All the Young Dudes — Sirius's Perspective

На следующее утро Сириус проснулся счастливым, а в голове у него всё ещё крутилась Suffragette City. Он напевал её, пока чистил зубы и одевался, отчего Джеймс застонал и накрыл голову подушкой. Когда они спустились в Большой зал на завтрак, Сириус поддразнил его: — Подожди, Поттер! Когда-нибудь я заставлю тебя прозреть — ты не можешь вечно жить в неведении! Джеймс закатил глаза, усаживаясь за длинный стол: — Музыка — это просто музыка! Не похоже, что этот парень, Боуи, делает что-то такое, чего не делали раньше. — Ты ранишь меня! — ответил Сириус, драматично упав Римусу на плечо. — По крайней мере, у меня есть ты, Люпин. Серьёзно, что мы будем делать с этими двумя? Римус в ответ только улыбнулся и пожал плечами — его рот был уже набит едой. Джеймс уже собирался возразить, но тут прибыла почта — совы влетели в зал, чтобы сбросить свои письма и посылки. Сириус старался не смотреть, но ничего не мог с собой поделать — за плечом Джеймса на слизеринский стол, прямо перед Регулусом, уселся новенький филин. Из всех людей его брат предпочел сидеть рядом со Снейпом. Тот поднял письмо, которое уронила сова, и быстро развернул его, несмотря на протесты Регги. Когда он начал читать, на его лице появилась довольная ухмылка, и он посмотрел на Сириуса со злым блеском в глазах. — Ого, Регулус, твои родители так гордятся тобой! — протянул Снейп достаточно громко, чтобы Сириус и его друзья могли слышать. — Только послушай: «Наш дражайший сын, мы были так рады услышать результаты твоего распределения. Вся семья благодарит тебя за сохранение наших благородных традиций, так что у нас есть повод поздравить тебя…» Регулус покраснел и попытался выхватить письмо у Снейпа, но второкурсник упрямо продолжал читать. Очевидно, что сова была наградой Регу за то, что он попал на правильный факультет. Каждое слово, слетавшее с губ Снейпа, было колкостью, язвительным напоминанием Сириусу о том, что, в отличие от своего брата, он по-прежнему был разочарованием семьи. Лицо Сириуса вспыхнуло. Он уставился на свою кашу, пытаясь скрыть от слизеринцев эффект, который произвели на него слова родителей. «Мне всё равно», — яростно напомнил он себе. Но стыд сдавил ему горло, не давая есть. — Твои родители снова забрали у тебя сову? — прямолинейно спросил Питер. Регу удалось выхватить письмо, но Снейп и его друзья всё ещё хихикали, а сова по-прежнему величественно восседала на слизеринском столе. — Сказали, что получу её обратно, когда вспомню о своём долге перед семьёй и начну вести себя как «истинный Блэк». Плевать, мне не нужна сова, — пробормотал Сириус, резко кивнув. Его затошнило от злости. Ему хотелось поскорее убраться из зала, подальше от Снейпа и его тупых смеющихся друзей. — Напомни, а в чём именно заключается твой долг перед семьёй? — размышлял вслух Джеймс, достаточно громко, чтобы слизеринцы его услышали. — Водиться с такими придурками, как Нюниус и Мальсибер? Жениться на двоюродной сестре? Несмотря на смущение, Сириус улыбнулся, бесконечно благодарный Джеймсу Поттеру. — О да, — ответил он в тон своему другу. — Кровосмешение и пресмыкательство — ключевые компоненты моего благородного наследия. И издевательства над детьми младше себя, конечно же; а также прокладывание пути к власти обманом, ложью и проклятиями… Снейп и другие хихикающие слизеринцы тут же притихли и, прищурившись, слушали брошенные в их адрес оскорбления. Лицо Регулуса полыхало, и он слушал, нахмурившись. Сириус не мог понять, злится ли он или обижается, и решил, что ему всё равно. — Ну, приятель, мне жаль тебя расстраивать, — сказал Джеймс без капли сожаления в голосе, — но не похоже, что ты вообще Блэк. Сириусу начало нравиться это представление, и он поднёс руку к лицу, карикатурно изображая удивление: — Боже мой, — выдохнул он. — И кто же я тогда такой? — Это же очевидно, — озорно улыбнулся Джеймс. — Ты Мародёр! Сириус рассмеялся, как и большинство гриффиндорцев, сидевших поблизости, что значительно подняло ему настроение. Какое вообще имело значение то, что их родители прислали Регулусу новую сову? Кого это волнует? Он в Хогвартсе; здесь родители не могли причинить ему вреда. — Ладно, — усмехнулся Снейп, — нам лучше убраться подальше от всей этой грязи, если мы хотим удержать завтрак в желудке. Это чуть не довело Сириуса и Джеймса до истерики — было слишком нелепо слышать, как Северус комментирует грязь, когда его собственные волосы были такими жирными, будто он вымыл их маслом. Снейп задрал свой длинный нос и попытался достойно удалиться. У него это не совсем получилось, но Мальсибер и новый первокурсник Барти Крауч всё равно последовали его примеру. Регулус задержался. Он нервно взглянул на своих новых друзей, а затем на Сириуса. Сова прихорашивалась, сидя у него на локте, осматриваясь снисходительно вокруг и не моргая. Сириус ждал, что сделает его брат, отчаянно надеясь, что Рег подойдет, хотя его самого передергивало от этой мысли. Конечно же, его брат подошёл к нему. — Ты можешь брать его, если хочешь, — тихо сказал Регулус. — Я просил её ничего мне не присылать, но ты же знаешь, какая она. — Да, — фыркнул Сириус, — я знаю. Они не разговаривали с момента их ссоры в поезде, но Регулус, казалось, больше не сердился на него. Кривая ухмылка, презрение — всё это исчезло с его лица, как будто он сбросил маску. Он снова стал больше похож на самого себя, глядя на Сириуса широко раскрытыми глазами, немного неуверенно и немного с надеждой. В груди у него что-то опасно ослабло. Сириус осознал, что скучает по брату, что он скучал по нему уже долгое время. Регулус открыл рот, чтобы заговорить: — Слушай, прости, ладно… Ты же знал, что я окажусь в Слиз… Прежде чем он успел закончить предложение, Сириус вскочил на ноги. — Мне не нужна твоя сова, — выпалил он отрывисто и неловко. — Если мне нужно будет отправить письмо, я возьму сову Джеймса. Он протиснулся мимо Рега, желая поскорее уйти. Он даже не обратил внимание, что его друзья последовали за ним, когда он выбежал из зала, чувствуя, как в его сердце закипает кислота. Слова брата эхом отдавались в его голове: «Ты же знал, что я окажусь в…» Сириус почувствовал себя очень глупым и очень маленьким. Рег сказал это так, словно это было очевидно, как будто они оба знали это с самого начала. Но, возвращаясь в гостиную, Сириус понял, что это неправда. Потому что правда заключалась в следующем: не важно, что он сказал Джеймсу в поезде, Сириус искренне верил, что его брат будет в Гриффиндоре вместе с ним.

***

Сириус больше не разговаривал с Регулусом в течение следующей недели. Вместо этого, пока они ждали начала уроков, он слушал The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders From Mars на повторе. В конце концов, даже Джеймс начал невпопад подпевать Боуи. В ответ на это Джеймс каждый день выводил их на поле для квиддича, проводя те же тренировки, что и всё лето. Он носился на метле как сумасшедший, словно управлял самим воздухом, и любой мог видеть, что с таким мастерством ему практически гарантировано место в команде. Тем не менее, Сириус не возражал против дополнительных тренировок — он обожал летать, даже если его немного раздражало, что Джеймс каждые несколько минут кричит на него, требуя не отвлекаться от задания. Не то чтобы они на самом деле были в разгаре игры, и отбивать бладжеры снова и снова, когда это ни на что не влияет, быстро наскучивало. Поэтому, несмотря на предупреждения Джеймса, Сириус продолжал петлять и делать резкие развороты, пытаясь произвести впечатление на Римуса, который наблюдал за ними с трибун. Люпину удалось избежать этого квиддичного безумия — он был единственным среди них, кто мог идти нога в ногу с Джеймсом, когда дело касалось чистого, неподдельного упрямства. Он наотрез отказался участвовать в тренировках, хотя по-прежнему составлял им компанию на поле, сидя на трибунах и читая. На самом деле, было почти невозможно застать момент, когда Римус бы не сидел, уткнувшись носом в книгу. Ещё до начала занятий он тратил всё своё свободное время, выполняя домашние задания. В субботу днём Сириус пошёл с ним в библиотеку (Питер и Джеймс остались играть в шахматы в общей комнате), и обнаружил, что Римус занимается дополнительным чтением по их предметам — он уже прочитал то, что было задано по Истории магии, и заявил, что хочет побольше узнать о средневековых алхимиках. Сириус застонал, ударившись головой о книжную полку: — Брось, Люпин, если ты продолжишь в таком духе, у тебя не останется времени на мародёрство! Римус рассеянно пожал плечами, пробегая глазами по названиям книг: — Ты переживёшь. — Но ты нужен нам! — Сириус положил руку на плечо друга, пытаясь привлечь его внимание. Римус огляделся, прежде чем ответить, ухмыльнувшись: — Знаешь, так это ведь ты дал мне заклинание для чтения. — Знаю, — снова простонал Сириус, — я создал монстра! Однако никакое количество нытья не могло повлиять на Римуса. Как только начались занятия, он приступил к ним с огромным рвением, отвечая на вопросы в классе и выполняя домашние задания сразу же после того, как их выдавали. Это на 180 градусов отличалось от того, что было в прошлом году. Сириус и Джеймс, которые привыкли соревноваться друг с другом, внезапно обнаружили, что теперь им нельзя расслабляться, если они не хотели отстать от Римуса. Бедный Питер едва поспевал, но Сириус не мог заставить себя переживать из-за этого. В общем счёте, у Сириуса было так много дел, что у него едва ли хватало времени даже подумать о брате. Сириус с головой погрузился в учёбу и квиддич, а в свободное время планировал шалости. И если ему вдруг нечем было заняться и нужно было заглушить свои мысли, Боуи был рядом. А в те ночи, когда он ворочался в кровати, не в силах заснуть, у него был Джеймс. Когда Сириус гостил летом у Поттеров, у него была своя комната. Но в итоге он почти всегда засыпал в постели Джеймса, разговаривая с ним до тех пор, пока они оба не уставали настолько, что не могли держать веки открытыми. Это стало почти привычкой, и поэтому в Хогвартсе не было ничего необычного в том, что Сириус забирался к Джеймсу в постель. Они задёргивали шторы и шёпотом обсуждали свои идеи о сочетаниях заклинаний, новых необычных способах использования грязевых бомб или стратегиях игры в квиддич, стараясь не шуметь, пока остальные мальчики спали. Однако ближе к концу сентября Сириус был немного удивлён, когда Джеймс забрался к нему в кровать. Не то чтобы существовало какое-то правило, но обычно именно Сириус шёл к Джеймсу, а не наоборот. Тогда прошло уже два дня после полнолуния, но по какой-то причине Римус всё ещё был в больничном крыле, так что им оставалось только беспокоиться о том, как бы не разбудить Питера. К сожалению, Джеймс пришёл поговорить именно об этом. — Люпин ещё не вернулся, — сказал он, переходя сразу к делу. — Да, ему стало плохо, видимо, он всё ещё в больничном крыле, — зевнув, ответил Сириус. В течение нескольких дней перед полнолунием Римус и правда рассказывал своим друзьям, что чувствует себя неважно. Это не было фантастической ложью, поскольку выглядел он так, словно у него было гораздо больше энергии, чем обычно, но Сириус был рад, что ему есть на что опереться. — Да, но тебе не кажется странным, что мадам Помфри не разрешает его навестить? Сириус пожал плечами: — Может, он заразный. — Да, может, но… тебе не кажется, что он довольно часто ходит в больничное крыло? — Нет, — спустя паузу ответил Сириус. — Правда? — Джеймс явно ожидал, что с ним согласятся. К счастью, его чрезмерная самоуверенность затмила его наблюдательность, и он, по всей видимости, не заметил, как занервничал его друг. — Он уходит туда раз в месяц. И всегда в полнолуние. У Сириуса упало сердце. О нет. — И что? Джеймс наклонился и украдкой прошептал: — Я думаю… Римус — оборотень. На мгновение Сириус растерялся, не зная, что сказать. Разумеется, он сделал всё возможное, чтобы поставить под сомнение эту теорию, но это только заставляло Джеймса упорствовать. С каждым новым доказательством, которое он приводил, его уверенность росла. В конце концов, Сириусу пришлось спросить, что Джеймс собирается делать с этим открытием. Этот вопрос, похоже, застал его друга врасплох. — Не знаю, — нахмурился он, задумавшись. — Наверное, нам стоит спросить его об этом. Сириус побледнел: — Спросить его об этом? Зачем? — Чтобы мы знали, правда это или нет, — сказал Джеймс, как будто это было очевидно. — И… э-э… если есть, ну, знаешь… что-нибудь, что нам нужно сделать. Из-за этого. — Что ты хочешь этим сказать? — Ну, ты знаешь… — Джеймс неловко поёжился. — Вдруг это может быть опасно. — Если бы Римус был опасен, Дамблдор не пустил бы его в Хогвартс, — фыркнул Сириус. Джеймс снова нахмурился, размышляя: — Значит, ты думаешь, Дамблдор знает? — Конечно, знает! Люпин лежит в больничном крыле каждый месяц. Думаю, медсестра тоже знает об этом, и, вероятно, Макгонагалл. Не уверен насчёт остальных учителей. Джеймс задумчиво кивнул: — Да, пожалуй, ты прав. Вряд ли он смог бы сохранить это в секрете от Дамблдора… — Вот именно! Значит, это не опасно, и нам не нужно ничего говорить, — наклонился вперёд Сириус, радуясь тому, что смог добиться прогресса. Но Джеймс покачал головой. — Нам всё равно нужно поговорить с ним об этом. — Джеймс, — простонал Сириус, — если бы ты был оборотнем, и ты держал это в секрете, а твои друзья узнали бы всё, ты бы правда хотел, чтобы они поставили тебя перед этим фактом? Джеймс выглядел озадаченным. — А почему я должен держать это в секрете от своих друзей?

***

Несмотря на все его усилия, Сириусу не удалось отговорить Джеймса от его плана задать вопрос напрямую Римусу. Что ещё хуже, он настоял на том, чтобы рассказать обо всём и Питеру. — Ты не можешь просто так рассказывать всем подряд! — прошипел Сириус. — Ты даже не знаешь, правда это или нет! — Я не рассказываю всем подряд! Это Пит. Было трудно злиться на Джеймса Поттера, но в то утро Сириус с этим весьма неплохо справился. За завтраком он держался с Джеймсом холодно, почти не разговаривая с ним. Когда они отправились на занятия, он придумал предлог, что забыл в их комнате сочинение по защите от тёмных искусств, и пока остальные шли на трансфигурацию, Сириус со всех ног побежал в больничное крыло. Он должен был предупредить Римуса. Когда он был на месте, мадам Помфри сообщила ему, что только что отпустила Римуса и велела ему не ходить на занятия. Сириус поблагодарил её и поспешил обратно в Гриффиндорскую башню. Он тяжело дышал, преодолев все ступеньки и добравшись до их комнаты. Занавески вокруг кровати Римуса были задёрнуты и качались на ветру из открытого окна. Сириус бросился к его кровати и раскрыл их. — Люпин! Тот мирно лежал с закрытыми глазами, свернувшись калачиком на боку. Когда свет упал на его лицо, он застонал и прикрыл глаза рукой. — Архг, чего? — Извини, — сказал Сириус, потирая руку. Он так неистово спешил найти Римуса, но теперь, когда он в самом деле стоял перед ним, думая о том, что ему придётся сказать, слова застряли у него в горле. — В чём дело? Сириус глубоко вздохнул. — Римус, я должен тебе кое-что рассказать. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, пока Сириус пытался придумать, как ему это сделать. Римус вздохнул, всё ещё полулежа на кровати. — Ну? — Джеймс! — слова вырвались у него сами собой. — Он… он хочет поговорить с тобой. — …Зачем? — Это… чёрт возьми, это сложно казать, Люпин… — О чём ты вообще? — Он знает! Джеймс знает! И он хочет, чтобы мы тебя спросили! Римус быстро выпрямился, широко раскрыв глаза. — Он… он что? Знает что? — О твоём… ну, знаешь. Куда ты уходишь. Каждое полнолуние. Лицо Римуса побледнело. Мгновение он в ужасе смотрел на Сириуса. А потом что-то щёлкнуло. — …Ты знал. — Я знал. — Как давно? — С Рождества. Я… я не хотел ничего говорить. Не хотел усложнять всё. Римус просто продолжал смотреть на него, разочарованно покачав головой, так что Сириус попытался объяснить: — Но Джеймс тоже догадался, этот придурок, и теперь он решил, что мы все должны спросить тебя прямо. Мне правда очень жаль, я пытался отговорить его, но ты же знаешь, какой он упрямый. — Да, — сдавленным голосом сказал Римус, наклонившись вперёд. Он закрыл лицо руками, это была поза полного поражения, из-за которой Сириус совсем расстерялся. — Всё в порядке… — неубедительно произнёс он. — Я думаю, всё будет хорошо. — Как? — резко спросил Римус, снова поднимая голову. — Можно уже начинать собирать вещи. — Нет! Не надо. Слушай, он хочет поговорить с тобой об этом, он не собирается идти прямо к Дамблдору или что-то ещё, разве это ничего не значит? Но Римус уже встал и, грубо оттолкнув его, направился к своему чемодану. Он начал складывать в него вещи, полностью игнорируя своего друга. Сириус почувствовал, как его сердце бешено колотится от адреналина, а нервная энергия кипит в венах. Римус не мог уехать из Хогвартса, просто не мог! Без него они не были бы мародёрами! И кто будет слушать Боуи вместе с ним, если Римуса здесь не будет? — Римус! — Сириус схватил его за плечи. Тот вздрогнул, но Сириус не отпустил его, поймав его взгляд и удерживая его. — Послушай меня, — мягко сказал он, — Просто подожди, хорошо? Просто подожди и послушай, что скажет Джеймс — он твой друг. Мы же мародёры, все мы! — Чушь собачья, — холодно сказал Римус, отталкивая его, — это просто полная чушь. Вы двое — мародёры, ты и он. Я и Питер — просто ваш акт благотворительности. Я не такой идиот, Блэк. Наверное, мне и правда лучше вернуться туда, где мне место, — пробормотал он, отвернувшись. Сириус застыл, потрясённый; ему было слишком больно, чтобы говорить. Всё, что он мог сказать, застряло у него в горле, оставив горький привкус на языке. Неужели… неужели Римус действительно так думал? У него похолодело в животе, пока он смотрел, как его друг собирает вещи. А как же всё то время, что они вместе слушали музыку? А как же чтение? А как же прошлое Рождество? Сириус молча смотрел, как Римус продолжает складывать вещи в чемодан. Он знал, что у них с Джеймсом были другие отношения, но это потому, что Джеймс был другим человеком. Джеймс не хранил секретов, не исчезал сам по себе и не отстранялся необъяснимо всякий раз, когда Сириус пытался сблизиться с ним. Как Римус мог вести себя так, будто это была вина Сириуса? Он хотел сказать: «Я думал, мы друзья», но даже в его голове это прозвучало жалко. — Просто подожди, — наконец сказал он. У него перехватило горло. Ему нужно было уйти. — Просто подожди и послушай, что он скажет.