Маски

      Утро не задалось с самого начала. Даже несмотря на то, что сегодня была среда, а не злокозненный понедельник.        Гэвин проспал. Он настолько вымотался за вчерашний рабочий день, вечер и почти ночь, что, как только вернулся домой, просто рухнул на кровать, забыв поставить телефон на зарядку, и будильник, естественно, не прозвонил.       Пунктуальный мужчина судорожно метался по квартире, матерясь себе под нос и переходя на повышенные тона, когда спотыкался об углы мебели и случайно уроненные предметы или когда никак не мог найти второй парный носок. Пытался рассовать важные вещи по карманам и параллельно хотя бы пробовал почистить зубы. Задача не перепачкать всё в зубной пасте была выполнена почти полностью, не считая пары маленьких пятнышек на джинсах, он наскоро прополоскал рот и поспешил на выход.       И только когда закрывал дверь на ключ, понял, что по привычке обул любимые туфли, которые вчера стёр об асфальт, пока гнался за очередным нарушителем порядка, и как апогей погони и вчерашнего дня у них стала отрываться подошва. Закинуть их в мастерскую он просто не смог: все нормальные люди уже были дома и пили кто чай, кто скотч, а не дожидались на работе поздних визитёров. Поэтому, скрипнув зубами, пришлось возвращаться в квартиру и обувать новые кроссы, которые он ещё не успел разносить, а это значит, что про удобство на пару дней можно забыть.       Теряя остатки терпения и крайне ограниченного сегодня времени, он плюхнулся с размаха в машину и повернул ключ зажигания. Но и здесь его поджидала неудача: его детка в очередной раз раскапризничалась и просто отказалась заводиться ни с первого раза, ни с десятого. Ни маты, ни уговоры не помогали, заглядывать и проверять, что там опять не так под капотом, не было времени.       Гэвин прижался лбом к рулю, заставляя себя собраться и не психовать раньше времени, но получалось это у него из рук вон плохо. Он длинно выдохнул, постучался головой об оплётку руля и выскочил из машины, напоследок так хлопнув дверью, что заныли зубы.       Чёрт. Чёрт! Чёрт!!!       Часы неумолимо отсчитывали минуты до момента, когда он должен был явиться в департамент. Быстро пораскинув мозгами, Гэвин вспомнил, как раньше добирался до работы на автобусе, и помчался на ближайшую остановку, благо до нее было десять минут быстрого шага. Можно было бы, конечно, поехать на такси, но ждать его не было времени, да и к тому же оно соберёт все возможные пробки, пока к нему доберётся.       Пока бежал до остановки транспортного челнока, Гэвин мысленно поставил себе заметку обязательно отвезти свою детку на ремонт к Майклу. Он и так как мог оттягивал этот визит, не желая оставаться на пару дней безлошадным. Дотянулся, блядь!       Чудом, не иначе, Гэвин успел на нужный автобус, который попытался перед самым его носом закрыть двери, но потерпел в том неудачу — Рид был готов голыми руками открывать двери, если это понадобилось бы. Не понадобилось.       Прижавшись спиной к холодному стеклу двери, он едва перевёл дух, как на следующей остановке его просто втолкнули вглубь салона, где пришлось втянуть в себя живот и задержать дыхание. Теперь всего лишь каких-то пятнадцать-двадцать минут, и он на работе. Ехать, правда, нужно в душной коробке вместе с школьниками и студентами, которые спешили на учёбу, кто-то из них пытался доспать стоя, а кто-то что-то прочитать в рукописных конспектах, громко шелестя страницами; и пожилыми леди, которым не сидится дома, и они жаждут приключений с утра пораньше.       Автобус выплюнул слегка пожёванного Гэвина на нужной остановке, и тот примчался на работу, взмыленный и уже заебавшийся. Благом было только то, что он всё-таки не опоздал, что немного его порадовало, но и заставило мрачно размышлять на тему того, чем ещё «осчастливит» его сегодняшний день. Как говорила его бабуля, если утро не задалось с самого начала — жди неприятностей весь день.       Он не хотел быть пессимистом, по факту являясь злым и уставшим реалистом, и сразу направился в комнату отдыха за порцией кофеина, чтобы хоть как-то улучшить это утро и настроиться на рабочий лад. Но и здесь что-то пошло не так: кофемашина отказалась делиться живительной бурдой, которую сложно было назвать полноценным кофе, и вместо этого плюнула в него кипятком, но Гэвин успел отпрыгнуть — спасибо рефлексам — и не обжёгся.       Постоял, потупил, глядя на плюющуюся во все стороны кипятком сбрендившую машину, попытался понять, как можно реанимировать этот чёртов прибор и стоит ли делать это именно сегодня и именно ему. В итоге плюнул на всё и ретировался из комнаты отдыха, разбираться с этим он точно не будет — нафиг оно ему надо. Прошёл на рабочее место в тихой злости, привычно уговаривая себя не обращать внимания на такие мелочи. Ну подумаешь, масса всякой фигни, которая выводила его из себя. Но он же профессионал, чёрт его дери, и не позволит всяким там случайностям испортить ему день. Тем более шеф как-то прозрачно намекнул, что в скором времени дела у Рида пойдут в гору. Неужели Джеффри решил продвинуть его заявление на должность сержанта? Это было бы совсем не лишним.       Гэвин плюхнулся на стул, автоматически включая терминал и ожидая, пока тот подгрузится. Пятернёй расчесал растрёпанные волосы и потёр уставшие глаза. И неожиданно осознал ещё одну печальную новость: он забыл надеть линзы. Нет, не так.       Он. Забыл. Надеть. Чёртовы. ЛИНЗЫ!       Чёрт. Чёрт! Чёрт!!!       Привычка, выработанная годами, почему-то именно сегодня дала сбой. Радовало только то, что вчера снять их не забыл, а то сегодня глаза открыл бы с трудом.       Он судорожно стал похлопывать себя по карманам, в ужасе представляя, что будет, как слепой крот, вплотную сидеть и вглядываться в монитор в надежде хоть что-то разглядеть. Как будет вести дела, гоняться за преступниками и отслеживать реакции свидетелей — совершенно непонятно… Хотя всё-таки с его дальнозоркостью есть все шансы нормально побегать за подозреваемыми, а вот со всем остальным дело обстоит максимально херово. У него точно нет времени, чтобы вернуться домой за такой необходимой вещью… Мгновение, которое стоило ему нескольких нервных клеток, и он расплылся в нервной улыбке, когда понял, что всё-таки вернул запасной контейнер вместе с новой парой линз во внутренний карман кожанки. Гэвин осторожно поглядел на стягивающихся в офис полусонных коллег, но никто не спешил начать с ним дружески трепаться и желать хорошего утра, что, в принципе, неудивительно, и поспешил в туалет.       На работе никто, кроме шефа, который заглядывал в медицинскую карточку Гэвина, и не знал, что у того проблемы со зрением, которые не поддаются корректировке. Он бы с удовольствием сделал операцию и забыл и об очках, и о линзах, как о страшном сне, но врачи запрещали, говоря, что у него есть все шансы вообще ослепнуть, и Гэвин не рисковал. Хрен с ними, с этими приблудами, он к ним уже и притерпелся за столько-то лет.       Быстро проверив, что в туалете он один, Гэвин тщательно вымыл руки и отточенными движениями вставил линзы в глаза. Пару раз моргнул, чтобы они заняли удобное положение, ухмыльнулся своему отражению, захлопнул контейнер с раствором и засунул его в карман, радуясь своей предусмотрительности и делая ещё одну пометку в голове: положить новую пару взамен использованной. Также мысленно подчеркнул эту мысль красным и поставил три восклицательных знака.       Он вернулся на место, окинул взглядом офис, приветственными кивками здороваясь с некоторыми коллегами и пожимая руки тем немногим, с кем поддерживал достаточно дружеские отношения. Мельком зацепил взглядом незнакомую тёмноволосую макушку в кабинете Фаулера, что не было таким уж большим событием: к шефу постоянно кто-то наведывался, решая самые разные вопросы, не так давно Джеффри сказал, что в департаменте будут проходить стажировку несколько выпускников полицейской академии. И Гэвин ехидно представлял лица тех счастливчиков, которым придётся возиться с молодняком.       Гэвин жёстко подавил какое-то невнятное тревожное чувство, которое решила послать ему интуиция. Почему-то оно появилось, когда Рид посмотрел на раннего посетителя в кабинете Джеффри, как будто это имело какое-то отношение лично к нему, Гэвину. Да ну, бред какой-то.        Гэвин тряхнул плечами, сбрасывая липкое неприятное ощущение. Он точно знал, что новичка ему, может, и подсунут, но ещё дважды подумают, стоит ли это делать, а то и выберут на эту «почётную» роль другого кандидата. Нет, Гэвин не был плохим наставникам, в чём-то даже наоборот, но он совершенно не щадил вчерашних салаг, заставляя работать с собой наравне — а Гэвин Рид был знатным трудоголиком, и неудивительно, что стажёры у него не задерживались, мало кто хотел учиться двадцать четыре на семь.       Но вот ощущение, что говняное утро для него на этом ещё не закончилось, никак не хотело покидать Гэвина. На взгляд Рида, хуже могло быть, только если сейчас ему предстоит долго и упорно бегать и ловить упоротых нариков, которые будут мнить себя помесью человека-паука и бабочки, потом их же допрашивать, и в процессе кто-нибудь обязательно сблюёт на Гэвина. Он поморщился, всеми силами желая, чтобы это не воплотилось в жизнь.       Сейчас же он вяло размышлял, постукивая пальцами по столу, стоит ли сделать заказ в ближайшей кофейне, и если да, то что это будет. Есть пока не хотелось, но это только за счёт адреналина, что ещё бурлил в его крови, чуть позже он захочет съесть что-то, желательно вкусное и питательное. Всё-таки маленькие радости в жизни детектива должны быть, и пускай это пока только еда. Но рано или поздно это изменится. Наверное.       Параллельно Гэвин просматривал свой вчерашний отчёт по последнему делу на наличие ошибок или опечаток. Всё-таки, когда ты чёртовски устал, писать отчёт в тот же день — занятие муторное, но полезное — меньше шансов, что упустишь важные детали. Закончив с документом и отправив его на рабочую почту Фаулера, Гэвин потянулся за телефоном, открывая приложение доставки. Полистал меню и практически сразу определился с тем, что будет заказывать капучино с миндальным сиропом и круассан с сыром и ветчиной — в это грёбаное утро обязательно должно быть что-то приятное. Он уже перешёл в раздел оплаты заказа, как услышал зычный окрик:       — Рид, зайди ко мне.       Судя по голосу шефа, ничего хорошего ждать не стоило. Гэвин поднялся из-за стола и молча пошёл на ковёр к начальству, гадая, за что мог взъесться на него Джеффри Фаулер. А он наверняка взъелся, ибо просто так с утра пораньше вызывать подчинённого он не будет. Вроде бы накосячить, по крайней мере крупно, Гэвин нигде не успел. Может быть, опять что-то напутал в злоебучих отчётах? Но это и не удивительно: он тут за троих пашет, между прочим! Не зная ни сна, ни отдыха. Скоро вообще забудет, как его зовут, с такой-то нагрузкой.       А может быть, как раз наоборот, и теперь за все труды Гэвина от души похвалят и выпишут какую-нибудь пафосную грамоту, от которой толку никакого, зато внимание она будет притягивать на раз-два. Но, что ещё важнее, выпишут приличную премию, и можно будет со спокойной совестью и чистой душой везти детку к Майклу на капитальный ремонт, а не быструю диагностику. А на остатки ещё не выданной премии можно будет сходить в клуб и как следует это отметить. И не важно, что Рид не очень любит такие места. Иногда можно.       Посетитель из кабинета начальства никуда не делся, и это было довольно странно: обычно Джеффри предпочитал решать все вопросы со своими подчинёнными один на один, что прибавляло плюсик в его карму в глазах всего отдела. Гэвин пытался рассмотреть, кто же всё-таки сидит у Фаулера в его стеклянном аквариуме, но не видел ничего, кроме тёмной макушки и напряжённой линии широких плеч, обтянутых чёрной рубашкой. Малоинформативно, но что есть, то есть.       Натянув на лицо маску вежливого участия, Рид толкнул дверь в кабинет шефа.       — Утречка, — поприветствовал присутствующих Гэвин и замер. Он механически перевёл взгляд на человека, который сидел в кресле посетителя, закинув ногу на ногу. Незнакомец повернул к нему голову и с подозрительным интересом уставился в ответ. А незнакомец ли?       Холодок пробежался по спине, колючим клубком оседая где-то в животе. Спазм сковал мышцы челюсти так сильно, что Гэвин не смог бы сказать больше ни слова, даже если бы очень хотел, он чувствовал, как губы замерли в нервной улыбке. Гэвин однозначно уже видел и эти серые, полупрозрачные глаза, и прямой аккуратный нос, и тонкие губы, растянутые в едва заметной улыбке. Но ведь это всё ещё могло быть простым совпадением? Могло же? Ну пожалуйста.       — И тебе, Рид, ­ — быстро откликнулся шеф, не глядя наподчинённогои быстро сортируя бумаги, лежащие на столе. — Нам наконец-то закрыли вакантную должность детектива. Начальство, похоже, увидело моим запросы. Так что теперь у тебя появился напарник. — Фаулер поднял голову и пристально посмотрел наРида, придавливая взглядом и не давая вставить и слова. — Знакомься ­­— Ричард Декарт, перевёлся к нам из Блэквуда. Ричард — это Гэвин Рид, прошу любить и жаловать.       Где-то очень глубоко внутри Гэвин продолжал надеяться, что вселенная будет милостива к нему и внешность незнакомца просто похожа на его давнего знакомого, но вряд ли Ричардов Декартов на свете существует так уж много, чтобы верить в подобное совпадение.       Ну не пиздец ли? Ещё какой!       Чёрт-чёрт-чёрт.       Сейчас Гэвин был готов на любого стажёра. Да что там стажёра?! Двух! Только бы больше никогда не видеть Декарта.       Гэвин прокрутил в голове последнюю информацию ещё раз. «Вакансия–напарник–Декарт». От осознания слов шефа внутренности Гэвина будто завязали в узел, и те стали покрываться колкими морозными иголками. Ну охренеть не встать! Не зря чернявая макушка показалась ему смутно знакомой и интуиция начала активно нашёптывать всякие гадости. Совершенно не зря.       Гэвин непроизвольно отметил, как дрогнул у этого Ричарда уголок рта на последнюю фразу шефа, и осознание того, что это всё не странный сон, а реальность, которая происходит здесь и сейчас, волной накрыло его. Это заставило Гэвина резко прийти в себя и внутренне ощериться. Хер там! Он ещё поборется!       — Шеф, я против! — вскинулся Гэвин, ответно буравя взглядом Фаулера. — У нас не только я по штату без напарника. Приставьте его к Коллинзу, старику это будет полезно. Я прекрасно справлялся и сам, мне не нужны помощники, — глядя в полупрозрачные глаза Рич-ч-чарда, чётко проговорил последнюю фразу Гэвин. Краем глаза он следил за Фаулером, который внимательно наблюдал за своим подчинённым, явно ожидая от него горячего протеста.       — Рид, это не обсуждается, — шеф уставился на Гэвина тяжёлым, немигающим взглядом. — Коллинз обойдется и без напарника, ему и так скоро на пенсию, и все это прекрасно помнят. Да и невыездной он сейчас.       — Вот и прекрасно, пускай обучает его, — подхватил Гэвин и ткнул всей пятернёй в сторону Декарта, не отводя взгляда от шефа. — Освоится, поймет нашу специфику, погоняет чаи с Беном.       В воздухе повисло несказанное, но прекрасно читаемое по мимике Рида «И съебётся нахуй отсюда». Декарт, не переставая тонко улыбаться, опасливо сузил глаза и, не мигая, уставился на Гэвина.       Начальство буравило Рида взглядом. Джеффри прекрасно знал Гэвина и его нелюбовь работать с кем-то в связке, но и просто смотреть, как он загибается от количества свалившейся на него работы — не дело. А потому, тяжело вздохнув и проигнорировав часть его слов, Фаулер вернулся к основной теме:       — Ты справлялся, потому что у тебя не было другого выхода, но сейчас всё изменилось. Возражения не принимаются. Всё, Гэвин! — он поднял мясистую ладонь, жестом останавливая любые возражения. — Идите знакомьтесь. И я жду от вас слаженной работы. Свободны! — Он вновь зарылся в бумаги, несколько раз махнув рукой в сторону двери.       Гэвин с трудом удержал себя от устраивания безобразной сцены, хоть и очень хотелось. Но быть посмешищем Рид не собирался, и сам прекрасно зная, как такие сцены выглядят со стороны, он же профессионал в конце-то концов.       И, похоже, где-то знатно проебался, раз вселенная решила подсунуть ему старого знакомого в потенциальные напарники. К сожалению, это не просто случайная встреча Декарта и Рида на нейтральной территории, которую можно было бы легко «игнорировать», в наглую делая вид, что знать не знает этого человека. Так нет же, теперь это… этот… этого хотят сделать его напарником.       А вот хрен вам!       Гэвин скрипнул зубами, прекрасно понимая, что шефа он сейчас ни в чём не убедит, развернулся на пятках и пролетел расстояние от дверей «аквариума» до своего стола, как метеор. Быстро залез в нижний ящик тумбы, хватая пачку сигарет, что была припрятана на чёрный день и лежала нетронутой несколько лет — три года уже попадали под категорию несколько. Каждый год Гэвин выкидывал старую пачку с испорченными сигаретами и на её место покупал новую, как способ подвести очередную черту. Ну и в принципе на всякий случай. Всё-таки работа у него нервная, мало ли когда начнёт окончательно срывать болты с крыши. Но как бы сложно ни было, Гэвин держался и очень гордился, что за три года не сорвался ни разу. До этого дня. Судя по всему, дня более чёрного в его жизни не будет.       Схватив неприкосновенный запас, он помчался на крышу, в курилке сейчас ему будет слишком тесно — стены и так на него давили, не давали полноценно вздохнуть. На свежем воздухе была надежда, что он сможет хоть немного успокоиться и включить «хорошего» копа, которого он так долго в себе взращивал. Хотя хотелось включить «плохого» и от души въебать по смазливой физиономии Декарта, и пусть ему выпишут штраф, но разукрасить эту рожу хотелось так, что сводило скулы и слегка подрагивали пальцы.       Ты профессионал, Гэвин. Ты можешь держать себя в руках. Этому гондону не удастся вывести тебя, — как мантру повторял Гэвин, вылетая из офиса. Он помчался к пожарной лестнице, чётко осознавая, что ни хрена эти аффирмации не работают.       Он не видел, как за его метаниями внимательно наблюдали светло-серые глаза его навязанного напарника, и чужие губы слегка подрагивали в лёгкой улыбке.       Гэвин ничего не замечал за пеленой ярости и острого желания убить одного конкретного человека.       Сука-сука-сука!       Гэвину не везло с напарниками. Ну или им не везло с Гэвином — тут как посмотреть. Гэвин жёсткий, упрямый, твердолобый, настоящая ищейка, которая если вцепится в кого-то, то разожмёт свои зубы только после смерти. Не все выдерживали его темп, не все могли следовать за ним, потому что Гэвин вообще ни за кем не следовал. И последним, кто мог претендовать на роль его напарника, мог быть Декарт. Последним из восьми миллиардов людей, что сейчас проживают на этой планете!       Такого не должно было случиться.       Никогда!       Не с Гэвином.       Как, блядь, Декарт вообще его нашёл?! Неужели он следил за своим старым недругом?       Кажется, у тебя разыгралась паранойя, Гэвин!— мысленно одёрнул себя Рид, перепрыгивая через ступеньку.       Он не помнил, как преодолел несколько лестничных пролётов, и вылетел на крышу, толкнув тяжеленную металлическую дверь, как будто она была бумажной. В лицо ветер приветливо швырнул несколько холодных капель только что начавшегося дождя. Прекрасно, блядь. Просто чудесно.       Ветер пробирал до костей, лишая тело тепла — его куртка осталась висеть на спинке кресла, а тонкий свитер не был переназначен для подобных погодных условий. Но сейчас Гэвин так пылал яростью изнутри, что не замечал этого. Нервно вытряхивая сигарету из пачки, он повернулся спиной к ветру, подставляясь холодным каплям дождя. Поебать!        От злости руки немного потряхивало, и прикурить получилось не с первой попытки, что никак не улучшало его состояния. Когда кончик раковой палочки коротко вспыхнул красным и начал тлеть, он судорожно затянулся, едва не закашлявшись от того, как привычно и непривычно одновременно дым заполнил лёгкие.       Как вообще Декарт оказался в полиции? Он же никогда не мечтал стать копом! Насколько Гэвин помнил, его семейство прочило ему прекрасное юридическое будущее с возможностью грести деньги лопатой и отмазывать всяких ублюдков от праведного возмездия. Не то чтобы он следил за этим человеком… Хотя кому он врёт? Ещё как следил! Как там говорилось? Держи друзей под рукой, а врагов ещё ближе. Так вот он держал, недолго и довольно давно, но держал! И что-то Гэвин не помнил, чтобы Декарт шёл против решения своего семейства. Так какого хрена он в копах? Более того, в детективах? И, черт возьми, в его департаменте?       Почему он опять оказался рядом с ним?! Прошлое должно оставаться в прошлом и никогда — никогда! — не показываться в настоящем!       Злость поднималась из глубины, затапливая его приливной волной, так, что было туго соображать. Гэвин уставился на неожиданно быстро закончившуюся сигарету и потянулся за следующей.       Блядь, три года держался, чтобы пришёл этот говнюк и всё полетело к чертям под хвост в первый же час его нахождения рядом с Ридом.       Гэвин сделал новую затяжку, выкуривая едва ли не треть сигареты, чувствуя, как напряжение, сковавшие в единый узел его внутренности, наконец-то отступает, принося какую-то болезненную чёткость происходящего и осознание: он не будет с ним работать.       Никогда.        Ему дорога его работа, его отношения с коллегами, в конце концов, он столько лет работал над правильной расстановкой сил в департаменте и своей репутацией, что Декарт легко мог перечеркнуть одним только своим нахождением здесь.       Да хрен с ней, с репутацией, тут же одернул себя Гэвин ­— ему дорога сама жизнь. Он никогда не сможет доверить защищать свою спину Ричарду Декарту. Никогда.       — Ну здравствуй, Гэвин Рид, — протянул до боли знакомый голос со спины, там, где осталась дверь на крышу. ­— Рад познакомиться со своим новым напарником. А ты сильно изменился… — то ли задумчиво, то ли всё так же высокомерно протянул старый знакомый.       Гэвин резко зажмурился, поднимая лицо вверх и делая глубокий вдох вместе с новой затяжкой, докуривая сигарету до конца и не торопясь отвечать своему визави. Медленно выдохнул клубы дыма и только тогда повернулся к нему лицом, скалясь в усмешке.       — Пошел на хер, Декарт! Ты мне никакой не напарник. Я и ты никогда не будем работать вместе.       — А твой шеф чётко дал понять, что будем, — этот пижон стоял в паре метров от Гэвина и ехидно растягивал губы в сладкой улыбочке. Да он над ним глумится! Сука! ­      — Послушай сюда, умник, — Гэвин в два шага преодолел разделяющее их расстояние и схватил Декарта за воротник его чёрной рубашки, притянув к своему лицу. То, что при этом его противник был немного выше, бесило ещё сильнее, чем могло бы. Гэвин давно уже не смотрел ни на кого снизу вверх, и сейчас это неприятно тронуло и так дрожащие от напряжения нервы. — Мы не будем работать вместе. Мы не будем напарниками. Всё. Запомни или запиши это на своём длинном аристократическом носу, — Гэвин практически шипел слова, глядя в льдистые глаза напротив. — Ты сейчас пойдёшь и напишешь перевод в любой другой департамент. Мне плевать, какой предлог ты придумаешь, но работать здесь ты не будешь. Усёк?        Ричард разжал сведённые пальцы на его воротнике и, так же глядя в глаза и кривя губы в похожем оскале, выдохнул Риду в лицо:       — А вот хрен тебе, Гэвин. Я буду работать здесь. Более того, мы будем работать вместе. Ничего я писать не буду, и ты вынужден будешь терпеть мою персону день за днём. Очень, очень долгое время. Неужели тебе наши старые разногласия помешают работать?       — Ну ты и мудак! — Гэвин вырвал свою руку и резко придавил предплечьем чужую шею, заставляя Ричарда прижаться лопатками к холодной стене. — Ты здесь не нужен, проваливай.       — Тише, Гэвин, тише, — прохрипел Ричард, пытаясь вывернуться из его хватки. Судя по удивлённому взгляду, он понял, что сделать это не так-то и просто. Гэвин хищно скалился в паре дюймов от его лица. — А ты изменился сильнее, чем я думал.       — А вот ты ни хрена не изменился, Декарт! Такой же заносчивый гондон!       Гэвин оскалился, придвигаясь ближе и сильнее сдавливая чужую шею, за что тут же получил сильнейший удар в корпус, заставивший зашипеть от боли. Ричард воспользовался моментом, когда Гэвин отвлёкся, и отпихнул его от себя, попытался нанести ещё один удар, но Гэвин успел увернуться и отпрыгнул о него, увеличивая расстояние и растирая ноющие рёбра.       — Хочешь ты того или нет, но всё будет так, как я тебе сказал. Я переводиться не буду. Фаулер другого напарника тебе не даст за неимением других кандидатур. Так что смирись, Гэ-ви.       Тупое обращение, сказанное ненавистным голосом, взбесило Гэвина ещё больше, сбивая последние скрепы благоразумия, и он кинулся на Ричарда. На выработанных рефлексах целился в корпус, но Ричард отпрянул от него, как будто видел его уловки насквозь.        И больше прижать его никак не получалось. Возможно, вначале Гэвину на руку сыграл эффект неожиданности и то, что Декарт не предвидел такого поведения от своего старого знакомца. Тем не менее сейчас нанести стоящий удар, чтобы уже вырубить противника, у Гэвина не выходило, а Ричард скорее прощупывал почву, нанося скользящие удары, раззадоривая Гэвина только сильнее. И Рид мечтал втоптать этого высокомерного ублюдка в жидкую грязь у себя под ногами и долго со вкусом возить аристократичной рожей по шершавому покрытию.       Они дрались зло, как дикие собаки. Гэвин не собирался щадить своего противника, и Декарт, похоже, прекрасно это понимал. Но их обоих отчасти сдерживало то, что они находились на крыше Департамента полиции, и если их сейчас застанут, то выговором они могут и не отделаться.       Хук слева. Ещё один. Джеб. Ещё один хук! Да блядь! Удар по печени, к огромному сожалению Гэвина, вышел скользящими, а не в полную силу. И лишь коронный Ридов апперкот смог достать вёрткого, как чёртов угорь, Декарта.       Они всё же обменялись несколькими ударами, которые смогли достичь цели, из-за чего у Рида теперь глухо ныли рёбра и кровила бровь. И довольно сильно. Так, что начала заливать левый глаз, мешая нормально рассмотреть противника, чем тот не преминул воспользоваться. Гэвин едва успел увернуться, принимая удар на блок, а не в лицо, так, что от напряжения задрожали предплечья.       Декарту тоже досталось несколько ударов в корпус, и Рид от души надеялся, что ноет в груди не только у него. Ещё у Ричарда была разбита губа и, очевидно, был полный рот крови, которую он время от времени сплёвывал, но ярость, что пылала в чужих глазах, была ничуть не меньше ридовской.       Они оба успели промокнуть под мелким дождем, который и не думал прекращаться, а наоборот стал усиливаться. Одежда неприятно облепила тело и мешала двигаться, сковывая движения. Где-то вдали блеснула молния, а вот гром раздался прямо над их головами. Как будто небо высказывало свое «фи», глядя на недостойное поведение двух взрослых мужчин. Как будто небу было до них дело.       Гэвин зло оскалился и резко прекратил неожиданную потасовку, отходя от Декарта на пару метров. Его действия в то же мгновение практически отзеркалил Ричард. Пару минут они смотрели друг на друга, как будто видели впервые в жизни. Гэвин тяжело дышал и пытался собрать цельный образ из воспоминаний прошлого и то, что он увидел сейчас. Ричард, возможно, занимался тем же самым.       — А ты изменился сильнее, чем я думал, — подал голос Декарт. И было в этом голосе что-то такое… похожее на одобрение? Да ну нет, просто показалось.       — Ты повторяешься, — скривился Гэвин, быстро вытирая разбитую бровь.       — Я констатирую факт, — Декарт отзеркалил его движение, только утёр подбородок.       — Уйди, — всё ещё зло, но как-то обречённо проговорил Гэвин, с трудом разжимая кулаки.       — Нет.       — Попросись к другому напарнику, — попробовал зайти с другой стороны Гэвин. На нём что, свет клином сошёлся? Да быть этого не может.       — Нет, — упрямо мотнул головой Декарт.       — Мы не сможем работать вместе, — Рид попытался снова немного очистить левый глаз, но неостанавливающаяся кровь и всё усиливающийся дождь ни разу этому не способствовали.       — Очень даже сможем, — не согласился Ричард, сплёвывая скопившуюся во рту кровь и вытирая ту, что начала стекать по подбородку.       — Я напишу прошение.       — Его не рассмотрят, — так уверенно сказал Декарт, как будто он лично будет этим заниматься и зарежет на корню. Ещё и мерзко посмеётся в процессе.       — Да откуда ты, блядь, знаешь?! — вспылил Гэвин. Все ещё хотелось повозить Декарта по шершавому покрытию крыши, да так, чтобы счесать эту рожу до кости. Но Декарт прекрасно мог дать сдачи. Гэвин это помнил из собственного прошлого и понял сейчас, аккуратно растирая ноющие рёбра.       — Просто знаю.       Гэвин зажмурился, с силой растирая зудящие глаза. Какой-то грёбаный сюр. Он бы с удовольствием поверил, что это его подсознание с ним развлекается, но хрен там. Организм совершенно однозначно намекал ему, что это всё суровая действительность.       — Почему ты вцепился в эту возможность? Эту должность? В меня?! Блядь!       — Просто так.       Гэвин со стопроцентной уверенностью знал, что Ричард врал. Равно как и то, что не услышал бы сейчас правду. Ой, да и пошёл этот Декарт на хер! Чтобы там ни решил этот заносчивый мудак — это всё ещё ничего не значит.       — Я не хочу с тобой работать, и я найду способ от тебя избавиться, — упрямо сказал Рид, доставая неприкосновенную пачку и вытряхивая сигарету вместе с зажигалкой. Чудом, не иначе, они не промокли и получилось прикурить всего лишь со второй попытки.       — Ничего страшного, перебесишься, — Ричард в наглую забрал его пачку и взял себе сигарету, но Гэвин уже не мог больше удивляться. Устал. Слишком много для одного короткого утра заебавшегося детектива. Слишком. Декарт протянул руку, молча забрал зажигалку из чужих пальцев. Гэвин зло ощерился, но ничего не сказал.       — Я тоже не в восторге, если честно, — выпуская тугую струю дыма, признался Декарт, — но и пасовать перед трудностями не намерен.       Гэвин невесело ухмыльнулся, вновь затягиваясь. Как же он скучал по этому ощущению лёгкой расслабленности, что приносил с собой никотин. Какой бы пиздец ни происходил рядом, можно было на краткий миг найти зыбкий островок спокойствия. На очень краткий миг.       Он не смотрел больше на Ричарда, отвернулся в сторону и курил, пытаясь подавить невольную дрожь промокшего и начинающего подмерзать тела.       — Предлагаю перемирие, —­ снова открыл свой грёбаный рот Ричард. — Мы работает вместе, но не трогаем друг друга и не вспоминаем прошлое. Профессионалы мы или как?       Профессионалы, ага, как же. И именно профессионализмом объясняется их короткая, но злая потасовка. Ничем другим, только профессионализмом. Гэвин упрямо молчал, а Декарт стоял рядом и не торопил его.       Они всё так же стояли под дождем, который снова стал мелким и противным. Одежду уже можно было отжимать, с волос противно капало. Двое мужчин стояли относительно рядом и курили, но ни один больше не смотрел в сторону другого, выдержав приличное расстояние. Но Гэвин точно знал, что они в поле зрения друг друга. Просто потому, что он из своего Декарта не выпускал.       И Гэвин согласился, молча кивнув. Он, блядь, просто вынужден это сделать. Его, как крысу, загнали в угол, заставляя согласиться с навязанным напарником. Но то, что Гэвин в секунду смирится и не будет пытаться исправить текущее положение, четко читалось на его лице.       Декарт так же молча кивнул в ответ.