Фан-клуб профессора Сяо

Ибо знает, что сегодня будет классный день. Вчера они с Минджэ купили для Лифэнь и свежие цветы, и парочку красавцев в горшках, и даже несколько рассад, хотя по поводу этой части подарка у них были сильные сомнения, но потом ребята решили, что, если что, Лифэнь их передарит каким-нибудь знакомым старушкам. Ведь у всех же должны быть знакомые старушки, жаждущие получить в подарок рассаду? Вот и ладненько. Ибо проверяет телефон — от его гэ нет весточек, совсем заработался, поэтому Ибо решает не создавать драмы на ровном месте и написать первым: — Как дела? У тебя сегодня выходной? У Ибо сегодня куча планов, а именно — сначала он поедет смотреть вживую те кроссовки для скейтборда, которые ему хвалили ребята на площадке, потом заедет наконец-то за нужными учебниками в большой книжный на Ванфуцзин, где даже выгоднее, чем онлайн, и не надо платить за доставку. А вечером, после обязательной и стандартной закупки продуктов, можно будет как раз от души посекститься с гэ. У Ибо даже приготовлен для него маленький сюрприз. Ибо с волнением смотрит на черную-черную коробку, запакованную в черную-черную бумагу и замотанную, да, вот черным-черным скотчем. Ибо когда получал ее и расписывался за посылку, думал, что надо бы черкнуть пару строк магазину, что такое очернение скорее вызывает больше вопросов, чем скрывает предмет доставки. Ну да ладно. Сами разберутся. Не то чтобы Ибо планировал что-то еще покупать в секс-шопе. Смазкой или презервативами он спокойно затоваривается в аптеке, чай, не маленький, стесняться и усложнять себе жизнь. Ибо как раз идет к входной двери, проверяя, все ли взял, когда получает сообщение от гэ, да так и замирает посреди коридора: — Давай поговорим, пожалуйста. Ибо улыбается. Блин, классно. Наконец-то. А то гэ, хотя и наловчился отправлять разные красивые фотографии и безумно короткие голосовые, но всегда делал это настолько мастерски шифруясь, что комар носа не подточит. Это всё школа Ван Ибо — он после того первого секстинга на всякий случай честно и наступая своим интересам на пятки, записал для гэ аудио, где рассказал, как его развел говно-Цзян, и что в себе-то Ибо не сомневается, но что в целом проги взламываются, да и вообще, надо быть осторожнее. И тут гэ сам предлагает полноценно попробовать голосовые или даже созвониться! Идеально. Ибо от волнения и серьезности момента аж печатает свой ответ, а не записывает аудио. Ключи, которые он продолжает держать в руке, немного оттягивают мизинец, но Ибо даже не думает обращать на это внимание: — О, я с радостью. Я давно этого ждал. Тебе удобно вечером? Гэ печатает подозрительно долго, Ибо даже успевает на радостях поправить покрывало на диване, которое ему недавно подарила Лифэнь — уютное, милое, скрывающее потрепанность оригинальной обшивки. — Спасибо. Давай по этому адресу в семь. Ибо пялится на адрес, перечитывает сообщение снова и снова. Потом тыкает в адрес, который программа автоматически подчеркивает и открывает в приложении с картами. Если бы Ибо не так зависал, он бы еще раньше понял, что это адрес кафе в квартале от университета. Ибо думает, как бы деликатнее сформулировать следующий вопрос, но в голове полная каша, поэтому он набирает то, что получается: — Я думал, ты имеешь в виду, что нам надо созвониться. Ибо лихорадочно ждет ответ, но получает лишь лаконичное: — О. Ибо смотрит на ответ гэ и начинает немножко напрягаться. Что вообще происходит? Нет, он был бы рад увидеться с гэ. Наверное. Сложно сказать. Потому что, и это каждому дураку понятно, если все пойдет по пизде, то больше не будет никакого крышесносного секстинга. А главное, и в этом Ибо себе не признаётся, но знает где-то глубоко внутри, что просто-напросто не будет никакого гэ. Черт. Хотя, с другой стороны, почему бы хотя бы не попытаться, не рискнуть перевести эти отношения на новый, более реальный уровень. И почему сегодня? Ибо думал потянуть еще месяц. Может два-три. Ну никак не больше полугода. Зачем раскачивать лодку и отказываться от того, что уже есть? Ох. Ибо трет ладонью лицо, думает, что бы ответить, но к тому моменту, как он включает экран телефона, его уже ждет новое сообщение: — Кое-что произошло, и я решил, что нам лучше обсудить это лично. Ибо невесело смеется, набирая: — Гэ, ты звучишь так, будто случилось что-то ужасное. Ибо садится на подлокотник дивана и ждет. Внутренний голос подсказывает, что творится что-то неладное, только непонятно, что именно. Они же хорошо переписывались, всем всё нравилось. Или нет? Но не мог же его гэ вот так себя начать вести после того, как Ибо сказал, что _он_ бы хотел попробовать подушить гэ, а про себя его такое не заводит? Да нет. Явно не это. Они всегда свободно обсуждают предпочтения. Ибо нехотя переводит взгляд на новое входящее сообщение и читает его через силу: — Кое-что и правда случилось. Хотя я надеюсь, что для тебя оно не будет ужасным. Но я смогу это объяснить только при личной встрече. Ибо поднимает голову к потолку, смотрит на пару мелких черных точек рядом с лампочкой, почти незаметных, но, наверное, их полагается как-то закрашивать? Видимо, остались от прошлых жильцов. У Ибо столько вопросов, столько уточняющих, звенящих в голове вопросов. И вообще, они так не договаривались, переходить из переписки в реальность. А с другой стороны, может, и правда, лучше содрать этот пластырь сразу? Ибо ощущает в голове пустоту, нет мыслей, только желание закончить с этим всем поскорее: — Гэ, хочешь встретимся в кафе через полчаса? Ибо не уточняет, что теперь он все равно не сможет спокойно выбирать себе кроссы или учебники. Если что, онлайн закажет. Это кажется сейчас таким мелким и незначительным. Он и правда сейчас, через какие-то жалкие 30 минут увидит своего гэ? Ибо не знает, чувствует ли он облегчение или что-то вроде трепетного волнения, когда получает в ответ короткое «да». У Ибо чувство, что он уже знает этого человека. И, может, это глупо и наивно, а по ту сторону экрана может оказаться кто-то странный и опасный, но Ибо не представляет, как его гэ будет хотя бы на одну сотую процента плохим. У Ибо даже был "серьезный разговор" на эту тему с Минджэ, когда они проходят мимо зоомагазина, а Ибо, не подумав, бросает: — Гэ мечтает завести кошку. Но лучше, подобрать. Минджэ аж останавливается и берет Ибо за рукав, так и не дав им отойти от огромного окна, за котором резвились самые прелестные щеночки на свете: — Бро, я пытаюсь привыкнуть, что уже больше не являюсь твоим "гэ", но, — Ибо в ответ на его слова морщится, так как догадывается, куда это все ведет, — ты же понимаешь, что у вас всё... Минджэ зависает, пытаясь подобрать слово, которое бы не ранило и не оттолкнуло Ибо. Но тот движется дальше, вырывая руку, а потом оглядывается и едко говорит: — Что, ненастоящее? Ты это хотел сказать? Минджэ догоняет его и кладет успокаиващую ладонь на спину, а потом убирает: он знает, что хотя с ним Ибо и позволяет себе быть тактильным, но в моменты, когда он напряжен, лучше с этим не перебарщивать. — Конечно же нет, и ты это знаешь. Я же первый сказал, что тебе небезраличен твой Закатик. Ибо начинает идти в обычном темпе, недовольно бурча: — Так я и знал, что еще пожалею, что рассказал тебе об этом прозвище. Минджэ добродушно пихает его в плечо: — Эй, это не я так обрадовался, что побежал мне рассказывать с горящими глазами, что Закатик по наивности решил обсудить с тобой лего, так как купил набор племяннику и не был уверен, надо ли к нему докупать что-то еще. Ибо слегка улыбается воспоминаниям, но потом делает серьезное лицо, а Минджэ снова касается его руки, но уже осторожно, мимолетно: — Если серьезно, я знаю, как ты им дорожишь. Просто я не хочу, чтобы он причинил тебе боль, понимаешь? Ибо не понимает. Как гэ может причинить ему боль? Максимум они разойдутся, как в море корабли, и Ибо не сможет больше в ночи посылать рандомные сообщения, чтобы получать поутру вдумчивый ответ, не сможет к вечеру придумывать, чего бы такого он хотел попробовать с гэ, и как тот его удивит контрастом своего приличного, дневного образа с бесстыжим ночным. Вот если этого всего не станет... Ибо аж сбивается с шага, а Минджэ рядом понимающе молчит и аккуратно пожимает локоть Ибо. До остановки автобуса они идут молча, и только группка скейтеров, за которой гоняется дворовая собака, помогает им выйти из невеселых мыслей. Ибо понимает, что через 25 минут может решиться его судьба. Даже в голове оно звучит слишком пафосно и ответственно. Ибо встает с подлокотника дивана и оглядывает себя. Каким его впервые увидит гэ? Это как-то повлияет на его мнение об Ибо? Он одет обычно, по-спортивному. Ибо на мгновение думает, что не переодеться ли в парадный вариант, тоже похожий на него, но более прилизанный, безопасный, нейтрально-скучный. А потом думает — к черту. Какой смысл притворяться кем-то еще? Гиблое дело. Ибо поправляет лямку любимого рюкзака, почему-то напоследок оглядывает квартиру — ему кажется, что вернется в нее он уже совсем другим человеком — и наконец выходит навстречу своему будущему. До кафе идти как раз минут 20-25. Ибо идет вовремя. Пока Ибо преодолевает охрененно жаркие улицы, он понимает, что никак не описал себя своему гэ. Как тот его узнает? А как Ибо опознает своего, кхм, друга? Ибо печатает в приложении, чуть не налетая на женщину, деловито идущую по его стороне дороги: — Как я тебя узнаю? Ибо проверяет телефон через пять минут и через десять, но ответа нет. Когда он почти подходит к кафе, гэ наконец-то разрождается ответом. Ну слава богу: — Я буду в белой рубашке и темно-синем пиджаке. Не волнуйся, тут только я так официально наряжен в этот мучительно-жаркий день. Ну вот, хотя бы немного вернулся его прежний гэ, а то от серьезности его тона у Ибо уже начинало сводить зубы. Как будто гэ тут единственный, кто переживает по поводу их встречи. Ибо вообще впервые встречается в реале с тем, с кем вел такие интимные во всех смыслах беседы. Его вообще-то можно похвалить за смелость. Мозг не вовремя вспоминает, как гэ любит его вознаграждать — за что-либо. Как делает это не бездумно, а по существу, когда Ибо действительно делает что-то, что ему непросто дается. Или когда Ибо нужно доброе слово — причем особенно тогда, когда это не связано с сексом, а, например, с очередным вредным преподом или, что совсем уж хрупкое и сложное, с проблемами с родителями, не самыми страшными, но выбивающими из колеи. Ибо доверяет гэ, и хотя они не называют имен, то, что происходит между ними — оно же настоящее, поддерживающее изо дня в день. На волне этих воспоминаний Ибо заходит внутрь хоть и взволнованным, но все же настроенным на что-то хорошее, может, даже счастливое. Ведь, в конце концов, даже если гэ окажется страшненьким или нелепым, все равно это будет его гэ. Они уж как-нибудь разберутся. Ибо сильнее стискивает лямку рюкзака и быстро осматривает толпу в кафе: тут сегодня людно, выходной, да и место популярное, цены человеческие, а еда вкусная. Все одеты вразнобой, Ибо в первую очередь сканирует занятые столики, не видит никого похожего на гэ, потом замечает, вау, профессора Сяо Чжаня, как тесен мир, продолжает сканировать зал, фоново думая, что какая ирония, что даже сейчас судьба ему показывает, что зачем ему Сяо Чжань, когда есть гэ. Ибо на всякий случай проверяет телефон, но нет, там нет никаких новых сообщений, проходит ближе к окну, отсюда обзор лучше, и уже осматривает зал столик за столиком. Пока не упирается взглядом в профессора Сяо, который, ну надо же, смотрит ему прямо в глаза. Неловко. Неужели он его запомнил? Вряд ли. Они вообще вчера только познакомились. Хотя, с другой стороны, Ибо стоит посреди кафе, неприкаянно выглядывая гэ. У него даже на секундочку закрадывается мысль, что вдруг гэ его подвел и не пришел, но эта мысль исчезает так же быстро, как и появляется. Его гэ не такой. Он бы не стал его обманывать. А потом взгляд Ибо снова, уже в третий раз наталкивается на профессора Сяо, видимо, мозг отфильтровывает среди всех незнакомых лиц одно привычное. И Ибо уже даже готов неловко извиниться или, наконец, поздороваться, все-таки они были друг другу представлены, когда профессор Сяо встает, уф, наверное, пойдет дозаказывать что-то из еды, и идет. Но вот только он идет не в сторону прилавка, где выставлена еда, а в сторону… Ибо? Ибо замирает и стоит, думая, что вдруг Сяо Чжань идет к кому-то знакомому за спиной Ибо, тогда, конечно, может, придется с ним поздороваться, а может, и пронесет. Вот только профессор подходит определенно к Ибо, нерешительно поднимает руку, как будто чтобы коснуться его локтя, потом передумывает и спрашивает вопросительно: — Ибо? Ибо автоматически кивает, здоровается в ответ: — Профессор Сяо. Черт, как теперь от него смыться, а главное, где же все-таки гэ? Ибо продолжает незаметно осматривать кафе, когда слышит тихий вздох, исходящий от профессора Сяо, и смущенно переводит на него взгляд. Неловко вышло. Он же тут стоит, подошел поздороваться. — Пойдем, сядем. Ибо не может придумать, почему нет. Он только успевает по стелсу достать телефон и напечатать быстрое: — Ты где? Они садятся за столик, занятый Сяо Чжанем. Там только стакан с айс-латте, сумка, перевешенная через спинку стула, и пиджак, наброшенный там же. Сяо Чжань садится, весь такой элегантный, взрослый, собранный. Ибо думает, что сам он, наверное, нелепо смотрится рядом с профессором, в этих своих любимых шортах цвета хаки, безразмерной футболке и кедах. Сяо Чжань быстро проверяет телефон, а потом, словно что-то обдумывая и взвешивая, пытается поймать взгляд Ибо. Сам же Ибо не оставляет попыток увидеть гэ, который, кстати, наверное сидит за одним из столиков, что спрятаны за углом, черт, Ибо просто не успел туда дойти, а теперь гэ подумает, что Ибо сливается. Сяо Чжань едва-заметно набирает воздуха в легкие, как будто волнуясь. Ибо переводит на него взгляд, следит, как его губы формируют слова: — Я тут. Ибо кивает головой, сводит брови, пытаясь вернуться в разговор. Он что-то пропустил? — Простите, что? Наверное, невежливо так тупить. Но все равно придется скоро отсюда сваливать. Сейчас гэ вот-вот ответит, что он ждет его за столиком за тем углом, и придется извиняться перед Сяо Чжанем, но тот точно поймет. Он похож на вежливого и учтивого человека. Так забавно, что мечты сбываются, но не тогда, когда мы этого хотим. Еще пару месяцев назад Ибо бы на месте сдох от радости, если бы знал, что будет так вальяжно сидеть за одним столиком с профессором Сяо, а сейчас… — Ибо, это я. Ибо смотрит на профессора, возвращаясь с небес на землю и думая, что мечты-мечтами, а все-таки профессор объективно странноват. Так часто бывает с красивыми людьми. Издалека они кажутся такими прекрасными, а начни с ними разговаривать — и несут какой-то бред. Ибо вежливо кивает профессору, а потом незаметно косится на телефон. Но гэ ничего не пишет. Да что ж такое-то! Не мог его гэ так себя подставить, особенно после того, как сказал, что произошло что-то важное! — Ибо. Баобей. У Ибо организм реагирует раньше, чем он сам. Биология ебашит ему по голове таким звоном, что он, кажется, не слышит собственных мыслей сквозь шум крови. Ибо вскидывает взгляд на профессора Сяо, и наверное, он просто перегрелся на солнце, если ему послышалось, что тот его так назвал. Да не может такого быть. Что за бред. Ибо продолжает пялиться на профессора Сяо, пытаясь придумать миллион и тысячу оправданий, почему ему все показалось, что гэ где-то рядом и просто сказал ему баобей, а Ибо посмотрел на профессора Сяо, и поэтому… — Ибо, это правда я. В голосе профессора звучит тревога и какая-то срочность. Как будто он только сейчас понимает, что кафе — это последнее место, где им следовало бы говорить на такие деликатные темы. Ибо же просто моргает, глядя перед собой и почти даже не видя профессора Сяо. Он отказывается соединять эти два образа, эти два совершенно разных мира. Он отказывается верить в такой ОБМАН. Ибо смотрит на профессора Сяо — и он видит не красавчика-преподавателя, на которого залипал первый год в универе, а человека, который у него что-то отнял. Ибо не может объяснить, что именно. Но он чувствует себя фундаментально преданным. Профессор Сяо что-то там говорит, объясняет, Ибо слышит, улавливает про «много думал, как лучше», «не собирался обманывать», «я не знал, что это ты». Но все, что Ибо слышит, это то, как профессор Сяо, слово за словом разрушает мечты Ибо, отбирает у него гэ. Ибо встает так резко, что стул издает мерзкий скрип, а некоторые посетители оборачиваются на громкий звук. — Простите, я пойду. Ибо выходит из прохладного кафе на жаркую улицу, даже не оборачиваясь. Он, наверное, совершает ошибку. Возможно, он должен дать профессору Сяо второй шанс. Или первый. Просто дать ему объясниться. Но он пришел на встречу с гэ, вот только гэ там уже не было. Ибо оборачивается на окрик профессора Сяо, смотрит на него, по-настоящему смотрит, на этого красивого, чужого человека, которого он мог бы узнать, будь обстоятельства другими, а потом кивает ему, прощаясь, и теряется среди людей. Приложение он удаляет трясущимися от злости пальцами, игнорируя все входящие сообщения, а потом пишет Минджэ и спрашивает, не хочет ли вдруг тот немножечко напиться в этот прекрасный воскресный день.