Маски

      В офис они вернулись мокрыми и помятыми. Куда потом делся Декарт, Гэвин не обратил ни малейшего внимания, сразу пошёл к своему шкафчику в раздевалке и переоделся в запасные вещи. На всякий непредвиденный случай у него лежали несколько футболок и старые, потёртые джинсы. Жаль, что ничего из сменной обуви не оказалось, да и хрен с ним. Но одно то, что за это грёбаное утро он уже в третий раз лезет за своим неприкосновенным запасом, наводит на подозрение, что дальше будет только хуже.       Затем он зашёл в туалет и тщательно вымыл руки, бумажным полотенцем аккуратно промокнул разбитую бровь и сбитые костяшки.       Вот же блядство! Добавится ещё один шрам на и так покоцанной физиономии. Гэвин невесело оглядел своё отражение, подмечая, что левая часть лица покраснела и уже начала отекать. Хоть он и старался уклоняться от ответных выпадов Ричарда, но пару раз получил вполне себе приличные удары.       Рид поморщился, всё-таки хотелось выйти из схватки победителем, просто потешить своё самолюбие, от души навешав старому знакомцу за всё то, что было в прошлом. Но воплотить даже такой простой план, к сожалению, не вышло. Костяшки на обеих руках были сбиты и неприятно стягивали кожу подсохшей сукровицей, и их не спрячешь, натянув рукава пониже, потому что он, блядь, в футболке!       Когда Гэвин вернулся за стол, «напарничек» рядом не ошивался, и он облегчённо выдохнул. До этого момента он даже не осознавал, что задержал дыхание. Гэвин устало уселся в кресло, напрочь игнорируя чересчур заинтересованные взгляды коллег.       Это, блядь, за гранью зла, добра и понимания. Нет, он не готов. Не сможет. Нужно идти к шефу просить, молить, требовать… Но тут же сцепил плотно зубы и дал себе мысленную затрещину. Не он побежит к Джеффри, моля о переводе. Это сделает Декарт. И Рид ему в этом поможет. Ещё как поможет. Он же профессионал, как никак. Чтобы там Декарт ни думал на его счёт.       Он печально вздохнул — день только начался, а он морально уже растоптан и практически уничтожен, но хрен он даст кому-то об знать.        Гэвин устало потёр лоб и попытался сосредоточиться на новой информации, которую уже сбросили ему на рабочую почту, но она упорно не воспринималась. Пара отчётов по старым делам, которые ему вернули из-за нескольких ошибок, упорно не исправлялись, слова сливались в мешанину из букв.       Нужен был кофе, срочно.       Гэвин надеялся, что он мог бы восстановить хоть какую-то мыслительную активность. Он уже думал сходить в комнату отдыха, но вспомнил, что кофемашина приказала долго жить. Не день, а сплошной пиздец.       Гэвин уронил голову на руки и начал считать до десяти. Досчитал, выдохнул и начал считать в обратном порядке. На семь он услышал слабый звук, как будто что-то поставили на стол и резко вскинул голову. Рядом стоял невозмутимый Декарт в сухой тёмно-синей рубашке и со стаканчиком кофе в руке.       Второй он поставил перед Гэвином.       Гэвин оценивающе посмотрел на Декарта. На стаканчик. Снова на Декарта. Поджал упрямо губы и вновь опустил голову на руки, пряча лицо и давая себе время взять себя в руки. Тонкий запах кофе приятно щекотал обоняние, а внутренний голос призывал уступить и взять то, что принёс навязанный напарничек.       Ты же так хотел кофе, Гэвин. Так чего ломаться?! Ты уже готов протянуть руку и прикоснуться к этому грёбаному стаканчику. Думаю, ты и сам в курсе, что это называется зависимостью.        Гэвин сцепил зубы и мысленно ответил самому себе: «Да я скорее удавлюсь, чем возьму подачку от Декарта!»       М-да, сложно работать с другими, когда с самим собой сложно договориться.       Гэвин развернулся к терминалу, сделав вид, что совершенно не заинтересован в кофе. Не глядя, взяв первое попавшееся новое дело, быстро застолбил его за собой, схватил куртку и поспешил на выход.       Хрен с ними с отчётами, коллегами, Фаулером и всем миром до кучи! Гэвин потом поиграет в хорошего сотрудника, всё исправит и допишет. А сейчас нужно валить из офиса, пока он ещё способен держать себя в руках. Хоть как-то. Навсегда прощаться с любимой работой из-за нервного срыва он точно не намерен.       Стаканчик так и остался стоять нетронутым.       То, что Гэвин сегодня не на своей машине, он вспомнил только на стоянке, растерянно смотря на место, где обычно стояла его детка. Да, блядь, ехать на другой конец города, на служебной тачке удовольствие ниже среднего, но что поделать. Он быстро вернулся в офис, взял ключ от служебной машины под подпись и вернулся к их небольшому парку автомобилей — громкое название, конечно, но выбор был не из двух колымаг, и это не могло не радовать.       Гэвин успел забыть о навязанном напарнике, когда сел за руль машины и на переднее сидение уселся Декарт, с пафосным видом поправляя своё светло-серое пальто. Сразу захотелось чтобы помимо дождя они сегодня ещё и вымазались как черти, чтобы сбить с него спесь и лживую аристократичность.       — Я забью адрес в навигатор, — он тут же потянулся к экрану, чтобы ввести нужные координаты.       — Лучше забей гвозди в крышку своего гроба, — рыкнул Гэвин. Машина удивительно легко завелась и тронулась с места.       — Фи, Гэвин, как грубо, — наигранно сказал сидящий рядом мудила, выждал несколько секунд и громко рассмеялся. — Ты думал, я так скажу? Мне глубоко поебать на твои слова, но мне нравится, что ты отрастил зубки.       — Смотри, как бы ими я не выгрыз тебе печень, — зло откликнулся Гэвин. Как бы он ни хотел молчать, что-то заставляло его реагировать на слова Декарта. И это бесило особенно сильно.       — Поверь, я найду возможность остаться при своём.       Почему-то в этом сомневаться не приходилось.       Гэвин уговаривал себя не смотреть на пассажира, вообще не обращать на него внимания, но все равно спотыкался даже в мыслях, что теперь с ним едет Декарт. Ричард-мать-его-Декарт! Ненавистный парень из прошлого, который третировал его практически всю старшую школу. И сейчас он так легко предложил работать вместе. А это можно приравнять к царапанью вилкой по стеклу — рай для мазохистов, к которым Гэвин себя не относил.       «Не предложил, настоял!» — поправил себя Гэвин и сжал сильнее оплётку руля. Бросил короткий взгляд на навигатор и поехал в объезд аварии и пробки, которая уже начала формироваться у них на пути.       Он остановился у знакомой кафешки и никак не отреагировал на недоумённый взгляд Ричарда —Гэвину всё ещё нужен был кофе. И завтрак. Такими темпами его организм совсем расклеится и работать станет просто невозможно. Приветливая хозяйка Молли, узнав в Гэвине постоянного покупателя, подарила ему дежурную улыбку и сразу начала готовить заказ, как только услышала от него привычное: «Как обычно».       Рид старался не думать о прошлом, а пытался вспомнить всю ту информацию, что уже успел увидеть по делу, но в голове упрямо всплывали картинки, когда он не мог полноценно дать сдачи и терпел тычки и подначки от сверстников, которые возомнили себя венцом школьной эволюции. И Ричарда Декарта, который устраивал ему облавы и подначивал на это своих друзей.       Стаканчик с кофе и шуршащий свёрток вытащили его из воспоминаний. Гэвин мазнул карточкой по терминалу, поблагодарил Молли, на ходу отпивая горячий напиток, который примирял его с жизнью и возвращал способность думать, и одной рукой пытаясь распаковать свой сэндвич с индейкой. Подходя к машине, его шаг всё замедлялся и замедлялся, пока он не остановился. Гэвин не хотел есть рядом с Декартом. Этот говнюк одним своим нахождением рядом мешал нормальной работе всей его пищеварительной системы.       Он непроизвольно заглянул вглубь салона и увидел, что Декарт преспокойно что-то смотрит в своём телефоне и качает головой, редко шевеля губами. Гэвин отвернулся к машине спиной, доедая лучший сэндвич в этой округе и запивая всё кофе, организм радостно приветствовал еду, и он почувствовал блаженную теплоту внутри.       Что ж, как бы всё плохо не выглядело на первый взгляд, Гэвин приложит максимум усилий, чтобы напарничек оказался явлением временным. Чёрт, да сейчас он даже готов стать наставником у всего выпуска полицейской академии! Но… Как бы не хороша была идея, её зарежут на корню и новичка или новичков, если они будут, подсунут Коллинзу, чтобы не сбежали из отдела в первую неделю, нырнув в полевую работу с головой.       Но вместе с тем, как постепенно наполнился желудок и появилось насыщение, пришла мысль: он справится. Он не может не справиться. Гэвин угрюмо сделал несколько больших глотков подостывшего кофе и мрачно уставился на навязанного коллегу. Внимательно осмотрел его ещё раз, не упуская ничего и пытаясь сопоставить с воспоминанием о том угловатом подростке, который тот был когда-то. Злорадно отметил разбитую губу, которую Ричард непроизвольно облизывал, когда пытался что-то сказать, и ранка начинала снова кровить.       Рид не должен сдаваться. Точно не парнишке из прошлого. Даже если этот парнишка выше его на полголовы. И шире в плечах. Гэвин в мысленном списке отметил себе, что обязательно нужно опять ходить в зал и раскачаться до размеров Декарта, а лучше ещё больше. Да, чисто детское желание быть лучше этого говнюка, но что поделать.        Гэвин может справиться со всем. Определённо. Он большой и взрослый самостоятельный мужик, который работает в полиции и не улыбается себе даже в зеркале. По сравнению с тем, что он уже видел появление в его жизни давно забытого Декарта — это даже не пыль под его сапогами, это что-то сильно меньше. Молекула. Атом! Да Декарт сам сбежит от него, разобьётся о скалы, которые носят гордое имя Гэвин Рид.       Когда Гэвин допил кофе и выбросил в мусорку бумажный стаканчик и упаковку от сэндвича, он забрался назад в машину с чётким ощущением, что это засранец ещё пожалеет, что решил с ним связаться.       Декарт коротко посмотрел на Рида и вновь уставился в телефон, чтобы он там не смотрел, Гэвин был этому откровенно рад. Рид сверился с координатами и поехал на дело, которое до этого он успел застолбить за собой. Неплохо бы было ознакомиться с ним, пока он ел, но договориться с самим собой в это время было значительно важнее, чем изучить куцые сведенья, написанные едва ли не на коленке.       Как оказалось, идея была максимально здравая, но запоздалая. И если Рид втайне рассчитывал выехать к сильно разлагающемуся трупу, где-нибудь под мостом в компании максимально ароматных бомжей, чтобы злорадно поглумиться над чистюлей Декартом, то оказавшись перед многоквартирным домом, где никто не умер, но возможно умирал, и все были относительно живы и здоровы, Гэвин был не готов.       Бляяяя, всё же стоило нормально прочитать, под чем я так бездумно подписался. Надеюсь, этот вызов не о насилии над детьми. Тогда будет совсем печально.        Гэвин не любил такие дела, слишком эмоционально вовлекался, и его желание защищать и помогать могли перевесить здравый смысл о невмешательстве в частную жизнь.       Он с тоской уставился на обшарпанную входную дверь, внутренне готовясь слушать пьяные бредни владельцев и всеми силами игнорируя Декарта, который занял место за его правым плечом, буквально в полуметре. Рид коротко выдохнул и, подавив приступ брезгливости, вжал палец в грязный, с жирными и липкими следами дверной звонок. Послышалась короткая переливчатая трель и всё. Ни шагов, ни голосов. Ничего.       Гэвин повторил звонок ещё раз, принципиально удерживая палец до тех пор, пока за дверью не послышались шаркающие шаги и вялое: «Да иду я, иду!».       Очевидно, что полицию вызвали соседи, потому что сейчас на детективов уставилась несчастными глазами сильно потасканная временем и, видимо, своим мужчиной женщина. На первое активно намекали отросшие корни засаленных волос, грязная и местами порванная одежда и потухший взгляд. На второе — заплывший левый глаз, разбитая, всё ещё кровоточащая губа, старые и новые следы от пальцев на руках и ногах, раскрасившие кожу женщины во все оттенки фиолетового, жёлтого и зёленого. Жертва домашнего насилия в чистом виде.       Гэвин тяжело вздохнул, но признавать свой проёб в выборе дела перед Декартом не стал бы даже под дулом пистолета, а это значит, что нужно работать с тем, что есть.       — День добрый. Детектив Рид, полиция Детройта. Поступил вызов на ваш адрес. Всё в порядке, мэм?       Очевидно же, что всё было совсем не в порядке, но женщина сделала странное движение головой, обозначающее и кивок, и качание одновременно. Интерпретировать это можно было как угодно, и Гэвин решил, что это её «нет».       — Мы можем пройти?       Женщина отступила на шаг, безропотно и бессловесно пропуская их в квартиру.       Втроём они прошли по захламлённому и едва не оплёванному коридору и вышли на кухню, где сидел тщедушный мужичок, с налитыми кровью глазами со стаканом самого дешёвого пойла под рукой. Знакомый с детства запах неприятно ударил по обонянию, и Рид постарался сразу же от этого абстрагироваться. Бутылка с мутным содержимым стояла рядом, Гэвин кинул брезгливый взгляд на неё и поджал губы. Таким пойлом упивался его отчим, когда Рид был ещё школьником, а потом любил ломиться в комнату подростка и пытаться качать несуществующие права и пытаться ремнём воспитывать чужого отпрыска.       Женщина села на продавленный диван и жестом предложила Риду сделать то же самое. Гэвин, честно говоря, побрезговал и остался стоять. Декарт отошёл к окну, выразительно стараясь ничего не коснуться, держа в поле зрения всю честную компанию.       Гэвин сверился с данными.       — Вы Сара Томсон?       Женщина дёргано кивнула, как будто была не вполне уверена, что это её имя.       — Так что случилось, мэм? Соседи жаловались на крики, доносящиеся из вашей квартиры. Они же и вызвали полицию.       Женщина втянула голову в плечи и, бросив на мужчину короткий, затравленный взгляд, сказала:       — Я… упала.       Гэвин чётко видел свежие синяки в форме пальцев на предплечье, которое женщина пыталась скрыть, натягивая потрепанную ткань халата до пальцев, и ещё кровящую разбитую губу, но давить пока не стал.       — Откуда? Куда?       — На пол. Со стула.       — Очень печально, конечно. Но мне кажется, что причина ваших травм сидит напротив вас. ­       Гэвин коротко кивнул на мужчину, а женщина опять нервно дёрнулась в сторону от сидящего выпивохи, вскинула глаза на Рида и уверенно сказала.       — Нет, муж не виноват. Я упала. Сама. Извините за беспокойство. И ложный вызов.       «Он что угрожал ей чем-то? Почему жертва так стремится защитить своего мучителя?» — Гэвин невольно заинтересовался.       — Кто-то может подтвердить ваши слова? Мистер Томсон, вы меня слышите? Что произошло с вашей женой?       Существо, что в глазах Гэвина стремительно потеряло человеческое обличье, подняла мутный взгляд на детектива и кое-как смогло связать слова в пару коротких предложений.       — Сара упала. Сама виновата.       Женщина сжалась в углу дивана ещё сильнее, а её муж опустошил очередную рюмку.       — Миссис Томсон, у вас есть дети?       Женщина слабо качнула головой. ­      — Джек был против, а я не решилась настаивать. А потом нам поставили бесплодие и… — она печально развела руками.       Хорошо, что детей нет. Может получится её убедить написать заявление и приструнить её благоверного. Ну не может она действительно любить это.       А потом женщина как будто решила, что приехавшим детективам совершенно необходимо знать историю их отношений, и начала лепетать, про то, какой её муж прекрасный человек, когда не выпивает, как он сильно он её любит и буквально готов носить на руках. Святой человек, если бы не пил. Ничего нового, Гэвин уже неоднократно сталкивался и с такими женщинами, и их святой верой, что они-то наверняка смогут всё исправить. Спасут, вернут на путь истинный и всё у них будет хорошо. Но, к сожалению, статистика была не на их стороне.        Она начала рассказывать историю их знакомства, как им здорово и весело было, когда всё только начиналось. Гэвин слушал и наблюдал за тем, как она комкала в пальцах край засаленного халата, не глядя больше в сторону пьющего мужчины. И последнему наличие посторонних совершенно не мешало бухать в своё удовольствие, он даже к Декарту умудрился пристать как к потенциальному собутыльнику, предложив опрокинуть стопочку, пока Гэвин выслушивал в целом довольно банальную историю Сары. Придурок.       Декарт, как это неудивительно, в его работу не вмешивался, опрос на себя не перетягивал и вообще вёл себя как тень, что Гэвин имел все шансы про него забыть.       — Почему вы его защищаете? — спросил Гэвин, когда она закончила свой путанный рассказ жизни.       — Он извинился, — не стала больше Томсон отпираться от очевидного.       — А что его остановит от нанесения вам новых травм после того, как мы закроем дверь снаружи?       Она подняла на него пустой взгляд, на дне которого тлела святая уверенность в своих словах.       — Я люблю его. Он хороший человек. Он поклялся больше никогда не поднимать на меня руку.       Рид посмотрел на тело, которое слабо соображало, но упорно продолжало накидываться дешёвым алкоголем. Гэвин присел перед Сарой на корточки и, заглянув в глаза, сказал на тон тише, чем до этого.       — Сара, это оставлять просто так нельзя. Поймите, следующее «падение со стула» может быть фатальным, и к вам приедут не полицейские, а медики. И не факт, чтобы оказать помощь, а скорее для того, чтобы зафиксировать вашу смерть.       Женщина упрямо поджала губы, но осталась непреклонна:        Спасибо, детектив, я постараюсь быть очень аккуратной, не беспокойтесь. Извините.       Лучше бы она себя так защищала, а не этого пьяницу. Неужели ей не жалко тратить на это свою жизнь?       Гэвин кивнул, принимая её слова, но и просто так уйти не смог. Когда-то, когда он сам был мелким, он так хотел, чтобы кто-то пришёл и приструнил отчима, что молился об этом. Но его мольбы так и остались неуслышанными.        Гэвин подошёл к заваленному столу максимально близко, непроизвольно кривясь от запаха.       — Мистер Томсон, ­— Гэвин пощёлкал пальцами у лица слабо соображающего мужчины, добился лишь того, что на него на несколько секунд подняли красные, с отсутствием хоть какого-то интеллекта глаза. Гэвин очаровательно улыбнулся и злобно выдохнул, стараясь, чтобы его слов не расслышал напарник. — Если вы продолжите причинять своей супруге вред, я с радостью верну полученные ею все тычки и зуботычины, а потом отправлю вас за решётку. Вы меня услышали?       Мужчина слабо кивнул, а затем уронил голову на сложенные руки и практически сразу захрапел. Феноменальная способность.       Квартиру Гэвин покидал с ощущением, что сюда они ещё вернутся, только в компании криминалистов и чёрного мешка. Скверное чувство. Неприятное.       — Дура, — зло выдохнул Ричард, забираясь на пассажирское сиденье. — Он же её в следующий раз угандошит и ничего не изменить, блядь. Заявление на него писать она не хочет, а так можно было бы прижать его за жопу.       Рид мысленно был согласен с Декартом на сто двадцать процентов, но скорее согласился бы откусить себе язык, чем произнести это вслух. Что поделать, раз Господь наделил их свободой воли и каждый вправе поступать, как ему вздумается — слова Бабули Рид, которая очень любила повторять их маленькому Гэвину. Взрослый Гэвин понимал это, но насколько бы проще было бы жить, если каждый поступал правильно. Но люди порой совершают настолько глупые поступки, не думаю даже о собственной безопасности, зато у них любооффф. Тьфу. Гэвин непроизвольно скривился. На хер такую любовь. На хер такие отношения. Лучше уж быть совсем одному, чем вот это вот всё.       Стоило только выехать с места и направится в участок, как зашипела рация.       — Стенли Райдер, ведём преследование подозреваемого в тройном убийстве Криса Вилкерса. Подозреваемый пытается скрыться на чёрной Мазде модели… Всем свободным машинам просьба оказать помощь. Машина едет на север, в сторону Гранд Авеню. Вилкерс предположительно вооружён. Повторяю…       Гэвин, прослушав сообщение, скрипнул зубами и резко вывернул руль, меняя направление и разворачиваясь на север. Декарт, что ещё не успел пристегнуться, чувствительно приложился всем корпусов об дверь. Гэвин в тайне понадеялся, что голове тоже досталось.       А вот не надо расслабляться, не на курорте, — злорадно подумал Гэвин.       Он протянул руку и включил сигналку. Тут же разнёсся дребезжащий звук, пробирающий до костей. Гэвин знал, что одновременно с этим включились и сигнальные огни, а это значило, что можно набирать скорость. Что он и сделал, буквально вдавив педаль газа в пол. Двигатель взревел, и машина рванула вперёд, как заправский спринтер.       Рация ещё раз прохрипела объявление и замолчала.       Гэвин не любил участвовать в погоне преступников, реально ощущая себя охотничьей собакой, которой отправили в поддержку к остальной своре. Но вот кого он встретит там, когда доберётся до места: «льва» или «опоссума», нужно будет разобраться в процессе. По его статистике чаще попадались «опоссумы», примерно в семи из девяти случаев. Но были и «львы», которые сопротивлялись так, что потом приходилось несколько дней валяться в больничке. А больницы Гэвин ну очень не любил.        Их машина быстро оказалось у названных координат, и Гэвин начал двигаться в нужном направлении, но не по столь оживлённой Уолист Стрит, а той, что была параллельна движению. Он запросил информацию, и ему вёе также подтвердили, что машина едет в сторону севера, и должна вот-вот выехать на Гранд Авеню, а это значило, что у преступника были все шансы оторваться на большой дороге.       Гэвин прекрасно ориентировался, где и как можно срезать расстояние, увеличил скорость. Он прикинул направление и поехал наперерез, рассчитывая выскочить прямо перед преступником. На принятие решение было критически мало времени. Гэвин достал своё оружие из наплечной кобуры одной рукой, второй крепко вцепился в руль, кинул табельное на колени напарнику. Он поймал ошарашенный взгляд Декарта.       Им навстречу ехала чёрная машинка, за которой тянулась цепочка из трёх патрульных автомобилей.       — Надеюсь, стрелять ты умеешь. Шевелись давай.       Что ему ответил Декарт, и ответил ли что-то, Гэвин не знал, полностью сосредоточившись на вождении. Напарник высунулся в окно и прицельно выстрелил несколько раз по колёсам. Гэвин старался вести ровно, чтобы не сбивать прицел. Машину Вилкерса повело, Гэвин в последний момент увернулся от лобового столкновения, нажимая тормоз и, гася инерцию, сделал крутой разворот почти на триста шестьдесят градусов. Декарта плотно прижало к пассажирской двери, для стрельбы он сбросил ремень безопасности, чего делать однозначно не следовало.       Машина Вилкерса юзом вылетела на обочину, чудом не перевернулась и остановилась, от души вдарившись в дерево, смяв всю пассажирскую часть.       Гэвин устало выдохнул, опуская голову на руки, что крепко сжимали руль. Сердце колотилось в горле, мешая сделать нормальный вдох. Адреналин разогнал пульс не меньше ста пятидесяти ударов в минуту, Гэвин чествовал шум крови в ушах. Ему похоже никогда не понять адреналиновых маньяков, прыгающих с парашютом.       — Ты грёбаный псих!       Чего больше в словах Декарта было священного ужаса или восхищения, Гэвин не понял и разбираться не стал. Он даже голову поднимать не хотел, как в фильмах показывали, что после таких трюков люди спокойно продолжали свою миссию, ни разу не попав в подобный пиздец. Но всё же пришлось посмотреть на результат их совместной работы. Машина была откровенно покорёжена, из капота поднимался дым, для полноты картины не хватало только взрыва, но они не в тупом боевике, а в реальности машины взрываются довольно редко. К огромному счастью.       Декарт ошеломлённо смотрел, как к подозреваемому бегут копы из машин преследования и начинают собираться зеваки.       — Это же жизнь, а не грёбаный Форсаж! Ты кем себя возомнил? Домиником Торетто?!       Гэвин забрал своё оружие из чужих пальцев, на ощупь вернул в кобуру. Судя по тому, что из подбитой машины, достали вполне себе цельного мужчину, только с разбитой головой и не в самом вменяемом состоянии. Но это мелочи. Его тут же упаковали в наручники, зачитывая правило Миранды. Хотя, если этот уёбок действительно виноват в убийстве троих человек, очень жаль, что ничего критичного с ним не произошло. Меньше бы было мороки.       Гэвин вспомнил, что по инерции сунул пачку сигарет в карман и достал раковую палочку. Декарт продолжал сыпать разными невнятными фразочками, то ли ругая, то ли высказывая высшую степень восхищения его на все лады. Рид не мог сейчас слушать чужой трёп и вышел из машины. Прислонился к её тёплому боку с наслаждением закурил.       Стенли Райдер, что и вызывал подкрепление, подошёл и с чувством хлопнул его по плечу.       — Это было феерично, Рид. Никогда бы не подумал, что ты на такое способен.       Я тоже­, — мрачно подумал Гэвин, но ничего не сказал, лишь кривовато улыбнулся.       — Если бы у тебя не получилось обойтись без жертв с таким вождением, Джеффри тебя бы в бетон закатал, да и нас с тобой за компанию.       — Как видишь, всё прошло благополучно, — Гэвин от души затянулся. — Не еби мне мозг, чем бы это могло закончиться. Не отнимай хлеб у Фаулера.       Стенли хохотнул.       — Ты же вроде не занимался стритрейсингом.       — Не занимался, — подтвердил Гэвин, выпуская струю дыма в небо.       Бесконечный грёбаный нескончаемый день. То, что его тупая задумка получилась, можно было списать только на то, что госпожа Фортуна развернулась к нему лицом. А не филейной частью, после того, пока подкинула старого знакомца в напарнички.       Парень стал рядом, задумчиво рассматривая Рида. Как будто на нём было что-то невероятно интересное. Гэвин искренне в этом сомневался, поэтому вопросительно выгнул бровь, на столь явный интерес.       — Ты же вроде бросил, — всё-таки смог оформить свои мыслив слова патрульный офицер.       — Ага, а теперь снова начал, — Гэвин стряхнул пепел в сторону. Стенли гляну в машину, где всё ещё сидел недовольный Ричард.       — О-о-о-о. Так ты ещё и с напарником? — восхищённо протянул он. — Решил перед ним покрасоваться?       Гэвин скривился. Стенли не ограничился одним заглядыванием, а пролез в окно едва ли не по пояс и сказал:       — Отлично стреляете! — светлая макушка вернулась из недр машины, — Ваша помощь, нам очень помогла. Спасибо.       Он протянул ладонь Ричарду и тот с удовольствием её пожал.       — Ага, — мрачно кивнул Гэвин, — теперь нужно писать отчёт по каждому патрону, а все сливки вам.       — Я напишу, — вызвался Декарт. Гэвин вскинул бровь.       — С чего такая честь?       — Ну так стрелял же я, — невинно пожал плечами Декарт как само собой разумеющееся.        — Но оружие-то моё, — чисто из упрямства спорил Гэвин.       — Окей, могу и не писать, — покладисто согласился Ричард.       — Пф-ф-ф, конечно, пишешь ты, — пошёл на попятную Рид. — Но сначала твою писанину посмотрю я и только потом Фаулер.       Гэвин отошёл от машины, не желая слушать, чтобы там не придумал в ответ Декарт.        — А вы уже и сработались, да? — похвалил Стенли. — Давно в связке?       — Четыре часа, — мрачно буркнул Гэвин.