон.       Он снова тонул в этих сапфировых глазах. На мгновение всё стало простым и ясным. Как прежде, на заре Первой Эпохи. Они вдвоём против целого мира. Надо сказать Мелькору правду, и он поймёт. Побушует немного, и поймёт…       Вала разочарованно покачал головой:       – Мне жаль, маленькое пламя.       И, словно пытаясь его успокоить, опустился перед ним на корточки и сказал:       – Как мне тебя утешить?       Рука Валы скользнула по щеке майи, потом по шее, затем коснулась ворота рубашки… Саурон проклял себя за то, что не натянул закрытые доспехи. Теперь поздно. Сопротивляться было бесполезно, и он просто закрыл глаза.       – Я бы взял тебя прямо здесь, на этом столе, - голос Мелькора долетел до него словно сквозь слой ваты, - но у тебя такой вид, будто ты думаешь, обо что бы убиться. Просто скажи, как тебе помочь? Кроме убийства Фаразона. Он мне ещё нужен.       – Не трогай меня, - это вырвалось у Саурона быстрее, чем он успел обдумать ответ.       Мелькор сразу же встал и отошёл на несколько шагов.       – Мне больно это слышать, но — как скажешь, - развёл руками Вала.       Надо всё ему рассказать, стучало в голове Саурона. А Мелькор махнул рукой в сторону кучи шкур в углу шатра:       – На тебе лица нет. Приляг, отдохни.       – Мелькор… я должен сказать… - сердце майи громко билось.       Вала истолковал его слова по-своему:       – Не бойся, маленькое пламя. Тут ты в безопасности. Отдыхай, а завтра мы пойдём на Аман и никого не оставим в живых.       Эти слова были словно ушат ледяной воды на голову. Неприятно, но отрезвляюще. Саурон опустился на мягкие шкуры, и, уже закрывая глаза, спросил:       – А что потом?       Мелькор горько — и очень грустно — улыбнулся:       – Спи, маленькое пламя.       И — еле слышно:       – Не будет никакого "потом".       В нагрудном кармане горел палантир, уменьшенный до размеров горошины. Саурон так и не сказал про него Учителю.

***

      Из рассказа Аннатара Келебримбор знал, что Моргот ударит сразу всеми силами, и что Тёмный Вала умеет открывать порталы в любой части острова. Чтобы сохранить прикрытие, майа скорее всего сообщил Морготу о береговых укреплениях и орлах. Значит, порталы точно откроются не рядом с морем.       Вся эта информация позволяла с примерной точностью определить, по каким квадратам придётся нападение. Примерно. Но ничего не могло подготовить Келебримбора к тому, что орк с воплем выскочит из портала прямо рядом с ним. Громко и торжественно загремела Музыка Искажения. Из портала лезли тёмные твари. Мастер орудовал мечом, то соскальзывая в Незримый мир, то выныривая на поверхность.       – Тьелпе, сзади! - заорал Эонве в его голове.       Келебримбор еле успел отпрянуть. Спустя мгновение поток огня прожёг землю там, где он только что стоял. Драконий вопль вплетался в мелодию Искажения.       Мастер шагнул в Незримый мир и наяву увидел мелькоровскую музыку. Золотые, красные и чёрные нити пронизывали воздух, словно струны гигантской скрипки. Если они повсюду в Амане, то что же творится со Средиземьем?       Нити тянулись к майар Света, удавками сжимали их шеи. Где-то неподалёку Эонве вскрикнул и рубанул мечом — то ли по оркам, то ли по нитям. Что-то царапнуло сердце Келебримбора, что-то было не так…       Нити тянулись к нему иначе.       Они не пытались его задушить. Не сжимали лоб болезненным обручем. Не хватали за запястье, распиная, беззащитного, перед орочьими клинками. Нити обволакивали его, касались невесомо и мягко. Безумная идея пришла Келебримбору в голову. Он дотронулся до золотой нити и осторожно потянул.       Музыка Искажения ответила долгим, глубоким звоном. От этого звука сердце переворачивалось. Это было… не уродливо, не мерзко, не страшно. Это было прекрасно.       Келебримбор увидел алые и чёрные нити, что тянулись к дракону. Они не держали крылатую тварь, а плавно переходили в его тело. Тут, в Незримом мире, дракон был полностью соткан из этих нитей. Келебримбор потянул за струны Искажения, и существо… замерло, прислушиваясь.       Владыка Эрегиона никогда не был особенно музыкален. Вот дядя Маглор умел превосходно играть и петь. Финрод — прекрасное, светлое создание, вечная рана в сердце — пел, как один из Айнур. Аннатар, если верить историям, тоже пел, хотя и не перед Тьелпе. Но сам Келебримбор никогда не интересовался музыкой.       Что же, придётся начать.       Струны Искажения откликались с такой охотой и радостью, будто все эти тысячелетия ждали только Келебримбора. Дракон взмахнул крыльями с невыразимой грацией. И — спикировал вниз. Он приземлился рядом с Тьелпе. Ткнулся гигантской головой в его бок. Мастер чуть не упал — драконья голова была больше него. Зверь блаженно прикрывал глазищи, и, судя по вибрациям в нитях, урчал…       Дракон. Гигантское, смертоносное, разумное существо.       Келебримбору казалось, что он видит лихорадочно-похмельный сон.       …Нити сплетались в разноцветную косу, и она позвоночным столбом пронизывала всё тело дракона. Тьелпе обошёл огромную голову, продолжая ласкать нити. Занёс меч над толстой шеей. Один взмах мечом, один удар по нитям — и дракон сдохнет. И в Незримом мире, и в обычном. Один удар.       Рука дрогнула.       Келебримбор понимал, что будет сожалеть об этом всю жизнь, однако скомандовал:       – Лети домой и никогда не возвращайся, понял?       Дракон взмыл в воздух и скрылся в вихре силы. Нити дрожали от странного чувства. Что это? Разлука? Сожаление?       Музыка вокруг загудела. Келебримбор ощутил, будто кто-то намного сильнее него играет на струнах Искажения. Уцелевшие орки хлынули обратно в портал. Прежде, чем тот исчез, мастер заметил светлую искру посреди тёмной толпы… Но, когда он успел что-то понять, было уже поздно.       Вокруг стонали раненые майары, ночь обратилась в день из-за огней тысяч пожаров.       – Эонве! - позвал Келебримбор одновременно в Незримом и зримом мире.       Ответы не было. Холодея, мастер бросился туда, где мгновение назад был портал. Тот уже исчез…       Тьелпе почувствовал, как тёмный взгляд мечется по окрестностям. Будто пытается нащупать кого-то. Мастер поспешил в крепость, где оставил Палантир. Манвэ позволил ему остаться на связи с Аннатаром — тёмному майе, решил Вала, будет спокойнее, если он увидит в Палантире любимое лицо.       Келебримбор стянул ткань с шара. Тот пульсировал, звал его. И он откликнулся, мягко коснулся горячей гладкости.       – Тьелпе, - удивлённо промолвил Аннатар.       За исключением небольшого пореза на лбу, он не был ранен. Но густой слой пыли и брызги крови на лице говорили, что он только что из битвы. Должно быть, он не ожидал увидеть Келебримбора по эту сторону Палантира.       – Ты не пострадал? - быстро спросил Аннатар.       – Нет, но лучше бы ты предупредил о нападении хотя бы за полчаса, - проворчал мастер.       – Прости меня, не было возможности. За мной постоянно наблюдали — то Мелькор, то Фаразон, то Готмог.       Келебримбор потёр виски:       – Ладно… а почему вы отступили в итоге? Я почувствовал колебания в Музыке, а потом орки просто прыгнули в портал. Драконы тоже исчезли. Что случилось?       – Я сам не понял, - пожал плечами Аннатар, - я попробую разузнать. Мелькор по осанвэ приказал мне забирать волков и убираться…       – А где вы зашли?       – Севернее Валимара. Мы продвинулись на четверть мили, когда услышали приказ отступать. Кстати, будьте аккуратнее. Мы оставили… сюрпризы. Не трогайте трупы и любые предметы, если не хотите взлететь на воздух.       – Хорошо, - кивнул Келебримбор, - что-то ещё?       Аннатар поморщился. Его феа выглядела неловко — будто он знал, что должен говорить, но это было невыносимо сложно. Наконец он сказал:       – Наши захватили пленных. Минимум двое светлых майар. Один без сознания, и мы до сих пор не знаем, кто это. Второй… это Эонве.