All the Young Dudes — Sirius's Perspective

Суббота, 26-е апреля, 1975 год. Сириус был уверен, что они начали преуспевать в расположении к себе мадам Помфри. Школьная медсестра не стала грозно размахивать палочкой и выгонять их, когда они зашли в больничное крыло, и даже не цокнула неодобрительно и не смерила их своим фирменным взглядом. Вместо этого она только вздохнула, взглянув на часы. — Ладно, проходите, — махнула рукой она в пригласительном жесте, покачав головой. Мародёры поспешили войти, пока она не передумала. — Римус Люпин, сейчас же положи книгу на место! — рявкнула она, направляясь к единственной кровати в комнате, которая была закрыта занавесками. Раздался разоблачительный стук тяжёлой книги, внезапно упавшей на одеяло. — Вы можете видеть сквозь занавески?! — донёсся испуганный голос Римуса. — Нет, — ответила медсестра с довольной улыбкой, — я просто слишком хорошо тебя знаю. Она суетилась вокруг бледно-зелёных больничных штор, а трое мародёров держались в нескольких шагах позади неё. Было немного странно наблюдать за их общением (или, точнее, слышать его). Это напомнило Сириусу то, как Эффи ругала Джеймса, — улыбаясь, с блеском в глазах, лицо смягчалось, когда она смотрела на него. — Я надеялась, что ты дашь своим глазам отдохнуть, а не будешь их напрягать! — недовольно сказала мадам Помфри. — Я вижу в темноте. — Никаких оправданий. Раз уж ты проснулся, полагаю, ты готов к посетителям? — Да, конечно! — послышалось какое-то движение. Сириус ухмыльнулся. Мадам Помфри выглянула из-за занавесок. — Тогда давайте, заходите, — позвала она, махнув им рукой, и друзья один за другим прошли внутрь. — Не слишком шумите и никаких книг! — Почему тебе нельзя читать? — усмехнулся Джеймс, оперевшись на край кровати. — Потому что это Лунатик, — ответил Сириус, падая на маленькую постель так, чтобы лечь поперёк ног Римуса. — Он не знает, когда нужно остановиться. — Я просто хочу повторить кое-что к экзаменам, — запротестовал Римус, немного смутившись. — В смысле, я же в школе и это то, что я должен делать, — он кивнул Питеру, который раздавал шоколадных лягушек. — Но ты можешь перегореть, — сказал Сириус, откусывая кусочек шоколада. — Ты же на много миль впереди всех в классе, да и до экзаменов ещё целая вечность. Колено Римуса упиралось ему в спину. — Экзамены через две недели, — возразил Джеймс, приподняв бровь. — Тебе бы тоже не помешало начать готовиться, Блэк. — О, простите, пожалуйста, — закатил глаза Сириус, ёрзая и пытаясь устроиться поудобнее. — Я и забыл, что ты тоже вступил в клуб нудил. — Один день в библиотеке не делает меня нудилой! — проворчал Джеймс, выглядя весьма оскорблённым обвинением. — Не слушай его, Джеймс, — сказал Римус, слегка сдвинув ноги под одеялом так, что теперь его колено упиралось Сириусу в живот. — Я тобой горжусь. Спасибо за лягушек, Пит. — О, это не от меня, — ответил Питер, усаживаясь в кресло около кровати. — Деззи просила передать, чтобы ты выздоравливал. Все трое тут же повернулись к нему. — Деззи, — повторил Сириус, садясь прямо. — Ты о Дездемоне? — Э-э… да? — ответил Питер с полным ртом шоколада и замер, с тревогой глядя на остальных. — Она спросила меня, почему я не смогу сегодня с ней встретиться, и я сказал ей, что мы проведываем Лунатика. Сириус приоткрыл рот от возмущения, злость, как пламя, поднималась по его спине. Почему Петтигрю был таким недоумком?! — Что?! — начал оправдываться Питер. — Я ничего не сказал о его болезни, просто сказал… — Ты идиот! — взорвался Сириус, спрыгивая с кровати. — Сириус! — шикнул Римус, бросив нервный взгляд на занавеску. — Всё нормально. Правда. — Ни хрена не нормально! — возразил Сириус, свирепо глядя на Питера сверху вниз. — Ты не можешь просто рассказывать кому попало, что Римус в больничном крыле! Не все же так туго соображают, как ты! Слово «секрет» тебе ни о чём не говорит?! — Ты знаешь, что это не так, — нахмурился Питер, его лицо порозовело. — Какие только секреты я не хранил… — он осёкся, взглянув на Римуса. Мерлин, он был как решето для конфиденциальной информации! С таким же успехом можно было бы ходить с плакатом «Мы храним от тебя секрет, Римус!». Сириус был в ярости. — И вообще, Деззи не «кто попало», она моя девушка! — И что с того?! — не унимался Сириус. — Ты теперь будешь рассказывать что попало любой дуре, которая позволит тебе засунуть свой скользкий язык ей в глотку? С жестоким удовлетворением Сириус увидел, как слова попали в цель, — глаза Питера заблестели от злых слёз, которые он попытался скрыть. Он шмыгнул носом и резко вскочил на ноги. — Просто потому, что у меня есть девушка! Просто потому что… потому что некоторым из нас по-настоящему нравится проводить время с девчонками! Сириус похолодел от ярости. Её ледяные пальцы поползли по его спине, скручивая внутренности. Он мог бы ударить Питера — он этого хотел, ужасно хотел. Он хотел подбить ему глаз, разбить губу, увидеть, как из носа пойдёт кровь. — Что ты хочешь этим сказать, Петтигрю? — Что прямо сейчас я хочу быть с Деззи, а не с вами. Прости, Римус, — быстро извинился Питер, прежде чем уйти, расправив плечи и обиженно подняв подбородок. Сириуса затошнило. Какого хуя? Что о себе возомнил Питер, обвиняя его в… чём? В том, что он не превратился в лужу слюней из-за первой встречной, которая обратила на него хоть какое-то внимание? Что не бросил своих друзей, чтобы полапать какую-то девчонку в чулане для мётел? Что не хотел общаться с кучками хихикающих, раздражающих дурочек, которым наплевать на… на квиддич, на розыгрыши или вообще на что-либо действительно интересное? «Некоторым из нас по-настоящему нравится проводить время с девчонками…» — Невозможная парочка кретинов, да? — обратился Джеймс к Римусу, пытаясь разрядить обстановку, сгущавшую воздух. — Как ты вообще себя чувствуешь? Луна прошла нормально? — Да, без шрамов, — ответил Римус через мгновение — Сириус чувствовал, что он смотрит на него. — Даже не сломал ничего. Может, я наконец становлюсь нормальным оборотнем. Римусу нравилось проводить время с девчонками. — Что он имел в виду? — перебил Сириус, поворачиваясь к Джеймсу. — Не знаю, брат, — пожал плечами тот. — Не слушай его. Он просто пытался тебя задеть, и ты злишься, что он наконец-то заступился за себя. — Он что-то имел в виду, — пробормотал Сириус, недовольный таким ответом. Очевидно, Питеру казалось странным, что он проводит не так много времени в компании девчонок, потому что, по-видимому, это было естественно. По-видимому, он должен был это делать. По-видимому, Пит хотел это упомянуть, несмотря на то, что половина девчонок в школе уже из кожи вон лезла, чтобы поцеловать Сириуса, а у Питера была только одна, так что на самом деле он не имел права что-то говорить. Джеймсу это тоже казалось странным? А Лунатику? — Как квиддич? — спросил Римус, пытаясь сменить тему. — Готовы к финалу? Глаза Джеймса загорелись, и он тут же начал рассказывать подробности своего плана на предстоящую игру против Когтеврана. Переигровка со Слизерином состоялась в марте, и, к удивлению всех учеников, Регулус вернулся на позицию ловца. У Сириуса сжалось сердце, когда он увидел своего брата, выходящего на поле. Он никогда ещё не был свидетелем того, чтобы Регги бросал вызов родителям, тем более настолько открыто и рискованно. Всего один болтливый слизеринец и репутация его брата как «идеального сына» была бы разрушена. Сириус и не подозревал, что квиддич так важен для него. Он начал сомневаться, знал ли он вообще своего брата. В целом, это была не лучшая игра для Сириуса. Он изо всех сил старался сосредоточиться, но всё время отвлекался и колебался, прежде чем ударить по бладжерам, оглядывая поле в поисках тёмных кудрей, просто чтобы проверить. Просто чтобы убедиться. Воспоминание о том, как тело его брата рухнуло на землю, всё ещё было слишком свежо в его памяти. Сириус почти пожалел, что Регулус не послушал их мать и взял метлу в руки. К счастью, все остальные были в отличной форме, и Гриффиндору удалось победить с небольшим отрывом в пять очков. Сириус был невероятно благодарен своим товарищам по команде за превосходную игру. Он не знал, что бы он делал, если бы Регулус принёс победу Слизерину во второй год подряд. Но, как бы то ни было, его брат с ним не разговаривал — вернувшись в Хогвартс, он ни разу не упомянул о письме, просто продолжая, как обычно, игнорировать Сириуса. И это было хорошо. Всё вернулось на круги своя. — Скользкий маленький гадёныш! — вскипел Джеймс однажды ночью, когда все уже спали. В тот день они застали Барти Крауча, проклинающим первогодку в коридоре, в то время как Регулус, прислонившись к стене рядом с ними, листал свои конспекты по трансфигурации, будто ничего необычного не происходило. Когда Сириус спросил, что за игру они устроили, Рег просто закатил глаза и ушёл, даже не потрудившись ответить. — Он с каждым годом становится всё хуже, — шёпотом сказал Сириус, прижимая колени к груди на кровати Джеймса. Они наложили заглушающие чары, но всё равно лучше было перестраховаться. Он не хотел, чтобы другие слышали, как он говорит о своей семье. — Не знаю, что мама с ним делает, чтобы промыть ему мозги… если бы не родители… Джеймс покачал головой: — У вас же одни родители? Но ты не бегаешь по коридорам и не издеваешься над маглорождёнными в свободное время. Сириус пожал плечами. «Но у меня есть ты», — хотел сказать он, но не сказал. Ему не хотелось думать о том, что было бы, если бы он не встретил Джеймса Поттера в Хогвартс-экспрессе много лет назад. Иногда наблюдать за взрослением Регулуса было всё равно, что смотреть в зеркало и видеть то, что могло бы случиться. Они оба обладали тем же упрямством, той же гордостью. И всё же, в отличие от Джеймса, Сириус не мог заставить себя поверить, что злоба была присуща Регги от природы. В его памяти оставалось слишком много воспоминаний о его младшем брате, который плакал, сталкиваясь с несправедливостью мира. Сириус всегда был вспыльчивым, с врождённым гневом и склонностью к жестокости, которые вспыхивали всякий раз, когда что-то выводило его из себя. Несмотря на то, что Рег больше не был плаксой, которого так ненавидела их мать, в нём по-прежнему не было ни капли горячих эмоций: всё, что он делал, было холодным, хитрым, тщательно просчитанным, так что Сириус больше не имел ни малейшего представления о том, что на самом деле думает его брат. Но он решил, что сейчас это не имеет значения. Летом у него будет полно времени, чтобы попытаться разобраться с Регулусом, — Сириус только этим утром получил сову с первым письмом от родителей за весь год, в котором говорилось, что его ждут дома. Пришло время «усвоить семейный долг», как выразился его отец своим колючим почерком. Обычно такие расплывчатые, зловещие распоряжения могли бы вызвать у него тревогу. Но, глядя на кремовый пергамент и на то, как яркие лучи апрельского солнца с потолка Большого зала освещают слова, Сириус понял, что уже слишком устал, чтобы переживать. Ему начало казаться, что что бы он ни делал, он всегда оказывался в одном и том же положении, когда дело касалось его семьи. Они забирали его домой, говорили, чтобы он прекратил делать то, что делает, а он продолжал, и все оставались несчастными. Конец. На самом деле, он чувствовал подкрадывающуюся безысходность с тех пор, как его мать навестила его в больничном крыле. Неважно, насколько старше он стал, как много заклинаний выучил, сколько уверенности в себе приобрёл за время учёбы в Хогвартсе, его мать всё равно могла превратить его в обиженного, испуганного ребёнка. Какой смысл пытаться обмануть самого себя? Он был ничуть не храбрее, чем в одиннадцать лет, — вообще-то, сейчас он был даже бóльшим трусом, потому что, сам того не осознавая, в какой-то момент начал использовать своего младшего брата как щит. Всякий раз, когда Сириус вспоминал, как бладжер ударил Регги и какие мысли переполнили его в тот момент, ему становилось стыдно. Он был просто жалок. Сириус изо всех сил старался не поддаваться этим мрачным мыслям. Джеймс помогал — они засиживались допоздна почти каждую ночь, разговаривая то о его семье, то о войне, то вообще ни о чём. Дружить с Джеймсом было всё равно, что разжигать костёр зимой, яркую точку света, которая помогала отогнать тьму, грозившую поглотить его. Но Джеймса не будет рядом летом, и Сириусу было трудно не чувствовать себя опустошённым, думая о том, как ему придётся справляться со своей семьёй в одиночку. В больничном крыле, оба его друга вдруг притихли. Джеймс, видимо, сказал всё, что мог, о матче с Когтевраном, или, может, наконец заметил, что Римус его уже не слушает. Сириус пытался отвлечься, трансфигурируя различные вещи вокруг кровати, но не мог перестать думать о словах Питера. «Некоторым из нас по-настоящему нравится проводить время с девчонками…» — Простите, — сказал Римус, — тут скучно. Вам не обязательно оставаться. Римус однозначно проводил много времени с девушками — казалось, он только и делал, что торчал в библиотеке с Лили, Мэри и Марлин. Питер проводил большую часть времени, засунув язык в рот своей глупой подружке, а Джеймс зависал с девчонками из команды по квиддичу… — Ерунда, — покачал головой Джеймс. — Всё равно больше нечем заняться — когтевранцы застолбили поле на весь день. И Сириус отказывается идти со мной в библиотеку, так что… Джеймс превратился в зубрилу с тех пор, как Макгонагалл сказала, что ему нужно улучшить свои оценки, если он хочет занять место капитана команды по квиддичу. Сириус подозревал, что это было просто способом держать мародёров в узде во время экзаменов — кто ещё мог стать капитаном, когда Харприт уйдёт? — но Джеймс принял это предупреждение со всей серьёзностью и начал проводить долгие часы в библиотеке. Сириуса это бесило. Экзамены были лучшим временем для розыгрышей, когда вся школа сходила с ума от подготовки. Но, по всей видимости, это был ещё один признак того, что он непохож на своих друзей. — Можешь поспрашивать меня, если хочешь, — Римус оживился при упоминании учёбы. — По зельеварению, а потом я проверю тебя, по чему хочешь. — История, — тут же ответил Джеймс. — Я отстой в истории. Никому из его друзей даже не нужно было заниматься — они получали нормальные оценки! Сириус почувствовал раздражение и жар. Почему они не могли просто веселиться, как раньше? Почему все вдруг стали так одержимы оценками и девчонками? — Уф, ну, если вы собрались заниматься этим, то я пошёл, — проворчал Сириус, вставая. — Я отстой по всем предметам. — Неправда, не неси херни… — Не-а, я пошёл, — перебил он Римуса, прежде чем тот успел закончить. — Может, найду каких-нибудь девчонок и зависну с ними, раз это так для всех важно. — С каких это пор тебя волнует то, что говорит Питер?! — воскликнул Римус, но Сириус не ответил, только ещё больше взбесившись от этого вопроса. Он ушёл, даже не оглянувшись.