All the Young Dudes — Sirius's Perspective

— Ну так что, как вы думаете, ребята, где вы окажетесь? — спросил Джеймс. Они уже подъезжали к школе, и ученики начали переодеваться в форму. — Я надеюсь, что в Гриффиндоре. — Гриффиндор? — Сириус сморщил нос.­ ­Серьёзно? Его отец всегда говорил, что в Гриффиндоре полно вспыльчивых идиотов. Джеймса, казалось, не задел этот скептицизм. Он широко улыбнулся, сказав: — Да, мой папа был на Гриффиндоре. Я думаю, он круче всех, а вы? Сириус думал, что Джеймс был круче всех, так что, может, с его мнением стоило считаться. Джеймс Поттер был дружелюбным и уверенным в себе, наследником одной из древнейших чистокровных семей, но не озабоченной чистотой крови, как Блэки, если судить по тому, как родители Сириуса предостерегали его от общения с ним. Питер, в свою очередь, видимо боготворил Джеймса. Он тоже был из чистокровных — Питер Петтигрю, Сириус узнал это имя. Петтигрю были печально известны тем, что многие из них оказывались сквибами, и никто из них не отличался силой. И ещё, недавно случился какой-то скандал со старшей сестрой Питера, очевидно, она была почти так же плоха, как и Андромеда. Питер выглядел очень нервным и хватался за Джеймса, как за спасательный круг. Несмотря на то, что вопрос был адресован Сириусу, ответил Питер, радостно пискнув: — Я тоже так думаю! Я тоже хочу быть в Гриффиндоре, Джеймс! Сириус с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Ну конечно, Питер выберет тот факультет, который Джеймс считал лучшим. — Что такое Гриффиндор? — прервал их другой мальчик. Люпин — это было его имя, Римус Люпин. Когда Сириус услышал его, он был уверен, что это магическое имя. Но Сириус никогда не слышал, чтобы его родители упоминали Люпинов, и, судя по состоянию его одежды, Сириус сомневался, что они вращались в тех же кругах, что и Блэки. Римус говорил мало, просто озадаченно смотрел на них своими большими круглыми глазами. Сириус гадал, может он ошибся в своём предположении на счёт имени — могли ли маглы назвать своего сына Римусом? Джеймс, казалось, ждал этого вопроса всю свою жизнь. Он бросился объяснять все о факультетах Хогвартса, от чего Питер застонал. Сириус тоже тяжело вздохнул, но втайне ему было очень интересно — он никогда не слышал, как кто-нибудь, кроме его семьи, обсуждал факультеты, и для него было небольшим шоком услышать всё с другой точки зрения. — Так вот, Гриффиндор, — сказал Джеймс, — это всё, что касается храбрости, верности и чести. — «У них у всех дерьмо вместо мозгов», — Сириус услышал отголосок слов отца, перебравшего с алкоголем на званом ужине у Лестрейнджей. — Пуффендуй — это всё о принятии, они правда… э-эм… добрые, я полагаю, и у них много скрытых талантов. Наверное, — Джеймс явно не был в таком же восторге от других факультетов, но старался найти что-то хорошее, что о них можно сказать. «Там полно грязнокровок», — голос Вальбурги прошипел в голове Сириуса. — Когтевран реально умные, их факультет — это всё, что касается интеллекта. И креативности, я думаю, — «У некоторых из них хорошие умы, но они витают в облаках». — И Слизерин, ну, они должно быть… э-эм… хитрые, я думаю. Не совсем понимаю, как это отличается от того, чтобы быть умным, но они также амбициозны… Если честно, много тёмных волшебников выпустилось из Слизерина. Почти все, на самом деле, — «Слизерин — это благородный факультет. Любой, кто хочет далеко пойти, — слизеринец». — Я бы на твоём месте, приятель, держался от них подальше, — закончил Джеймс, дружелюбно кивнув Римусу, предостерегая его. — Думаю, я попаду в Слизерин, — сказал Сириус, нахмурившись. Джеймс посмотрел на него ошеломлённо. — Да брось, конечно же нет! — эти слова были произнесены утешительно, и Сириус подумал, был ли уже у Джеймса подобный разговор с Питером. Сириус приподнял бровь: — Вся моя семья училась в Слизерине. Древняя традиция. Ни одного из Блэков не было на другом факультете уже около пятисот лет. Теперь Джеймс понял, что наговорил лишнего. Он покраснел и сказал неловко: — Ох, извини, приятель, я не знал… Ну, держись, я уверен, что есть много крутых слизеринцев! Моя семья просто слегка неравнодушна к Гриффиндору, вот и всё, — он виновато улыбнулся, предложив перемирие, и Сириус улыбнулся в ответ: — Брось, не волнуйся из-за этого. Моя семья хуже всех, — он приложил героические усилия, чтобы рассмеяться, и Джеймс неловко усмехнулся вместе с ним. — А я уверен, что застряну в Пуффендуе, — простонал Питер, плюхнувшись назад на своё сиденье, и на этот раз Сириус был благодарен за его нытьё.     — Ну же, Пит, не будь таким… Пуффендуй тоже крутой, все факультеты замечательные… Звучало так, будто эти двое уже обсуждали это однажды, или много раз. Сириус откинулся на сидении и взглянул на Римуса — в конце концов, всё это обсуждение было ради него. Но Люпин смотрел в окно на пролетающие мимо деревья, и выглядел так, будто совсем не обращал на них никакого внимания.

***

Сириусу казалось, что его сердце вот-вот выскочит из груди. И он даже не взглянул вниз, когда их лодка рассекала тёмную воду озера, хотя в любой другой день был бы очарован. Широкие лестницы, каменные колонны, даже потолок в звёздах — всё это он едва ли замечал. Замок был великолепен, но Сириус Блэк привык к великолепию. Меньшего он и не ожидал. Когда они вошли в Большой зал, заполненный болтающими учениками, в одном месте было больше детей, чем Сириусу когда-либо доводилось видеть, все такие разные, и все они повернулись, чтобы посмотреть. Но его внимание было полностью сосредоточено на потрёпанной шляпе, лежащей на маленьком деревянном табурете. Распределяющая шляпа. Сириус попытался сглотнуть, по ощущениям, целый кирпич в горле. Он мог чувствовать, как из-за стола Слизерина на него пристально смотрят Нарцисса и Беллатриса. Когда он обернулся, они ухмыльнулись. «Вот и оно, — подумал Сириус, когда профессор Макгонагалл назвала его имя, — Слизерин». Он знал, этот момент однажды наступит. Все мысли о Хогвартсе были неразрывно связаны со Слизерином, где ему предстояло провести следующие семь лет. Вся его семья говорила об этом целую вечность, когда речь заходила о школе — все эти замечательные воспоминания, жизненно важные связи, единомышленники. Чистая кровь. В Слизерине был самый низкий показатель приёма маглорождённых среди всех факультетов Хогвартса. Сириус попытался вновь ощутить то предвкушение, гудящее в его груди, которое он чувствовал всего несколько часов назад. Но путешествие на поезде сделало что-то странное с его головой. Ему нравился Джеймс и нравилось то, как Джеймс рассказывал о Гриффиндоре, и больше всего ему нравилось избавление от необходимости думать о своей чёртовой семье, хотя бы не надолго. Сириус понимал, что должен был испытывать восторг от перспективы занять место рядом со своими кузинами, но, глядя на них, он чувствовал лишь холодную волну ужаса.  — СИРИУС БЛЭК!  Он всё ещё не мог проглотить ком в горле. Идя к маленькому табурету, Сириус думал, что он, должно быть, болен. «Возьми себя в руки, — отчитывал он себя, — Это же то, чего ты всю жизнь хотел. Ты в Хогвартсе!» «Это будет так же, как на церемонии с палочкой», — сказал он себе. Его родители будут так горды, не так ли?  Не так ли?  Это была последняя мысль Сириуса перед тем, как шляпа опустилась ему на голову: «А-а… Очередной Блэк, — сказала она. Её голос был хриплым, Сириусу показалось, он царапает его изнутри. — Полагаю, и в этот раз всё будет просто?»  Правильно. Шляпа была права: это должно быть просто. Ещё секунда, и она назовёт факультет…  «Хм-м… Но что это?» … и его родители будут гордиться, определённо будут, и разве это не то, чего Сириус хочет?  «То, чего ты хочешь…» Сириус сжался, осознавая, что шляпа читает его мысли, но он не мог перестать думать. Это же достаточно веская причина для того, чтобы попасть в Слизерин, не так ли? Чтобы семья гордилась? И ему нужно подумать о Реге, ему нужно будет присмотреть за ним… «Очень интересно, юный Сириус, в самом деле очень интересно». … если бы эта тупая шляпа просто заткнулась и решила бы уже, всё было бы отлично, ей просто нужно это сказать… «ГРИФФИНДОР!» Сердце Сириуса подскочило к горлу. Это ошибка… Это точно была ошибка…  Но люди начали аплодировать, и Макгонагалл уже сняла шляпу, она называла следующее имя, и Цисси с Беллой… о нет, они смотрели на него, его мать узнает обо всём ещё до ночи, не так ли? Как он мог так сильно напортачить? Всё, что от него требовалось, это просто надеть глупую шляпу!  Сириус напряжённо встал и поплёлся к столу Гриффиндора. Он мог чувствовать на себе взгляды слизеринцев, когда садился. Предатель.  Он был первым новеньким за гриффиндорским столом, и получил нескольких похлопываний по спине и добродушных улыбок, наряду с несколькими настороженными взглядами, видимо, от студентов, которые были знакомы с его фамилией. Распределение продолжалось, но Сириус был не в состоянии уделять этому внимание. Бездарность. Полная и безоговорочная бездарность, вот кем он был. Разочарование своей семьи. Он мог себе представить, что сказала бы его мать, если бы была здесь. Сириус чувствовал себя очень маленьким и одиноким, несмотря на то, что был окружен ликующими гриффиндорцами.  Он слегка оживился, когда Римуса Люпина тоже распределили в Гриффиндор, хотя они едва ли сказали друг другу и пару слов в поезде. Он улыбнулся Сириусу на платформе — это же должно было означать, что он хочет стать друзьями, верно?  Но Римус сел и упрямо уставился в свою тарелку, словно решив не заводить разговор. Сириус нахмурился. Он был удивлён, когда и Питера отправили в Гриффиндор — втайне, он был согласен с ним в поезде, когда тот сказал, что его отправят в Пуффендуй. Только когда Джеймса распределили — шляпа не провела на его голове и двух секунд перед тем как назвать Гриффиндор, — Сириус стал чувствовать себя капельку лучше. По крайней мере, у него будет один друг (Римус всё ещё не обронил ни слова, а Питер, казалось, слишком нервничал, чтобы говорить с ним).  — Как это замечательно! — воскликнул Джеймс с широкой улыбкой, садясь за стол. — Мы все здесь!  От него это прозвучало как великое достижение. Сириус простонал, уронив лицо в ладони:  — Говори за себя, — ответил он приглушённо. — Мой отец меня прибьёт.  Гораздо проще было сказать отец, чем мать. Сириус не хотел думать о том, что его мать сделает.  — Я не могу в это поверить, — продолжал повторять Питер с широко распахнутыми глазами. Он придвинулся чуть ближе к Джеймсу, бегая взглядом по залу так, будто думал, что кто-то может подойти и попытать оттащить его из-за стола. Сириус думал, что Питер ведёт себя нелепо, так что он немного удивился, когда Макгонагалл в самом деле подошла к ним. Но она положила руку на плечо Римуса, а не Питера:  — Мистер Люпин, — тихо сказала она. — Не могли бы вы заглянуть ко мне в кабинет после ужина? Он рядом с общей комнатой Гриффиндора, кто-нибудь из старост вам покажет. Римус молча кивнул, и она ушла. — Это она о чём? — спросил Джеймс. — Макгонагалл уже хочет с тобой поговорить?  Римус посмотрел на них, слегка сгорбившись, как будто пытаясь защититься от их внимания. Его лицо было безэмоциональным, но Сириус всмотрелся в его глаза, которые были настороженными и как будто немного испуганными. Как бездомная собака, загнанная в угол. Они ждали ответа, но он только пожал плечами.  «У него есть секрет», — подумал Сириус и на мгновение забыл о своём горе.  После того, как еда появилась на столах, и все вдоволь наелись, один из старост, Фрэнк Долгопупс, отвёл их в общую комнату.  Они собирались уже войти, как Джеймс схватил Сириуса за руку: — Эй, подождите минутку, ребята. Может, Римус хочет, чтобы мы его подождали?  Сириус моргнул и пожал плечами. Римус всё ещё не сказал им ни слова с того момента, как они вышли из поезда, однако он полагал, что это не повредит. Питер выглядел немного расстроено, но они оба последовали за Джеймсом, когда он трусцой побежал по коридору к кабинету Макгонагалл.  Когда они дошли до двери кабинета профессора, Римуса нигде не было видно.  — Ну что, — спросил Питер, — мы будем ждать?  — Нет, вы идите, — улыбнувшись, ответил Джеймс. Питер взглянул на Сириуса.  — А ты с нами не пойдешь?  — Я ещё подожду тут немного, он же не слышал, как Фрэнк называл пароль.  Питер нервно сжимал свои руки, быстро переводя взгляд то на Джеймса, то на Сириуса, будто не понимая, должен ли он тоже предложить остаться.  — Ох, ну пойдем тогда, — вздохнул Сириус, закатив глаза. Он был слишком измотан, чтобы стоять посреди коридора до тех пор, пока мистическая встреча Римуса закончится — не то чтобы кто-то из них знал, как долго она продлится. Немного поколебавшись, Питер всё таки пошёл за ним в их комнату.  Общая комната Гриффиндора была прекрасна; вся задекорирована в красный и золото, с мягкими креслами и толстым ковром. Их комната была не хуже, несмотря на то, что ему впервые придётся делить комнату с кем-то, и, на его вкус, она была слегка тесновата для четырёх массивных кроватей.  Гриффиндор. Из-за всего этого невезения он должен был застрять в чёртовом Гриффиндоре. Он полагал, что это всё же лучше, чем Пуффендуй — его мать свихнулась бы, окажись он там. Он слышал, её тирады о количестве маглорождённых, которых они принимают.  И всё же, Сириус чувствовал себя опустошённым. После волшебной палочки и всего остального, он думал, может… ну, он задавался вопросом, может быть он был настоящим Блэком? Может, его переживания по поводу своей непохожести, или неправильности были…  Сириус вздохнул, перевернувшись на спину. Это уже не имело значения; вот оно — доказательство того, что, как он в тайне думал, было правдой: он не вписывается. Он был разочарованием. Если его родители ещё не узнали, то узнают завтра — у него не было ни единого сомнения, что Беллатриса побежит сломя голову в совятню, чтобы рассказать новости. Кажется, она всегда получала удовольствие, когда Сириус ошибался. И в этот раз, конечно, это было гораздо больше, чем просто ошибка. Это было не исправить.  Дверь в их комнату распахнулась, и вошёл Джеймс. Римус проследовал за ним, слегка расширив глаза, осматривая комнату. Сириус сел, с любопытством наблюдая за ними. Римус оглядывал комнату, словно не веря своим глазам — когда он посмотрел на кровати, задрапированные бархатом, и темные деревянные чемоданы, выражение его лица стало суровым, как будто он принял какое-то внутреннее решение. Сириусу стало интересно, что бы это могло значить. Питер копался в своём чемодане, становясь всё более неистовым, доставая одежду, журналы и книги, и устраивая ужасный беспорядок. — Я не могу найти свою палочку, — заныл он. — Мама заставила меня положить её в чемодан, чтобы я не потерял её в поезде, но её здесь нет! — Пит, — ухмыльнулся Джеймс, — твоя мама попросила меня за ней присмотреть, помнишь? Джеймс и Питер, как понял Сириус за ужином, росли по соседству и знали друг друга довольно хорошо. Это объясняло, почему Джеймс был так добр к Питеру — Сириус гадал, что у этих двоих вообще могло быть общего. Когда Джеймс заметил, что Сириус хандрит, он улыбнулся:  — Не раскисай, приятель, — сказал Джеймс, усевшись рядом с ним на кровати. — Ты же всё равно не хотел в Слизерин, разве не так?  Он сказал это с такой уверенностью, будто бы это было очевидно. Но всё же, вопрос эхом возник в голове Сириуса: «Разве не так? Не хотел же? Чего ты хотел?»  — Пять сотен лет, — каменным голосом ответил он. — Каждого Блэка в Хогвартсе распределяли в Слизерин пятьсот лет подряд.  — Ну, пора что-то изменить, да? — Джеймс дружески похлопал его по спине.   Сириус почувствовал внезапную волну эмоций. Он не совсем был уверен, что такого было в Джеймсе Поттере — улыбка или счастливая уверенность, но каким-то образом слышать то, как он говорит, что всё будет хорошо, заставили Сириуса почувствовать, что может быть всё и вправду будет хорошо. В конце концов, это было правдой, не так ли? Сириус не хотел быть в Слизерине, не по-настоящему. И он любил красный цвет.  «Если уж я буду разочарованием семьи, — подумал Сириус, подойдя к своему чемодану, — то я буду самым чертовски большим разочарованием, которое они только могут представить». Он начал распаковывать вещи, доставая книги, которые Андромеда сохранила для него. Их было довольно много — ему пришлось сложить рядом с кроватью те, которые не помещались на полке.  — Ты знаешь, — сказал Джеймс, пока Сириус раскладывал книги, — здесь есть библиотека. Сириус ухмыльнулся:  — Я знаю, но здесь в основном магловские. Мой дядя Альфард оставил их мне, и мама сожгла бы их, оставь я их дома.  Глаза Питера расширились из-за этих слов, и он с любопытством посмотрел на книги, что заставило Сириуса почувствовать себя крайне крутым.  Расправившись с книгами, он вытащил проигрыватель, а за ним коробку с пластинками в блестящих целлофановых упаковках. Андромеда правда, правда лучшая. Едва Сириус успел их поставить, как подошёл Римус с широко открытыми от удивления глазами: — Это что, Abbey Road?! — спросил он, заглядывая в коробку с винилом. Настороженность мгновенно исчезла из его глаз. — Ага, — Сириус ухмыльнулся, протягивая ему пластинку. Римус тщательно вытер руки о свою мантию, прежде чем взять её, как будто пластинка была чем-то хрупким и драгоценным.  — Ты, должно быть, маглорожённый, — сказал Сириус. — Никогда не встречал волшебника, который знал бы The Beatles, за исключением моей кузины Андромеды. Она купила их мне. Он давно хотел спросить об этом, но не был уверен, как об этом заговорить. Он не хотел, чтобы другие решили, что он, как и остальные члены его семьи, помешан на чистоте крови. Но Сириусу действительно было любопытно — Римус так удивлялся всему в Хогвартсе.  Римус кивнул, хотя казалось, что он слушал вполуха.  — Я люблю The Beatles. У одного из парней в моей комнате есть как минимум десять синглов, но он никогда не разрешал их трогать. — Одного из парней? — Сириус выгнул бровь. Это то, как маглы выражаются? — Ты имеешь в виду брата? — Нет, — Римус покачал головой, закрыв глаза. Он вернул пластинку в руки Сириусу и отступил, снова ссутулив плечи. — Я живу в детском доме.  — Это типа приюта для сирот? — широко раскрыв глаза, спросил Питер. Глаза Римуса потемнели, а брови опустились.  — Нет, — огрызнулся он. Сириус ждал, что он скажет что-то ещё, но он не сказал — только развернулся и продолжил раскладывать вещи.  Сириус отчаянно хотел задать больше вопросов, но он видел, что Римус, снова закрылся от них. А чем тогда был детский дом, если не сиротским приютом? Там не было взрослых? Так вот как Римус получил синяк под глазом — в драке с другими детьми? Он определённо был похож на человека, способного ударить, судя по тому, как он сверкнул глазами, когда Питер задал свой вопрос.  Наконец, Сириус спросил Джеймса о плакате с изображением команды по квиддичу, просто чтобы нарушить неловкое молчание, и их разговор быстро перерос в очень жаркий спор. Они всё ещё обсуждали последний состав «Пушек Педдл», когда Римус забрался в свою кровать и задёрнул занавески.  Повисла пауза, прежде чем Питер громко прошептал:  — Согласитесь, он должен лучше стараться, если хочет завести друзей. Особенно если он маглорождённый.  Сириус напрягся. Он думал, что единственное, что есть хорошего в том, что он не попал в Слизерин — это то, что ему не придётся выслушивать весь этот бред. И, кроме того, Римус казался намного круче Питера — у него явно был хороший музыкальный вкус. — Ты уверен, что шляпа не должна была отправить тебя в Слизерин? — протянул Сириус. Питер тут же заткнулся.