kiddo

[апрель]

      — Ч-что?! — закричал Намджун, колени у него практически подогнулись.       Его мысли путались, пока он пытался осмыслить то, что только что сказал Джин.       «П-пропал? Нет… он не сказал «пропал». Он оговорился. Он должен был. О-он имел в виду, э-э, что Ен Чжэ заснул…»       «Пропал».       «Не может быть, чтобы он так сказал… Почему?»       Намджун даже не осознавал, насколько хрипло и учащенно дышит, пока не почувствовал руку Тэхена на своем плече и чуть не выпрыгнул из собственной кожи.       — Э-это… это не так. Ты…       Он покачал головой, пробираясь к двери, игнорируя вопросы родителей и обеспокоенный взгляд Тэхена.       — Мне так жаль, Намджун! Это все моя вина! Я…       Обладатель имени покачал головой, хотя Джин не мог этого видеть.       — Это неправда. Не говори так. Ты лжешь! — закричал он, надевая первую попавшуюся пару обуви и оглядываясь в поисках ключей.       Ведь что можно сказать в такой ситуации?       Намджун впитывал эти слова, сердцебиение неуклонно учащалось, дыхание становилось все более и более прерывистым.       Не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит, поэтому Тэхен бросился к брату, едва успев подхватить его, когда тот рухнул на пол.       — Намджун! — закричал он, когда у парня началась паническая атака, их мама побежала на кухню за водой, в то время как отец подошел, чтобы поднять трубку и поговорить с Джином.       Намджун почти ничего не слышал, но он попытался привести в порядок свои мысли, перестать паниковать и встать.       Ему нужно было увидеть Джина.       Ему нужно было увидеть Ен Чжэ.       — Намджун? Эй, Намджун, я здесь. С тобой все будет хорошо, — попытался Тэхен, но его брат не переставал размахивать руками, пока пытался встать.       В голосе отца слышалось беспокойство, когда он передавал послание Джина брату и матери.       — Намджун, послушай меня. Все будет хорошо, слышишь? Мне просто нужно, чтобы ты дышал для меня. Дыши, и я обещаю, что мы пойдем к Джину и Ен Чжэ. Хорошо? — продолжал пытаться достучаться до брата Тэхен, когда их мама вернулась с кухни.       Намджун медленно приходил в себя, младший брат успокаивающе похлопывал его по спине. Он практически растянулся на полу перед своей семьей.       Это заняло у него несколько минут, но в конце концов его дыхание тоже восстановилось, мама протянула ему чашку с водой, чтобы он сделал глоток, а Тэхен обнял его сзади.       Их отец все еще разговаривал с Джином на другом конце провода, сообщая семье, что они, вероятно, вызовут полицию.       Намджун быстро встал, не обращая внимания на то, что чуть не споткнулся, и бросился обратно к входной двери.       — Нет, ты не идешь, — запротестовал господин Ким, дернув Намджуна назад за запястье.       Парень практически зарычал в знак протеста, прежде чем отец вместо удержания сына выхватил ключи у него из рук.       — Я бы предпочел не умирать, пожалуйста и спасибо, — сказал он. Семья быстро и коллективно надела обувь и куртки и направилась к машине.

-

      Автомобиль даже не успела полностью остановиться, когда Намджун выскочил из нее, пробежав мимо полицейской машины с мигающими огнями, и ворвался в магазин.       Его глаза лихорадочно шарили по залу, замечая, что все посетители сгруппировались у входа и с ними разговаривает офицер, но он не увидел среди них Джина.       Запыхавшись, он быстро подошел к мужчине.       — Извините… — начал он как раз перед тем, как его вытолкнули вместе с остальной толпой.       — Сэр, вам нужно присоединиться к группе…       — Но…       — Пока вы не прошли проверку, вы не можете…       — Я… я отец, — поспешно сказал он, все еще пытаясь отдышаться и снова оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, нет ли Джина поблизости.       — Хорошая попытка, сэр. Но мы уже поговорили с отцом…       Намджун разозлился, размахивая руками и попадая офицеру по лицу.       — Я его отец! Я его биологический отец, и вы вот так удерживаете меня здесь? Мой сын пропал, а вы…       — Намджун!       Он резко повернул голову и увидел бегущего к нему Джина с все еще красными от слез глазами.       Он вздохнул с облегчением, раскрывая объятия, и Джин бросился в них с тяжелыми рыданиями, вырывающимися из его губ.       — Мне так жаль, — это было все, что он смог пробормотать в грудь младшего, пока Намджун поглаживал его спину дрожащими руками.       Видя, как они общаются, офицер отвесил молодому отцу поклон.       — Прошу прощения. Пожалуйста, следуйте за моим напарником, он введет вас в курс дела.       Намджун поднял глаза и увидел другого офицера, стоящего в нескольких сантиметров позади Джина. Он подвел плачущего парня как раз в тот момент, когда вошли его родители и брат.       Все последовали за офицером к двери с надписью «Только для сотрудников», а войдя внутрь, обнаружили стол и камеры наблюдения, выводящие видео на несколько экранов.       Намджун напрягся при виде Сыльги, сидящей на одном из стульев и выглядящей ничуть не лучше Джина, в то время как служащая тихо разговаривала с ней.       Заметив семью, входящую в комнату, девушка немедленно вскочила со стула и поклонилась так низко, как только могла.       — Мне очень жаль. Я не хотела…       — Я не хочу слышать никаких извинений, — резко ответил Намджун. — Я просто хочу найти своего сына.       Сыльги поняла намек и, закрыв рот, быстро кивнула.

-

      Намджун чувствовал себя полным дерьмом.       Ен Чжэ считался пропавшим без вести всего два часа, но лучшее, что они смогли сделать, это зарегистрировать его в базе данных о пропавших детях и уведомить другие полицейские участки о возможном появлении несовершеннолетнего, разгуливающего по улицам.       Офицерам полиции удалось заснять, как Ен Чжэ выходит вслед за какой-то женщиной, но они не думали, что это похищение, поскольку он, казалось, отвлекся на телефон. Похоже, он просто последовал за ней, думая, что это Сыльги.       От этого Джин заплакал еще сильнее, считая, что во всем виноват он. Он не должен был позволять Ен Чжэ вот так разгуливать, не отрывая глаз от телефона.       Джин рассказал им, как ему удалось отследить свой телефон до парка за секунду до того, как он отключился, поэтому офицеры послали патрульную машину осмотреться.       Казалось, что все происходит слишком быстро и в то же время недостаточно. Намджуну не нравилось, что офицеры казались безличными, когда говорили о его пропавшем сыне, но он знал, что они просто следуют протоколу, делают свою работу, и они действительно ничего не могли сделать, кроме того, чему их учили.       Они предложили семье помочь в поисках, сформировав собственные поисковые отряды и отправившись на поиски вместе с ними. Патрульная машина находилась неподалеку, но не было никакой гарантии, что Ен Чжэ будет стоять на месте два часа.       К тому же парк был очень большим.       Намджун, как ни странно, молчал все это время и сидел, обхватив Джина руками, пока тот сопел и промакивал глаза салфеткой.       Он просто кивал головой и отвечал односложно или отрывисто на любой вопрос. Он отказался разговаривать с Сыльги. Один только взгляд на нее напомнил ему о том факте, что Ен Чжэ был где-то там, вероятно, напуганный до смерти.       Как ни странно, именно это сохранило ему рассудок и не привело к психическому срыву. Мысль о том, что Ен Чжэ терпеливо ждал, когда аппа найдет его.       Довольно скоро офицеры передали всю информацию, которую они накопали, в участок и объясняли Намджуну и его родителям, какие следующие шаги им следует предпринять.       Полицейские проверили остальных покупателей в магазине, после чего передали Кимам контактные данные.       Тем временем Тэхен позвонил их друзьям и рассказал им о случившемся. Теперь семеро парней, Сыльги и двое старших Ким собрались в парке, чтобы помочь найти Ен Чжэ.       Намджун все еще находился в шоковом состоянии, даже после того, как его проводили в парк и разделили на группы для прогулки, поэтому Джин больше кричал, пока они шли по парку, зовя маленького мальчика.       Остальные четверо парней медленно подтягивались. Чонгук, живущий ближе всех к этому району, прибыл первым. Они с Тэхеном ушли в одном направлении, а следующими прибыли Хосок и Чимин. Они решили пойти в другом направлении. Юнги появился последним и был настолько любезен, что пошел с Сыльги, так как Намджун не мог даже посмотреть ей в глаза.       К счастью, солнце еще не зашло, так что видимость оставалась.       Чем дольше Намджун и Джин шли, тем больше младший начинал терять надежду.       Что, если Ен Чжэ больше не было в парке? Что, если кто-то увидел, как он гуляет в одиночестве, и решил забрать его?       Джин рассудил, что Ен Чжэ был достаточно умным мальчиком. Если его еще не доставили в полицейский участок, то он остался стоять на месте.       Поскольку Джин смог отследить свой телефон, а Ен Чжэ сидел в нем с той минуты, как вышел из дома, он решил, что телефон просто разрядился, из-за чего у малыша не было возможности с кем-то связаться.       Он верил, что Ен Чжэ все еще в парке, и был полон решимости найти его.       После еще одного часа криков и обеспокоенных взглядов прохожих стороны решили перегруппироваться с того места, где они начали.       Намджун чувствовал, как в уголках его глаз скапливаются слезы с каждым появлением новой группы.       Его родители вернулись первыми. Они выглядели расстроенными и качали головами, словно говоря: «Не повезло». Намджун отошел к скамейке, которая стояла в стороне от остальных, а Джин последовал за ним.       К этому моменту небо быстро темнело, приближался вечер, а все мысли Намджуна были заняты Ен Чжэ и его благополучием.       Весенний сезон уже начался, и это было довольно плохо из-за пыльцы и всего остального. Но не только это: с наступлением ночи становилось холоднее.       У Ен Чжэ была астма и проблемы с легкими, и все, что видел Намджун, — это образ своего сына, съежившегося от страха, неспособного дышать и дрожащего от холода.       Он больше не мог этого выносить, опустил голову на руки и заплакал. Джин обнял своего парня, пытаясь успокоить его, поглаживая по спине.       Прошло еще десять минут, прежде чем Джин сообщил ему, что большинство групп вернулись, а Хосок и Чимин все еще обыскивают окрестности.       Намджун все еще закрывал лицо ладонями, зажмурив глаза и пытаясь собраться с мыслями.       «Ен Чжэ умный, он что-нибудь придумает», — сказал он себе. Он найдет Ен Чжэ, и все будет хорошо.       — Н-Намджун, — раздался тихий голос, отчего Намджун тут же напрягся.       Движения Джина на его спине прекратились. Младший поднял голову и увидел, как Сыльги виновато смотрит на свои туфли.       Намджун не мог смотреть на нее.       Каждый раз, когда он это делал, его глаза начинали слезиться.       Он был просто так расстроен и зол.       — Намджун, я так сожалею. Я не хотела…       — Заткнись! — закричал он, наконец поднявшись и сжав кулаки.       При взгляде на девушку, которая что-то бормотала, шмыгая носом, у Намджуна закипела кровь.       Какое право она имела выглядеть такой грустной? Она потеряла Ен Чжэ! Это она сделала! Это была ее вина!       Самая настоящая ярость клокотала в Намджуне.       Джин перевел взгляд с одной на другого, заметив, как Намджун стиснул зубы и как яростно сверкают его глаза.       Все это время он сдерживался, чтобы сосредоточиться на поисках сына, но теперь его терпение начало иссякать.       — Прости меня, — снова попробовала Сыльги, когда он подошел к ней.       — Намджун, успокойся, до…       — Я никогда тебя не прощу! Ты потеряла моего сына в ебаном продуктовом магазине! — закричал он, не обращая внимания на просьбы Джина успокоиться.       Намджун окончательно взбесился.       — Я не хотела! Я просто отвернулась, чтобы что-то взять, а он уже ушел!       — Потому что ты, блять, вообще не обращала на него внимание! — он усмехнулся. — Ты никогда этого не делаешь. Ты никогда не обращаешь внимания на то, как ты влияешь на других людей. Это все произошло из-за тебя!       Сыльги в слезах покачала головой.       — Клянусь, я не хотела такого исхода. Мне очень жаль. Это несчастный случай.       — Мой СЫН, блять, ПРОПАЛ! — закричал он, а Джин пытался удержать его, чтобы он не подошел слишком близко к девушке.       — Он и мой сын тоже! — воскликнула она, вскинув руками.       Джин оглядел людей, которые начали прислушиваться к разговору, и потряс своего парня за руку, надеясь, что Намджун поймет, что он устраивает сцену.       Младший просто рассмеялся, но в его тоне не было и капли юмора.       — Что за жалкое оправдание для матери, которая и пяти секунд не может уделить внимания собственному сыну? Я был прав, не доверяя тебе. Я был прав, думая, что ты не заслуживаешь проводить время с моим сыном. Потому что ты ебаная стерва, которая не заслуживает Ен Чжэ. Ты не заслуживаешь быть его матерью, — прошипел он, свирепо глядя на дрожащую девушку.       Джин широко раскрыл глаза.       — Намджун! — крикнул он, оттаскивая парня в сторону и пытаясь его успокоить.       Он посмотрел на Сыльги, которая застыла на месте, не в силах подобрать слова, впитывая то, что Намджун только что бросил ей в лицо.       Джин понимала, что отчасти она виновата сама, но такие вещи случались и с другими. Намджун никогда не был так расстроен, и он знал, что младший пожалеет о своих словах, как только придет в себя.       Он погладил своего парня по рукам, все еще пытаясь успокоить его.       — Намджун, пожалуйста, успокойся. Я знаю, что ты злишься, но…       — Но что? — воскликнул он, вырывая руки из хватки. — Мой сын где-то там, бог знает где, потому что она, — он оскорбительно ткнул пальцем в девушку, — она и двух секунд не смогла сохранить внимание! Возможно, мой малыш напуган, может быть, он ранен, или ему больно, или…       Намджун не успел закончить фразу, как вновь сломался.       Он опустился на землю, закрыв лицо руками, а Джин обнял его, говоря, что все будет хорошо.       Старшему было больно видеть Намджуна таким, снова и снова бормочущим о «своем малыше», неспособным сделать что-либо, кроме как утешить его.       Они просидели так несколько минут. Сыльги просто безучастно смотрела на них, пока Джин продолжал утешать всхлипывающего парня.       — Джин! — раздался голос Тэхена.       Он обернулся и увидел бегущего к нему подростка с телефоном в руке.       — Они нашли его, — сказал Тэхен с улыбкой на лице. Намджун резко поднял голову.       — Что? — переспросил он, желая убедиться, что правильно расслышал брата.       — Хосок и Чимин. Они нашли его, — повторил тот, а Намджун вскочил и схватил телефон брата.       — Ало? Где вы, ребята?       Намджун терпеливо ждал, пока Чимин объяснял, что они нашли Ен Чжэ прячущимся за мусорным баком, но он не выходил, потому что не доверял никому, кроме своего папы.       Намджун в считанные секунды поднялся на ноги и побежал, не дожидаясь, пока кто-то последует за ним, слушая указания Чимина.       Он петлял по тропинкам и делал резкие повороты, в конце концов увидев двух парней, стоящих перед большим мусорным баком, и чуть не расплакался, когда понял, что Ен Чжэ находится прямо там.       — Ен Чжэ! — позвал он, оказавшись всего в нескольких метрах от двух подростков.       Огромное чувство облегчения охватило его, когда из-за мусорного бака высунулась маленькая головка трехлетнего ребенка.       — Папа! — мальчик заплакал, бросившись в объятия Намджуна, и отец опустился на колени в грязь.       Они крепко обнялись. Намджун старался не плакать, когда сын наконец оказался в его объятиях.       — П-прости меня, п-папочка! П-прости! — закричал Ен Чжэ, пока его поглаживали по спинке.       — Нет, все хорошо, малыш. Ты в порядке, а это главное, — успокаивал он дрожащего мальчика. Он уткнулся лицом в грудь Намджуна и насквозь промочил его футболку.

-

      Они вчетвером возвращались в относительном молчании, потому что Ен Чжэ уснул на руках Намджуна.       Когда они наконец добрались, поисковая группа дружно выдохнула, увидев сына в объятиях отца.       Джин первым бросился к ним, сжимая их в объятиях так, что хрустели кости, и радуясь тому, что его родные люди снова рядом с ним.       Намджун слегка улыбнулся ему и протянул разряженный телефон, а старший посмотрел на сонного мальчика, чьи глаза начали приоткрываться.       — Джинни-аппа, — пробормотал он, убирая одну руку с шеи папы и обнимая его.       Джин улыбнулся ему, крепко обнял и поцеловал в лоб.       Следующей была Сыльги, и хотя Намджун по-прежнему не мог смотреть на нее, он ничего не сказал, когда девушка подошла ближе и начала извиняться перед Ен Чжэ.       Остальные участники группы друзей в основном разговаривали с Намджуном, чтобы убедиться, что все в порядке, прежде чем начали расходиться.       Родители Ким позвонили в полицию и сообщили, что нашли мальчика, поэтому дежурная патрульная машина приехала, чтобы поговорить с ними.       Ен Чжэ был еще немного сонным и потрясенным, но он обязательно дал понять Намджуну, как сильно он его любит и каким храбрым он был.       Он рассказал папе, что принял чужую девушку за Сыльги и вышел из магазина следом за ней. Но потом он понял, что они идут слишком долго, а когда поднял голову, то понял, что это не его мама. Он хотел вернуться, но не знал, как это сделать, и не хотел разговаривать с незнакомцами, поэтому, обнаружив, что находится в парке, решил остаться на месте.       Он спрятался за мусорным баком и собирался попытаться кому-нибудь позвонить, но телефон Джина выключился, а включить его снова он не смог, поэтому просто сидел и ждал.       Намджун не хотел задерживаться, ему хотелось поскорее отвести мальчика домой и искупать, поэтому он сообщил родителям, что они с Джином уезжают, и спросил, могут ли родители взять с собой Сыльги, ведь ее машина все еще стоит у них дома.       Они не сказали друг другу ни слова с тех пор, как Намджун накричал на нее, хотя она еще раз попыталась извиниться или просто что-нибудь сказать.       — Намджун, пожалуйста…       — Прочь с дороги, — просто сказал он, толкнув ее плечом, когда проходил мимо. Затем остановился, обернулся и посмотрел на нее. — Никогда больше не подходи к моей семье. Тебе здесь нечего делать, возвращайся к своей работе, — отрезал он и ушел, не замечая, как у Сыльги снова наворачиваются слезы.       Джин нахмурился, но решил ничего не говорить, лишь виновато посмотрев на девушку.

-

      В машине было тихо, Джин сидел за рулем, а Намджун устроился на заднем сиденье с сыном. Он слегка гладил Ен Чжэ по волосам, пока трехлетний мальчик боролся со сном.       Отец не хотел выпускать сына из виду, и Джин уважал его личное пространство и не мешал ему.       Они довольно быстро добрались до дома. Намджун молча отнес Ен Чжэ по лестнице в ванную. Джин сбросил обувь и пошел за ним в комнату мальчика, чтобы посмотреть, есть ли там распакованная одежда, в которой ребенок может спать.       К счастью, Намджун оставил кое-какие вещи в сумке для подстраховки, поэтому он достал их и направился в ванную, чтобы положить пижаму на стойку раковины.       Он нежно улыбнулся, глядя на семейную идиллию: Ен Чжэ в ванной, а Намджун нежно расчесывает ему волосы, после чего закрыл дверь и вернулся в комнату своего парня подождать их.

-

      Сыльги удивилась, что вообще смогла добраться до дома в таком состоянии, когда у нее все плыло перед глазами. Она не переставала плакать с тех пор, как оказалась в продуктовом магазине.       Весь день был совершенно изнурительным, начиная с того ужасного звонка от Сонхо, затем потери Ен Чжэ и, наконец, Намджуна, кричащего ей в лицо перед чужими людьми. Она знала, что отчасти заслужила это, но от его слова не становились менее обидными.       Девушка оглядела свою тихую квартиру. Она была аккуратной, простой, но, несмотря на это, она была не из дешёвых, благодаря белому мраморному декору, золотым акцентам и окнам от пола до потолка, из которых открывался вид на Сеул. Все буквально кричало о «роскоши».       И все же, впервые за долгое время, она оглядела пустую комнату перед собой и просто подумала: «Что я здесь делаю?».       Сыльги подумала о Сонхо и его угрозах, о том, как она лгала ему и была уверена, что он знает об этом, о том, что, что бы она ни делала, как бы далеко ни пыталась уйти, она никогда не будет свободна от него. Она думала об ужасном происшествии, из-за которого Ен Чжэ пропал без вести, о том, как она чувствовала себя беспомощной, неспособной ничего сделать, о том, что ей не на кого было опереться, о том, что она прекрасно понимала, что все ее винят, о том, как безжалостно Намджун называл ее неспособной матерью, и ей становилось только хуже, потому что в глубине души она знала, что, даже если она не хочет в этом признаваться, это правда.       Сыльги ничего не могла с этим поделать. Она ничего не могла с этим сделать. Она снова расплакалась, чувствуя себя такой потерянной, и побрела в спальню.       Девушка прошла через столько всего, пожертвовала всем, чтобы приехать сюда. Лгала Сонхо, брала у него деньги, ставила на кон свою жизнь, свое здоровье, свое тело. Чем дольше она здесь находилась, чем больше времени проводила с Ен Чжэ, тем меньше ей казались реальными ее страхи, гнетущее беспокойство и поводок, на котором ее держал Сонхо.       Сыльги знала, что не идеальна, знала, что совершала ошибки в прошлом, но когда ее отправили в школу-интернат в Америке, когда она вернулась в Корею, чтобы стать моделью, ей пришлось быстро повзрослеть. Она знала, что поступила неправильно по отношению к Намджуну, бросив его на милость других учеников, она была уверена, что он столкнулся с такой же, если не худшей, травлей, как она со стороны одноклассников и коллег-моделей. Индустрия моды была крайне токсичной и беспощадной. Если ты не сможешь позаботиться о себе сам, с тобой будет покончено.       Чтобы не сойти с ума, Сыльги постоянно вспоминала о своих поступках и думала о том, как там Намджун и ребенок, которого она оставила. Как Намджун справляется с воспитанием ребенка и подростковым возрастом? Хорошо ли растет ребенок? В какой среде?       Она снова подумала об угрозах Сонхо.       «Не забывай, что ты, блять, принадлежишь мне. Ты поднялась на вершину, потому что я дал тебе все, но если ты снова попытаешься провернуть со мной это дерьмо, я отберу у тебя все это. Так же быстро.»       Сыльги постоянно была у него на побегушках, делала все, что он от нее требовал. Она чувствовала отвращение к себе. Было утомительно притворяться, что ей все нравится, притворяться, что ей не все равно, притворяться, что у нее все хорошо, притворяться, что она забыла, через что прошла.       Когда девушка узнала, что Сонхо возвращается, то подумала, что конец ее пути уже близок. Она ни за что не смогла бы сделать это снова, не смогла бы пройти через это. Особенно в такой обстановке, при таких обстоятельствах. Она больше не могла этого выносить, она хотела уйти.       Слова вырвались из ее уст прежде, чем она успела осознать, что говорит.       И это спасло ее.       Возможно, это была ложь, но все, что ее волновало, — это то, что она наконец-то вырвалась на свободу, и на краткий, волнующий миг ей показалось, что она свободна. Что она вырвалась из лап Сонхо и что все будет хорошо. Возможно, это иллюзия, но чем больше она проводила времени с Ен Чжэ и чем больше размышляла, тем больше начинала верить в себя.       Но это было лишь желаемое за действительное.       Сонхо узнал. Он сказал, что у нее есть одна неделя.       У нее была неделя, чтобы придумать правдоподобную ложь для Сонхо. У нее была неделя, прежде чем она столкнется с последствиями своих действий. Потому что она действовала за спиной своего спонсора, взяла его деньги и лгала ему. Она не знала, какое наказание ее ждет, но каким бы оно ни было…       Сыльги казалось, что у нее кружится голова, пока она продолжала рыдать на полу своей комнаты от страха, боли и разочарования.       «Что за жалкое оправдание для матери, которая и пяти секунд не может уделить внимания собственному сыну? Я был прав, не доверяя тебе. Я был прав, думая, что ты не заслуживаешь проводить время с моим сыном».       Слова Намджуна словно пули пронзили ее грудь.       «Ты не заслуживаешь быть его матерью».       Может быть, Намджун говорил правду. Она была ужасной матерью. Она не заслуживала ничего.       Все, чего она хотела, — это стать лучшим человеком, лучшей матерью. Она хотела заслужить доверие и действительно считала, что справляется.       Ну, по крайней мере, до сегодняшнего вечера.       Сыльги задыхалась, чувствуя, что закручивается в спираль.       Она поняла, что совершила ошибку. Ужасную ошибку, но она не думала, что Намджун так резко ее отчитает.       «Тебе здесь нечего делать, возвращайся к своей работе»       Девушка запаниковала, из ее глаз выкатилось несколько слезинок. Она подошла к шкафу, чтобы достать чемоданы.       Нет. Она не могла вернуться. Она не могла смотреть Сонхо в глаза, не могла смотреть в лицо лжи, не могла смотреть в лицо насилию. Она не хотела проходить через это снова.       Но Намджун был прав, она никому здесь нужна. Она никому не нужна нигде.       Ен Чжэ.       Она подумала о маленьком энергичном трехлетнем мальчике. О его ярком, оживленном характере и о том, как умно он говорил и рассуждал для своего возраста. О том, как его лицо озарялось, когда он говорил о любимых вещах, о его любви и восхищении своей семьей.       Как она могла оставить его после того, как так старалась завоевать его доверие?       Все сдерживаемые эмоции вырвались наружу. Сыльги издала крик отчаяния, упав на колени и сжав кулаки.       Они все хотели, чтобы она ушла, но она не могла вернуться. Не к этому монстру. Если она уйдет, сможет ли она когда-нибудь снова увидеть Ен Чжэ? Позволит ли семья Ким ей снова приблизиться к нему? Как они могли так поступить с ней?       Без особой причины она начала поспешно доставать одежду из ящиков и шкафов, бросая ее на пол перед чемоданами.       Ей нужно было сбежать.       Ей нужно было уехать как можно дальше и надеяться, что Сонхо никогда ее не найдет.       У нее была всего неделя.

-

      Весь день был изнурительным как психологически, так и физически.       Наконец уложив Ен Чжэ в кровать, переделанную из детской кроватки, Намджун и Джин сели поговорить.       Они договорились, что завтра переедут в новую квартиру, решив, что нормализация обстановки поможет им вернуться к нормальной жизни.       Младший чувствовал себя ужасно из-за того, что накричал на Сыльги, и хотя он все еще был зол на нее за случившееся, он не хотел стать тем, кто специально использует грубые слова, чтобы заставить других чувствовать себя дерьмово. Он никогда ни с кем так не разговаривал, и из-за этого чувствовал себя ужасным человеком.       Он не хотел быть плохим. Он не хотел становиться тем, кого ненавидел больше всего.       Джин предложил извиниться перед ней лично, чтобы они могли сесть и поговорить обо всем, что произошло. Намджун согласился и решил, что хочет сделать это как можно скорее.       Он сказал родителям, что поедет к Сыльги вместе с Джином, и они ушли, когда молодой отец убедился, что Ен Чжэ лежит в своей постели в целости и сохранности.       Поездка в машине прошла спокойно. Намджун что-то бормотал, репетируя извинение. Джин улыбнулся про себя, наблюдая, как его парень что-то говорит, а затем качает головой, словно не может подобрать нужные слова.       У Намджуна была самая чистая душа, и старший любил его за это.       Субботний вечер заставил их долго добираться до центра города, поэтому они провели время в машине в относительном молчании, надеясь уловить момент для себя.       После того как Намджуна впустили на частную парковку, он поехал искать место, предназначенное для гостей.       Он вздохнул, вылез из машины, подошел к Джину и взял его за руку, когда они направились к жилому комплексу.       Он никогда не заходил внутрь, вместо этого они часто сидели у пруда, расположенного неподалеку, поэтому он воспользовался моментом, чтобы понять, какой образ жизни ведет Сыльги.       Поднявшись на седьмой этаж, Джин ободряюще посмотрел на Намджуна, когда двери лифта открылись.       Они дошли до ее квартиры, и младший, глубоко вздохнув, постучал в дверь.       Через несколько мгновений на пороге стояла Сыльги с красными глазами и потрясенным выражением лица.       — Э-эм, — заикаясь, произнесла она.       Намджун не знал почему, но снова почувствовал, как в груди поднимается чувство вины.       Она выглядела такой расстроенной и опустошенной. Вероятно, это была его вина.       Джин крепко сжал его руку, давая понять, что он рядом.       — Можно нам войти на минутку? — вежливо спросил он, одарив ее доброй улыбкой.       Девушка огляделась по сторонам, прежде чем медленно кивнуть и открыть дверь чуть шире.       — Вы можете сесть на диван, — она указала направо, а сама бросилась в коридор, чтобы закрыть дверь спальни, и что-то толкнула ногой в комнату.       Это был очень неловкий момент, когда Намджун напряженно сидел на диване, Джин — рядом с ним, а Сыльги — на стуле напротив них.       Намджун откашлялся, прежде чем заговорить.       — Я… э-э, я хотел извиниться за то, что наговорил тебе сегодня. Я был очень расстроен и хотел причинить тебе как можно больше боли. Я сожалею об этом.       На мгновение Сыльги застыла. Джин видел, как в ее голове крутились мысли, прежде чем плечи девушки немного расслабились. Пока Намджун говорил, она слегка вытерла глаза.       — И я надеялся, что мы сможем поговорить о том, как поступать дальше. Я считаю, что если мы поговорим обо всем прямо сейчас, то, возможно, сможем двигаться дальше более цивилизованно.       На мгновение воцарилась тишина, пока Сыльги, казалось, обдумывала его слова. Затем она медленно кивнула в ответ.       Джин улыбнулся, видя, что они наконец-то к чему-то пришли. Он встал.       — Могу я воспользоваться твоим туалетом?       Сыльги обернулась и указала на коридор позади себя.       — Вторая дверь справа, — сказала она, а Джин поблагодарил ее и ушел.       Он слегка хихикнул, увидев панику в глазах своего парня, когда он оставил их наедине, но старший знал, что им нужно поговорить друг с другом.       Закончив свои дела и восхитившись эстетикой ванной комнаты, Джин вышел. Он не собирался этого делать, но едва приоткрытая дверь спальни Сыльги привлекла его внимание и остановила на полпути.       Он бросил взгляд на двоих человек, все еще беседующих на диване, а затем толкнул дверь, увидев то, что ожидал.       Беспорядок.       Что ж, организованный беспорядок.       Джин нахмурился.       Вешалки сложены в кучу, вещи разложены по стопкам.       И тут он заметил чемоданы.       Большие сумки Louis Vuitton, пара жестких пластиковых футляров, и самым шокирующим из них был маленький, размером с ребенка, чемодан в стиле Щенячьего Патруля, частично скрытый одним из больших чемоданов.       У Джина засосало под ложечкой, а сердце забилось чаще, когда он приблизился к маленькому чемоданчику.       «Она не могла этого планировать…»       Он покачал головой и опустился на пол, подтащив к себе чемодан.       «Она бы не стала. Может быть, она планировала подарить ему это».       Рассуждал он, кладя чемодан на бок.       Дрожащими пальцами он медленно расстегнул молнию, словно пытаясь отсрочить неизбежное.       В чемодане лежала аккуратно сложенная одежда, туалетные принадлежности и пара обуви.       Аккуратно трехлетняя сложенная одежда, туалетные принадлежности и пара обуви.       Он резко выдохнул, вскочил на ноги, захлопнул крышку и застегнул ее на молнию, прежде чем быстро выйти с чемоданом из комнаты.       Джин подошел к говорящим и швырнул чемодан на пол, наблюдая, как наполовину расстегнутая молния щелкнула и крышка снова открылась, рассыпав содержимое на пол.       Сыльги посмотрела на чемодан, застыв в шоке.       — Ч-что это? — спросил Джин, указывая на предмет.— Что это?! — закричал он, не получив ответа.       Намджун посмотрел на вещи, лежащие на полу, и медленно протянул руку, чтобы взять тёмно-синюю футболку. Когда он понял, что это, его ладонь сжалась в кулак. Он резко встал.       — Какого хуя?! — только и сказал он, пристально глядя на девушку, которая не поднимала на него глаз. — Я пришел сюда, чтобы извиниться и дать тебе второй — нет, третий— шанс. А ты пыталась сбежать? С моим сыном?!       Он бросил футболку на стопку других и посмотрел на нее, ожидая ответа. Надеясь, что она скажет, что это не так. Но все, что она смогла сделать, — это смотреть на него в шоке.       Это было все подтверждение, в котором нуждался Намджун.       Он усмехнулся, схватил Джина за запястья и потащил к выходу.       — Намджун, подожди!..       Он обернулся, свирепо глядя на девушку.       — Нет! — закричал он, одной рукой держась за дверь, а другой крепко сжимая запястье Джина. — Послушай меня! Я дал тебе шанс. Ты все испортила, с меня хватит! — закричал он, вне себя от злости.       На этот раз Джин не сделал ничего, чтобы остановить его.       — Ты только и делаешь, что все портишь! И я устал от этого! Думаешь, ты можешь просто приехать сюда и забрать у меня ребенка?       — Н-нет! Прости, я просто… Я...       Джин напряженно наблюдал, как Намджун угрожающе приближается к ней. Чем дальше она отступала, тем сильнее Джину хотелось что-то сделать. Он знал, что Намджун пугает ее, но его тоже расстраивали ее действия. Он не мог заставить себя сделать шаг вперед.       — Я…       — ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ! — заорал он.       Глаза Сыльги расширились от шока и, возможно, страха. Она пошатнулась, споткнувшись о ножку стула. Джин застыл, наблюдая, как она падает, опираясь на руки.       — Никогда больше не приближайся к моей семье и моему сыну.       Девушка открыла рот, чтобы что-то сказать, но он оборвал ее.       — Я серьезно. Если ты еще раз приблизишься к кому-нибудь из нас, я тебя убью, — процедил он, глядя на нее без капли сочувствия. — Пойдем, Джин, мы закончили, — закончил он, потянув его за запястье и распахнув дверь.       Джин разочарованно посмотрел на девушку. Он видел, что она тоже это понимает, потому что опустила взгляд и задрожала, готовая расплакаться.       Джин возлагал на нее большие надежды.       Но она всегда принимала неправильные решения.