All the Young Dudes — Sirius's Perspective

Воскресенье, 1-е сентября, 1974 год. Сириус не видел своего брата на вокзале. И мать, и отца — он задумался, не приехали ли они раньше, или, может быть, опоздали. Не то чтобы он искал их, потому что хотел увидеть. На самом деле, совсем наоборот. Он то и дело оглядывался на платформе девять и три четверти, чтобы не наткнуться на них, чтобы он мог продолжать игнорировать их, а они могли продолжать притворяться, что его не существует. Так будет лучше для всех. Краем глаза он заметил тень тёмных волос и резко обернулся. Но это был не Рег, а просто какая-то ведьма с тёмными кудрями, рассыпавшимися по её плечам, которая спешила обнять подругу. Сириус повернулся обратно к Поттерам, которые пытались вести натянутую и неловкую беседу с Петтигрю. По словам Питера, несмотря на то, что его родители разрешили ему навестить Джеймса летом, они всё ещё злились на мистера и миссис Поттер за то, что те «поощряли неподобающее поведение Филомены». Она уехала в Америку, и миссис Петтигрю была уверена, что это решение стало результатом чего-то, что сказал или сделал кто-то из Поттеров. Джеймс поймал его взгляд и приподнял бровь. — Всё хорошо, приятель? Ты как-то… напряжён. Он прошептал это достаточно тихо, чтобы его мог слышать только Сириус. Рядом с ними Миссис Поттер с наигранной приветливостью расспрашивала миссис Петтигрю о летнем урожае кабачков. Сириус пожал плечами и изобразил улыбку, передавая: «Всё в порядке». Джеймс ещё мгновение изучающе смотрел на него, прежде чем снова повернуться к своей семье. Вскоре после этого Поттеры обнялись на прощание, и Юфимия стиснула Сириуса в объятиях так сильно, что он испугался, как бы у него не хрустнули ребра. Но ему это нравилось. Флимонт похлопал его по спине и, подмигнув, сунул ему в карман шоколадную лягушку. Миссис Петтигрю суетилась вокруг Питера и бросила последний полный недовольства взгляд в сторону Поттеров, прежде чем отпустить сына. Все трое сели в Хогвартс-экспресс, направляясь в своё обычное купе. — Пити, — протянул Сириус, приторно-сладким голосом подражая высокому, нервному голосу миссис Петтигрю. — Тебе хватит еды с собой? О, Пити, мама не забыла положить твою волшебную палочку? Пити, тебе не нужно… Питер громко застонал и упал на своё место. — Не начинай, — протянул он. — Она всегда была такая, а теперь, когда Фил сбежала, стала ещё хуже. Джеймс успокаивающе похлопал его по спине. — Не переживай, приятель. Я понимаю, почему твоя мама волнуется, но я уверен, что Фил в порядке. — Ага, — мрачно пробурчал Питер, шаркая ботинком по полу. — Просто лучше бы она хотя бы предупредила нас. А то теперь мама ведёт себя так, будто и я сбегу и начну жить среди маглов, если она каждые пять секунд не будет напоминать мне, как сильно она надеется на то, что я… ну, не знаю, продолжу семейное наследие или типа того. Она всё время твердит, что хочет устроить меня на стажировку в Министерство. Сириус усмехнулся. — В Министерство? Никогда не думал, что ты пойдёшь в политику, Пит. — Сомневаюсь, что я буду иметь какое-либо отношение к политике, — с моей удачей она найдёт что-то ужасно скучное, вроде архивной работы в Департаменте магического транспорта или типа того. — Не знаю, — сказал Джеймс, помрачнев. — Кажется, сейчас в Министерстве везде политика. Вы, ребята, видели, что «Пророк» пишет сегодня? Он порылся в поисках газеты, вытащил её и развернул. Сириус протиснулся на место рядом с Питером, чтобы читать через его плечо, и они втроём вместе посмотрели на заголовок: «ДЖЕНКИНС ПОДВЕРГСЯ КРИТИКЕ ИЗ-ЗА УЖЕСТОЧЕНИЯ МЕР БЕЗОПАСНОСТИ В МИНИСТЕРСТВЕ». Они ещё читали, когда дверь распахнулась, и в купе вошёл Римус. — Привет, — поздоровался он хрипловатым голосом, который стал ещё ниже и глубже. Джеймс опустил газету, когда все подняли головы, чтобы поприветствовать его, и у Сириуса пересохло в горле. Он стал выше. Это было первое, что заметил Сириус. В начале лета он был на дюйм или два выше Джеймса, но теперь Римус, казалось, возвышался над ними, заполняя весь дверной проём своими длинными ногами. Его лицо тоже изменилось: прежняя мягкость его черт исчезла, оставив после себя только заострившуюся челюсть и выступающий кадык, который дёргался, когда он сглатывал. Его кожа была усыпана веснушками, которые стали на несколько тонов темнее, — следы долгих часов, проведённых на солнце. На его скулах проступал румянец, который казался последними следами солнечного ожога. И его одежда — рубашка на пуговицах, которая почему-то делала его старше, ярко-синие прямые джинсы и массивные чёрные ботинки, в которые Сириус сразу же влюбился. Это была самая крутая вещь, которую он когда-либо видел. Его ладони стали влажными. Но дело было не только в одежде и скачке роста — в Римусе было что-то ещё… что-то отличалось в том, как он держался. Он стоял, расставив ноги, засунув руки в карманы и крепко сжав челюсть. В его глазах было что-то живое, что-то вспыхивающее и опасное, как искры огня. Обычно Сириусу трудно было представить своего тихого друга-зубрилу превращающимся в дикое существо каждое полнолуние, но теперь ему, загипнотизированному угрожающим блеском глаз Люпина, казалось, что он видит волка, прячущегося прямо под поверхностью его кожи. Сириус был не единственным, кто пялился, — Джеймс и Питер тоже были явно удивлены. Сириус практически чувствовал тревогу Питера и обеспокоенность Джеймса, которые волнами исходили от них. Часть его осознавала, что, очевидно, с Римусом случилось что-то плохое, но он не мог заставить себя переживать так же, как и его друзья. По какой-то причине его сознание затуманилось. Римус сел на свободное место напротив них, делая вид, что не замечает потрясения своих друзей: — Как каникулы? — Неплохо, — попытавшись улыбнуться, медленно ответил Джеймс. — Ну, знаешь, как обычно… А твои как? — Нормально, — Римус вытащил из заднего кармана маленькую оловянную коробочку. Сириус, не отрываясь, наблюдал, как он открывает её. Внутри оказалось пять скрученных сигарет. Он взял одну и поднёс к губам, захлопнув футляр. Его ладони выросли вместе со всем остальным телом — пальцы были покрыты шрамами, а сухожилия под кожей двигались, когда он поднял какую-то маленькую палочку, которая при ударе чудесным образом загорелась. Это было гипнотизирующе — наблюдать, как огонь охватывает сигаретную бумагу, превращая её в красные крошки, когда Римус затягивался. Запах был ужасным, горьким, как пепел, но Сириус едва ли обращал на это внимание. Римус выпустил дым, и тот, поднимаясь, закружился в воздухе, прежде чем рассеяться. Это было похоже на магию. Джеймс всё ещё говорил, его голос звучал обеспокоенно: — Мы волновались, когда ты перестал нам отвечать. Римус пожал плечами. — Простите. Был занят, — ещё один выдох, дым плавно вырвался из его губ. — Чем это? — спросил Сириус, от любопытства у него закружилась голова. А может, из–за дыма. Джеймс открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. — Просто занят, — ответил Римус с раздражающе непроницаемым лицом. Сириус должен был бы разозлиться на него — обычно он всегда злился, когда Римус вёл себя так скрытно, — но по какой-то причине сегодня раздражение не могло пробиться через его мысли. Римус, курящий сигарету, в ботинках со стальными носками, выглядел так, словно определение слова «загадочный» ожило и сошло со страниц словаря. Так что… ну, это было бы довольно странно, если бы он сразу начал выкладывать все свои тайны. Конечно, Сириус всё равно собирался докопаться до сути… чего бы то ни было. — У тебя всё нормально, Римус? — после напряжённой паузы спросил Джеймс. — Что-то случилось? — Не-а. — Ты выглядишь по-другому. — Твоя одежда! — внезапно пискнул Питер. — Я видел маглов, одетых так, — быстро сказал Сириус. — Это же круто, правда, Римус? Люпин незаинтересованно пожал плечами: — Мои друзья достали её для меня, вот и всё. — О, ну, если это магловские замашки… — немного успокоившись ответил Джеймс, но всё ещё явно не зная, как реагировать. — Ты точно в порядке? — Отвали, Поттер, — вздохнул Римус, откинувшись на спинку сиденья, и закатил глаза. Он сделал ещё одну затяжку. Он сглотнул, выглядя утомлённым вниманием. Сириус наблюдал за движением его горла. — Что читаете, кстати? — спросил он, кивнув на забытую газету на их коленях. Джеймс опустил глаза с серьёзным выражением на лице. — Про войну, — сказал он, передавая газету Римусу. — Войну?! — беззаботность улетучилась, когда Лунатик выпрямился. — Какую войну? — он схватил газету и, широко раскрыв глаза, прочитал заголовок. — Ты разве не знал? — удивлённо спросил Джеймс. — Волшебный мир официально находится в состоянии войны с 1970 года. Сириус и Питер кивнули. Уже четыре года война была чем-то вроде тёмного фона в волшебном мире — чем-то, что взрослые обсуждали вполголоса, но детей это особо не касалось. Война была чем-то абстрактным, связанным с политикой Министерства и сложными законами, что на самом деле не затрагивало жизни детей — по крайней мере, пока. Но этим летом всё как-то начало казаться более реальным. — В 1970-м нас даже ещё не было в Хогвартсе, — защищаясь, ответил Римус. — Я ничего тогда не знал о волшебном мире. Что… в смысле, кто с кем воюет? — В этом-то и проблема, — нахмурился Джеймс. — Это сложно понять, но этот «Тёмный лорд» собирает всё больше и больше союзников — почти все чистокровные. — Думаю, это причина всех тех семейных собраний, — мрачно пробормотал Сириус. — Папа Джеймса согласен со мной. Он не до конца понимал, почему заговорил об этом с мистером Поттером — просто он не мог избавиться от этих мыслей всё лето, задаваясь вопросом, смотрят ли мистер и миссис Поттер на него и видят ли в нём его семью, задумываются ли о том, могут ли они доверять ему, прибежит ли он обратно к своим родителям и расскажет ли им обо всем, что услышит. Он чувствовал необходимость как-то дистанцироваться, сказать: «Я на вашей стороне». Так что он рассказал Монти о странных собраниях и разговорах шёпотом, и тот только задумчиво кивнул, выглядя встревоженным. — Так вот почему слизеринцы были такими милыми в прошлом году? — спросил Римус. На его лице отразилось понимание. — Ага, — ответил Сириус. — И в этом году будет ещё хуже, можешь не сомневаться. — Этим летом произошло несколько… нападений, — нервно сказал Джеймс. — На маглов и несколько семей со смешанной кровью. — Они думают, что Тёмный Лорд использует тёмных существ, — дрожащим от волнения голосом влез Питер. — Вампиров, великанов и… и… Взгляд Римуса стал жёстким и холодным. Он посмотрел на Питера, стиснув челюсть: — И оборотней? — Лунатик… — начал было Джеймс, но Римус вскочил, не дав ему закончить. — Мне нужно в туалет, — грубо сказал он, распахнув дверь. И затем он исчез. На мгновение повисла тишина. — Отлично сработано, идиот, — рассердившись, Сириус ударил Питера по руке. — Прости! — взвизгнул он, пододвигаясь ближе к Джеймсу и обиженно потирая плечо. — Я не подумал… эм-м… Сириус закатил глаза. — Что не удивительно. Ну, теперь он, наверняка, будет дуться до самого Хогсмида. Спасибо тебе. — Ладно, ладно, — Джеймс поднял руку. — Пит извинился. Нет смысла спорить дальше. Сириус фыркнул и отвернулся к окну, а Джеймс вздохнул. Он поднял газету с сиденья Римуса, сложил её и убрал, прежде чем спросить: — Думаете, с ним всё в порядке? — С кем? С Лунатиком? — Да. — Он же сказал, что всё нормально, нет? — Да, но… ты же знаешь, каким он бывает. Сириус тяжело вздохнул. Он знал. Они все знали. Питер кивнул, молча соглашаясь с Джеймсом. — Просто дай ему несколько минут, — предложил Сириус, взглянув на пустое место. — Если он не вернётся, я пойду и найду его, — в воздухе всё ещё пахло дымом. Прошло десять минут, в течение которых Джеймс завёл с Питером смертельно скучный разговор о шахматном клубе. Сириус нетерпеливо постукивал ногой по полу, а ещё через пять минут встал и вышел в коридор, чтобы найти Римуса. Джеймс спросил, не пойти ли и ему с Питером тоже, но Сириус убедил их остаться — он знал о Лунатике достаточно, чтобы понимать, что тот не захочет устраивать сцен. В туалете Римуса не было, что было неудивительно — Сириус знал, что это был просто предлог, чтобы уйти и спрятаться где-нибудь в одиночестве. И действительно, после того, как он заглянул в несколько пустых купе, ему удалось найти Люпина в одном из них, сидящего у окна и курящего ещё одну сигарету. — Лунатик? — он просунул голову внутрь, и в нос ему снова ударил запах пепла и дыма. Римус недовольно посмотрел на него. Но Сириус всё равно вошёл. — Ты в порядке? В чём дело? — Сириус сел на место напротив. — Ни в чём, — Римус скрестил руки на груди и, угрюмо ссутулившись, уставился на свои ботинки. Сигарета тлела в кончиках его пальцев. — Что-то не так. Ты сам не свой. — Тебе-то откуда знать? — огрызнулся Римус. — Может, это тот, кто я есть на самом деле. Сириус почувствовал странный прилив нежности к своему другу, который мог быть таким до нелепого мелодраматичным, даже не осознавая этого. — Просто знаю, — он выдержал взгляд Люпина. — Злиться — это нормально, Римус. Это ничего не значит, кроме того, что ты нормальный. Его недовольный взгляд дрогнул, сменившись удивлением, и Сириус улыбнулся. Он не всегда умел справляться с чувствами, но гнев был тем, что он хорошо понимал — по крайней мере, лучше, чем Джеймс и Питер. Понимая, что у него, вероятно, есть только один шанс проявить искренность, прежде чем он рискнёт показаться слишком девчачьим, Сириус ухмыльнулся: — И, как бы то ни было, я правда думаю, что ты просто охеренно выглядишь. — Правда? — Да. Типа так опасно. Римус фыркнул. — Спасибо. — Значит… лето выдалось так себе, да? Римус пожал плечами: — Да нет. Я был… много чего делал. Не хочу, чтобы Джеймс об этом знал. Сириус боролся с любопытством, терзавшим его, отчаянно желая узнать, что именно подразумевалось под «много чего делал». Но он понимал, что Римус не оценит, если он начнёт его допрашивать, поэтому только склонил голову набок и сказал: — Ладно. Можно мне сигарету? Губы Римуса изогнулись, словно Сириус сказал что-то забавное, и, улыбаясь, достал свой оловянный футляр. Он бросил его Сириусу вместе с коробком с маленькими палочками, что вызвало у Сириуса секундную панику, пока он пытался вспомнить, что именно Римус сделал с ними, чтобы разжечь огонь. Хотя разобраться было не так уж сложно — он ударил одну из палочек о коробочку, зажигая её, и обхватил губами маленький бумажный цилиндр. Он прикрыл огонь ладонью и закурил, надеясь, что всё делает правильно и выглядит так же круто, как Римус, когда делал это. Сириус затянулся неглубоко, отчаянно стараясь не закашляться. На вкус сигарета была такой же, как и на запах: горькой, отдающей пеплом, с лёгким привкусом песка. Это было странное ощущение — вдыхать дым. Лёгкие сопротивлялись, грудная клетка сжалась и зудела, но он терпел, пока они не сдались. Он не мог выглядеть слабаком перед Римусом. Но всё же, он не смог не скривиться, и Люпин ухмыльнулся: — Привыкнешь. — Ладно, — Сириус снова поднёс сигарету к губам и на этот раз вдохнул глубже, проверяя свои силы. Римус откинулся на спинку сидения, наблюдая за ним сквозь голубоватую дымку. Сириус чувствовал на себе его взгляд. Он очень, очень надеялся, что выглядит круто. — Я кое-что узнал в конце прошлого семестра, — спокойно сказал Римус после нескольких минут молчания. Прежде чем Сириус успел ответить, он сунул руку в карман рубашки и вытащил несколько смятых газетных вырезок. Сириус наклонился вперёд и взял бумагу из рук Римуса, касаясь кончиками пальцев клубов дыма. — Я пока не хочу об этом говорить, — сказал Римус, откидываясь назад. — Но прочти, если хочешь. — Ладно, — тихо ответил Сириус, осторожно держа вырезки. — Спасибо, Римус.