All the Young Dudes — Sirius's Perspective

Вторник, 9-е марта, 1976 год. Несмотря на беспокойство Римуса, никого из них не поймали — Сириус воздержался от слов: «Я же тебе говорил», поскольку Лунатик всё ещё выглядел немного раздражённым, когда они вернулись в комнату. Он сразу лег в постель и задёрнул шторы, не сказав никому из них больше двух слов. Той ночью, когда Сириус заговорил с Джеймсом о странном поведении Римуса, тот лишь пожал плечами: — Не знаю, брат. Он же всегда был немного ворчливым, да? — Да, но в этом году всё по-другому, — фыркнул Сириус. — Разве нет? Джеймс задумчиво почесал подбородок: — Ну, может, это всё из-за девчонок, ты так не думаешь? — Что? — Ну, знаешь. Все встречаются и всё такое. Похоже, ему от этого не по себе. Сириус вздохнул, откинувшись на подушки. — Я уже спрашивал его, нравится ли ему Мэри, и он сказал, что нет. — Да, ну… может, ему нравится кто-то другой. — Кто-то другой? — Может, ты не заметил, Блэк, но в замке есть и другие девчонки. Сириус нахмурился, размышляя над этим. Могло ли это быть причиной? Неужели Римус был таким отстранённым только потому, что запал на кого-то? — Тогда почему бы ему не поговорить об этом с нами? Джеймс рассмеялся, ткнув Сириуса в рёбра: — Не все любят выкладывать так много излишних подробностей, как ты. — Эй, да ты должен спасибо мне говорить! Я готовлю тебя к далёкому дню, когда Эванс не выдержит и засосёт тебя! — А-ха! Так ты признаёшь, что это произойдёт! — Ага, — хмыкнул Сириус. — Наверное, когда тебе будет девяносто пять и ты будешь лежать на смертном одре, загадывая своё последнее желание. Тем не менее, он продолжал обдумывать теорию Джеймса, раз за разом прокручивая её в голове. Сириус решил, что это и правда в характере Римуса — держать в секрете что-то вроде влюблённости, и это могло бы объяснить, почему он так болезненно относился ко всему, что связано с девчонками. Наверное, Джеймс был прав, и странное поведение Римуса не имело к нему никакого отношения, — Сириус знал, что склонен делать из мухи слона. Может, и в этот раз он преувеличивал расстояние между ними. В любом случае, он ничего не мог с этим поделать, кроме как продолжать жить как обычно. Джеймс считал, что, если они не будут давить на него и постараются быть поддерживающими, то в конце концов Лунатик откроется. Обычно у Сириуса не хватало терпения, чтобы просто ждать, но Римус как-то не оставлял ему выбора. Кроме того, было много других вещей, которые занимали его внимание. Их розыгрыш прошёл точно по плану на следующий день, заставив Дамблдора отменить утренние занятия, пока Филч носился по замку, пытаясь избавиться от вони. А уроки во второй половине дня перенесли на свежий воздух, что мародёры сочли ещё одной победой — слушать бубнёж профессоров под лучами раннего весеннего солнца было гораздо приятнее, чем сидеть в четырёх стенах замка. Ещё более приятным оказалось открытие, которое они сделали, вернувшись в свои общие комнаты вечером, — на пробковой доске для объявлений висело уведомление, на котором жирным шрифтом было написано, что собаки НЕ входят в список разрешённых питомцев в Хогвартсе, и, следовательно, им ЗАПРЕЩЕНО находиться в замке. Сириус с трудом сдерживал свой восторг, пока остальные ученики недоумевали: — Я никогда не видел здесь собаку! У кого есть собака? — Если кто-то из слизеринцев завёл собаку, то я хочу привезти из дома своего кролика! — Вообще, мне кажется, я как-то видела собаку на улице — может, какая-то бродяжка? У Сириуса и Джеймса же шутки рождались сами собой. — Я всё разнюхаю! — пообещал Сириус, хихикая. — Держу пари, этот пёс у нас прямо под носом! — заявил Джеймс. — Он может быть ближе, чем мы думаем! Остальные мародёры смеялись вместе с ними, а другие их друзья просто закатывали глаза и списывали истерическую реакцию на очередную выходку, к которым они давно привыкли. К концу февраля Сириус с головой погрузился в шалости. Он планировал розыгрыши вместо того, чтобы делать домашку, изучал новые проклятия вместо своих учебников и в результате почти каждый вечер проводил на отработках. Несмотря на то, что мародёры были известны своими выходками с первого курса в Хогвартсе, весной 1976 года Сириус вышел на новый уровень, так что даже Джеймс забеспокоился. — Ты в порядке, Блэк? — спросил он однажды вечером, после того как Сириуса в третий раз за несколько дней поймали за нарушением комендантского часа. — В полном порядке, а что? Джеймс неловко замялся: — Просто… знаешь, может, тебе стоит немного сбавить обороты? У нас же, правда, СОВы на носу. Сириус застонал: — Уф, только не ты! Напоминаний Лунатика уже достаточно… Джеймс слегка натянуто посмеялся и через мгновение вздохнул: — Слушай, Сириус… Ты же понимаешь, что тебе не нужно… эм… ничего доказывать, да? — Что? — Просто… после всего, что произошло с твоей семьёй… я подумал, может… — Я не пытаюсь ничего доказать, Поттер! — резко ответил Сириус, садясь прямо. — Искренне прошу прощения, что не превратился в чёртового зубрилу, как вы все, но я всё ещё помню, как веселиться! — рывком раздвинув полог кровати, он потопал к себе и натянул одеяло на голову, чтобы не слышать того, что Джеймс мог попытаться прошептать. Хотя бы Мэри была рядом, чтобы оценить его озорное очарование. Она не возражала, когда Сириус предпочитал забить на домашку и улизнуть вместо этого в Астрономическую башню, — на самом деле, в половине случаев именно она вытаскивала его из общей комнаты в поисках более уединённого места. За несколько недель они вдвоём неплохо освоились с одной кабинкой в туалете для девочек на шестом этаже. С Мэри, шалостями и садистским расписанием тренировок Джеймса по квиддичу, Сириусу было чем занять свои мысли. Римус оставался на расстоянии, но, возможно, это было связано с тем, что он проводил большую часть своего свободного времени в библиотеке — единственном месте в Хогвартсе, которого Сириус продолжал избегать. Или, может, это было связано с тем, что Джеймс предположил — ему было не по себе из-за девчонок. Так или иначе, Сириус старался не думать об этом слишком много. Однако, когда февраль сменился мартом, Лунатик стал неизбежной темой для обсуждения. Мародёры вместе с Мэри, Лили и Марлин уже несколько недель готовили для него вечеринку-сюрприз, и по мере приближения дня рождения Римуса их приготовления становились всё более напряжёнными. Нужно было организовать украшения, достать напитки, разослать приглашения… хотя, конечно, вечеринка уже не будет таким сюрпризом, как планировалось изначально. Хоть Римус и пообещал изобразить удивление после недолгих уговоров Джеймса, он всё равно пытался отговорить мародёров всю первую неделю марта. Его просьбы были вялыми, словно он уже смирился с их решением, но всё-таки он предпринял последнюю попытку за ужином накануне. — Не поднимайте из-за меня шум, — сказал он, ковыряя еду. — Лили с ума сойдёт… — Не угадал, — самодовольно ухмыльнулся Джеймс. — Лили разослала половину приглашений! — Приглашений?! — Да, заинтересованных было много. Мы даже подумывали о том, чтобы брать деньги за вход, — Сириус улыбнулся Римусу через стол, пытаясь поймать его взгляд, но тот быстро отвёл глаза. Сириус постарался не придавать этому особого значения — может, Лунатик был просто в восторге о того, как домашние эльфы приготовили картошку сегодня. — Твоя маленькая библиотечная компания хотела прийти, — продолжил Джеймс. — А там не все гриффиндорцы, так что пришлось открыть вход другим факультетам… И ещё есть эта странная группа семикурсников, которые сказали, что ты «абсолютная легенда» — понятия не имею, кто это такие, ты, что, ведёшь какую-то двойную жизнь, Лунатик? Римус пожал плечами, всё ещё не отрывая глаз от своей тарелки. Сириус снова попытался поймать его взгляд — чтобы ухмыльнуться и дать понять, что помнит о его подпольном табачном бизнесе, — но Римус не поднял глаз. Наверное, не хотел раскрывать Джеймсу ничего лишнего. — Ну, как бы то ни было, — продолжил Поттер, поправляя очки на носу, — у тебя просто слишком много поклонников, Лунатик, и мы же не можем всем им отказать за такое короткое время до вечеринки, правда? — Ладно, — вздохнул Римус. — Но никакого алкоголя. Будний день всё-таки.

***

Среда, 10-е марта, 1976 год. Сириусу приснилась площадь Гриммо. Он очутился в библиотеке, как это часто бывало. Книжные шкафы тянулись вверх, выше стен, к потолку, который исчезал в тени. Их было бесконечно много, по обе стороны — один длинный, бескрайний коридор. В воздухе стоял густой, приторный запах страха, и Бродяга зарычал, издав низкий горловой звук. Он грыз что-то. Сириус знал, тем странным образом, каким люди понимают всё во сне, что, если он сможет проглотить то, что у него во рту, то станет свободным. Оно было мягким, с хрупкими косточками, как шея кролика, и он уже чувствовал пьянящий привкус крови на языке. Кто-то всхлипнул под ним, и когда он опустил взгляд, то увидел Регги, глаза которого были затуманены слезами. Он умоляюще протянул руки и оказался быстро пойман пастью Бродяги. Он прогорк от боли. Бродяга рычал, рвал… Регги кричал… Сириус ахнул от ужаса, резко открыв глаза, его сердце бешено колотилось в грудной клетке. Сон уже рассеивался, как пепел, уносимый ветром, но он помнил вкус страха на своём языке, глаза брата, книжные полки… — О, отлично, — сказал Джеймс, заглядывая за шторы кровати Сириуса. — Ты проснулся. Вставай, Римус вот-вот откроет свои подарки! На улице шёл дождь — серый, промозглый день. Сон не отпускал, оставаясь горьким привкусом на языке, но Сириус отмахнулся от него. Он поздравил Лунатика с днём рождения и улыбался, наблюдая, как его друг распаковывает подарки, сложенные в изножье кровати. За завтраком они продолжили свою традицию — дружно исполнили «С днём рождения тебя», спев пять раз на бис, пока Римус не заполз под стол, заявив, что умрёт от стыда, если они и дальше будут подвергать его таким пыткам. Все были в приподнятом настроении, что было отлично — так Сириусу было легче избавиться от тревоги, которая, словно паутина, оплетала глубины его разума. Он усадил Мэри к себе на колени, обнял за талию и улыбнулся, когда она потянула его за хвост, который он собрал перед тренировкой, успокаиваясь в тепле другого человека. В этот момент Сириусу ничего не хотелось больше, чем спрятаться от тоскливой погоды, усевшись рядом с Мэри у камина в общей комнате в объятиях друг друга. Похоже, не один он был в ужасе из-за дождливого дня. — А это обязательно, Поттер? — заныла Марлин, глядя на зачарованный потолок, который давал всем чёткое представление о сегодняшней мрачной погоде. — Да, если мы хотим выиграть Кубок, — ухмыльнулся Джеймс, подливая ей ещё кофе. — И ещё раз, после последнего звонка, перед… сама-знаешь-чем, — он утрированно подмигнул ей, на что Марлин нахмурилась. — Очень тонко, Поттер, — ответила она, выгнув бровь. — Ладно, мне надо в библиотеку, — бодро объявила Мэри, спрыгивая с колен Сириуса. — Нужно сдать учебник по прорицанию, пока Пинс меня не повесила, не утопила и не четвертовала. — Увидимся после второй тренировки? — спросил Сириус, всё ещё удерживая Мэри за бёдра. Он надеялся, что им удастся улучить немного времени наедине перед вечеринкой Римуса, потому как выяснил, что нет ничего более надёжного, чем целоваться с Мэри, когда хочешь выкинуть все мысли из головы. Особенно теперь, когда их поцелуи развились и начали включать в себя гораздо больше исследований руками. Но Мэри покачала головой, отчего её кудряшки подпрыгнули. — Не-а, — улыбнулась она. — Я очень отстала по истории, думала заскочить на один из уроков Римуса. — Внеклассных занятий, — поправил Римус, не отрываясь от своей яичницы. — Как скажете, профессор Люпин, — ухмыльнулась Мэри, показав ему язык. — Эй, — Сириус потянул её за рукав, чтобы вернуть внимание себе. — Я думал, ты посидишь на трибунах и сделаешь домашку там? — Ну, я сказала «может быть», — Мэри высвободилась из его рук. — Но сегодня жутко холодно, а Римус очень хорошо всё объясняет… — Ладно, — огрызнулся Сириус, раздражение вспыхнуло в нём быстрее, чем он мог его остановить. — Делай, что хочешь, мне плевать, — он был уверен, что она обещала, но неважно. Не то чтобы она была ему нужна, чтобы почувствовать себя лучше. Он и так был в полном порядке. — Эй, даже не начинай со мной эту игру, мистер Блэк, — неодобрительно сказала Мэри. — Ты проиграешь, это я тебе обещаю. Сириус нахмурился, отказываясь встречаться с ней взглядом. Он терпеть не мог, когда она пыталась отчитать его, как маленького ребёнка. Краем глаза он заметил, как Мэри положила руку на бедро. — Поцелуй на прощание? Сириус продолжил упрямо смотреть на стол, не двигаясь. — Ладно, — фыркнула Мэри через мгновение и слегка топнула ногой. — Увидимся, когда увидимся, чёрт тебя дери, — и с этими словами она вылетела из зала, стуча каблуками по каменным плитам. Сириус чувствовал, как его друзья бросают взгляды на него, а в воздухе повисла неловкая тишина. Он знал, что они осуждают его, — наверняка, думают, что он ведёт себя глупо, ведь Мэри пыталась выглядеть такой рассудительной. Но он-то знал, что она обещала, и не было ничего плохого в том, чтобы расстроиться из-за того, что она не сдержала своё слово. Люди не должны разбрасываться обещаниями, если не собираются их выполнять. Он отодвинулся от стола, чувствуя, как по коже бегут мурашки от раздражения. — Увидимся на поле, — пробормотал он Джеймсу, прежде чем уйти.

***

— Знаешь, это я попросил её уйти, — сказал Джеймс, подлетая к Сириусу на своей метле. Сириус попытался увернуться, но Джеймс был слишком быстр — от него было не улететь. — Кто-то должен был отвлечь Лунатика, — продолжил он, повышая голос, чтобы его было слышно сквозь шум ветра. — Чтобы у нас было время закончить подготовку. — Мог бы попросить Марлин. — Вторая тренировка. — Ладно, тогда Лили. — А как ты думаешь, кто будет всё готовить? — Ладно! Но она всё равно могла бы мне сказать! — рявкнул Сириус. Он понимал, что Джеймс рассуждает абсолютно рационально, но это лишь сильнее бесило. Он ненавидел быть неправым. — Да, но я просто хочу сказать, что это не её вина, что я… — Просто забей, Поттер, ладно? — Сириус отбил бладжер, возможно, с чуть большей силой, чем было необходимо, — он поморщился, когда удар отозвался в его руке. Джеймс открыл рот, словно собираясь сказать что-то ещё, но в этот момент Марлин окликнула его с другого конца поля. Он бросил на Сириуса хмурый взгляд и развернулся, чтобы полететь посмотреть, что ей нужно. Когда тренировка закончилась, Джеймс снова принялся донимать Сириуса, пытаясь уговорить его помириться с Мэри. Но чем больше Джеймс говорил, излагая суть проблемы, чтобы показать, насколько нелепо было превращать крошечную ссору из-за ничего в большое дело, тем сильнее росло раздражение Сириуса, пока он не был готов откусить Джеймсу голову. Проблема была в том, что Сириус знал, что ведёт себя как последний идиот. Но это никак не остужало гнев, засевший в его груди. Злость порождала разочарование, разочарование — злость, и так до бесконечности, пока идея о том, чтобы просто отпустить это, не становилась немыслимой. Он не ждал, что Джеймс поймёт, — Поттер удерживал гнев не лучше, чем решето воду; негативные эмоции, казалось, проскальзывали сквозь него, будто не было ничего, за что они могли бы зацепиться. Но Сириус… что ж, в нём было много тёмных углов, в которых мог укорениться гнев, и мысль о том, что его друг никогда не сможет понять это, только заставляла Сириуса жалеть себя, что, конечно же, вызывало ещё больше злости. К концу второй тренировки настроение Сириуса никак не улучшилось, так что Джеймс оставил попытки помочь ему, когда они направились обратно в Гриффиндорскую башню. Вместо этого он избрал другую тактику, строго сказав Сириусу, что если тот не сможет взять себя в руки и вести себя нормально, то лучше ему оставаться в спальне до тех пор, пока он не будет готов извиниться, и не портить день рождения Римуса. Сириус обиженно взбежал по лестнице, захлопнул дверь и, чувствуя невыносимую жалость к себе, свернулся калачиком в одиночестве на своей кровати. Снизу доносились звуки начинающейся вечеринки — музыка, перемешанная с громкими потоками болтовни. Сириус наложил на комнату заглушающие чары, чтобы не слышать радостные звуки, и стащил сигарету из пачки со дна чемодана Римуса. Он сидел на подоконнике и курил, глядя в окно на тёмные облака. Он почти закончил сигарету, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвался шум смеха и, кажется, какая-то песня Боуи из проигрывателя. Джеймс вошёл со стаканом огневиски в руке. — Готов перестать вести себя как кретин? — спросил он, протягивая напиток. Сириус взглянул на него, а затем снова отвернулся к окну. Джеймс вздохнул. — Ладно. Ну, если передумаешь, дай знать. Он оставил огневиски на подоконнике, и Сириус нахмурился, когда дверь за ним захлопнулась. Обычно Джеймс оставался рядом, выслушивал, сочувствовал и пытался поднять настроение. Но сегодня даже Поттер считал, что Сириус неправ, — почувствовав себя жалким, он одним глотком осушил огневиски. Он понимал, что ведёт себя как придурок, но ничего не мог с собой поделать. К этому моменту он уже был вынужден стоять на своём — признаться, что он поднял шум из-за пустяка, было бы ещё более стыдно. Он знал, что его друзья и так считают его чересчур драматичным и склонным сгущать краски, а ему так хотелось доказать им, что они не правы. Он просто не знал, как объяснить им, что в тот момент ему не казалось, что он слишком остро реагирует, что иногда его эмоции накатывают с такой силой, что с ними невозможно совладать, а когда они утихают, обычно становится уже слишком поздно. Джеймс приходил проверить его ещё несколько раз, всегда принося напитки. После часа, проведённого в компании огневиски и сливочного пива, гнев Сириуса ощутимо остыл, и он начал думать, что, возможно, ему придётся стиснуть зубы и признать, что он вёл себя тупо. — Давай, брат, — сказал Джеймс, после четвёртого похода в спальню, — сегодня же день рождения Лунатика. Просто спустись и извинись, чтобы мы все могли хорошо провести время вместе, — он сел на кровать рядом с Сириусом и подтолкнул его в плечо. — Это глупая ссора, в любом случае. — Да, знаю, — пробормотал Сириус, теребя пальцы. Хотелось бы ему иметь при себе маховик времени, чтобы вернуть всё назад, — к этому моменту алкоголь немного успокоил его обиду, и он начал жалеть, что пропустил всю вечеринку. Почему он вообще так расстроился? — Так ты спустишься? — спросил Джеймс и встал, выжидательно подняв брови. — Наверное… — вздохнул Сириус, проведя рукой по волосам. Он и правда чувствовал вину из-за того, что пропустил вечеринку Лунатика — они все с таким нетерпением её ждали. Он надеялся, что Римус не обидится, и решил, что должен будет как-то загладить свою вину. — Давай, Бродяга, — поторопил Джеймс, открывая дверь. — Я больше не буду приносить сюда выпивку. — Ладно, — Сириус поднялся на ноги. — Молодец, — улыбнулся Джеймс и похлопал его по спине. Они вместе отправились вниз по лестнице, но на середине пути столкнулись ни с кем иным, как с самим именинником. — Прости, Лунатик, — сказал Джеймс, проходя мимо. — Он уже спускается. Сириус в нерешительности замедлил шаг, чувство вины скрутило его желудок. Римус взглянул на него через плечо Джеймса, и он вдруг почувствовал себя очень глупо из-за того, что устроил. Сириус ведь сам весь прошлый месяц жаловался Джеймсу на то, что Римус избегает их, и вот он сегодня, в день рождения своего друга, так зациклился на себе, что даже не смог отпраздновать как положено. Сириус решительно настроился извиниться. — Ты же ещё не идёшь спать? — спросил Джеймс. — Нет, — слегка невнятно ответил Римус — получается, он тоже выпил. — Сигареты. — Мерзкая привычка, — поддразнил Джеймс, оглядываясь через плечо. — Давай, пойдём, Блэк. — Одну секунду, — Сириус спустился на шаг. — Хочу поздравить Лунатика с днём рождения. — Хорошо, только быстрее, — запинаясь, ответил Джеймс. — Римус, скажи ему проглотить свою блядскую гордость, спуститься вниз и засосать Мэри, ладно? — Ладно, Сохатый. Джеймс толкнул дверь, и на мгновение лестницу заполнили музыка, смех и яркий свет, но затем всё снова стихло, оставив Сириуса и Римуса наедине в тёмном проходе. — С днём рождения, Лунатик, — виновато сказал Сириус, преодолевая несколько разделявших их ступенек, чтобы они оказались на одном уровне. — Спасибо, — Римус мягко улыбнулся, вглядываясь в его лицо. — Ты… эм-м… ты в порядке? Чувство вины ещё сильнее сжало желудок Сириуса. Типичный Римус — беспокоится о друге, тогда как тот провёл половину его дня рождения, ведя себя как придурок. Сириус не мог представить, чем он заслужил таких замечательных друзей. — Да, нормально, — он всё ещё держал в руках пустой стакан, оставшийся от последней доставки Джеймса, и нервно вертел его. — Прости, что испортил тебе вечеринку. — Не испортил. Всё было здорово. Сириус сглотнул. Маленькая, эгоистичная часть его хотела услышать, что Римус скучал по нему на вечеринке, что его отсутствие вроде как всё-таки испортило её. Но, конечно, у Лунатика было полно других друзей, которые могли его занять. А они с ним уже не были так близки, как раньше. — Хорошо. Сириус опустил глаза, пытаясь найти, что сказать. Он не чувствовал себя таким пьяным, когда был один в комнате, но теперь всё было как в тумане, а пульс учащённо бился где-то в горле. — Джеймс считает, что я должен пойти и первым помириться с Мэри. Римус кивнул. — Наверное, это хорошая идея. — Ты тоже так думаешь? — Ну… да? — теперь Римус озадаченно улыбнулся ему, слегка сведя брови. — Ты… эм. Я думал, тебе нравится Мэри. С Лунатиком всё было так просто. Он был таким умным. Джеймс любил морализировать, разделяя всё на чёрное и белое, а Римус же просто смотрел в лицо фактам: если тебе кто-то нравится, ты должен перед ним извиниться. Всё просто. Римус смотрел на него расширенными от темноты зрачками. В этом взгляде было что-то волчье, что-то голодное. Сириус облизнул губы. Это был первый раз, когда они остались вдвоём после фиаско с чуланом для мётел, и он задумался, злится ли Лунатик всё ещё из-за этого. Ему так и не выпала возможность спросить, сделал ли он что-то не так. Сириус снова вспомнил теорию Джеймса: что Римус на кого-то запал, но держал это в секрете. Лунатик так хорошо ладил с девушками, поэтому Сириус не понимал, почему ему может быть от этого не по себе, но, возможно, если он просто покажет Римусу, что с ним можно поговорить, что ему можно довериться, тогда эта странная неловкость исчезнет. Вдруг это будет как с чтением или теми газетными вырезками. Сириус умел хранить секреты, если они принадлежали Лунатику. — Мне правда нравится Мэри, — сказал он, наклоняясь ближе. — Тогда иди и поцелуй её, идиот, — фыркнул Римус, чуть отступая назад. Места на лестнице было немного, и они оба стояли на одной ступеньке, но Сириусу было всё равно. — Пойду, — ответил он, в очередной раз удивляясь, как Лунатик может так стесняться темы девчонок, когда даёт такие хорошие советы. — Пойду. Через минуту. Он заколебался, но всё же решил спросить прямо — не было смысла ходить вокруг да около. — Ты когда-нибудь целовался, Римус? Тот усмехнулся. — Нет, ты же знаешь, что нет, — ответил он спокойно, но в голосе ощущалась лёгкая натянутость. Он точно что-то скрывал. — Это правда не так страшно, как ты думаешь, — сказал Сириус, надеясь, что его друг просто поговорит с ним, о чём бы то ни было. Что-то изменилось в глазах Лунатика. Его взгляд стал физически тяжёлым, обжигающим, оголяющим каждый нерв в теле Сириуса. Он пригвоздил его к месту, зрачки словно край обрыва, с которого можно было сорваться и лететь вниз. Сириус задержал дыхание, уверенный в том, что Лунатик вот-вот что-то скажет — секрет, только для них двоих, что-то, чего больше никто никогда не узнает. «Подойди ближе, — словно в бреду подумал он. — Перестань отдаляться». И вдруг руки Римуса оказались на нём — его длинные пальцы обхватили шею, притягивая к себе, прижимая их тела друг к другу. Сириус стремительно падал, не в силах остановиться, когда их губы соприкоснулись, разум превратился в искры, сердце вспыхнуло и запылало в грудной клетке. Он ждал этого — он не знал, как долго он этого ждал. На вкус Лунатик был как виски, праздничный торт и отчаяние, и Сириус ответил на поцелуй, приоткрыв рот, — язык Лунатика скользнул внутрь, а Сириус потянулся к его бёдрам, хватаясь, желая большего, желая всего. «Toujours pur, Сириус!» Он ахнул, оторвавшись. Римус в шоке уставился на него, и стыд, словно холодная вода, окатил Сириуса. Он должен был уйти, он должен был убраться подальше. — Мне лучше… — Сириус, спотыкаясь, двинулся к общей комнате, глотая слова. — Да, я просто… — Римус попятился, и Сириус, не дожидаясь, пока он закончит, просто распахнул дверь. Звуки обрушились на него — громкая музыка, голоса, перекрывающие друг друга. Сириус почувствовал, как у него перехватило дыхание и закружилась голова, словно из его лёгких выкачали весь воздух. Он моргал, разглядывая гостиную, — слишком много людей, он ничего не видел, — ему нужно было поговорить с кем-то… Джеймс… — А вот и ты! — перед ним появилась Мэри, уперев руки в бока. Она была такой живой, сияющей, покрытой золотыми и бирюзовыми пайетками, которые облегали каждый изгиб её тела. — Вот и я, — пробормотал в ответ Сириус, моргая. Она была ослепительной, такой яркой. Стыд впился зубами в его шею. — Поттер сказал, ты хочешь мне что-то сказать? — Мэри выжидающе сложила руки на груди. Слова желчью поднимались в горле — те вещи, которые, как он знал, он не сможет произнести. Он затолкал их подальше, выпалив: — Прости меня! Мэри улыбнулась, прощая его, и липкое ощущение внутри растворилось в волне облегчения. Она ничего больше не требовала, просто обвив руками его шею. Он крепко сжал её в ответ — она была знакомой, тёплой. Безопасной. — Это мой милый мальчик, — прошептала она, поглаживая его по волосам и притягивая к себе для поцелуя. Он настойчиво поцеловал её в ответ, кровь всё ещё кипела в венах, когда он прижал её к камину. Гости вечеринки вокруг них закричали и засвистели. Сириус закрыл глаза, отгораживаясь от всего, заглушая все громкие мысли, пока с ним не осталась только Мэри.