Волк и ворона

Ближайшим городом был Уилмингтон, они въехали в него спустя два часа. Лиза сидела за рулем, Джеймс занял переднее пассажирское. Всю дорогу она то и дело кидала на него подозрительные, заинтересованные взгляды. Единственный разговор их обошелся им в пару предложений. -Как я здесь оказалась? И почему у меня болит спина? — спросила она. -Я привез тебя в мотель после того, как мы выбрались из «Рая». Спина болит, потому что приземление было не самым удачным и ты распорола себе там почти до костей. Лиза удивленно обернулась к нему. -«Рай»? Островной бордель «Рай»? Джеймс кивнул. -Что я там делала? — произнесла она так, словно не верила его словам. -Думаю то, что обычно делают шлюхи, — нахмурился он, вновь вглядываясь в ее лицо. Она сейчас не шутит? Она посмотрела на него взглядом тяжелым и резким, однако Джеймса так просто напугать было невозможно. Он посмотрел ей в глаза в ответ. -Еще раз назовешь меня так, и я вырву тебе язык, — легко произнесла Лиза. Слова ее прошлись легким ветерком по нему, но пахло от них смрадом и кровью. -Моя ошибка, согласен. Приношу свои извинения, — он коснулся района сердца и слегка склонил голову. Джеймс успел заметить, как Лиза едва заметно покачала головой и отвернулась от него, вновь переводя свое внимание на дорогу. Она вновь замолчала, и прошедший путь они провели в гробовом молчании. Высадив его у окраины города, буквально в первой же заправочной, Лиза сказала ему: -Я не помню того, что ты сделал, но спасибо тебе, — в руках она держала тот самый пульт. -Рад был помочь, — кивнул он ей. Лиза напоследок ему еле заметно улыбнулась, он успел увидеть, как ее губы дернулись вверх, когда окно закрывалось. Глядя уезжающей вслед машине, Джеймс мог лишь вздохнуть и порадоваться за нее. Кем бы она ни была, ее держали под контролем не просто так, а ради чего-то, и он подозревал, что ее деятельность была похожа на его участь. Однако теперь она имела некоторую свободу, и Джеймс надеялся, что больше она ее не потеряет.

***

Объявили посадку на рейс, и Джеймс встал со своего места. Рядом замешкалась женщина, ручка ее чемодана заклинила. Он одним легким рывком вырвал его из захвата, и она вежливо ему улыбнулась, поблагодарив. Джеймс решил, что пересечь Антлактику легче будет на самолете, нежели добираться до Центральной Азии на машине. Да и в этом мире у него не было практически никакого следа, и он без проблем мог сделать себе самые обыкновенные поддельные паспорта и свободно кататься на авиатранспорте. Пришло время ему вернуться домой. Логан, наверняка, его отдубасит, но будет прав. Джеймс ушел из того старого города по собственному желанию, чтобы помочь новому другу найти нуждающихся в помощи мутантов, так как гонения их участились и ожесточились. Всё больше и больше детей, одаренных силами, находили мертвыми, а то и вовсе убивали на глазах у людей. Они с Логаном разделились. Он поехал в Европу, Джеймс — в Америку. Тут то он и повстречал Билли, услышал о таинственном острове, где мутанты использовали свои силы без страха быть осужденными или убитыми. Джеймсу стало интересно, как устроен этот остров, кардинально отличавшийся от остального мира, и был печально удивлен. Хоть мутантов здесь и не гоняли, за ними все же охотились, чтобы сделать из них убийц, орудие, каким был сам Джеймс. Поняв, что в одиночку ему с этой системой не справиться, он вознамерился вернуться к Логану, рассказать ему и, быть может, совместными усилиями как-нибудь помочь этим людям и показать, что жизнь может быть и без убийств. -Дамы и господа, мы взлетаем. Пожалуйста, убедитесь, что ваши ремни пристегнуты, а иллюминаторы открыты. Самолет взлетел, и Джеймс, откинув голову на сиденье, прикрыл глаза. Он не спал уже вторые сутки, в последний раз пребывая во сне в том мотеле с Лизой. Едва веки сомкнулись, он провалился в сон. Надеясь найти во сне ничего, кроме спасительной темноты, Джеймс был глубоко разочарован. Его не ожидали кошмары прошлого, нет, но все же что-то было. Ветер гнал его вперед, подталкивал под спину, заставляя шагать. Вокруг его окружали высокие темные, почти черные деревья, листья их были густыми, тяжелыми и будто давили его к земле. От земли же исходил холод, Джеймс поежился. Он обычно не чувствовал холода — спасибо сыворотке, но в этом сне все было как-то неправильно. Неестественно, что ли. Солнца будто и не было вовсе, лучи его не могли достичь мужчины из-за толстых высоких деревьев. Земля под его ногами казалась необычайно твердой и будто тянула его к себе, отчего шагать было трудно физически. Да и с виду земля была не живая какая-то. Ноги и ветер, направлявший его, привели Джеймса к открытой полянке. Из-за деревьев начал просвечиваться яркий свет и по ходу его приближения он все сильнее бил ему в глаза. Наконец, деревья расступились, и он шагнул прямо в этот слепящий свет. Это была огромная поляна, сплошь посаженная цветами. Их цветастые лепестки покачивались под силой ветра, превратившегося здесь в слабый ветерок. Джеймс замер на окраине леса и поляны, рассматривая место. Посреди поляны внезапно буквально из-под одеяла цветов выросла женщина. Даже на большом расстоянии, разделявшем их, Джеймс видел, какого насыщенно-зеленого цвета были ее глаза и как развевались на ветру ее длинные, иссиня черные волосы. Женщина поманила его. Он сделал к ней шаг. За спиной раздался тихий треск, и, обернувшись, Джеймс увидел, что лес исчез, а вместо него появился горизонт. Воздушные облака, голубое небо. Он вновь посмотрел на женщину, она улыбалась и снова поманила его к себе. В этот раз он не делал к ней ни единого шага, но все равно оказался прямо перед ее лицом. Его будто тряхнуло, как вовремя падения с высоты. — Что за херь?! — воскликнул мужчина, ошарашенно глядя на нее. — Меня зовут Лагерта, — пропела женщина. Голос ее был похож на самую настоящую музыку, он был нежен и звонок, но строг и силен. — Я богиня сновидений, Джеймс. — Откуда вы знаете мое имя? — подозрительно спросил он и попытался отойти от нее, но все, что ему удалось сделать, — просто дернуться. Ступни его будто вросли в мягкую землю поляны. — Никаких вопросов, времени у нас не так много, — отрезала деликатно Лагерта. — Слушай меня внимательно и запоминай всё, что я скажу. Это спасет тебе жизнь. Богиня? У него во сне богиня? Что в этом мире такое творится? Такой херни с ним никогда не бывало, так почему сейчас вдруг возникло? — Ты — моя единственная надежда. К сожалению, я давно мертва и не могу вернуться в мир живых, но в тебе все еще дышит жизнь. Он бы не был так уверен. Мысль о самоубийстве все еще играла в его голове. Фоном, но все же играла. — Прошу тебя о помощи, мой сильный воин, — женщина взяла его за руку. Ее ладони казались невесомыми, он едва ощущал их физически, зато чувствовал исходящее от них тепло, что разливалось по его телу согревающей сердце лавой. — Она еще так молода и так беззащитна. Уйдя от тебя, она сделала ошибку, и я прошу тебя помочь ей. Наставь ее на путь верный, верни моим детям свободу, ибо я не могу видеть их страданий. — Что? — глупо спросил Джеймс. Он не понимал ни единого ее слова. — Ты поймешь, — будто прочитав его мысли, ответила женщина. Она улыбалась ему так по-матерински, что у него защемило сердце. Свою то мать он давно не видел и, дабы не бередить старые раны, даже не вспоминал ее. Однако улыбка этой Лагерты уж больно была похожа на материну. — Только в твоих силах помочь ей, защити мое дитя, умоляю. А я буду беречь твою душу. Джеймс усмехнулся. — Моя душа давно потеряна, мадам. — Тогда что побудило тебя помочь ей? — в зеленых глазах богини загорелись огоньки, и она коротко усмехнулась. Лиза. Она говорит про Лизу. — Вы говорите про Лизу? — спросил он. — Я знаю ее под другим именем, — женщина похлопала его по ладони. Он не почувствовал этого, увидел. Заметил, как колыхнулись длинные рукава ее бледно-зеленого платья, и, опустив взгляд на их руки, заметил ее невесомые похлопывания. А когда поднял глаза, женщины уже не было. Его снова тряхнуло, и он проснулся в самолете. К нему подошел стюард и участливо спросил: — Сэр, вам не хорошо? — Порядок, — кинул ему Джеймс, и стюард оставил его одного. До чего странный был сон, да и сон ли это? К нему раньше богини в сны не захаживали. Там были только его трупы да надзиратели. И почему именно он? Не могла эта богиня найти для своей дочери — а Джеймс отчего-то решил, что Лиза ее дочь, другого более подходящего кандидата в помощники? Его целью новой жизни, приобретенной счастливым образом в этом мире, была помощь Логану, только. Никакие дочери богинь в его планы не входили ни боком, ни передом. Джеймс вздохнул. Как же ему теперь быть? Эта женщина так просила, в ее глазах было столько мольбы, что просто отказаться было как-то даже жестоко. Однако и лезть в эту историю желания тоже не было. Он оказался на перепутье. Он прикрыл глаза, обдумывая все. Логан ждет его. Богиня — он был уверен, ждет, что Джеймс поможет ей. Логану он сам пообещал вернуться, а богиня сделала ставку на его душу. И душа почему-то тянула сказать ей «да». Мужчина вспомнил Лизу. Впервые он увидел ее в окне в тот вечер, когда наблюдал за Билли. Потом была ночь убийства Билли. Он смотрел, как его бывший босс надрывает свою спину на ней, а она глядела на него в ответ. В том ее взгляде не было ничего, ни капли интереса, просто принятие. Но что-то изменилось, когда он вдруг решил взять ее с собой, когда он прыгнул вместе с ней с небоскреба и когда притащил на лодку. А когда он признался ей, что пришел из другого мира, то и вовсе ее голубые глаза загорелись неподдельным интересом. Джеймс видел это, он почувствовал, как сердце ее встрепенулось, как в ней проснулась надежда, и это было слаще любых ароматизированных соков. Тогда он отказал ей, да, но, если бы ему предоставился шанс — еще один счастливый шанс, попасть в какую-нибудь богом забытый мир без всякой магии и сверхъестественного, он бы точно взял ее с собой. Он бы ни за что ее здесь не оставил. Однако Лиза взрослая девочка, она сама может за себя постоять. Джеймс в этом был уверен, она убила столько людей и практически не пострадала, сделала это с легкостью, с какой домохозяйки готовят завтрак по утрам. — Черт, — выругался мужчина сквозь зубы беззвучно. Как бы он ни пытался отговорить себя от этой затеи, навязанной ему приснившейся богиней, Джеймс с самого пробуждения знал: он согласен. Согласился еще до того, как осознал это, принял по-настоящему. Посмотрев в окно, он смотрел, как крылья самолета прорезывает облака, и думал, что не стоило ему так поспешно брать билеты в Азию.