Осознанные сны

The truth is hiding in your eyes

And it's hanging on your tongue

Just boiling in my blood

But you think that I can't see

What kind of man that you are

If you're a man at all

Well, I will figure this one out

On my own

Paramore, «Decode»

      Двери зала, наконец, вновь распахнулись, и брови Анкеи поползли на лоб.       В зал с высоко поднятым подбородком и привычной королевской походкой зашёл... тот самый вор статуэтки. Тот, кто застал её дважды за всего каких-то два дня в момент её наибольшей уязвлённости, но вот он — вошёл, филигранно вертя волшебную палочку меж своих тонких пальцев, как истинный мастер искусства зрелищ. Его фигура, словно нарисованная по всем законам элегантности, наполнила комнату своим присутствием, и если бы пространство могло дышать, оно наверняка выдохнуло бы в знак уважения. Только сейчас поверх белой рубашки на нём была накинута черная мантия, а волнистые волосы, что были слегка взъерошены в библиотеке, сейчас были идеально уложены. Все выглядело так, будто он только что завершил свой утренний ритуал ухода за собой в зеркале, а теперь гордо шагал в зал, готовый любоваться на свое собственное отражение в зрачках собеседников.       Неужели соизволил почтить местную грешную компанию своим присутствием? Конечно, он бы мог объяснить своё благородное появление здесь каким-нибудь высокопарным оправданием. Например, в поисках очередной «достойной жертвы» для своих язвительных и раздражающих комментариев. Или, может быть, пришёл навещать своих дорогих «друзей», как он это, наверное, называл. Это было бы в его стиле.       Анкея, собираясь с мыслями, уже было решила, что прямо сейчас бросит ему какое-нибудь колкое замечание. А-ля, что он уже успел украсть все драгоценные вещи в основном крыле поместья и теперь примчался сюда, к сборищу богатых аристократов, словно сорока на блестящее, чтобы снять с них их украшения. Да, точно, вот он — эпитет, который идеально подходил бы для его появления. Столько блеска и загадочной притягательности, что невозможно не почувствовать, как он осыпает всю комнату своей «незаменимой» ценностью.       Но тут произошло что-то странное. Все слегка склонили головы.       Анкея заметила, как пространство вокруг неё словно сжалось, и сердце пропустило один единственный, но мощный удар. Абраксас, как обычно сдержанный, чуть заметно изменил выражение лица, а Мальсибер, сидевший по правую сторону от Анкеи, опустил взгляд, словно он вдруг стал невидимым (если бы это было ещё возможнее). Вальбурга и Орион, которые сохраняли ледяную отстранённость, теперь выглядели немного напряжёнными, губы Вальбурги не двигались, но в её глазах была лёгкая тень чего-то большего, чем просто безразличие. Скорее, слегка различимое…восхищение? Интересно, насколько это вообще прилично так смотреть на мужчину в присутствии своего мужа? Да и вся противоположная сторона стола, которая то и дело отпускала саркастические ремарки в адрес друг-друга заткнулась моментально и тоже переменилась в лице.       Анкея почувствовала, как холодная волна осознания накатывает на неё. Что-то в этом взгляде, что-то в его манере держаться — вот это ощущение, этот взгляд, не поддающийся описанию… Она смотрела на мужчину, его высокую фигуру, идеально выверенные движения и, наконец, эти глаза — такие алые, холодные, с оттенком невыразимой мощи.       Он взглянул на неё, и она увидела в его глазах ту самую пронзающую усмешку, с которой он насмехался в их предыдущих встречах, но теперь в его взгляде было что-то гораздо более тревожное. Это было не просто отстранённое наблюдение. Это было что-то такое, что заставило её кровь замерзнуть, что-то, что заставило её разум отказаться от логики. Предвкушение. Как если бы хищник дал одним взглядом понять своей жертве, что она умрет через мгновение.       Её осознание пришло слишком поздно, и вся краска с лица пропала в одно мгновение.       Он стоял перед ними — тот, кого они все ждали, тот, кто был рядом все эти дни, но она не могла понять, кто он был, пока не стало слишком поздно, тот, к кому она решила присоединиться вслед за Лоренсом.       Лорд Волдеморт.       Никто не сказал ни слова. Не было ни тихих шёпотов, ни смеха. Весь зал молчал, как будто коллективному дыханию перекрыли горло. Анкея почувствовала, как её гордость стремится сжаться и скрыться где-то под столом.       Холодный взгляд Лорда задержался на ней, и он слегка приподнял уголок губ, как будто в ответ на её внутреннюю борьбу.       Он понял, что паззл в её голове сложился.       «А что до титула... Как же вы близки к разгадке, мадемуазель Делаж. Вашу бы прыткость направить на наблюдательность, и цены бы Вам не было» — эхом отдались его слова в голове Анкеи.       Она проследила за его перемещением по залу, но, на удивление француженки, он не стал отпускать ядовитых комментариев, а лишь спокойно приблизился к центру стола и окинул всех сидящих безразличным взглядом.       Старший Делаж заметил неестественную реакцию своей сестры и слегка приподнял бровь. Не такую реакцию сестры он ожидал на их первое знакомство. Она ещё ничего толком не знала про тёмного мага, но по её побледневшему и удивлённому лицу можно было подумать, что перед ней только что во всей красе предстала давно умершая королева Франции собственной персоной. Какая…нестандартная реакция на опасного волшебника, однако.       — Добрый день, дамы и господа, — сказал Волдеморт ровным тоном. — Я рад, что вы все смогли присоединиться к этой встрече сегодня, — было ясно наверняка, что присутствие здесь не было опциональным, скорее, добровольно-принудительным.       Он положил древко на стол, а затем постучал пальцами по столу и продолжил:       — Что ж, если вы наконец закончили с обсуждением планов по посвящению мадемуазель Делаж в традиционные британские чаепития и последние писки моды, — его взгляд скользнул по Вальбурге и Долохову, от чего те едва заметно насупились. Он что, всё это время стоял и подслушивал под дверью? — предлагаю нам приступить к обсуждению более насущных вещей. Антонин, как проходят ваши тренировки? Что нибудь нового? — он сделал движение рукой, приглашая того, видимо, начать отчётность.       Русский встал с довольным лицом и, прочистив, горло начал докладывать:       — Мой Лорд, всё просто ве-ли-ко-леп-но, — отчеканил он с ухмылкой. — Как мне уже довелось Вам передать, мсье Делаж отлично вписался в наш небольшой джентельменский коллектив со своими навыками. Конечно, мастерство Лоренса вызывает уважение, — добавил Долохов, бросив косой взгляд на Лоренса, — однако я полагаю, что потенциал нашего дуэта можно раскрыть ещё глубже. Он превосходно справляется с заклятиями разрушительного типа, я отлично справляюсь с заклинаниями сдерживания и контроля.       Неужели и перед Тёмным Лордом Долохов вёл себя также свободно? Анкея с любопытством следила за сценой и не могла не подметить, что первый совсем не реагировал на слегка беспардонную интонацию, с которой вещал черноволосый волшебник, будто просто пропуская её мимо ушей и вслушиваясь лишь в суть сказанного.       Неожиданно, тон Антонина стал пугающе серьёзным:        — В общем, нами было принято решение в скором времени немного поштурмовать-с, так сказать, Малфоевскую библиотеку в поисках тех фоллиантов, что Вы порекомендовали для создания собственных заклинаний.       — Пожалуйста, используйте библиотеку в гостевом крыле. Для моего же спокойствия, — Волдеморт усмехнулся будто какой-то шутке в его собственной голове; Долохов даже запнулся и вопросительно посмотрел на мужчину, на что тот никак не отреагировал, продолжая стучать пальцами по столу в монотонном ритме, от которого у Анкеи задёргался глаз. Ремарка про библиотеку не осталась незамеченной ею. — И что же вас с мсье Делаж останавливает?       — Я как-то поделился с Лоренсом своими впечатлениями от допроса с помощью Круцио и своим негодованием от того, что люди ну уж очень часто отключаются от болевого шока после его долговременного использования на них…       Анкея не могла поверить своим ушам. Тот самый Казанова, который ластился к ней как кошка с течкой к человеку, сейчас говорил о Круцио, как о каких-то своих обыденных планах на вечер: «Ах, да! Пойду хлопну по стопке, отпущу три комплимента Анкее, а затем пульну пару-тройку Круцио в грязнокровок!».       Её не столько ошарашила концепция использования чего-то запретного и жёсткого (у самой-то рыло со своими ритуалами в пушку), сколько такая молниеносная смена траектории поведения на все сто восемьдесят градусов. От абсурдности своей реакции француженки захотелось треснуть себя по лбу. Она вообще-то находилась в логове Пожирателей Смерти, чему тут удивляться?       —…на что уважаемый мсье Делаж, зная, что у меня был опыт создания заклинаний, предложил создать ещё одно. Было бы гораздо проще допрашивать людей, причиняя им сильную моральную боль. Ну, мы и вспомнили дементоров с боггартами — так и пришла идея заклинания. Концепция в том, чтобы пробовать иногда отказываться от физической пытки, заменяя её моральной. Наше заклинание будет построено на том, чтобы при направленности на человека оно бы генерировало в его подсознании самые страшные кошмары, ну, или показывало травмирующие моменты.       Волдеморт перестал стучать пальцами по столу и слегка наклонился, теперь оперившись о него двумя руками.       — Продолжай. Неполноценная замена Круцио, конечно, но потенциальное отсутствие заклинания в реестре не может не радовать, — холодным тоном сказал он. — И всё же ты не ответил на мой вопрос, что Вас останавливает? Лоренс? — он повернулся к старшему Делаж.       Лоренс ничуть не дрогнул на моменте, когда, внезапно, внимание переключилось на него. Он привстал со стула и, поправив манжеты, произнёс:       — Мы не уверены, как поведёт себя вспышка энергии при использовании. Заклинание будет направлено на работу с сознанием и, скорее всего, будет иметь луч, в отличие от Легилименс. Поэтому учитывая, что создание направленного тёмного заклинания — это опасная и кропотливая работа, а его тестирование — тем более, мы просто не можем быть уверены, что защитные чары, которые Август ставит на корте, подойдут нам для его тестирования. Пока непонятно, как энергетический барьер может отреагировать на заклинание, которое с первой попытки может оказаться не совсем идеальным.       Красные глаза с интересом изучали монолог француза, лишь иногда выбирая своей целью какую-то другую часть лица собеседника. Анкея не могла не признать — идея была гениальной. Ей даже захотелось вставить колкую ремарку о том, что её брат стал мягче и решил отказаться от использования пыточного заклятия, но она понимала, что такая идея пришла отнюдь не из-за гуманной стороны вопроса, а наоборот — не дать жертве помереть раньше времени.       — А как заклинание будет работать при наличии у человека сильных ментальных барьеров? — неожиданно для себя подала голос младшая Делаж и тут же об этом пожалела, как только десять пар глаз с удивлением уставились на неё.       Она понимала, что ни Долохов, ни её брат не были подкованы в искусстве защиты своих мыслей, в основном полагаясь только на свою физическую силу и скорость, посему они могли упустить очень важный момент в тонком искусстве манипуляции подсознанием. Девушка сделала вдох и продолжила:       — Если заклинание затронет подсознание, как вы говорите, нам нужно продумать механизмы воздействия. Использование векторного заклинания с прицелом на сознание может повлечь за собой разрушение психики человека, что, конечно, сделает эксперимент неэффективным для ваших…— она заметила, как алые глаза вспыхнули ещё ярче, и быстро поправила себя, —…наших целей. Нам нужно не разрушать разум, а контролировать его, точечно вытаскивая из него не просто эмоциональные моменты, а именно травмирующие. Мы же не хотим, чтобы при использовании заклинания человек внезапно начал видеть свои самые счастливые моменты? А у них такой же энергетический испульс. И для этого необходима высокая степень точности в магическом воздействии. Смею предположить, что использование подобного заклинания будет эффективно только в ситуации уже наличия магической истощённости у реципиента в случае, если тот будет сильным окклюментом.       Кажется, никто не ожидал, что новенькая в кругах осмелиться подать голос. Долохов лишь нервно потёр руку, пока Лоренс сверлил непонятным взглядом свою сестру. Кажется, она попала в яблочко. Они действительно не подумали об этом.       — Вы говорите правильные вещи только подкрепляя мою точку зрения, мадемуазель Делаж, — удовлетворённо сказал Волдеморт и перевёл взгляд на двух мужчин, — Как я и сказал, это не может являться полноценной заменой Круцио, но как приём для чередования…вполне сносно, — Анкее показалось, что двое мужчин облегчённо выдохнули.       Лорд выпрямился, взял палочку со стола и медленными шагами направился к окну, скрещивая руки за спиной. В моменте, когда он прошёл мимо Абраксаса, тот как-то задумчиво посмотрел ему в спину, а затем повернулся обратно и уставился на стол, слегка нахмурив брови, словно размышляя о чём-то, чего ему не доводилось видеть раньше.       — Опустим момент тестирование и всех вытекающих из этого проблем: до этого ещё далеко, — продолжил бархатный голос Волдеморта, — Антонин, ещё ты упомянул возможность создания кошмаров в разуме. Ты же понимаешь, что механика работы заклинания будет схожа с механикой создания воспоминаний через Обливиэйт, что тоже затрудняет работу с хорошим окллюментом? В чём вообще смысл этого заклинания, если можно просто изнурить человека Круцио, а затем, пока он будет в отключке, прошерстить ему голову на наличие нужной информации, если в отряде есть какой-никакой легилимент, когда меня нет с вами? Или вы вообще немощные без меня?       Русский некомфортно поёжился на месте.       — Мой Лорд, мы…— уже начал оправдываться Долохов.       — Довольно. Не тратьте моё время зря, — разъярённый голос у окна прервал его. — Сначала продумайте все нюансы, а потом содрогайте воздух своей имитацией бурной деятельности. Почему я должен смотреть, как вам женщина объясняет базу ментальной магии?       Анкея чуть не поперхнулась от последнего выпада и взглянула на рядом сидящую Вальбургу — та лишь довольно ухмылялась, следя за неудачей Долохова. Кажется, она даже не заметила, что последней фразой он проехался по ним двоим. Он что, только что намекнул, что сам факт того, что женщина поучает их — это что-то позорное? Да и как же быстро он вышел из себя! У неё прямо зубы заскрипели от подобной речи, и она поняла, что надо срочно спасать ситуацию и брата (ну, и возможно Антонина).       — Мой Лорд, если позволите…— начала она, — в этом заклинании действительно есть смысл. Во-первых, как вы выразились, это будет незарегистрированным заклинанием. А во-вторых, учитывая, что, как я поняла, среди нас нет достаточно сильных легилиментов кроме Августуса, чтобы в случае чего пробить сильную окклюменцию, поэтому оно будет полезно в случае, если мы не хотим, чтобы на жертве остались следы пыток. Есть множество способов снять ментальные барьеры человека, не прибегая к его физическому истощению через пытки.       — И какие же это способы? — ехидно уточнил тот, скривив губы в издевательской усмешке, а затем повернулся от окна и пощурил глаза, — Используете заклинание щекотки, мадемуалезь Делаж? Или, может, кинете в человека безделушкой, заставив его в расплох так сильно, что тот моментально опустит барьеры?       Анкея едва не задохнулась от возмущения. Сидящие в зале в ступоре переглянулись, очевидно не понимая, о чём говорит Тёмный Лорд, но Лоренс, в очереднрй раз подметив, что его сестра-то поняла этот странный укол, лишь нахмурился и слегка склонил голову в бок, словно делая пометку у себя в голове спросить об этом позже.       — Если потребуется, — пытаясь сдержать гнев ровно ответила она, — но я имею в виду, ритуал Абреко Ментус.       Мужчина поднял одну бровь, но ничего не ответил, видимо побуждая её к продолжению с ну уж очень скептичным лицом. Настолько скептичным, что Анкее захотелось прямо сейчас провести этот ритуал над ним и покопаться за его фасадом высокомерия.       — Этот ритуал разрушает окклюментные барьеры, направляя поток магии в подсознание, — продолжила Анкея, пытаясь сохранить спокойствие. — Он работает через последовательное наложение рун, написанных кровью человека, в сознание которого мы пытаемся вторгнуться, что усиливает связь с целевой личностью. Каждая руна действует на определённый слой защиты, начиная с физической боли и переходя к ментальной травме, вызывая разрыв в барьерах. Этот процесс позволяет не только снять блокировки, но и открывает доступ к самым защищённым мыслям, при этом не приводя к полному контролю над разумом, что даёт возможность сохранить сознание человека. То есть человек будет осознавать те видения, которые заклинание будет посылать в его разум, но ничего не сможет сделать с этим. И эти действительно тогда можно будет использовать, как альтернативу Круцио.       Он пару секунд сверлил её пылающим взглядом, и она заметила, как жилки появились на его острых скулах. Кажется, ему не понравилось то, что Анкея только что отложила кару его подопечных. Младшая Делаж не могла не ликовать внутренне, пока Руквуд сосредоточенно выводил какие-то фигуры пальцем на столе, шепча себе что-то под нос — кажется, он понял идею. Не зря его взяли Невыразимцем.       Она заметила, как Розье и Лестрейндж смотрят на неё с неподдельным ужасом в их серых глазах, словно боясь, что она вот-вот сорвётся с места на них с кинжалом и начнет чертить эти руны прямо у них на лбу, а Вальбурга слегка сжимает руку мужа, пока её взгляд мечется словно на поле для Квиддича между двумя разговаривающими.       Внезапно, она почувствовала, будто какой-то импульс начал ласкать её голову изнутри, и она поняла — этот наглец пытается залезть к ней в разум. Она ухмыльнулась, зная, что единственное, что он там увидит — это плотную стену.       «Слоника украли, идею для защиты своего артефакта украли, теперь хотите украсть мои мысли?» — раздражённо проворчал её внутренний голос.       И тут мужчина внезапно…усмехнулся.       И, к удивлению остальных, которые наблюдали за этой странной картиной, как он сначала уничтожает девушку взглядом, а затем ухмыляется словно без причины, Лорд решил сменить гнев на милость (если отсутствие убивающего взгляда можно так назвать), и просто прошипел:       — Вы с Августусом два сильных окклюмента, поэтому вы проконтролируете создание заклинания: будете в ответе за нюансы и его безопасное тестирование. Если потребуется что-то из материалов — обращайтесь к Абраксасу, если потребуется подопытный — к Долохову.       Дальше на собрании обсуждалась только политика.       А у Лоренса Делаж осталось очень много вопросов к своей сестре.