Обязанности главной героини

      Определённо, вторник был днём открытий и переосмыслений. Не только для Сону, всю ночь проворочавшегося с одного бока на другой, но и для многих учеников. Так как помимо сцены признания Ким Раым в своих проделках, он проводил урок хороших манер для школьного хулиганья, боролся с подлой сутью живых картин, вляпался в кучу других проблем, то Сону не сразу догадался, почему на него пялятся в коридорах.       Когда Ли Гону поздоровался с ним и пошёл рядом, наклоняясь ниже, то ответ был найден очень быстро.       — С замком всё нормально? Работает без нареканий?       — Никаких осечек, — успокаивает Сону, проникаясь искренней симпатией к магу-созидателю. У них были хорошие приятельские отношения, не такие близкие, как с четвёркой одноклассников-бездельников, но получше случайного знакомого лица в школе.       — Славно. Знаешь, я беспокоился, что мог что-то напутать. Если бы Чонвон не стоял над душой, то я бы не так сильно торопился с его изготовлением. Ну что ж, работает и ладно, я вот что спросить хотел.       Упоминание президента слегка портило бочку мёда. Скрестив руки на груди, Сону почувствовал, как рубашка натянулась на талии.       Блин, если с рубашками и футболками Джей почти не ошибся, то со штанами вышло как раз наоборот. На заднице они садились в обтяжку, из-за чего было трудно аккуратно заправить подол внутрь. Раньше он часто баловался так, когда душа просила острых ощущений, но в нынешних обстоятельствах ему не хотелось демонстрировать, насколько округлая у него попа.       — А это реально так и было? Я-то Раым знаю хорошо, мне казалось, она нормальная. Всегда спокойно сидела в уголочке, рисовала что-то там… Кто ж знал, что так она подставу готовит.       Сону почти издал тяжкий вздох, уменьшая амплитуду виляния бёдрами. Судя по любопытным рожам одногруппников Гону, бредущих параллельно с ними в одном направлении, то тот был засланным казачком.       — А уж я-то как удивился, — пожимает плечами Сону, изображая смятение. — Конечно, я сразу почуял некий подвох во всём, потому что Чан Вонён уж точно не станет бросаться на первого встречного. Не хочется приводить его в качестве аргумента, однако достаточно иметь Пак Сонхуна как жениха. Так с чего бы ей потерять голову настолько, чтобы упасть в объятия кого-то, кто явно хуже чем её собственный жених?       Лампочка просветления зажигается меж бровей Ли Гону, и он часто кивает, соглашаясь с наспех придуманными доводами в защиту Вонён.       — Ты прав. За Сонхуном все девчонки бегают, Чан Вонён вообще нет смысла ходить на свидания с кем-то ещё… Почему я сразу об этом не подумал?       «Потому что думать — явно не твоё».       Жалостливая мысль прерывается, когда третьекурсник Бён Ыйджу останавливает их. Пока они шли к столовой, Сону заприметил несколько знакомых лиц, в том числе и молодого оборотня, который при виде них захлопнул книжку и встал с подоконника. Сону предполагал, что тот хочет забрать Гону, однако вместо этого Ыйджу смотрит на него.       — О, утречка, — поднимает ладонь Гону и, не встретив ответного приветствия, хлопает сам себе. — И мне доброго утра.       Ыйджу вытягивает руку между ними на манер барьера, чем отталкивает Гону в сторону и увлекает Сону за собой. Процесс кражи происходит плавно, быстро и не оставляя места для сомнений, поэтому Сону приходит в себя, лишь пройдя вслед за Ыйджу пару шагов. После протестующего окрика оставленного, который они оба игнорируют.       — Что-то случилось? Что за кражи посреди бела дня? — доброжелательно улыбается Сону, помня, что в глазах остальных он по сей день член студсовета.       Ыйджу шустро проверяет горизонт и только после этого опускает плечи.       — Я слышал часть вашего разговора. Не специально, я не могу выбирать, что мои уши слышат или нет, — предвещая возмущение, словно всегда с этим сталкивался, Ыйджу сразу обозначает причины и следствия, чем мгновенно завоёвывает баллы симпатии. — Если есть какая-то проблема или снова будут вот так лезть с вопросами, скажи мне. Я ещё поговорю с классом позже, чтобы не трогали тебя или Чан Вонён.       А? Сону моргает, но это не помогает сформировать мало-мальски дельную мысль касательно происходящего.       — Ты заделался в волонтёры? — с подозрением спрашивает Сону, оглядывая оборотня с головы до ног. — Или… не говори мне, что влюбился в меня.       В связи с творящимся безумием с подменой главной героини немудрено, что он видел угрозу везде.       — Ч-что?! Какого чёрта, нет!       — Почему тебя это оскорбляет?! — в свою очередь недоволен Сону, скрещивая руки на груди. — Хочешь сказать, что я не прельщаю в качестве объекта воздыханий? Да будет тебе известно: я персонификация фразы «beauty and brains», быть со мной — значит выиграть в крупную лотерею. Ясно?       Атакованный Ыйджу может лишь кивнуть с несчастным видом, после чего с глухим стоном потереть виски.       — Допустим…       — Что ты допускать собрался? Это общеизвестный факт.       — Хорошо, факт фактом, но я имел в виду другое, просто… — Ыйджу в попытках влезть между словами Сону становится более напряжённым, постоянно оглядываясь через плечо. — Не говори больше ничего подобного вслух. Помимо меня ведь другие оборотни тоже способны слышать на большие расстояния, а мне не нужны очередные разборки в стае. И уж тем более я сейчас не претендую быть альфой. Позволь, я просто выполню поручение, не усложняй мне жизнь, Сону-щи.       — Стая, оборотни, поручение, а, я понял. Тебя Сонхун обязал присматривать за мной?       Ответа не требуется. Сону должен удивляться, но он отнюдь не удивлён. Поведение полуоборотня давно намекало на симпатию. Спасение его из лап алчных до крови и зрелищ родственников значительно повысило авторитет Сону в глазах Сонхуна. Ничего странного в том, что помимо Чан Вонён Сону тоже включён в список персон нон-грата, и защита стаи Деселис теперь покрывает и его.       — Если я верно помню, ты в параллельном классе с Джей-хёном. Кто следит за твоими одноклассниками?       Ыйджу, оправдывая первое впечатление о нём, как об умном малом, мгновенно улавливает намёк. В конце концов, нечасто оборотней школы обязывали следить за кем-то, и помимо самого Сону и Чан Вонён ещё четыре человека должны быть под присмотром.       — Альфа, то есть Сонхун подрядил на это старшаков. Тебе нужно что-то от них?       — А ты сделаешь?       — Если сильно нужно, то да, — спокойно кивает Ыйджу.       Ничего сверхъестественного, лишь убедиться, насколько далеко распространяется лояльность волчьей стаи.       Сону опирается бедром о подоконник. В коридоре царит шум, подростки бродят туда-сюда, переговариваясь, крича, нарушая запрет на использование магии вне занятий, и это всё настолько привычно, что Сону только нагибается, когда над головой пролетает игрушечный мишка, обожжённый пламенем и покрытый острыми иглами, как второй кожей.       — Но за шоколадками бегать не буду, — предупреждает Ыйджу, поднимая палец для усиления эффекта и им же отбивая баскетбольный мяч, что чуть не впечатался в лицо Сону. — Для этого есть Юма и Джо, проси их.       — Передай Сонхуну вот что: пусть не останавливают Пак Дохву, если он и его банда циркачей схватят Ким Донгю или ещё кого. Вместо этого оповести меня.       Потирая подбородок с пробивающейся щетиной, Ыйджу выглядит озадаченным просьбой и явно желает задать кучу вопросов, однако исполнительность или же всего-навсего природная отстранённость останавливают порывы любопытства.       — Окей. Что-то ещё?       Сону очаровательно улыбается, пальцем закручивая прядь отросших волос. Была ещё одна личность, с которой он не закончил сводить счёты.       Бён Ыйджу мгновенно жалеет о вежливом вопросе, понимая, что так просто его не отпустят.       На завтраке Сону садится за столик Вонён и Суха, мирно обсуждающих, насколько «Ихтиозавр» Ким Чунмён, участник Магических игр, прошедших двадцать лет назад, близок к нечеловеческим расам. Мужчина практически жил в море неподалёку от Чэджу-до, но отказывался признавать себя оборотнем, как его порой опрометчиво именовали охочие до сенсаций журналисты.       — Сону-оппа, а ты что думаешь? — не прерывая течение разговора, спросила Вонён.       — Пусть хоть ракообразным себя считает, мне до него дела никакого нет, — отмахнулся Сону и оглянулся. В кои-то веки ему удалось проснуться и завершить водные процедуры пораньше, что привело к раннему появлению в столовой. Это в свою очередь исключало встречу с Пак Сонхуном, который отрабатывал наказание в туалетах, с Ли Хисыном, приходящим позже всех, и, если повезёт, с Джейком и Джеем.       Мера предосторожности не спасает, когда Рики и Донгю замечают его и, потолкавшись с минуту, решают составить компанию за столом.       — Спасибо за то, что отправил прямо в глотку тигра, — без предисловий заявляет Рики, с грохотом ставя на его поднос пакетик бананового молока. — Я спросил у твоих друганов вчера, что ты предпочитаешь пить. Апельсиновый сок — фигня, поэтому пей молоко. Может вырастешь.       — С утра стукнулся о потолок, когда вставал с кровати? — демонстративно нежно тянет Сону, сгребая ложку обратным хватом. Он почти готов наброситься на шкодливого первокурсника, невзирая на свидетелей. Когда Донгю неловко пихает к нему шоколадный пудинг, кровожадность слегка утихает.       — У Сону-я нормальный рост, — округляет глаза Суха, покачивая вытянутыми и скрещёнными ногами. На её белоснежных кроссовках выделяются две наклейки в виде кроликов, которых раньше, насколько Сону мог доверять своей памяти, не было. — Среднестатистический для парней его возраста, нечего смеяться над тем, что невозможно изменить без магического вмешательства.       — Да, мы же одного роста, — кивает Вонён с такими же наклейками на сумке, пробуждая в его душе подозрения, что девушки втихую распространяют культ кролика.       Улыбка сползает с лица Сону, и вовсе не из-за частых упоминаний его роста. Хоть его раздражали насмешки, однако это никогда не было его болевой точкой. Последние слова Вонён напомнили ему об одной важной вещи: список вещей, затребованный им у президента студсовета. Вчера после небольшого столкновения с ним Сону нашёл на ручке двери своей комнаты пакет, в котором обнаружил всё, что нужно.       Помимо всего там также были и предметы самозащиты для Вонён и Суха. На выходные по плану стоит поиск посредника по сбыту наркоты и антимагического зелья, но он мог уделить немного времени им.       — Вот именно, ты одного роста с девчонками, не стыдно?       — Ты почему сразу не сказал, что комплексуешь? Вставай, я тебе быстро организую курс молодого бойца, будешь с аудитории до аудитории ползком перебираться. Научишься не смотреть на других сверху вниз.       — Эй, ты же сам на всех так смотришь!       — А с каких пор ты тоже стал «Ким Сону»? Вот и молчи. Как поменяешь имя, тогда разрешу нос задирать.       Не сумев переспорить его, Рики бурчит под нос, а над его головой Донгю и Вонён молча приходят к одному соглашению. После чего синхронно давят на затылок Рики, заставляя уткнуться носом в кашу и замолчать окончательно.       — У тебя кстати всё нормально? — успокоившись, спрашивает Рики у Вонён.       — Сейчас да, — пожимает плечами девушка, очищая яблоко от кожуры с помощью ложки. Сону только диву давался ловкости её движений.       — Я заметил, что никто из девчонок в классе не хочет с тобой общаться, — договорить Рики не успевает, так как снова получает по затылку от Донгю. — Ты руки при себе держи пожалуйста!       — А ты язык, — пригрозил Донгю. — Когда-нибудь ты точно вляпаешься, и не приходи потом плакаться.       После минутной возни они возвращаются к разговору.       — Если это из-за того же, что и раньше…       — Не совсем, — вырезав два длинных треугольных уха, Вонён поднимает их к верху и кладёт на тарелочку между собой и Суха. — Я решила, что не обязана терпеть.       Слова звучат как обычная констатация факта, нисколько не показывая, каким долгим и тяжёлым путём Вонён шла к этому. От девочки из благополучной семьи с предрешённым будущим к придатку к имени Пак Сонхуна, а затем и вовсе стала изгоем, подверглась остракизму и унижению. Сложно сразу измениться, и, конечно же, даже дав отпор, Вонён не превратится в эдакого мстителя с дырой вместо сердца.       Драка с одноклассницами лишь выхлоп скопившихся эмоций.       Но и прежней Вонён ей уже не быть.       Переглянувшись, Рики и Донгю пришли к одному выводу и перестали расспрашивать.       — Касаемо Пак Дохва и прочих, — вполголоса говорит Сону, закончив с завтраком и глубокомысленно попивая молочный коктейль в тетрапаке. — Как вы уже поняли, пока мы их отпустили, но ненадолго. Потерпи несколько дней, а уж после хоть к закону Линча прибегни. Это я тебе говорю, Рики, — указав на оного палочками, строго сказал он, добиваясь задумчивого кивка.       — Зачем ты тянешь? Ты же мог разобраться с ними сразу, а теперь они бродят по академии, словно так и должно быть.       — Да, я бы тоже хотел знать, — добавляет Донгю, резко отводя взгляд, стоило Сону повернуться к нему. Остаток фразы тонет в миске с кашей, что и оборотню не разобрать.       — Чонвон-хён тоже говорил, что нам нужно потерпеть и не ввязываться в проблемы, как будто это цель моей жизни. Я всего-то хочу закончить, наконец, со всем этим и ходить, не оглядываясь.             Нишимура Рики, несмотря на принадлежность к целям захвата, никогда не внушал Сону беспокойства. В отомэ-игре Сону сразу отбросил ветку с Ноа, как узнал, что тот ещё первокурсник, возможно поэтому в общении с ним совершенно отсутствовало напряжение.       Рики дружелюбен, задирист, игрив и не видит Сону как-то иначе, даже после событий на складе. Подобное отношение располагало, добавляя ещё одну причину распутать клубок неясных связей между учениками и неизвестным поставщиком наркотиков.       Донгю исподлобья смотрит на своего друга и молчит. Он выглядит здоровее и живее в сравнении с прошлой неделей, и уж точно ничем не напоминает разбитого униженного мальчика, которого Сону нашёл в объятиях испуганного Рики на выходных.       И всё же. Они могут храбриться, сколько пожелают, но Сону точно знает, что пока проблема не будет искоренена полностью, никто из них не сможет расправить плечи.       — Оппа, мне всё равно, что ты планируешь, — Вонён легонько касается его плеча. — Если нужна помощь — скажи. Я сделаю.       — Мы, — уточняет Суха, убирая прядь волос за ухо и нервно покусывая губу. — Джеюн-сонбэ вчера казался довольно скептично настроенным и задавал много вопросов. Президента студсовета я особо не знаю, хотя мы учимся в одном классе, а Хисын-сонбэ… Он хороший, но я его совсем не понимаю.       Сону даром что рот не раскрыл, глазея на бывшую протагонистку. Это ли не ещё одно доказательство, что связи с ней прервались полностью? Суха медленно менялась, отказываясь смотреть на других людей сквозь розовые очки, как сиё происходило в отомэ-игре.       — И мы знаем, что Джей-сонбэ разобьётся, но сделает всё, что тебе нужно, — как-то неохотно пробормотала Суха, стискивая поднос в маленьких ручках.       — Как и Сонхун-оппа, — невесомо щёлкнув по сжатому кулачку Суха, говорит Вонён. — Ты можешь попросить его. Он будет рад помочь.       — Рад быть использованным?       На притихших парней они внимания не обращали, пока нетерпеливый Рики не вмешался. Приподняв бровь, он следил за обменом мнениями и при этом успевал доедать завтрак.       — Оставь Сонхуна себе, — морщится Сону.              — Он хороший, — защищает отсутствующего оборотня Вонён. — Просто иногда глупый. И он сильно волнуется, когда разговаривает с тобой. Не думай, что Сонхун-оппа совсем идиот.       Издав недоверчивый смех, Сону отворачивается. Почему у него впечатление, что не только Суха изменила свою роль, но и Вонён? Если он занял место главной героини, то соперница в любви должна почувствовать угрозу с его стороны, однако вся речь Вонён сводится к презентации положительных качеств Пак Сонхуна.       О нет. Девушки ведь частенько увлекаются историями о крепкой мужской дружбе.       Отчаяние в душе Сону обрело новую грань.       Перед физикой Чонвон долго и нудно разглагольствует с трибуны, предлагая внести вклад идеями в предстоящий Зимний бал. Одного упоминания достаточно, дабы ввергнуть молодых людей, запертых без связи и свободы перемещения в частном интернате, в настоящий ажиотаж и немного панику. Сону частично поддался всеобщему помешательству, рисуя на полях тетради различные мелкие детали для будущего наряда.       Суха отвоевала соседнее место, что, в принципе, было достаточно легко, потому как Кёнмин предпочитал на точных науках сидеть с Джо, который более-менее шарил, а Юма и Тэён даже не старались и кочевали с одной последней парты на другую.       После шокирующего осознания Сону совсем забыл о своём прежнем страхе и даже как-то внутренне приветствовал компанию Суха. Она явно лучше, чем безбашенная Казуха, которая пыталась освоить резьбу по дереву. Всё бы ничего, но она использовала огненное дыхание в качестве основного инструмента.       Сону серьезно начинал опасаться за сохранность Деселис.       — Если все согласны с балом-маскарадом, то вы должны понимать, что без соответствующего костюма вас тогда не впустят, — вещал Чонвон под взбудораженные шепотки женской половины класса. — Раз уж берёмся за идею, тогда делаем до конца, а не как в прошлом году, когда большинство старших классов проголосовало за вечеринку в стиле Гэтсби, и процентов семьдесят пришли в школьной форме. Это я о вас, парни, — Чонвон с выгнутой бровью указывает на болтающих Юму и Тэёна.       — А кто-то будет выступать?       — Что-то типа живой музыки? У нас нет музыкальной группы и вряд ли получится позвать со стороны. Но я возьму мысль под карандаш, посмотрим, что можно придумать. Ещё идеи?       — Давай правило: кто пришёл без пары, не может отказаться от танца! — бодро выкрикнула одна девушка и тут же спряталась за хихикающими подругами.       — Отлично-отлично, я вижу, к чему ты клонишь, — ухмыльнувшись, Чонвон указывает на группу пальцем. — Но лучше наберись смелости и пригласи его сразу на бал. На твоём месте, я бы забрал все его танцы, а не только один, верно?       — Фу! — протестующе свистят парни с горящими ушами. В таком возрасте яркое проявление уверенности в общении с противоположным полом вызывало лишь пожар смущения и тысячу подколок.       Чонвон смеётся со всеми.       Сону держит спину ровной, не меняясь в лице, стоит взгляду Чонвона скользнуть в его сторону. Вовремя он замечает высокую фигуру за секунду до того, как первый девичий вздох прерывает шумную атмосферу.       — Сонхун-хён, ты что-то хотел или потерялся? — замолчав на мгновение, спрашивает Чонвон, но Сонхун смотрит на Сону и ничего не замечает.       В том числе и реакцию девушек, воодушевлённых предстоящим балом. На их месте Сону бы тоже мечтал, чтобы его пригласил первый красавчик школы, в придачу футболист, высокий и сильный, имеющий в подчинении десяток-другой волков. Правда имелись и минусы. Например, невеста, явные проблемы с социализацией и толпа ужасных родственников.       — Сону, мы можем поговорить наедине? — вообще не заботясь ни о чём ином, Сонхун прямо обращается к Сону, который всеми силами делал вид, что не знает его.       Просьба носит оттенок тихой застенчивости, скрывающей по-настоящему железный стержень. Как забавно, что Пак Сонхун оказался шкатулкой даже не с двойным, а с тройным дном. За внешним лоском пряталась тонкая душевная организация, построенная на мощном фундаменте личности молодого полуоборотня. Это привлекало. Точнее даже завлекало.       — У нас скоро урок начнётся.       — Мы немного заняты сейчас.       Голоса Суха и Чонвона сливаются в один. Прервавшись, они оба озадаченно переглядываются.       — Если только ненадолго, поэтому уложись в двадцать слов, — сдаётся Сону, неохотно поднимаясь со стула. Вся сцена слишком сильно отдаёт атмосферой старых японских аниме в жанре школьной романтики, когда мужской герой приходит в класс героини и забирает её на глазах у шокированных одноклассников. Только из-за этого, ну может ещё из-за вредности, Сону шагает на выход крайне медленно. Настолько, что даже без магии Чонвон успевает поймать его за запястье.       — Урок начнётся через пять минут, — настойчиво говорит он, удерживая Сону на месте.       Широкая ладонь стискивает его руку, отсекая желание сопротивляться физически. Вместо этого Сону щурится и молча смотрит вниз.       — Чтобы там ни было, это может подождать. Тебе самому предстоит успеть на занятие, так что лучше поговорите потом.       Сонхун, к которому Чонвон обращался, растерял прежнее улыбчивое настроение. Нелепо, но атмосфера в классе стала менее комфортной. Болтовня полностью утихла, что позволяет задним партам расслышать трёхсторонний диалог.       — Я ненадолго, и я спрашиваю не тебя, — возражает Сонхун, делая один шаг внутрь.       — Тем не менее…       Настойчивость в голосе Чонвона даже не думает снизиться, поэтому Сону решает прекратить цирковое представление. Его уже в дрожь бросает от любого намёка на романтический шаблон, совсем скоро с ума сойдёт!       Хватка довольно сильная, и Сону морщится от боли, когда сдирает чужие пальцы с запястья. Чонвон осекается. Хмуро уставившись на покрасневший след на нежной белой коже, Сону молча отходит назад, к Сонхуну.       — А? Подожди, твоя рука, — президент торопливо оказывается в полуметре от него, обеспокоенно протягивая руки. — Прости, я не хотел так сильно сжимать.       — Возвращайся на своё место, — Сону спокойно отвергает попытки помочь, разворачиваясь и побуждая Сонхуна идти. — Займись делами, господин президент студсовета, ученики ждут.       Вряд ли кто-то реально помнил, о чём велась речь, до того как Чонвон спустился с трибуны, вовсю глазея на них.       Сонхун молчит, пока они не выходят в коридор. Расстроенный Сону устало садится на подоконник, готовясь к очередному испытанию своего терпения.       — У тебя слишком нежные руки, чтобы так с ними обращаться, — Сонхун бережно берёт его ладонь и гладит покрасневшие участки большим пальцем.       Нетерпеливость умирает в горле, не дойдя до языка. Сону хлопает ресницами, позволяя оборотню переложить свою руку на чужие колени.       «Ты ещё поцелуй», почти вырывается наружу, но Сону вовремя вспоминает, как Сонхун действительно сделал это однажды. Фантомное ощущение сухих губ на коже перетекает в пожар, стоит одному воспоминанию повлечь за собой другое. То, где Джей уверенно скрепил их фальшивый брак дважды.       — Хватит тратить моё время, давай рассказывай, что за дело привело ко мне, — нервно сглотнув вязкую слюну, Сону отбирает руку и поправляет воротник.       К резкому переходу темы Сонхун явно не готов, но быстро возвращается к сосредоточенному виду. Вытянув длинные ноги, третьекурсник устраивается удобнее.       — Ыйджу передал мне твою просьбу, и я хотел предупредить, что Пак Дохва собирается на перемене найти Ким Донгю. Так как ты стёр ему воспоминания, то он ведёт себя как обычно.       — Чего и следовало ожидать. У таких людей, страдающих от недостатка внимания, так мало способов для самореализации.       — Я бы сказал, что они страдают от недостатка мозгов, — серьёзно говорит Сонхун.       От неожиданности Сону смеётся слишком громко. Довольно забавно, что первый парень на деревне с кристальной репутацией имеет столь низкое мнение о ком-то. Сонхун кажется человеком, который не будет ругаться на других, и уж тем более оскорблять за спиной. Тем веселее обнаружить его мелочную сторону.       — Такие слова скорее ожидают от меня, а не от тебя, — замахав ладошками на лицо, говорит Сону.       — Я просто сказал правду.       Хихикая, Сону отбрасывает чёлку назад и со следом улыбки снова смотрит на Сонхуна. Ответный взгляд, мягкий и расслабленный, в сочетании с довольным его реакцией видом Сонхуна, приводит мысли в спутанное состояние.       «Тогда почему мой волк так жаждет напасть на тебя?»       Нет, так дальше продолжаться не может. Каким бы милым и послушным не выглядел Пак Сонхун, стоило помнить, что в глубине души он оставался опасным зверем. Если Сону потеряет бдительность, то его самого сожрут и не подавятся.       Сону должен держать этого волка на привязи для собственной безопасности.       — Что ж, если за сим всё, тогда нам пора расходиться, — резво спрыгивает с подоконника Сону, игнорируя протянутую для помощи руку. — Найди меня, когда Пак Дохва решится на какие-то действия.       Сонхун провожает его до двери.       — Сону-я.       Настроившись на учебный лад, Сону не сразу осознал, как к нему обратились. Поле зрения заняла крупная ладонь с длинными ровными пальцами и аккуратными ногтями, остановившая открытие двери.       — Джей ведь твой друг…       — Как ты догадался? — с сарказмом спросил Сону, прислоняясь спиной к стене. — Ну продолжай.       — Если он твой друг, то почему ему можно целовать тебя? Друзья ведь так не делают. Особенно однополые.       Уставившись на Сонхуна, Сону рассеянно размышляет, как далеко откинется его голова, если дать ему пощёчину. Здравое опасение, что скорее пострадает сам Сону, тормозило зудящее в костях желание.       Что за чушь он несёт?! Сону уступил настолько, что первым не поднимал эту тему, и вот как ему отплатили?       — Или, — на этом моменте Сонхун наклоняется, а гладкие и мягкие даже на вид пряди волос падают на его красивое обеспокоенное лицо, — у вас есть чувства друг к другу? Поэтому ты позволил Джею целовать тебя и уйти безнаказанным?       — Жить надоело?       Сону цепко хватает Сонхуна за прямой длинный нос, злобно щурясь.       — Чем я и с кем занимаюсь — не твоего щенячьего ума дело, а если нос отрос достаточно, чтобы совать его куда попало, то только скажи. Мигом его лишишься, — шипя, как рассерженная кошка, Сону отпустил нос и пнул Сонхуна в голень. Всю экзекуцию тот даже не подумал сопротивляться, чем взбесил ещё сильнее. — Ты лучше задайся вопросом, почему ты такой тряпка? Сколько я тебе уже говорил, что нельзя поднять лапки к верху и ждать благословения небес.       Схватившись за ногу, Сонхун морщится.       — Джей отреагировал примерно также. Я верю, хотел только уточнить, Сону-я, — пытаясь сохранить осанку ровной, Сонхун торопливо заговорил сразу, как установилась пауза. — Можешь злиться на меня, но не запрещай разговаривать с тобой.       — Мне не нужна твоя вера, — закатив глаза, Сону резко открывает дверь и напоследок бросает: — И не называй меня так.       Каков нахал! Даром, что корчит из себя невинную собачонку, а меж тем его сюжетная ветка пройдена почти до конца, без учёта романтического аспекта. Сону не знал, на что конкретно он сердится: на рут Солона, связавший их против воли, или Джея, который до сих пор ему ничего не сказал.       Какое безответственное поведение. Поцеловать кого-то и исчезнуть без объяснений, Сону даже волоска его за сегодняшний день не видел, и плевать, что сам избегал встречи со всеми целями с самого утра. Сонхун же выделил минутку, чтобы встретиться с ним, да и Чонвон появился на уроке.       Кстати говоря.       Сону садится на своё место, стараясь, чтобы внутреннее состояние не стало очевидным, но затылком ощущал пристальное внимание. А когда на его парту приземлился скомканный кусок бумаги, то Сону невозмутимо перебросил его Кёнмину.       Следующую записку постигла та же участь, из-за чего Кёнмин скукожился и одними губами кричал ему вопросы. На четвертой он сдался и нервно избегал скопившиеся на его парте бумажные шарики, как если бы те были взрывчаткой. Это навевало подозрения, что же такого там накалякал Чонвон.       Сону обсуждал с Суха, какую формулу использовать для решения задачи, когда тихий «топ» прервал сдержанный гул на фоне.       — …спрашивай, если что, — и прежде чем Суха облегчённо улыбнулась, добавляет: — Один вопрос — 10 долларов. Решить задачу полностью — 35 долларов. Оскорбить для мотивации — бесплатно.       Смешок доносится до уха. Сону прикрывает веки, не желая видеть, как Суха удивлённо смотрит поверх его головы.       — Сколько будет стоить прощение?       «Так и есть», уныло проносится одинокая мысль в голове Сону, когда он возвращается к трём минутам ранее. Преподаватель физики вышел, что дало студентам возможность переброситься шпаргалками или просто расслабиться. А Чонвон решил потратить небольшой перерыв, чтобы снова действовать ему на нервы.       — До конца урока всего ничего, уверена, что успеешь, если будешь отвлекаться? — приподняв бровь, спрашивает Сону у Суха.       Прищурившись на торчащего позади него президента, Суха возвращается к задаче.       — Понимаю, — на той же громкости говорит Чонвон, наклоняясь так, чтобы скрыть Сону от остального класса. — Сначала мне нужно заплатить, чтобы ты в принципе со мной заговорил.       Сону смотрит на ладонь, поддерживающей Чонвона в склонённом положении и щелчком выдвигает стержень ручки.       — Хоть я и плох в оказании услуг, но готов исправиться. Хочешь, помогу с физикой? А? Ты уже решил? Что ж, мне следовало лучше обдумать предложение, ты же выше меня по рейтингу в учёбе.       Бормотание на ухо начинало раздражать. Чтобы отогнать Чонвона со своей тетрадки, он резко вонзает ручку в ладонь, или точнее пытается, ибо скорость чужой реакции гораздо выше его собственной.       Пренебрегая надоедливым фактором, Сону как ни в чём ни бывало продолжает писать с того места, когда воткнулся стержень.       Пока Чонвон не выхватывает ручку.       Терпение достигло своего края.       Поднявшись со стула, Сону готовит своё самое лучшее обиженное лицо. Настал черёд маленького представления по специальному интенсивному запросу некоего господина Ян.       — Зачем ты это делаешь? — с дрожащей нижней губкой Сону поднял голову к замершему Чонвону. — У тебя же есть своя ручка, зачем ты забираешь мою? Что ещё мне нужно отдать тебе, чтобы удовлетворить? Разве недостаточно того, что я уже сделал для тебя? Почему ты так груб со мной, я же всегда относился к тебе хорошо!       Честное слово, Кёнмину стоит отвернуться, иначе вид его выпученных шаров испортит спектакль. Актёр просто не сможет проговорить все свои реплики от смеха!       — А? — недоверчиво поднимает брови Чонвон.       — Что сейчас, что тогда в спальне ты постоянно просишь меня о невообразимых вещах!       Тишина стояла такая, что было слышно, как изо рта Юмы потекла слюна. Сону немного отвлёкся на это отвратительное зрелище и чуть не сломал игру.       Хотя он и не врал! Чонвон и правда требует с него сверх меры.       — …в спальне? — шёпотом переспрашивает кто-то.       По факту, их комнатки в общаге не совсем спальни из-за планировки, включающей в себя коридор, но технически Сону не ошибся. «Спальня» звучит гораздо скандальнее чем обезличенное «комната».       — Я прошу тебя о невообразимых вещах, — ровно повторяет Чонвон, опуская руки. — Сейчас и в спальне.       — Вот именно! Ты так сильно меня расстраиваешь, что я жалею о вступлении в студсовет.       Учитывая, что в этом году студсовет приступил к работе полностью обновлённый, у Чонвона хватало головной боли с пополнением состава. Если Сону продолжит фальшиво жаловаться, то многие задумаются дважды надо ли им соглашаться, если Чонвон когда-то подойдёт с предложением.       Серьёзное лицо президента говорило, что он тоже пришёл к этой мысли.       — Я лишь хотел отдать тебе документацию по клубам.       О нет, он же только понадеялся, что сия участь его минует, но Чонвон воспользовался моментом сполна. Сону, скрепя сердце и страдая в душе, неохотно принял папку со списком школьных организаций, которые ему доверили инспектировать, и еле подавил желание швырнуть её в лицо ухмыльнувшемуся Чонвону.       Откуда в нынешних детях столько расчётливости? Сону проверил количество клубов и мысленно зарыдал.       После обеда, на котором Сону кусок в горло не лез из-за дурацких шуток одноклассников, он ускользнул на улицу. Внутри становилось слишком душно, резко контрастируя с промозглым холодом ноября снаружи, что мгновенно привело мысли в порядок.       Он собирался отправиться в сад, где царило вечное лето и взор радовали яркие краски, но чей-то окрик остановил.       Очень серьёзная Ли Джеён подошла к нему и демонстративно нахмурилась, упирая руки в бока. Вероятно, ей не сильно понравились слова, которые Сону передал через Бён Ыйджу, но ему нужно было решить вопрос с ней быстро и эффективно, а иного способа вызвать её на разговор кроме откровенной провокации не было.       — Почему ты врёшь всем вокруг, что я преследую тебя?! — с места в карьер бросилась Ли Джеён, убедившись, что кроме них в обозреваемом и прослушиваемом пространстве никого нет. — Ты мне ни капли не нравишься, не обольщайся! Такие парни, как ты, не в моём вкусе, понял? Не приставай ко мне!       — Зато я во вкусе парней, которые нравятся тебе, — притворно надувая губы, Сону прикладывает ладонь к подбородку. — Упс?       Рот девушки смешно открылся от неожиданного заявления. Насколько он мог судить, та выходка в бассейне — следствие его близости к Джею, но также можно заметить, что Ли Джеён, похоже, фанатела и от Джейка с Сонхуном. Какой-то глубокой привязанности за её сталкингом не наблюдается, а оставлять врагов за спиной не входит в моральный кодекс Сону.       Не то, чтобы он собирался воевать с погрязшим в собственных иллюзиях человеком, однако Ли Джеён первая встала на тропу войны. У неё был выбор, и она выбрала толкнуть его в бассейн, не заботясь о том умеет ли Сону плавать, после чего без грамма раскаяния попыталась обвинить его перед Джеюном. Отвратительные манеры.       — Т-ты слишком заносчивый, — задыхается Джеён и тычет в его плечо. — Вот почему ты постоянно лип к Джею! Поверить не могу, ты реально так думаешь? Ему не нравятся парни, приди в себя!       — О? Кто из нас лучше знает Джей-хёна?       Сону цепляет рукав и медленно отводит её руку от себя, приподняв бровь. Ему плевать, что ему придётся сказать или соврать, чтобы отогнать настойчивую поклонницу. Слабое место Ли Джеён — симпатия популярной троицы, и если он может ударить кого-то, то будет бить на поражение.       Вложив в свой взгляд побольше презрения, Сону осматривает Джеён с головы до ног и качает головой.       — Нет, ты точно не подходишь Джей-хёну. Чтобы понравиться ему, нужно всего два качества, — Сону показательно вытягивает два пальца и сгибает, перечисляя: — Красота внешняя и внутренняя. Уж прости, но последнее в список твоих положительных характеристик точно не входит, — и прежде чем ей удаётся вставить хоть слово, он резко наклоняется. — Ты столкнула меня в бассейн, даже не подумав, что я не умею плавать. Есть ли более наглядное доказательство уродства твоей души?       Если бы её сила вышла из-под контроля, замораживая её саму, то примерно так бы она и выглядела. Без движения и почти не дыша, Ли Джеён испуганно смотрела ему в глаза.       — Кто ты такой, чтобы решать, кто подходит Джею, а кто нет? Я-я ничего не делала! Говоришь со мной так нагло за спиной Джея…       — О, брось, я и перед ним могу сказать то же самое.       — Да кем ты себя возомнил?! — от нервов голос девушки срывается, когда она делает шаг назад. — Джей не твоя собственность!       — Джей-хён не моя собственность, — Сону улыбается, аккуратно поправляя галстук. — Но он мой.       Ли Джеён будто не дышит.       — Если поняла, то исчезни.       Ей хочется многое сказать, но язык подводит, из-за чего до слуха доносится только бессвязный лепет. Покраснев от гнева и смущения, Ли Джеён прячется за волосами.       Сону не любил людей, которые стремились отобрать то, что принадлежит ему, и не имел терпения ждать, пока информация полностью усвоиться. Жадности Ли Джеён с лихвой хватает, чтобы замедлить процесс принятия, раз уж она осмелилась замахнуться на всех троих.       — Бегая за ними, как чихуахуа, ты лишь ещё сильнее унижаешь себя. И после всего смеешь надеяться, что понравишься кому-то? — Сону презрительно цокает, отводя взгляд к углу здания. — Хоть какое-то достоинство у тебя же должно быть, чего роняешь его в лужу? Всё, иди отсюда, поплачь в комнате, съешь ведро мороженого и возненавидь всех парней. Так у тебя, по крайней мере, включится критическое мышление, и к годам двадцати пяти ты превратишься в здравомыслящего человека.       — Мне не нужны твои советы! Пошёл к черту, придурок! — вспыхнув, Джеён громко всхлипнула и испуганно замерла, глядя за плечо Сону. Туда, где всего секунду назад никого не было, а теперь он ощущал присутствие столь сильное и мощное, что волоски на коже вставали дыбом.       — О, я не хотел прерывать вашу беседу, прошу прощения. Ошибся с точкой телепортации.       То был голос взрослого мужчины, уверенного, невозмутимого, можно даже применить к нему термин «отстранённого», иначе Сону его не воспринимал. Учитывая, что как директор тот был обязан контролировать Деселис, однако вне крупных инцидентов никто толком понятия не имел, где того искать.       Нынешний директор. И Ли Хисын рядом с ним.       — Добрый день, — щебечет Сону, позволяя улыбке коснуться глаз.       — Здравствуй, Сону-я, — доброжелательно копирует его выражение лица директор. — Джеён-а.       — Вам повезло, что вы переместились сюда, — сменяя улыбку на озабоченность, Сону смотрит на стену. — Боюсь представить, что случилось бы, если бы вы телепортировались в стену. Страшно даже подумать о таком.       Пока они беседовали на предложенную им тему, рассуждая о последствиях неумелой телепортации, Ли Джеён не знала, куда себя деть, то и дело переминаясь с ноги на ногу и судорожно вздыхала. В конце концов, директору пришлось сфокусироваться на ней.       — Всё ли хорошо, Джеён-а?       Проверив реакцию Сону, Джеён слабо кивает и опускает голову ниже, бормоча что-то о том, что ей срочно нужно на занятия. Под вниманием она полностью теряет спокойствие. Прежней бравадой пытаясь скрыть нервозность, она никого не могла обмануть сейчас.       Тем не менее директор никак не акцентировал странность её поведения, хотя Сону бы точно взял на заметку, что его ученица чувствует себя некомфортно в обществе другого ученика. И тот факт, что они были наедине до появления свидетелей, отнюдь не плюс к его репутации.       — Тогда отправляйся на урок и береги себя. Можно серьёзно заболеть, если пренебрегать тёплой одеждой, — сложив руки за спиной, заканчивает директор. Ли Джеён в тонкой школьной форме и без ничего поверх быстро соглашается и ретируется, оставляя Сону мысленно выть. Ему вовсе не хочется оставаться!       Сознательно отказываясь дарить Хисыну даже случайный взор, Сону прекрасно осознавал, что тот смотрит на него. В тёмных округлых глазах его отражение занимало весь зрачок, словно пытаясь поглотить образ Сону целиком.       С детства он оказывался в центре внимания и привык к постоянному ощущению, что за ним наблюдают, но в Деселис это частенько сулило проблемы, а не просто надушенное письмо со слезливым признанием. Тихий Пак Сонхун оправдал первое впечатление и оказался тем самым волком из сказок братьев Гримм, что с готовностью сожрёт тебя, дабы спрятать от мира. Приветливый Ян Чонвон показал истинное лицо безжалостного диктатора, готового на всё, чтобы добиться успеха. Безобидный Ли Хисын отличался непостоянством и взбаломошностью, как хамелеон меняя поведение в зависимости от ситуации.       — В последний раз мы виделись в таком составе, когда случилась беда в лаборатории алхимии, — дождавшись ухода девушки, говорит директор. Неспешно шагая в сторону сада, он побуждает Сону и Хисына следовать за собой, что они и делают. — Я рад, что нынче наша встреча лишь случайность, не хотелось повторения инцидента. Все ли ученики, бывшие под твоим попечением, благополучно вернули человеческий облик?       Разумеется, директор должен иметь представление о происходящем в академии, и тот факт, что Джей и Суха прошли обратную трансформацию точно не секрет. Скорее таким образом, подготавливалась почва для дальнейшей беседы.       — Да, они совсем недавно перестали бегать вокруг меня на четырёх лапах, — Сону игнорирует взгляд Хисына сверху вниз, возвращаясь к излюбленной учителями и другими сотрудниками Деселис личности смышлённого задиристого юноши. — Я счастлив, что могу, наконец, спать спокойно.       — Хотя превращение в животных не искоренило их человеческую суть, но мы уже выяснили, что звериные инстинкты слегка преобладали, что, несомненно, могло оконфузить их, — размышлял вслух седовласый мужчина, заходя на территорию сада и приглашая Сону посмотреть на куст ярко-алых роз. — До сего момента мне не удалось поблагодарить тебя как следует за помощь, оказанную пострадавшим студентам. Раз мы встретились, то воспользуюсь вашим временем сполна, — с этими словами директор указывает на особенно красивый цветок и обращается к Хисыну. — Ты мог этого не знать, но раньше на месте сада был пустырь. Я привёз сюда семена роз с далёких краёв, чтобы вдохнуть больше жизни в Деселис, оградил сад защитным барьером от непогоды и смены сезонов, но позволил им цвести своими силами.       Чем вообще директор магической академии и его студент занимались за её пределами? Сону сомневался, что они телепортировались с ближнего расстояния, и Хисын казался очень закрытым для обычной встречи. Это подводит к ясному намёку на некий сюжетный конструкт, но Сону не помнил коммуникацию между ними в отомэ-игре.       — Порой мелкая борьба с паразитами необходима, чтобы получить усовершенствованный сорт, стойкий к грубым внешним факторам.       — Но это не поможет справиться с морозами и ветрами, если убрать барьер, — как профессионал, Сону проскальзывает в неоднозначную атмосферу и обращает две пары глаз на себя.       — Верно, — соглашается директор, выдержав задумчивую паузу. — Верно. Такова природа.       — Тогда с самого начала не стоило вмешиваться в естественной ход вещей, — Сону отщипывает лепесток, которого мимолётно коснулся палец директора. — Им придётся столкнуться с суровой реальностью, когда барьер спадёт, зачем же мешать выстроить иммунитет?       Проследив за полётом алого лепестка, который Сону сдул с ладони, директор издаёт протяжное «хм», словно анализируя сказанное. Тронутый возрастом дряблый подбородок поджимается, когда он отворачивается.       — Когда-то в молодости мы с друзьями гадали, что же ждёт нас в будущем, — неторопливый темп речи успокаивает живость темперамента Сону. — Беспокойные времена. И мы, как представители своего поколения, пуще всего тревожились, в каком мире доведётся жить нашим детям. Какие невзгоды поразят на жизненном пути, когда нас уже не будет рядом, чтобы помочь. Какие радости.       Хисын, ещё не произнёсший ни единого слова, слушал, но, судя по рассеянному взгляду, мыслями был отнюдь не здесь.       Связано ли их совместное присутствие с предшественником нынешнего директора? Или причина в другом? Сону знал, что Чонвон собирался уведомить руководство школы о живых картинах, но едва ли тому удалось выкроить возможность. Столько всего требовало бдительного ока президента, а для такого серьёзного разговора нужна полная концентрация.       Ли Хисын был человеком, меньше всего желающим сотрудничать с бывшим соперником, но в конечном итоге оказался в составе студсовета. Неудивительно, если именно он решил обсудить важный вопрос с директором.       — Дети не рождают в себе зло, они могут лишь перенести его. И в таком юном возрасте крайне важно заметить вовремя, растёт ли сорная трава в твоём саду, — директор прекращает адресовать монолог кому-то конкретному, вместо этого обращая взор на горизонт. Стоять тут становится жарче, чем может позволить себе Сону. Такими темпами он вспотеет, чёлка прилипнет ко лбу и придётся менять рубашку. Ему уже хотелось, чтобы речь закончилась поскорее.       — Пока роза не успела отрастить крепкие шипы, садовник обязан защитить её, но не мешать процессу их заострения. Поэтому вы можете рассказать мне, куда пропадают картины со стен академии.       Хисын и Сону невольно смотрят друг на друга, когда фраза заканчивается столь резким способом. Он подозревал, что большинство событий не стали тайной для руководства школы, но довольно неожиданно получить откровенное подтверждение.       — Директор, — Хисын обеспокоенно хмурится. — Вы знаете о «живых картинах»?       — Да, — просто отвечает мужчина.       Но эта простота бьёт сильнее. Хисын мрачнеет, глядя на него с выражением предательства. Возможно, связь сильнее, чем Сону предполагал, исходя из начальных данных, с которых начинает любой первокурсник Деселис.       — Сколько картин вам довелось посетить?       — Три, — с любопытством сверкнув глазами, отвечает Сону вместо потерявшего дар речи Хисына. — Довольно интересный выбор в качестве украшения интерьера, не находите?       — На этот вопрос сможет ответить лишь Ли Чжэин, — кротко объясняет директор, нанося второй удар. Ноги Хисына слабеют, он безвольно делает шаг назад в попытке уравновесить тело.       — Значит, картины нашёл и развесил предыдущий директор.       Живые картины. Феномен, и вовсе не потому, что они оживали, как GIF, показывая несколько секунд нарисованной реальности. Магическое сообщество в курсе их существования на поверхностном уровне. Широкая же общественность постоянно пополнялась различными теориями заговора, выдумками и прочим касаемо сверхспособностей и иже с ним, поэтому искать что-то в мировой паутине — энергозатратное дело.       GIF загружалась в чат при наличии подключения к интернету. Так и с живыми картинами — они двигались, когда рядом находился источник магии.       — Утром я обнаружил ещё одну картину в западной башне. Там изображена погоня за девушкой на лошадях, — совладав с чувствами, говорит Хисын. — Не уверен, что это именно та живая картина, что умеет затягивать людей в себя.       — Значит, существует второй катализатор.       Снова. Как и в медпункте, директор оставлял пространство для манёвра, давая им самим прийти к выводам. Отличие от методов Сону или Чонвона в том, что его устроит любой результат, они же стремились к собственной выгоде.       Руководство школы не заботилось о внутренних распрях студентов.       Сону подозревал, что их появление в заднем дворе вовсе не ошибка. Вся суть мимолётной встречи с директором заключалась в метафорическом донесении единственной мысли: «Какие бы проблемы не преследовали вас — это ваши проблемы до тех пор, пока они не будут вынесены наружу». Определить виноваты ли в этой политике невмешательства глобальный скандал вокруг деяний Ли Чжэина или укоренившиеся в молодости суждения отнюдь не так важно, как решить, что делать с полученной информацией дальше.       — Чонвон — хороший парень, — напоследок говорит директор, поглядывая на них с мягкой полуулыбкой. — Я рад, что рядом с ним есть такие же способные умные ребята. Сону-я, в благодарность за помощь я бы хотел предоставить тебе доступ в библиотеку в любое время суток. Хисын, передай пожалуйста Чонвону, что ему стоит переместить найденные живые картины на склад. Хранить их в кабинете нецелесообразно.       Спустя мгновение компания из трёх человек сократилась до двух. И Сону остро осознал, что стал единоличным центром внимания Хисына.       «Пожалуй, и мне пора делать ноги, пока снова не вляпался в шаблонную сценку прямиком из подростковых мечтаний». Но далеко уйти ему не удалось.       — Роза — благородный цветок. Красная роза символизирует чувственность, страсть, её шипы прячутся под широкими листьями, а красота отвлекает от скрытой опасности, — вполголоса молвит Хисын, осторожно сжимая стебель. — Можно сломать, легко сломать, но настоящий ценитель этого делать не будет. Он защитит свою розу, предложит лучшую почву и обрежет засохшие листья, лишь бы только она цвела и пахла.       Когда Хисын выпрямляется, то на раскрытой ладони виднеются царапины от шипов. Кровь разбухла крошечными бусинами, наполняясь с каждой секундой.       Прослеживая, как тонкие росчерки красного пересекли кожу стремительным течением, Сону расслабляет плечи. Соседство с директором, столь сильным и могущественным, доставляло сильное неудобство, чёрт знает, насколько повысилось его давление за десять минут.       — Ты похож на розу.       Сону смотрит в сторону, вдыхая прохладный воздух, наполненный богатым цветочным ароматом. Именно здесь, в розовом саду, произошла их первая встреча, заложившая тон дальнейшему плетению связей. Он старался оставаться в стороне от главного героя, максимально отбрехался от главной героини, поставил себя так высоко, чтобы предначертанное не сбылось. Для него.       И всё равно бремя чужой роли выпало на его долю, будто Сону мало проблем с поиском перехода в родной мир.       Сону не смирился, но начал продумывать, что ему делать здесь, если процесс затянется. Но каждый план исключал присутствие любого героя, чьё имя упомянуто в «Dark Moon», ему не хочется давать судьбе даже мизерный шанс, чтобы вернуть поезд на старые рельсы.       Так почему же у него не получалось?       Сону сделал исключение для Джея. Хисыну же не стоит помышлять о том, чтобы снова попытаться впутаться в его жизнь, из которой он ушёл стремительной походкой, потоптавшись по его достоинству вдоволь.       — Снова забыл о Суха? — жёстко процедил Сону и метнул в собеседника поистине ледяной взгляд. — Что происходит в твоей голове? Сколько там тебе лет? Двадцать? Так молодо выглядишь, потому что у тебя задержка в развитии? Чего пристал ко мне, как надоедливый банный лист?!       Ему пришлось убить Джея, чтобы довериться. Есть сомнения, что кто-то помимо него согласится передать свою жизнь в его руки.       Хотя был один кандидат.       Опешив от эмоционального давления, Хисын отходит назад под напором идущего на него Сону. Двойственность, лицемерие, нерешительность не были замечены в Хели, но в Ли Хисыне эти качества сияли ярче всего, затмевая положительные стороны, за которые Сону полюбил его рут.       — Если боишься пораниться, — Сону опускает глаза на исцарапанную руку и от раздражения практически кипит, — тогда не тянись к тому, что никогда не будет твоим.       Глаза Хисына расширяются. Венка на загорелой шее бьётся в грубом ритме.       — Приди уже в себя.       Сону уходит, не оборачиваясь, достаточно взбешённый, чтобы выйти на охоту. К счастью, у него как раз есть парочка-другая груш для битья на примете, так почему бы не позволить им получить ещё один урок? Конечно, предыдущий забылся его же усилиями, однако своей вины за сим Сону не чувствовал. Донгю свидетель, что они заслужили.       За его спиной Ли Хисын пошатнулся и, в стремлении сохранить равновесие, схватился за ближайший куст. Месяц его крутило из стороны в стороны, бросало то на Сону, то на Суха, противоречивая тяга разрывала изнутри, как если бы он вручил половинки своего сердца разным людям и страдал от невозможности иметь хоть кого-то. Пытаясь отрешиться, он загрузил себя учёбой, пока этого стало недостаточно, и тогда на пути ему попался Чонвон. В здравом уме Хисын бы не согласился стать частью студсовета и тем более будущей команды для участия в Магических Играх. Теперь же ему пришлось столкнуться с реальностью, в которой придётся поставить свою жизнь на кон ради хлеба и зрелищ. Совсем иной участи он желал для себя, опасаясь Игр в принципе из-за того, что произошло на последних, но Сону нашёл живую картину и запустил неумолимую цепь событий.       Сону.       Интерес к Ким Сону казался столь невероятным, они ведь настолько разные и явно не ладят, а вот Ким Суха, напротив, словно героиня из добрых сказок. Олицетворение всего, что Хисын тайно искал в девушках: мягкосердечная и справедливая, весёлая и упорная, умная и красивая. Чем ближе он узнавал её, тем яростнее отталкивал схожие чувства к Сону.        Сону.       Тупо моргая, Хисын уставился на скомканную розу. Её шипы снова проткнули кожу, а капли крови запачкали лепестки. Острым языком Сону бил на поражение, неважно несли ли его слова добро или зло, они отпечатывались на внутренней стороне век. Сверхспособность Сону действительно подходит ему, как никому другому.       И снова Сону.       В голове стало звонко и пусто. Беспорядочный ворох мыслей успокоился, позволяя увидеть себя и свои прошлые поступки ясно.       — Боюсь ли я пораниться? — крепко сжав кулак с истерзанным цветком, Хисын пропускает импульс боли от шипов, что вонзились глубже. — Если бы я боялся, то никогда бы не влюбился в розу.       Хисын поднимается с земли, отряхивая штаны от зелени, аккуратно поправляет пиджак и возвращается в академию размеренной и чуть ленивой походкой хищника.       Нераскрывшийся бутон белой розы остался лежать там, где только что сидел молодой человек, что унёс с собой её алую сестру.              В классе третьекурсников царит атмосфера полного погружения в учёбу, хотя в коридоре обращённый волк бегал по потолку в огромных ботинках-липучках, пока их создатель, Ли Гону, с серьёзным видом записывал что-то в блокнот. Сону предположил, что это очередной проект, и прошёл мимо.       Джей сидел, полностью погрузившись в учебник, и не сразу опознал, кто именно сел рядом с ним.       Сону положил подбородок на ладонь и заглянул в чужую тетрадь через плечо. Когда Джей повернулся, их глаза встретились.       — Привет, — улыбается Сону, глядя в медленно расширяющиеся зрачки.       — Сону? Как ты… что ты тут делаешь?       Сконфуженно обернувшись, Джей нашёл нескольких одноклассников, что заинтересовались появлением хубэ. В том числе и Джеюна, сменившего несколько выражений лица.       — Здесь ошибка, — указав на оную, Сону оставил свою руку лежать поверх руки Джея, что тупо открыл рот и закрыл. — Исправь и пошли со мной. Мне бы сейчас очень пригодилась твоя помощь, хён.       Опустив глаза вниз, Джей шумно сглатывает и кивает. В ожидании, когда тот закончит переписывать предложение, Сону безмолвно смотрит на его боковой профиль. Ему нравится, как чётко выделяется линия челюсти в сочетании с выбритым виском, поджатые тонкие губы напоминали о двух поцелуях и словах, произнесённых с безоговорочным доверием перед тем, как Сону вонзил нож в его сильное сердце.       Тот факт, что невеста на картине выбрала именно сердце, чтобы нанести смертельный удар, говорил о многом. Это отбрасывало предположение, что она ненавидела жениха и навязанную участь. В убийстве отслеживается личный мотив, но ему вряд ли удастся узнать верны ли его догадки.       Кадык Джея нервно дёрнулся, когда он осторожно убрал письменные принадлежности в сторону и, вдохнув побольше воздуха, посмотрел на Сону.       — Если закончил, то пошли.       Выходя из кабинета, Сону потянул Джея за рукав пиджака и присвистнул. В ту же секунду волк, ползущий по стене, встрепенулся и одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние.       — Ыйджу? — уточняет Сону и, получив кивок, продолжает: — Будь хорошим мальчиком и найди для меня Пак Дохву.       Гону только раздражённо кричит им вслед, когда оборотень в ботинках рванул прочь.       — С каких пор оборотни слушаются тебя?       — О? Так ты не проглотил свой язык или что-то в этом роде? — раздражённо цокает Сону, идя впереди по указанному Ыйджу маршруту.       Джей, молчащий всю дорогу и реагирующий на его слова с каким-то странным промедлением, лишь отвёл глаза. Сону сжал руку в кулак и ускорился.       — С тех самых, как Сонхун-хён приказал им.       Но даже новый способ именовать альфу Деселис не заставил Джея ответить ему полноценно, что уже совсем не понравилось Сону. Что у них снова произошло? Если троица разругалась в пух и прах из-за него, и поэтому Джей был не в настроении, то Сону придётся донести до Джейка, что больше с ним никто церемониться не будет. Сонхун, конечно, тоже отплясывал на его терпении, но управа на него есть.       На подходе к знакомому туалету они ничего не слышат, поэтому Джей, слабо представляющий, для чего Сону выдернул его с урока, не готов к открывшейся картине.       Внутри надымлено, из-за чего видимость слабая. Однако Сону сразу замечает фигуру с мусорным пакетом на голове, что пыталась бороться против Сынмина. Пак Дохва выдыхал сигаретный дым в открытую форточку, а Но Ноён что-то шептал в ухо сжавшейся избитой Ким Раым. Ли Ёнбина поблизости не наблюдалось.       — Какого хрена?.. — прищурившись, шипит Джей.       — Опа! Что это тут у нас? — громогласно провозглашает Сону, засунув руки в карманы брюк.       При виде него все замирают с непередаваемыми лицами. Это немного радует Сону.       Встреча с директором расставила всё по своим местам. Если ранее он планировал просто отгонять их от Донгю до выходных или, если его доконают, выбраться из школы одним вечером, то сейчас у него нашлось миллионы причин поступить иначе.       — Ким Сону?       — Сону? Давно не виделись, я… — Сынмин с глупой подхалимской улыбкой шагает к нему навстречу, но договорить не успевает.       Сону так сильно пинает его в живот, что Сынмин падает на колени даже не с криком, а со сдавленным хрипом. Это действие приводит всех в состояние готовности.       Сону ставит ногу на лежащего Сынмина и обводит злых парней лисьим взглядом. За его спиной Сонхун заходит в помещение последним и молча закрывает дверь.       — Кажется, мне нужно навести порядок. Ты так не думаешь, Донгю-я? Хочешь помочь мне с этим?       

***

             — Бей сильнее, вроде за завтраком хорошо ел, почему такой слабый удар?       Первокурсник Ким Донгю, участвовавший в том обсуждении в кабинете Чонвона, послушно замахнулся, и один из троицы с грохотом влетел в кабинку туалета. Занимаясь с детства различными единоборствами, Джей знал, как выглядит правильно поставленный удар, и у Донгю он явно отсутствовал. Зато хватало накопленной обиды, чтобы беспорядочно пинать и шлёпать кулаками во все стороны. Благо, Сону мастерски избегал случайного попадания, хотя в начале Джей порывался встать перед ним.       Вскоре он понял, что его помощь здесь не требуется. Джей даже не знал, для чего Сону позвал его, если в итоге он просто стоял у стеночки, как идиот.       Даже Сонхун внёс свой вклад, отталкивая тех, кто пытался убежать.       Джей беспокоился, что шум мог привлечь ненужное внимание, но, стоило выглянуть в коридор, как он наткнулся на заслон крепких спин. Плюс расположение туалета играло в их пользу. В этом коридоре школьники бывали редко, так как никаких учебных классов здесь нет. Насколько Джей знал, раньше в этом крыле проводились занятия по боевой магии, но со сменой руководства школы их упразднили.       Для него стало открытием, что именно здесь такие отщепенцы и уроды, как избитая троица хулиганов, творили свои делишки.       — Что случилось? Тебе не нравится оказанное нами гостеприимство? — Сону присел на корточки перед тяжело дышащим Пак Дохва из параллели, злобно вытирающим кровь из носа. — А я подумал, что ты привык здороваться кулаками.       В голосе Сону напрочь отсутствует сочувствие, лишь нарочитое недоумение. Примерно тем же образом он разговаривал с людьми, которых считал умственно отсталыми, начиная с момента их знакомства, когда Джея загнали в угол дети постарше. Ему запрещали использовать силу, ему в принципе не разрешали даже палец поднять против кого-то, боясь, что он случайно убьёт человека.       Сону разогнал толпу парочкой насмешливых фраз, а особо настойчивых спровадил магическим способом. Но никогда не применял свою способность, чтобы реально навредить кому-то.       Джей слышал рассказы Нишимуры Рики и Чан Вонён, однако в тот момент тревога за Сону отбросила здравый смысл. Он думал лишь о том, что кто-то из этих уродов посмел неподобающе касаться Сону, и был бы счастлив самолично проучить их.       А не быть свидетелем того, как его Сону хватает Пак Дохву за волосы и тащит в кабинку, чтобы окунуть в унитаз. Происходящее напоминало оживший кошмар.       — Прыгай давай, — бодро хлопал в ладоши Сону, присев на раковину. Перед ним трое хулиганов пытались сделать сальто.       Раым они выпустили сразу, причём Сону саркастично посоветовал не щеголять с такими синяками, иначе распугает весь народ. Как потом выяснилось, Ли Ёнбину очень не понравилось, что Раым постоянно плакала из-за страха перед всеобщим осуждением и сплетнями. Джей бы посочувствовал ей, но в нём совершенно не осталось сил на это.       Когда всё закончилось, Сонхун поручил сторожившим их оборотням отконвоировать троицу в общежитие. Джей видел по пустым лицам, что Бён Ыйджу и четверокурсник, чьего имени он не знал, не собирались жалеть кого-то.       — Ты как умудрился так пораниться? — ворчал в стороне Сону. — У тебя абонемент на получение травм в любых ситуациях что ли?       — Ничего серьёзного, — успокаивающе говорит Сонхун, убирая расцарапанную руку за спину, и выглядя абсолютно счастливым под суровым взглядом. — На мне всё быстро заживает. Лучше скажи, для чего тебе нужно было лично вмешиваться во всё это? Ты мог не стирать им память в прошлый раз, чтобы они больше не трогали его.       Донгю, о котором велась речь, быстро шмыгнул носом.       — Видишь ли, иногда люди склонны изменять своё решение. Мне не нужно, чтобы эти трое бегали по школе и болтали налево и направо об инциденте на складе. А вот о проигрыше в драке за право быть главным хулиганом, те и сами не пожелают распространяться. Отныне я собираюсь устроить для них ад на земле, если они настаивают на нападении на невинных учеников.       Сонхун согласно кивает в такт безмятежной речи.       Живя в одной комнате, Джей и Сонхун практически не разговаривали. У него было о чём подумать, а Сонхуна он мало когда мог застать свободным. Спать они оба ложились поздно из-за озверевшего тренера, которому очень не понравилось, что двое игроков получили выговор. Джей боялся, что ему запретят участвовать в региональных межшкольных играх, и тогда с него просто снимут шкуру живьём.       Так что для Джея стало откровением, что Сону и Сонхун уже сталкивались с Пак Дохва, О Сынмином и Но Ноёном после выходных.       Откуда у Сону столько времени, чтобы успевать влезть во все проблемы Деселис?       — Джей-хён, а ты цел? — другим, более мягким тоном спросил Сону, и мысли Джея мгновенно разбежались.       — Я даже пальцем никого не коснулся.       Возможно, это прозвучало грубее, чем ему хотелось, но уголки губ Сону опускаются, и Джей паникует. Невольно он натыкается на предупреждающий взгляд Сонхуна за плечом Сону. Эй, какого чёрта? С каких пор они поменялись ролями?!       — Так, ладно, я чувствую, что мой мозг кипит от попыток поймать логику всего, что ты делаешь. Поэтому поступим, как и всегда, — запустив пятёрню в волосы, Джей выдыхает. — Захочешь — расскажешь, а сейчас пойдёмте уже отсюда. Уверен, твоя одежда провоняла сигаретами, я провожу тебя в комнату.       — Рад, что ты пришёл в себя, — закатив глаза, Сону останавливает порыв Сонхуна возразить. — А ты не хочешь устроить приятный вечер Ли Ёнбину?       — Ты сказал не высовываться, чтобы не получить ещё одно наказание.       — Да, сказал, — Сону рассеянно цепляется за локоть Джея и манит Сонхуна пойти следом. — А теперь говорю, что ты можешь это сделать. Просто не попадись, уверен, что с волчьим слухом это не составит труда.       — Мы лучше слышим в звериной форме, — уточняет Сонхун, открывая дверь.       — Ах да, — на пороге Сону вспоминает об оставленном Донгю и бросает: — В следующий раз хотя бы ори во всю глотку. Что за привычка попадать в беду?       Последним, что Джей видит в осточертевшем туалете, является насупленный первокурсник. Донгю смотрит на раскуроченную крайнюю кабинку, куда он собственноручно втолкнул Сынмина.       — Если ты устал, я могу сделать тебе массаж, — предлагает Сонхун, как только дверь закрывается. Голова Джея так резко поворачивается, что что-то в шее щёлкает.       — Извини? — недоверчиво цедит Джей, оттаскивая Сону подальше от загребущих лап. — Занимайся массажем и прочей ерундой с кем-то другим. С ума сошёл к Сону лезть?       — Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь с защитной реакцией? — не остаётся в долгу Сонхун, переходя ближе к Сону. — Я спрашивал не у тебя.       — Надеюсь, ты ещё помнишь, что у тебя есть невеста.       — Надеюсь, ты ещё помнишь, что вы с Сону-я лишь друзья?       Обменявшись ударами по болевым точкам, они хмурятся.       — Надеюсь, кто-то из вас помнит, что я здесь. И не подписывался быть няней в детском саду.       Виновато взглянув на Сону, Джей тем не менее твёрд в своём убеждении против Сонхуна. Ему не нравится категорически, в каком направлении движутся их отношения. Вот, хоть убейте, но никакой дружбой здесь не пахнет.       Сонхун не относился так территориально к собственной нареченной, обозначив её статус как бы между делом. Никогда не представлял её своей стае, а буквально утром Джей стал свидетелем разговора Сонхуна с несколькими оборотнями о Ким Сону. И о том, что им придётся костьми лечь, но выполнить поручение, если тот соблаговолит к ним обратиться.       Если уж Сону решит начать с кем-то встречаться, то этим кем-то точно не должен быть его собственный обручённый друг.       Строго говоря, Джей слабо представлял, каким должен быть будущий партнёр Сону. С его дерзким и своевольным характером, острым как лезвие умом и потрясающей внешностью никто из знакомых Джея не подходил.       Гипотетический партнёр должен быть достаточно сильным, чтобы защитить Сону, стойким, чтобы выдержать все его капризы, обходительным, чтобы дать Сону заслуженное обращение, податливым, потому что у Сону гонора хватит на десяток людей… Джей запнулся, осознав, что пытается найти перечисленные качества у себя.       — Продолжай присматривать за ними, — расслабившись на пороге своей комнаты, говорит Сону. — Я бы хотел знать, если что-то не особо умное втемяшится в их маленькие головы, и буду признателен за это.       — Не благодари, — просит Сонхун. Казалось, ещё немного, и за спиной у него вырастет хвост, чтобы радостно стучать им из стороны в сторону. — Я всегда буду рядом, если тебе что-то понадобится.       — Круто, — кратко кивает Сону и теряет к нему интерес. — Джей-хён, хочешь зайти?       Ожидая, что и его отправят восвояси, Джей теряет связь между своим мозгом и конечностями. Остаётся только стоять и вопросительно пялиться на Сону.       — Ты жаловался, что я тебе ничего не рассказываю, — вздыхает Сону, чуть отводя взгляд, но знающий его как свои пять пальцев Джей видит смущение за этим действием. От этого его душа взлетает выше тела, готовясь пробить потолок от эйфории.       — Д-да, то есть… — кашлянув от стыда за собственную неуклюжесть, Джей отпихивает Сонхуна. — Конечно. Вперёд.       — Но…       — Спокойной ночи, Сонхун, — твердо отрезает Сону, закрывая дверь прямо перед носом недовольного оборотня. Джей даже не пытается скрыть улыбку, за что тут же получает по плечу.       — Прекращай так странно лыбиться и пошли подсчитаем, какой ущерб ты нанёс моей мебели. Одежда, конечно, немного компенсировала твои импульсивные приступы разрушительности, но не забывай, что ты испортил не только её.       Ему всё равно, если Сону ворчит, пока они разбираются с домашней работой и обсуждают события последних недель. Тот факт, что Сону пригласил его лично, хотя предпочитал оставлять инициативу поддержания их связи на Джея, что старался прояснить недомолвки, что выгнал Сонхуна, несмотря на предыдущую поддержку, делал его сердце невероятно мягким.       Настолько мягким, что Джей перестал дышать от боли в нём, когда Сону заснул на его плече с купленным розовым телефоном в руках.       Мягкие пряди волос задевали его щеку и нос, вызывая желание чихнуть. Джей обычно сильно шумел при этом, но, боясь разбудить Сону, глушил нос и рот ладонью. Пусть ему нравилось наблюдать за увлечённым Сону, ему также нравится видеть, что тот отдыхает. За всеми делами Сону мог пренебрегать своим здоровьем, а Джею меньше всего хотелось, чтобы он заболел.       Джей сидит с прямой спиной и затёкшим плечом, неустанно разглядывая изящные черты красивого лица.       От прямых бровей с лёгким изгибом, длинных скрученных вверх пушистых ресниц, отбрасывающих тени на мягкие щёки, до линии носа, чей кончик нависал над полными блестящими от бальзама губами.       Джей сглатывает вязкую слюну, позволяя яркому воспоминанию с обилием красного, наполненного гулом музыкальных инструментов, сопровождающих брачную церемонию, обжигающего сладким вкусом рта Сону.       Он избегал встречи с Сону весь день, боясь, что при виде него жар, опаливший его грудь и низ живота, сожжёт их дружбу до тла, не оставив углей.       Но от Сону невозможно ускользнуть. Ни мыслями, ни телом.       В темноте чужой комнаты, освещаемой лишь светом уличных фонарей, Джей отчётливо понимает, что бежать ему действительно уже некуда. Ким Сону поселился в его сердце крепко, жадно и чёрт знает когда, потому что такие глубокие чувства не появляются в одночасье. Они растут с каждым днём и годом, угрожая утопить Джея.       Потому что Сону никогда не полюбит его в ответ.