My war: own or foe

Тяжелая рука взметнулась вверх. Найдя свою цель, она со звоним шлепком оставила красный отпечаток на бледной веснушчатой щеке. Феликс по инерции повернул голову в сторону, а вернуть ее в прежнее положение не дало щемящее чувство стыда. Его щеку прожигала не только боль, но и четыре пары глаз. — Еще раз такую хуйню выкинешь, окажешься на улице, и никто тебе там помогать не будет. — Спокойный голос Криса резал больнее ножа, уж лучше бы кричал или продолжил бить, но нет, после одной пощечины он остановился. — Мы все преследуем одну цель, и не важно, кто тут чей сын. Конечно, мы сами еще привыкаем к детям власти под боком. Всем было бы спокойнее, если бы они были одними из нас, но принадлежность к высшим слоям общества не делает из них зверей. Никто из нас не выбирал, в какой семье родиться. Заруби себе это на носу. Статус сыновей политиков не отменяет того, что им тоже нужна помощь. Крис сделал шаг назад, пройдясь по Феликсу недовольным взглядом и хотел уже было покинуть гостиную, как хриплый шепот настиг его слух: — Министр мертв?.. — А ты оглох? — Я не знал… — И что это меняет? Ему от этого должно стать легче? — Да даже если бы ты знал, — вмешался Минхо, скрещивая руки на груди. — то сказал бы что-то вроде «Хорошо, что твой папаша сдох». Или я не прав? Феликс облокотился спиной о стену и сполз по ней на пол, тяжело оседая. Он ничего на это не ответил, потому что Минхо был абсолютно прав. Но теперь его сжирала вина. Он выплюнул эту ужасную фразу, потому что эмоции взяли верх над рассудком. Но разве это оправдание? Ведь если бы кто-то сказал что-то подобное Феликсу, то он бы и живого места от него не оставил. Крис не говорил, что ему стоит извиниться перед Хенджином, но Феликс и сам это прекрасно понимал. Джисон нашел Хенджина все в той же комнате с гнилым матрасом. Парень сидел на нем, упершись лбом в заколоченное окно и глядел на улицу через узкую щель меж досками. Джи не видел его лица, зато прекрасно слышал, что Хенджина душат всхлипы. Он тяжело дышал, пытаясь сделать хоть один глубокий вдох. — Джинни! — Обеспокоенно воскликнул Хан, подскакивая к нему на матрас. Он обвил плечи друга и умостил его спину у себя на груди, начиная слегка покачиваться. — Тише-тише, Джинни. Хенджин вцепился в предплечья Джисона, стискивая их так сильно, будто хотел выместить на них все свои эмоции. Они тихо покачивались из стороны в сторону, и вместе учились дышать заново. Хан шептал Хенджину что-то хорошее и смешное. Он пытался отвлечь его от тяжелых мыслей своими дурацкими шутками, которые всегда работали и приводили Хена в более-менее нормальное состояние. Когда всхлипы окончательно стихли, а на очередную шутку ответом стал тихий сдавленный смешок, Хан облегченно выдохнул, чуть ослабляя свои крепкие объятия. А Хенджин повернулся к нему и теперь прильнул к плечу, пряча в кофте свое красное лицо. — Напугал, — погладил его по волосам Хан. — Извини, — шмыгнул Хенджин. — Теперь ты понимаешь, что эти фермеры не достойны того, чтобы их жалели? Хвана всегда поражало, как Джисон может так быстро переключаться с тупых шуток на серьезные темы. — Глупостей не говори… — Это не глупости, Джинни, — отрезал Хан. — Они действительно этого не достойны. Сами, блять, ничего из себя не представляют, а на нормальных людей бросаются. А этот Феликс… — защипел Хан. — Я ему все зубы, нахуй, выбью, чтоб из его поганого рта больше ни одного слова не вырвалось. — Хани, — строго произнес Хенджин. — Мне, конечно, приятно, что ты всегда за меня заступаешься, но подумай наперед… Если ты затеешь еще одну драку, Крис нас выгонит на улицу, как щенков. Тем более…мы не знаем, что он пережил, и как на него повлияли действия моего папы… Джисон рвано отстранился и ошарашенно заглянул в заплаканные глаза друга. — Ты что такое говоришь?.. Ты его оправдываешь?.. Хенджин потупил глаза в пол, проглатывая последний всхлип. — Да, он переборщил… Вскрыл мою незашитую рану. Но он ведь оказался в стрессовой ситуации, хрен пойми с кем и хрен пойми где. Не удивительно, что эмоции взяли над ним верх. Встреча под одной крышей с двумя детьми высокопоставленных людей, которые принесли бесчисленное количество бед и страданий простому народу, наверняка подлила масла в его внутренний огонь. — Хенджин… — Промямлил Джи, пытаясь поймать его взгляд. — Ты несешь какой-то бред… — Нет, Хани, я говорю то, что думаю. Да, мне больно от его слов, этого я не отрицаю. У Джисона глаза на лоб полезли. Ему действительно начало казаться, что Хенджин потихоньку сходит с ума из-за того, что его окружают одни немощные фермеры. А охренел он еще больше, когда поймал себя на мысли, что хочет сейчас оказаться в компании Минхо, что бы тот своими издевками привел его в чувство. — Ты чего?.. — Выгнул бровь Хен, когда глаза друга забегали из стороны в сторону. — Ниче, в ахуе я. С тебя. Хенджин пожал плечами. Они и до войны часто спорили на эту тему. Даже не удивительно, что в такой ситуации их мнения расходятся. Чтобы не развивать занимающийся спор, Хван вновь зарылся лицом в плечо Джи, тяжело вздыхая. Хан, немного отойдя от шока, положил ладонь на его затылок и погладил по голове. Как раз в этот момент, дверь распахнулась и на пороге комнаты появился Феликс. — Эм… Я, кажется, не вовремя… — Пробормотал он, отводя взгляд. — Да нет, ты очень даже вовремя, — оскалился Хан. Парень подорвался с матраса и на ходу начал закатывать рукава кофты, все же собираясь начистить этому уебку морду. Теперь, при одном лишь взгляде на Феликса, в его венах начинала закипать ярость, смешиваясь с кровью. Ему даже показалось, что Сынмин его раздражает меньше. Феликс не растерялся, он шагнул внутрь, навстречу Хану и закрыл за собой дверь. Он не вставал в стойку, не закрывал лицо руками, просто стал, как истукан, с вызовом глядя на приближающегося богача. — Хани! — Раздалось строгое из угла. Хенджин в мгновение ока сорвался с места и встал между ними, расставив руки в стороны, закрывая Феликса от Джи. Парень нахмурился и заглянул в злобные глаза друга. — Джисон, — еще более строгое и недовольное. — Что я тебе сейчас говорил? Хан фыркнул и попытался посмотреть на Феликса, которого перегораживала высокая фигура друга. — Съебись, — коротко и холодно произнес он. — Схуяли? — Вздернул брови Феликс, натягивая на лицо ухмылку. — Я не к тебе пришел. Может это ты съебешься? — Я. Сказал. Тебе. Съебаться. — Четко разделяя каждое слово процедил Джисон. Феликс лишь надменно хмыкнул и облизал пересохшие губы. — А я сказал, что пришел не к тебе. — Хани, — уже мягко взглянул на него Хенджин, обращая на себя внимание. — Все нормально, не переживай. Можешь оставить нас? — Ты серьезно? — Ошалело дернул бровями парень. — Это пиздец, Хенджин… Джисон напоследок злобно фыркнул, обогнул друга и не забыв задеть Феликса плечом, вышел из комнаты. Но только он хотел закрыть за собой дверь, как обернулся на новичка через плечо и сквозь плотно сжатые зубы прошипел: — Если снова до слез его доведешь, я тебе ебальник разобью так, что мать родная не узнает. — Точкой в этом предложении стал громкий хлопок двери. Феликс прикусил кончик языка, нахмурившись. Он еще некоторое время продолжал сверлить закрытую дверь глазами, пока не услышал тихий вздох за спиной и не вспомнил, для чего вообще поднялся наверх. Парень обернулся, застав Хенджина уже сидящим на матрасе, разглядывающим узкую щель в досках, закрывающих окно. Феликс выдохнул, собираясь с мыслями и в несколько быстрых шагов оказался рядом с Хваном. Когда заплаканные шоколадные глаза встретились с его, он сел на матрас, понурил голову и уперся локтями в колени. — Прости меня, — вырвалось такое тихое и короткое. — Я не должен был этого говорить. Хенджин ничего не ответил, продолжив рассматривать заброшенную пашню свозь узкую щель. И пусть он ничего не сказал, на языке от чего-то снова появился вкус сладкого варенья, состоящего из шести букв одного имени, которое он все еще не произнес. — И бить тебя не должен был, — сухо продолжил Феликс. А в ответ снова молчание. — Эм… Как политик он действительно был хреновым человеком, но я не знал его в роли отца, так что еще раз извини. Парень аккуратно оглянулся через плечо на Хенджина, обнаружив его все в той же позе. — Ну че за хуйня? — Хрипло спросил Ли, нахмурившись. — Скажи что-нибудь или врежь мне. Мы в детском саду, чтобы в молчанку играть? — Не в детском… — Совсем тихо ответил Хен. — Просто если что-то отвечу, снова покатятся слезы. Ком в горле… Хенджин оторвал голову от досок и в пол оборота повернулся к парню. Он слабо улыбнулся и ткнул пальцем себе в щеку, по которой уже бежала одинокая слеза. Ответил ведь… Феликс грустно улыбнулся и поджал губы. — В таком случае, Хан Джисон должен разбить мне лицо. — Не волнуйся, я не позволю… И…на тебя не обижаюсь. Феликс вскинул брови и вперился своими глазами в глаза напротив. — Ты больной? — Легкая улыбка разбила шокированное выражение лица. — Я же тебе фингал поставил, вон уже назревает. И за одну минуту наговорил такого говна… Не знаю, втащи мне разочек что ли. Чтоб мне самому спокойнее было. Хенджин хихикнул, утирая новые дорожки слез пальцами. — У меня рука не поднимется. — Пиздец, — схватился за голову Ли, начиная винить себя еще больше. — Я правда не обижаюсь. Не знаю, что у тебя случилось, но уверен, что мой отец приложил к этому руку. Он вообще приложил руку ко всему, что сейчас происходит в стране. Да… — голос предательски задрожал. — Ты сказал лиш-шнего, н-но давай б-будем чест-тны… Кто из-з р-ребят внизу не желал бы ем-му с-с…смерти?.. Д-джи не в счет… Феликс свел брови вместе, с болью наблюдая за возобновляющейся истерикой Хенджина. Он чувствовал себя полным идиотом. То, что Хван — сын министра, не означает, что он не человек. Не значит, что у него нет чувств, и не значит, что ему не больно. Ли закрыл одной ладонью глаза, зажмурившись. Наблюдать за чужими слезами было тяжело, тоже хотелось дать слабину и расчувствоваться. — Прости меня, Хенджин. Правда, прости. Хен вновь не ответил. Он лишь шумно всхлипнул, уперев затылок в стену и поджав колени под себя. По щекам струились соленые водопады, затекающие за ворот кофты. Феликс оторвал ладонь от глаз и взглянул на Хена. Он тут же поджал губы и начал нервно их кусать, не в силах спокойно наблюдать за душераздирающей картиной. Это ведь он его довел… — Хенджин… — Я ведь даже не могу его похоронить… Его тело, наверняка все еще лежит в нашем доме… Гниет… А я не могу туда вернуться. Феликс дернул рукой, в порыве положить ее на колено или плечо Хенджина, но не осмелился, вернув ладонь в карман спортивных штанов. Он не знал, как его поддержать, как успокоить, и как вообще себя вести. Не отводя глаз от его залитого слезами лица, Феликс просто выдал то, что всплыло в голове: — Знаешь… А я ведь своих родных тоже не похоронил. В следующую секунду парень даже испугался на мгновение, потому что Хван взвыл в голос. Он пробормотал что-то отдаленно похожее на «Это пиздец» и закрыл лицо ладонями, протяжно всхлипывая. Феликс чуть подсел к нему и попытался осторожно отнять руки от его лица, чтобы заглянуть в глаза. — Эй, Хенджин… — Мягко улыбнулся он, поражая Хена своей нежной улыбкой. — А давай похороним их? Наших родителей. — Ч-чт… Как? — У тебя есть какая-нибудь вещь, которая принадлежала раньше твоему отцу? Или вещь, которую он тебе подарил? Хен бегло осмотрел себя затуманенным слезами взглядом, отмечая то, что на нем вообще нет своих вещей. Даже трусы Джисоновы! Он хотел было снова закрыть глаза, смаргивая новые слезы, как его взгляд зацепился за собственные пальцы. Он был тем еще любителем аксессуаров, так что его уши венчали несколько проколов с дорогими серьгами и штангами, на шее всегда красовалась тонкая цепь, а на руках разные браслеты и многочисленные кольца. И если все вышеперечисленное он снимал или часто менял, то одно кольцо он не снимал никогда. Как-то в детстве он подбежал к папе и стал теребить его пальцы, желая внимания. Детский шаловливый взгляд зацепился за указательный палец отца, на котором красовалось дорогое кольцо из белого золота и маленькими зелеными камушками. Тогда Хенджин чуть не оторвал отцу палец, пока пытался рассмотреть драгоценность поближе. На его тихое восторженное: «Хочу», папа ответил, что с его детских пальчиков оно просто соскользнет и потеряется, поэтому мальчику только и оставалось, что любоваться побрякушкой на чужой руке. Когда парню исполнилось семнадцать, отец подарил ему новый телефон, ноутбук и здоровый телевизор в комнату. Но все эти подарки померкли на фоне последнего. Хван Тэсун снял со своего пальца кольцо и вложил в ладонь сына, со словами: «Теперь не соскользнет». Хенджин тогда долго обнимал папу и чуть ли не поднимал на руки, все не переставая благодарить за самый ценный подарок. — К-кольцо, — промямлил Хен, кивнув на свою руку. — Оно раньше принадлежало папе. — Ну вот! — Ободрился Ли. — Давай выроем небольшие ямки в лесу и похороним вещи своих родных, может хоть так их души найдут свое пристанище. — Феликс… Хенджин прошептал его имя медленно, тягуче. Наконец он прокатил все шесть букв на языке, и убедился в том, что они были слаще любого варенья. А парень перед ним отозвался, заглянул в глаза и слабо улыбнулся. Хену захотелось повторить его имя еще несколько раз. И каждый, чувствовать на языке и губах эту приторную сладость, а еще…видеть, как губы в форме бантика растягиваются в улыбке, как из-за нее на щеках появляются ямочки и топят в себе несколько конопушек. — Что? — Спросил Ли. — Спасибо… Это отличная идея.

***

— Бля, бесит! Хан прошел мимо Сынмина, как бы случайно задевая его затылок своей рукой. Тот лишь сжался в комочек и проводил удаляющуюся спину пыхтящего Хана беспокойным взглядом. Дойдя до противоположной от лестницы стены, он плюхнулся рядом с Минхо, скрестив ноги в позе лотоса, а руки на груди. — Кто на этот раз? — Ухмыльнулся парень, подпирая рукой щеку. — Этот новичок сраный! И Хенджин со своей жалостью! И ты, блять, тоже бесишь! Минхо зашелся в своем бархатном смехе, запрокинув голову назад. Джисон забавлял его своими внезапными вспышками агрессии. Просмеявшись, он с лукавой улыбкой вернул на хмурого парня взгляд. — Раз бешу, зачем ко мне пришел, медок? Хан резко повернулся к нему, затем так же резко отвернулся и насупился пуще прежнего. — Ты бесишь меня меньше всех. После Хенджина. — Уо-о-оу, — шутливо вскинул руки Минхо. — Что-то ты зачастил с комплиментами, смотри, я так и влюбиться могу. — Фу, блять, беру свои слова назад. Ты бесишь меня больше всех. Минхо снова засмеялся. То, как Хан реагировал на него, забавляло еще больше. Он даже и не понимал, почему у него такое отношение к Джисону. Его хотелось вечно подкалывать, выводить на эмоции, выбешивать и смущать своими шуточными заигрываниями. Наверное, это было из-за того, что Хан, на удивление, тоже его бесит меньше всех. После Криса, естественно. — Ладно, медок, раз пришел, то расскажи что-нибудь. Как там обстановка наверху? Хан тяжело вздохнул, уронив руки на колени. — Сначала я пытался отвлечь Хенджина, успокоить, потому что нашел его бьющимся в истерике. А он, как успокоился, начал защищать этого Феликса. Блять, даже, когда это чучело к нам в комнату ворвалось, он не дал ему ебало набить, представляешь! — Как же та-а-ак, — промурчал Минхо, стреляя глазками. — Бля, да иди ты нахуй! — Вскипел Джи. Он хотел подняться, и уползти в какой-нибудь другой угол или вообще, уйти помогать Крису, но его резко остановили. Не успел он разогнуть колени, как Минхо обхватил его за талию и повалил на пол. Но с полом Хан так и не столкнулся. Тихо ойкнув, он упал спиной на грудь Ли, оказываясь в его объятиях. — Ну, чего ты сразу убегаешь, медок? — Хану даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять, как Минхо сейчас улыбается. Решив ответить ему той же монетой, Джисон расслабился, вдавливая Минхо в пыльный пол всем своим весом. — Если пообниматься захотел, то мог так и сказать, а не хватать. — А может и захотел, — хмыкнул Ли, на самое ухо, от чего щеки Хана почему-то залились румянцем. — Бесишь. — Ты меня тоже, медок. Обнимешь нормально? Эти лукавые нотки в голосе, просто выводили Джи из себя. Хотелось вскочить и удрать куда подальше, убежать жаловаться Хену. Но вместо этого, он чуть привстал на локте и развернулся, уложив голову на грудь Минхо. Он обвил его торс руками и крепко зажмурился. Этот драный кот снова выводит его на эмоции, снова бросает вызов. И Хан не будет убегать, проигрывая. Он ответит на этот вызов и докажет, что в этой дурацкой игре будет лишь один проигравший. На его спину, чуть ниже лопаток, опустились узкие ладони и начали слегка поглаживать через ткань кофты. Джисон удивился, когда услышал, как сердце под грудью, на которой он лежал, чуть ускорило свой темп. Но в противовес бившемуся, как птица в клетке сердцу, над ухом прозвучал спокойный и все такой же ехидный голос: — Ну вот, медок. Теперь продолжай свой рассказ. — Там продолжать то нечего, — так же спокойно ответил Хан. — Хенджин попросил меня уйти, а я напоследок, сказал Феликсу, что разобью ему ебальник, если хоть еще раз доведет Джинни. — Ух-ты! Какие мы грозные, мне прямо страшно. — Бойся-бойся, могу и тебе разбить. — Очень страшно, медок. — Ебать, а че тут происходит? — Спустился в гостиную Крис с Чанбином. — Лежим, — невозмутимо ответил Хан. — Трахаемся, — в этот же момент ответил Ли. — Блять, ты ебанутый? — Джисон тут же толкнул его в грудь и отскочил на несколько метров, злобно фыркая. Минхо проводил его все тем же бархатным смехом. Может быть этот бой Хан и проиграл, но это не значит, что их война окончена. — Ла-а-адно, — нахмурился Крис. — А остальные где? — Наверху, — выплюнул Хан, отряхивая рукава от объятий с Минхо. — Тут, — в противовес Джи, прозвучал низкий бас. Феликс с Хенджином спустились вниз, когда второй окончательно успокоился и пришел в себя. К сожалению Хана, друг не выглядел разбитым. Он наоборот, смущенно поджимая губы жался к Феликсу, словно за это время, что они провели наверху, что-то между ними изменилось. А точнее перевернулось с ног на голову. — Отлично, — кивнул Крис, обращая на себя всеобщее внимание. — Так как нас стало больше, нужно решать вопрос с дежурствами и продовольствием. Если с дежурствами все просто, то с едой все намного сложнее… Хо, Хен, что вы смогли добыть на вылазке? Джисон кинул вопросительный взгляд в сторону драного кота, услышав его сокращенное имя, а тот лишь как обычно отправил ему лукавую улыбку. — Мало чего, на самом деле, — тяжело вздохнул Хван, подходя к портфелю, который они так и не разобрали. Минхо тоже принялся выгружать все, что было в его сумке. Парни быстро выложили в центр комнаты продовольствие и вскинули головы на Бан Чана. Тот хмуро осмотрел скудный набор. На полу лежало четыре бутылки газированной воды, восемь консервных банок и четыре банки с соленьями. — Хуево… — пробормотал Крис. Джисон вывалил из своего портфеля оставшиеся банки и упаковки с вяленым мясом, чтобы они могли оценить все вместе. — Итого: двенадцать консервных, девять вяленого, соленья и шесть бутылок воды, — подсчитал лидер, поджимая губы. — Ну, вообще… — Вставил Чанбин. — Еда у меня закончилась, но есть куча галет и две литрушки воды. — Та-а-ак, — протянул Крис, наблюдая за тем, как парень выкладывает содержимое своего портфеля в общую кучу. — У меня две баночки с мясным детским питанием, — подключился Феликс. — Две обычные консервы, три пачки сухарей и один литр воды. — А че это с детским? — Выгнул бровь старший Ли. — Ебет? — Огрызнулся Феликс. Минхо многозначительно хмыкнул и вернул взгляд на Криса, который вел подсчет в своей голове. — Детское считаем, как за одну большую консерву. Если будем делить три банки на всех, то нам должно их хватить на пять дней… На сухарях, вяленом и соленьях протянем еще парочку. Но через неделю, скорее всего снова придется идти на вылазку. Эта новость никого не обрадовала. Все смотрели на кучу еды, которая и кучей то, на самом деле не являлась, с голодом и грустью. — Так, ладно… — Провел рукой по лицу Крис. — Сегодня дежурят Сынмин и… Минхо, ты спал днем? — Да, все нормально, смогу ночь отсидеть. — Супер. Сынмин и Минхо. Ко сну отходили рано. Все были вымотанными, как морально, так и физически. Перед тем, как удалиться на позицию часового, Минхо помог Чану расстелить мешки на полу, распределив их на большее количество людей. После, он обхватил Сынмина за плечи, подмигнул Джисону и пожелал всем спокойной ночи. Когда парни уже собирались прыгнуть под мешки-одеяла, Чанбин начал раздеваться. — Ты че делаешь? — Выгнул бровь Хан. — Раздеваюсь… — Зачем?.. — Ну мы же будем спать все вместе, а если раздеться, то спать будет теплее. Ночи сейчас стали холоднее, а отопления тут никакого. Хан скривился, а Чан довольно кивнул. — Вообще он прав, — лидер тоже принялся стягивать с себя кофту. Переглянувшись между собой и поняв, что все вокруг начинают раздеваться, Хенджин и Хан тоже стали нехотя стаскивать теплую одежду. Если это жертва пойдет на то, чтобы с утра не проснуться с синими пальцами, то они только за. Когда все остались в одних подштанниках и тонких майках, они наконец все улеглись на импровизированную постель. Было тесно, но на удивление не так холодно, как раньше. Хенджин и Хан улыбнулись друг другу и отвернулись, прижавшись друг к другу спинами, даря тепло. Повернувшись на другой бок, Хван обнаружил подле себя падшего ангела и смущенно улыбнулся. — Спокойной ночи, Ф-е-л-и-к-с, — снова медленно и тягуче, смакуя каждую букву. — И тебе, Хенджин, — промямлил уже засыпающий парень. Только закрыв глаза, Хен услышал за своей спиной возню и недовольный шепот Джисона: — Блять, отодвинься, ты воняешь! — Ахуеть, прикинь, ты тоже, — ответил ему Крис. — Пиздеж, я цвету и пахну. — Насчет «цвету» хуй знает, но вот попахиваешь ты знатно. Хенджин тихонько прыснул, не сдержавшись, а затем услышал у уха такой же тихий глубокий смешок. Сонный Феликс подхватил его смех, а затем тот перешел на другую сторону постели, где подле Криса смеялся уже Чанбин. — Хули ржете?! — Взвизгнул Джи. — Вы все тут смердите! Его недовольный возглас вызвал новую волну смеха, в которую затянуло даже самого Хана. Хенджину вдруг стало так тепло на душе. Все же хорошо, что сейчас они засыпали, не трясясь от страха, поджидая угрозу, а наоборот, подшучивали друг над другом и развеивали напряженную атмосферу.