Душа на откуп

Очнулся Вальтер около трёх часов дня в полном невменозе. Где он? Кто он? Какой сейчас день, месяц, год? — он был не в состоянии ответить ни на один из этих вопросов, настолько уж ему сейчас было тяжело. Умыв лицо рукой и протерев сонные глаза, Шелленберг сел на кровать и принялся делать хоть что-то, чтобы начать ловить связь с миром. В себя пришёл он только через минут пятнадцать. В желудке неприятно заурчало, даже не сказать, что неприятно, а скорее болезненно, лишь тогда Шелленберг вспомнил, что последний раз ел вчера днём. Быстро заварив себе овсянки и покрошив туда варёной курицы, Вальтер позавтракал и настроение вмиг приподнялось, уже не так сильно хотелось удавиться или перерезать себе вены, сидя в доверху наполненной водой ванной. За окном светило яркое солнце, во дворе слышались детские беззаботные крики и смех. Черт, как же Вальтер завидовал этим детям… Сделав все свои дела, Вальтер, как и планировал, отправился на рынок за вещами. Выбор там был такой, что дай бог каждому. Чего там только не было: и джинсы, и шорты, и блузки, и юбки, и костюмы, и рубашки, и много всего ещё, на вкус и цвет каждого привереды и модника что-нибудь да находилось. Шелленберг бродил по рядам, разглядывая разные вещи. В одну из секунд, находящихся здесь, взгляд его зацепился за очень интересный красный топ. Цвет его был ярким, вишнёвым, в некотором смысле даже похожим на кровь, вероятно, именно поэтому так и привлёк Вальтера. — По чём топы? —спросил Вальтер у лениво сидящей на стуле продавщицы. — По шестьдесят рублей. Импорт. Америка, — вот оно, волшебное слово, которое означало неизмеримую ценность и качество — «Америка». она его, как и подобает, сопроводила следующим жестом: подняла палец к верху и слегка потрясла им, словно желая показать настоящую дороговизну данной вещи. — А красный в размере «М» есть? Продавщица одарила Вальтера странным, подозрительным и слегка осуждающим взглядом. — Да это я сестре, в подарок, — соврал Вальтер в своё оправдание и заметил, как женщина тут же поменялась в лице, а потому мысленно с облегчением выдохнул. —Сейчас я посмотрю, — выплюнула она и начала рыться в пакетах. — Повезло тебе, парень, последний остался. Берёшь? — Беру, — Вальтер протянул женщине две купюры номиналом пятьдесят и десять рублей, а затем забрал пакет.

***

Макс не помнил толком, как он доехал до дома: он был изрядно пьян, а значит, за руль сесть не мог, принципы не позволяли ему это сделать. А если быть точнее, один случай, который произошел лет пять назад, когда он, оказавшись за рулём вусмерть пьяном состоянии, умудрился разбить машину, какая была вдобавок не его, а одного авторитета. Тогда Исаева прилично так избили и он раз и навсегда запомнил, что пьяным садиться за руль нельзя. Просто нельзя и всё. А особенно, если дорожишь своей жизнью. Вероятнее всего, мужчина поймал такси и всё-таки умудрился оказаться дома, ведь проснулся он живой и невредимый в своей квартире. Единственное, чувствовал себя он очень паршиво, во рту все пересохло, тело не слушалось, руки онемели. В голове шумело, а в глазах двоилось. Видимо, так много пить ему всё же не стоило. Он кое-как, не без помощи некоторых усилий, добрался до ванной, где, даже не снимая одежду, улёгся пластом, чувствуя, как пластик даже через ткань рубашки начинает холодить кожу. Он открыл воду, какая полилась из лейки душа и прикрыл глаза, чувствуя, как ему вроде как становилось легче от потоков этой прохладной, отрезвляющей рассудок воды. Ему понадобилось около часа, чтобы окончательно привести себя в порядок: принять душ, переодеться, покурить. Набивать свой желудок какой-либо пищей мужчина не спешил, до жути ненавидел он это дело, а потому привык жить без чувства голода. Бывало, закинет чего-нибудь быстренько перекусить, чтобы желудок не так сильно сводило спазмом, а позже хоть весь день ходил без единой мысли о еде. Так или иначе, сейчас было определенно не до еды: ещё вчера он договорился, что поедет на рынок, чтобы узнать, почему эти чёртовы торгаши нихрена не платят. Они мутили какую-то дрянь и Исаеву, как и его коллегам опгшникам, это совершенно не нравилось. На улице царила атмосфера некоего хауса: в это время дня и в столь людном месте это было вполне ожидаемо, потому Исаев ничуть не удивился тому, что вокруг столько шумихи. Тем лучше, никто, дай бог, даже не заметит, что в толпе кто-то лишится нескольких зубов, а может и немножко потеряет крови. Мужчина стоял возле одного продавца заграничных вещей: в основном это были джинсы и спортивные костюмы, привезенные из-за бугра и продающиеся в России с огромной наценкой. Деньги в этой точке крутились огромные, а значит должны делиться эти товарищи с исаевским опг. — Саныч, вот ты мне скажи, ты специально выводишь меня? Не хочешь по-хорошему, да? — цедил насмешливо бандит, хватаясь за воротник рубашки торгаша. Сильный удар, от которого у того из ноздри полилась кровь и появился кровоподтёк, должен был, как Исаеву думалось, немножко вразумить должника. Мужчина ухмыльнулся и повторил снова, явно желая достучаться. — Ещё раз спрашиваю, по-хорошему будем действовать или как? — По хорошему, — сдавленно прохрипел торгаш и протянул мужчине всю свою вырочку до копейки. — Вот, Штирлиц, больше нету, клянусь! — Неприятно все свои деньги отдавать, да? — он тряхнул его и заставил посмотреть в глаза. — Так вот, чтобы такого не было, впредь не копи долги и делись с нами в назначенные сроки, ты меня хорошо понял? Тот лишь кивнул, потому Штирлиц отпустил его, забрал выручку и направился в другую от этой лавки сторону. Мужчина и не заметил, как спустя пару минут на его плечо положили руку и знакомый голос снова позвал его. Он оглядел парнишку и слегка присвистнул от удивления: сейчас на нем не было привычного боевого раскраса и выглядел тот совершенно обычно, как и многие парни здесь. — Какая встреча, Штирлиц-с, —Вальтер мило улыбнулся и положил свою руку тому на плечо. — Тоже вещички приехал присмотреть? Я вот последовал твоему совету и прикупил новый топ, — он выудил пакет из рюкзака. — Как тебе? нравится? — Сегодня ты даже на пидора не похож, я тебя и не признал сразу, — хмыкнул Исаев и взглянул на красного цвета топ, какой юноша принялся ему показывать. — Красивый. Только тебе в виде парня больше идёт, но это, конечно же, не мое дело, — услышав вопрос про покупки, мужчина огляделся и слегка усмехнулся, понимая, что скорее всего реальную причину его нахождения здесь называть не стоило. Однако на костяшках по прежнему остались небольшие ранки, из-за того, что пришлось приводить торгаша в некоторые чувства. Но мужчина ловко их спрятал, скрестив руки на груди и бросив на Вальтера изучающий взгляд. — Да, решил рубашку себе прикупить. Не поможешь? Ты в моде, вроде как, разбираешься, — мужчина хмыкнул и провел языком по нижней губе, что успела окончательно пересохнуть. — Я бы даже сказал, слишком сильно в ней сечешь. — Не твоё дело, ве-ерно, —со своей привычной ехидно-кошачьей улыбкой протянул Вальтер, убирая купленную одежку обратно в рюкзак. Услышав не то чтобы вопрос, а, скорее, просьбу, Вальтер слегка прикусил нижнюю губу и, взглянув на наручные часы, убедился, что до смены ещё было очень много времени, а затем ответил, оглядывая мельком внешний вид Максима. — С радостью, отчего ж не помочь. Знаешь ли, в моей профессии приходится разбираться во многом, — парень рассмеялся и оглядел ряд, где в основном были джинсовые изделия и спортивные костюмы, взял Исаева за локоть и потащил в другой отдел. Найдя нужный прилавок, где он сам частенько затаривался рубашками и, смерив изучающим взглядом сначала Штирлица, а после само содержимое прилавка, взгляд его зацепился за нежного лавандового цвета рубашку с коротким рукавом, которая висела едва ли не у самого верха. — Как тебе вон та рубашка? — он указал пальцем на одёжку и тут же получил в ответ недовольную гримасу. — Я тебе что, пидор что ли? — нахмурился Исаев. — Очень даже симпатичный, — язвительно усмехнулся Вальтер. Поиски продолжались ещё на протяжении двух часов. То, что выбирал Вальтер, не нравилось Штирлицу, а что выбирал Штирлиц — Вальтеру. Всё сопровождалось цоканьем языка, недовольными репликами и угрозами быть прибитым и закопаным где-то за городом. Пока Исаев мерял рубашки, Шелленберг успел заметить, что тот был в отменной форме «Спортсмен? Формы идеальны. Теннисист что ли?..» — Вальтер снова прошёлся по телу мужчины цепляясь взглядом и изучая: когда-то явно хорошо проступающий и видный пресс, сейчас потихоньку пропадал за появляющимся животом, некоторые шрамы и ссадины на теле явно свидетельствовали о многом, что не могла не насторожить парня, но он подумал, что спросит об этом чуть позже. Спустя два часа поисков они оба сошлись на чёрной, шелковой рубашке с длинным рукавом и золотистыми прожилками, что подобно змеям обвивали тело. Она идеально села по фигуре Максима и подчёркивала его широкие, мужественные плечи. — Ну прям жених. Тебе очень и очень идёт. Сидит так хорошо. Отличный выбор, — усмехнулся Вальтер и подмигнул Исаеву. — Кстати что с костяшками? С кем уже успел подраться? Вчера этого не было, — задал он, когда они расплатившись отошли от прилавка, и указал на пестрящие красными пятнами костяшки. Взглянув на часы Шелленберг быстро спохватился, а брови его вмиг взлетели вверх. — Штирлиц, вынужден откланяться, мне пора на работу. Ты сегодня придёшь? — он спросил это, а затем снова хлопнул того по плечу. Давно у мужчины такого не было, чтобы с ним кто-то за одеждой ходил. Обычно он либо просил консультантов ему помочь, либо брал исключительно какие-то нейтральные вещи, которые шли всем: обычные классические рубашки черного и белого цвета, например. Но сегодня ему не только подсказали, с ним вели вполне живую беседу и что самое главное — перед ним не лебезили и не пытались ему всеми силами услужить. Наверное, именно этим и зацепило Исаева общение с этим петухом: оно действительно было живым, чего он не видел между людьми уже очень давно. В груди разжигался огонь, а по телу медленно текла кровь, обдавая всего Исаева приятной истомой. Он уже точно знал, что сегодняшний он запомнит надолго. Впрочем, не успев даже хоть что-то ответить сосунку, мужчина проследил взглядом за его быстро убегающей спиной. А всё-таки вопрос о том, будет ли Исаев и сегодня посещать это чёртово место, оставался открытым. Мужчина расплатился с продавцом, отдав ему несколько десяти рублёвых купюр, и вышел с рынка на обочину, где и был припаркован его автомобиль. Бросив рубашку на заднее сиденье, мужчина уместился на водительском месте и одной рукой крепко сжал баранку руля, а второй ловко повернул ключ зажигания. Выехав на проспект, он излюбленно втопил педаль газа в пол, наблюдая за тем как быстро стрелка на спидометре достигает отметки в сто пятьдесят километров в час. Исаевский Мерседес буквально летел по дороге, не замечая вокруг машин и совершенно точно забыв про какие-либо правила. Когда являешься обладателем такого автомобиля, волей не волей понимаешь, что тебе дорога открыта абсолютно везде. Не прошло и часа, когда Максим поднялся в офис, значащим для их ОПГ главным зданием для собраний и ведения дел. Войдя в свой кабинет он осмотрелся и в первую очередь подошёл к окну, мужчине вмиг захотелось покурить. Стоило ему только сделать затяжку, как ему в спину прилетело громкое и очень резкое: — Опять табак глушишь? — Бандит повернулся и увидел рядом с собой разодетого в кожаный пиджак кента, потому ухмыльнулся и выдохнул серый характерно пахнущий дым аккурат ему в лицо. — Сука! — кент засмеялся, толкнул его в плечо и попытался отдышаться. — Вот деньги, твоя доля за торгашей. Жеке я потом сам отдам, — Исаев достал из кармана рубашки приличную сумму денег и вручил ее своему товарищу. — Он как раз хотел сегодня в наливных собраться, да попиздеть малясь про дела дальнейшие, — от услышанного Исаев едва ли не задохнулся и с огромными от переполняющих чувств глазами вперся в лицо кента. — Туз, ты чё? Какие нахуй наливные? Пойдёмте лучше в бар или куда-нибудь, зачем туда-то? — Исаев выкинул окурок в окно, совершенно забыв на нервной почве сейчас про пепельницу, и продолжал сверлить того взглядом. Мужчина определенно боялся приглашать туда кентов, ибо не мог знать наверняка, что этот блядский пионер мог исполнить на этот раз. Потому это было делом страшным. — Да ты же знаешь Жеку, он же любит, когда вокруг него бабы трутся, вот и захотел там, — оглядев Исаева, туз ухмыльнулся и снова хлопнул ему по плечу. — Да ты не ссы, все на кайфе пройдет, у нас по другому и не бывает! Исаев кивнул и молча согласился с другом.

***

Они пришли в бордель в назначенное время, и снова Исаев почувствовал уже словно ставшую родной атмосферу этого полнейшего пиздеца: запах табака смешался с чертовой вонью перегара; мужчине даже показалось, что он почувствовал ноздрями приторный запах травы. Зал был залит яркими огнями неоновых ламп, девушки привычно танцевали на пилонах, зазывая клиентов к себе, но сейчас они Исаева мало интересовали — он всюду выискивал этого чертового сосунка, молясь всем богам мира о том, чтобы тот сейчас находился либо вусмерть пьяным, либо в постели с каким-нибудь очередным богатым пидором, Исаев проходил дальше, к находящимся вдоль стены местам. Все, что угодно, лишь бы тот не высовывался сейчас и не лез к Исаеву. Они уселись возле бара и пока что заказали всего лишь по бокалу коньяка, но Исаев прекрасно знал, что сегодня ему напиваться ни в коем случае нельзя. Просто запрещено. Ибо слишком многое сейчас нужно было ему контролировать, поэтому он слишком рисковал, если бы начал так бездумно вливать в себя алкоголь. Вальтер опаздывал. Опоздания были совершенно не в его манере, парень никогда и никуда не опаздывал, у него это вошло уже в банальную привычку везде и всюду приходить вовремя. Вальтер считал, что лучше прийти заранее, либо не приходить вообще, но в этот раз всё пошло не как обычно. На часах уже было 20:10 и Шелленберг, как дикий ветер, со всех ног бежал в бордель, сталкиваясь и едва ли не сбивая прохожих по пути. Всё же не самый здоровый образ жизни, а именно курение, употребление спиртных напитков и прочей гадости, убивающей организм, сейчас вставляли юноше острые перья под рёбра, заставляя через каждые пару минут бега сбавлять темп до быстрого шага, либо же вообще останавливаться, так как дыхание сходило с ума, и Вальтер попросту начинал задыхаться, а сердце так и норовило выскочить из груди, подобно ловкому зверю из своего убежища. С горем пополам Шелленберг добежал до здания и прошмыгнул во внутрь, как обычно, через чёрный вход. Их небольшая каморка, которую они в шутку называли гардеробной, была пуста, видимо, девушки уже убежали в зал, а потому Вальтер мигом снял с себя свою одежду и переоделся в рабочую. Красный топ и чёрные шорты сочетались просто невероятно, походило это на вишню в шоколаде, оттого и выглядело очень аппетитно. Дополнить «вишнёвый» образ Шелленберг решил красными тенями, и уже ставшей родной алой помадой. Руки всё ещё потряхивало от физической нагрузки и того адреналина, который он получил, что затрудняло процесс нанесения макияжа ровно: грудь тяжело вздымалась вверх вниз, будто её качали насосом, и Вальтер жадно хватал носом спёртый (так как каморка очень плохо проветривалась) воздух в попытках наконец отдышаться и прийти в порядок. Закончив наводить вишнёвый марафет на лице, парень всей своей небольшой пятернёй зачесал чёлку назад в попытках уложить, но волосы, увы, ни в какую не хотели поддаваться и каждый раз сыпались обратно на лицо. Тогда Вальтер быстро пробежался ищущим взглядом по комнатке и, заметив небольшой флакончик лака для волос на столе своей коллеги, красавицы Альбины, схватил его и залил чёлку, после чего та не просто держалась, как было нужно, а ещё и блестела, ведь лак оказался с блёстками. Что ж, так даже лучше. Ещё раз оглядев себя в зеркало, пацан глубоко вдохнул полной грудью и выдохнул, выпуская весь свой запас кислорода, окончательно приводя дыхание в норму, и с лёгкой натянутой улыбкой, ровной, как у танцовщицы, спиной и слегка приподнятой головой вышел в зал к гостям. В этот раз Шелленбергу повезло больше, чем в прошлый, ведь на смену вышло чуть больше девочек, чем вчера, а потому пилоны были заняты ими и ему не пришлось бы сейчас, словно червь на крючке, крутиться на этом чертовом шесте выгибаясь и ломая свой позвоночник. До жути ему, конечно, не нравилось это нововведение, но ничего нельзя было поделать, приказ руководства — есть приказ руководства, а потому приходилось выполнять. Обведя своим хитрым, изучающим взглядом весь зал, как бы выбирая себе свою жертву, которую он собирался утянуть в болото похоти и разврата, парень зацепился за уже будто бы ставшую родной фигуру. Максим сидел на диванчике и тоже, видимо, кого-то всё время выискивал взглядом. Вальтер так же заметил, что сидел он не в одиночестве, а в компании ещё каких-то мужчин, которые были юноше не знакомы. Ехидная улыбка тут же расползлась на лице пацана, когда его, Вальтеровский, хитрющий, с пляшущими чёртиками взгляд пересёкся с Исаевским то ли встревоженным, то ли напуганным, то ли всё вместе. Шелленберг так и не понял, что именно выражали глаза мужчины. Как только парень начал двигаться в их сторону, он заметил отрицательный жест со стороны Исаева. Сопоставив дебит с кредитом, Вальтер всё же додумался, что те мужчины, что сидят с Максимом, никто иные, как его коллеги, а потому решил не рисковать ни здоровьем Штирлица, ни, упаси господь, своим, юноша подмигнул мужчине и, слегка кивнув, сменил маршрут в сторону барной стойки, а затем заказал себе алкогольный мохито. Удобно усевшись на стул и манерно закинув ногу на ногу, Шелленберг снова окинул уже несколько скучающим взглядом посетителей барделя, а позже перевёл свой взгляд на Максима, который уже о чём-то беседовал с соседом. Приняв от бармена голубой и приятно освежающий напиток, парень перевёл взгляд на своих коллег, которые так красиво извивались сейчас на шесте, так элегантно и пластично, что даже Вальтеру очень понравилось. Заглядевшись на своих же девчонок, юноша не сразу заметил подошедшего к нему незнакомого и весьма импозантного мужчину, который положил свою руку ему на бедро, чем собственно и заставил обратить на себя внимание. Он шепнул Вальтеру на ушко пару ласковых слов, после которых он с приторной улыбкой отставил свой напиток в сторону и, положив свою нежную руку мужчине на плечо, почувствовал довольно массивную руку на своей талии. Они оба направились в специальную комнату для особых услуг интимного характера. На последок Вальтер бросил короткий, кошачий взгляд через плечо на Штирлица и скрылся за дверью. Исаев продолжал сидеть, утопая в мягкости диванного паролона и слушать своих друзей о том, как им следовало действовать в дальнейшем и какие вообще были планы у них на ближайшее будущее. Туз увлеченно рассказывал про поставки оружия на запад, Жека же твердил про то, что им нужно заняться более крупным делом, а именно, начать поставлять кокс. Как Жека сам говорил, дело это по настоящему прибыльное, да и к тому же, нужных поставщиков, как и достаточно крупных клиентов, кому этот кокс был необходим, он уже нашел. Нужно было всего лишь договориться по срокам, а дальше просто действовать по накатанной, получая деньги и сгребая их в свой карман. Исаев пока что не знал, к какому из планов душа у него лежала ближе, на самом деле, он сейчас вообще не хотел задумываться о каких-либо планах, он просто хотел как можно скорее уйти отсюда, пока ни этот ряженый петух, ни его друзья не натворили каких-либо совершенно ненужных никому дел. Он заметил Шелленберга сразу: такого блядского пионера, как он, просто невозможно было не заметить — тот буквально пестрил ярко красным, в некотором смысле даже саднящим глаза оттенком. Обменявшись взглядами и некоторыми немыми знаками Исаев заметил, что юноша к нему не то что не подходил, а наоборот, сидел смирно у бара и пил свой химозно выглядящий коктейль. Позже мужчина увидел, что эту блядь кто-то увел в другую, созданную для специальных, особенно интимных, услуг комнату, а потому расслабленно выдохнул и смог настроиться на хоть какой-то разговор с друзьями. Взяв бокал в руки, про какой мужчина на самом деле успел забыть, он принялся медленно цедить крепкий янтарный напиток и поглядывать на лица своих кентов, все ещё пытаясь вслушаться в их разговор. Рядом с ними сидело несколько девушек, одна из которых очень уж настойчиво лезла к Исаеву: клала руку ему на пах, гладила сквозь брюки, пыталась другой рукой дотронуться к шее и невозможно приторно и вызывающе улыбалась. Она явно надеялась на то, что сделав минет (на языке работающих здесь — самое простое, за что можно получить деньги) сможет сорвать нехилый куш в виде довольно крупной суммы бабла. Всё-таки кто-кто, а здешние девчата умели различать, кого стоило бы обхаживать поярче, да покачественней, а на кого не стоило даже тратить своих сил. Юлечка, сидящая аккурат рядом с Исаевым, определенно понимала, что Макс — тот человек, который заплатит много, а значит количество сил на удовлетворение его сексуальных потребностей нужно было потратить соответствующее. Исвев заметил, что оба товарища уже успели не только дойти до нужной кондиции, но и взять девушек в охапку, позволив им уместиться у них на коленях. Поцелуи, которые даже и поцелуями нельзя было назвать, а скорее, некие совершенно мерзкие лобзания, дали Исаеву понять, что и ему следовало бы немного отвлечься. Тогда он позволил Юле расстегнуть его ремень и, оголив член, взять его в рот. Всё снова повторилось: если поначалу мужчина позволял девушке показать все, на что она была своим языком способна, то позже он попросту, взяв ее за волосы, своим членом проникал в ее рот все глубже и глубже. Вероятнее всего, девушка была уже привычная к подобному, а потому не нужно было удивляться тому, что у нее полностью отсутствовало чувство рвотного рефлекса. Мужчина кончил, а затем медленно приподнял ее голову, наблюдая за тем, как маленькими тонкими дорожками с ее губ сочилась слюна. Хмыкнув, Исаев скривил губы и кивнул девушке на салфетницу, чтобы та привела себя в надлежащий вид. Она поняла сразу, всё-таки с клиентами приходилось работать с разными, потому и такой просьбе совершенно не удивилась, лишь молча наблюдала за тем, как взяв со стола блестящий в жёсткой упаковке квадратик (такие здесь были повсюду, все же надо было полагать, что это было за место и для чего люди сюда приходили) Исаев открыл его и надел презерватив на свой член. Заметив, что рот был очищен, Исаев удовлетворённо изогнул губы и, приподняв девушку руками, посадил ее на свои бедра, всей длиной проталкиваясь в ее влагалище. Ощущения были до убийственного приятные, что заставило мужчину хрипло выдохнуть и откинуть голову на мягкую спинку дивана. Он повторил это снова: снова приподнял девушку и достаточно резким движением вошёл в нее, заставляя ее сжать рукой его плечо. Толчки были размеренно грубые и быстрые, словно мужчина пытался догнать ощущение полного удовлетворения и кайфа. Девушке не оставалось ничего более, как молча терпеть его темп, в конце концов, это ведь была ее работа. Закончив окончательно, Исаев огляделся и понял, что друзья его лежали явно вымученные сексом и алкоголем. Девушки давно ушли, а эти два несчастных придурка продолжали спать, сидя на диване. Мужчина ничего не сказал, лишь отдал Юле плату за всех троих, сказав короткое и кивнув в сторону спящих друзей «отдай подружкам за хорошую работу и приведи этих бестолочей в порядок». Сам бандит привел себя в нужный вид и встал с дивана, минуя спящие тела друзей, прошёлся снова к уже привычному бару, где заметил явно нервно выглядящего юношу. Оглядев его вид, на теле которого успели появиться синяки, мужчина поджал губы и хрипло произнес: — Кто тебя так разукрасил? — мужчина и не понял, откуда вдруг появилось такое неожиданное чувство переживания и желания защитить этого мальца, но меж тем он не сводил с него тяжёлого, прожигающего всё тело разом, взгляда и, подобно цепному псу, ожидал разрешения прикончить нанесшую столько ударов по юному телу гниду.