Никого возле качель

      Сидя на холодных ступеньках в ожидании того, когда же появится его новый друг, как хотелось думать, Габриэль с лёгкой досадой смотрел на щель выхода из подъезда. Ни сладкую конфетку, ни твёрдого пряника, даже засохшую с горя вафельку он не получил, а так хотелось хоть чего-нибудь сладкого. Впрочем, когда позади послышались в меру широкие шаги, настроение мальчонка поднялось, а сам он выпрямился и обернулся.       С сигаретой в зубах Гэб громко хлопает за собой ободранной дверью и насилу сдерживается, чтобы не начать высмаркиваться куда попало в попытке избавиться от того приевшегося запаха тухлой гнили в носу, что жутко давил на скулы и желудок. Он корчится от тошнотворных позывов, смотря с прищуром в сторону, но, когда взгляд опускается на лестницу, забывает про только-только надуманные хулиганства с дверью и ковриком здешнего жителя.       Поднятые на слегка удивлённое лицо глазки так и шепчут: «я тебя ждал». —Так. Как тебя зовут?—Подойдя, Гэб нагибается над тем и ставит руки на колени, ненадолго уняв свою суровость. —Габриэль, а вас?—С охотой отвечают ему и выдают ответный вопрос. —Хм…—Присаживаясь на корточки, он ставит вытянутые по разные стороны руки на колени, сцепляя пальцы, и утвердительно кивает, как бы принимая ответ.—Ладно, думаю… Зови меня просто «Старший», хорошо? —Старший? Как старший брат, да?—Габриэль улыбается, чем слегка смущает парня. —Просто прозвище.—Гэб встаёт, ставя ногу на первую ступеньку от верха.—Душно, пойдём проветримся. —Хорошо!—Габриэль торопливо встаёт с нагретого места и чуть ли не бежит за спускающимся вниз парнем.       Вряд-ли хоть один из них знает что они собираются делать вместе, но тёмноволосик успевает подождать того и возле выхода, и возле входа в здание, словно боится, что ребёнка схватят и утащат в какую-нибудь другую квартиру или парниша вообще ухитрится, здорово запнувшись, удариться о двери, потому везде их и придерживает и аккуратно прикрывает, словно хочет выйти из здания бесшумно и незаметно.

***

      Габриэля провели до той самой тускло-голубой скамьи, на которой когда-то грелся Матрас, и усадили, оставшись на расстоянии двух метров смотреть с уровня своего немалого роста за абсолютно безлюдной округой. Подозрительно пристально и молчаливо глянув именно туда, куда приехала машина скорой помощи и откуда они выбрались около десяти минут назад, Гэб глянул на крышу многоэтажки, в верхнем углу которой рос худенький куст, а после на мальчика, что, поймав на себе взгляд, по-доброму улыбнулся. —Зачем за тем мужиком пошёл?—Без прилюдий спросил тот. Казалось, резкий надрез взаимного молчания обязан был напугать ребёнка, но Габриэль, по-детски покривляв губами, ответил удивительно быстро. —Он выглядел одиноким и первый мной заинтересовался.—Загадочная интонация с плавным переходом к повышенно затормаживающимися словам уже начали веять своей особой грустью.—Мной редко интересуются, потому я был немного рад.—Габриэль смотрел на подъезд, находящийся вдали от своих сложенных на коленях ручек, чувствуя на себе не до конца понимающий взгляд.—А вы ведь тоже большой, да? —Как видишь.—Подняв взгляд к пасмурно-дневному небу, Гэб нагружено поставил руки на бока. Терпеть жар от своих горящих костяшек стало просто невыносимо. Хочется помыть руки снова.       Габриэль, заметив краем глаза нетерпение в жесте запрокинутого спиной назад парня, поворачивается головой к тому, начиная разглядывать и рассматривать.       Свежевыжатая кровь на костяшках, словно пудра на девичьем лице, превосходно подходит к чужим рукам. Тёмная кожа, длинные эльфийские уши, порванность на одном, как подсказка о том, что вышел этот персонаж из готического фэнтези и носил когда-то звание доблестного героя, но его обманом повергли силы зла и зачаровали под служителя кладбищ, крыш и заброшек, где сыро, холодно и никого нет.       «Надеюсь, он…» — вновь увидев отчего-то очаровательное и слегка испуганное лицо тёмного бубна, Габ улыбнулся.       Пару капелек на физиономии эльфа говорит либо о том, что тот успел представить себе что-то нехорошее, либо о том, что задумал что-то, что не считает хорошим. —А, чтобы вы со мной дружили, мне нужно прийти к вам в гости? —Приветливо и слегка уклончиво спросил тот. —Нафиг ты мне там нужен?—Тузами и лещами бьёт по чужим надеждам тот.—Мне и моего алкоголика с сестрой хватает.—Габриэль удивляется и удивления своего не скрывает. —А твой алкоголик не тронет сестру? —Не посмеет.—От слов веет уверенностью и чёткостью. Тревожные мысли отходят и ненадолго забываются. —А я думал, что все пьяные так делают.—Габ невзначай опустил взгляд и сразу же поднял, надеясь, что не обидел плохими словами о незнакомом человеке своего незнакомого друга. К счастью, Гэб и бровью не повёл, но всё своё отрицательное отношение к выпавшей теме сжал в строгом и злом зырке на заглянцованную чёрным покрытием машину, что, кажется, начала качаться резче.       Мальчик посмотрел туда же, отчего Гэб автоматически взял того за руку и повёл вон с площадки.

      «Бляди, а не люди, как так можно вообще? Так бы и выбил им стёкла знаком "осторожно дети".» — раздражённо показывая рукой на местами ржавую лестницу на крышу, Гэб хмурится в сторону, даже не заметив, что успел пройти и узкие проходы гаражей, и сухую малину, и приравнивание себя к истерзанному мужику.       Габриэль с ещё большим удовольствием идёт туда, куда его заводят, заносят и заставляют лезть. Ему интересно зачем, почему и что, но всё своё любопытство он по набранному опыту держит при себе. Желая подождать ещё немного до того момента, когда высокий юноша снимет маску незаинтересованного и раздражённого. —Так именно отсюда вы меня и увидели?—Габриэль, пробежав мимо стеклянного и бумажного мусора, останавливается на краю и оглядывает обширную площадку. Справа старое жилое здание, впереди, за территорией площадки, огромное здание и ещё пару самых низких среди остальных, слева гаражи, штук так пятнадцать, а между ними то решётки, то растения, то просто деревянные балки, много чего-то, за что легко зацепиться или пораниться. Несколько стареньких деревьев, в меру чистые тротуары, одинокие машины, пара фонарных столбов, скамейки возле подъездов, мусорки в непонятном разбросе, чёрненький прямоугольник под носом здания, на крыше которого они находятся… Габриэль посмотрел вниз и потихоньку начал вытаскивать с края крыши всё больше тела, пробуя приглядеться к тому, что увидел где-то снизу. —Смотри не упади.—Скептически глядя на покачивающееся как будто от ветра дитё, выплюнул горечь тот.       Всё же рассмотрев в чёрном квадратике кем-то потерянный телефон, Габ усмиряет частицу своего любопытства и, поворачивая голову к эльфу, старательно улыбается, не снимая рук с кирпичей в бетоне. —Можешь на ты.—Начинает заместо того Гэб, садясь по правый край крыши так, чтобы ветер, дым и запах дул в сторону от мальчика. Казалось, вытащить сигарету и закурить сейчас было самым подходящим вариантом для того, чтобы вновь не встретиться с неловкостью мысли или слова. —А у тебя много друзей?—Держась за плечи, Габриэль мысленно сел рядом с этим человеком на край крыши. —Достаточно, чтобы собрать их в кучу и вместе отпиздить кого-нибудь.—Парень держал во одной руке сигаретку, а вторую сложил в тёплых складках рукава кофты. Габриэль потрогал своё худенькое предплечье, кисть, запястье и глянул на в воспоминаниях сильные, крепкие мускулы Старшего. —А я… Могу стать твоим другом?—Скрывающе худобу костей кладёт руки на предплечья тот. Гэб на это внимания не обращает, с закрытыми глазами тяня токсиновую затяжку. —А что мне с этого будет?—Усмехнулся в кои-то веки тот, поворачивая лицо в сторону мальчика. Ответ убрал улыбку разом. —Я способен исполнить любую просьбу.—Габ слегка расслабляет руки, приводя примеры просьб. Исполненных просьб, отчего Гэбу становится дурно, а сигарета теряется из рук.       Габриэль замечает куда упала недокуренная сигаретка и сразу же идёт поднимать. —Не трогай, бесполезна ж.—За шкирку отводит от своих ног мальчика остроухий. —Я могу отряхнуть её и предложить тем, кому сейчас очень трудно.       На такое заявление Гэб, приподнявшись, сразу же поворачивает глупого "добродетеля" к себе спиной и безжалостно топчет сигу, отбрасывая её тёплые остатки куда подальше.       За это время Габриэль слегка розовеет, чувствуя горячие руки под своими подмышками. Они, как будто пересчитывая каждое его выпираюшее рёбрышко, слегка спускаются вниз и вновь поворачивают на сто восемьдесят градусов к себе всё тело.       Гэб, что полностью опустился на одно колено, приглядывается к телу мальчика получше: худенькие руки, ноги в носочках с старыми, детскими ботинками, широковатые шорты, что, если приподнять края футболки, застёгнуты на какую-то твёрдую ленту, просторная и плотная футболка, рукава которой кажутся тоже широкими, а горло узеньким, пришитым с другой более тёплой одежды того же белёсого цвета.       «Сирота или беспризорник? Жрать нечего или не доедает? Родители пьющие, может бедные? А может это болезнь? И как на такого у кого-то подымается? Рука тоесть.»       Габриэль прекращает краснеть, когда его так странно и неприятно разглядывают. Скрыть свои слабости, недочёты, минусы он не может, оттого и сжиматься в стеснительный комочек не торопится. В какой-то степени внешность его обманчива, да и вытерпеть он может многое, потому хочется рассказать о себе и выдержке своей побольше, но а самое главное почему хочется — потому что такого человека (эльфа?) ещё поискать надо. Красивого такого, хмурого, тёмного и крутого. В случае чего способного защитить.       «Издали он кажется симпатичнее, может поэтому? Рука. Подымается.» — Гэб потеет. За эти пару минут он так и не убрал рук с чужих рёбер и, кажись, найдя всё же что-то в этом ребёнке приятное глазу, крайними пальцами нашёл ещё и чужие мягкие бусинки. Габриэль положил на чужие руки свои и с улыбкой помог парочку раз покрутить пальчиками по тем мягеньким местам, находящимся под одеждой, которые любили и куснуть лишний раз, и дёрнуть, и лизнуть.       «Не понять мне этого и слава богу» — Самому себе говорит тот, вставая.       Неожиданно потеряв на себе чужие кисти, Габриэль вздрагивает от холода ударившего по его вновь беззащитному тельцу ветру. На крыше многоэтажки поразительно холодно, чем на земле, к чему ребёнок совсем не готов — это становится причиной скорого решения Старшего о лорнировании с высоты в несколько этажей на землю площадки.—Ладно, пора слезать. —По лестнице? —Предчувствуя что-то необычное, спрашивает тот. —Какая ещё лестница? В баню её, иди сюда.—Ставя ногу на край крыши, Гэб протянул тому руку. Габ посмотрел на того, как на смертника, и неуверенно протянул свою.—Видишь вот этот дуб? —Указывая на ветку оглошённого растения, Гэб опускается чуточку ниже, будто собирается вот прямо сейчас лететь вниз.—Как думаешь, сможешь до него допрыгнуть? —Да, но я могу упасть.—Габриэль мысленно мерит куда он упадёт при той или иной попытке прыгнуть и подымает взгляд. —Внизу две ветки, они смягчат падение, а ещё…—Заставив того встать рядом с собой, Гэб очень быстро спустился вниз, использовав ветку, как низковатую ступеньку, и ствол, как простую поверхность для отталкивая, вскоре оказываясь на земле.—Давай, прыгай, если что — поймаю, не поймаю — приведу к себе, лечить буду!       О том, что здание не такое уж и высокое говорить было нельзя — ложь. Вот ему — да, нормально так, а вот этому малышу… Гэб не обидится, если замеревшая на краю персона пойдёт спускаться по тому пути, по которому его туда привели.       Габриэль же на такое заявление так посветлел, а глаза его так засияли, что можно было на все сто быть уверенным, что он сейчас спрыгнет и может быть даже попробует сделать это именно так, чтобы наверняка разбиться. Сальтуха, плашмя, звёздочка…       Немного согнув ноги, он прыгнул, даже как бы шагнул, но… Просто перелетел через ветку, падая вниз.       Гэб опешил от того, как неожиданно и далеко тот кинулся, но а дрогнул, потому что «не поймает» и был в этом полностью уверен, ведь куда не глянь, а ни руки сложить, ни повернуться, как надо, не успеет.       В подсознании смерещилась обрызганная кровью куча косточек, раскинувшаяся по бетону. Память о размытой улыбке под карими, растрёпанными волосиками заставила облиться потом.       К невероятному счастью, эльфёнок каким-то чудом ухватился за ветку пониже, страшно медленно и быстро одновременно покачав свое тело на весу, а после отпустил треснувший предмет, когда Гэб махнул ему в знак того, что готов ловить. Махал он можно сказать с самого начала, но стать уверенным получилось только тогда, когда появились более точные представления о всём их положении в целом.       Побыв в чужих руках всего несколько секунд, Габриэль оказывается на земле. —Нифига ты бесстрашный.—Наигранно-удивлённо произносит тот, усмиряя забившееся в не до конца отступившем страхе сердце.       Всё казалось до предела лёгким и простым: спуститься самому, проследить до какой ветки тот сможет слезть и поймать в случае чего, но вот того, что тот возьмёт и пташкой сиганёт, как в пропасть, нахуй, он не ожидал. Его ожидания на сорок процентов были зациклены на том, что тот струсит и провалит проверку на прочность, обиженно отправившись домой, от этих представлений Гэб и расслабился чуть ли не с улыбкой. Конечно же глубоко пожалеть об этом он не забыл. —Я хотел упасть, но резко передумал, извините.—Габриэль глянул на свои руки и спрятал за спиной.—А зачем мы забрались на крышу, а потом спрыгнули с неё по дереву?       Замеревши Гэб крепко сжал губы, смотря по сторонам. Ладно, отсутствие посторонних сейчас его капельку радует. —Для профилактики.—Для профилактики не заставлять незнакомых детей прыгать с крыш. —Круто!—Габриэль пошёл за Старшим, как бездомный щеночек за ребёнком.       Пройдя открытую часть района и зайдя в достаточно просторный переулок, Гэб резко повернулся к тому и, присев на корточки, весь взмокший, продолжил держать руки в карманах. —Слушай…—С утихающим тоном виноватого начал тот. —Вы хотите, чтобы я пошёл домой? —Желательно, а то родители тебя потеряют или я где. —Не волнуйтесь, я здесь многие места знаю, даже сейчас мы идём в сторону 24-й улицы Хеплич.—Спрятав руки за спиной ещё когда Старший повернулся, он как можно убедительнее улыбнулся. —Хеплич то Хеплич, а вот я себе такие в уме вопросы задал, там одни только херлич да схуерлич, может ты- —Ладно.—Габ опустил голову и сжал друг в друге спрятанные руки.—Я пошёл домой.—Он повернулся к тому спиной и медленно пошёл обратно.—До свидания.       Гэб не сразу понял с чего это эльфёнок так быстро сдал позиции, но, готовый встать и запретить об этом думать до прихода домой, в миг стёр эти мысли видом кровавых ладошек, сжатых за спиной с особой силой и жестокостью.       Он дёрнулся раз, два, но продолжал стоять на месте.       Эльфёнок молча смотрел себе под ноги, начиная насчитывать все свои проступки, лишние слова и действия, которые отпугнули или, как минимум, могли показаться неприятными Старшему. С каждой красенькой галочкой он сжимал одну руку другой всё сильнее и сильнее, вызывая тем самым кровотечение и не имея при себе пока что больше никаких возможностей наказать себя.       С каждым проступком звучало плохое слово. «…не надо было пытаться подобрать бычок. *****. Не нужно было молчать так часто. *****. Не надо было приносить в пример чужие достоинства. ****. Не нужно было помогать ему себя трогать. *****. Не нужно было прыгать, у него могли возникнуть проблемы. *********. Я забывал ему улыбаться. *****. Зачем я только-»       Габриэль остановился. Он с небольшой надеждой посмотрел за спину.       Вдали проехала белая машина, оставив после себя лишь звуковое сопровождение быстрых колёс. Там было тепло и солнечно, так же, как и впереди. А вот в этом промежутке, между этим самым солнечно — темно и холодно. Кажется, одеваться ему стоит получше, но он ведь до вечера подождать и на качелях, под солнышком может.       «И почему я думал, что он захочет быть моим другом? Дурак.»       Мальчик поворачивает к себе ладони и, поднося к лицу, прикасается к ним языком. —О боже, деточка!—Подбегает к тому мимо проходящая старушенция.—Это ты где так? Боже, куда родители смотрят, весь в крови! —Взволнованно вскрикивает та и торопливо тащит двумя пальчиками на детскую площадку.—Не вылизывай, а то заразу подхватишь, грязь, глисты, фу! —Простите, тётя.—Габриэль тихо смиряется с тем, как неудобно и больно держат его руку, будто сумочку, и, пока та недовольствует, принюхивается ко второй ладони, шатающейся от скорости красных каблуков женщины, потому марающей его кончик носа.       «И запах у этого эльфа готический был… Запах книжек в чёрном переплёте.» — думает с улыбкой тот.