All the Young Dudes — Sirius's Perspective

Понедельник, 19-е марта, 1973 год. Полнолуние в том месяце пришлось на воскресную ночь, поэтому никто из мародёров не удивился, когда утром в понедельник Римус не пришёл на занятия. Чаще всего после полнолуния он проводил весь день в больничном крыле, под действием снотворных зелий и под присмотром мадам Помфри. Обычно она разрешала им навещать его, хотя иногда и прогоняла. Тогда Сириус понимал, что это значило — у его друга была особенно тяжёлая ночь, но Римус никогда не жаловался, даже когда возвращался в их спальню со свежезажившими ранами и новыми бинтами. Мародёры попытались навестить своего друга в обед, но мадам Помфри прогнала их, проигнорировав их искренние мольбы. Значит, в этот раз всё было плохо. Занятия шли как обычно, а их друг так и не появился, и Сириус почувствовал себя немного виноватым. Он собирался продолжить свои исследования в области анимагии, но был так занят мародёрством с Питером и Джеймсом, что эта идея отошла на второй план. Не то чтобы он сдался — он хотел это сделать, и ничто не могло его остановить, — просто для того, чтобы начать, ему нужно было сесть и по-настоящему сосредоточиться на своих исследованиях, а это было очень трудно сделать, если ты дружишь с Джеймсом Поттером. Конечно, Джеймс не меньше Сириуса хотел стать анимагом. У него было более чем достаточно энергии и энтузиазма, когда дело касалось помощи друзьям. Но хоть Джеймс и отлично брал на себя ответственность и вдохновлял окружающих следовать за ним, он часто настолько увлекался общей картиной, что забывал обращать внимание на детали. А для анимагии детали были очень, очень важны. Так что Сириус смирился с тем, что ему придётся провести большую часть исследований, необходимых для того, чтобы начать подготовку, и это не было проблемой. Ему просто нужно было найти время, чтобы действительно сесть и заняться этим… Как только занятия закончились, трое мальчиков поспешили в больничное крыло проведать друга. На самом деле, они так спешили, что Питер нечаянно налетел на дверцу шкафа, которая была оставлена открытой, и из-за этого оттуда с грохотом вывалилось несколько уток. Он поморщился от шума. Голова мадам Помфри высунулась из-за занавески, задёрнутой вокруг кровати Римуса: — Мистер Петтигрю! — рявкнула она. — Что, по-вашему, вы делаете?! — П-п-простите, мадам Помфри, мы просто… — Немедленно поднимите эти утки и уберите их обратно в шкаф! А вы, мистер Блэк, сотрите эту ухмылку с вашего лица, и помогите ему! Сириус резко перестал смеяться и нахмурился, но он не посмел перечить суровой целительнице, поэтому наклонился, чтобы помочь убраться. Джеймс отошёл за занавеску, чтобы поговорить с Римусом. — Осторожно, Пит, — лукаво сказал Сириус, толкнув Питера локтем. — У тебя на плече паук. — Что?! Где?! — Питер подпрыгнул, с ужасным грохотом уронив собранные им утки. Сириус попытался сдержать смех, когда мадам Помфри подлетела к ним с криком: — МИСТЕР ПЕТТИГРЮ, Я ЧТО СКАЗАЛА?! Питер бросил на Сириуса раздражённый взгляд, ещё раз извиняясь перед медсестрой, а Сириус, поспешно запихнув свою охапку уток обратно в шкаф, бросился к друзьям. — РИМУ! — он с размаху отдёрнул занавеску. — Ты ЖИВ! — Сириус драматично рухнул в изножье кровати. — Я был уверен, что она пытается что-то скрыть от нас! Старая летучая мышь не пускала нас сюда! — Не называй её так, — нахмурился Римус. — И не называй меня так! — Но ты же сам хотел кличку, — возразил Сириус, вставая. Питер присоединился к ним, надув губы и засунув руки в карманы. — Нет, не хотел. Когда я вообще говорил, что… — В прошлом году, — перебил его Сириус. — Почти ровно год назад ты сказал, что был бы рад, если бы тебя называли как угодно, кроме полоумного Люпина. — Господи, у тебя память как у слона, — ответил Римус. Сириус понятия не имел, что это должно было означать, но мог догадаться из контекста. — В любом случае, — сказал он приглушённым голосом, — вся суть кличек в том, чтобы никто не узнал, кто создал Карту. Не думаю, что «Риму» кого-нибудь собьёт с толку. — В этом он прав, — согласился Джеймс. — Насколько бы смешной она ни была. — Справедливо, — вздохнул Сириус. — Но можно мы будем называть тебя Риму, пока не придумаем что-нибудь получше? — Нет. — Зануда, — он старался не пялиться на бинты Римуса (похоже, ночь выдалась очень тяжелой), подыскивая, что бы ещё сказать. — Так мы уходим отсюда или мне устраиваться для грандиозного раунда во взрывающиеся карты? — Он никуда не пойдёт, — вмешалась мадам Помфри. — Мистер Люпин останется под моим наблюдением на ночь. Очевидно, Римус впервые услышал об этом, потому что немедленно запротестовал: — Нет! Мне уже гораздо лучше! — Сириус не мог винить старую медсестру за то, что она ему не верила. Он был уверен, что, даже если Римус будет на грани жизни и смерти от потери крови, он всё равно будет настаивать на том, что с ним всё хорошо. — Не подумай, что я специально так жестока к тебе, Римус, — вздохнула медсестра. — Это для твоего же здоровья. — Я сразу лягу спать! — Мы присмотрим за ним! — серьёзно сказал Джеймс. Сириус, стоявший рядом, кивнул в подтверждение его слов. Но Мадам Помфри, похоже, это не убедило: — Мне жаль, мистер Поттер, но нет. — Хорошо, — внезапно заговорил Питер. — Тогда мы останемся здесь. — Да! — в один голос согласились Сириус и Джеймс. — Вы пропустите ужин! — возразил Римус. — Я уверена, мы придумаем что-нибудь на этот раз, — сказала мадам Помфри, наконец смягчившись. — Хорошо, мальчики… Но вы должны вести себя тихо. Займитесь домашней работой заодно, я не позволю использовать мистера Люпина в качестве оправдания своему безделью. Она взмахнула палочкой, и внезапно рядом с кроватью Римуса материализовались три стула и длинный деревянный стол. На нём даже стояли чернильницы для перьев. Сириус был впечатлён — он и не подозревал, что старая медсестра была такой сильной волшебницей. Римус открыл рот, чтобы что-то сказать, но, прежде чем он успел заговорить, мадам Помфри бросила на него строгий взгляд: — И нет, Римус, никакой домашней работы для тебя. Просто отдыхай. Римус откинулся на подушку, выглядя совершенно разочарованным. Чокнутый. — Можно мне хотя бы почитать? — кротко спросил он. — Только если не будешь напрягать глаза. Наконец, она ушла, и мародёры сели за стол и принялись усердно выполнять домашнее задание, как им было сказано. Но это усердие продлилось всего две минуты, потому что Джеймс заметил, что Римус вытягивает шею, пытаясь разглядеть, что они делают. Он прикрыл свою работу рукавом и укоризненно помахал пальцем. — А-та-та, — ухмыляясь, цокнул языком Джеймс. — Не смотреть, Риму, просто отдыхать. — Аргх, называй меня полоумным! — простонал Римус. — Что угодно, только не Риму! — Но это так тебе подходит! — Сириус коварно ухмыльнулся. — Ри-и-и-му-у-у-у-у-у-у. — Прекрати, или я укушу тебя. — Ри-и-и-и-му-у-у-у-у-у-у. — Ри-и-и-и-му-у-у-у-у-у-у! — подхватил Питер. Все трое пытались подавить истеричный смех, чтобы не разозлить мадам Помфри. —Я ненавижу своё имя, — заныл Римус, закрыв лицо книгой, которую читал. — Можете называть меня, как хотите, я не знаю, что может быть хуже него. — Полоумный Риму? — услужливо предложил Джеймс. — Полнолунный Риму? Лунный Риму? Сириус рассмеялся так сильно, что едва мог дышать. — ЛУНИМУ! — прыснул он, падая на стол в припадке смеха. — Лунатик, вообще-то, звучит хорошо, — внезапно сказал Питер, задумчиво нахмурив брови. — А? — Лунатик. Как кличка. Римус уставился на Питера, выпятив нижнюю губу, как это делал всегда, когда задумывался. Он, казалось, обдумывал это слово, прежде чем неохотно сказать: — Я не ненавижу эту кличку. — Мне нравится, — заявил Джеймс. — Лунатик. Тебе подходит. — А остальные не смогут… Ну, догадаться? — спросил Римус, прикусывая губу. — Не-а, — махнул рукой Сириус. — Мы просто скажем им, что ты ходишь по ночам. Или что это в честь того магла из The Who. — В The Who все маглы, — заметил Римус. — Но я не умею играть на ударных. — Ну, тебе нравится бить всякое, — пожал плечами Сириус. — Спасибо. — Без проблем, Луниму.

***

После ужина, который им принесла мадам Помфри, Джеймсу пришлось уйти на тренировку по квиддичу, а Питеру — на отработку. Сириус остался один на один с Римусом и домашним заданием — ни то, ни другое особо его не радовало. Римус просто хотел почитать, а профессор Слизнорт хотел получить эссе о семнадцати различных способах применения панцирей жуков. Сириус решил закончить эссе потом, вместо этого занявшись тем, чтобы попытаться наложить на свою руку проклятье щупалец, которое однажды продемонстрировала Нарцисса. Макгонагалл предупреждала их об опасностях, связанных с человеческой трансфигурацией, даже частичной, но он решил, что, поскольку он уже и так находится в больничном крыле, то лучшего места для практики не найти. К сожалению, у него не получалось правильно произнести заклинание. Он не понимал, что делает не так, но самое лучшее, что у него вышло, — это слегка покрыть руку слизью. Он вытер её о мантию, сдаваясь, и закинул ноги на кровать Римуса. — Что ты читаешь, кстати? — Эпос о Гильгамеше, — автоматически ответил Римус, переворачивая страницу. Он даже не поднял глаз, полностью погрузившись в книгу. — О чём это? — попытался снова Сириус. На этот раз Римус поднял глаза: — Это же твоя книга! — удивлённо ответил он. — Я взял её с твоей полки! — А, одна из магловских? Если честно, я немногие из них читал. Это книги моего дяди Альфарда. — Ясно. — Ну так что? — Что «что», Блэк?! — О чём она? — О человеке по имени Гильгамеш. — Ладно, ты обязан признать, что это имя похуже, чем Римус Люпин. Это вызвало улыбку: — Да, ладно. Могло быть и хуже. — Ну, расскажи мне об этом Гуляше. — Гильгамеше. Он был царём. Давным-давно. — О, теперь ты меня зацепил, так начинаются все хорошие истории, — Сириус устроился поудобнее, оперевшись головой на руки в ожидании продолжения. — Нет, ты просто тянешь время, чтобы не делать своё эссе по астрологии. — Пф-ф, я спишу у Джеймса, — ухмыльнулся Сириус. — Расскажи мне ещё, о хранитель знаний. Для тебя я читал много раз. Римус вздохнул, но слегка улыбнулся уголками губ. — Гильгамеш был царём. — Да, очень давно, я понял. — Слушай, заткнись или отвали. — Ладно, ладно! — поднял руки Сириус, сдаваясь. — Продолжай. — Итак, он был царём, но не очень хорошим. Он был не совсем человеком — на две трети богом, поэтому он был сильнее всех остальных, и люди боялись его. Он был опасен. В общем, его народ помолился… эм-м… это когда ты просишь богов о помощи… и боги послали им другого парня, чтобы помочь контролировать Гильгамеша. — Он был ещё сильнее? — Нет, но он был на половину зверем. — Значит, этот зверочеловек убил Гильгамеша? — Нет. Они сражались друг с другом очень долгое время, но Гильгамеш всё равно победил. Но он не убил Энкиду… он… он как бы признал, что они равны. И они стали друзьями, лучшими друзьями. И у них были всякие приключения, они сражались с разными чудовищами и всё такое. Это круто. — Я хочу больше узнать об этом зверочеловеке. — Энкиду. Он был повелителем животных и был счастлив, живя в дикой природе, но после того, как его послали взять контроль над Гильгамешем, он больше не мог вернуться туда. Поэтому он нигде так и не стал по-настоящему своим. — Но у него же был друг, да? — Да, но… ну… не хочу портить тебе концовку. — Да я всё равно почти не читаю магловские книги, — он хотел, чтобы Римус закончил рассказ. — И много чего упускаешь! — воскликнул Римус. — Ну, тогда ладно. Энкиду умирает. — Чего?! — Да, это немного грустно, он тоже был моим любимым персонажем. — Но почему? — Я думаю, чтобы Гильгамеш познал смерть. До появления Энкиду он был слишком высокомерен, чтобы верить, что что-то может ранить его. Но после того, как он теряет друга, он осознаёт, что он не властен над всем. Никто не может контролировать смерть. — Это очень депрессивная мысль, Лунатик. Римус пожал плечами и опустил голову. Он вернулся к своей книге, а Сириус откинулся на спинку стула, размышляя над историей. Если бы он был Гильгамешем и у него был такой друг, как Энкиду, он бы никогда не допустил, чтобы финал был таким мрачным. Он позаботился бы о том, чтобы они оба выжили, и они продолжали бы вместе переживать приключения и сражаться с монстрами, вплоть до самой последней страницы.