Далеко не уйдёшь

      Успокоиться не удавалось ни через час, ни через два. От бесконечного потока слёз разболелась голова. Тося, пока спускалась с лестницы, заткнула себе рот тыльной стороной ладони и прикусила кожу, чтобы любопытные соседи в виде тех же старух-сплетниц не улучили её в всплеске эмоций. Валера непонятно каким образом сумел уснуть, не став даже ужинать. Улёгся на диван, посверлил окошко усталым, вымученным взглядом и вскоре провалился в сон. Тося же так просто не мирилась, ей обязательно нужны были сторонние средства, в противном случае её с лёгкостью можно будет увезти по скорой либо в результате нервного срыва, либо подскочившего давления. Именно поэтому она была вынуждена под ночь отправиться на соседнюю улицу за бутылкой самогона.       В очередной раз за весь бесконечно утомительный день толкнув дверь, Тося вышла на улицу. Рукой, какую она совсем недавно искусала до красных отметин, размазала слёзы по лицу, и так до тех пор, пока не выплакала всё, что так долго (несколько месяцев) держала в себе. Это был второй по счёту случай, когда она позволила себе рыдать на полную катушку.       Петляя по «чёрным» улицам, Тося, уже находясь в нужном районе, наткнулась на знакомый с отрочества бордель, привлекательно-маняще сверкающий жёлто-оранжевой вывеской «Лебедь». Каждый раз по дороге в школу это место казалось для неё не столько мерзким, сколько таинственным. Завеса тайны всё же распахнулась, бросая девятнадцатилетнюю, только вышедшую во взрослую жизнь девочку в мир развратных тяжек и круговорота больших (очень больших) денег, о чём Тося побрезговала бы поминать даже находясь в коматозном состоянии. — Брр. — холод знакомых улиц с примесью тёмных воспоминаний из не столь далёкого прошлого врезался в спину и спустился ниже, к пояснице. Тося обняла себя, думая, что это как-то поможет согреться, и поспешила пройти дальше.

***

      Она уже стояла у порога квартиры, вдавливая кнопку звонка. Тося помнила дорогу, по причине ранних приходов по той же самой причине. После долгой возни с замками (как показалось, их было не менее пяти) дверь открыл невысокий, лысый мужчина, лет пятидесяти, в одних тапочках, клетчатых шортах и покрытой жирными пятнами майке, скрывающую круглый пивной живот — Олег Кисано́в — один из сыновей той самой соседки бабы Нюры. — Зачем так закрываться? — усмехнулась Тося, ощущая, как стягивает лицо от недавних слёз. — Зачем закрываюсь? — оглядел дверной косяк снизу доверху Олег. — Чтобы ОМОН не повязали. — Так зачем им морочиться, если они просто-напросто дверь вынесут? — сложив руки на груди, Тося принялась рассматривать замки самых разных видов (от щеколд до цепей), облепившие всю середину двери. — Зато время выиграю, чтобы через балкон к соседу перемахнуть. У нас же они смежные. — поведал с гордостью за проделанную работу по установке «системы безопасности» он. — По делу пришла? — А то как? — она удивлённо пожала плечами. — Хотела в долг у тебя попросить самогона полтора литра. С деньгами трудно сейчас, сам понимаешь... — Верно, с деньгами трудно. — согласился Олег, заведя руки за спину и переступая через порог. — А если ещё учесть, что ты мне ещё с первого раза долг не вернула, то вообще катастрофа. — Олег... — Предлагаю компромисс. Сослужи кое-какую услугу для меня, и я тебе не только бутылку вручу, так ещё и заплачу. — длинный, толстый, словно червяк, указательный палец своей шероховатостью скользнул Тосе по скуле, поглаживая. — Надеюсь, тебе понятно, чего я хочу.       Мерзкие похабные намёки не мог не распознать даже слепой. Олег, сведя сухие губы трубочкой, повёл палец ниже, начиная от лица, заканчивая шеей и воротником платья. Теперь же ей не отвертеться, придётся заставить себя шагнуть в пределы душной, пропахшей сигаретным дымом и спиртом однокомнатной квартиры и выполнить то, о чём её чуть ли не в открытую просят. — Понимаю. — маняще-широко осклабилась Тося, зажигая в глазах пламя разврата и полную готовность выполнить свою часть незаурядного плана.

***

      Примерно через четверть часа Тося вышла из квартиры Олега, поправила юбку платья и потеребила волосы, делая их гуще. — Держи, — Олег с сигаретой в зубах протянул ей полуторалитровую бутылку самогона и толстую пачку тысячей. Вырез на его сухой майке намок и прилип к красной коже.       Тося приняла награду, с предвкушением блаженного вечера глянула на бутылку и с негодованием на деньги. — Сколько здесь? — бегло перебирая каждую из купюр, решила уточнить Тося. — Тыщ триста вроде. — вытаскивая изо рта сигарету и выбрасывая клуб дыма в сторону, с неуверенностью в точности подсчёта ответил Олег. — Получается, мне на них только неделю жить. — Ну, а как ты хотела? — пожал он плечами, снова зажимая во рту сигарету. — Здесь тебе не завод. Сам на худых щах. — Я вижу. — обратила она своё пристальное внимание на его живот-барабан.       На кухне что-то забухтело, и Олег на секунду отвлёкся, глянув, что случилось. Из кастрюли начал выкипать бульон и капать на зажжённую конфорку, и огонь зашипел. — Чего, говоришь? — переспросил Олег, переключаясь обратно на Тосю. — Похудей! Даже когда я беременна была, меня так не разносило. — О! — не обратив внимание на обидное замечание, Олег сорвался на кухню, но через долю секунды вернулся с ириской в ладони. — Мальцу даш. — Ему такого нельзя. — Сама съешь. — в спешке настаивал он, краем ухом улавливая, как шипение усиливается. В конечном счёте церемониться Олег не стал, всучил ириску Тосе впридачу к остальному и захлопнул за ней дверь.

***

      Более-менее довольная своей добычей, Тося по пути домой решила заскочить в ближайший магазин бытовых товаров и накупить мыла для дальнейшей перепродажи. Правда, магазин находился (ближний к улице пребывания) как раз возле борделя «Лебедь», у которого по пришествию в город ночи столпилось с пять молодых человек, нетрезвых и довольно громких в своих речах. Однако чтобы добраться до магазина, следовало преодолеть расстояние, раскатанное прямой дорожкой через толпу. И, как на зло, деньги спрятать некуда, разве что в нижнее бельё. Но заметили её ещё до того, как она успела предпринять попытки затолкать «заработанные» деньги под лифчик. — Эу! Чего гуляешь одна, малая? — прокричал один из стремительно надвигающихся в её сторону.       Не в силах сдвинуться с места, Тося замерла на месте. К ней неторопливо приближались фигура, без толкового освещения одинаковая на вид с другими себе подобными. И, уловив момент, пока он не подобрался слишком близко, Тося запустила руку под платье оттянула плотную ткань лифчика и спрятала туда деньги, стараясь делать это максимально незаметно. Но пусть нетрезвый, но догадливый хулиган поймал её за сокрытием, и ускорил шаг. — А что ты прячешь? — растягивая губы в кривой улыбке, подошедший к ней юноша на ходу запустил ладонь в «карман», нашарил пачку и вытянул, присвистывая. — Нашёл! — и помахал добытыми деньгами.       Тося стояла с непониманием, какую меру сейчас предпринять. Подошедший молодой человек примерно её возраста был не очень высок (примерно на пол головы возвышался над ней), не сильно тёмен в волосах и, в отличие от Тоси, по природе своей бледно-жёлт, и, главное, не с её двора и уж тем более не с улицы — чужак, как и все остальные.       Следом за пачкой последовала и бутылка самогона, которую тот самый юноша и отобрал, пробурчав нечто похожее на «не положено», и направился в «Лебедь», крича «айда» своим собутыльникам.       И всё. Вот так просто взяли и забрали, не постеснявшись. Оставшись ни с чем и с ещё более унылым, граничащим с состоянием полного опустошения вида, Тося решила идти домой. Ни с чем. — Эй, красавица! — услышала позади, и Тося сперва посчитала, что один из хулиганов, обокравших её, решил бог знает зачем воротиться, и поэтому не обратила внимание на оклик. — Не убегай!       Обиженно, даже слегка разгневанно Тося обратила внимание на выстроившийся с ней в одну линию чёрный Бумер, откуда ей и кричали. Приглядевшись, она узнала в молодом человеке не прежнего вора, а нового знакомого Петю, сидевшего на рамке вместо опущенного окна и радушно улыбающегося. — Здравствуй. — поздоровалась она без особого энтузиазма. — Притормози. — попросил Петя своего водителя и лучшего друга Рому и, когда Бумер прекратил движение, придерживаясь за ручку над дверцей, вылез из окна, вытягивая сперва одну ногу, за ней и вторую. — Что-то случилось? Рассказывай, я же вижу, неприятности у тебя.       В стыду перед самой собой Тося закрыла лицо руками. — Никуда я не гожусь: деньги, только полученные, и то отобрали. — Кто? — без замешательств уточнил Петя, разминая костяшки пальцев.       Вместо ответа Тося указала ему лишь на заведение. — Ну-ка пошли. — позвал её с собой, и Тося, готовая была уже наплевать на эти жалкие деньги и бутылку, вынужденно побрела вслед за ним.       Следующие три минуты происходила полная неразбериха. На входе Петя сразу показал охраннику ствол, искренне пообещав, что «первым делом будет прострелена его голова, если он сею же секунду не пропустит». Тося, раскрыв глаза пошире, стояла и наблюдала, как Петя умеет «решать» дела, и поняла, что прибегает он к таким методам постоянно, какой бы не обернулась ситуация. — Прошу, проходите. — нисколько не желая заработать пули от явного группировщика, молодой, с виду неопытный охранник с длинными, по доводу Пети, как у камингаута, патлами, отошёл в сторону. — За мной.       Войдя в зал, Петя, не обращая особого внимания на цветомузыку и столпотворение, устремил ствол пистолета в потолок и исполнил предупредительный выстрел. Раздались визги, крики, ругань. Танцевальная музыка стихла, и все настороженно уставились на вторгшуюся пару. — Петя, тише. — шепнула на ухо Тося, опасаясь излишней решительности, и параллельно скользила взглядом в поиске обидчиков. — Спокойно! — не обращая внимание на сказанное, Петя продолжил: — Я ищу упырей, что посмели тронуть вот эту девчонку. — и указал дулом на Тосю. — Пусть они или он покажется сразу, и, клянусь, никто не пострадает.       Тем временем внимательная к мелочам Тося заметила шайку грабителей, обчистивших её «карманы». Молодые люди сидели за дальним столиком на больших красных диванах в компании распутных девиц, прикрывающих срам одним куском лиловой с блёстками ткани, и до прихода Пети довольно потягивали из бокалов виски. Теперь всё внимание устремлялось на потенциальную угрозу. — Зачем они пожаловали? — перешёптывались девицы между собой, сидя на коленях у своих заказчиков. И если бы не мрак в части главного выхода, они бы запросто узнали в скромной серой девице бывшую коллегу-танцовщицу Антонину. — Мне ещё раз повторить? — громче сказал Петя, всаживая пулю в бутылку не начатого коньяка одного из посетителей борделя. — Или как? — пересёк порог, становясь в растекающуюся лужу коньяка. — Они. — Тося указывает на тот самый дальний столик, и Петя навёл оружие на них. — Хорошо, хорошо! — завопил один из них, сталкивая с себя девицу под её недовольное «что за дела», вышел вперёд, на ходу доставая пачку купюр.       В зале стояла нерушимая тишина. Никто не смел шевельнуться или хотя бы попытаться вызвать наряд милиции; каждый либо трясся в углу, или с волнительным интересом наблюдал, на чём развяжется конфликт. — Возвращаю. — молодой человек взял Тосю за запястье, сунул пачку денег и сплюнул на пол. — Бутылку не дам, уж прости. Только пригубили. — На этом всё? — спросил Петя. — На этом всё. — ответила Тося. — Теперь все послушайте меня. — вышел в центр зала. — Если ещё хоть раз я узнаю, что какая-то гнида обидит вот эту девочку, — снова показал пистолетом на смущённую «подвигом» Тосю, — кем бы он ни был, найду, к за концы деревьев привяжу и надвое разорву. Вопрос закрыт. — закончив монолог, Петя развернулся и направился к выходу, а очумелая Тося ещё некоторое время простояла в замешательстве.       На улице понемногу набирал скорость прохладный ветер, будоражащий подол Тосиного платья. — Всё, вопрос решён. — пряча пистолет во внутренний карман кожаной куртки, заключил Петя, скрашивая своё присутствие и осадок от разборок широкой ухмылкой. — Обязательно было угрожать? — без доли веселья спросила Тося, наблюдая, как его кудри мило развеваются и падают на лоб. — По-другому они не поймут. Ну скажешь, и что после? Эти типы снова за своё возьмутся. — Ладно уж, будет. Спасибо тебе. — и всё же она удосужились наградить его снисходительной тенью улыбки, смотря чуть исподлобья. — Да что уж там?.. — засмущался Петя, заливаясь краской. — Не чужие ж люди — несколько часов знакомы. Да и как тебе не помочь... — намекая на пакет. — Возьми, — вспомнилась та самая ириска, что дал ей Олег, и протянула её Пете. — Ерунда, но вкусно. — Спасибо... Лиза. — ещё больше млея, взял он крохотных размеров конфетку. Мелочь — верно подмечено, тем более, когда ириски он на дух не переносил из-за неприятного свойства карамели постоянно прилипать к зубам. Однако получить её от Тоси казалось для Пети, как минимум, приятным. — Ну я же не Лиза! — рассмеялась с глупости она. — Я Тося! — Верно, Тося. — и указал на щёку, намекая на благодарственный поцелуй. — Серьёзно, что ли? Сам сказал, мы знакомы несколько часов... Ай, ну тебя. — недолго возмущаясь, она всё же, смеясь, исполнила просьбу, приникнув губами к влажной коже. — Я живу неподалёку от места нашей первой встречи. Может, ещё увидимся. Прощай. — и ушла, оставив после себя приятное послевкусие. — Прощай, Лиза. — с продолжительным вздохом протянул Петя, провожая её тыл взглядом до тех пор, пока позади настойчиво и так знакомо не просигналили.       Тонированный «Мерседес» припарковался на другой стороне от дороги, и Петя, убедившись, что поблизости не едут машины, перебежал проезжую часть и запрыгнул в заранее приоткрытую специально для него дверцу, прямо на заднее сиденье. — Всё балду гоняешь? — по-дедовски усмехнувшись, первым, о чём поинтересовался пожилой мужчина в бордовом пиджаке и с тростью в руке — Жигалин. — И вам здрасьте, Сергей Михалыч. — поздоровался Петя, захлопывая дверцу. — А запрещено? Мы ж вроде как не на зоне. — Кто это был? С кем ты сейчас из борделя выходил? — Ах, это! Это Тоська. — с нарастающим теплом где-то в районе сердца назвал он имя успевшей полюбиться спасительницы. — Но я её Лизой называю, той, что из пушкинской «Пиковой дамы». Представляете, сегодня только познакомились и второй раз нас судьба свела. Надо же, как бывает. — Дам я тебе маленький совет, сынок: поменьше общайся с этой особой. — наставил Жигалин. — Это почему? — Трогай! — естественно для своего возраста хрипло скомандовал он, не торопясь раскрывать для Пети все карты, и «Мерседес» тронулся с места.