All the Young Dudes — Sirius's Perspective

I can fly, I will scream I will break my arm I will do me harm Here I stand Foot in hand Talking to my wall I’m not quite right at all Am I? Я могу летать, я буду кричать Я сломаю себе руку, Я раню себя. И вот я здесь, Связанный по рукам и ногам, Разговариваю со стеной. Со мной явно что-то не то… Не так ли? Суббота, 15-е сентября, 1973 год. *Тук-тук* — Сириус. Голос Джеймса был твёрдым и настойчивым. *ТУК-ТУК-ТУК* — Сириус? Он крепко зажмурился, желая, чтобы хотя бы раз в жизни Джеймс Поттер просто сдался. — Да ради всего святого… Сириус Орион Блэк Третий, я знаю, что ты там! — его друг продолжал колотить дверь, нанося удары, от которых Сириус вздрагивал и стискивал зубы. Наконец, поняв, что Джеймс и не думает останавливаться, Сириус крикнул ему через дверь: — Отвали, Поттер. Стук прекратился. Сириус прерывисто вздохнул и вытер глаза тыльной стороной ладони. Он заперся в ванной, когда остальные мародёры спустились на ужин, почти два часа назад. В одиночестве, окружённый холодной плиткой, Сириус боролся с клокочущим в груди гневом. Он хотел убить Северуса Снейпа. Он хотел причинить ему боль, унизить его так сильно, чтобы тот никогда больше не смог сунуть свой нос в Хогвартс. Сириус хотел, чтобы тот почувствовал себя маленьким, слабым и одиноким. Он хотел, чтобы тот почувствовал себя ничтожеством. И Регулус тоже. Сириус с яростью снова и снова прокручивал в голове слова Снейпа, меряя шагами ванную комнату: «Регулус всем рассказал, что у тебя было просто замечательное лето». Перед глазами возник образ его младшего брата, окружённый смеющимися слизеринцами, рот искривлён в злобной ухмылке. Высвобождаемая гневом магия Сириуса закручивалась в спираль, шипя от безмолвной необходимости причинить боль, выплеснуть её наружу осязаемым образом. И тут над ним взорвались лампочки. Он остался один в темноте. Сириус не знал, сколько времени он провёл, расхаживая вперёд-назад по кафелю, как зверь в клетке, ожидая, что ярость поглотит его, преобразит или выжжет дотла. Гнев только обострил его осознание собственного бессилия; он чувствовал неутолимую потребность что-то сделать, одновременно понимая, что в данный момент ничего сделать нельзя. «Они правда вышвырнули меня?» Он не понял, откуда появились слёзы, он знал только, что они разозлили его ещё больше. В этом просто не было никакого смысла — они бы обязательно что-нибудь сказали, если бы решили лишить его наследства и, конечно, они бы не заставили его держаться с семьёй на платформе перед отправлением Хогвартс-экспресса, шипя о сохранении видимости благополучия. И конечно, конечно же, Рег предупредил бы его. Ведь так? Он присел на край ванны, закрыв лицо руками и впиваясь пальцами в кожу головы. Почему его это вообще волнует? Разве не этого он всегда хотел — чтобы его семья просто оставила его в покое? Он должен быть в восторге, счастлив, вне себя от радости. Он может делать всё, что захочет! Он должен испытывать огромное облегчение, избавившись от бремени ожиданий своего отца и разочарований матери. От обвиняющих взглядов брата. Так почему же тогда он чувствовал себя полностью, тошнотворно опустошённым? Римус и Джеймс разговаривали снаружи. Он слышал их голоса, приглушённые деревянной дверью ванной — слова сливались в низкий гул, который его мозг не мог разобрать. Он знал, что они говорят о нём, беспокоятся о нём, но он не мог заставить себя переживать из-за этого. Он просто хотел, чтобы все исчезли, оставили его одного в темноте. В ванной было тихо. Хорошо. Может, если он просидит так достаточно долго, все чувства выплеснутся из него, стекая по стенкам ванны и исчезая в сливном отверстии. В дверь ванной снова постучали. — Сириус? — это снова был Джеймс. — Пожалуйста, выйди и поговори с нами. — Потеряйся, Поттер, оставь меня в покое, — он бы не выдержал вида Джеймса прямо сейчас. Он не мог смотреть в эти тёплые, полные заботы глаза и не думать о Юфимии и о том, как она обнимала его и казалась для Сириуса настоящей матерью. Джеймс этого никогда не поймет, не по-настоящему, и Сириус знал, что в своём нынешнем состоянии зависть только поглотит его целиком. Раздался ещё один сильный стук по дереву. Сириус почувствовал, как его пальцы сжимаются в кулаки. — Я сказал, отва… — Сириус, это я, — голос Римуса жалил, как антисептик открытую рану. Он был жёстким и холодным, совсем не похожим на мягкую умоляющую жалость в голосе Джеймса. — Слушай, если ты собираешься ныть из-за этого, как тряпка, то хотя бы впусти нас, чтобы мы могли начать планировать нашу месть. Сириус уставился в пол, слова застряли у него в горле. Когда он не ответил, Римус недовольно цокнул языком: — Ладно, дуйся. Но ты ведешь себя как эгоистичный ублюдок. Знаешь, ты не единственный, чья семья его ненавидит. Сириус моргнул. Джеймс, стоявший за дверью, что-то неодобрительно воскликнул, но Сириус не обратил на это внимания. Слова Римуса пронзили его, вызывая странные ощущения в груди. «Ты не единственный, чья семья его ненавидит». Он подошёл к двери, отпёр её и выглянул наружу. Джеймс и Римус удивлённо отступили на шаг назад. — Наконец-то, — сердито, но с облегчением, сказал Джеймс. — Слушай, выходи и… — Лунатик может войти, — перебил его Сириус, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы Римус смог протиснуться внутрь, прежде чем захлопнуть и запереть её снова. Темнота опустилась, как тяжёлое одеяло на его плечи. — Люмос, — пробормотал Римус. Он поднял кончик палочки, и комната наполнилась бледным светом. Его взгляд на мгновение задержался на лице Сириуса, прежде чем он отвёл его, изучая разбитые светильники. Он цокнул языком, сухо улыбнувшись. — Ты и твоя неуравновешенность, да? — он взмахнул палочкой. — Репаро. Стекло мгновенно срослось, нити внутри загорелись теплом и светом. Римус погасил свечение своей палочки и убрал её обратно в мантию. — Я не нарочно, — шмыгнул Сириус, вытирая нос тыльной стороной ладони. Его лицо горело, кожа натянулась и покраснела от слёз. — Я до сих пор иногда что-нибудь ломаю, когда злюсь. Моя магия выходит из-под контроля. — Да, точно, — кивнул Римус. Сириус подумал, что он, вероятно, понимает это лучше, чем кто-либо другой, учитывая то, что ему тоже было сложнее контролировать свою магию ближе к полнолуниям. — Так что, месть? — Сириус сел на крышку унитаза, выжидающе глядя на своего друга. У Лунатика всегда были самые лучшие идеи. — Месть, — согласился Римус. — Что ты хочешь с ним сделать? — Не только с ним, — быстро сказал Сириус. — С ними всеми. С каждым слизеринцем в школе, — он снова представил себе своего брата, шепчущегося со своими скользкими дружками и смеющегося у него за спиной. Он хотел заставить их заплатить. Римус с энтузиазмом кивнул. — Да, они все получат своё, Блэк. А теперь, давай, пойдём и… — Я ещё не собираюсь выходить, — перебил его Сириус, скрестив руки на груди. Если Римус пришёл сюда только для того, чтобы уговорить его выйти, его ждало разочарование. Тот обречённо вздохнул и сел на пол, прислонившись спиной к двери. — Ладно, хорошо. Хочешь поговорить об этом? Потому что Джеймс, наверное, сейчас лучший вариант… — Ты правда имел в виду то, что сказал? — снова перебил Сириус, не дав Римусу закончить. Он не хотел сейчас разговаривать с Джеймсом — он хотел поговорить с Лунатиком. — Ты думаешь, моя семья ненавидит меня? — О господи, я не знаю, откуда мне знать? Я не специалист по семейным делам, — Римус потёр затылок, с немного виноватым видом. — Честно говоря, я просто пытался заставить тебя открыть дверь. Сириус изучающе посмотрел на него, пытаясь разгадать выражение его лица. — Ты сказал, твоя семья ненавидит тебя. — Ну, я так думаю, — в голосе Римуса было столько эмоций, словно они обсуждали погоду. — Иначе они бы не… ну, не отправили бы меня в Святой Эдмунд, ты так не думаешь? — Это не значит, что они тебя ненавидят. — Может быть, нет, — медленно ответил Римус, немного подумав. — Но всё равно. Я не думаю, что особо им нравился. Он был так спокоен, говоря это. Сириус не мог понять. Как бы он ни старался перестать переживать из-за своей семьи, какая-то маленькая, детская часть его души всё ещё отчаянно хотела, чтобы его родители просто… просто… — Ты не… ну, тебя это не беспокоит? Римус пожал плечами. — Иногда, беспокоит, конечно. Но, знаешь… Никому не обещали счастливой жизни. Это прозвучало так мрачно. — Чёрт, Люпин, а ты умеешь поддержать, да? — и всё же, что-то в том, как он это сказал — твёрдо, убеждённо, словно ничего не оставалось, кроме как принять это и двигаться дальше, — успокаивало. — Ты сам меня впустил, — Римус слегка пнул его в голень носком кроссовки. — Если ты хочешь, чтобы тебе поднимали настроение, то я позову Поттера. — Не-а, — Сириус пожал плечами, пытаясь улыбнуться. — Ты сойдёшь. Римус усмехнулся и покачал головой. — Джеймс не хотел, чтобы я заходил. Сказал, что мы с тобой только препираемся. — Чего?! — Сириус ахнул от возмущения. — Мы не препираемся. — Именно так я и сказал! Какое-то время они молчали, улыбаясь друг другу. А затем Сириус отвёл взгляд и быстро сказал: — Моя семья… — он осёкся, но продолжил, потому что ему было необходимо выпустить эти мысли из головы. — Я не думаю, что они меня ненавидят. Я думаю, что на самом деле они хотят любить меня. Но я всё время всех подвожу. В большинстве случаев это забавно, но… ну, не сегодня. Он почувствовал себя немного легче, когда эти слова были сказаны вслух между ними. Даже если в этом не было никакой пользы, по крайней мере, они больше не крутились у него в голове. Римус ничего не ответил, только медленно кивнул. Его взгляд был утешительным, не совсем понимающим, но близким к этому — глаза, обрамлённые ресницами, зрачки такие тёмные и глубокие, что Сириус мог бы в них утонуть.

***

Пятница, 5-е октября, 1973 год. — У меня получилось. У меня, правда, получилось на этот раз. — Это замечательно, Пит, — Римус перевернул страницу учебника по арифмантике. — Мы должны покрасить его мантию в розовый. — Тогда он просто перекрасит её обратно, это слишком просто. И где мы вообще достанем его мантию? Сириус не обращал внимания на своих друзей, пытаясь сосредоточиться на том, что происходит на квиддичном поле. Они сидели на трибунах и наблюдали за тренировкой команды Гриффиндора — Марлин только что пропустила мимо себя особенно приставучий бладжер, и тот на полном ходу влетел во вратаря. — Ай! Чёрт, с этим бладжером что-то не так! — крикнул Сириус, вскакивая на ноги. — Давай, Маккиннон, шевели задницей! — Ты не мог бы оставить её задницу в покое? — резко сказала Мэри, сидевшая в нескольких рядах от них. Она нахмурилась, посмотрев на него, и Сириус одарил её нахальной улыбкой. — Ревнуешь, Макдональд? Она закатила глаза, слегка улыбнувшись. Сириус приподнял брови, глядя на неё. — Тогда покрасить его волосы в розовый, — сказал Питер, всё ещё пытаясь привлечь внимание Римуса. Он схватил его за руку и потряс её, настаивая на своём предложении. — Я теперь умею накладывать чары для изменения цвета, я могу это сделать. — И он тоже умеет, — проворчал Римус, вырывая руку из хватки Питера и упрямо возвращаясь к своей книге. — Знаешь, Лунатик, ты мог бы проявить немножко больше интереса, — сухо сказал Сириус, возвращаясь на своё место. — К квиддичу? Или к уничтожению твоего заклятого врага? — И к тому, и к другому. Хоть к чему-нибудь. — Но я же здесь, разве нет? — глаза Римуса были по-прежнему приклеены к странице, а Сириус с Питером обменялись многострадальными взглядами. — Кто твой заклятый враг? — спросила Мэри, подходя и садясь рядом с Сириусом. — Если скажу, мне придётся тебя убить, — невозмутимо произнёс он. Мэри снова закатила глаза. — Это Снейп? Все трое парней удивлённо посмотрели на неё. Она рассмеялась радостным, трепещущим смехом и сказала: — Да ладно вам, ребята, это ни для кого не секрет. Вы ненавидите друг друга с первого курса. К тому же, Лили — одна из моих лучших подруг. — Не говори со мной об Эванс, — простонал Сириус. — Мне и так этого хватает. — По-моему, она идиотка, раз общается с этим подонком, — решительно заявила Мэри, слегка содрогнувшись. — Вы знаете, что он на днях довёл Марлин до слёз? Как-то гадко обозвал её отца. Я вообще этого не понимаю, потому что Лили говорит, что он тоже полукровка, Северус… В общем, кто-то должен преподать ему урок. — Ха! — резко усмехнулся Сириус в восторге от этой новости. Всё это время Снейп ходил вокруг, задрав нос, и говорил о чистоте и осквернителях крови, когда его кровь даже не была чистой? — Он полукровка?! Блестяще. — Да, — ледяным голосом произнесла Мэри. — Как и Римус. И я маглорождённая. И что с того? Сириус тут же почувствовал волну стыда — он не это имел в виду. Просто было приятно узнать, что Нюниус тот ещё лицемер, вот и всё. Он нервно отвёл взгляд от Мэри, снова уставившись на поле для квиддича, и пробормотал: — Ничего. Я не такой. — Хорошо, — Мэри разгладила юбку лёгким движением запястья. — А то я уже наслушалась этого дерьма от слизеринцев. Сириус смущённо нахмурился, наблюдая, как Марлин отбивает бладжер. Снейп правда довёл её до слёз? Он знал, что Нюниус тот ещё кретин, но было что-то… бесчестное в том, чтобы приставать к девушке. Не благородно. Сириус не совсем понимал, почему — не так, чтобы мог выразить это словами, — но с девочками следовало обращаться иначе, чем с парнями. Именно поэтому он предпочитал не дружить с ними: ему всегда казалось, что он может сказать или сделать что-то не так. Мэри коснулась Сириуса коленом, когда подвинулась. И не убрала его. Он продолжал наблюдать за тренировкой, прокручивая в голове её слова. Сириус никогда по-настоящему не задумывался о том, каково это — быть кем-то иным, кроме как чистокровным, в Хогвартсе. Он всегда предполагал, что ко всем относятся одинаково. Конечно, он знал, какими оскорблениями люди разбрасываются — большинству из них он научился от собственной матери, — но здесь же никому не было до этого дела, верно? По крайней мере, никому, кроме слизеринцев? Ведь в Хогвартсе кровь ничего не значила — здесь все были равны. На поле охотники начали отрабатывать сложную схему, которая включала в себя серию очень резких падений, что вернуло внимание Сириуса обратно к квиддичу. Он наблюдал, затаив дыхание, как Джеймс с головокружительной скоростью устремился к земле. — О! — воскликнул Римус, отложив книгу. Сириус решил, что опасный манёвр тоже привлёк его внимание, но тут он схватил Сириуса за руку и потряс её. — О! — Что? — Сириус, нахмурившись, оторвал взгляд от поля. В этом году он пропустил отборочные в команду несмотря на то, что Джеймс уговаривал его попробовать ещё раз — ему была невыносима мысль о том, что все узнают, как сильно он этого хотел, только для того, чтобы снова пережить то же самое, что и в прошлом году. Лучше просто избежать унижения. Конечно, это означало, что ему приходилось наслаждаться квиддичем, просто наблюдая за тренировками, и он не оценил, что Римус отвлёк его. — Мы изменим слова! — взволнованно сказал Римус. — Мы изменим то, что он говорит. — Ты о чём? — Сириус уставился на него в замешательстве. — Про Нюниуса? — Да! Существуют же заклинания, чтобы заставить кого-то замолчать, да? Сириус покраснел. Они оба прекрасно знали, что существуют такие заклинания. — Ага… — Ладно, так насколько будет сложно… типа… изменить их слова? Мы можем выбрать ключевое слово — или несколько — типа грязнокровка, или осквернитель крови, или полуродок, или дерьмокровка, или… ну что угодно. И вместо этого мы заставим их говорить что-нибудь очень хорошее. Или что-нибудь тупое. Что захотим. Сириус моргнул. — Лунатик, где ты услышал все эти… Джеймс забил гол, и Питер вскочил, неистово захлопав в ладоши. Их друг покрасовался, сделав несколько кругов в воздухе. Сириус улыбнулся ему, ужасно жалея, что сейчас не на поле вместе с ним. — Так что? — Римус схватил его за плечо, снова пытаясь привлечь его внимание. — Что думаешь? — Мне нравится, — сказал Сириус. Это было великолепно — идеи Лунатика всегда такими были. — Мы должны заставить его сказать что-нибудь реально нелепое, типа… ну, не знаю, «сладенький зайчик» или что-нибудь такое. Пойдём после тренировки в библиотеку, ага? — Можно мне с вами? — спросила Мэри. Сириус совсем забыл, что она всё ещё сидит рядом. Он пожал плечами. — Если хочешь. Но это серьёзное дело мародёров. Мэри хихикнула, хотя Сириус и не пытался шутить. Но это была Мэри — она всегда чему-нибудь улыбалась и смеялась. Спустя двадцать минут тренировка была окончена, и мародёры возвращались в замок вместе с Мэри и Марлин, а Сириус и Римус объясняли свой план Джеймсу, который с большим энтузиазмом их слушал. — Вы должны были освободить поле до пяти часов, — проворчал кто-то, преграждая им путь. Сириус поднял глаза, и его словно холодной водой окатило. Команда Слизерина по квиддичу направлялась прямо к ним, зелёные мантии развивались позади них. — Мы уже уходим, Булстроуд, — ответил Джеймс, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. Капитан команды Слизерина нахмурился и прошёл мимо него, намеренно толкнув Джеймса плечом. Своими приплющенными чертами лица и массивной фигурой он напоминал Сириусу горных троллей с иллюстраций, которые он видел раньше. — Эй! — Сириус вытащил свою палочку, готовясь к стычке, но Джеймс сдержал его. — А тебе-то какое дело, Блэк? — усмехнулся Булстроуд. — Если это вообще до сих пор твоя фамилия, — тошнотворный и резкий смех его товарищей по команде поднялся в воздухе, и когда слизеринцы проходили мимо… Рег был там. Рег смеялся вместе с ними. Ярость накатила, как волна. Сириус едва осознал, что начал двигаться, пока не почувствовал, как друзья схватили его, пытаясь остановить. Джеймсу и Римусу пришлось вмешаться вдвоём, чтобы удержать его. Остальные слизеринцы хихикали и перешёптывались, но взгляд Сириуса был прикован к Регулусу. Предатель. Ухмылка застыла на лице брата, в глазах мелькнул страх. Сириус отчасти думал, что Нюниус преувеличивал, пытаясь настроить его против брата, но это всё подтвердило. Регулус выбрал свою сторону. — Помни о плане, — прошептал Римус. Сириус, усмиряя свой гнев, кивнул. — Пообещай мне, что они все получат своё, — прорычал он, смотря вслед своему младшему брату.