All the Young Dudes — Sirius's Perspective

Занятия начались с обыкновенной суеты — профессора рассказывали о том, что этот год особенно важен для их будущего, мадам Пинс косилась на беспокойных учеников, толпящихся в библиотеке, а старшекурсники, пытавшиеся заниматься в общей комнате, бросали неодобрительные взгляды, когда Сириус осмеливался предложить Питеру сыграть во взрывающиеся карты у камина. Зельеварение было унылым, как и всегда, история — полной хернёй, а астрономия — смертельно утомительной зубрёжкой. На травологии они приступили к изучению плотоядных растений, что было, по крайней мере, чуть интереснее, чем раньше, и Сириус всегда мог рассчитывать на то, что Макгонагалл доставит им проблем со сложной программой по трансфигурации. И всё же, несмотря на все предупреждения профессоров, что учёба будет становиться только сложнее, Сириус не мог не быть разочарован тем, что ему предстоял очередной год тяжёлой рутинной работы. Чем старше он становился, тем больше сомневался в том, что занятия действительно так важны, как все пытаются их убедить, — в половине случаев он думал, что смог бы сделать гораздо больше за час, имея неограниченный доступ в библиотеку, чем за целый год высиживания лекций и выслушивания монотонной болтовни профессоров. Первый урок прорицания только подкрепил его сомнения. Они начали с овомантии, которую, как Сириус был уверен, их профессор выдумала сама, несмотря на её утверждения, что это глубоко укоренившаяся историческая практика, зародившаяся в Древней Греции. — Для нашего первого погружения в овомантические тайны будущего вам понадобятся напарники… — прохрипела она, ставя огромную плетёную корзину с яйцами на свой стол. Когда старая профессорша повернулась, выглянув из-под своей шали, и увидела, что никто из них не двинулся с места, она махнула им узловатой рукой. — Давайте, давайте, разбиваемся на пары! Питер обречённо вздохнул и встал, чтобы поискать себе партнёра, а Сириус пододвинул свой стул поближе к Джеймсу. В итоге Пит оказался в паре с Дездемоной Льюис, ученицей из Когтеврана с немного неправильным прикусом, которая радостно улыбнулась ему. Хотя поначалу Сириус был настроен скептически, он скоро понял, что поспешил с выводами об овомантии, — каждой паре выдали по корзине яиц и велели практиковаться в поиске предзнаменований, используя ключи из учебника. Ключи, о которых шла речь, представляли собой всего лишь страницу с непонятными пятнами, каждое из которых должно было означать что-то своё. Это оставляло широкое поле для интерпретаций, и Сириус почувствовал себя в своей стихии, разбивая яйца о стол и пытаясь прочесть будущее своего друга по разбрызганному желтку. — Посмотрим, посмотрим… — он задумчиво потёр подбородок, хмурясь, глядя на жёлтое месиво на столе. Джеймс закатил глаза, а Сириус, цокнув языком, продолжил: — Боюсь, не к добру это, Поттер… совсем не к добру… Я вижу, что Эванс никогда не полюбит тебя, и ты умрёшь одиноким стариком, так и не познав прикосновения женщины… — Эй! — Джеймс пихнул его в плечо. — Это неправда! Смотри, вот здесь, эта капелька! Ясно же, что она означает, что Эванс сойдёт с ума от любви ко мне в течение года. — Нет, согласно ключу, это значит… — Сириус пробежал глазами по странице и ахнул от ужаса. — Что?! — Мне так жаль, приятель, — он со скорбным видом покачал головой. — Здесь говорится, что ты облысеешь к тридцати. Остаток урока они провели, делая всё более зловещие и нелепые предсказания, едва сдерживая смех и стараясь выглядеть серьёзно всякий раз, когда мимо них, пошатываясь, проходила их сморщенная преподавательница. В конце урока они воссоединились с Питером — Сириус ожидал, что он обидится и будет дуться (как это часто бывало, когда Джеймс и Сириус работали в паре без него), и был приятно удивлён, обнаружив, что Пит, казалось, был в таком же хорошем настроении, как и все остальные. Римус же, наоборот, явно был не в духе, когда они нашли его в Гриффиндорской башне. Несмотря на то, что занятия начались всего три дня назад, он уже вёл себя так, словно экзамены были на носу, — старосте даже пришлось прогнать их из общей комнаты, чтобы Лунатик согласился пойти спать. — Ты слишком строг к себе, — сказал Сириус, пихнув его плечом. — Сейчас же только начало учебного года — если тебе суждено проебаться, можно сделать это сейчас. Римус сердито посмотрел на него в ответ: — Тебе легко говорить! Некоторым из нас приходится по-настоящему работать, чтобы получать приличные оценки! К тому же, СОВы уже в следующем году! Я не могу сейчас снижать планку! Сириус раздражённо закатил глаза. Он просто пытался быть милым. Римус начинал походить на Лили Эванс — он всегда знал, что она оказывает на него дурное влияние. Все эти встречи клуба, которые он проводил в библиотеке со своей кучкой подружек, губили мозг Лунатика. — Аргх, пожалуйста, давай обойдёмся без разговоров о СОВах, — прервал их Джеймс, нервно переводя взгляд с одного на другого, как он, наверное, думал, незаметно. — Макгонагалл и Флитвик уже нагнали на меня страху. И почему мы решили взять прорицание?! — А мне нравится прорицание, — задумчиво сказал Питер, сваливая стопку книг в изножье кровати. — Пророчества и всё такое. Это интересно. — Это бред, — ответил Сириус чуть резче, чем того хотел. — Тебе оно нравится только потому, что ты хорош в астрономии. — Дело не только в этом, — хитро улыбнувшись, заметил Джеймс, натягивая пижамную рубашку через голову. — Вы не заметили, что у Пита в этом году появилась новая партнёрша? — О-о-о да! — ухмыльнулся Сириус. — Божественная Дездемона Льюис из Когтеврана! Питер густо покраснел с головы до ног. — Заткнитесь, — пробормотал он, забираясь в постель. — Мы просто друзья. — Джеймс, — серьёзно сказал Сириус, — что же мы будем делать, если наш малыш Пити хорошенько пососётся раньше всех нас?! — Ну, твоя репутация будет растоптана, это во-первых, — ответил Джеймс таким же серьёзным тоном. — Но что я без моей репутации? — Сириус ухмыльнулся, забираясь в свою постель и откидываясь на подушку. Римус громко фыркнул, чтобы все поняли, что он считает их поведение глупым. Для пущей убедительности он открыл книгу и задёрнул занавески вокруг кровати. Сириус нахмурился. Эванс определённо плохо на него влияла. — Конечно, если я засосу кого-нибудь раньше, чем ты, то в этом не будет ничего страшного, — сказал Джеймс. — Я же в команде по квиддичу. — Тебе не хватает моего животного магнетизма, — тут же ответил Сириус, надменно тряхнув волосами для убедительности. Ответом Джеймса стала подушка, брошенная на большой скорости и с поразительной точностью прямо в голову Сириуса. — Эй! — Спорим на… — Джеймс озорно ухмыльнулся. — О нет… — простонал Питер. — Пожалуйста, не надо… — …спорим на ДЕСЯТЬ ГАЛЛЕОНОВ, что я пососусь с девчонкой до конца месяца. — Десять?! — ахнул Питер. — По рукам! — мгновенно ответил Сириус. — Подожди у меня, Поттер. Римус ещё раз фыркнул из-за занавески, чтобы все точно поняли, что он категорически не одобряет их выходку. Лично Сириус испытал некоторое облегчение — если бы Лунатик решил присоединиться к пари, он почти наверняка выиграл бы. Хотя он и настаивал на том, что только дружит со всеми этими девчонками, Мэри, Марлин и Лили, казалось, только и делали что ходили за ним по пятам, как потерянные щенки, и у Сириуса были подозрения, что их отношения были не такими уж платоническими, как утверждал Римус. И не то чтобы Сириус этого не понимал. Лунатик, безусловно, был очень высоким, и, как предполагал Сириус, девчонкам могли нравиться маленькие веснушки на его коже, или тёплый осенне-карий цвет его глаз, или весь этот его образ задумчиво-таинственно-трагического героя. Так что им всё же повезло, что Римус решил, что он выше таких тривиальных занятий, как поцелуи, — на самом деле, было довольно весело наблюдать, как он поджимает губы, словно чья-то двоюродная бабушка, всякий раз, когда поднималась эта тема. Поскольку Римус выбыл из соревнования, Сириус был полностью уверен в своей способности выиграть их маленькое пари. Джеймс справедливо заметил, что он был в команде по квиддичу, но он был слишком зациклен на Эванс. Зная Поттера и его строгие принципы верности, он не стал бы целоваться ни с кем, кроме Лили, даже если на кону стоят десять галеонов, и Сириус был абсолютно уверен в способности Лили избежать поцелуя от одной очень отчаянной звезды квиддича. Что касается Питера… ну, он едва ли заслуживал внимания. Когда дело касалось поцелуев, Сириус был уверен, что Питер не представляет абсолютно никакой угрозы.

***

Хотя Римус продолжал утверждать, что они все ведут себя по-идиотски, Сириус был вполне доволен тем, что пари о поцелуях занимало его внимание в течение следующих нескольких недель. Всем им нужно было что-то, чтобы отвлечься от мрачной атмосферы вокруг, поскольку война, прежде казавшаяся далёкой от стен замка, начала незаметно пробираться в стены Хогвартса. Слизеринцы всегда были отстранёнными, чрезмерно зацикленными на статусе крови и смотревшими на остальных учеников свысока. Но в этом году в их дистанцировании и отчуждённом поведении появился явный зловещий оттенок. Они бродили по коридорам грозными стаями, и Сириус начал замечать, что маглорождённые ученики тоже стали держаться вместе. Учителя всё чаще появлялись в коридорах, присматриваясь к ученикам, словно пытаясь убедиться, что никто не решит нарушить порядок в переменах между занятиями. Конечно, профессора не могли быть во всех местах сразу, и чаще всего ученикам приходилось самостоятельно защищать себя и друг друга. Мародёры с энтузиазмом взялись за эту роль, сменив розыгрыши на защиту. — Где ходят эти грёбаные старосты, когда они так нужны?! — возмущался Джеймс, послав серию молниеносных раздувающих чар в группу слизеринцев с шестого курса, которые задирали первогодку из Пуффендуя. Старшекурсники поспешно убегали, морщась и хватаясь за свои стремительно опухающие конечности. — Мне кажется, даже старосты их боятся, — протянул Сириус, прислонившись к стене и наблюдая, как Джеймс помогает Пуффендуйцу подняться на ноги. — Трусы. — Всё, что они умеют делать, — это раздавать отработки и забирать баллы факультетов, — добавил Римус. — И я не думаю, что слизеринцев это вообще волнует. На прошлой неделе я слышал, как Мальсибер сказал, что все они должны смириться с «тривиальными наказаниями в свете бо́льшей награды». — Мальсибер так сказал? — Сириус приподнял бровь, стараясь не выглядеть слишком встревоженным. Но это прозвучало до жути похоже на то, что могли бы сказать его родители. — Чёрт возьми, а язык у него лучше подвешен, чем я думал. — Ага, или он повторяет, как попугай, чьи-то слова, — мрачно заметил Джеймс, наблюдая, как пуффендуец спешит в сторону кухни. — Что ещё за награда такая? — пробормотал Питер, шаркая носком ботинка по каменным плитам. — Деньги? Власть? Вечная жизнь? — вздохнул Сириус, оттолкнувшись от стены и с преувеличенной развязностью зашагав по коридору. — Годрик знает. Но они этого не получат. — Почему? — Потому что, малыш Пити, мы их победим.

***

К концу сентября ни один из мародёров так и не смог получить поцелуй. Сириус утверждал, что он преуспел больше остальных, поскольку несколько девчонок проявили интерес, в том числе какая-то Эффи Сканторп из класса Римуса по уходу за магическими существами, но он решил, что ни одна из них не соответствует его уровню. Десять галлеонов — это, конечно, неплохо, но, если он собирался засосать девчонку, нужно было убедиться, что она достойна. В конце концов, ему нужно было поддерживать репутацию. Было вполне разумно повременить. К тому же, как говорил себе Сириус, выигрывать пари было не так уж весело, если это было слишком легко. Джеймс был отличным соперником почти во всём — в квиддиче, оценках, взрывающихся картах, — но вот в поцелуях он вряд ли мог быть достойным противником. Как и ожидалось, Джеймс был полностью увлечён Лили и решил, что если он и будет целовать кого-то, то только Эванс. В результате Джеймс стал выставлять себя ещё бóльшим придурком, когда поблизости появлялась рыжеволосая, что Сириус мог бы счесть невозможным, если бы не видел это собственными глазами. Веселее всего это было наблюдать на зельеварении, где повышенное внимание, которое Джеймс уделял Лили, очевидно, сводило с ума Северуса, который, склонившись над своим котлом, недовольно кривился из-под сальных прядей своих волос. — Ну давай пососёмся, Эванс! — крикнул Джеймс во время их самого первого занятия в семестре, заработав убийственный взгляд от Снейпа и закатывание глаз от Римуса, который работал рядом с Лили у их котла (в этом году они снова были в паре, что Сириус принял за ещё одно доказательство того, что Римус быстро становится обольстителем Гриффиндорской башни). К сожалению, Лили, казалось, была в таком же ужасе, как и её дружок-слизеринец. Она яростно взмахнула палочкой в воздухе, отчего котёл Джеймса и Сириуса перевернулся, и всё его содержимое вылилось им на головы. Всю следующую неделю они оба ходили в ярко-синих пятнах. Но Джеймс был очень настойчив. Как только краска сошла, он снова взялся за дело. На этот раз он посоветовался со своим отцом. Монти со знанием дела предложил своему сыну сделать комплимент девушке, в которую, по его словам, был влюблён по уши, и Джеймс направился в класс Слизнорта, готовый опробовать новую стратегию. — Мне очень нравятся твои волосы, — сказал он, преисполнившись уверенности, как только заметил Лили, приближающуюся к своему рабочему столу. — М-м, — промычала она, не потрудившись даже взглянуть в его сторону. Сириус сдержал смешок. — Да, они такие… эм-м… рыжие. Последовала пауза, и затем Лили повернулась к Джеймсу с приторной улыбкой. — Очень нравятся, да? — ласково спросила она. Сириус не попался на этот трюк — он следил за Римусом, который предусмотрительно отступил на шаг. Сириус последовал его примеру, не желая снова оказаться в зоне поражения Эванс. Джеймс же, наоборот, был настолько сосредоточен на Лили, что не заметил едва заметных движений своих друзей. Он с энтузиазмом закивал, довольный её вниманием, и продолжил: — О, да, я думаю, они… — Руфусио! — прошептала Лили, направив на него свою палочку. Сириус не смог сдержать удивлённый смешок, который сорвался с его губ, — даже Римус с трудом сдерживал смех. Половина класса обернулась, привлечённая шумом, а Джеймс только растерянно оглядывался по сторонам, и это вызвало у Сириуса такой приступ смеха, что у него перехватило дыхание. Наконец, Марлин пожалела беднягу и протянула ему своё карманное зеркало. Глаза Джеймса расширились, когда он увидел у себя на голове копну ярко-рыжих волос. Сириус провёл следующие два дня, давая Джеймсу всевозможные обидные прозвища, какие только смог придумать, вроде «рыжей бестии» или «морковной головы». Но Джеймс был непоколебим и твёрд в своём обожании к маглорождённой волшебнице. — Просто нужно набраться терпения, — мечтательно пробормотал он, проводя рукой по своим беспорядочным тёмно-рыжим прядям. — Стóящие вещи никогда не достаются легко. — Это даже впечатляет, — демонстративно прошептал Сириус другим мародёрам. — Я уже не хочу выигрывать в споре, потому что он сделал победу слишком уж простой. — Ага, конечно, — фыркнул Джеймс. — Только поэтому. — Ой, смирись уже, мудила рыжий.