All For U.A.. (Все для U.A)

Все для США ScottishSunshine Глава 25: В которой Тенсей оказывается полезным Краткие сведения: По сути, это просто последствия встречи с Лигой Злодеев. С очень уставшим Цукаучи. Примечания: (Примечания см. в конце главы.) Текст главы — Привет, пап! — улыбается Изуку. — Как дела? «Я так сильно ненавижу дружбу», — стонет голос на другом конце провода. «Тенсей не ценит классику…» — Я просто говорю, зачем создавать супер-убийственную машину с одним крошечным, совсем крошечным местом, куда, если попасть точно… “Они объясняют это в Rogue One!” “Твой папа такой ботаник”, - Хитоши хихикает. — В любом случае, зачем ты звонишь? Ты пропускаешь тренировки?.. — Конечно, нет! — восклицает Изуку, передавая Тенье ещё одну тарелку. — Мы проявляем инициативу как герои! Мы увидели возможность помочь ближнему и… — Они вызвались помочь мне с мытьём посуды, — перебивает его Курогири с улыбкой на лице, делая ещё один глоток мятного чая. — К тому же Изуку хотел позвонить и проверить, как ты. “Мне не пять лет ...” — Не волнуйся, Изуку, никто не был убит… Ой, Хисаши! — Пап, что это значит? — спрашивает Изуку, чуть не уронив кружку, которую вытирал. Он оглядывается по сторонам, внезапно осознав присутствие друзей. Он не может спросить у отца ничего об «Альянсе», но у него растёт ощущение, что что-то случилось. (И это не к добру. Всё может пойти по-разному: от ссоры Тенсея с отцом из-за фильма до появления случайных героев, которых чуть не взорвали за то, что они плохо отзывались о маме. К сожалению, когда в деле замешан папа, бывает трудно понять.) — Возможно, это дело рук «Тренажёра». Ничего определённого; мы всё ещё изучаем его. Как проходит операция «Кота»? Все на кухне стонут. “Все так плохо?” — ...Наверное, всё ещё хуже, — признаёт Шото, и Изуку не может с ним не согласиться. Судя по последним нескольким дням, единственное, что Кота ненавидит больше, чем героев, — это Курогири. Что, конечно, очень неловко, учитывая, что он до сих пор помнит, как наткнулся на несколько распечаток с ювелирных сайтов примерно за неделю до трагической гибели Водяного Шланга. “Знаешь, если бы ты захотел, я мог бы...” — Ты не используешь причуду на моём племяннике, — прерывает отца Курогири. Затем он, кажется, осознаёт, что сказал; его глаза расширяются, и он чуть не роняет кружку, торопясь исправиться. — Я имею в виду Коту! Ты не используешь причуду на Коте! Конечно, ты не используешь причуду на Коте! — Ох... — Хитоши ухмыляется, а Курогири сердито смотрит на него. — Твой племянник… — хихикает Изуку. — Эй, значит, я тоже ему дядя? «Не волнуйся, Курогири! Твоя преданность Коте достойна восхищения, и я очень впечатлён твоим терпением! Я уверен, что рано или поздно он поймёт, что лучшего и более заботливого сводного дядюшки, чем...» — Ладно, знаешь что? Перерыв закончился! Убирайся с моей кухни! "О, да ладно, Курогири..." "Вон!" — Извини, пап, Верховный лидер Курогири говорит, что нам пора, — Изуку закатывает глаза и ставит на стол последнюю тарелку. — Люблю тебя! — Береги себя, дядя Хисаши! — добавляет Сёто. «Тенсей, пожалуйста, не напрягайся! Помни, что сказали врачи!» — Пока, Тенсей, пока, дядя Хисаси! Но что-то всё ещё беспокоит Изуку, когда они выходят на улицу, и его друзья тоже это замечают, потому что Хитоши хмурится и говорит: «Мне кажется, или в его голосе было что-то… странное?» *** — Я всё равно думаю, что мы должны были им сказать, — бормочет Тенсей. “Они дети!” — Прошу прощения, — мило улыбается Девушка-Восстановительница, в очередной раз доказывая, что милым старушкам доверять нельзя. — Боже мой, ты и правда натворила дел! Хисаси галантно воздерживается от того, чтобы сказать пожилой героине, куда она может засунуть свои извинения; вместо этого он берёт предложенные мармеладки и смотрит на свою перебинтованную руку. После довольно короткого и неловкого визита в полицейский участок он прибыл в Академию с раздробленным запястьем, несколькими полузажившими рёбрами и многочисленными переломами. Учитывая силу его противника, Хисаши, вероятно, отделался лёгким испугом. Если бы у него не было силы и рефлексов Все За Одного… Хисаши вздрагивает, представляя себе возможный исход. Что бы сказала Инко, если бы он позволил Изуку остаться сиротой?! Хотя он очень надеется однажды снова увидеть её, он бы предпочёл не ссориться. — Они не дети, — вздыхает Недзу, возвращая Хисаши в настоящее, в котором он, к счастью, не умер и, следовательно, не сталкивается с гневом своей любимой жены. — Они герои-ученики. Ты не можешь защищать их вечно, Хисаши. Хисаши колеблется. Как бы ему ни хотелось поспорить, Недзу на самом деле прав. Эти люди, эта… Лига Злодеев охотится за Изуку. Для них Хисаши — всего лишь препятствие, которое нужно преодолеть; их истинная цель — сын Все За Одного. И Изуку… Это вина Хисаши, но расплачиваться придётся Изуку. И… Что, если Хисаши не сможет его защитить? Что, если он опоздает всего на секунду или окажется не в том месте не в то время? Самое меньшее, чего заслуживает Изуку, — это предупреждение. Но... Он никогда не хотел этого. Никогда не хотел, чтобы Изуку пришлось так быстро повзрослеть, никогда не хотел, чтобы ему пришлось расплачиваться за ошибки своего отца. Если бы он мог вернуться в прошлое и... Нет, он всё равно стал бы Всемогущим; если бы он никогда не получил эту причуду, не прожил дольше, чем ожидалось, он бы не встретил Инко. Он бы никогда не создал Изуку. — По крайней мере, — начинает он и понимает, что его голос дрожит. — По крайней мере, пусть мальчики насладятся поездкой. Давай подождём, пока они вернутся из лагеря. — Справедливо, — кивает Недзу. — Мы предупредим мальчиков, как только они вернутся. Хисаши благодарно улыбается в ответ, но, к сожалению, его улыбка быстро исчезает, потому что кто-то настойчиво стучит в дверь. — Тук-тук, — Цукаути заглядывает в учительскую. — Как дела у больного? “Который из них?” Тенсей хихикает со своего места; его инвалидное кресло, значительно менее мобильное и совершенно не пригодное для использования, было конфисковано полицией перед тем, как их отпустили. Что усложнило ситуацию... Довольно неловко. Хисаши просто надеется, что Power Loader, где бы он ни был, сумеет найти достойную замену до того, как они покинут США.. Или, по крайней мере, может остановить некоторые из наиболее экстремальных дополнений, которые, несомненно, придумывают его ученики. Хисаши предпочёл бы не объяснять Кацуми, почему у инвалидной коляски её сына есть ядерная ракета, таран и она может превращаться в мини-подводную лодку. — Эй, Хисаши, теперь мы подходим друг другу! — Тенсей ухмыляется и поднимает свою перебинтованную руку. — Хочешь, я подпишу твой гипс? “Я так сильно тебя сейчас ненавижу”. — Самый последний, — усмехается очень надоедливый детектив, закрывая дверь, и Хисаши задаётся вопросом, не связан ли он с Иидами. Вряд ли такая надоедливость может быть совпадением… — Не хотите ответить на несколько вопросов? — Если я скажу «нет», ты… Ай, ай, ай… Чёрт возьми, доктор никогда не был таким наглым, как эта девица! Хисаши сердито смотрит на пожилую женщину. Неужели она никогда не слышала об уважении к старшим… Ах да, конечно. — Он в порядке, — смеётся Тенсей, показывая, что он, вероятно, худший друг на планете. — В конце концов, он достаточно оправился, чтобы язвить. — Я не уверен, что это о чём-то говорит. В случае с Мидорией это просто означает, что он в полубессознательном состоянии. — Я мог бы… перестань толкать меня, чёрт возьми, я буду хорошим! Девушка-Восстановительница просто улыбается и протягивает ему «Кит-Кат», а Хисаси сердито смотрит на Тенсея. Герой прекрасно знает, кто он на самом деле; он должен защищать его от Девушки-Восстановительницы на случай, если Хисаси сорвётся и взорвёт половину Токио, а не истерически смеяться! — Ладно, — вздыхает Цукатти и садится. — Не могли бы вы объяснить, что вы делали в доках? «Хисаши получил жуткое письмо от каких-то людей, называющих себя Лигой Злодеев, и мы пошли проверить, в чём дело, — с ухмылкой объясняет Тенсей. — Ну, ты же знаешь Хисаши — он пошёл пытаться делать что-то противозаконное, а я пошёл убедиться, что он этого не сделает». “... Ты в курсе, что самосуд запрещен?” — У меня всё ещё есть права! — Тенсей сияет, доставая свой кошелёк. Цукаути смотрит на него; Недзу просто вздыхает и достаёт свой телефон. — Он говорит правду, — заявляет директор через несколько секунд. — В реестре указано, что он больше не работает из-за травм, но его лицензия всё ещё действительна. — Ну, по крайней мере, хоть что-то, — вздыхает Цукаути. — Но есть ещё один небольшой нюанс: ты управлял явно запрещённым транспортным средством. Не говоря уже о том, что ты повредил полицейский фургон! — О да, это, — Хисаси вздрагивает от воспоминаний. Он не раз ударялся о твёрдые поверхности, но никогда бы не подумал, насколько неприятным может быть столкновение на высокой скорости с тяжелобронированным автомобилем. — Как насчёт того, чтобы я выписал вам чек за ущерб? “... Машина была разбита”. — Ну, тогда новую машину, — пожимает плечами Хисаси. — Насколько вообще может быть дорогим полицейский фургон? — …Конечно, это твой ответ, — бормочет Цукаучи. Затем он делает глубокий вдох и снова обращает внимание на Тенсея. — В любом случае, как я уже говорил, максимальная скорость инвалидных колясок и самокатов — десять миль в час. Мы не знаем точно, с какой скоростью вы ехали, но мы уверены, что как минимум в три раза быстрее! — Это была чрезвычайная ситуация! — скулит Тенсей. — Ты же видел Хисаси — ему срочно нужна была медицинская помощь! «…В отчёте указано, что он был вынужден оказать медицинскую помощь вам!» «Меня только что сбила полицейская машина! Я был в джинсах и рубашке! Конечно, мне нужна была медицинская помощь!» — Ты врезался в заднюю часть броневика, когда он остановился! — Цукаути закрывает лицо руками. — Тебе повезло, что они только что высадили заключённых! Я не знаю, как мы бы это замяли, если бы они сбежали! — Собрать их будет не так уж сложно, — Хисаши пытается подбодрить мужчину. В конце концов, он успокаивал перевозбуждённых мальчишек на съездах героев — собрать группу очень опасных злодеев не может быть сложнее, чем это. — Не могли бы мы вернуться к обсуждению всех законов, которые вы нарушили, а не всех остальных законов, которые вы могли бы нарушить? — стонет Цукатти. — Иида, прости, но я должен хотя бы выписать тебе штраф. “Но...” — Либо я выпишу вам штраф, либо позвоню вашей матери, чтобы узнать, кто сделал незаконные модификации. “Я беру билет”. — Кстати, — Хисаси хмурится, что-то вспомнив. — Почему твоя инвалидная коляска… — О, я попросил ребят из Idaten обновить его, пока мама не видела, — ухмыляется Тенсей. Затем ему кое-что приходит в голову. — Это не для записи, верно? — Да, — стонет Цукатти, принимая чашку кофе от Рековер. — У меня и так забот хватает, не нужно искать дополнительную работу. — Ну, это уже легче, — Тенсей вздыхает с облегчением. — Да, они установили ускоритель. И усыпляющий газ! “... Усыпляющий газ?” — Как, по-твоему, я сбежал от тех парней на складе? — смеётся Тенсей. Затем он оживляется. — Эй, раз уж быть твоим лучшим другом, по-видимому, очень опасно, как ты думаешь, Хацумэ… “НЕТ!” Хисаши и Недзу припевают. Какая-то глупая маленькая Лига Злодеев — это одно; Кацуми Иида в ярости... — Ладно, может, вернёмся к теме этой… Лиги Злодеев? — спрашивает Цукатти. У него, кажется, появилась странная привычка, и Хисаши задаётся вопросом, не слишком ли много кофеина он пьёт. — Вы упомянули письмо?.. — Оно в моём домашнем сейфе, — сообщает Хисаши мужчине. Конечно, не в его сверхнадёжном сейфе, в котором хранятся самые важные вещи, такие как молочные зубы Изуку или обручальные кольца Инако. Не стоит осквернять такие священные предметы, находясь в непосредственной близости от письма от психически неуравновешенных злодеев. — Только мы с Тенсеем прикасались к нему, так что вы можете снять отпечатки пальцев. Информации было немного, в основном это были бессмысленные бредни, вроде «Все за одного, Господи…» Недзу задыхается от воздуха. “... И просят меня встретиться с ними”. — На заброшенном складе, — уточняет Цукуати. — В одиночку. Что вы и сделали. — Я взял с собой Тенсея! — замечает Хисаси. Это что-то да значит, не так ли? И правда, он не знал, что лицензия Тенсея всё ещё действительна, но герой есть герой! Кажется, Хисаси начинает привыкать к гражданской жизни! Ладно, может, и нет. Он первым признает, что большинство гражданских, скорее всего, не прибегают к хладнокровному убийству. По крайней мере, у него есть ещё несколько дней, чтобы придумать правдоподобную историю для Изуку. “Я все еще выписываю тебе штраф”. — Зачем? — Хисаши хмурится. Он знает, что всё ещё немного смущён, но — формально говоря, он, вероятно, действовал в рамках закона! И, по крайней мере, он пытается быть законопослушным гражданином… — Я что-нибудь придумаю, — невозмутимо отвечает офицер. — Полагаю, никто из вас не разглядел как следует ни одного из этих злодеев? Хисаши вздрагивает. Он жалеет, что не сохранил хладнокровие; если бы он как-то смог разглядеть говорившего или, может быть, получить какой-нибудь... образец ДНК, например, кровь, волосы или отрубленную руку... — Боюсь, я не очень хорошо… — признаётся он. “У меня есть фотографии!” Все оборачиваются и смотрят на Тенсея. — Что? — ухмыляется молодой человек. — Я не просто красавчик! Я взял с собой телефон! Не знаю, насколько хороши фотографии, учитывая, как было темно, но… — Тенсей, я, наверное, никогда больше этого не скажу, — заявляет Хисаши. На самом деле он… довольно впечатлён. — Но ты гений. “Я не уверен, радоваться мне или обижаться”. — Не могли бы вы поднять фотографии? — спрашивает Недзу. — Если мы кого-нибудь увидим, я мог бы сравнить их с известными злодеями… Тенсей сияет и достаёт свой телефон. Затем он морщится, когда понимает, что экран выглядит так, будто на него наступила Гигантомахия. Недзу спешит за кабелем и ноутбуком, а Хисаши лениво размышляет, может ли он запугать устройство, чтобы оно заработало; в прошлом он так делал. У него не получается проверить, работает ли этот навык, потому что Недзу возвращается и после нескольких секунд тревожного взгляда на экран поднимает голову и улыбается им. И вот так, все они толпятся вокруг экрана и с замиранием сердца смотрят, как директор открывает первую картинку... Цукаути стонет. Хисаси скорее соглашается; изображение на экране выглядит как крупный план задней части головы Цементосса. Как и следующее. И следующее... — Что? — жалуется Тенсей, рассматривая седьмую фотографию, которая, вероятно, сделана на фоне бетона, но слишком размыта, чтобы быть уверенной. — По крайней мере, я пыталась. — Да, да, «отлично» за старания, «неудовлетворительно» за твои фотографические навыки, — Хисаси закатывает глаза. — Честно говоря, я… Подожди. — Это не бетон! — восклицает Недзу, глядя на восьмую фотографию. Цукаути, который потирал голову, чуть не падает, торопясь получше рассмотреть. — Кажется, это тот злодей, с которым ты сражался, — Тенсей прищуривается и переходит к следующей фотографии. — Да! Не думаю, что мы справимся лучше; он был невероятно быстр даже по моим меркам! — Подожди, увеличь масштаб его головы, — Цукатсучи хмурится, заметив что-то. Затем он ахает и поднимает взгляд. — Мидория, ты… “... Это похоже на мозг”, - выдыхает Хисаши. “Летающий зомби-монстр-летучая мышь!” - восклицает детектив. «…Меня чуть не убил летающий монстр-зомби-летучая мышь», — возражает Хисаши. Может, он и на пенсии, но у него ещё осталась гордость! А что, если, не дай бог, Всемогущий раскроет его личность?! Как он сможет жить с осознанием того, что его чуть не прикончил летающий монстр-зомби? — Та штука, которая чуть не схватила Шото? — Тенсей хмурится, явно не обеспокоенный серьёзной угрозой для репутации Хисаши. — Но я не думаю, что у неё были крылья. Есть ли способ проверить, та ли это… штука? — Я могу просмотреть отчёт, когда вернусь в участок, — пожимает плечами Цукаути. — Кажется, я помню, что Хоукс упоминал, что он был бледным, но я не уверен… Хисаши качает головой и достаёт телефон. Честно говоря, это одна из тех вещей, которые так забавляли его в те времена, когда он был злодеем; сторона Добра и Любви и всё такое имеет неприятную привычку всё усложнять. “Мой путь проще”, - заявляет он. — Что, у тебя есть какая-то суперсекретная причуда для слежки, которая работает только в полнолуние, когда Юпитер… Тенсей закатывает глаза. — Нет, это было бы нелепо, — фыркает Хисаси, набирая знакомый номер. — У меня есть работающий телефон, и... Тоя, как ты?! — Дядя Хисаши?! — восклицает знакомый голос, и Хисаши улыбается очень растерянным людям, которые смотрят на него. — Почему вы… С мамой всё в порядке?! — Она была в порядке, когда я разговаривал с ней… два часа назад, — Хисаши смотрит на часы. — И прежде чем ты спросишь, я разговаривал с Шото — ладно, хорошо, Изуку, двадцать минут назад, но Шото тоже был там, я слышал его голос! Суть в том, что тебе не нужно паниковать. Просто наслаждайся отпуском! Как тебе Фукуока?! «О, слава богу!» — выдыхает Тоя.«На самом деле — это просто здорово! Кейго вчера показал мне все лучшие места, где можно поесть, и — о, сегодня мы побывали в парке, который очень понравился бы маме! Я думал, что мы могли бы приехать сюда на следующий семейный отпуск!» — Что ж, мне жаль прерывать ваш романтический отпуск, — лжёт Хисаси, потому что Хоукс заслуживает Тою примерно столько же, сколько Хисаси заслуживал Инко. (Другими словами — нисколько.) — Но у меня есть возможная зацепка по похитителю-летчику, и мне нужна небольшая помощь Птички. — Что?! Кейго — Кейго, у дяди Хисаси есть зацепка по Летающему Зомби-летучей мыши! Кто-то что-то говорит на другом конце провода. «Он — дядя Хисаси», — отвечает Тоя, как будто это ответ на все жизненные вопросы. (В семье Юкияма, вероятно, так и есть.) “... Здравствуйте, сэр?” — Ах, Хокс, — мурлычет Хисаши. Он замечает, что Тенсей прикрывает рот рукой, и не может сдержать лукавую улыбку. — Мне так жаль, что я вас побеспокоил, но мне нужно проверить — как выглядел похититель Шото? Не могли бы вы дать мне краткое описание? “... Я не очень хорошо разглядел ...” — О, я уверен, что вы сможете что-нибудь придумать… «Он был каким-то долговязым, с крыльями, очень странным, болезненно-жёлто-коричневым, в тёмно-синих спортивных штанах, и, клянусь, это всё, что я помню…» — О нет, этого более чем достаточно, — сияет Хисаси. — Передайте Тое, чтобы он береёг себя и наслаждался оставшейся частью отпуска. И, пожалуйста, помните, что я сказал раньше — если с ним что-нибудь случится, это будет... Так жаль, что Фукуока потеряет своего героя... Что ж, хорошего дня! — ...Я сделаю вид, что не слышал, как ты угрожал Герою номер два, — бормочет Цукаучи. — Ну и что он сказал? — Похоже, это другой монстр, — сообщает Хисаши остальным. — Хотя я всё равно предполагаю, что они как-то связаны. Я очень сомневаюсь, что есть две отдельные группы, настолько глупые, чтобы позволить своим членам разгуливать с открытыми мозгами. В самом деле, это почти… Хорошие новости. Кто бы это ни был, он не только осмелился угрожать благополучию Изуку, но и попытался похитить Шото. Если он также стоит за Тренером Гаем, то… Что ж, всё, что им нужно сделать, — это напасть на Тенью, и Хисаши воскресит Все За Одного ровно на то время, которое потребуется, чтобы перебить их всех и повесить их обезглавленные тела на Токийской башне. — Хорошо, — Тенсей кивает и снова поворачивается к фотографии. — Значит, тебя убил… нелетающий зомби… это клюв… утка-монстр? нелетающий зомби-утка-монстр? — Мы так его не называем, — Хисаши сердито смотрит на своего друга. Это злое существо, кем бы оно ни было, могло бы почти сравниться по силе с Алл-Фор-Уан; они заслуживают названия, отражающего их силу. — Ладно, монстр-ворона! Монстр-ворон! Монстр-курица — нет, это глупо… Я знаю! — сияет Тенсей. — Монстр-страус-зомби, который не летает! — Я отказываюсь быть почти убитым чем-то с таким нелепым названием. — Кроме того, я не уверен, что монстр-страус-зомби, который не умеет летать, впишется в мой отчёт о происшествии… Цукаучи хмурится, и Хисаши решает, что теперь понятно, почему полиция всегда с таким трудом справлялась с «Все за одного». — Отлично! Тенсей вскидывает руки. — Тогда ты и называй! Хисаши хмурится. Ключ к успешному имени в том, чтобы оно было коротким и по существу. Что-то с правильным оттенком; даже если поначалу это бессмысленное слово, его может определить носитель. И это существо, этот злодей — он могущественен. Он противостоял мощи «Всех за одного», и даже несколько секунд побеждал. Он заслуживает имени, которое отражает это достижение, такого имени, как… — Ному, — заявляет он. Кажется правильным назвать этих злодеев именем, которое он когда-то придумал для одного из своих творений. И он уверен, что доктор согласился бы: даже он гордился бы этим творением. — Они — Ному. Примечания: Потому что, по мнению Хисаши, для злодея нет большего комплимента, чем признание от АфО. Будет... Довольно неловко, когда он поймёт, с чем сражался... *кашель* USJ *кашель* И ещё одно замечание: доктор был среди тех, чьё сознание было стёрто, когда Хисаши уходил на пенсию. С тех пор Хисаши старается избегать тех, с кем он был близок в годы работы в AfO; он не хочет, чтобы у него было дежавю. (Несколько руководителей очень удивляются, что, когда бы они ни оказались на одной конференции/вечеринке/мероприятии, они нигде не могут найти Хисаши Мидорию...) Спасибо за все комментарии и похвалу!