Волк и ворона

Быть в дороге несколько дней подряд — лучшее, что было в ее жизни. Особенно приводили девушку в восторг остановки на заправках, где можно купить всякие сладкие штучки. Ощущения были совершенно иные, когда ты сама сидишь за рулем и сама решаешь, куда ехать. Свобода пьянила и пугала в то же время. Она то и дело смотрела в зеркало заднего вида, чтобы проверить, нет ли за ней хвоста. Высматривала в окнах теней солдат, поджидающих, как ей казалось, ее за каждым следующим поворотом. Тревога сжимала ей горло, но, едва пальцы касались гладкой поверхности маленького пульта, она тут же успокаивалась. Конечно, она не была настолько наивна, чтобы верить, будто этот пульт был единственным рычагом, с помощью которого ее можно контролировать. Наверняка, у ее надзирателя есть еще парочка запасных. Машина выехала на гравий, и девушка аккуратно дала по тормозам. Ехать по федеральной трассе — это все равно, что сдаться «Кругу огня» без сопротивления. Безопаснее было выбрать другой путь, более длинный и тернистый, но менее заметный и почти позабытый. Машину слегка зашатало, и сок из открытой бутылки немного вылился. Девушка одной рукой закрыла бутылку. Глядя, как извилистая дорога уходит вглубь леса, скрываясь за деревьями в кустах, она на миг задумалась. Он — этот мужчина, который отдал ей пульт, назвал ее Лизой. Сказала, что он помог ей сбежать из «Рая», гнусного местечка во всем этом чертовом мире. В «Раю» она была всего раза два, но даже те два раза оставили в ней неизгладимое впечатление. Ей было физически тяжело находиться в том небоскребе. Казалось, что боль и страдания всех девочек, что «работали» там пропитали стены, весь остров до самых корней. И девушка не могла поверить, что могла оказаться там в роли одной из тех девушек. «Рай» — это бордель, а она не шлюха. Никогда ею не была, и сама мысль о таком варианте ужасала ее до костей. И в том, что она не помнила времени, проведенного там, находила некое утешение. Раз этот вариант и правда мог существовать, то уж лучше она его навсегда забудет. Ей и без изнасилований было тяжко от ночных кошмаров. Грунтовая дорога закончилась, и впереди маячила только тонкая дорожка из еле заметных следов шин. Итак, она вновь обдумывала сказанные тем мужчиной слова. Ее зовут Лиза, она была в «Раю», и тот странный мужчина отдал ей пульт. Что из всего, что он сказал, она помнила? Ничего. Что из того, что он сказал, могло быть правдой? Либо все, либо ничего. Вдруг всё это было какой-то игрой, и в конце ее неизменно ждет ловушка? Вдруг это всё проделки Его? Чтобы проучить ее, чтобы посмотреть, будет ли она предана ему? Она резко дала по тормозам. Машина встала. Ладони сжимали руль, глаза смотрели по сторонам. Уши прислушивались к окружавшему ее шуму. Только шелест листьев да еле слышные шаги животных. Громко выдохнув, она уронила голову на руль, приводя в порядок дыхание. До чего же сложно быть свободной! Самой решать, что чувствовать и чему верить. Она мечтала об этом годам, но, столкнувшись с настоящей свободой, не знает, что с ней делать. В голове промелькнула мысль вернуться в «Круг огня», и девушка с ненавистью к ней отмела мысль. Никогда больше она не вернется туда. Никогда больше не станет подчиняться ни Ему, ни кому-либо еще. — Я больше не твоя игрушка, — шепотом произнесла она, глядя вперед, смотря на деревья, но видя перед собой только мужчину. Того, кто держал ее на цепи десятилетиями. — Я больше не стану тебе подчиняться. Умру, но не стану. Дав себе обещание, она медленно нажала на газ, двигаясь с места. — Мне нужно имя, — сказала она в пустоту. Эта привычка — разговаривать сама с собой давала ей сил в камерах, и она осталась с ней и по сей день. — Такое неприметное, распространенное, чтобы не привлекало внимания. Лиза тоже подходило, но она отчего-то решила отказаться от нее. Что-то в этих буквах отталкивало ее. Может быть прошлой ей, той, которая прошла через «Рай», и нравилось оно, ей, не помнившей ничего, кроме крови и боли тянущихся лет, оно не подходило. Лиза, Линда, Лана, Лидия, Лилия, Лия, Летиция… Всё не то и не так. Ей бы хотелось, чтобы имя начиналось на букву «Л» и закачивалось на «А». Лана — имя было хорошее, но от нее веяло нежным, солнечным теплом, что не нравилось девушке. Лиза… — Лиза, Лиза, Лиза, — задумчиво протянула девушка. Чем больше она произносила имя, тем больше оно нравилось ей. И, за неимением других вариантов, что могли бы понравиться ей, девушка остановилась — или точнее сказать, вернулась, на этом варианте. — Чтож, пусть будет Лиза. Она кивнула и посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Улыбнулась себе и сказала: — Добро пожаловать в мир, Лиза.

***

Не зная, куда едет, она просто ехала. Вперед, туда, куда глаза глядят. Туда, где ей казалось безопаснее. У нее не было какой-то определенной цели, места, куда бы она приехала и сказала: «Да, я сделала это! Я здесь». Единственной ее достижимой целью было не попасться ищейкам «Круга огня», уходить от них так долго, как могла, заметать следы и вести их по ложному пути. В конце концов, дороги закончатся, она упрется в тупик, и ее маленькая свобода будет снова отнята. Так Лиза думала. В одном она была права — дороги не вечны, а этот мир — эта планета, не резиновый. Она не сможет долго бегать от Него, находясь на Земле. Ее единственным шансом уберечь себя было затеряться в космосе среди миллиардов звезд и бесхозных планет, куда Его руки еще не дошли. Но, чтобы попасть хотя бы на ближайшую планету, ей нужен был маленький шаттл, самый миниатюрный и слабенький, но даже такого у нее не было. Так что бегать ей по Земле до самой своей смерти. Смерти, потому что сдаваться просто так, возвращаться в «Круг огня» она не горела желанием. Уж лучше умереть. Вдалеке показалась придорожная заправка, а в ней должен быть и магазин. Ей надо бы заправить машину и пополнить запасы съестного. Лиза повернула на заправку с потухшей неоновой вывеской и ржавыми пистолетами для бензина. Ее машинка, которую она «одолжила», выглядела настоящим чудом, алмазом среди этого барахла. Продавец встретил ее неулыбчивым лицом и нервным тиком. Едва она отошла от кассы, расплатившись за бензин, его громко вырвало куда-то за стойку. Лиза поморщилась и прошла вглубь магазина, затерялась среди небольших стоек с едой. Мужчину еще рвало, когда из подсобки вышла женщина и сменила его. Она пристально следила за передвижениями своей посетительницы. Лиза на затылке ощущала ее тяжелый, подозрительный взгляд. Несмотря на неудобство, девушка неспеша прошлась по магазину и набрала все, что ей было нужно. В конце она замерла перед стойкой с молочными продуктами. Эта стойка была самой маленькой, самой большой же была стойка с алкоголем. В этом магазине выбор был небольшой: парочка сортов йогуртов, какой-то безжизненный творог и один вид молока. Лиза с интересом смотрела на маленькие коробочки с йогуртами. Один такой она уже пробовала три дня назад, ей понравилось. Решив, что надо попробовать и другие, она взяла все сорта в этом магазине и пошла на кассу, где ее ждала та женщина. От нее несло рвотой, но это, скорее всего, несло не от нее самой, а от пола, куда вырвало мужчину. Женщина с недовольством рассчитала ее и проводила взглядом своих тусклых серых глаз до самой двери. Однако Лиза чувствовала, что женщина все еще наблюдает за ней, когда заправляла машину. Усмехнувшись, она достала пачку сигарет из кармана, закурила и демонстративно пустила дым. Ей показалось, что голова женщины взорвется, настолько красной она стала, и настолько сильно надулись ее вены на открытой шее. Лиза, не вынимая сигарету изо рта, села за руль и, помахав своей наблюдательнице, выехала из заправки. Чем дальше она ехала, тем больше ее не покидало чувство тревоги. Всё время то и дело кидала взгляд назад, по сторонам, выискивая в тенях проезжающих деревьев затаившихся среди них солдат. От тревоги, сжимавшей сердце, Лиза сильнее давила на педаль газа. Машина летела из последних сил, шины стирались со скоростью света, бензин уходил быстрее, чем ей было нужно, но унять беспокойство в груди она никак не могла. Она проехала целый штат, пока нервы, наконец, не сдались и не отпустили ее из своих тисков. Лиза остановилась в подлеске, пряча машину от глаз водителей, и вышла из нее. Свежий морозный — уже была зима, воздух хлынул ей в легкие. Ноги задрожали, и она схватилась за дверь машины, чтобы удержаться. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, голову будто зажали между двумя бетонными плитами. Руки и ноги ее ослабли, и следующее, что она помнила, это как заваливается горизонт и всё накрывается темной вуалью. Лиза не знала, сколько пролежала в отлючке, но, когда она вновь открыла глаза, солнце уже давно село, трава покрылась легким слоем инея, а на ней сидела белка. Животное, увидев ее руку, движущуюся ко лбу, быстро убежало. Она вся дрожала. Ноги и руки ослабли и едва подчинялись ей. Тревога хоть и унялась, на место ей пришел страх. Что, если бы вовремя ее отключки, ее нашли, а проснулась бы она уже в «Круге огня»? Что, если бы ее нашли другие, те, кто хочет взять ее под свой контроль? Что, если ищейки проехали мимо нее, чудом не заметив, и она спаслась на этот раз? Последний вариант пугал ее больше всего. Она отчетливо представила, как машина ищеек ехала по этой дороге и просто проехала мимо ее остановки. От одной только фантазии у нее заколотилось сердце. Лиза еле поднялась на ноги и тяжело упала на водительское место. Хорошо, что она успела перед всем этим кошмаром выключить машину, а то еще сожгла бы нафиг весь бензин. Только, вот, как теперь бегать от преследователей, если она запросто может просто вырубиться? Она подозревала, что причиной ее обморока была тот многочасовой приступ тревоги. Раньше с ней тоже такое бывало, но она ни разу из-за этого не теряла сознание, потому эта идея была слегка нереалистичной. Лиза уронила голову на подголовник сиденья и от бессилия закрыла глаза. Она знала, что, если выедет сейчас, то не сможет проехать и километр. Она точно вырубиться опять и врежется в какое-нибудь дерево или впереди едущую машину. Ей нужен был отдых. Все предыдущие две недели, после того как она рассталась с тем парнем, что подарил ей пульт от самой же себя, ей приходилось практически без отдыха колесить по стране в бегах. Оставаться на одном месте слишком долго было необоснованно рискованно. Она оказалась меж двух огней: выедет — опасно, останется — тоже опасно. В этой ситуации не было какой-то золотой середины, которую она могла выбрать, не боясь попасться ищейкам. Лиза тяжело вздохнула. Обвела взглядом маленькое местечко, где припарковалась. Нет, оно слишком видное. Отъехав чуть вглубь леса, она взяла свои небольшие пожитки, которые складывались без проблем в один средний рюкзак, девушка закрыла машину и, еле переставляя ноги, пошла между деревьями прямо в лес. Машину она немного спрятала, так что ее невозможно было просто так заметить. Себя же она с большим усилием отвела под крону огромного дуба и усадила там на холодную землю. Она успела только перевести забитое дыхание, как вновь провалилась в сон, обнимая свой рюкзак.

***

Сон не только не прибавил ей сил, но и, кажется, отнял еще больше. Проснулась Лиза с ужасной головной болью, ломотой в мышцах и раздающимся эхом в ушах голосом. Она не знала, чей это голос. Могло быть, что то было лишь остатком ее сна, которого она не помнила. Наплевав на всё, она выехала вновь на трассу и покатила. Скрежеща зубами, через три часа утомительной езды, Лиза заехала во двор придорожного магазина. Рядом с ним зеленым пятном уныло стоял трехэтажный мотель и заправка с двумя колонками. Ей необходимо было умыться и немного размять ноющие мышцы. Лиза тихо прошлась между стойками в магазине, снова заправила автомобиль. Хоть и бензин расходовался медленно, она боялась, что в самый неподходящий момент он может закончиться, и каждый раз, когда удавалось набрать полный бак, не отказывала себе в этом. Благо, наворованных денег ей пока хватало. Она стояла у стойки с медикаментами, когда со двора послышались громкие визги тормозящих колес. Это они, тут же поняла девушка и потянулась к пистолету, припрятанному под курткой. Обернувшись к стоявшему за кассой дедуле, она кинула ему: — Уходите. Сейчас же. Он странно посмотрел на нее, потом на толпу солдат, выходящих из подъехавших машин, и поспешно, хромая, оставил ее одну в помещении. Взяв в руки пистолет, она спряталась за стеной, прекрасно понимая, что это не станет для них особой преградой. — Выходи, мы будем нежны с тобой, — прокричал незнакомый голос. Мужской. Один из ищеек «Круга огня». — Уходите, и я обещаю вас не бить, — прокричала ему в ответ Лиза и сразу услышала смешок. У нее хороший слух, и она способна услышать не только это, но и подступающие медленно шаги солдат. До входа в магазин им осталось сделать только шагов десять. Судя по молчанию, на пустые разговоры они не были настроены. Выдохнув, Лиза подняла пистолет и сделала первые выстрелы. За ними последовали ответные. Она спряталась за стойками. Осколки летели повсюду, ударяясь и ей в лицо. Патроны были на исходе, и девушка решила попридержать в запасе парочку. Когда с ее стороны пальба прекратилась, солдаты затихли тоже. Однако их тихие шаги ее слух прекрасно улавливал, как и их тяжелые дыхания. Первого солдата она убила, выкрутив ему шею. Его тело обмякло, и она использовала его, как свой щит, чтобы закрыться от летящих в нее пуль. Кажется, Он больше не хотел ее, и от этой мысли ей стало так хорошо. Он хочет ее убить. Он больше не нуждается в ней. Спрятавшись за кассу, она воспользовалась оружием убитого солдата, и от ее руки пали еще четверо мужчин. Потом был пятый, шестой, седьмой, восьмой. Ее руки уже были все в крови — одного пришлось убить ножом, подойти максимально близко, и его горячая кровь хлынула по ее руке. Девятый смог подобраться к ней сзади и схватить за длинную косу. Боль резко пронзила затылок. Лиза заехала локтем по его лицу, его хватка ослабевает лишь на миг, и она успешно воспользовалась этой секундой. Разворачивается и пускает солдату пулю в лоб. Однако она не успевает передохнуть, как тупая боль разливается по спине, она рассекает воздух и падает лицом вперед в стойку с молочкой. Бутылки — пластиковые и стеклянные, падают на пол. Лиза падает на них, царапая руки об осколки. Белоснежные лужи молока окрашиваются каплями ярко-красной крови. Пистолет, который она держала, вылетает из ее руки. Лиза переворачивается на спину и видит над собой знакомое лицо. Зеленый бешеный глаз, черная повязка и идеально ровная дорожка шрама, идущая от лба до самого низа подбородка. Ха, он еще жив! А она то давно его похоронила. Мужчина наклоняется, и она со всей силы ударяет пяткой ему в лицо. Гад только не много отшатывается, своими загребущими руками хватает ее за шею и с силой ударяет ее голову об пол. Лиза ногами обвивает его руки и со всей силы отодвигает. Он почти падает назад, но сохраняет равновесие и снова надвигается на нее. Лиза выхватывает с пола один из осколков и поднимается на колени. Резкий взмах рукой, он кричит и падает на колено. С его правого колена течет кровь, окончательно превращая молочный океан в ало-розовое месиво. Пользуясь его заминкой, Лиза крепче перехватывает осколок, намереваясь лишить его и второго глаза, когда его рука резко хватает ее за шею. Она протыкает его руку осколком, но его хватка не слабеет. Второй рукой одноглазый мужчина сворачивает ее руку. Лиза кричит от боли. Он выдирает осколок из руки и протыкает им ей живот. Она замирает. Боль пронзает все тело. Его хватка на шее, осколок в животе и вывернутая рука. Всё это притупило ее ощущения, она утонула в этой агонии. Она всегда была очень чувствительна к боли, ее создатель пытался уничтожить в ней этот изъян, но добился лишь того, что со временем Лиза начала только привыкать к очередной порции боли. Не не замечать, но привыкать. Принимать, как должное, как-то, что не отменно должно присутствовать в ее жизни. Притупленная болью, Лиза совершенно не могла сражаться, что позволило ее противнику впечатать ее в стену. Один раз, второй, третий… Пока перед глазами все не поплыло, а она вся обмякла у него в руках. В последней попытке что-то сделать, перед самым падением в забытье она схватилась за руку, державшую ее за горло. Однако сделать что-то не смогла. Темнота поглотила ее. И быстро выплюнула. Воздух в легкие хлынул, тиски на горле исчезли. Всё, что держало ее в горизонтальном положении, — исчезло, и она упала в лужу молока и крови, отчаянно хватая ртом воздух. В ушах звенел крик, и едва взгляд ее прояснился, Лиза увидела корчащегося на полу мужчину. Он катался на спине, его ор оглушал, а кровь хлестала из обрубленных кистей. Она быстро отползла от него, не понимая, что успело произойти за те доли секунды, когда ее вырубили. В магазине никого не было, с улицы ничего не было слышно. На полу вместе с ней и этим мужчиной лежали только трупы. И кисти рук. Прямо там, где он только что пытался ее задушить. Что произошло? Лиза попыталась подняться на ноги и тут же осела. Живот пронзило резкой вспышкой боли. Она опустила взгляд и увидела торчащий из нее огромный осколок. От движения головой шею тоже обдало болью. Лиза вся замерла, откинувшись на пол. Даже дышать было больно. Видимо, так она встретит свою смерть. На полу испещренного пулями и разукрашенного кровью магазина, вся мокрая от крови и молока рядом с трупами убитых ею же солдат. Зато за отведенное ей время она успела познать толику свободы, успела ощутить опьяняющий и одновременно устрашающий аромат распростертого перед ней мира. Хотя бы каплю, будет что вспомнить в аду. Она закрыла глаза и отдалась ощущениям. Липкой жидкости под спиной, от которой веяло холодом. Боли в шее и животе. Струйкам крови, текущим из раны. И шуму за стенами магазина. Шаги. Кто-то шел сюда. Она открыла глаза, быстро окинула взглядом пространство вокруг. Пистолет лежал в паре шагов от нее. Лиза с усилием приподнялась и, дотянувшись до оружия, взяла его в руки. Ее ждало разочарование. Магазин был пуст. Выругавшись, она все же оставила его. Пусть хотя бы будет делать вид, что она вооружена. Лиза села, откинувшись на уцелевшую стойку, и в ожидании смотрела на вход.

***

Она находилась в глубине магазина, и ее нельзя было увидеть со входа. Как и она не могла видеть входящего. Зато Лиза видела его макушку, и, чем ближе он подходил, тем больше она видела. Темные волосы, стянутые в маленький хвост на затылке. Напряженные скулы, цепкие, глубокие голубые глаза. Лиза напряглась. Он пришел за ней. Она знала, что его помощь тогда была не просто так. Мужчина выступил из-за стойки. В руках он держал пистолет, но, увидев ее, быстро спрятал его за спину. — Лиза, — он шагнул к ней. Она направила на него бутафорский пистолет. — Спокойно. Я хочу помочь. — Что тебе нужно? — с трудом прохрипела она. Голосовые волны тревожили ее шею и тем причиняли ей боль. — Помочь тебе. Ты не можешь оставаться здесь долго. Лиза покачала головой. Пистолет в руке становился все тяжелее. — Зачем я тебе? Кому ты должен меня отнести? Мужчина нахмурился. Его губы скривились, будто она сказала нечто очень неприятное. — Никому. Она с ужасом смотрела, как он приближается к ней. Садится перед ней на колени, и, отмахнувшись от ее ослабевших рук, подобно от надоедливой, никчемной мухи, задирает ее кофту. Черные брови мужчины нахмурились, изо рта его вырвалось тихое цоканье. Отчего-то Лизу это рассмешило. Она дернулась и вновь замерла. Скрипнула зубами и беспомощно взглянула на неожиданного гостя. — Раз весело, то жить будешь, — со знанием дела произнес он и аккуратно взял ее на руки. Лиза даже не пыталась сопротивляться. Ни к чему это было. Она хоть и упрямая, но все же толика ума в ней присутствовало, и она трезво оценивала свои шансы отбиться от этого сумасшедшего. И шансов было ноль. Он принес ее в машину. Не в ее, не в одну из тех, на которых приехали солдаты, пытавшиеся ее убить. В свою. Черный джип с большими колесами и просторным салоном, где спасительно пахло ничем и где было изумительно прохладно. Он нежно уложил ее на задний ряд, наскоро наложил давящую повязку и вышел, закрыв за собой дверь. Лиза, вся изможденная и полностью смирившаяся со своей участью — какой бы та ни была, откинулась на кожаную обивку сидений и устало прикрыла глаза. Он вернулся спустя две минуты и сорок три секунды. Она засекала. Сел за руль и молча покатил по дороге. — Ты там не померла еще? — Пошел нахуй, — кинула ему Лиза и вырубилась.