Фан-клуб профессора Сяо

— То есть ты хочешь сказать, что твой идеальный гэ оказался идеальным профессором Сяо и ты еще чем-то недоволен? Миндже подливает Ибо шампанского в простую чашку для чая — серьезные проблемы требуют серьезного вмешательства. И на фоне драмы с профессором Сяо Ибо даже не стесняется сознаться в своей любви к такому несерьезному напитку. Перед диваном на столике (подарке Миндже, кстати, столик складной и удобный) стоят сырные чипсы, рыбные сухие палочки, какая-то хрень в лоточках, которая полагалась по акции к этим самым палочкам, а еще арахис и персики. Их продавала на улице бабка настолько жалостливого вида, что у обоих ребят одновременно дрогнуло сердце и они купили у нее все остатки. Теперь всё надо было доесть, потому что холодильником Ибо магически так и не обзавелся. — Нет, ну когда ты так это все представляешь, — у Ибо самую малость заплетается язык, но, возможно, это от общей усталости. Они с Миндже нагуляли хреновую тучу километров, говоря обо всем, кроме профессора, это они намеренно оставили для дома, — то да, звучит куда менее дерьмово, чем я это ощущаю. Но ты пойми! Ибо поднимает палец, потом отвлекается на рыбку, заедает ее чипсами и мысль не продолжает. Миндже подпирает щеку рукой, пишет Лифэнь очередное успокаивающее сообщение, вкратце рассказывающее, что Ибо почти дозрел до того, до чего должен был. Ибо тянется, чтобы глотнуть шампанского из горла, но Миндже предусмотрительно пододвигает ему чашку, и Ибо послушно пьет из нее, заедая горстью орешков. В его глазах — вселенская тоска. Миндже думает, что его друг — полный дебил и сам рушит свое счастье. Ибо же уже почти напился, и его начинает клонить в сон. Ибо чешет синяк на коленке, у него из-за комбо танцев и скейта теперь все ноги в царапках и синяках, и говорит жалобно, Минджэ его никогда таким не слышал: — Я ж ему про Сяо Чжаня втирал, чуть ли не в любви признавался. А он… — Ибо замолкает, и Миндже сочувствующе гладит его по плечу, — Наверное, вот он… ну просто… видит, что мальчик-дурачок, запал на него. Еще и заступался… Ибо замолкает окончательно, привалившись бочком к неразложенному дивану. Глаза у него закрыты, на губах крошки от чипсов. Минджэ проверяет, чтобы у того был заряжен телефон и стоял будильник, Минджэ еще для проверки позвонит Ибо с утра, чтобы тот не проспал лекции. Накидывает на него покрывало с дивана — укладывать Ибо спать сейчас гиблое дело, да и нет у Миндже таких сил, чтобы двигать эту тушку. Скорее всего, тот просто проснется посреди ночи, чтобы попить или отлить, передислоцируется в лежачее положение и заснет дальше. Напоследок Минджэ гладит Ибо по голове и повторяет: — Все не так уж и плохо, поверь. Ибо тихонечко сопит ему что-то в ответ, сильнее укутываясь в покрывало.

***

Ибо просыпается даже раньше будильника, но с таким похмельем, что сразу заносит шампанское в список самых ненавистных вещей на свете. Ну, сразу же после Сяо Чжаня, конечно. Ибо угрюмо едет в университет, Ибо сердито пишет контрольную, Ибо вежливо успокаивает Миндже в сообщениях и отказывается от сегодняшней встречи. А потом Ибо сурово и целенаправленно идет после занятий на факультет журналистики, предварительно попросив общего с Миндже знакомого провести его внутрь, чтобы у охраны не было вопросов. Ибо знает, где смотреть расписание — обычно он это делал, если хотел устроить Миндже сюрприз, но в этот раз у него другая цель. Ибо находит нужную строчку, запоминает номер аудитории и идет. Приходится подождать полчаса, но Ибо терпеливый. Он смотрит по телефону движения для будущего танца, потом достает из рюкзака конспект, а потом почти сразу же убирает, поняв, что не сможет на нем сосредоточиться. Сяо Чжань выходит спустя минут 5 после окончания пары и после того, как основная часть студентов высыпала из аудитории. Он окружен щебечущими девушками, и Ибо нехотя отлепляется от подоконника, готовый идти за ними хвостом, чтобы потом незаметно позвать профессора Сяо на разговор, но тот первый замечает взгляд Ибо, чарующе улыбается девушкам, что-то им заговорщически говорит, они хихикают и убегают, шепчась между собой. Ибо думает — какое отвратительное зрелище. Ибо даже не здоровается с Сяо Чжанем, а просто идет рядом с ним, по ступенькам наверх, мимо профессорской, куда Сяо Чжань заглядывает на полминуты, выходит такой же нечитаемый, как и прежде, ведет их вдаль по коридору, Ибо сюда никогда не заходил, потом Сяо Чжань заходит в один из кабинетов, Ибо ступает следом, а Сяо Чжань запирает за ними дверь на ключ. И вау. Это спортивный зал. Офигеть. Сяо Чжань пожимает плечами: — Единственная свободная аудитория. Ибо оборачивается к нему, собирает всю накопившуюся за последние часы злость, повторяет мысленно все заготовленные фразы, а потом смотрит на Сяо Чжаня — в его как всегда безупречной белой рубашке с закатанными до локтей рукавами, смотрит на его немного помятые в районе виска волосы, замечает его внимательный, открытый взгляд, не виноватый, но готовый получить приговор от Ибо — и между одним осознанием и другим, Ибо просто больше ничего не остается, как сделать шаг, заставив Сяо Чжаня рефлекторно отступить, а потом, когда Сяо Чжань аккуратно делает полшага вперед, упрямо возвращаясь на начальную позицию, Ибо не остается ничего другого, как положить Сяо Чжаню руку на плечо, удивиться тому, как все легко получается, и просто наклониться вперед. Ибо успевает заметить расширившиеся глаза Сяо Чжаня, то, как он приятно пахнет, а потом Ибо больно сталкивается носом с Сяо Чжанем, на что тот, тихонько смеясь, потирает свой кончик носа и шепчет интимно, доверительно: — В реале немного сложнее, правда? И Ибо, который испытывает страх наполовину с восторгом, говорит тихо, сипло: — Совсем не страшно, гэ. Ибо дышит в приоткрытый рот Сяо Чжаня, а потом пробует еще раз, накрывая его губы своими. У Ибо сердце бьется так быстро, что, наверное, это слышно даже Сяо Чжаню. Тот как раз аккуратно располагает руки на груди Ибо, держит там обе ладони, причем так ласково, так поддерживающе, что Ибо тихонечко гудит, стонет в их невинный поцелуй. Сяо Чжань первый отстраняется, смотрит на Ибо расфокусированно, мягко и, если бы Ибо себе мог позволить такое смелое определение, то, возможно, даже счастливо. Сяо Чжань тянется пальцами выше, к лицу Ибо, и мягко выдыхает, когда Ибо сам подается вперед, подставляет сначала подбородок, потом щеку под любопытные пальцы, позволяет подушечкам мягко огладить контур губ и даже шутливо коснуться носа одним коротким касанием. Ибо все это время аккуратно держит Сяо Чжаня за талию. И в реале все действительно не сложнее, нет, но иначе. И Сяо Чжань другой, не такой, каким Ибо его представлял. И даже не совсем такой, как гэ. Хотя и Ибо в переписке тоже другой. Ибо тянет Сяо Чжаня на себя, останавливая его изучение лица пальцами. Получается, что тот не убирает руку, оставляя ее между ними. И Ибо целует пальцы Сяо Чжаня, которые держатся на губах Ибо, а потом пропадают, и потом Ибо целует уже Сяо Чжаня — посреди залитого солнцем спортивного зала, наполненного потертыми матами, запихнутыми куда-то канатами, инвентарем, сваленным в кучу в углу. Пахнет старым университетским зданием, кондиционером для белья и чем-то неуловимым, свеже-острым, что, Ибо теперь знает, является запахом Сяо Чжаня. Ибо целует и дает себя целовать, они даже никуда не спешат — Ибо проверил, чтобы у Сяо Чжаня это была последняя лекция. И, словно прочитав его мысли, Сяо Чжань медленно отстраняется от его лица, дышит рядом с ним и говорит, перехватив правую руку Ибо с часами: — Так… У меня следующая лекция через 15 минут. Ибо хмурится: — У тебя сегодня больше нет лекций. Сяо Чжань добродушно улыбается и смотрит на Ибо так нежно, что тому даже хочется отвернуться. Или замереть так навсегда. Как сложно выбрать. — Наверное, я лучше знаю свое расписание, о самоуверенная Кинза. Ибо фыркает в ответ, продолжая ласково поглаживать свободной рукой спину Сяо Чжаня и наслаждаясь ощущением его тела под пальцами. Наслаждаясь *перспективой* этого тела под пальцами: — Ну не знаю, 50-летние закаты могут всякое напутать на старости лет. Сяо Чжань бьет его по предплечью, каждый раз сопровождая паузы между словами хлопками: — Меня. Поставили. На замену. Профессора. Цзе. Ибо зачарованно залипает на Сяо Чжаня в его руках, на то, как тот идеально смотрится вот так вот, рядом с ним, и грустно гундит: — Я ненавижу профессора Цзе. Сяо Чжань усмехается: — Ну теперь — я тоже. И почему-то в этом моменте, в этой паузе, в этом небольшом подтверждении, где они оба показывают, что рады быть тут, они замирают, как бы услышав значимость признания. Ибо не выдерживает первым, прижимает Сяо Чжаня к себе, окончательно убедившись, что ну надо же, тот выше его, какая несправедливость. Надо будет прижимать его почаще — вдруг что-то изменится. Ибо шепчет Сяо Чжаню куда-то в шею, чтобы было близко и щекотно, чтобы кожа покрылась мурашками: — Я буду ждать. Сяо Чжань расслабляется в его руках, обвивая и прижимая, и шепчет: — Я тоже.

***

— Куда ты торопишься, глупый? Ибо даже не обижается на слова Сяо Чжаня, потому что произносит их он слегка задыхаясь и еле выговаривая. Сяо Чжань ласково оглаживает лоб Ибо, отводит волосы назад и смотрит так нежно, что Ибо не выдерживает и возвращается к брюкам Сяо Чжаня. Кто же знал, что у них там внутри еще какая-то сложная застежка. Ибо, сидевший на корточках, опускается на колени, устраивается поудобнее. Они ввалились в квартиру Сяо Чжаня вечером третьей встречи. Оба договорились привыкнуть к новому положению дел, притереться. Видимо, то, что все их разговоры заканчивались попытками уединиться хоть где-то, чтобы поцеловаться, а потом оторваться друг от друга, притворяясь, что им не хочется позвать друг друга в гости «на чай» — вот видимо все эти неубедительные попытки отсрочить неизбежное лопаются громко, как слишком накачанный воздухом шарик. И Ибо не может не опуститься на колени в небольшом коридоре между комнатами, так и не дойдя чуть дальше, где, возможно, есть удобная кровать. Ибо наплевать, и, судя по тому, как Сяо Чжань начинает цепляться за его голову и плечи, слегка сгибаясь, ему тоже. Рубашка на Сяо Чжане уже расстегнута стараниями путающихся, но целеустремленных пальцев Ибо и теперь болтается, так и прося снять себя до конца. Ибо не может разорваться, а поэтому концентрируется на первостепенной задаче — на идеально выглаженных, безупречных брюках, в которых Сяо Чжань выглядит, как модель, сбежавшая с показа. Ибо не понимает, как ему так повезло. Почему этот нереальный человек сейчас стоит перед ним, открытый, жаждущий и покорный. Вблизи Сяо Чжань пахнет еще крышесноснее, чем когда Ибо украдкой умудрялся до этого поцеловать его в шею, затащив за угол в парке или в темноте неосвещенного угла под деревьями во дворе дома. Рискованно, коротко и одуряюще прекрасно. Ибо оглаживает ноги Сяо Чжаня, расстегивает молнию брюк, поднимает голову вверх, коротко упирается в чужую ладонь, которая оглаживает его щеку, а потом Ибо, не прерывая зрительного контакта, мягко тыкается подбородком в пах Сяо Чжаня. Ибо стыдно, он никогда так себя не вел, никогда не делал что-то такое голое, необъяснимое, кажущееся ему глупым и диким. При этом Ибо безупречно хорошо. Он чувствует себя впервые настолько на своем месте. Удивительно. Сяо Чжань смотрит в ответ, приоткрыв рот и поглаживая большим пальцем скулу. Ибо гулко шепчет: — Гэ. Ибо знает, что теплый воздух его дыхания должен щекотать чувствительный живот — тот самый, где располагается заветная полоска волос, уходящая в трусы. Ибо, не глядя, оттягивает резинку и позволяет ей шлепнуть по коже, не сильно, больше для звука. Сяо Чжань держит его лицо крепче, как будто задумавшись, забывшись. Ибо льнет в прикосновение, поворачивает голову набок, продолжая подбородком упираться в еще не стоящий член Сяо Чжаня. Ибо оглаживает крепкие, жилистые ноги сзади, поднимается до попы, потом возвращается к поясу брюк, стягивая их с ног, дожидаясь, пока Сяо Чжань обопрется рукой ему о плечо, чтобы по очереди снять брючины. Ибо спрашивает, глядя на пол, с едва слышной улыбкой в голосе: — Хочешь, сложу? Сяо Чжань стонет и смеется: — Боже, я теперь в твоих глазах буду занудным педантом. Ибо, который уже подтянул к себе брюки и аккуратно складывает их по стрелкам, фыркает: — Ох, Закатик, этот поезд уже давно ушел. Ибо встает с колен, оглядывается, и, заприметив стул на, скорее всего, кухне, продолжает максимально серьезным голосом: — Ты самый скучный человек, которого я знаю. Пока Ибо развешивает брюки на спинке стула, Сяо Чжань успевает положить голову ему на плечо, почти не касаясь его спины: — Да, а еще какой? Пальцы Сяо Чжаня щекочут бока и живот Ибо, пробираясь под майку, касаются резинки тех самых шорт цвета хаки, проникают под нее. Ибо сжимает спинку стула вместе с брюками, пытается отдышаться, потом поправляет ткань и поворачивается в руках Сяо Чжаня: — Еще очень некрасивый, просто чудовищно ужасный, гэ. Сяо Чжань понимающе хмыкает, целуя ему подбородок, нос, скулы, но уворачиваясь от губ, которыми Ибо пытается поймать губы упрямого гэ. Ибо подхватывает Сяо Чжаня под попой, слегка сминая половинки в руках и балдея от ощущений и того, как Сяо Чжань на мгновение роняет голову, прекращая поцелуи, но потом снова поднимает взгляд и спрашивает с хрипотцой: — А еще? Ибо не уверен, спрашивает ли Сяо Чжань про личные характеристики или уточняет, что еще Ибо хочет и готов сделать, потому что правильный ответ, все и сразу, а потому Ибо облизывает губы и, когда Сяо Чжань попадается в эту ловушку, бросив взгляд на мелькнувший язык Ибо, все-таки целует его так, как хотелось все эти дни — не торопясь, вылизывая рот с маниакальной вдумчивостью, с желанием тягуче, медленно обладать сейчас Сяо Чжанем через эту точку контакта. Руки Ибо уже перестали плавно массировать половинки попы и просто придерживают Сяо Чжаня за талию, вжимая того в себя, чтобы было тесно, чтобы было максимально близко и жарко. Ибо начинает подтягивать Сяо Чжаня на себя — волнообразно, как бы втрахиваясь в него, втираясь в его тело стоящим членом и ощущая чужое возбуждение в ответ. Сяо Чжань сильнее сжимает пальцами плечи Ибо, цепляется за них, как будто немного тонет, а потом отстраняется, да что ж такое, Ибо всматривается в лицо Сяо Чжаня, не совсем соображая, ища подсказки. Сяо Чжань смотрит почти загнанно, весь раскрасневшийся, запыхавшийся, потом словно приходит в себя, взгляд становится чуть более собранным, и говорит: — Кровать. И еще и отцепляется от Ибо! И даже самостоятельно идет в сторону закрытой двери, заходит туда, весь такой шустрый, самостоятельный. Ибо идет следом, разглядывая ноги, прикрытые расстегнутой рубашкой. Выглядит так, как будто под рубашкой ничего нет. Ибо прошивает волной жара от этой простой, почти невинной фантазии. Сама мысль, что он сможет видеть *такого* Сяо Чжаня рядом с собой, заставляет его сделать пару быстрых шагов и обхватить Сяо Чжаня со спины, уткнувшись ему в шею, прижаться крепко. Ибо позволяет Сяо Чжаню высвободить руки, чтобы положить их поверх предплечий Ибо. Когда Сяо Чжань говорит, голос у него серьезный и, как будто, сомневающийся? — Если хочешь… Ты точно? Сяо Чжань отвлекается от своей мысли, так как Ибо тычется в короткие волосы на затылке, водит носом туда-сюда, а правой рукой беззастенчиво доходит до члена Сяо Чжаня, который так дивно, крышесносно ощущается под рукой — горячий, твердый, легко нащупываемый сквозь одежду. Ибо даже почти не слышит, что говорит Сяо Чжань, и надо бы сконцентрироваться, но так сложно, когда Сяо Чжань, возможно, даже не замечая этого, тихонько елозит в руках Ибо, проходясь задницей по безбожно изнывающему стояку последнего. — Ммм, что? Сяо Чжань сначала стонет, потому что левая рука Ибо добралась до его соска и просто мягко накрывает его, даже не щекочет, не цепляет, а просто оглаживает, покрывая при этом большую поверхность кожи вокруг, потому что да, у Ибо большие руки и он жадный, ему хочется одновременно охватить Сяо Чжаня всего, целиком. Разве это такое уж невероятное желание? Сяо Чжань то роняет голову на грудь, то отводит назад, открывая шею для нежных касаний губ Ибо, и все-таки заканчивает мысль: — Мы можем сейчас просто… Не обязательно спешить. Ибо с задержкой в несколько поцелуев наконец-то понимает, что ему говорят, и сначала приобнимает Сяо Чжаня в ответ, а потом, не сомневаясь ни секунды, говорит тихонечко в ухо: — Но я хочу, гэ. Сяо Чжань коротко подрагивает в его руках, выдыхает шумно и вместо ответа делает шаг вперед, ведя Ибо за собой. Ибо оглядывается, когда Сяо Чжань на входе щелкает переключателем света. Комната небольшая, уютная, совсем не строгая или там минималистичная. Ибо даже думает, что, наверное, когда Сяо Чжань был маленьким, то спал с мягкими игрушками — и дольше, чем его сверстники. От этой мысли ему хочется покрепче сжать Сяо Чжаня в объятиях, затискать и никогда не отпускать. Сяо Чжань делает шаг из рук Ибо, чтобы повернуться к нему лицом и примирительно положить ему руки на плечи, а потом, смешно и серьезно поджимая губы, проинструктировать: — Я в ванную. Жди тут. Вернусь скоро. Видя, что Ибо открывает рот, чтобы что-то ответить, добавляет: — Если пойдешь за мной следом, то мы оттуда не вылезем. Ибо смотрит так жалостливо и несчастно, что Сяо Чжань смеется, оглаживая его по лицу и поправляя ему челку ласковым жестом: — Дождись своего гэ, баобей. А потом, словно дразнясь и как будто не зная, что с ним делает, наклоняется близко-близко к ушной раковине и шепчет, точь-в-точь как в _тех_ аудио: — Будь хорошим мальчиком. Рука Сяо Чжаня как будто случайно на прощание касается живота Ибо и дальше, скользящим, легким движением проходится по бугорку в брюках Ибо, а потом он уже вышел из комнаты, и Ибо со стоном плюхается на застеленную кровать. Ибо запускает руки в волосы, ему бы вообще-то тоже неплохо было принять душ перед сексом. Но, наверное, оно не критично. Ибо стягивает шорты, потом носки (кеды валяются где-то в коридоре, хаотично скинутые сразу после переступания порога квартиры). Думает, снимать ли футболку или нет, но потом решает не тянуть резину, стягивая футболку через голову. Вот. Ибо жалеет, что сейчас нет телефона, чтобы себя занять или отвлечь (рюкзак был сброшен тоже сразу же, где-то рядом с кедами), а разглядывать внаглую ящички и полки в спальне ему не позволяет воспитание. Хотя кого он обманывает, у других партнеров он бы вежливо, но обошел всю комнату, изучил то, что видно, но с Сяо Чжанем почему-то хочется по-другому. Чтобы он сам показал то, что хочет. Может, чтобы рассказал, какая у каждой вещи история, где были сделаны фотографии и что он сейчас читает перед сном. Ибо сидит почти солдатиком на кровати, нетерпеливо постукивая пальцами по коленям, на которые положил руки как какой-нибудь отличник. Не так он представлял себе первую ночь с Сяо Чжанем, хотя тут проблема в том, что он решил ее никак не представлять. С гэ — да, в голове вертелась куча сценариев, включая те, которые они отыгрывали и озвучивали. Ибо помнит, как лежал, поджав под себя колени, вводил в задницу два пальца, обильно смоченные смазкой, и пытался сфокусироваться на тексте от гэ: — Я слышу, как ты хлюпаешь смазкой, баобей. Но ее все равно недостаточно. Представь, как я подхожу сзади, лью ее так, чтобы образовалась маленькая лужица, а потом ввожу в тебя сразу три пальца. Ты ведь достаточно себя уже разработал двумя? Тебе же хочется, чтобы твой гэ трахал тебя так, чтобы ты скулил, ощущая, как я вхожу в тебя, любуясь твоей жадной дырочкой и тем, какой ты нуждающийся для меня? Ибо помнит, как до боли сжимал свой член, когда наговаривал, возможно, не самое свое совершенное, но такое честное аудио: — Гэ, как же я мечтаю заставить тебя кончить, просто облизав твой член и яички. Не насаживаясь. Наслаждаясь тем, какой красной и заброшенной будет твоя головка. Какими тяжелыми и налитыми будут твои яйца, когда я буду по очереди засасывать их в рот, оттягивая их так, чтобы тебе было почти больно. Как ты будешь смотреть на меня между своих ног, а я буду весь мокрый от слюны, я буду заливать ею твои член и яйца, но так и не возьму член в рот, дразня тебя до тех пор, пока ты не сдашься и сожмешь его сам, заливая мое лицо спермой, чтобы стереть самодовольную ухмылку с моих губ, гэ… Но особенно часто Ибо вспоминает то второе и последнее видео, которое Сяо Чжань ему прислал. И как же странно осознавать, что это был Сяо Чжань. В том бесценном видео, которое Ибо вспоминал каждый раз, когда вынужден был засыпать без переписки с гэ, Сяо Чжань заснял то, как уже убирает руку от члена, видно только всполох кожи, а потом просто головка, которая лежит на идеальном животе, покрытом полоской волос, и выпускает из себя струйки спермы, как будто дыша ею, даже без стимуляции изливая ее снова и снова, подрагивая на весу. Видео было короткое, но Ибо запомнил, как где-то почти вне кадра Сяо Чжань слегка двигал ногами, и как ходил его живот, слегка втягиваясь, и как в самом конце, абсолютно разбитым голосом его гэ шептал «баоб...», и видео обрывалось. У Ибо сейчас член сам привстает только от этих воспоминаний. Ибо мимолетно касается бугорка в трусах и оглядывается. Он думает, что боже, Сяо Чжань, печатал это все ему, лежа на этой кровати, доводил себя до грани прямо тут, жадно вчитываясь в ответные сообщения Ибо, разглядывая его фотографии или делая свои скупые, но не менее крышесносные кадры. Ибо не выдерживает, заваливается слегка на бок, дотягиваясь до подушки и пытаясь на ней уловить запах Сяо Чжаня, окружить себя им. — Похоже, я как раз вовремя? Голос у Сяо Чжаня шутливый, но все равно некрепкий, взволнованный. Ибо отрывается от подушки, разворачивается к Сяо Чжаню, который стоит в дверях в одном полотенце, закрепленном на талии, и распахивает руки: — Иди сюда, гэ. Сяо Чжань смеется, выключает свет, Ибо немного моргает и даже говорит тихое «эй!», он надеялся разглядеть Сяо Чжаня во всей красе, наконец-то, но его протест затихает, когда Сяо Чжань опускается на него на кровати, ноги Ибо все еще касаются прикроватного коврика, а узел от полотенца больно упирается ему в тазобедренную косточку. Ибо елозит, чтобы лечь поудобнее, поровнее, Сяо Чжань устраивается сверху, протискивает руки между их телами, снимая полотенце. Ибо приходится ему помочь, но совместными усилиями они справляются, и Сяо Чжань зависает над ним сверху, пока Ибо почти благоговейно придерживает его, немного влажного и восхитительно голого, за талию над собой. — Привет. Голос у Сяо Чжаня тихий и низкий. Ибо понимает, почему не мог соотнести довольно звонкий, бодрый голос профессора с этим интимным, невероятно манящим голосом раньше. У них совершенно разная энергетика. И Ибо млеет от того, что сейчас он наконец-то, наконец-то впервые может соединить в голове два образа окончательно: его крышесносного, невероятного Гэ и такого классного, но все же далекого и не до конца понятного профессора Сяо. Ибо отвечает: — Привет. И зажмуривается от смущения, потому что его голос срывается, прерывается, как линия жизни до того, как ее реанимируют дефибриллятором. Но, похоже, Сяо Чжаня ничего не смущает, потому что он разглядывает Ибо так, что ему снова хочется зажмуриться, но Сяо Чжань как будто и не знает о его метаниях, а просто касается пальцами его губ, окончательно улегшись на его груди, и шепчет: — Баобей. Тут. Со мной. Каждое слово он произносит тихо-тихо, как будто больше даже озвучивая свои мысли и не замечая этого. Ибо хочется ответить — хоть что-то, поэтому он тихонечко высовывает язык и касается пальцев, которые как будто что-то ищут. Потом тянется за ними, касается отдельно подушечек пальцев указательного, среднего, безымянного. Сяо Чжань наблюдает за этим с такими распахнутыми, восхищенными глазами, что Ибо пользуется моментом и, воспользовавшись годами спортивных тренировок, из этой неудобной позы приподнимает их одним плавным движением, чмокает Сяо Чжаня в губы, а потом медленно-медленно, на пределе возможностей и желания сделать все и сразу, переворачивает их так, чтобы Сяо Чжань лежал под ним, открытый, любопытный и такой невыносимо свой. Ибо оглаживает большим пальцем бок Сяо Чжаня, ощущает тепло, исходящее от него, всматривается в лицо, видит уже появляющуюся щетину, думает, что Сяо Чжань спешил так, что даже не стал сейчас бриться, да и зачем. Он прекрасен даже с щетиной. Ибо трется щекой о щеку Сяо Чжаня, вызывая у того искренний, неожиданный смех, а потом говорит тихо, гулко, не успев передумать и просто ощущая, что может, что если это было разрешено с гэ, то и Сяо Чжань вряд ли над ним посмеется: — Хочу ощущать, как ты царапаешь меня своей щетиной. Хочу, чтобы у меня наутро на всем теле были следы от тебя. Сяо Чжань, который перестает смеяться еще на начале слов Ибо и внимательно прислушивается, чтобы ничего не упустить, вжимает его в себя двумя руками, обхватив за спину, а потом шепчет ему в висок, наслаждаясь ощущением тяжелого, нетерпеливого тела над собой: — Для тебя — что угодно, баобей. Для тебя — что угодно. Ибо чувствует, что еще чуть-чуть, и он растворится в руках Сяо Чжаня на тысячу маленьких, счастливых, не верящих в происходящее Ибо, поэтому он перестает анализировать, думать, мечтать, он просто ощущает свое тело в моменте, он видит, предсказывает реакции Сяо Чжаня. Он плывет на волне энергии того, что происходит. Того, какой куда более жилистый и сильный, своенравный Сяо Чжань в его руках. Как Ибо нравится то, что Сяо Чжань делает не то, что тот от него ждет. Как Ибо заводит, когда его удивляют наглым касанием рядом с членом, внезапным хлопком по боку или сиюминутным, невесомым поглаживанием дырочки. Потому что сжимание его задницы Сяо Чжанем — это понятное, Ибо и сам не может наластиться, нагладить столько Сяо Чжаня, сколько ему хочется. Но вот эти маленькие схождения с дорожки — они заставляют сердце биться еще чаще. Как когда Сяо Чжань во время поцелуя решает потереться своим стояком об изнывающий, сочащийся смазкой член Ибо, а потом почему-то хмыкнуть и дернуть его за волосы на затылке, заставляя прервать поцелуй и недоуменно посмотреть в ответ. Или как он переворачивает Ибо на спину, а потом садится ему на ноги и просто задумчиво водит длинными изящными пальцами по груди Ибо, как будто у них есть все время на земле и как будто они оба не замечают стояков друг друга и что с ним что-то надо делать. Ибо рычит, отбрасывает голову на подушки, вдыхая уже такой родной, гипнотизирующий, одуряющий запах Сяо Чжаня, и позволяет тому делать то, что ему хочется. И почему-то совсем не ждет, наивно потерявшись в ощущении аккуратных ногтей, выводящих какие-то иероглифы рядом с сосками, что Сяо Чжань без предупреждения сначала щекотнет его живот своими волосами, а потом без рук, как эквилибрист какой-то, вберет в рот сначала головку, а потом, все-таки, видимо, передумав, поможет себе рукой и вберет член глубже, аккуратно поджимая губы и оглаживая второй рукой живот, который будет поджиматься снова и снова, не в состоянии обрести покой. Ибо не знает, чем заслужил такую сладкую пытку. Он только и может, как повторять: — Гэ, гэ, гэ. А потом в его мозгу как будто что-то переключается, и он стонет такое тихое, такое важное, такое, казалось бы, логичное и наконец объединенное: — Чжань-гэ. Сяо Чжань не останавливает движения рта на члене Ибо, который вот-вот..., но вторая его рука сильнее сжимает талию Ибо, а попой Сяо Чжань, до этого сидевший довольно неподвижно, начинает тереться о ноги Ибо, касаясь своими бедрами его коленок, елозя из стороны в сторону и немного назад-вперед. Ибо знает, с уверенностью в том, что его зовут Ван Ибо, что он кончит буквально через мгновение, поэтому он мычит, не зная, предупреждает ли он Сяо Чжаня или останавливает, но тот принимает решение за него, деликатно, но неумолимо пережимая его член у основания и _мучительно_ медленно выпуская член изо рта. Ибо возмущенно гудит, он даже не может подобрать слов, он уже даже не совсем человек в этот момент. Ибо думает, что надо что-то сказать, а потом замечает, как Сяо Чжань тянется к себе, к своему члену, проводит по нему несколько раз рукой — и вау. Это в разы, в миллиарды раз лучше, чем все, что Ибо видел в их переписке. Он, конечно, понимал, что реальность будет лучше, но чтобы настолько. Ибо готов хоть сейчас скинуть Сяо Чжаня со своих бедер, нависнуть над ним, насадиться на его идеальный, восхитительный, такой строгий и красивый член так, чтобы обязательно подавиться. И Ибо не знает, почему, но член у Сяо Чжаня такой же, как он сам — обладающий характером и харизмой. И Ибо бы заржал от этой мысли, но вместо этого ему хочется просто взять в рот этот самый лучший член на планете Земля и никогда с ним не расставаться. Сяо Чжань, видимо, видит решимость в глазах Ибо и, отпустив собственный член, который совершает плавное качательное движение и восхитительно, невероятно прекрасно для зачарованного Ибо, прислоняется на живот, чуть наклонившись вправо, кладет руку на живот Ибо, как бы удерживая его на месте. — Шшш, баобей. Не сейчас. Ибо не понимает, что ему говорят, но все равно обиженно стонет в ответ. Сяо Чжань отпускает член Ибо, мягко убирая руку в сторону, напоследок мазнув подушечкой ладони по головке, и садится на пятки рядом с Ибо, продолжая его касаться то тут, то там. Ибо смотрит на него пристально. Еще чуть-чуть, и он не выдержит. Ибо не знает, чего именно и как, и в тот момент, как он приподнимается на локтях, чтобы дотянуться до Сяо Чжаня, тот сам наклоняется к нему навстречу, перебивает Ибо, целуя жадно, грязнее, чем прежде. Ибо благодарно приобнимает его, когда Сяо Чжань усаживается на нем, когда их члены соприкасаются, трутся рядышком от движений Сяо Чжаня над Ибо. А потом Сяо Чжань отстраняется и, без предупреждения, без фанфар, берет член Ибо правой рукой и направляет к себе, касаясь головкой дырочки. Ибо загнанно дышит. Сяо Чжань размазывает естественную смазку и шепчет: — Такой хороший для меня, такой огромный. Ибо смотрит, не моргая. Сяо Чжань отпускает его член и сначала тянется сам, а потом, чертыхнувшись, неуместно смущенно улыбается Ибо: — Хотел переложить смазку в тумбочку и забыл. Ибо кивает головой, потом понимает, что ему сказали, и ободряюще сжимает бедра Сяо Чжаня. А потом, покраснев и надеясь, что этого не видно в темноте, бормочет: — Можешь еще захватить мой рюкзак из коридора? У меня там в кармашке презервативы, но долго объяснять… У Ибо как будто кончается заряд под конец объяснения, и Сяо Чжань, который уже спустился с кровати, наклоняется к нему и целует медленно, просто потому что может, а потом говорит: — Конечно, баобей. Пока его нет, Ибо задумчиво водит рукой по члену, собственные прикосновения кажутся слишком… Ибо даже не знает, что слишком, но потом роняет руку и оглядывает комнату, залитую лунным светом. Без него он бы совсем не видел Сяо Чжаня, и так бы не пошло. Ибо оглядывается, замечает прикроватный светильник, ищет, где у него включатель. Где-то явно не в очевидном месте. Сяо Чжань возвращается, топая босыми ногами по паркету, а потом по коврику. В руках у него смазка и презервативы, он гордо ими трясет: — Я сам нашел. Ибо смотрит на него секунду, а потом смеется и ждет, когда Сяо Чжань снова сядет на него и положит добычу рядом. Тот качает головой, довольно шустро забираясь на прежнее место над Ибо: — Мы те еще балбесы. Забыли о таком простом. Ибо неверяще переспрашивает, продолжая рукой оглаживать бедра Сяо Чжаня, которые сейчас идеально находятся по обе стороны от его живота: — Балбесы? Серьезно? Закатик, тебе действительно 50, а ты просто хорошо сохранился? Сяо Чжань смотрит на него возмущенно, больно бьет по плечу: — Ах ты, неугомонный и наглый мальчишка. Вот ведь правильно я тебя тогда назвал, самовлюбленная Кинза. Ибо ржет и смотрит на Сяо Чжаня сквозь прищуренные от смеха глаза: так удивительно, что это все не какой-то розыгрыш. И что тот незнакомец, который посмел себе поставить на аватарку фото его любимого профессора Сяо, сейчас сидит на нем, приоткрывая крышечку смазки: — Презерватив сам наденешь или хочешь, чтобы я? Ибо отвисает от воспоминаний и говорит «сам», забирая протянутый квадратик. Ибо приходится отвлечься на то, чтобы открыть его осторожно, а не расхреначить от переизбытка чувств, порвав пополам, а потом еще раскатать, чтобы сразу, черт, это же быстрый жест, почему в этот раз так долго, и поэтому, когда он уже смотрит на Сяо Чжаня, нетерпеливый и готовый, тот уже изгибается осторожно назад, вводя в себя пальцы и быстро ими там работая. Ибо даже не думает сдерживать вырывающийся из груди рык, он приподнимается, садится, немного смещая Сяо Чжаня в процессе, который, чтобы не упасть, недовольно цокает и хватается за Ибо. — Можно я? Голос у Ибо окончательно сорванный, он его не узнает, утром надо будет таблеточки что ли попить, но ему наплевать. Сяо Чжань как будто думает о чем-то, а потом вместо ответа тянется за бутылочкой, лежащей сбоку от Ибо, и ласково берет чужие пальцы в свои, медленно щелкает крышечкой и осторожно поливает смазкой слегка дрожащие пальцы Ибо. Ибо втягивает воздух так, что тот аж немного свистит, а потом, приобняв Сяо Чжаня и придвинув его еще ближе к себе, на ощупь осторожно ведет руку с влажными пальцами ко входу. Сяо Чжань как будто обмякает на Ибо, когда прохладная смазка касается его горячей и уже достаточно влажной дырочки, и просто тяжело дышит в объятьях Ибо, который на пробу вводит сначала один палец, пачкая попу лишней смазкой, а потом, словно сомневаясь, добавляет второй, плавно обводя колечко и проникая нежно внутрь. Сяо Чжань в его руках начинает дышать сбито, загнанно. Ибо держит его одной рукой крепко, возможно, не очень контролируя свою силу. У него ноет спина, но он бы ни на что в жизни не променял этот момент. Ибо находит ритм, ему нравится, как ощущается нежная, сжимающаяся дырочка вокруг его пальцев. Ибо боится сделать что-то не так, продвинуться слишком рано, слишком глубоко. И он даже не сразу понимает, что Сяо Чжань ему шепчет, такой тихий, невыносимо настоящий в его руках: — Еще, глубже. Ибо чувствует, как Сяо Чжань начинает сам насаживаться на его пальцы, но ему неудобно, он сидит не для такого проникновения, им обоим бы сейчас пересесть, но они не в состоянии разлепиться или остановиться. Ибо начинает входить пальцами глубже, быстрее, просто водит подушечками внутри. Он вообще не в состоянии понять, где там простата. Даже у себя он ее нашел раза с десятого, и не сказать, что она настолько была важна для оргазма. Просто для Чжань-гэ хочется самого лучшего, самого сладкого, чтобы до громких стонов, до прерывающегося дыхания… Ибо начинает трахать дырочку Сяо Чжаня, не обращая внимания на боль в кисти, на то, что ноги у него уже затекли так, что скоро они либо потеряют чувствительность, либо потом их прошьет адовыми иголочкам, когда он начнет ими шевелить. Ибо на-пле-вать. Он утыкается губами в плечо Сяо Чжаня, не в состоянии сообразить, что плечо можно целовать. Все его мысли и ощущения сейчас там, где хлюпают его пальцы, где он чувствует, как изредка Сяо Чжань сам сжимает дырочку или как аккуратно меняет угол насаживания на пальцы Ибо. Ибо так хорошо в моменте, что он не сразу слышит, как Сяо Чжань шепчет: — Перестань… А как понимает, то замирает настолько резко, что Сяо Чжань не сразу понимает, что произошло, а потом извинительно зацеловывает его ухо, щеку, лицо, губы: — Прости, прости. Просто я хотел уже… Чтобы мы. Ибо почему-то ощущает в поцелуях, что у Сяо Чжаня влажные щеки. Он взволнованно проводит по ним пальцем свободной руки (вторая лежит на его бедре, он вынул замершие пальцы, когда Сяо Чжань начал его целовать). — Это из-за меня? Сяо Чжань, продолжающий или хотя бы пытающийся его целовать, не сразу понимает, о чем его спрашивают: — Что? Да, нет. Не в этом смысле. Боже. Ибо. Ибо почему-то нравится обращение к нему по имени даже больше, чем баобей. Как будто так он точно уверен, что Сяо Чжань сейчас с ним. Такая нелепая мысль, но Ибо просто не успевает ее осознать, когда Сяо Чжань начинает над ним шевелиться, снова, уже в какой. Третий? … раз усаживаясь на него. И все происходит намного быстрее, чем Ибо мог бы подумать. Вот Сяо Чжань обхватывает его член, направляя в себя, вот он заглушенно стонет, вводя в себя головку, а потом, даже почти не останавливаясь, плавно насаживается дальше, дальше. Так плотно и горячо принимая Ибо, так невероятно сливаясь и соприкасаясь с ним, будто отказываясь брать паузу, дыша все чаще, и наконец он сидит на нем полностью, немного удивленный, даже почти ошарашенный, отрешенный. Ибо это должно было бы льстить, но он просто чувствует что-то НЕВЕРОЯТНОЕ, находясь вот так в Сяо Чжане, и в голове пульсирует та мысль, которую он потом еще стыдливо повертит и признает правдивой даже при свете дня, но пока она является его сутью, его смыслом — «никогда не отпущу». Сяо Чжань, замеревший на нем, держащий для опоры одну руку на животе, а вторую на бедре Ибо, слегка отстранившись назад, начинает двигаться. И это конец, это фиаско. Ибо стискивает зубы и сдерживается, чтобы как-то пережить этот нереальный момент. Почему он думал, что секс с другими хоть как-то может сравниться с Сяо Чжанем? С тем, чтобы быть с ним так близко, чтобы ощущать его в этот момент и не желать больше ничего в мире? Чтобы понимать, что они сейчас вместе так, как многие стремятся или только мечтают. Ибо боится шелохнуться, чтобы не причинить Сяо Чжаню дискомфорт. Из Ибо вырывается то, что он даже не успевает отфильтровать: — Я так тебя хочу. Сяо Чжань приостанавливает свое движение на члене Ибо и, вместо того, чтобы ответить что-то вроде «ты и так меня уже имеешь, глупый», он как-то сломленно вздыхает, опускается на члене до основания, а потом тянется рукой к руке Ибо, как будто между ними долгие километры и они путники, которые наконец-то нашли вторую душу после долгого одиночества. Ибо переплетает их пальцы, сжимает их так, чтобы они соприкасались и ладонями, и так и держится. Ему почему-то кажется, что вот это, между их пальцами, оно не менее важное, чем то, что внизу, между телами. Потому что через руку Ибо наконец-то может телеграфировать то, что не знает, как сказать. Легкое сжатие пальцев, поддерживающее оглаживание тыльной стороны, и то, как он отказывается отпускать Сяо Чжаня. Ибо верит, ему хочется верить, что для Сяо Чжаня все это значит не меньше, чем для него. Ибо пытается рассмотреть Сяо Чжаня в полумраке, увидеть мимолетное движение бровей, когда он насаживается быстрее и глубже, чем до этого. Как он закусывает, мучает губу, чтобы та была покрасневшей, мокрой от слюны. Как он приоткрывает рот и становятся видны его зубы, которые Ибо хочется облизать вот прям сейчас, божечки, ну почему Сяо Чжань так далеко? Ибо не знает, как Сяо Чжань всегда чувствует его мысли, но Сяо Чжань чуть меняет позу, садится так, чтобы можно было нависать над Ибо, и, оперевшись второй рукой о его плечо, придавив его в кровать, наклоняется над ним и погружает язык ему в рот в ритм с тем, как он насаживается на член Ибо. Ибо кажется, что он либо уже умер и попал в рай, либо умрет вот-вот и совсем не будет против. Если там с ним будет Сяо Чжань. Вот именно так и до скончания веков. Свободная рука Ибо сама находит затылок Сяо Чжаня, якорится в нем, погружается в мягкие волосы, которые немного колют ладонь на затылке. Видимо, Сяо Чжань недавно подстригся. Ибо не в состоянии анализировать поступающую тактильную информацию, поэтому он просто старается щекотать ладонь короткими волосами, балдея от контраста с мягкими прядками и тем, как, блин, невероятно, космически приятно Сяо Чжань пружинит на его члене, как будто и не думая останавливаться. Ибо начинает подаваться вверх, подмахивая движениям Сяо Чжаня, как будто пытаясь подбросить его выше, чтобы он потом опустился еще резче и сильнее. Сяо Чжань больнее сжимает его плечо, но не останавливается. Просто целоваться начинает уже более отвлеченно, как будто не в состоянии уже выполнять это простое действие. Ибо тянется к его подбородку, целует его, зализывает, а потом сдается, откидывается на подушку и, сжав руку Сяо Чжаня сильнее, а второй рукой ухватив его за талию, начинает вбиваться в него в полную силу. Сяо Чжань наконец начинает стонать. Ибо хмелеет от этих звуков, у него внутри просыпается что-то большое, животное. Он двигает бедрами, как машина, у которой сломались тормоза. Сяо Чжань снова поднимается, сидя на Ибо, откинув голову назад, опираясь рукой обо все, что получится, потому что движения Ибо заставляют его двигаться, терять равновесие, опираться то о живот, то о тазобедренную косточку. Ибо чувствует, как Сяо Чжань начинает подрагивать в его руках. Такой горячий, беспокойный, потерявшийся. Ибо пытается его успокоить через сомкнутые пальцы, погладить, приласкать, заземлить, но потом Сяо Чжань внезапно издает отчаянный, глухой звук, замедляется, Ибо чувствует, как вокруг его члена сжимается колечко, видит, чувствует, как подрагивают мышцы живота Сяо Чжаня, а потом он, словно тонущий в последней попытке, словно вспомнив, что еще можно спастись, отцепляется свободной рукой от бедра Ибо, обхватывает свой член и кончает, кончает, кончает, заливая капельками спермы свою руку, живот, а потом пресс Ибо. Сяо Чжань как будто трется о все еще крепкий член Ибо, будто в попытке догнать удовольствие, а потом делает выдох, как игрушка, у которой закончился завод, и просто дышит в одном положении. Ибо не шевелится. Он видит, как сперма стекает по костяшкам Сяо Чжаня, как тот смотрит куда-то вниз, как плавно касается ладонью члена, делая еще несколько осторожных движений, как из головки выходит еще немного спермы. У Ибо аж сводит рот, как ему хочется согнуться, дотянуться, слизать, почувствовать ртом нежную, горячую головку, вылизать ее дочиста, но Ибо просто смотрит, впитывая идеальную картину глазами и боясь причинить дискомфорт. Сяо Чжань отмирает плавно, убирая руку от члена, просто дышит. Потом поднимает взгляд на Ибо. Ибо в ответ сжимает его руку. Сяо Чжань смотрит на их переплетенные пальцы. Потом Сяо Чжань плавно высвобождает руку, и Ибо даже не успевает почувствовать разочарование, потому что Сяо Чжань наклоняется к нему и шепчет, уставший, невероятный и невыносимый: — Ибо, Ибо, Ибо. Ибо даже начинает улыбаться в эти обращения, потому что Сяо Чжань просто шепчет это ему в рот и ничего не делает. Щекотно и почему-то безумно приятно. — Чжань-гэ, Чжань-гэ, Чжань-гэ. Ибо довольно повторяет ему в ответ и чувствует, как Сяо Чжань в ответ слегка трепещет, когда слышит это в первый раз, а потом просто укладывается на Ибо, причем так коварно и аккуратно, что член Ибо все еще остается в нем. Ибо боится двигаться, даже на пробу. Это как-то невежливо, что ли? Но Сяо Чжань решает за него это проблему, когда начинает снова двигаться на нем, все сильнее наращивая темп. А потом он начинает оглаживать плечи Ибо и шептать постоянным потоком слова, от которых, как Ибо кажется, его член становится еще более каменным: — Мой Ибо такой большой, так заполняет меня, что я думал, что ты порвешь меня пополам. Но я бы все равно не остановился. Мне так нравится, как ты в меня входишь. Как будто это нормально, быть таким огромным и распирающим. Ибо непроизвольно сильнее сжимает бока Сяо Чжаня, придерживая их, чтобы подаваться бедрами вверх, тараня его членом. Сяо Чжань и не думает останавливаться, щекочет ногтями бока Ибо, потом касается нежного местечка на шее, сзади и за ушком, опускается ниже, не забывает про руки: — И у тебя такие крепкие руки. Спорим, ты смог бы удержать меня ими, когда будешь вколачиваться в меня, когда я только приду с работы, не дав мне прийти в себя. Ты просто подхватишь меня, стянешь штаны вниз и войдешь. Я буду готов к тебе. Тебе нужно будет только вынуть пробку, которую я буду носить в университете, мечтая о тебе. И наполнишь меня своим членом. Втрахаешь в стену, даже не давая мне коснуться ногами пола. Я буду послушным и беспомощным в твоих руках. Ты сможешь делать все, что хочешь… Ибо уже не слышит, что наговаривает ему Сяо Чжань, его кроет от описанных образов. От того, что это не последний раз. Что Сяо Чжань такой открытый и грязный для него. Что они будут делать это снова и снова. И что он, действительно, сможет приподнять его на руках и долбиться в него. Почти как сейчас. Когда Ибо ощущает только идеальное, восхитительное, крепкое тело, в которое он может входить снова и снова. Ибо зажмуривается, когда все это удовольствие, весь этот жар просто берут и переливаются через край, затапливая его так, как никогда прежде. Ибо не понимает, что его сейчас успокаивающе поглаживают, что он остаточно, рвано вбивается в дырочку Сяо Чжаня, ощущая, как пусть даже и через презерватив, но он наполняет Сяо Чжаня своей спермой. Ибо аж не может дышать, так ему хорошо. Его тело как будто парит, закрученное бесконечным удовлетворением. Сяо Чжань шепчет «шшш», вытирает пот ему с висков и просто любуется им, разглядывая его, пока Ибо ощущает, что реально немножечко умер и все никак не хочет возвращаться с небес. Когда Ибо вынимает член, придерживая презерватив, Сяо Чжань мимолетно морщится, а потом с извинением добавляет: — Это мой самый нелюбимый момент в сексе. Ибо аж останавливается, он-то планировал быстро снять презик, сделать узелок, найти, куда положить, но тут есть вещи и поважнее. Он смотрит на Сяо Чжаня серьезно и с упрямством, над которым обычно смеется вся его семья: — Гэ, я буду работать над этим. Сяо Чжань непонимающе смотрит на него, а потом вспыхивает таким заразительным и счастливым смехом, что Ибо не может не присоединиться. Он чувствует затапливающую грудную клетку гордость, что заставил его смеяться. Ибо понимает, что смеются не над ним, что Сяо Чжаню просто хорошо рядом с ним и вместе с ним. Ибо гогочет даже тогда, когда Сяо Чжань переваливается на бок рядышком, довольно смеясь и прикрывая лицо локтем, а потом опять убирая, потому что сложно смеяться вот так. Ибо наклоняется, чмокает его в нос, попадает в губу, так даже лучше, а потом предупреждает: — Я в ванную. Сяо Чжань смотрит на него новым взглядом, Ибо такого еще не видел, но ему безумно нравится, и говорит: — Я буду ждать. Ибо думает — «я тоже», но оно звучит как-то слишком слащаво и, возможно, не в кассу? Что же с ним делает Сяо Чжань. Ибо салютует ему, Сяо Чжань улыбается в ответ шире. Ибо безошибочно находит ванную, так как дверь в нее распахнута. Видимо, Сяо Чжань так торопился, что не закрыл. И пока Ибо тыкается в незнакомые кнопки и клавиши, даже успешно включая душ, сзади его обнимают две руки, а потом Сяо Чжань шепчет ему куда-то в район лопаток: — Я не дождался. Оно звучит как «я скучал», оно ощущается как «я хочу видеть тебя чаще». Оно выглядит, как будущее «давай всегда быть вместе». И Ибо согласен с каждым из этих вариантов.