All the Young Dudes — Sirius's Perspective

Сириусу нравилось внимание. Ради всего святого, он его обожал. Ему нравилось чувствовать на себе взгляды других людей, знать, что они наблюдают за ним, замечают его. Он любил выступать и любил публику. Обычно, если вся школа шепталась о нём, он высоко поднимал голову и с самодовольной ухмылкой расхаживал по коридорам, упиваясь вниманием. Но к концу его первого учебного дня после рождественских каникул это было очень далеко от правды. Все вокруг знали о его новой причёске (вернее её отсутствии), и Сириус больше всего на свете хотел исчезнуть. — Выглядит не так уж плохо, — солгал Джеймс, наблюдая, как он внимательно изучает своё отражение в зеркале. Во время обеденного перерыва они спрятались в пустом туалете для девочек на втором этаже, чтобы избавить Сириуса от пялящихся однокурсников. Сириус знал, что Джеймс просто пытается быть милым, поэтому воздержался от того, чтобы закатить глаза. Он выглядел просто ужасно; любой, у кого были глаза, мог это видеть. Сириус никогда не считал себя особенно самовлюблённым, но он всегда знал, что хорошо выглядит — он просто не осознавал, как сильно ему нравилось осознавать свою привлекательность, пока это у него не отняли. Без волос, обрамлявших его лицо, он был слишком бледным, глаза были чрезмерно большими, а черты лица слишком резкими. Он ненавидел это. Сириус продолжал разглядывать себя, рассеянно потирая голову. Питер нервно засмеялся: — Ты выглядишь как Люпин. Джеймс быстро кивнул, хватаясь за всё, что могло бы поднять настроение его другу: — Да, немного похож… Сириус невольно улыбнулся. Ему понравилась идея того, что у них с Римусом есть что-то общее, словно они оба были в клубе, который отличал их от всех остальных. — О да, кажется, что-то есть, — пошутил Сириус, протягивая руку, чтобы притянуть Римуса в раму зеркала. Они стояли бок о бок, глядя друг на друга. — Мы могли бы быть братьями. Римус рассмеялся, отвлекая Сириуса от его собственного отражения. Его настоящий же брат ждал его у входа в гостиную Гриффиндора позже тем же вечером. Регги сидел на полу, прижав колени к груди, и смотрел в одну точку. Его маленький жуткий друг Барти Крауч стоял, прислонившись к противоположной стене со скучающим выражением лица. Он лениво левитировал бумажный самолётик своей волшебной палочкой туда-сюда. Сириус нахмурился. Ему не нравился друг его брата — злость Крауча была огромна, как Большой зал, и обычно он выглядел счастливее всего, когда мучил кого-нибудь из своих однокурсников. Он плохо влиял на Рега, который с тех пор, как они начали зависать вместе, стал ещё более угрюмым и осуждающим. Заметив их приближение, его брат встал и, надменно вздёрнув подбородок, оглядел друзей Сириуса. Сириус нахмурился, и высокомерное выражение лица Регулуса слегка дрогнуло: — Вот ты где, — сказал Рег, стараясь, чтобы его голос звучал надменно, но Сириус заметил, что тот нервничает. Он то и дело бросал взгляды на Джеймса. Крауч закружил бумажный самолётик над их головами, не сводя с него глаз. — Что тебе надо? — грубовато спросил Сириус. Он был не в настроении разговаривать с братом. — Просто решил проверить… проверить, как ты. — Ничего не изменилось со вчерашнего вечера. — Я не видел тебя на ужине. — Меня не было на ужине, — он скрестил руки на груди, ожидая, что скажет Рег. В начале года он, возможно, был бы рад узнать, что его брат ищет его, потому что он слишком часто думал о том, что если бы они могли просто поговорить, если бы они могли просто завести правильный разговор, всё встало бы на свои места. Но теперь он уже не был так уверен, что это правда. — Можно с тобой поговорить? — спросил Регулус, делая полшага вперёд. Сириус развёл руками и приподнял брови, показывая, что они и так уже говорят. Рег закатил глаза, и от знакомого раздражённого выражения лица у Сириуса защемило в груди. — Я имел в виду, наедине, — уточнил он, многозначительно взглянув на Джеймса, Питера и Римуса. — Нет. Регулус вздохнул. За раздражением на его лице промелькнуло то же обиженное выражение, что и тогда, когда Сириус рявкнул на него, чтобы он уходил… или, может быть, Сириус просто придал этому слишком большое значение и видел то, чего нет. Над их головами бумажный самолётик Барти Крауча кружился всё быстрее. Сириус не обратил на это внимания. — Ладно… — фыркнул Регулус, скрестив руки на груди. — Я просто хотел сказать тебе, что мать с отцом приказали нам с Нарциссой следить за тобой. И докладывать всё им. Сириус фыркнул. Как будто они этого уже не делали! Он недовольно посмотрел на брата, но Регулус выдержал его взгляд: — И мы не будем этого делать. Мы оба останемся в стороне, хорошо? Правда? Они оба бросали вызов его матери? Сириус постарался скрыть удивление за усмешкой: — Как благородно с вашей стороны, — сухо ответил он. Джеймс, стоявший рядом с ним, ухмыльнулся. Регулус только в очередной раз закатил глаза: — Я говорю, что я тебе не враг, идиот. Как и Нарцисса. Ты можешь делать всё, что захочешь, это будет только между тобой и нашими родителями. — Отлично. — Отлично. Они уставились друг на друга. Сириус прекрасно понимал, что его друзья наблюдают за ними. Он хотел что-то сказать, но не был уверен, что именно. — Ай! — нарушил тишину Питер, внезапно вскрикнув от боли. Сириус повернулся. Оказалось, что его разговора с братом было недостаточно, чтобы удержать внимание Барти Крауча, который решил поискать развлечений в другом месте. А именно, атакуя Питера, пикируя в него заострённой частью самолётика. Он злобно захихикал, готовясь ко второй атаке, когда Джеймс вытащил свою волшебную палочку: — Инсендио, — протянул он, лениво взмахнув запястьем. Самолётик мгновенно загорелся, резко развернулся в воздухе и устремился к первокурснику. Самодовольная улыбка Крауча растаяла, сменившись ужасом, когда он закрыл лицо руками, пытаясь спрятаться от горящего снаряда, который погас как раз перед тем, как попасть в него, рассыпавшись пеплом в сантиметре от его носа. Крауч выглядел так, словно хотел отомстить, но Регулус пробормотал: — Пойдём, — он схватил своего друга за руку, и они развернулись, направившись обратно в подземелья. — Нарцисса просила пожелать тебе удачи в субботу, Поттер, — небрежно бросил Регулус по пути. Сириус был уверен, что это был первый раз, когда он слышал, чтобы его брат обращался непосредственно к Джеймсу. Тот ничего не ответил, вместо этого проследовав за Сириусом через дыру в портрете. Встреча с братом погрузила его в мрачное настроение, и он не хотел думать ни о Нарциссе, ни о своей семье, ни даже о квиддиче. Но к сожалению, избежать этой темы не удалось. Как только они устроились у камина, Римус спросил: — А что будет в субботу? Можно было бы подумать, что из-за того, что Римус схватывал всё на лету и проводил так много времени с Джеймсом, он, возможно, уже мог бы выучить расписание игр наизусть. Но он явно решил жить в неведении. На самом деле, Джеймс так много говорил о каждой предстоящей игре, что это было весьма впечатляюще, что Римусу пришлось спросить. — Квиддич. Гриффиндор против Слизерина, — незамедлительно ответил Джеймс. — Надеюсь, ты их уничтожишь, друг, — мрачно пробормотал Сириус, падая в кресло. Он всё ещё был на взводе, переполненный смесью досады и напряжения. — Это и планирую сделать, — бодро ответил Джеймс, усаживаясь на подлокотник кресла. — Ну, по крайней мере, если снитч не поймают слишком рано… Да и Марлин самый лучший загонщик в команде Гриффиндора за многие годы, так что… Он резко осёкся, осознав, что сказал. Сириус застонал — он знал, что Джеймс не хотел его расстраивать, но он был не в настроении выслушивать напоминания о том, насколько лучше грёбанная Марлин Маккиннон играла в квиддич. — Я иду спать, — поднявшись, бросил он.

***

Суббота, 13-е января, 1973 год. На следующее утро Сириус проснулся воодушевлённым. Прошлой ночью он долго не мог заснуть, думая о словах брата: «Ты можешь делать всё, что захочешь, это будет только между тобой и нашими родителями». Значит, Нарцисса и Регулус захотели идти по благородному пути, и вести себя так, будто в их семье существует нейтральная территория? Отлично. Сириус будет делать всё, что ему заблагорассудится, и в первую очередь он покажет брату, как обстоят дела: либо он поддерживает Сириуса, либо их родителей. Рег не может делать и то, и другое. Когда он проснулся, остальные его друзья ещё спали, и он тихо выскользнул из спальни, стараясь их не разбудить. У Сириуса уже сложилось нечёткое представление о том, что он хочет сделать, но ему нужно было убедиться, что он сможет подобрать правильную комбинацию заклинаний. До начала матча оставалось всего несколько часов, но он был уверен, что справится. Ради своего исследования он пропустил завтрак, уединившись в библиотеке, пока солнце поднималось всё выше за окном. На его удачу, ему удалось найти то, что было нужно: он пытался найти что-нибудь о заклинаниях временной анимации, когда заметил название книги, посвящённой волшебной портретной живописи. Как по наитию, он пролистал страницы и чуть не подпрыгнул со своего места, когда нашёл объяснение магии, которую используют при создании картин, чтобы сделать их двигающимися. Это был очень запутанный процесс, но Сириусу не нужно было проходить все его этапы — в конце концов, его план не предусматривал какого-либо постоянства, ему было нужно, чтобы всё работало только в течение матча. И уж точно ему не нужно было беспокоиться о том, чтобы «вложить в своё творение личность субъекта», что, казалось, было самой сложной частью портретной живописи. Сириус бросился обратно в их комнату, которая оказалась пуста — все спустились к завтраку или отправились на поле для квиддича. Игра должна была начаться через полчаса. Он схватил один из магловских журналов, которые Римус подарил ему на день рождения, открыл его на случайной странице и выбрал фотографию для тренировки. Потребовалось несколько попыток, но Сириус буквально подпрыгнул от восторга, когда ему удалось заставить рок-звезду танцевать и прыгать вверх-вниз по странице. Ранее неподвижный человек плавно переходил с одной страницы на другую. Сириус наблюдал за ним, улыбаясь, и прошептал: — Да! Следующие двадцать минут он провёл, практикуясь, пытаясь найти идеальную комбинацию заклинаний. Сначала ему удалось заставить двигаться одновременно несколько фотографий в журнале, а затем он добавил звук. К тому времени, когда команды выстроились на поле снаружи, Сириус был уверен, что сможет воплотить свой план в жизнь. Он накинул мантию, готовый выбежать за дверь, но остановился, уставившись на красно-золотую гриффиндорскую шапку в своих руках. Ему в голову пришла идея — он же был лучшим на их курсе по трансфигурации… Когда он наконец-то появился на поле, игра только началась. Трибуны были заполнены студентами, одетыми в красно-золотое и серебристо-зелёное. Он оглядел поле, выбирая идеальное место, и расположился в самом низу зрительских трибун. Ему приходилось немного вытягивать шею, чтобы следить за игрой, но это не было проблемой. Джеймс только что завладел квоффлом. Сириус, переполненный волнением и адреналином, наблюдал, как его друг взмывает в воздух. Он забросил мяч через обруч ворот меньше чем за минуту — толпа гриффиндорцев взорвалась радостными криками, а Сириус поднял свою палочку. — Р-Р-Р-Р-Р-А-А-А-А-Р-Р-Р-Р! Это было великолепно: оглушительный рёв, прозвучавший словно раскат грома, заставил болельщиков на трибунах замолчать. Все повернулись, чтобы посмотреть на гриффиндорские знамёна, где львы ожили и начали расхаживать взад-вперёд. Они встряхивали своими блестящими золотыми гривами, периодически издавая раскатистый рёв. Сириус был в восторге. Ученики над ним начали перешёптываться. Он услышал, как несколько раз выкрикнули его имя — люди начали замечать его, показывая на него пальцами, и смеяться. Он улыбнулся, довольный тем, что у него снова есть публика — в конце концов, он позаботился о том, чтобы выделиться. Красная гриффиндорская шапка была превращена в огромный золотистый парик, имитирующий львиную гриву, который теперь красовался у него на голове. Ученики смеялись, а Сириус расхаживал с важным видом, как львы на знамёнах, драматично размахивая палочкой. На поле Джеймса воодушевила оживлённая поддержка болельщиков. Он забил ещё три квоффла, наматывая круги вокруг встревоженных слизеринцев, которые были отвлечены стараниями Сириуса. Пытаясь сохранить темп, Сириус начал скандировать: — Мы — Гриффиндор! — он направил палочку себе на горло, используя заклинание усиления голоса. — Могучий, могучий Гриффиндор! — кричала в ответ толпа. Сириус почувствовал себя непобедимым, он чувствовал себя рок-звездой. Это был самый весёлый матч по квиддичу в его жизни. На поле команда Гриффиндора демонстрировала свою лучшую форму. Марлин, как настоящий монстр, ловко блокировала каждый бладжер, попадавшийся ей на пути, и посылала их в слизеринцев — её бита была словно продолжением её руки. Джеймс превратился в размытое красное пятно, с нечеловеческой скоростью несущееся по небу, а остальные охотники поддерживали его. Львы на знамёнах продолжали гордо расхаживать туда-сюда, а Сириус продолжал воодушевлять толпу. Он отчасти ожидал, что кто-нибудь из профессоров попытается остановить его, но, похоже, единственными, кого беспокоила его демонстрация факультетской гордости, были слизеринцы. Отлично. К сожалению, как бы Сириус ни старался, ему не удавалось отвлечь Нарциссу. Он полагал, что многолетний опыт игнорирования его выходок давал ей преимущество. Она оставалась непоколебимо сосредоточенной на поиске снитча, не останавливаясь ни на секунду и петляя, чтобы запутать гриффиндорского ловца (он был их самым слабым игроком на сегодняшний день — Сириус подумал, что, может, ему стоит попробовать себя в роли ловца, а не загонщика). И всё же, с гордостью подумал Сириус, его кузина не шла ни в какое сравнение с Джеймсом. Гриффиндор оторвался на пятьдесят очков, затем на семьдесят, а затем на сто. Когда Мейси Джексон, ещё одна охотница Гриффиндора, забила гол и довела общее количество очков до ста тридцати (у Слизерина по-прежнему было только двадцать очков), толпа пришла в неистовство. Сириус радостно закричал, размахивая палочкой, и затем сосредоточился на другом заклинании, надеясь, что оно сработает. И оно сработало. Львы спрыгнули со своих знамён, материализовавшись в виде золотых теней, и помчались по полю. Сириус рассмеялся от удивления и восторга. Однако его радость была недолгой — тупоголовый гриффиндорский ловец, испугавшись, попытался увернуться от них, хотя они были нематериальны, как пыль, и исчезли прямо у него над головой. — Нет, ты идиот! — закричал Сириус по-прежнему усиленным магией голосом. Но было уже слишком поздно. Нарцисса заметила снитч и воспользовалась моментом, чтобы сделать свой ход. Пока гриффиндорский ловец пытался восстановить равновесие, она пикировала и поймала маленький золотой шар. После этого она совершила триумфальный круг по полю, высоко подняв снитч, под одобрительные возгласы слизеринцев. Они разразились аплодисментами и выпустили вверх зелёные и серебряные искры, скандируя: — Блэк, Блэк, Блэк! Что немного сбило с толку Сириуса, так как гриффиндорцы тоже скандировали: — Блэк, Блэк, Блэк! Сириус улыбался, слишком воодушевлённый своим невероятно успешным выступлением, чтобы расстроиться из-за того, что Слизерин формально только что победил. Гриффиндор всё равно прошёл бы в финал, так что это не имело никакого значения. И заклинание явно того стоило. Сириус изящно поклонился, тряхнув своей золотистой гривой. Джеймс спикировал на землю рядом с ним, взъерошил гриву друга и широко улыбнулся. Теперь толпа скандировала: — Пот-тер! Пот-тер! Пот-тер! Сириус попросил своего друга поклониться, что Джеймс и сделал, громко смеясь. Когда другие ученики выбежали на поле, возбуждённо крича и обсуждая игру, Римус и Питер тоже покинули свои места на трибунах и поспешили к друзьям. Они оба игриво пихнули Сириуса в плечо, восклицая: — Ты нам ничего не сказал! — Мы могли бы помочь! Единственным ответом Сириуса была озорная ухмылка. Он не знал, как объяснить, что это было то, что он должен был сделать в одиночку. Прежде чем его друзья успели сказать что-то ещё, из толпы донёсся резкий голос: — Сириус! Они все обернулись. Нарцисса шагала к ним, изумрудная мантия развевалась за её спиной, а на шее поблескивала серебряная медаль. Сириус повернулся, расправив плечи, готовый к бою. Что бы ни хотела сказать ему его кузина, он мог с этим справиться — окружённый друзьями, с радостными криками других учеников, всё ещё звучавшими в его ушах, он чувствовал себя сильным и бесстрашным. Но когда Нарцисса остановилась перед ним, она ухмыльнулась. Это не было безрадостной усмешкой, как у его матери, или маниакальной, как у Беллатрисы. Пожалуй, она напомнила ему об Андромеде; у Нарциссы был такой же весёлый огонёк в глазах, хоть она и сохраняла надменное выражение лица. — Сними этот отвратительный парик, — приказала она. Сириус подчинился, смущённо потирая голову. Он не был уверен, чего хочет Нарцисса, и его сердце бешено заколотилось, когда она достала свою волшебную палочку и направила её на него… лишь для того, чтобы слегка взмахнуть ею, прежде чем прикоснуться к его голове и произнести: — Кресере. На долю секунды толпа вокруг них затаила дыхание. Сириус почувствовал странное покалывание в затылке, а его друзья ахнули. — Что за…?! — Сириус схватился за голову, чувствуя, как волосы щекочут шею и лицо. И действительно, его пальцы коснулись знакомых чёрных локонов. Нарцисса улыбнулась. — Это за твою помощь в обеспечении победы Слизерина, — сказала она, её глаза по-прежнему сияли. С этими словами она развернулась на каблуках, две серебристо-платиновые длинные косы взметнулись в воздухе, и она отправилась назад к своей команде. Сириус ошеломлённо смотрел ей вслед. Джеймс потянул Сириуса за локон, покачав головой: — Я никогда не пойму твою чокнутую семейку, брат.