Я тебя подожду

      Пока служанка вплетала в её локоны нити жемчуга, Мириэль позволила себе закрыть глаза. Хотя бы так она могла не видеть этот проклятый храм. Он возвышался за окном неприступной тенью ужаса, а когда она отворачивалась, преследовал её в зеркале.       Надо было зарезать Зигура до того, как он завладел разумом Фаразона.       Мириэль порой видела Обманщика во дворце — высокого, изящного, с пылающими глазами и учтивыми манерами. Хотя сочетание его черт было идеальным, он казался королеве скорее страшным, чем красивым.       Женщина вздохнула. Служанка почти закончила причёску, и вот-вот придётся встать и спуститься в тронную залу. Храм Мелькора, дарителя свободы, был достроен, и в честь этого король собрал роскошный приём. Он додумался разослать ультимативные приглашения даже Верным.       Служанка напоследок подкрутила локон госпожи и отошла с почтительным поклоном. Мириэль окинула себя придирчивым взглядом. Лёгкое серебристое платье совершенно не оставляло простора воображению, а струящаяся ткань не скрывала ни единого изгиба. И самое отвратительное — эту полупрозрачную тряпку можно было сорвать одним движением. Что король, видимо, сделает после. Королева обняла свои плечи и с минуту стояла, не в силах пошевелиться. Как жаль, что нельзя просто остаться тут.       Король и Зигур не упустят повода поиздеваться над ней на глазах у Верных.       О, Мириэль не сомневалась, что Зигур отыграется. Может, он действительно любил свой народ — если эту извращённую и тёмную привязанность можно назвать любовью — но к королеве это не относится. И она заплатит за то, что хотела его убить.       Мириэль задержалась перед бюстом Ниэнны — «молю, дай мне сил пережить этот вечер» — и покинула покои.       – Госпожа… - цепкие пальцы сомкнулись вокруг тонкого запястья королевы.       Она вскрикнула и обернулась. Нарушитель с влажным звуком отпустил её руку, но не отошёл, остался мучительно близко, кисло дыша на Мириэль. Маленькие глазки с жадностью раздевали едва одетую королеву.       – Сэр Бенуа, что вы тут делаете? - она еле подавила дрожь в голосе.       – Простите, что напугал вас, - в голосе вельможи не звучало раскаяния, - я прошу прощения за дерзость… когда я вижу вас, я теряю голову…       – С дороги, - коротко ответила женщина.       Вельможа не двинулся с места. У Мириэль паника подступила к горлу, глаза шарили по узкому коридору — куда бежать?       – Я всё расскажу мужу, - пообещала королева, пытаясь звучать спокойно.       – Ему никто, кроме колдуна, не нужен, - влажно дохнул Бенуа, - а я просто хочу согреть вас холодной ночью…       Мириэль изо всех сил оттолкнула вельможу и бросилась к лестнице. Мужчина не стал её преследовать, лишь крикнул вслед:       – Это ещё не конец, госпожа!       Королева не сомневалась в его честности.       Золотой блеск залы на мгновение ослепил её. Огонь тысяч свечей, пышные наряды и сияние позолоты сливались в размытый пёстрый ковёр.       – Неужели моя жёнушка почтила нас своим присутствием?       Мириэль не хотела смотреть на Фаразона. Судя по голосу, он уже был навеселе. Вместо этого королева нашла взглядом Элендиля и его сыновей, высоких и черноволосых. Элендиль еле заметно склонил голову и улыбнулся уголками губ. Его глаза оставались грустными.       Король, конечно, не преминул это припомнить:       – Лорд Андуниэ, какая встреча! Жаль, что ваш отец не с нами… Видать, Эру любит его больше других, раз почтил Даром людей так рано!       Ни один мускул не дрогнул на лице Элендиля, только морщинки на лбу стали чуть глубже. А Фаразона несло, он самодовольно продолжал:       – Думаю, Амандиль был бы рад полюбоваться на храм… Зигур вложил в него сердце — если, конечно, оно у него было. Верно, Зигур?       Мириэль впервые нашла в себе силы посмотреть на Обманщика. Вместо полупрозрачных серебристых одежд — полупрозрачные золотые одежды; такая же лёгкая ткань, которую можно содрать одним движением. Рукава доходили до костяшек пальцев, и королева точно знала, почему.       Она отметила, насколько худым он выглядел, насколько неуместно смотрелась полоска тёмного золота на шее — скорее ошейник, чем ожерелье.       По губам Зигура блуждала лёгкая улыбка. Словно сотни жадных, похотливых и ненавидящих взглядов его мало волновали. А король собственнически приобнял своего колдуна и спросил:       – Хочешь развлечься?       – С удовольствием, - глаза Обманщика обворожительно сверкнули.       Ар-Фаразон повернулся к супруге и сказал:       – Зимрафель, иди сюда.       Ноги сразу стали ватными, а голова — странно пустой. Далёкими отголосками отдавалось в ушах «нет-нет-нет-пожалуйста-нет».       – Танцуй, - ухмыльнулся король, - с ним, - он кивнул в сторону Зигура.       Сердце Мириэль пропустило удар. Она стояла неподвижно и наблюдала, как Обманщик приближается к ней с отвратительной ухмылкой на тонких губах. Сейчас он коснётся её, как Бенуа, как Ар-Фаразон. Он потащит её в центр залы. Он сделает с ней всё, что захочет, он будет трогать её так, как захочет, и так долго, как захочет. И Верным придётся смотреть.       Зигур был всё ближе и ближе, пока его лицо не заслонило для Мириэль весь мир. Королева хотела бы малодушно зажмуриться, но не могла — так и стояла с широко распахнутыми глазами.       – Ваше величество, вы в порядке? - тихо спросил Саурон.       Глаза щипало от слёз. Мириэль не хотела плакать перед морготовским отродьем.       – Ваше величество?       – Делай, что задумал, Обманщик, - прошипела королева.       Зигур сделал крохотный шаг назад, и женщине стало легче дышать.       – Ваше величество… Мириэль… - колдун заглянул в её глаза, - Ар-Фаразон хочет, чтобы это было пыткой для вас и ваших Верных. Но я не хочу быть его плетью. Я не потащу вас силой. Но я умоляю пойти со мной, иначе король выдумает что-то похуже.       – Что может быть хуже? - горько спросила королева.       – По крайней мере, сейчас мы оба одеты... Вы знаете Фаразона, моя леди. Он пойдёт намного дальше ради весёлого зрелища.       Он может, обречённо согласилась Мириэль.       – …поэтому давайте лишим его зрелища. Танцуйте со мной как с другом, и будем надеяться, что танцем дело и ограничится.       Королева кивнула. Что ещё ей оставалось?       – Эй, собаки бы и то быстрее справились! - прикрикнул на них Фаразон.       – Собаки справились и через месяц ты родился, - прошептал Зигур, и Мириэль против воли прыснула.       Ладонь тёмного лорда замерла в дюйме от её талии.       – Вы позволите? - спросил тот.       – Да.       Его прикосновение было невесомым, кожа едва касалась лёгкой ткани. Где-то далеко грянула музыка, но Мириэль едва слышала её: будто сердце билось в черепе и хотело выпрыгнуть через уши.       – Я поведу, доверьтесь мне, - прошептал Зигур.       Он направлял её — уверенно и осторожно, будто она была испуганной строптивой кобылицей. И Верные смотрели на это. О Эру, какой позор…       – Вы все им объясните позже, - Саурон словно угадал её мысли, - они поймут.       Когда-то Мириэль любила танцевать. Она кружилась по этой зале с молодым поклонником, её юбки шелестели, её смех звенел под высокими сводами, и отец широко улыбался ей. А потом грохочущий прибой океана времени смыл всё, что у неё было. Но тело, предательское тело, помнило движения. Мышцы вибрировали, умоляли дать им работу. И Мириэль кружилась, как будто последний раз в жизни. Она едва чувствовала руки на талии и на плечах, едва видела огни и людей вокруг. Сейчас, в эту минуту, в этом зале, была лишь она — и магия танца, грубая и плотская.       Она так соскучилась по своей беззаботности.       Её локоны прилипли к лицу и вспотели, капли пота текли по спине. Задыхаясь, она покачнулась, как тростинка на ветру. Зигур с лёгкостью удержал её. Его руки перестали быть невесомыми — теперь Мириэль всей кожей чувствовала их ровный и ласковый жар. И это больше не пугало.       Она впервые заглянула в его глаза. Тёмно-синие, сияющие, неуловимо неправильные — впрочем, это тоже больше не пугало.       – Ты в порядке? - легко спросила Мириэль.       Зигур посмотрел на неё так, будто она была первым человеком во всей Арде, кто задал этот вопрос. Он нахмурился и недоуменно сказал:       – Конечно, а что…       – Не только меня заставили танцевать с врагом.       Губы тёмного лорда дрогнули в слабом подобии улыбки:       – Всё в порядке, ваше величество.       Их прервали. Ар-Фаразон стоял у колонны, костяшки его пальцев побелели — так крепко он сжимал кубок. Мириэль изящно кивнула партнёру по танцу, а затем и королю. И спросила, еле сдерживая торжествующую улыбку:       – Вы довольны, мой повелитель?       Словно огромный валун скатился с её плеч. Напряжение, которое давным-давно поселилось в шее и в лопатках, растаяло, как иней под жаркими лучами. Страха больше не было.       Уязвлённый тем, что унизить королеву и Верных не получилось, Ар-Фаразон нашёл утешение в объятиях какой-то дамы полусвета. Вокруг Зигура собрались молодые инженеры и художники. Глаза заложника по-мальчишески блестели, когда он что-то растолковывал своей шумной компании.       Пользуясь тем, что на неё никто не смотрит, Мириэль вышла на террасу, по пути легонько задев плечом Элендиля. Он понял. Выждал минутку и прошёл следом.       – Вы не обязаны мне ничего объяснять, - глубоко вздохнув, сказал воин, - но я бы всё отдал, чтобы избавить вас от этого унижения и увезти подальше отсюда. Да вот только вы не согласитесь.       – Не соглашусь, - кивнула Мириэль, - это мой долг — быть со своим народом. Но я позвала вас не поэтому. Фаразон всё чаще оскорбляет и поносит Белое древо. Оно, видите ли, словно насмешка от Валинора… Я боюсь — нет, я чувствую, я почти знаю — что Нимлот не долго осталось… Быть может, удастся спасти хотя бы веточку или плод?       – Я думал об этом, - сказал Элендиль, - но древо постоянно охраняют. Пробиться к нему — это самоуб…       Совсем рядом, за перилами веранды, хрустнула ветка. Чёрная тень мелькнула между кустами и скрылась за деревьями. Королева и моряк напряжённо переглянулись. Их подслушивали. Вопрос лишь — кто.       …Исильдур снова и снова прокручивал в голове разговор отца с её величеством. Юноша знал, что подслушивать некрасиво — но что делать, если старшие не хотят обсуждать ничего серьёзного при нём? А ведь он уже готов. Никто лучше него не умеет так тихо подкрадываться, так быстро бегать и так храбро махать мечом.       Нимлот не долго осталось, сказала королева. И, продираясь по мокрому от росы саду, Исильдур твёрдо решил, что спасёт дерево. Или хотя бы какую-то его часть.