My war: own or foe

— Ну что? Уже выбрали себе псевдонимы? — Вошел в небольшую каморку парень, где сидели трое его друзей. — Да, — весело ответила миниатюрная девушка. — Я теперь Фэй! — Круто звучит! Молодец, Юна! — А я — Шейд, — закинул ногу на ногу еще один парень. — Нихрена себе, прям имя какого-то актера, — вошедший перевел взгляд на друга, которого будто вовсе не интересовала эта тема. — А ты, Сынмин? — Скай. — Безразлично ответил Ким. — Серьезно? Ты взял за псевдоним свое английское имя? — Да. Ахуенно звучит. Вопросы? — Не, никаких, — вскинул руки парень. — А себе то какой взял, Сону? — Спросила его Юна. — Стэй! Сынмин прыснул в кулак, лениво поднимая глаза на друга. — Ты еще про мой что-то говорил. Стэй. Что за бред вообще? Типа «оставайся»? — Типа. «Оставайтесь со мной», стратегический ход! — Увидев твои статьи, с тобой точно никто не останется. — Да уж. Убегут после твоих публикаций к Скаю, — усмехнулся Субин-Шейд. — Да хватит вам, — стукнула ладошкой по столу девушка. — У нас у всех крутые псевдонимы! Они будут на слуху у всей Кореи! Обстановка в маленькой комнатке общаги, принадлежавшей Субину, в которой часто собирались ребята, развеялась. Девушка заварила всем чай, и они приступили к обсуждению своих журналистских тем. Они познакомились в университете. Еще с первого курса между ними зародилась крепкая дружба. Ребята завоевали не только сердца друг друга, но и преподавателей, которые постоянно отмечали хорошие навыки этих четырех будущих журналистов. Еще не дождавшись выпуска, друзья стали развиваться в интернете. Выкладывали короткие статейки, набиравшие много хороших отзывов и лайков. Но больше всего внимания получали публикации Сынмина. Он с головой уходил в работу и относился к своим текстам со всей серьезностью. Парень преследовал свою цель, которой являлись правительские тайны. Он хотел разоблачать коррупционеров, получая за это большие деньги и признание народа. Его идеей прониклись и остальные. Компания ребят начала активно разбираться в политике. Они даже проникали на светские вечера, спаивали крупных шишек и выуживали у них информацию. Сынмин и в этом был лучшим. Попадая в круг, приближенный к власти, он натягивал на лицо маску великого предпринимателя и безупречно втирался в доверие. Ребята восхищались другом и как могли, поддерживали его идеи. — Вы видели новости?! — Влетел в комнату Субина Ким. Друзья перевели на него удивленные взгляды. Они редко видели Сынмина взволнованным и таким воодушевленным, потому что парень имел статус прохладной и безразличной натуры. — На главной площади сейчас собирается митинг! — Фермеры? — Спросила Юна, которая была в курсе всех событий, как раз благодаря статьям друга. — Да! — Воскликнул Сынмин, быстро складывая в сумку ручку, тетрадь и планшет, которые оставил утром у Субина. — Они решили подать голос против системы! Это же такая сенсация! — Ты куда это собираешься? — Напрягся владелец комнаты. — На площадь, куда же еще? Постараюсь затеряться среди толпы и узнать все прямо из эпицентра событий. — Ты обезумел, Ким? — Нахмурился Сону. — Это же может быть опасно! — Я буду осторожен. А если так волнуетесь, то можете пойти со мной. Напишем об одном, но с разной подачей и точкой зрения. Нехотя ребята согласились. По итогу первого митинга они написали отличные статьи, но самая громкая и привлекающая внимание принадлежала Скаю. Сынмин каждый день выкладывал новые статьи, все чаще выходя в свет, подслушивая или выуживая информацию у чиновников. Затем он бегал на митинги. Либо находился поодаль, либо вторгался в самый центр протеста, незаметно записывая все в блокнот. С началом гражданской войны, его статьи стали более вызывающими и разоблачающими. Власть решила приструнить компанию журналистов, которые подрывали их авторитет. За их головами началась самая настоящая охота. Ребят начали замечать, что кто-то постоянно их преследует, а в один из дней, Сону чуть не напоролся на какого-то безумца, пытавшегося его зарезать. Сынмин потерял свою безразличность. Он безумно переживал как за себя, так и за ребят. Если бы с ними что-то случилось, он бы никогда себе этого не простил. Ведь по сути, все это началось из-за него. Это он их в это втянул. Ребята прикрыли свою журналистскую лавочку, но нападки так и не закончились. Ожесточившаяся в городе военная обстановка и страх за свои жизни вынудила их бежать. В других городах тоже шла гражданская война, но они хотели всего лишь скрыться. Спрятаться в какой-нибудь неконфликтной деревушке за городом. Но как они узнали позже, мира не было нигде. Бежать вместе было опасно. Все четыре головы за раз. Так что они приняли решение разделиться. Передвигались они разными путями и в разное время, но место встречи у них было одно. Ребята договорились, что будут поддерживать связь, но говорить обо всем четко и по делу. Отписываться о примерном местонахождении и состоянии, короткими очерками. И ни за что не использовать псевдонимы. Несколько дней Сынмин передвигался по осажденным улицам и переулкам. Ночевал, на каких-то заброшках и даже в кустах, лежа прямо на промерзлой земле. Каждый вечер он списывался с друзьями, переживая за них больше чем за себя. Первой пропала Юна. Она перестала выходить на связь и даже не появлялась в сети. Парни успокаивали друг друга тем, что она просто уже оказалась в зоне, где не было электричества. Но за ней пропал и Сону. Когда Сынмин был уже на проселочной дороге, которую окружал лес, он хотел было, как обычно списаться с Субином, справиться о его самочувствии и поделиться переживаниями, но тот написал ему первым. «Здравствуй, Скай. Надеюсь с тобой все хорошо, и ты со всем справишься. Фэй в порядке, как и Стэй. Я знаю, что после этого сообщения ты возненавидишь нас, но не осуждаю. Ты имеешь на это полное право. Пойми, это далось нам не просто. Они отловили нас по одному, а затем вернули в город и начали угрожать. Мы были на грани. И единственным способом спастись — было выдать тебя. Решение было не легким, но иногда нужно выбирать из двух зол меньшее: одна голова взамен на три. Прости нас. Прости меня, Скай.

Твой Шейд.»

Сынмин почувствовал, как гнев и разочарование переполняют его. Он понимал, что в условиях войны каждый принимает трудные решения, но это не делало боль от предательства менее острой. Сынмин закрыл глаза, пытаясь подавить нарастающее чувство отчаяния. Он понимал, что в условиях войны каждый день приносит новые вызовы, и иногда дружба оказывается под угрозой. Но как можно оправдать то, что было сделано? Он вспомнил все те моменты, когда они вместе боролись за свои идеалы, когда делили мечты о свободе и справедливости. И теперь, когда все это рухнуло, он не мог простить. Ким почувствовал, как его сердце сжимается от боли. Он знал, что дружба и доверие — это тонкая нить, которая легко рвется, особенно в такие тяжелые времена. Но он также знал, что у него нет выбора. Он должен продолжать двигаться вперед, несмотря на предательство, и искать свой путь в этом новом, жестоком мире. Находиться на этой дороге больше было небезопасно. Утирая слезы рукавом, парень помчал в лес, собираясь скрыться от скорого преследования и нападения среди когтистых ветвей. А что делать дальше, он даже и не знал… На ватных ногах парень буквально вывалился из леса на заброшенную пашню. Выжимая из себя последние силы, он помчал прямиком к видневшимся вдалеке небольшим домам. Увидев, что в одном из них царит вроде бы мирная жизнь — кто-то заколачивал окна первого этажа — он побежал туда. Надеясь на то, что в этом доме живут не бандиты и не военные, он принялся ломиться в дверь. Как только ему открыли, с ружьем наперевес, Сынмин повалился на колени и сквозь слезы стал умолять о помощи.

***

— Мразь! Джисон с силой обрушил кулак на лицо Сынмина, который даже не успел прикрыться руками. Из-за боли, пронзившей скулу, по бледным щекам потекли слезы. Ким захлебывался горечью, болью и своими слезами. Еще один человек, которому навредила его деятельность. А ведь Джисон действительно не имел никакого отношения к делам своего отца, но статьи Сынмина оставили след и на нем. Следующего удара не последовало. Вокруг воцарился шум и возня. Крис закрыл собой журналиста; Хенджин перехватил разъяренного Джисона под мышки, ограничивая в движении; а Минхо вырос перед лицом сыночка депутата, злобно сверкая глазами. В следующий миг, тяжелый кулак врезался уже в лицо Джисона. — Ты че творишь?! — Закричал Хван на Минхо, инстинктивно отпуская друга. — Ты то куда? — Осклабился Хан в злобной улыбке. Он бросился на Ли, обхватывая руками его торс и пытаясь повалить. В ярости Джисон переставал понимать границы дозволенного. Он повалился на пол вместе с Минхо, быстро седлая его бедра и вновь занося руку для удара. Не успел он опустить свой кулак на предплечья Ли, которыми он закрыл лицо, как его локоть перехватила большая грубая ладонь. Кристофер одной рукой скинул Хана со своего товарища, суровым взглядом приводя всех в чувство. Поднявшись с пола, Минхо вытянулся по струночке, бросаясь злобными искрами из глаз в Хана. Хенджин и Джисон тоже встали, как солдатики, боясь и пальцем двинуть, под пристальным взором Криса. Бан скрестил руки на груди, обводя зрачками каждого из присутствующих. Он ничего не сказал, лишь сделал быстрый шаг к ним и замахнулся. Пощечина пронзила болью щеку Джисона. К пораженной коже тут же прилила кровь, краснея и выводя на лице контур ладони Криса. Джисон ахнул, согнувшись. По ощущениям, эта пощечина была похлеще кулака Минхо. Не успел Ли довольно ухмыльнуться, как ладонь Криса настигла и его. Он стерпел, всего лишь зашипев, потому что понимал — за дело. А Бан в это время треснул и Хенджина. Тот вскрикнул от неожиданности и схватился за свою щеку, ошарашенно посмотрев на Криса. — А меня то за что?! — Жалостно протянул он. — За то, что не удержал его. Ни в первый, ни во второй раз. Крис тяжело вздохнул, вновь опускаясь на покрывало рядом с дрожащим Сынмином. — Значит так. Чтобы больше такого не было. Я понимаю, что мы по сути находимся по разные стороны баррикад. Но, если вы хотите выжить, нам придется работать над этим вместе. А провоцируя драки и сея раздор, мы ничего не добьемся. Так и сдохнем здесь, не увидев светлого будущего, подравшись за последнюю каплю воды. Такое тоже может быть, но даже эту ебучую каплю, мы должны будем поделить! Всем понятно?! Каждый рвано кивнул, анализируя слова лидера и самого старшего парня в доме. Крис еще раз окинул их рассерженным взглядом и снова поднялся. — Подышите, успокойтесь. Потом продолжим. А затем ушел. По тяжелым шагам над головой, ребята поняли, что он направился на второй этаж. Скорее всего разбираться с разбитым окном. Парни переминались с ноги на ногу, не зная, куда себя деть. Наконец Хенджин сдвинулся с места, садясь на корточки перед Сынмином, который сильнее натянул капюшон на лицо. — Очень больно? — Ласково спросил он. — Дай посмотреть. — Н-нормально, — донеслось из-под капюшона. Хенджин поджал губы и растянул их в виноватой улыбке. — И все же, можно посмотреть? У Джисона тяжелая рука. Сынмин чуть отодвинул капюшон и поднял голову. Смотреть в обеспокоенные глаза напротив, он не осмелился, так что опустил свои в пол. На его скуле содралась кожа и просачивались маленькие капельки крови. Ссадину смачивали соленые дорожки слез, которые, наверняка, не приносили облегчения. Хенджин свел брови вместе, жалостно разглядывая бледную щеку парня, а затем, натянув рукав кофты на запястье, аккуратно промокнул им чужую кровь. — Щиплет, да? — Угу. — Ты прости его, — прошептал Хенджин, собирая своей кофтой вновь выступившую кровь. — Он не всегда такой злой. Просто на протяжении нескольких месяцев, он был практически зависим от твоих статей. Сам понимаешь, такая реакция была в принципе ожидаемой… — А ты?.. — Наконец поднял на него свои слезящиеся глаза Сынмин. — Что я? — Добродушно улыбнулся Хен. — Ты на меня не злишься? Про твоего отца я писал еще больше. И его разоблачения были серьезнее… Хенджин опустил взгляд, но тут же вновь вернул, закусив губу. — Не злюсь. Я готов был подписаться под каждым твоим словом. После того, как я узнал, что власть буквально ворует у простых людей деньги, задирая налоги до небес, наши отношения с папой очень сильно испортились. Мы часто ругались насчет этой темы, я не понимал его, он не понимал меня… А ты всего лишь выполнял свою работу, которая хорошо оплачивалась. — Угу… Кстати, соболезную… — Спасибо, — понурил голову Хенджин. — Жалко, что наши ссоры с отцом перекинулись и на обычную жизнь. Мы очень много ссорились по пустякам… А теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что эти беспричинные раздраи того не стоили. Мы даже перестали ужинать за одним столом… И теперь… Больше никогда не поужинаем. — Если бы я знал, что моя работа принесет столько боли обеим сторонам… Я бы никогда не пошел в журналистику. Уж слишком большую цену мне пришлось за это заплатить… Хенджин незаметно стер предательские слезы и со снисходительной улыбкой заглянул в глаза Сынмина, вновь промокнув его скулу. — Расскажешь? — Угу… Не в силах больше наблюдать за этой сопливой картиной, Хан фыркнул и отошел в сторону, пиная различный мусор под ногами и оценивая «богатое» убранство дома. Кривя губы, и начиная отчаянно скучать по своей огромной комнате, Хан пару раз чихнул, вдохнув ужасное количество пыли. — Хороший захват, медок, — послышалось ехидное из-за спины. — Че? Джисон резко обернулся, сталкиваясь с кошачьим прищуром и гаденькой ухмылкой Минхо. — Говорю: хороший… — Нет. Как ты меня назвал? — Нахмурился Джи, на его скулах заиграли желваки от нарастающего раздражения. — Медок, — расплылся в еще более широкой ухмылке Минхо, скрестив руки на груди. — Схуяли это я «медок»? — Ну, Хани — мед. Могу еще сладким называть, хочешь? — Не надо, — огрызнулся Джисон. Он отвернулся от него и тяжело выдохнул, принимаясь разглядывать облезлые обои. Посчитав про себя до десяти, парень понял, что огрызаться и без конца ерничать, на руку ему не сыграет. С этими отбросами общества ему еще придется жить под одной крышей. И если он хочет, чтобы они помогли ему выжить, то придется хотя бы натянуть на лицо маску актера, который проникается к ним состраданием и готов на все, лишь бы помочь. В отличии от Хенджина, Хан никогда не жалел этих фермеров и не мог так быстро поменять свое отношение. — У тебя тоже, — бросил Джи через плечо. — Что? — Ухмыльнулся Минхо, который все еще стоял у него за спиной. — У тебя тоже хороший удар, — поджал губы Хан, решаясь ответить ему той же монетой. — Кот. — А почему это я «кот»? — Наклонил голову в бок парень, вглядываясь лукавыми глазами в профиль Джисона. — Потому что похож. — Сочту за комплимент, медок. — Не называй меня так. — Буду, медок, буду. — Фу. Минхо заливисто рассмеялся, поражая Джисона своим бархатным смехом, а затем развернулся на пятках и удалился к лестнице, собираясь найти хозяина дома. Джи проводил его спину презрительным взглядом и скрестил руки на груди, не зная, куда себя деть. — Хани! — Позвал его Хенджин. — Эй, Хани. — Что? — Медленно подошел к покрывалу парень. — Не хочешь извиниться? — Указал он глазами на сжавшегося в комок Сынмина. — Не за что, — фыркнул Хан. Хенджин окинул его раздраженным взглядом, даже не замечая, что в его окропленный кровью рукав, вцепились трясущиеся пальцы. — Правда, не стоит, Хенджин, — еле слышно пролепетал Ким. — Джисон, — с укором произнес тот, не слыша слов журналиста. Хан закатил глаза и скукурузив такую недовольную рожу, едва смог выдавить по слогам: — Извини, Скай… Он тут же отвел глаза в сторону и снова фыркнул, будто хотел сплюнуть эти слова со своего языка. — Сынмин… — поправил его Ким. — Молодец, Хани, — довольно улыбнулся Хен. — Садись к нам. — Не хочется что-то. — Хани-и-и, — обижено и грустно протянул Хван. Джисон с тяжелым вздохом плюхнулся на покрывало и умостил голову на плече Хенджина, как бы показывая Сынмину, чей он друг. Хван довольно растянул губы и закинул руку на его плечо, принимаясь теребить выступающую нашивку бренда на куртке. Вскоре к ним спустились Крис и Минхо, спасая Джисона своим появлением. Он уже измучился наблюдать за дружелюбными разговорами Хена и Сынмина. Крис молча сел на покрывало и смерил новичков суровым взглядом. — Мы уже что-то натворили? — Стушевался Хенджин. — Да. Окно разъебали. Дует пиздец, а на улице не май месяц. Хенджин виновато почесал затылок. С одной стороны, он понимал, что, если бы стекло осталось целым — они с Ханом бы не спаслись. А с другой чувствовал себя до жути виноватым. — Короче, задание вам двоим, — скрестил руки на груди Бан. — Разобрать кровать и заколотить поддонами все окна на втором этаже. А вашу пробоину вообще нужно перекрыть, так что к тому окну приколотите столешницу. Хан выпучил глаза так сильно, что их можно было придерживать пальцами. — Мы?.. — Вы, — кривляясь ответил Минхо. — Но… — Никаких «но». Если не хотите заболеть и сдохнуть — работайте, — отрезал Кристофер. Хенджин и Хан обреченно переглянулись и уже собрались подниматься, как Крис их остановил. — Еще кое-что. По ночам мы дежурим. Обычно по двое. Но, так как нас теперь больше, и мы «с разных сторон», вас двоих вместе на часовых никто ставить не будет. Сегодня дежурю я и Хенджин. — Но мы сегодня ночью тоже не спали! — Всплеснул руками Джи. — Привыкайте. Минхо не спал уже трое суток. Хенджин перевел взгляд на Ли, будто только сейчас замечая, какие глубокие тени залегли под его глазами. Он поджал губы и сдержано кивнул, понимая, что без охраны дом оставлять нельзя. — Вот и славно, — хлопнул в ладоши Крис, слабо улыбаясь. — А теперь дуйте наверх. Инструменты найдете под лестницей. Парни плелись наверх с деревянным ящиком в руках. В нем были гвозди и повидавший жизнь молоток. А еще какая-то загогулина, отдаленно напоминающая отвертку. Поплутав по комнатам, они наконец нашли ту, в которой находилась кровать, если ее можно было так назвать. В углу, под пыльным окном, стоял старый деревянный каркас, обитый трещинами и следами времени. На хлипких поддонах, которые когда-то, вероятно, служили основой для чего-то более крепкого, лежал матрас, едва ли можно было назвать его таковым. Этот матрас был изношен до предела — его обивка местами порвалась, открывая взор на пожелтевшие от времени тряпки и солому, которая, казалось, давно потеряла свой запах. Вонючие комки набивочного материала выбивались из разрывов, создавая мрачный и опустошенный вид. От него исходил затхлый запах, смешанный с ароматом плесени, что напоминало о том, как долго здесь не было жизни. — Пиздец… — Вздохнул Джисон. — Я не хочу это трогать. Хенджин вздохнул не менее обреченно, и натянув на пальцы уже давно испачкавшиеся рукава кофты, пробормотал: — Надо, Хани, надо… Скинув что-то отдаленно похожее на матрас, парни достаточно быстро расправились с поддонами, просто расхерачив их молотком на отдельные доски. Похватав деревяшки, они уставились на окно. Позалипав на него минут пять, они перевели взгляды друг на друга. — Кто колотить будет? — Спросил Джисон. — Ты хоть раз что-то заколачивал? — Поджал губы Хен. — Нет, а ты? — И я нет… — Ахуенные строители, — понурил голову Джисон, а затем посмотрел на ладони друга, почти полностью скрытые за бинтами и рукавами. — Ладно, Джинни, твои пальцы и так за сегодня настрадались. Подержишь мне доски? — Куда ж я денусь? Хенджин прижал первую деревяшку к стене так, чтобы она перекрывала какую-то часть окна. — А почему поперек? — Выгнул бровь Хан. — А как? — Ну в фильмах крестом заколачивали… Хенджин улыбнулся, но доску с места не сдвинул. — Мы не в фильме, Хани. Ты видел, как они на первом этаже все заколотили? — Да как-то не обращал внимания. — Все поперек. — Как знаешь… Хан с решительным выражением лица взял в одну руку молоток, а во вторую набрал горстку здоровых гвоздей. Подойдя к другу, он приладил к деревяшке первый гвоздь. Они работали в тишине, каждый удар молотка разносился по пустой комнате эхом. Хенджин пораженно наблюдал за почти идеальными движениями Джисона, в то время, как у того, было такое же удивленное лицо. Хан сам от себя не ожидал таких умений. — Ну! — Уперев руки в боки и отойдя на два шага, Джи довольно оценил их работу. — Как самые настоящие плотники! Хенджин постучал ладонью о ладонь, отряхивая бинты от опилок и подошел к другу. Осмотрев окно не замыленным взглядом издалека, он в шоке распахнул рот. — Это просто пиздец… Доски висели вкривь вкось, а гвозди не были забиты даже наполовину. К тому же, между балками можно было спокойно просунуть руку, а если постараться, то и ногу. — Похуй, сойдет, — взмахнул молотком Джисон. — Пошли отсюда, надо теперь столешницу приколотить. В следующей комнате, в которой они устроили погром, нашелся тяжеленный стол без ножек. Распинав осколки, они вдвоем с трудом прислонили столешницу к стене. Когда Хан отпустил ее, чтобы побыстрее схватиться за гвозди, Хенджин запыхтел, пытаясь удержать огромный пласт дерева в одного. Джисон поспешил ему на помощь, прижав одну руку с гвоздем к верхнему углу стола. — Ща все будет, — сказал он, замахиваясь. Но в следующую секунду, вместо звонкого удара о гвоздь, послышался глухой. А за ним душераздирающий вопль. Джисон с размаху зарядил себе по большому пальцу. — Хани! — Обеспокоенно воскликнул Хенджин. Он в панике всплеснул руками и сделал шаг к другу, собираясь обхватить его ладонь своими. Но вместо этого он схватился за свою ногу, начиная так же неистово орать. Столешница, которую больше никто не удерживал, с оглушительным грохотом свалилась прямо на ботинок Хенджину, придавив стопу. На вопли и шум сбежались остальные, застав такую картину: Джисон, сложив руки вместе, хныча дул на свой палец, сидя на коленях. А Хенджин, скинув с себя ботинок, прыгал вокруг друга на одной ноге, держась обеими ладонями за стопу. — Ну еп твою… — Протянул Минхо. — Тяжело с ними придется, — подтвердил Крис. Оставшиеся два окна пришлось заколачивать Минхо и Чану, а после еще и переделывать первое. Перед этим они провели богачам короткий инструктаж по использованию молотка. День пролетел незаметно. А все по тому, что парням пришлось долго возиться с Джисоном, который без конца орал, что у него «перелом первого пальца левой руки». Хенджин, который оценил состояние его конечности с видом настоящего врача исключил наличие перелома и уже сам устал от его воплей. Наконец успокоив Хана и вновь собравшись на покрывале в углу гостиной первого этажа, Крис объявил: — Вечереет. Сейчас поедим, затем мы с Хенджином дежурить, а вы спать. — Наконец-то, — облегченно вздохнул Джисон, погладив себя по урчащему животу. — А что есть будем? Минхо, Сынмин и Чан устремили на него недоуменные взгляды. — Ваши консервы, медок. — Че? А че сразу наши то? — Медок? — Выгнул бровь Хенджин, посмотрев сначала на Минхо, а затем на Джисона, но никто на его вопрос так и не ответил. — Тут такое дело, парни, — сказал Крис. — Если бы вы не появились, то нам бы пришлось сегодня идти на вылазку, на поиски еды, потому что наши запасы иссякли. Потупив взгляды в пол, ребята полезли в свои рюкзаки, собираясь вытащить пять банок консервированной каши с мясом, но Минхо их резко остановил. — Воу-воу, полегче. Две банки, не больше. — Почему? — Склонил голову в бок Хенджин. — Тут же на всех хватает. — Экономия. Знаете такое слово? — Ехидно улыбнулся тот. — Еды не так много, как вам кажется, — кивнул Бан. — Нужно как можно дольше растягивать продовольствие, чтобы лишний раз не ходить на вылазки и не подвергать себя опасности. Крису пришлось буквально на пальцах объяснять им, что еду придется экономить. Те с ошалевшими глазами переводили взгляды с него, на две жалкие консервы, стоявшие на полу. У Кристофера с трудом получилось уговорить их убрать оставшиеся консервы в портфель. — Ладно, на первый раз можете разделить одну между собой. Мы с парнями возьмем на себя вторую. Но имейте ввиду, в следующий раз будем делить все на всех. Получив слабые кивки в ответ, Крис наконец подтянул к себе банку, открыл ее и поставил между собой, Минхо и Сынмином. Только они потянулись к ней, как Хенджин вновь остановил их своим вопросом. — А приборы? Мы с собой их не взяли. Минхо закатил глаза и наплевав на тупой вопрос, вонзил в кашу свои пальцы, с остервенением принимаясь за еду. — Пальцем жуй, — прочавкал он, демонстрируя. На лицах сынков богатеев отразилось омерзение и шок. Они с ужасом наблюдали за тем, как Крис и Сынмин тоже принимаются набирать холодную крупу в руки. — Но это же полная антисанитария! — Взвыл Хенджин вскидывая свои перемотанные ладони вверх. — Полная че? — Выгул бровь Минхо. — Бля, вы че реально не знаете, что такое санитария? — Скривился Джисон. — Заебал, — плюясь кашей взвыл Ли. — А ты знаешь, что такое розги? Могу тебя с ними познакомить. — Не надо… Оставив трех оголодавших обитателей дома спокойно расправляться с едой, ребята устремили глаза на свою консервную банку. Такую маленькую и одинокую… Тяжело вздохнув, Джисон выудил из малого кармашка портфеля влажные салфетки, вытер ими руки и открыл банку. Кривясь от омерзения, он набрал небольшую горсть каши пальцами и протянул Хенджину. — Давай, Джинни. Лучше так, чем бинты твои переводить… Губы Хенджина изогнулись. На его лице промелькнуло одновременно отчаяние, печаль и благодарность другу. Он открыл рот, ловя губами кашу и стараясь лишний раз не задевать пальцы Хана. Так и ели. Джисон отправлял одну горсть в рот Хенджину, затем себе и так по кругу. Когда его ногти заскреблись по жестяному дну, они оба разочаровано вздохнули. Скудный ужин не принес насыщения. Они синхронно повернули головы на остальных, к своему удивлению обнаружив их с блаженными улыбками на лицах. Видимо, парней еще более маленькая порция вполне удовлетворила. Хенджин отвел глаза в сторону, с каждой секундой понимая, что их ситуация — хуже некуда. Даже если они смогут избежать военных действий… Выживут ли они? Или умрут от голода из-за нехватки еды?