My war: own or foe

«Скоро» — понятие растяжимое. Парни уже не один час бездумно шли по лесу. Ноги начали безумно болеть, а вспотевшие после долгого бега тела, пробирал мороз из-за резких порывов ветра. Хенджин постоянно находился в состоянии «на грани». Пусть он и не озвучивал свои мысли вслух, Джисон словно мог их читать. Он буквально видел, как в голове Хвана, как на старом видеомагнитофоне воспроизводятся кассеты-воспоминания. Тут и ясновидящим быть не нужно, чтобы понять, о чем думал друг. Хан не хотел поднимать тему отца, так как безумно переживал за своего. Но вместо того, чтобы раскисать и разводить сопли вместе с Хенджином, он пытался его поддержать, отвлекая разными шутками. Пусть эти шутки и были неуместны, если учесть то, в какой глубокой заднице они оказались. — Мы не заблудились? — Шмыгнул носом Хенджин, обнимая себя руками. — Не, тут до края леса осталось два шага. — Ты мне это минут тридцать назад говорил. И вообще, откуда ты знаешь, в каком направлении идти? — За закладками сюда ездил, — ухмыльнулся Хан. По вытаращенным глазам Хвана он просек, что тот не понял прикола и поспешил исправиться. — Шутка. Это шутка! — Тупые у тебя шутки, Хани. — Ну, ты ж меня знаешь, — улыбнулся парень. За этой улыбкой он пытался скрыть волнение, которое уж точно не стоило видеть Хенджину. На самом деле он уже давно потерял ориентир. Еще с момента, как отпустил дерево, с которым обнимался и раз пять обернулся, выискивая либо угрозу, либо чуть более протоптанную тропинку. Собственно, ни того ни другого по близости не оказалось, так что они шли по непроходимому лесу, постоянно спотыкаясь о корни деревьев, и не зная, где то самое «прямо». Хан пытался незаметно посмотреть с какой стороны растет мох у деревьев, чтобы определить местонахождение севера. Что мало чем ему помогало, ведь Джисон не разбирался ни в компасах, ни в картах, ни в географии. А все деревья в этом чертовом лесу были будто окольцованы мхом по всему периметру. Стараясь не подавать виду, Хан бодро шел дальше, уводя Хенджина за собой. В конце концов, рано или поздно они все же выберутся из этой чащобы. А Хвана все больше пробирала дрожь. Вроде на нем были все самые теплые вещи, а ничего из этого не могло согреть его озябшее тело. Вместе с теплом его стали покидать последние силы. Он уже едва передвигал ногами, а портфель за спиной казался неимоверно тяжелым. Хотелось осесть на промерзлую землю и, наверное, уже помереть поскорее. Испугавшись собственных мыслей, он встрепенулся и попытался прибавить шагу, нагоняя друга. — Устал? — Спросил Джи, даже не оборачиваясь. Хен тихо угукнул. — Я тоже… И замерз. — Мы же выберемся отсюда? — Тихо пролепетал Хенджин, но только Хан открыл рот, чтобы ответить, он его перебил. — Нет! Не отвечай. Сглазишь. Как с твоим «все будет хорошо». Хан кивнул, закусывая нижнюю губу. Он залез пальцами за ворот куртки и натянул горло свитера на лицо, в попытках согреться и спрятать свой страх. Чем дольше они шли, тем больше Джисон начинал поддаваться нарастающей в груди панике. Он постоянно одергивал себя, напоминая, что должен быть сильным. Но глотку не покидал ком, сотканный из образа, пожертвовавшего собой Рика. — Все, блять, — спустя еще пару часов ходьбы сказал Хен. — Иди дальше без меня. — Хуйню не неси. Не начинай драматизировать раньше времени, — зашипел Джи. — Схуяли раньше то? Если ты не заметил, мы в полном очке! — Вяло всплеснул руками парень. — Твой телохранитель спас нас ценой своей жизни, а мы, блять, из этого леса выбраться не можем. Я устал, Хани. — Последнюю фразу друг выдал так обреченно, будто имел ввиду вовсе не истощенное тело. Джисон фыркнул, поворачиваясь к нему спиной. Показав Хенджину затылок, он наконец позволил лицу исказиться в гримасе боли и истерики. Он пытался беззвучно глотать ртом воздух, чтобы прийти в себя, как можно скорее. Хенджин тоже отвернулся. И замер. Вдалеке, давящее темно-синее небо было видно лучше. Словно перед видимым горизонтом деревья расступались, редея. — Хани? Эй, Хани, — как-то слишком воодушевленно для разбитого человека, позвал того Хен. — Чего? — Тихо шмыгнул Джисон. — Т-там… Там роща? — Где?! Хан перенял воодушевление друга и быстро взяв себя в руки, потянул его за собой, устремляясь к редеющим деревьям. Словно открыв второе дыхание, парни бежали среди мелких деревьев, которые вскоре вывели их к заброшенной пашне. В этом месте, когда-то царила жизнь и труд, а теперь тут правит тишина и забвение. Поле, некогда ухоженное и плодородное, покрылось высоким, колючим травами и дикими растениями, которые в попытках занять пустое пространство, пострадали от холодов. Земля, потрескалась от недостатка влаги, и в некоторых местах были видны следы эрозии, где дождь и ветер медленно размывали почву. — Смотри, там дома! — Радостно подпрыгнул Хван. — Бля, ну наконец-то… — Хан облегченно вздохнул и потер уставшее лицо руками. — Если не ошибаюсь, это фермы. И эти земли у владельцев давно отобрали. Так что мы сможем там укрыться. Пойдем. Хан сделал первый шаг, ступая на пашню, но Хенджин быстро схватил его за руку. — Нет, стой. Слишком открытое пространство. — Ты прав…

***

Пробравшись к фермам по кромке рощи, парни немного осмотрелись и выбрали своим укрытием небольшой домик, который лучше всего сохранился. Они уже направились к его двери, как за спинами послышались выстрелы. — Да ебаный рот! — Взвизгнул Джисон утаскивая Хена за руку. Стрелявших не было видно, и Хан понял, что «охотятся» не на них, но где-то поблизости. А это означало, что им нужно как можно скорее спрятаться. Ведь если попасться на глаза хоть кому-нибудь, дуло пистолета, с вероятностью девяносто процентов, могли направить и на них. Хенджин на негнущихся ногах бежал за Джисоном, глотая вновь покатившиеся по щекам слезы. Он не провел в этой жестокой реальности и дня, но нервная систему уже давала масштабный сбой. Страх ни на секунду не отпускал, воруя силы и энергию, а пульс готов был перейти из разряда «норма» в тахикардию. Джисон обогнул дом, бегло рассматривая его окна, нужно было скрыться за ним, использовав, как щит. Если бы они сейчас начали выламывать дверь, то на шум бы сбежались все, кто мог. — Сука, — выругался он себе под нос. — Окна первого этажа заколочены. Хенджин поднял красные глаза наверх, тоже замечая эту странность. Если за стеклом первого этажа виднелись доски, то на втором ничего такого не было видно. Он в панике схватил Джисона за предплечья. — Подсади меня! А выше, так что спокойно тебя туда втащу! Джисон рвано кивнул, быстро озираясь по сторонам. Звуки стрельбы будто стали звучать ближе. Парень сложил руки в замок и подставил Хенджину. Тот быстро уместил свою ногу на его ладонях и опершись о стену дома, выпрямился. Снизу послышался характерный натуженный хрип. — Быстрее, ради Бога, Джинни! — Жмурился от напряжения и тяжести Джи. Хенджин толкнул ладонью створку окна, но она никак не отреагировала. Нахмурившись, Хен толкнул еще раз, посильнее, но та снова осталась неподвижной. — Джинни! — Панически воскликнул Хан, умоляя. Выстрелы становились все ближе и ближе. Словно вот-вот настигнут и их. — Не поддается! — Да разбей ты уже это стекло, Тарзан ебучий! Хенджин быстро натянул на кулак рукав кофты и с размаху зарядил им по окну, перед этим зажмурившись, заранее готовясь к боли. Стекло треснуло и со звоном разбилось, пропуская руку Хенджина внутрь дома. Не торопясь радоваться, он протолкнул внутрь остатки торчавших из рамы осколков, и подтянувшись, влез в дом. Почувствовав под ногами пол, он резво развернулся и перегнулся через раму. Он вытянул руки вниз, в надежде, что друг сможет дотянуться. — Давай, Хани! Джисон встал на носочки, пытаясь достать своими пальцами ладони Хвана. Хенджин, видя его потуги, попытался наклониться еще ниже, чуть ли не переваливаясь. — Джинни! — Отчаянно взвыл Хан, безумно быстро оглядываясь по сторонам. Казалось, что пули со свистом летят в него со всех сторон. — Прыгай! И Хан прыгнул. Хенджин крепко вцепился в его запястья. На лбу выступила испарина от напряжения. Он изо всех сил тянул друга наверх. В безопасность. Джисон пытался подтянуться и помочь ему, упираясь в стену ботинками. Они без конца шептали имена друг друга, надеясь на то, что успеют спастись. Вложив все силы, Хенджин рванул Джисона наверх, наконец втаскивая его в окно. Как раз в этот момент, мимо того места, где только что стоял Джисон, пробежали два человека в обычной одежде. Они палили друг в друга из пистолетов, пытаясь одновременно попасть и сбежать. Хенджин напряженным взглядом проводил их до следующего дома, за которым они оба скрылись. Ноги подкосились, и они с Джисоном обессиленно повалились на пол, тяжело дыша. Спаслись. — Спасибо… — пролепетал Хан, утыкаясь лбом в плечо Хенджина. — Нашел за что благодарить… Только они хотели выдохнуть и осмотреться, как дверь в комнату, в которой они сидели, с грохотом распахнулась. Внутрь ввалились два человека, направляя на них охотничье ружье и здоровенный топор. — Че за хуйня?! — Взревел тот, что был с топором. Сердце Хенджина грозилось вот-вот выскочить из груди. Глаза бешено перебегали с одного человека на второго из-за чего картинка смазывалась. Он попытался отползти, но лишь поранил и без того настрадавшиеся ладони об осколки стекла и уперся спиной в стену. Хан тоже слегка отполз и прикрыл трясущейся рукой Хенджина, защищая. — Кто такие? — Чуть более спокойно спросил человек с ружьем. — Блять, а я говорил, давай разберем кровать, чтобы и второй этаж заколотить! — Огрызнулся на него первый. Хенджин почувствовал, как глаза, которые без остановки бегали, начинает заволакивать быстро нарастающая темнота. Обронив последнюю слезу, он успел лишь тихо пролепетать, перед тем, как потерять сознание: — П-помогите… Джисон поймал обессилевшее тело друга, напугано посмотрев на человека, который покрепче перехватил топор. Но второй вдруг резко опустил ружье и положил свою ладонь на обух колуна, успокаивая товарища. — Тише… Им нужна помощь.

***

Разлепив безумно тяжелые веки, Хенджин подумал, что умер, потому что глаза резанул свет. Но чуть привыкнув, он понял, что свет был не таким уж ярким и исходил от все того же разбитого окна. За ним начинал заниматься рассвет. Парень лежал на коленях Джисона, который нервно теребил его волосы и загнанно смотрел куда-то в сторону. — Очнулся? Быстро. — Раздался спокойный голос. Он прозвучал словно на задворках сознания Хена, и он повернул голову в сторону его звучания. В углу, сидя прямо на полу, находились два человека. Рядом с одним валялось ружье, а второй человек, нервно сжимал рукоятку топора, недоверчиво глядя на незваных гостей. — Тогда продолжим на том, на чем остановились. Кто вы такие? — Пфф… Нахрена спрашивать? По ним же и так видно, что чужие. Вон, куртки какие — Версаче и… — Говоривший пригляделся к одежде Джисона, разглядывая название на вышивке. — Балмэйн. — Это Бальман, деревенщина! — Огрызнулся Хан. После его слов, парень довольно улыбнулся и подскочил на ноги, занося топор за спину для размаха. — Сядь! — Приказал парень с ружьем. — Хани! — Воскликнул Хенджин, хватаясь за края его куртки перевязанными пальцами, как бы отчитывая и прося угомониться. Увидев на дне его зрачков страх и вину, Хен его отпустил, принимаясь разглядывать бинты на руках, которые он даже и не заметил. — Эт-то вы сделали? — Трясущимся голосом спросил он обитателей дома, поднимаясь с колен друга. — Да, — спокойно ответил парень, усаживая рядом с собой любителя топоров. — С-спасибо… Человек проигнорировал его благодарности, продолжив разговор. — Перед тем, как отключиться, ты попросил помощи. — Хенджин понурил голову, вспоминая свою отчаянную просьбу. Парень прищурил глаза, вглядываясь в его лицо. — И что же нам с вами делать? Как мы уже подметили, вы не одни из митингующих. — Хан рвано кивнул, соглашаясь с его словами. — Как зовут? Джисон уже хотел представиться своим вымышленным именем, которое обычно использовал на тусовках, но Хен его перебил: — Хван Хенджин. — Хван? — Протянул тип с топором. — А «Хани» у нас должно быть Хан Джисон? Хенджин неуверенно кивнул, чем вызвал очередную усмешку у парня. Но вскоре его улыбка сменилась на гримасу злости. Он вновь подскочил на ноги. — Блять, Крис, дай мне их зарубить нахуй! Хенджин вцепился в руку Хана, а тот в свою очередь злостно на него посмотрел. Если бы он не представился своим настоящим именем, может быть они бы остались в безопасности. Относительной, но безопасности… — Да сядь ты, блять! — Вновь осадил того, названый Крисом. Выдохнув, он перевел взгляд на трясущихся парней. — Сын министра и сын депутата значит? Что же занесло вас в наши «недостойные существования» края? — Теперь и на его губах играла презрительная улыбка. — Схуяли вы прячетесь здесь, а не греете задницы в золотых стенах? Хенджин набрал полную грудь воздуха, собираясь выпалить то, что раньше никогда бы не произнес. Не было причин. — Позвольте нам остаться… Мы просто восстановим силы и продолжим свой путь в Намсо… — Схуяли? — Развел руками Крис. — Разве вы позволили нам остаться в своих домах? — М-мы… — Мы здесь не причем, — уверенно вмешался в разговор Джисон. — Мы никак не можем влиять на дела своих родителей. Так что все угрозы и претензии не к нам. — Ты свой острый язычок то придержи, если не хочешь, чтобы отрубили, — все еще неизвестный парень демонстративно провел пальцем по лезвию топора. Крис погладил дуло своего ружья и вгляделся в лицо Хенджина. — Почему мы должны позволить вам остаться? Хенджин резво подскочил и схватился за свой портфель, начиная нервно тараторить. — Мы не займем много места! Всего то восстановимся и, как я уже говорил, отправимся в Намсоль! Еще, у нас есть еда, немного воды, мы готовы поделиться ею на время, которое пробудем здесь! Перень высыпал из портфеля все его содержимое, показывая обитателям, что у них действительно есть неплохой запас еды. Подняв голову, он заметил, как жадно блеснули их голодные глаза, но затем, комнату вновь разразил смех. — В Намсоль? А вы хоть в курсе, что там ситуация еще хуже, чем здесь? Новости то читали, пока электричество не отключили? Или вас интересовали только статьи, где упоминаются имена ваших папок? Во всей стране сейчас происходит одно и тоже. А Намсоль уже полтора месяца подвержен артобстрелам. — Ч-что?.. — Хенджин перевел нервный взгляд на Джисона, у которого были такие же ошарашенные глаза. — Если мы и позволим вам остаться, то вы точно у нас задержитесь. Так что, вам придется доказывать свою полезность и преданность нам. — Преданность?.. — Именно. Помогать, выполнять указания, ходить на вылазки, — продолжал говорить Крис. — Ваша еда будет нам очень кстати. Так что расскажите, что вас все же привело сюда, и тогда мы вынесем свой окончательный вердикт. Хенджин с Джисоном переглянулись и тяжело вздохнув, по очереди стали рассказывать, дополняя друг друга. Парни слушали их внимательно, не перебивали и не показывали никаких эмоций. По ходу повествования, Хенджину опять пришлось пережить смерть своего отца. Из-за чего, не иссякающие слезы заблестели на его ресницах. Хан заметил, как от вида его друга у Криса поджались губы. — Значит министр мертв? — Ответом стал рваный всхлип. — Ладно. Вам видимо действительно нужна помощь. Мы протянем вам руку, но не смейте ее кусать. За это можно и поплатиться головой. Парень встал с пола, подхватил ружье и действительно протянул руку Хенжину, помогая подняться, человек с топором проделал то же самое с Джисоном. — Меня зовут Бан Кристофер Чан. А это — Ли Минхо. — Даже имена деревенские, — тихо прошептал Хан, чтобы услышал его только Хенджин, на что получил слабый удар локтем в бок. — Берите вещи и пошлите вниз. Будем вводить вас в курс дела. Дом был полуразрушен и по всей видимости обворован. Внутри царит полное запустение: полы, когда-то блестящие и ухоженные, теперь покрыты слоем пыли и мусора. Остатки мебели, если их можно так назвать, разбросаны по комнате — старые стулья с обивкой, изорванной и выцветшей, лежат в углах, а столы, потерявшие свои ноги, валяются на полу. Стены, когда-то украшенные картинами и фотографиями, теперь пусты, а обои отслоились и обвисли, словно старые воспоминания, которые никто не хочет вспоминать. В углах виднеются следы обысков: перевернутые ящики и разбросанные вещи, которые когда-то были частью чьей-то жизни. Запах сырости и гниения витает в воздухе, создавая атмосферу безысходности. В каждом углу слышится эхо прошлого, когда дом был полон смеха и тепла, а теперь он стал лишь тенью самого себя, местом, где время остановилось, и жизнь ушла. Спустившись на первый этаж, ребята увидели еще одного человека. Парень сидел на каком-то разодранном покрывале в углу. Он обнимал себя руками и прятал лицо в коленях. Стоило старым и новым обитателям появиться в его поле зрении, как он испуганно отшатнулся, вжимаясь спиной в стену. — Не ссы, Сынмин. Они теперь с нами. — С… С нами? Они?.. — Узнал, что ль? — Прыснул Минхо. Сынмин не ответил. Он лишь поджал ноги под себя и натянул на голову капюшон. Хенджин и Хан не придали этому никакого значения. В Чхунгене было мало людей, которые бы не знали сыночков чиновников в лицо. Их фотографии часто появлялись в различных статьях и даже на страницах журналов. Так что они больше удивились тому, что Кристофер и Минхо вообще спрашивали их имена, а не сразу отправили в небытие ударом топора. Крис убрал ружье на полуразвалившуюся полку старого шкафа. Затем чуть ли не с силой отобрал у Минхо его топор и уместил там же. Парни уселись на покрывале рядом с Сынмином и постучали по нему, приглашая новеньких присоединиться. Хенджин сел рядом с Крисом, не осмеливаясь выпустить из ладони взмокшие пальцы Джисона. — Значит так, парни, уверяю, мы с вами преследуем сейчас одну и туже цель. Так что нам придется учиться доверять друг другу, чтобы выжить, — начал Бан. — Свои истории вы поведали. Теперь пришла наша очередь. Крис начал рассказывать про себя. Как оказалось, этот дом раньше принадлежал ему. Они с Минхо были давно знакомы, были соседями, близкими друзьями. В довоенное время они вели хозяйство, разводили скот, и в принципе, не жаловались на свою фермерскую жизнь. Пока налоги не взлетели до небес. Они не смогли платить за свои земли и потеряли их. Как раз тогда и начались первые митинги. Недолго думая, они оба присоединились к протестантам, желая вернуть то, что принадлежало им. В ходе митингов, те, кто все это начал, разглядели в Крисе лидерские способности и назначили его главой одного из отрядов. Во время начала войны, Минхо, Крис, простые рабочие, и другие фермеры, доблестно сражались, отстаивая свои цели. У них почти не было потерь, пока одного из них не переманили… Кристофер и Минхо, вернувшись в заброшенный дом Бана после долгих и изнурительных боев, чувствовали на себе бремя утрат и неопределенности. Их протестантский отряд, когда-то полный надежд и идеалов, теперь почти полностью уничтожен. В ходе гражданской войны они потеряли не только товарищей, но и саму суть своих убеждений. Сквозь пыль и дым сражений они прошли, оставляя за собой следы разрушений и горечи. Воспоминания о смехе и братстве, когда они вместе планировали операции и мечтали о свободе, теперь казались далекими и неуловимыми. Каждый шаг по знакомым улицам был наполнен тревожным осознанием того, что мир вокруг изменился до неузнаваемости. Когда они вошли в дом Криса, тишина и пустота, царившие внутри, казались угнетающими. Место, которое когда-то было символом тепла и уюта, теперь напоминало о потерянных мечтах. Стены, покрытые следами времени, словно шептали о предательстве и боли. Крис и Минхо, сидя на старом диване, понимали, что в этой войне границы между «своими» и «чужими» стерты. Друзья стали врагами. Вопросы о том, за что они сражались, и кто был на самом деле «своим», терзали их сердца. В этом новом, жестоком мире, где идеалы были преданы, а человечность затерялась среди конфликтов, Крис и Минхо осознали, что единственное, что осталось — это их дружба и взаимопонимание, которые могли стать опорой в этом хаосе. — На нас даже велась охота. Среди других подкупленных протестантов, — обреченно оповестил Бан. — Так что, наши имена считаются не менее громкими, чем ваши, — без издевки сказал Ли. — То есть вы не воюете? — Приподнял бровь Джи. — Нет. Сейчас мы только выживаем. Стараемся выживать. — А что значит помогать вам? — Напомнил Крису его же слова Хен. — О это вы совсем скоро узнаете. Выживание не так-то просто дается, как об этом пишут в книжках, — усмехнулся Минхо. Хенджин тяжело вздохнул, поджимая губы. А взгляд Джисона же приковался к чуть ли не трясущемуся в углу Сынмину. — А ты? — Ч-что? — Про себя что расскажешь? Крис и Минхо как-то странно переглянулись, но останавливать никого не стали. — А… Меня зовут Ким Сынмин. — И-и-и? — Протянул Джисон, выпытывая информацию с ехидной улыбочкой. — Ты протестант или кто? Чем занимался в довоенное время? Как тут оказался? Сами же сказали, что нам нужно учиться доверять друг другу. Так что давай, Ким Сынмин, выкладывай. — Ну и язва же он, — шепнул Крису Ли. — Я-я… — заикался Сынмин. — Я работал журналистом. Он сказал это совсем тихо, словно боясь говорить про свой род деятельности вслух. Джисон весь напрягся. Хенджин заметил это по нездоровому блеску в глазах и по тому, как друг сжал его ладонь. — Желтушник?.. — Парень хищно наклонил голову в бок, прожигая Кима глазами. — А какой псевдоним? Тишину, воцарившуюся в комнате, разогнало шумное сглатывание слюны, которая, кажется, встала комом в горле Сынмина. Он перевел свой взгляд на Джисона и слабым, дрожащим голосом выдал: — Скай. Губы Хана растянулись в зловещей ухмылке. Перед глазами промелькнули бесчисленные статьи, написанные этим парнем. Все те публикации, где журналист выставлял его отца в самом худшем свете. Кровь закипела в венах, а в глазах засияла ярость. Сколько раз он видел сны, в которых заставлял Ская захлебываться кровью, за каждое гадкое слово. Джисон медленно поднялся на ноги, а все парни перевели напряженные взгляды на него. Улыбка стала еще шире, она походила на безумную. Джисон сделал рваный шаг к Сынмину и занес кулак над его лицом, прорычав: — Мразь!