Узы

      За руль Билли в таком состоянии не пустили. Его Камаро домой отогнал свободный полицейский. Не за спасибо, разумеется. Сам же парень ехал в машине тёти на заднем сидении. Тишина напрягала. Он не видел лица Лори, но будто ощущал, какими матами его безмолвно кроют. Молодой человек не представлял теперь, чего от тётки ждать, — она уже достаточно его ошарашила только своим приездом. Задница заныла, напоминая, что обычно бывало, когда юноша прокалывался. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Живот крутило, а в горле вставал неприятный ком. Выйти сухим из воды он теперь даже и не надеялся. Не выдержав молчаливого давления, юноша заговорил первым: — Тётя Лори, я… — Молчи. — женщина говорила ровным голосом, не повышая тона. Что пугало только сильнее. Билл уже успел пожалеть, что она не кричит. — Не говори ничего. Я на тебя очень зла. И не хочу наговорить того, о чём потом пожалею. Сделай вид, что тебя нет.       Билли тут же затих, обняв себя руками, после чего уставился в окно. Подобной реакции от взрослых на свои поступки он ещё не видел. И теперь даже представить не мог, что она сделает с ним в наказание. Остаток пути провели молча.       Войдя в дом, юноша снял обувь. Затем молча пошёл помыл руки. Хотелось максимально задобрить тётушку своим поведением. Долл сидел в коридоре с телефонной трубкой в зубах. Увидев хозяйку, он скульнул, поднялся и сделал «зайку». В такой позе пёс терпеливо дождался, когда его «добычу» поменяют на лакомство, после чего просто ушёл на диван. Спал он ночью плохо, хозяйка была вся на нервах. Долл был просто собакой. Поэтому не понимал причин её беспокойства, отчего переживал только сильнее.       Долорес набрала уже запомнившийся номер. Они полночи с миссис Байерс успокаивали друг друга. — Алло? Уилл? Здравствуй. Это Долорес Дэвис. Позови, пожалуйста, маму к телефону. Спасибо, дорогой. Привет, Джойс. Благодарю за наводку. Да, там и нашла. Всё в порядке, живой, только с бодуна и помятый немного. Ещё раз спасибо. Как Джонатан, очухался? Ох, крепись, милая. Я тоже сейчас буду беседовать. Удачи.       Билли сидел на диване, обняв колени. Парень напряжённо следил за каждым движением тёти. Голову вжал в плечи и, казалось, даже слегка подрагивал. Лори повесила трубку, после чего села в кресло напротив племянника, сложив руки на груди. — Ну что, я жду объяснений, молодой человек. Я когда просила тебя вернуться домой? — В 11 вечера… — А ты когда вернулся? — А я не вернулся. — юноша ещё немного сжался. — Не говори отцу, прошу, он меня убьёт. — Не говорить отцу? Стоило бы, знаешь ли. Но вчера нам с Макс уже пришлось нагло и безбожно солгать твоим родителям, чтобы прикрыть твой зад. Нил и Сьюзи считают, что их трудолюбивый сын весь вечер усердно готовился к сдаче очень важного доклада, отчего уснул прямо за книгами. Разумеется я ничего ему теперь не расскажу! — С… Спасибо. — Билли немного расслабился. — Ты меня серьёзно накажешь? — Несомненно. Но ответь сначала на вопрос: Билли, я по-твоему тюфячка? — Ну… Не уверен. — Вот паразит… — Долорес цокнула языком. — Очевидно, что нет. Я держу целую фирму, Харгроув. Очевидно, что я не слабачка и, при надобности, с тобой справлюсь. Все эти дни моя мягкость в вашу с сестрой сторону — просто следствие доброго отношения и понимания ваших проблем. Но всему есть предел, дорогой. Ты решил проверить меня? Подумал, что раз я не наорала на тебя за побег Максин, то теперь всё дозволено и тебе за проступки ничего не будет? Так нет, Билли, ты ошибся. Будет. И очень даже будет. Подожди меня тут. — женщина вышла из гостиной. Парень в ужасе застыл, сердце, казалось, пропустило удар. Учитывая серьёзность содеянного, а так же то, какой сердитой была Лори, будущее было предельно ясно. Юноша закрыл лицо руками и попытался подавить всхлип. Он уже понял, к чему всё идёт.       Когда Долорес вернулась, она застала странную для себя картину: провинившийся подросток лежал на диване на животе. Штаны были спущены до колен, а лицо спрятано в подушке. Плечи парня подрагивали, ноги были немного согнуты в коленях, чтобы приподнять зад. А на журнальном столике лежал его же ремень. Шокированная, женщина выронила из рук ведро и швабру, которые с грохотом упали на пол. Слов просто не было. Немая сцена продолжалась некоторое время, после чего Билли поднял голову. Его лицо было мокрым, а глаза покраснели. Юноша хотел сказать что-то, но наткнулся на совершенно поражённую и не понимающую, похоже, что происходит, тётку, чьи глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.       Лори не могла уложить в голове то, что наблюдала. Язык заплетался, мысли ускользали, подобрать слова было сложно. Наконец, взяв себя в руки и сумев сформировать в голове хоть какое-то разборчивое предложение, женщина произнесла: — Он что, тебя бьёт?.. — Наказывает. — юноша отвернул голову. — По заднице. Ты… Не собиралась разве? — Ты что, с ума сошёл?! Господи, никогда! — Долорес метнулась к парню и помогла сесть, после чего вынула из кармана упаковку бумажных носовых платков, которыми принялась вытирать заплаканное лицо мальчишки. — Я против того, чтобы бить детей. И уж тем более родного племянника! Я хотела, чтобы ты в качестве наказания навёл порядок на чердаке. И только. — Т-там… Где темно, пыльно, противно, мало места и пауки водятся? — Билли позволил промокнуть себе слёзы, после чего отвёл взгляд. — И никакого ремня? — с надеждой в голосе спросил он. — Никакого ремня. Да, ты поступил, как свинтус, но это же не повод делать тебе больно. — Ты не шутишь? Ты правда не будешь пороть меня? — Билл не мог поверить, что всё это на самом деле происходит. Что ужас позади, что его не обидят. Парень помнил, как бьёт ремень. Созерцать синяки на ягодицах для него было обычным явлением. К тому же, прошлые травмы ещё частично были на месте. Получить по ним было бы страшнее всего. — Правда не буду. — Спасибо… — Харгроув последний раз всхлипнул, после чего всё-таки выровнял дыхание и более-менее взял себя в руки. Теперь ему было стыдно за слёзы и всю эту ситуацию в целом. Юноша поднялся и надел штаны. — Значит просто убрать чердак? Хорошо. Я сделаю. Всего-то… — Последствия поступка будут для тебя куда ощутимее, чем наказание. — То есть?.. — Билли захлопал глазами. — Тётя Лори, какие последствия? — Те, что бывают у всех наших действий. Очевидно, что я больше не отпущу тебя на вечеринку. Ни на одну. Это понятно? — Но тётя Долорес! Ты же говорила, что я молодой и мне надо развлекаться! — Да. Говорила. Но тогда я думала, что могу тебе доверять. И что ты сможешь выполнить условия нашего договора. Я поверила твоим словам. Но ты, как только вышел из дома, сразу же показал, что ещё не готов проявлять сознательность. Да-да, я видела, как ты выехал из гаража. По-хорошему, у тебя бы и ключи от машины изъять, но подарки не отбирают. Билли, ты обещал мне приехать в 11 часов. Но не сдержал слова. И теперь я больше не могу быть уверена, что ты не сделаешь так вновь, решив, что раз я не могу побить тебя, то ничего страшного, новая вечеринка стоит того, чтобы что-то помыть или почистить. Ты должен выучить простой урок: потерять доверие можно за секунды. А вот как долго ты будешь его возвращать и когда я снова смогу поверить, что ты не нарушишь обещания и правда приедешь вовремя — не знаю. — Но это нечестно! — Билли ощущал себя детсадовцем, которого оставили без сладкого. — Ты не имеешь права так со мной поступать! — Имею. Сейчас я ваш опекун. И отвечаю за тебя. Что бы ты там себе ни думал. Вечеринки, Уильям, это не данность. Это привилегия. До тех пор, пока ни научишься держать слово и думать не только о себе, но и о том, какого тем, кто тебя ждёт и ищет, ты эту привилегию теряешь.       Билл надулся, как дитя, после чего сложил руки на груди. Посидев так некоторое время, он рыкнул и рывком встал с дивана. Затем поднял с пола швабру и ведро с тряпками. Решил, что чем раньше начнёт — тем лучше. Долорес его не останавливала. Парню нужно пережить всё и смириться.       Чердак в доме Харгроувов был невысоким. Чтобы его почистить, нужно было снять фальшь-панель и буквально заползти внутрь. В ином лофте места было больше, чем тут! Окошка, кстати, тоже не предусмотрели, поэтому Биллу пришлось искать фонарик и брать его с собой. Протерев небольшой кусочек пола, парень поставил туда ведро, чтобы не спускаться каждый раз. Бедняге приходилось стоять на коленях и скрючиваться под самыми невообразимыми углами, чтобы навести порядок. И это хорошо, что тут никаких вещей не держали! Нил думал закинуть на чердак кое-какой хлам, но Сьюзен убедила его, что каждый раз вот так прыгать и ползать — так себе затея.       Работа была неприятной. Уже после 10 минут в таком положении у Билли начала ныть спина, руки же заболели через 15. Ему приходилось одной работать, а другой держать фонарь. На голову несколько раз падали пауки, вызывая у юноши гневный рык. В голове роились очень сердитые мысли. Тётя Долорес неправа! Она не может лишать его развлечений! Парень будет сбегать и всё равно пойдёт на тусовки! Ну что эта корова ему сделает?!       Через примерно две трети чердака, эмоции поутихли, а движения стали чуть менее резкими от усталости. Дуться тоже немного надоело. На смену капризам и возмущению пришло резкое осознание: тётя Лори не ударила его. Она. Его. Не. Ударила. Хотя Билли сам подкинул ей очевидный для себя вариант наказания. Но женщина отказалась причинить ему боль. Отвергла готовое решение, и даже не сказала ничего по поводу слёз. Отец бы уже… Да, Нил бы точно выдрал сына ремнём, после чего отчитал бы за плач. Возможно, добавил бы парочку пощёчин за «девчачье поведение». А тётушка ничего не сказала, — просто взяла и вытерла Биллу лицо. Глаза снова защипало. Где-то внутри, в области сердца, заныло. Вопрос «Он что, тебя бьёт?», как и жуткий шок на её лице, никак не вязались у подростка с представлением о взрослых.       Когда Билли было 6, отец впервые дал ему пощёчину. Мама тогда сказала, что в следующий раз нужно следить за языком и не нарываться. А так же запретила говорить об этом бабушке со своей стороны. В 8 лет мальчик встретился с ремнём. Парень на всю жизнь запомнил, как было невыносимо больно и страшно, как вырывался и пытался убежать, как кричал под ударами и умолял папу прекратить и простить его, как долго потом плакал на груди у матери. Которая сказала ему, что нужно просто хорошо вести себя — и тогда не накажут. Она даже не пыталась защитить своего ребёнка. Зато стоило Нилу начать поднимать руку на неё саму — сбежала. Просто одним утром исчезла, не оставив ничего. Они всего один раз говорили по телефону. Маленький десятилетний Билли ревел в трубку и умолял мамочку вернуться. Но та будто растворилась. Она больше не звонила. Не писала. Даже не присылала открытки на День Рождения и Рождество. Просто бросила родного сына с человеком, который его бил.       Сьюзи в наказания особо не вмешивалась. Хотя и было ясно, что подобное не одобряет. В её глазах парень часто видел сочувствие, а во время «воспитательных бесед» она отворачивалась или жмурилась. Нередко после серьёзной трёпки Сью готовила пасынку его любимые блюда, стараясь утешить. Иногда ей удавалось отвлечь мужа и дать мальчику время, чтобы оправдаться. Но чаще всего она просто держалась в стороне. По началу Билли очень сердился на мачеху за это. Но сейчас уже понимал, почему она не лезет. Если честно, он бы тоже не хотел, чтобы этот урод начал бить Макс. Или саму Сьюзен. При всём отношении к ней, юноша прекрасно осознавал, что без жены его отец будет намного хуже.       Другие не знали о происходящем в их семье. Не то чтобы порка была редким явлением — по попе за проступки получали очень и очень многие дети. Поэтому, если бы Харгроув-младший просто сказал, что его дома наказывают физически, — никто бы и не среагировал. В том, что отец давно пресёк грань разумного и буквально его избивает, Билли было стыдно признаться. Ужасно позорно заявить, что он, 17-тилетний накаченный бугай, гроза школы, обольститель женщин, дрожит в страхе перед уступающим ему в размерах Нилом, не в силах противостоять побоям. Что позволяет так с собой обращаться. И, если честно, Билли был уверен, что, учитывая его характер и поведение, половина взрослых как минимум родителя не осудит. А уж слышать «так тебе и надо» парню точно не хотелось. Даже школьному психологу он ничего не рассказывал во время редких сеансов по управлению агрессией. Особенно тут, в Хоукисе, где в школе за проступки директор прикладывал учеников паддлом по заднице. Как могут помочь те, кто сами бьют?       На этом фоне тётя Лори выделялась. Билли впервые столкнулся с таким ярым неприятием самой идеи поднимать на детей руку. Когда племянник предположил, что Долорес его может выпороть, она смотрела на него с таким ужасом, будто он её как минимум в особо жестоком убийстве заподозрил. Фраза «Никакого ремня.» отдавалась в голове эхом и разливалась каким-то приятным теплом внутри. Его не будут бить. Не будут БИТЬ. Пара слезинок всё же скатилась по щекам. Всё существо испытало невероятное облегчение. Хотя бы на некоторое время, но, похоже, его кошмар прекратился.       В душе с каждой минутой осознания росло чувство благодарности. Дурацкие бунтарские заскоки утихали. Теперь, когда страх ушёл, появилось место для того, чего никогда не было после наказания силой — истинного ощущения вины. Понимания того, что юноша и правда очень плохо поступил. Тётушка была к нему очень добра всё это время. Вернула машину, подарила прекрасные подарки, провела с ним время, сводила в кино, даже не отругала из-за Макс, ссылаясь на то, что он мол старший. А Билли так с ней себя повёл. Внутри появилась мысль о том, что, возможно, не ходить на тусовки какое-то время — это не так уж и страшно и, в целом, справедливо. Наверное, Лори всё же права. Он позволил себе немало лишнего. Так что не всё так плохо. Билл мог сейчас рыдать на диване, держась за горящий зад. А вместо этого просто елозит тряпочкой по чердаку.       После того, как подросток убедился, что, похоже, дотянулся до всех пыльных углов, он спустился. Пошёл постирал тряпку, вылил чёрную воду, почистил швабру. Затем решил найти тётю. Предсказуемо она была на кухне и что-то сосредоточенно печатала. Рядом лежал вскрытый конверт экспресс-доставки и несколько дискет. Немного постояв в нерешительности, юноша дождался, когда женщина уберёт руки с клавиатуры, после чего подошёл и осторожно обнял за плечи. — Прости меня. Я повёл себя, как скотина. — Билл прикрыл глаза. После такого шквала эмоций, он жаждал утешения. Ему хотелось обнимать тётушку. Крепко-крепко. Прятать лицо в её волосах и вдыхать успокаивающий запах цветочных духов. — Да что уж… Просто больше так не делай. — её ладони ласково накрыли его собственные. Билли распахнул веки и только сейчас заметил огромные круги под глазами Лори. И немного красноватые дорожки на щеках. В голове промелькнула неприятная мысль. Билли стало очень стыдно.       Когда Макс вернулась из школы, она застала дома полную тишину. Что было весьма и весьма подозрительно. Машина Билли была в гараже, а когда брат был дома, то обычно выходил её встретить. Зайдя на кухню, она увидела, за столом Билла, Стива и Долорес. Парни делали то, чего Максин никогда бы не ожидала — домашнее задание. А тётя заполняла адрес на большом почтовом конверте. — Привет, мелочь. — Харгроув махнул рукой. Стив тоже поприветствовал девушку, а Лори кивнула. — Спасибо, Макс, что прикрыла меня перед родителями и я не получил утром по телефону нагоняй от отца. Не за что, братик, обращайся. — девочка закатила глаза, после чего расположилась на полу и достала учебники. — Не выделывайся. Сколько раз я из-за тебя выгребал по полной? То-то и оно. — Билл фыркнул. — Бла-бла-бла, я старший, бла-бла-бла, я главный… — Максин закатила глаза и открыла книги. — Юная леди, не дразнимся. Билли, ты закончил с задачей, которую я вам со Стивом объясняла? — У нас получилось «Париж». — пошутил Харрингтон. Билл прыснул, поле чего расхохотался. Не то чтобы шутка была смешной, просто захотелось разрядить обстановку. Долорес улыбнулась, после чего телефон в очередной раз зазвонил, вынудив женщину уйти. — Она всегда сидит тут? — Стив окинул брата и сестру взглядом. — Два дня из трёх. — пожал плечами Харгроув. — Сегодня понедельник, день рабочий. К тому же, тётя говорила, что он будет тяжёлым. — Моего отца напоминает. — гость вздохнул и закрыл тетрадь. Затем встал, освобождая место для Макс. — Я всё. — Но ты же даже не проверил. — Билли вопросительно посмотрел на друга. — Не будешь? — А смысл? Я всё равно ничерта не понимаю. Учёба — не моё. — Стив бросил взгляд в тетрадь товарища. — Ничего себе! Ты где всё это взял?! — Я учусь получше твоего. — парень фыркнул. — Спорт спортом, а в колледж всё же хочется. — Ты же говорил, что это всё ерунда. — Харрингтон сложил вещи в сумку. — И что поступать не будешь, если Нил не погонит. — А теперь я передумал. Летом попробую устроиться в бассейн, хочу подзаработать на первый взнос по студенческому кредиту. От старика ждать ничего не приходится. Максимум удастся выпросить на день рождения от них с мачехой пару сотен долларов. — Эй, я тоже деньги коплю! Могу одолжить. — Максин усмехнулась. — Спасибо, твои сэкономленные на автоматах и школьных обедах монетки из свинки мне очень помогут. — ирония была не злой, так что девочка не обиделась.— Может бабушка, если останется жива, полтинник пришлёт. — У вас же есть богатая тётка. Почему не попросить её? — Я что, содержанец?! — Билли несколько оскорбился. — Тётя Лори и так помогает отцу с лечением бабули. И сейчас полностью обеспечивает нас с Макс. Просить денег на обучение будет уже наглостью. Я сам справлюсь. Во время учёбы буду работать где-нибудь по вечерам, чтобы отдавать кредит. — Ладно-ладно, не заводись. Я просто спросил. — Стив примирительно поднял руки, после чего начал помогать младшей. Уж на её уровне он мог справиться с заданиями. — Просто будь у меня такая родственница, я бы воспользовался. Но батя отказался оплачивать моё обучение… — парень вздохнул. Билли же ещё немного посидел и подумал, после чего проверил написанное. Убедившись, что, в целом, работа его устраивает, юноша закрыл тетради и убрал.       После выполнения домашки, Билли с товарищем пошли на задний двор и немного покидали мяч в импровизированную корзину, коей служила старая мусорка, кое-как прибитая к стене. Ну как покидали, заскучавший Долл вечно крутился под ногами и пытался привлечь внимание. Но мальчишки на него совсем не сердились. В итоге баскетбол как-то незаметно превратился в возню с собакой.       Харгроув давно не ощущал себя так хорошо. Редко когда удавалось просто побеситься, не опасаясь, что кто-то осудит. Судя по всему, Харрингтону тоже было очень весело. Он вообще был странным. Дружил со своей бывшей и её новым парнем, с удовольствием сидел с детьми, не задирался к слабым. Когда Билли приехал, он слышал о другом Стиве Харрингтоне. О Короле Стиве, устраивающем у себя разнузданные гулянки, бегающего по девчонкам, держащего под собой школу, лучшего спортсмена и завидного парня. Конечно, столкновение с таким противником было бы для Билла чем-то вроде достойного вызова и хоть какого-то развлечения в этой деревне. Реальность… Разочаровала по началу. Но сейчас, когда парни узнали друг друга получше, Харгроув уже ни о чём не жалел. Стив оказался просто хорошим человеком. И так же не ладил со своим отцом, как и Билли. Им было, о чём поговорить, чему друг друга научить. В конце концов, рядом со Стивом крутились Нэнси и Джон, а хороших друзей, с которыми можно поделиться многим, у Билла не было почти никогда.       В старой школе его боялись. Перед ним дрожали, пресмыкались в какой-то степени, любезничали из опаски или выгоды. Парень никому не мог довериться. У Уилер и Байерс не было никакого явного профита от общения с неуравновешенным и весьма сложным Билли. Ребята просто были рядом, потому что он им был почему-то симпатичен, как человек. Странные люди странного Стива Харрингтона. А Нэнси даже помогала по учёбе немного. Благодаря проведённому с ней времени в библиотеке, Харгроув немало подтянул математику и письменный английский. А ещё Джон подкидывал ему интересные книги. У них вышла славная компания, о которой парень раньше и не мечтал. Он даже иногда подумывал рассказать им о своём домашнем кошмаре, но каждый раз что-то останавливало. Наверное, не хотел грузить их ещё больше.       Ужинать Стивен ушёл к себе. Его отец не очень любил, когда сын пропускает семейные вечера, даже из-за работы. Взяв собаку на поводок, Билли проводил друга до машины, после чего решил немного прогуляться. — Билли! Билли! Стой! — за спиной раздался знакомый голос. Синклер… Парень уже успел смириться с выбором сестры, хоть радоваться и не спешил. — Привет. Макс дома? — Дома. А тебе чего? — Харгроув как раз прикурил сигарету. — Уже поздновато для гостей. — А я и не в гости. Ладно, раз всё равно встретились… Вот. — мальчишка слез с велосипеда и передал знакомый красный рюкзак с принтом в виде языков пламени. — Забыла в спортивном зале. Дастин нашёл, когда помогал учителю собрать мячи после уроков. — Давно Хендерсон проводит вечера не в вашем клубе заучек? — Его наказали. Долгая история. — Теперь звучит убедительно. Что ж она, пятый раз за месяц уже… — Билл закинул сумку за спину. — Это странно. Куда это она так каждый раз убегает, что забывает не что-нибудь, а вообще всё?.. — Предполагаю, что её могут задирать другие девочки… — Лукас осёкся, поймав на себе пристальный взгляд старшего. — Я думаю это потому что… Ну… — беседа стала неловкой. — Потому что…? — Харгроув прищурился. — Договаривай. Или я убью тебя после того, как ты закончишь? — Н-нет! Мы ничего такого не делаем, нам всего 13! — Синклер прикрыл лицо руками и покраснел. — Я хотел сказать, она… Очень стремительно хорошеет. Мне кажется, другие девочки ей сильно завидуют. Я бы хотел помочь, но ты же знаешь, как Макс реагирует на подобные расспросы — ничего не вытащишь.       Билли задумался. И правда, Максин развивалась быстро. У неё уже вовсю росла грудь, да и снизу девочка тоже постепенно округлялась. Рыжие волосы и веснушки делали уже почти девушку весьма яркой и красивой. Выделяющейся. — Хорошо. Я понял. Разберусь. Не дело, чтобы мою сестру какие-то курицы ощипанные задевали. Ты молодец, что сказал. Старший брат должен знать о таком. — Можно ещё вопрос? — Ну? — Это твоя красавица? — Лукас указал на нюхающего дерево Долла. — Я таких собак никогда не видел. — Тётки. И он кобель. — Билли краем глаза продолжал следить за животным. — Думаю, она будет не против, если вы как-нибудь заглянете поиграть. Макс не гуляет до пятницы, ты же в курсе? — В курсе. — Синклер кивнул. — Этого и следовало ожидать. Я в шоке был, когда вчера пришёл к Оди и увидел там Макс в пижаме. Грешным делом подумал, что у них тут девичник, но мало того, что никто об этом не упоминал и не велел «не соваться», как они обычно делают, так ещё и 3 часа дня было. Рановато для пижамных посиделок. Ну я её домой и отправил. Угрожал тебе позвонить. — Дурная баба. — фыркнул Харгроув. Лукас из соображений безопасности ничего не сказал, но старший по лицу понял, что его мнение мальчик разделяет. Возможно, этот чёрный не так уж и плох. — Погладить хочешь? — А можно?! — Валяй.